"Золото русского эмира" - читать интересную книгу автора (Сертаков Виталий)

4 РЕСПУБЛИКА СВОБОДНЫХ РЫБАКОВ

– Савва, начинай.

Остров был где-то впереди, уже недалеко, но медленно ползущий караван поджидала лишь мгла. Ни единый огонек не освещал мрачную гряду холмов. Караван входил в зону Тосканского архипелага. В десятке миль слева затаилась Корсика, справа – то ли дымил, то ли парил неприветливый итальянский берег.

– Что ты слышишь? – Ладони деда Саввы легли президенту на затылок.

Телохранитель президента молчаливым призраком маячил за спиной Озерника, ужасно его нервируя.

– Господин президент, прикажите своей тени, чтобы он прекратил меня подозревать! – в сотый раз взмолился колдун. – Он ведь знает, что я не причиню вам зла! Сколько еще можно подозревать? Я не могу расслабить мысли, когда этот истукан целится мне в спину! А он вечно в меня целится!

– Он во всех целится, это его работа, – утешил Коваль. – Савва, не ори мне в ухо, не то нас на берегу услышат… Давай еще раз!

Колдун страдальчески закатил глаза, но послушно принялся повторять свои пассы. Прошла минута, другая… Артур прикрыл глаза, постарался полностью раствориться в пространстве. Это удалось не сразу, давала знать усталость последних дней: трое суток он вел три баржи вдоль побережья, почти не смыкая глаз.

Навалилась, как мягкая, пахнущая травой волна. Травяная волна посреди моря. Несколько секунд Артур еще слышал плеск воды под днищем, звяканье тяжелых весел в уключинах, дыхание спящих моряков, потрескивание остывающего дизеля…

В следующий миг ему в глаза плеснули сотни ярких огней. Он уже видел мир глазами Озерницы Марины. Видел крепкие доски фургона, обитые железом, и, сквозь окна, забранные мелкой решеткой, – сияющие вершины гор. Солнце только-только просыпалось над Альпами, бойцы еще несли зажженные факелы. Но факелы не могут давать такой мощный свет, сообразил Артур. Глазам было очень больно, жутко ломило шею, выворачивало позвоночник. Так всегда происходило во время «сеансов дальней связи», которые обеспечивали озерные колдуны.

Свет. Раннее утро, еще практически ночь. Свет и рев моторов. Мгновение спустя дед Савва обеспечил полную передачу обонятельных и тактильных ощущений лица и головы. Ниже головы колдун не брался переносить президента в тело своей внучатой племянницы.

И сразу нахлынула вонь. Отвратительная вонь плохо отработанной солярки, загустевшего масла, ржавчины и кислого металла. Коваля чуть не вырвало, наконец он догадался дышать ртом – тогда стало полегче. Глаза перестали слезиться, расплывчатая фигура напротив обрела четкие очертания. Напротив Марины, скрестив руки на прикладе автомата, сидел герр Борк, командующий резервным танковым корпусом.

Танки! Им удалось!

– У… удалось? – тяжело ворочая языком впавшей в ступор девушки, произнес Артур. – Те… теперь можете говорить. Мы – вне базы, шпионы не смогут повредить.

– Счастлив вас слышать, мой президент, – педантичный германец немедленно вскочил и козырнул. – Мы очень волноваться. Весьма волноваться. Скажите что-то. Что-то между нами, битте. Я не хотель бы подозревать Марина.

Артур произнес пароль. Морщины на лбу немца разгладились.

– Мы нашли их, мой президент. Я везу вам сорок два танка. Еще двенадцать не функционирен. Много снарядов. Очень большой запас. Все возле Бонна, так точно. Как я предполагаль.

– Что еще? Докладывай.

– Датский корпус к нам присоединился… э-э… успешно. Шесть тысяч штыков. Неожиданно венгерские власти послали с нами дивизию. У них сорок грузовиков, большой запас топлива для танков и много джипов. Джипы из армии, с бронестеклом, надежно! Мой президент, мы ждали сутки ответ от Парижа. Ответа нет. Епископ получил письмо, но не дал нам ни «да», ни «нет».

– Так я и знал… – проворчал Артур. – Двурушники трусливые…

– Однако мы получили союз без епископ парижский, – подмигнул немец. – Мы получили три тысячи конных на границе Песочной стены, это наши друзья. Потом мы получили еще семь тысяч добровольцев из Прованс и Страсбург…

– Семь тысяч? – Коваль не верил своим ушам. – Добровольцев?

– Я приказал заправить танки, – скромно потупился бывший пивовар. – В лесу за Песочной стеной были бандиты, они грабили фермер. Мы стреляли, я приказал стрелять. Больше бандитов нет. Леса тоже нет, мой президент. Тогда к нам вышел бургомистр Страсбурга, он спросил, куда идет армия. Они полагали, что армия снова идет в Рим, выбирать нового папу. Мы говорили – нет, мы идем в Стамбул, мы платим серебром за машины, за ружья и порох, мы набираем солдат. Герр бургомистр провел заседание городского совета. Они постановили, что не станут выполнять приказы Парижа. Они слышали о русском президенте, который победил железных птиц. Они выставили семь тысяч пеших. Еще оружие. Две батареи гаубиц. Четырнадцать зениток, они стреляли по железным птицам. Пятьдесят тысяч снарядов к зениткам, они научились делать снаряды… Они сказали – мы не будем ждать, пока гадюка придет в наш дом. Мы уничтожим гнездо.

– А поляки?

– Польский корпус следует за нами, с отставанием в сутки. У них произошла болезнь… как это в русском? Гм, э-э-э…

– Чума? Холера? Язва? – упавшим голосом перечислял Артур.

– Найн, найн, – испуганно отмахнулся Борк. – Они покушали плохой пища. Немножко у всех болит живот, все! Они уже догоняют нас.

– А ваши что… германцы?

– Не все свободные города выполнили ваш призыв, – грустно ответил командующий. – Мои курьеры всем разослали письма, но…

– Ну же, сколько? Сколько всего? – У Коваля снова начала болеть шея. Видимо, дед Савва ослабил захват.

– Общее число германских сил – двадцать семь тысяч человек, – скромно отрапортовал Борк. – Мы надеялись, что вдвое больше, но северные города отказали. Словаки – пять тысяч, шведский ландтаг выставил три тысячи конных, три тысячи штыков и две механизированные роты. Чешский магистрат выделил четыре тысячи кирасиров, еще они сделали осадные башни. Восемнадцать осадных башен по нашему заказу, разборные, и четыре разборных моста. Также мы следовали вашему приказу, герр президент. Мы вербовали всех по пути. Очень много беженцев двигалось навстречу – болгары, черногорцы, словенцы, греки. Вероятно, я позволил себе лишнюю смелость, герр президент. Я их всех вербовал.

– Сколько? – выдохнул Коваль.

– Сложно назвать точно цифру, – потупился немец. – С учетом регистрации выданного оружия – около сорок тысяч. Имеется дезертирство. Наша проблема, что это необученные войска. Но моральный дух высок. Мы всем честно обещаем – война не за деньги, за свободу…

«Итого, как минимум – восемьдесят тысяч, – прикинул Коваль. – И как максимум, учитывая, что беженцы прут им из Греции навстречу, Борк может собрать больше ста тысяч. Здорово, но непонятно, как их кормить и как доставить в нужное место. У нас-то вояки не ахти какие, а это вообще ополченцы, и ополченцы вынужденные. Стоит войне слегка затихнуть – и они разбегутся по своим деревням, никакой силой не удержишь… Кроме того, у Карамаза в одном только Стамбуле, по данным разведки, собрано сто тысяч. И это не ополченцы, а реальные, сытые войска…»

– Мой президент, наверное, вы испытывать тревогу ввиду малого количества провиант. Мы гоним в обозе тысячу быков, еще двести подвод с зерном и крупой, еще почти пятьсот окороков копченых и много сухарей. Мясо прислали испанцы. Много мяса. Еще пришлют. Еще много коров гонят нам из Карпат. Оттуда бегут, бегут от войны, мой президент. Не беспокойтесь, провиант хватит на два года. Еще вы не должны волноваться касательно дисциплина. Я тоже волноваться. Восемь дней назад мы собирали военный совет генералов. Иногда плохо понимали язык, но все хорошо понимали дисциплина. Мы сделали, как вы сделали в России, всех привели к присяге. В следующую ночь уже расстреливали за нарушение присяги. Убежали двести человек. Теперь дисциплина. Присягу принимали России, – быстро добавил Борк, уже догадываясь, о чем президент собирается спросить.

Управлять телом сонной колдуньи он не мог. Немного слушались мышцы шеи и мимические мышцы лица. Кое-как Артур повернул голову к боковому окошку. Фургон неторопливо катился по автобану. А слева и справа, растекаясь по обеим обочинам бесконечным светящимся ковром, шла армия союзников.

Восемьдесят тысяч.

«А может быть, сто, а завтра станет – сто двадцать! Пусть они не обучены, и, к сожалению, потери будут велики, но когда такая масса ударит в тыл, наступление Карамаза на Кавказе застопорится. Битву за каспийские прииски он проиграет, мы будем бить в одну точку, в его мягкую брюшину… Интересно, как там Бродяга, найдет ли хоть десяток соратников?..»

– Где вы сейчас? – Артур еле сдерживался, чтобы не закричать от радости.

– В Швейцарии были. Замечательный автобан, – горько улыбнулся немец. – Горы почти позади. С нами говорили невежливо. Три города, три чудесных города, они не приняли нас на постой. «Бараньи шапки» полагают, что они – высший сорт. Вы понимаете меня, мой президент? Они наладили воздушную дорогу, курсируют дирижабли, радио функционирен, также моторные суда. Они передавали по радио о нашей армии, они улыбались, но отказали в ночлеге и еде. Представители кантонов заявили мне, герр президент, что их люди будут вечно нейтралитет. Они предложили мне пользоваться за деньги их моторным речным флотом или их лошадьми. Пока представители кантонов улыбались, их снайперы целились в нас из укрытий. У них очень хорошие стрелки. Один раз я открыл огонь, только один раз. Когда нас не пропускали. Я выполнял ваш приказ – не вступать в драки с населением, обходить военные силы…

– Ничего… мы еще с этими банкирами разберемся, – задумчиво посулил Артур.

– Мы ожидаем вас, чтобы согласовать. Надо уточнить маршрут.

– Только ничего не произносите вслух, герр Борк, – внутри Артура все пело. – Встреча в резервной точке. Не в основной. Вам понятно?

– Так точно, резервная точка, – альбинос поморщился. Первый слабый лучик солнца коснулся его нежной чувствительной кожи. Герр Борк достал баночку с защитным кремом и принялся втирать его себе в кожу лица. Его руки, как всегда, оставались в плотных перчатках. – Я понимаю, мой президент. Известно только вам и мне. Мы будем там через тридцать восемь часов. Или немножко позже. Печально, но точность невозможно.

– Да хрен с ней, с точностью, – отмахнулся Коваль. И тихонько позвал деда: – Эй, Савва, вынимай меня…

Бросок в обратную сторону. Тошнота, резь в спине, соль на губах, заложенный нос.

Он снова очутился на борту огромного сухогруза. Сеанс связи закончился. Дед Савва, насквозь мокрый, уронил дрожащие руки. Слишком непросто давались ему трансляции через чужой мозг.

– Вахтенный, капитана ко мне, – приказал Артур. – И немедленно послать за остальными капитанами.

Капитаны флотилии собрались в каюте главнокомандующего, получили последние указания и вернулись к своим экипажам. Еще спустя час три могучих судна слегка изменили курс. На носу переднего непрерывно измеряли глубину, пока впередсмотрящий не крикнул с мачты, что видит свет. Дон Тинто, светя фонариком, в очередной раз пытался привлечь внимание Артура к карте.

– Кто-нибудь понимает, что он говорит?

– Кажись, он снова советует сдать назад, – почесал в затылке капитан. – Вон, тычет в островок. По карте, вроде Монтекристо. Ну, название-то чудное, а, ваше высокопревосходительство? Кажись, советует там окопаться до утра. Только там мели, судя по карте…

– Некогда нам, некогда окапываться, – отозвался президент. – Прокопов, как там пулеметчики?

– Все на местах!

Президент напряженно вглядывался в темноту, и вдруг особенно плотный сгусток мрака уплыл куда-то в сторону. Темные воды вспыхнули тысячами огней. Показалось, что прямо по курсу баржи сел на мель громадный туристический лайнер и, точно искусственный остров, заслонил берег.

Палуба осветилась. Солнце выпустило первый лучик из-за дымчатого итальянского берега. К этому берегу они вчера безуспешно пытались пристать, а потом трижды отправляли шлюпки. Прибрежная полоса в целом была свободна от заразы, но причаливать явно не стоило. Там сплошной стеной поднимался мокрый, чавкающий лес. Взятый в шлюпку лысый пёс завыл тоскливо и забился под лавку, отказываясь покидать плавсредство. Артуру доложили, что пристать нет никакой возможности, и, соответственно, невозможно добраться до местных жителей. Тинто подтвердил, что такая неестественно мокрая, отравленная растительность тянется на сотни километров на север.

Солнце выпустило второй лучик.

– Что это? Где мы? – послышались голоса гребцов.

– Глянь, братва, какая напасть!

– Это ж цельный город на воде! От такой штуки хрен сбежишь!

Коваль отложил бинокль. Матросы были правы. Если то, что он видит, умеет быстро плавать – им конец.

– Эх, предупреждали итальяшки, что вдоль берега идти нельзя, – проворчал дед Савва. – Вот и напоролись, теперь думай, как ноги уносить…

– Орудия к бою! Семеняк, наводи!

– Пулеметчики, не зевать! Вторые номера – подавай!

– Задраить люки!

На мостик выскользнул щуплый старичок с бородкой. С доном Тинто плыли только трое телохранителей, угрюмые чернявые парни, все близкие родственники. Понять, что лопочет дон Тинто, было совершенно невозможно, но Коваль уловил слово «Эльба».

Эльба! Знаменитое место, где провел нелучшие дни великий корсиканец!

– Кажется, он твердит, что мы напоролись на дрейфующий город пиратов, – высказал предположение капитан баржи. – Я уже успел запомнить, как они их называют. Республикой…

Договорить капитан не успел.

Небо и вода осветились, как при салюте. Грянул ружейный залп, за ним еще один. На долю секунды опередив рой раскаленных пчел, Артур подмял под себя дона Тинто и сам распластался на мокрых досках мостика. Два телохранителя дона, а также рулевой и капитан были убиты. Судя по воплям, кучно летевшие пули поразили еще несколько человек. В небе распушили хвосты сигнальные ракеты.

– Ах, мадонна! Пираты! Джакария! Пираты! – твердил дон Тинто и сыпал проклятиями. Его уцелевший родственник подобрался по-пластунски и поволок упирающегося хозяина в люк, подальше от опасности. Снова грянул залп. В чреве сухогруза разбегались по местам боевые расчеты.

– Вы целы, мой президент? – из темноты спросил телохранитель.

– Герр Богль, я в безопасности.

– Мой президент, нас атакуют на катерах. Я видел штук восемь. Они кружат и не дают нашим пулеметчикам поднять голову.

Артур был вынужден признать, что тактика у пиратов превосходная. На палубе было невозможно разогнуться, пули пели, не переставая. Со всех сторон слышались зверские вопли. На несколько минут судно потеряло управление. Коваль перекатился по палубе, шмыгнул в люк и поднялся по лесенке в рубку. Рулевой лежал на спине, в него попали трижды. Парень был еще жив, но кровь хлестала из него фонтаном. Расколотый на три части штурвал покачивался над осколками приборов. Сонар бездействовал, радио было разбито. Из машинного отделения орали в переговорные трубки, требуя сообщить, что случилось.

– Мой президент, вы целы? – Фон Богль мячиком вкатился в рубку; он зубами затягивал платок, обмотанный вокруг правого плеча.

– Я в порядке, а вот вы…

– Найн, лежите, прошу вас! Они стреляют залпами, с двух сторон. Они подкрались под водой, мой президент.

– Это вы разбили фонари?

– Так точно, я. Но – бесполезно, светает.

Коваль осторожно приподнялся до уровня перегородки. То, что он увидел, оставляло мало сомнений в ближайшем будущем маленькой эскадры. Он не ошибся в первом предположении – прямо по курсу, заслоняя береговую линию острова, заслоняя розовеющее небо, вздымался борт гигантского пассажирского лайнера. Он вынырнул из тумана, наползал, закрывая небо, и не было ему конца. Корабль казался бесконечным. Показались еще два монстра, пришвартованные вплотную к первому, чуть поскромнее в размерах. Артур моментально вспомнил фильм «Остров погибших кораблей», в котором отчаянные флибустьеры годами жили на облепленных ракушками корветах и бригантинах.

В рубку ворвались матросы и помощник капитана.

– Павлюхин, займи место у штурвала!

– Так точно, господин лейтенант! Ой… Господин лейтенант, штурвал заклинило!

– Тысяча чертей! Павлюхин, бегом вниз, ремонтную команду – в моторное, проверить рули!

– Какая у нас скорость? – осведомился президент.

– Машины – стоп! Полный назад! – прокричал в раструб побледневший лейтенант. – Узлов восемь еще держим, ваше высокопревосходительство!

Артур поднял бинокль. Вражеские катера кружили, но больше пока не стреляли. Светящийся борт плавучего города надвигался слишком быстро. Рули заклинило, мотористы не успевали погасить скорость. Коваль представил себе, как стальная громадина длиной в полторы сотни метров пробуравит борт лайнера и застрянет в нем, как гарпун. Пробуравит тот самый носовой погрузочный люк, над починкой которого столько времени трудились! И тогда бандура водоизмещением в десятки тысяч тонн станет бесполезной консервной банкой. Как они примут на борт танки?..

– Мой президент, кажется, дон Тинто говорит, что лоцман не мог ошибиться. Мы оставляем остров слева по курсу.

– Я уже вижу, пусть он не тревожится. Это не остров, это город плывет на нас.

Океанский лайнер имел не меньше десяти пассажирских и рабочих палуб, и сейчас на каждой из них бесновались люди. Женщины махали руками, дети вопили, шустро ныряли в люки, спускались по трапам, как обезьянки, и снова выныривали наружу. Наверное, до самой последней минуты встречный корабль скрывался под прикрытием извилистой береговой полосы. Знаменитый остров Эльба так и остался для Артура полоской туманных холмов, потому что…

Потому что девятипалубный, когда-то белый, а нынче облезлый красавец застрял прямо по курсу. Его машины не работали, но океанский монстр был управляем! И, судя по вспышкам разрывов, с него вели огонь.

– Ситяков, слышишь меня?

– Так точно, слышу, господин лейтенант!

– Машинисту передай приказ: вторая машина – полный вперед и сразу стоп. Первая машина – самый малый вперед.

– Понял, самый малый!

Ша-тааап!!!

Столб воды взметнулся справа по борту. Судно качнулось, неуловимо медленно начало поворот. На мгновение Артуру показалось, что обшивка не выдержит, и длинное пустое чрево переломится пополам. Однако обошлось, только всех, находившихся на палубе, накрыло волной.

Коваль снова увидел катера. Они чрезвычайно быстро курсировали, с ревом разворачивались на волне, с их палуб стреляли без перерыва. Пули разного калибра щелкали по металлу, сочно втыкались в деревянные переборки, с воем рикошетили, прорвавшись под палубные люки. С каждой минутой катера сужали круги вокруг каравана, как стая голодных акул.

– Братва, воду качай! Лопахина убило…

– Гаврилов, живо замени. А ну, к пулеметам все, сучье отродье!

– Слушай команду! Пушки… заряжай!

Артур обернулся, заслышав стук тяжелых пулеметов. Два были укреплены на баке, рядом с пушками, еще два – спрятали за кнехтами. Помощники капитана пытались навести порядок; на место погибших пулеметчиков ползком торопились их товарищи.

– Давай, давай, заряжай!

– Они по низу-то не стреляют! На абордаж хотят, сволочи!

Второе судно каравана когда-то перевозило автомобили и лучше всего отвечало условиям задачи. Пришлось вырезать половину погрузочных палуб, укрепить оставшиеся и приготовить настилы для бронетехники. Сейчас там полыхала пристройка, а на корме шло настоящее сражение.

С третьей баржи ударила пушка. Взлетел на воздух один из вражеских катеров, круживших по морю. Ответом на взрыв стал дикий протяжный вой. Пираты отсекли три головные сухогруза от остального каравана и замкнули их в котел с помощью плотов. Бойцы Бездны передвигались преимущественно на скоростных катерах погранотрядов, но – далеко не все. Оказалось, что море кишит людьми. Они гнали перед собой плоты, они взбирались на них с кинжалами в зубах, они сцепляли плоты крючьями и цепями, запирая три баржи в капкан.

Из-за борта подплывающего лайнера показались еще четыре катера, они волокли за собой вереницу сцепленных плотов. Артур радовался уже тому, что нос «Витязя» не столкнется с плавучим городом. Ремонтная команда сумела восстановить руль. Однако плавучий город не собирался упускать добычу. Он снова ринулся наперерез.

– Господин президент, подбили наш траулер, винты обломились!

– Ах, дьявол! – Артур навел окуляры. Траулер отставал, его начало носить по большому кругу, а три катера пиратов преследовали его по пятам.

– Господин президент, не высовывайтесь, ради бога же…

Человек шесть гвардейцев, самых рослых, добрались до рубки и окружили президента плотным кольцом. Каждый нес на себе почти пуд брони, из-за их широченных спин Артур почти потерял обзор. Но роптать не приходилось – ведь он сам тренировал роту охраны.

– Предали! Они предали нас! Рембаза уходит!

– Вот гады! В трибунал бы их, щипцы да крючья понюхать!

В сумраке и клубах пороховых газов трудно было разобрать, что делается в хвосте эскадры. Но впередсмотрящий так и не покинул своей бронированной бочки на мачте, а зрение ему досталось острое. Пиратам удалось разделить эскадру, и арьергард позорно удирал, бросив грузовые суда на произвол судьбы. С бортов «Витязя» огрызались пулеметы, не подпуская флотилию флибустьеров.

– Ага! Так им, занозу в дышло!

– Получай, суки!

– Машины – полный вперед!

– Есть полный! Господин лейтенант, у нас две пробоины, откачивать не успеваем!

– Гаврилюк, живо снять свободный насос – и в моторное!

– Слушаюсь!

Канониры со второй баржи разбили сцепку между плотами. От меткого попадания брёвна и ржавые сосиски понтонов взлетели на воздух, чтобы тут же обрушиться вниз. Цепь плотов, влекомая морским течением и струей от винтов «Витязя», стала распрямляться. Двое русских пулеметчиков с риском для жизни, под обстрелом, перетащили тяжелый танковый пулемет по палубе. Свесив ствол за борт, они в упор принялись крошить обнаглевших пиратов.

Очередная атака рыбацкой республики провалилась.

Плавучий город приблизился настолько, что стали видны мелкие детали – подвешенные на крюках спасательные шлюпки с номерами, группа чернокожих с винтовками на одной из открытых палуб, несколько женщин, орудующих вокруг чана с бельем, старик, кормящий чаек…

Аааааххх!

Очередной столб воды где-то позади – и уши опять заложило. Артур успел рассмотреть вспышку огня и откатившийся в глубину люка раскаленный ствол пушки. По головному кораблю, на котором находился президент, почти не стреляли. Пираты отсекали корабли охранения.

– Машина – полный вперед! Право руля! – надрывался помощник капитана, чумазый и страшный, как черт из преисподней. – Тимоха, свободную смену – к насосам! У нас течь в шестом отсеке!

– Господин президент, спуститесь вниз! Я вас умоляю – спуститесь вниз! – чуть ли не со слезами уговаривал один из телохранителей.

Русские артиллеристы наладили наконец бесперебойную стрельбу. Им удалось разорвать цепь плотов, окружавших транспорты. Сверкнув винтами, взлетел на воздух еще один катер противника. Однако легкой артиллерии и десятка пулеметов было явно недостаточно, чтобы остановить шквал нападавших. Вода кипела от пуль, но пираты прыгали с плотов и вплавь кидались к желанной добыче. На палубу полетели крючья.

– Я умоляю вас, мой президент! – Растопырив руки, фон Богль преградил Артуру путь на палубу. – Битте, больше не аляйн. Не ходите один! Битте, мы не сможем вас там защитить.

Несколько секунд Коваль боролся с желанием самому принять участие в рукопашной, но сдержался. Фон Богль несомненно был прав: если парни Мити Карапуза не справятся, то ему одному там делать явно нечего. Из глубины трюмов, из люков, навстречу флибустьерам высыпала сотня чингисов. Раздался тот самый воинственный клич, который десятки лет приводил в ужас фермеров в российских степях. Началась драка на ножах, причем пушки и пулеметы, спрятанные под верхней палубой, продолжали поливать врага огнем.

Первая партия нападавших полетела в воду с той же скоростью, с какой взобралась на борт. На досках корчились дюжины две морских бандитов. Нападали они лихо, но против лихих рубак-кавалеристов выстоять не сумели.

Фон Богль держал руки под плащом. Он не покинул рубку, но старался находиться все время между президентом и окном.

– Пленных не брать! – передал Артур. – Перевоспитывать их нам некогда.

– Пленных – не брать, – пронеслось по команде – и две дюжины свежих трупов полетели за борт.

Над громадными буквами «Магдалина», украшавшими борт плавучего города, развернулась кран-балка. Заскрипели канаты, покачиваясь, вниз поплыл белоснежный скутер на подводных крыльях. На его боку, сквозь слой свежей краски, проступала полицейская эмблема. На борту скутера, горделиво уперев руки в бока, демонстративно ни за что не держась, стоял квадратный сутулый мужчина в коричневом плаще.

Пираты завыли. На реях, на бесчисленных мостиках и строительных лесах.

– Джа-ка-ри-я!

– Джа-ка-ри-я!..

Вместе с именем атамана они повторяли еще какой-то короткий стих, вроде заклинания. Тем временем «Магдалина» еще сильнее развернулась, явив за собой бесконечную вереницу скрепленных между собой малых и больших кораблей. Взамен утонувшим и поврежденным военным катерам краны опускали на воду все новые и новые. Из сухих доков, расположенных в верхних этажах громадной плавучей крепости, непрерывно поступали подкрепления. Вооруженные до зубов искатели приключений пританцовывали в очередях на узких трапах, ожидая посадки. Светало все быстрее: Артур в бинокль отчетливо различал перекошенные в злобных ухмылках рожи.

– Капитан, дайте команду канонирам, чтобы перенесли огонь. Цельте прямо на трапы. Видите, сейчас они развернут батарею!..

Все четыре легкие пушечки на носу русского транспорта немедленно затявкали. Отгрузка пиратов на катера приостановилась. Снаряды ложились точно в цель: промахнуться с такого расстояния было почти невозможно. После очередного разрыва от высокого борта пассажирского корабля оторвалось несколько секций строительных лесов, которые упали в море, утянув за собой не меньше полусотни варваров.

– Так им, гадам! Давай, лупи, братцы!

– Ага, не по нраву наш свинцовый дождь?

Канониры слишком увлеклись. Никто не заметил, как прямо по центру палубы, разметав людей и бревна, заготовленные для настилов, упала граната. Пираты открыли огонь по навесной траектории; самодельные гранаты, оставляя в небе дымящиеся следы, прилетали откуда-то из чрева плавучего города. Это вынудило защитников палубы отступить по трапам на нижнюю палубу. Пираты с ревом кинулись во вторую атаку. Катера развернулись и поперли полным ходом, намереваясь повторить абордажный опыт.

– Очень глупые люди! – Возле Коваля появился второй верный бодигард и переводчик Махмудов. Расул тряс головой, вытирал рукавом закопченную физиономию, из носа у него капала кровь. – Очень глупые. Они найдут здесь только доски и пустые трюмы.

– Так пойди и объясни им, что тут пусто, – откликнулся дед Савва. Он прятался под висящей на крюках Шлюпкой. Просмоленное дно шлюпки над его головой превратилось в мочало. Пираты теперь прицельно лупили по палубной надстройке.

– Не успеваем свернуть, господин президент! – Перепачканный помощник капитана едва не плакал. – Они свой город быстрее разворачивают…

– Да вижу я, что ты не виноват.

Русские артиллеристы продолжали свое дело, надежно укрытые в бронированных коробах. Артур порадовался, что повелел выстроить для них особо надежные укрытия. Несколько раз ударила легкая пушка со второго транспорта. Общими усилиями потопили еще один катер противника. Но громкое «ура» не могло никого обмануть – свободные рыбаки подбирались к бортам. Артур практически не управлял боем, управлялись младшие командиры.

Плавучий город продолжал разворот, все сильнее охватывая три русских корабля своей километровой «подковой». На одном краю подковы находился суперлайнер «Магдалина», на другом – еще один гордый пассажирский покоритель океанов, почти точно такой же. Обе машины «Витязя» работали, но рули требовали ремонта, а сзади, прикрываясь толстой броней, уже вплотную придвинулись вражеские портовые буксиры.

Белый скутер кружил где-то поблизости.

– Ааааа-аа! – В общем гомоне рождался встречный победный клич, яростный и ужасающий.

Через борта взметнулись десятки крюков, по веревкам лезли и лезли, как саранча, плотные кудрявые мужчины в безрукавках на голое тело. Повиснув на канатах, едва перевалив через борт, они схватились за кинжалы и револьверы.

Гвардейская сотня с ревом кинулась во вторую контратаку. И снова чингисов не подвела выучка. По свистку сержантов передние упали, не добежав до противника несколько метров, и лежа открыли огонь. Вторая шеренга дала залп с колена и тоже попадала, а третья – стреляла уже стоя. Не успел развеяться дым от третьего залпа, как первая шеренга разом метнула ножи. Этому приему, перенятому у Качальщиков, Артур учил гвардейцев лично, как и работе с пращой. Первая шеренга потеряла убитыми всего лишь троих до того, как парни снова упали и каждый перекатился в сторону.

Пираты с воплями и проклятиями отступали. Вторая шеренга гвардейцев выступила вперед, размахивая пращами. Одновременный бросок, крики, ругань, встречные беспорядочные выстрелы. Свистки сержантов – и третьи номера дали залп.

Подручных Бездны вторично сбросили за борт. Палуба стала скользкой от крови. Возле бортов корчились несколько дюжин незадачливых «ловцов удачи».

– Держись, ребята! Хрен они нас живьем возьмут!

– Ага! Ща из пушек потопят. Бона, глянь, фрегат за тем сухогрузом, ощетинился, сука…

– Не боись, братцы, топить не станут. Они теперь нас беречь будут – вдруг золото везем? Гы-гы-гы…

«Верная мысль», – оценил президент, вглядываясь в жерла вражеских пушек. Пиратский город был вооружен лучше любого флота. Если бы Джакария пожелал, все три окруженные российские судна давно бы пошли на дно.

Шшааа-таппхх!

Снова ударило тяжелое орудие с фрегата, намертво причаленного к левому борту «Магдалины». Артур сперва решил – перелет, но спустя мгновение сзади донесся тяжкий грохот. Снаряд угодил в тральщик, вскрыл половину палубы, разворотил краны, лебедки и надстройку. На судне бушевало пламя, гремели склянки, в воду под обстрелом прыгали десятки объятых огнем фигурок. Сквозь черный дым еще виднелся андреевский флаг, он трепыхался на ветру, словно жалобно просил подкрепления.

– Мой президент! Помните, дон Тинто рисовал, как эта штука плывет? Его толкают моторы, мой президент! Один из пиратских городов!

Сомнений не осталось. Сцепленные между собой, десятки разнокалиберных судов неторопливо дрейфовали вдоль южной оконечности острова Эльба. Зрелище стоило того, чтобы помолчать и посмотреть. Солнце высунулось из-за горизонта жарким багровым блином, плавучая республика заблестела, как хрустальный многоярусный торт. Еще минута – и Артур увидел, за счет чего перемещается махина длиной в несколько километров. Следующий за «Магдалиной» внешний фронт замыкал громоздкий, угловатый пароход, судя по обводам, построенный не позже середины двадцатого века. Его толкали в борт шесть портовых буксиров. С нижних палуб парохода глядели жерла орудий, а с верхних свисали веревочные лестницы.

– Господин президент, это ж надо… Такую громадину никакой пушкой не утопишь…

«Нам просто дьявольски не повезло на них напороться. Часа на два раньше – и разминулись бы! Или они нас тут ждали?..»

Ковалю хотелось завыть, но команда ждала от него совсем иного.

– Семенюк, назначаю вас капитаном!

– Слушаюсь!

– Доложите мне о потерях и пробоинах. Обе машины – полный назад. Живо вниз!

– Есть полный назад!

Но они не успевали. Плавучий город неторопливо разворачивался, из неприступной стены превращаясь в хищный распахнутый зев. Стали видны внутренности колоссальной «подковы». Там были сцеплены в единый многоуровневый организм десятки нефтеналивных танкеров, яхт, сухогрузов, траулеров и пассажирских судов. На многих имелись абсолютно кустарные, но на вид прочные надстройки в пять, семь и даже двенадцать этажей.

При этом строительство не прекращалось. На тросах поднимали, переставляли контейнеры, вбивали новые сваи, крепили горизонтальные мостки, настилали полы. Между судами, по мосткам и наклонным переходам, скользили сотни человеческих фигурок, и далеко не все они готовились к драке. Плавучий город просыпался, как просыпается поутру любой город планеты.

Очевидно, пиратская империя занималась не только грабежом. Рыбаки спешили к своим баркасам и снастям, многие замирали, увидев под носом вражескую флотилию, но, постояв, торопились дальше. От пирсов отчаливали и устремлялись в море десятки маломерных рыбацких судов. Женщины варили уху, поднимали и опускали корзины с морской живностью, над сотнями пристроек и домиков разносились ароматы жареной рыбы. У внутренних причалов покачивалось несколько прекрасно сохранившихся пассажирских и грузовых теплоходов – скорее всего, трофейные, захваченные флибустьерами во время предыдущих набегов. Их разбирали на глазах, укрепляя костяк основного города.

Стрельба почти прекратилась. Пираты шли параллельным курсом, окружив три баржи, нацелив пушки и пулеметы, но рукопашных атак пока не предпринималось. Артур с изумлением осматривал в бинокль многоэтажный плавучий мегаполис. Там полоскалось развешенное на верхних палубах белье, играли дети, дымили кухни, искрили кузницы, стучали ткацкие станки, звенел металл в мастерских. Вряд ли все эти люди убежденно занимались разбоем. Очевидно, множество рыбацких семей просто предпочли жить в железных каютах, покинув хлипкие домики на берегу.

Или их обижали римские власти?..

Артур видел стариков, курящих трубки в шезлонгах, как это делали туристы мирных времен. В коптильни заносили вязанки золотистой рыбы. Приседая под тяжестью улова, по широким мосткам брели… ослы. Внутри плоских барж была засыпана земля, там зеленели всходы, там целые бригады детей и подростков собирали какие-то плоды в корзины. Стучали молотки, визжали пилы, с дымом прокашливались дизели. В недрах плавучего города не прекращалась работа. Вращались громоздкие барабаны, шипели паровые котлы, краны поднимали куски обшивки и целые каюты, которые внизу вырезали из трофейных суденышек. Жужжали пилы, пронзительно повизгивала сварка, слышалась веселая итальянская ругань. На титанических понтонах росли многоэтажные дома, собранные из железных кусочков разного цвета и размера.

– Машины – полный назад, я сказал!

Но стоило «Витязю» начать разворот, как прямо под корму угодил вражеский снаряд. Громыхнуло, точно в эпицентре грозы. Лопнули тросы, скреплявшие вязанки бревен, сорвались две шлюпки, рухнула мачта антенны. Бревна, предназначенные под настилы для танков, раскатились по палубе, давя людей и круша все, что попадалось на пути.

– Господин президент, вон они, целая батарея тяжелых орудий! Там вон фрегат, левее, промежду двумя угольщиками, видите? Не дадут нам уйти, сволочи!

– Господин капитан, – подскочил один из чумазых канониров. – Можем покрошить их из наших пушек! У нас все пушки целы!

– Отставить! – гаркнул старпом. – Ты смеешься, Хрулев? Три легких орудия против эдакой махины? Размажут на раз!..

Коваль повернулся к капитану.

– Что передают с кораблей сопровождения?

– Господин президент, по радио удалось связаться только со «Святозаром», с госпиталем. То ли всех поубивало, то ли вышли из зоны приема… – Господин президент, дон Тинто считает, что лучше сложить оружие. Раз нас окружили, то, скорее всего, не убьют…

– Стоп машины!

Артур полагал, что его уже не смогут удивить люди. Но эти люди его удивили. Чем ближе подкрадывался плавучий город к месту сражения, тем больше зевак собиралось на бывших прогулочных и шлюпочных палубах.

«Подкова» развернулась окончательно. Плоты пиратов сомкнулись вокруг баржи. Стала очевидна тактика флибустьеров – выдавить три самые жирные, с их точки зрения, куска добычи внутрь искусственной бухты, там запереть и уж тогда навалиться всем скопом. Наверняка эта тактика не раз с успехом применялась.

«Вот зараза, – в сердцах укорял себя Коваль. – Мог ведь направить сюда Орландо или Даляра, а сам поплыть с ребятами к турецкому берегу! Так нет же, сам вызвался встречать Борка с армией союзников – и угодил в такую передрягу! И что бы этим сволочным искателям сокровищ не встретить нас на обратном пути, с танковой колонной на борту? Мы бы им живо показали, кто в море хозяин…»

Артур проклинал себя за то, что сам приказал не ставить на грузовые баржи лишнее вооружение. Однако установка тяжелых пушек могла занять не один день.

– Господин президент, перебьют нас сверху…

– Хорошо, капитан, передайте на «Ростов» и «Астрахань» – прекратить огонь. Белый флаг не поднимать, но не стрелять. Гвардейцам – укрыться внизу, носа не высовывать.

Не прошло и минуты, как установилась тишина. Только шлейф из качающихся по волнам трупов и обломков катеров напоминал о недавнем бое. На краю горизонта виднелись дымки. Пираты преследовали удирающие суда русской эскадры.

«Если вернусь живой – капитанов придется повесить, – мрачно отметил про себя Артур. – А жаль, вроде неплохие ребята подобрались…»

– Я так и подумал, мой президент, что вы не станете сдаваться, – устроившись под металлической столешницей, фон Богль проверял крепление револьверов и капал из масленки на свои хитрые пружинные приспособления.

– Сначала я убью Джакарию Бездну, – сообщил Коваль, глядя, как белый скутер скользит по волнам. За штурвалом скутера, широко расставив ноги, стоял мужчина в коричневом плаще и затемненных мотоциклетных очках. Мужчина приветливо улыбался.

– Ты мне не нравишься, – сказал Коваль. – Зря ты все это затеял.