"Опочтарение" - читать интересную книгу автора (Пратчетт Терри)Глава 7 Гробница СловМистер Шпульки, сидевший в своем старом кабинете, насквозь пропахшем маслом и чернилами, был весьма впечатлен заявившимся к нему молодым человеком в золотом костюме и в шляпе с крылышками. — Вы явно хорошо разбираетесь в бумаге, мистер Губвиг — одобрил он, пока посетитель рылся в образцах — Как приятно встретить такого клиента. Для каждого дела используй подходящую бумагу, я всегда так говорю. — Очень важно чтобы марки было трудно подделать — сказал Мокрист, продолжая листать образцы — Но с другой стороны, марка ценой в пенни не должна обходиться нам в этот самый пенни! — Тут вам помогут водяные знаки, мистер Губвиг — посоветовал мистер Шпульки. — Их тоже возможно подделать — заметил Мокрист, а потом добавил — так мне говорили. — О, не волнуйтесь, мы знаем массу способов обезопасить вас от этого, мистер Губвиг — заверил его мистер Шпульки. — У нас все в лучшем виде, о да! Химическое травление, магическая штриховка, исчезающие чернила, все, все. Мы производим бумагу, делаем гравировку и даже печатаем кое-что для лучших людей нашего города, которых я, разумеется, не имею права назвать по именам. Он откинулся в своем старом кресле и принялся что-то царапать в блокноте. — Ну что же, мы можем сделать для вас двести тысяч однопенсовых марок, матовая бумага, с клеем, по два доллара за тысячу плюс гравировка штампа. — сказал наконец мистер Шпульки — Если без клея — то на десять пенсов дешевле. И, конечно же, вам придется нанять кого-то, чтобы он разрезал листы. — А вы не можете это сделать с помощью какой-нибудь машины? — спросил Мокрист. — Нет. Не выйдет. Слишком маленькие кусочки бумаги. Извините, мистер Губвиг. Мокрист вынул из кармана клочок коричневой бумаги и поднял его перед собой. — Узнаете, мистер Шпульки? — Что, бумага для булавок? — мистер Шпульки заулыбался — Ха, какие воспоминания! У меня где-то на чердаке до сих пор лежит моя коллекция. Я всегда думал, что ее можно загнать за шиллинг или два, если только… — Посмотрите на это, мистер Шпульки — прервал его Мокрист, осторожно взявшись за края листа. Стэнли был почти болезненно точен в размещении своих булавок, даже человек с микрометром не смог бы сделать это точнее. Бумага медленно начала рваться вдоль линии дырочек. Мокрист посмотрел на мистера Шпульки, многозначительно приподняв брови. — Все дело в дырочках — сказал он — Без дырочек — жизни нет. Прошло три часа. Прорабы были отправлены на проработку. Серьезные люди в спецовках точили что-то на токарных станках, другие люди что-то паяли, испытывали, меняли то, рассверливали это, потом разобрали маленький ручной пресс и собрали его опять, уже немного по-другому. Мокрист болтался поблизости, явно скучая, пока серьезные люди вертели детали в руках, измеряли их, переделывали их, паяли, опускали, поднимали и, в конце концов, под надзором Мокриста и Мистера Шпульки, официально испытали переделанный пресс… Мокристу показалось, будто все так резко вдохнули, что даже окна вогнулись внутрь. Он нагнулся, взял с пресса лист, разделенный дырочками на маленькие прямоугольники, и поднял его вверх. Потом оторвал марку. Окна резко выгнулись обратно. Люди снова вздохнули свободно. Радостно кричать никто не стал. Эти люди не шумели и не кричали, увидев хорошо сделанную работу. Вместо этого они зажгли свои трубки и кивнули друг другу. Мистер Шпульки и Мокрист пожали друг другу руки над перфорированным листом с марками. — Патент ваш, мистер Шпульки — сказал Мокрист. — Вы очень любезны мистер Губвиг. Очень любезны. О, а вот и маленький сувенир для вас… Прибежал ученик с листом бумаги в руках. К немалому удивлению Мокриста, лист был покрыт отпечатками марок — без клея, без дырочек, но, тем не менее, отличными миниатюрными копиями его эскиза однопенсовой марки. — Иконодемоническая гравировка, мистер Губвиг! — сказал Шпульки, глядя ему в глаза — Никто не скажет, что мы отстали от времени! Конечно, тут еще есть кое-какие небольшие дефекты, но в начале следующей недели мы… — Я хочу получить пенсовые и двухпенсовые марки завтра, мистер Шпульки, будь так любезны — твердо сказал Мокрист — мне не важно совершенство, мне важна скорость. — Ух, да вы, как я погляжу, любите все с пылу с жару, мистер Губвиг! — Всегда нужно двигаться быстро, мистер Шпульки. Никогда ведь не знаешь, кто за тобой гонится! — Ха! Да! Э… хороший девиз, мистер Губвиг. Просто отличный. — проговорил мистер шпульки, неуверенно улыбаясь. — А пятипенсовые и за доллар я хочу получить послезавтра, пожалуйста. — Эй, да у вас от такой скорости подошвы загорятся, мистер Губвиг! — Надо пошевеливаться, мистер Шпульки, надо лететь вперед! Мокрист заторопился обратно в Почтамт со всей приличной поспешностью, чувствуя себя немного виноватым. Ему нравились "Литейщик и Шпульки". Ему вообще нравились компании, в которых можно побеседовать с человеком, чье имя написано на двери, это означало, что дело ведут, вероятно, не мошенники. И ему нравились большие, солидные, невозмутимые люди, он признавал за ними качества, которых ему самому не хватало: упорство, слидарность и честность. Невозможно наврать токарному станку или обмануть молот. Это были хорошие люди, не то что он… Чем они отличались от него в данный момент, так это тем, что ни у кого из них небыло за пазухой куртки украденной пачки бумаги. Ему правда не следовало делать этого, действительно не следовало. А все от того, что мистер Шпульки был энтузиастом, его стол покрывали образцы его великолепной работы, а когда заработал перфорационный пресс все засуетились и не обращали на Мокриста внимания, поэтому он просто… прибрался там немного. Он ничего не мог с собой поделать. Он был жуликом. А чего еще ожидал Ветинари? Когда он вошел в здание, почтальоны как раз возвращались с маршрутов. Мистер Грош уже ждал его с обеспокоенной улыбкой на лице. — Как дела, Почтовый Инспектор? — весело спросил Мокрист. — Неплохо, сэр, совсем неплохо. Люди стали передавать нам письма для отправки. Пока немного, и некоторые из них просто, э, в шутку, но мы всегда брали с них пенни. Вот семь пенсов, сэр — с гордость сказал он, протягивая монеты. — О, парень, мы не будем голодать сегодня! — сказал Мокрист, принимая деньги и запихнув в карман письма. — Извините, сэр? — О, ничего, мистер Грош. Отличная работа. Э… вы упомянули хорошие новости. Может и другие какие были? — Хм… некоторым не очень-то понравилось, что им принесли эти письма. — Что, не туда доставили? — О нет, сэр. Просто старым письмам не всегда рады. Не в том случае, если это, например, завещание. Завещание. Последняя Воля, сэр — добавил он многозначительно — Если, например, оказывается, что мамочкины драгоценности двадцать лет назад достались не той дочери. Типа того. — О боже — сказал Мокрист. — Пришлось вызывать Стражу. Как раз то, что они назвали в своем отчете «ссорой» на улице Ткачей, сэр. В кабинете вас ждет леди, сэр. — О боже, не одна из дочерей, надеюсь? — Нет, сэр. Это репортерша из «Таймс». Им доверять нельзя, сэр, хотя кроссворд у них отличный. — заговорщически добавил Грош. — Да что она хочет от — Не знаю, сэр. Наверное, потому что вы почтмейстер? — Пойди… сделай ей чаю или еще что, а? — попросил Мокрист, похлопывая себя по куртке — Мне нужно пойти… привести себя в порядок… Двумя минутами позже, надежно припрятав украденную бумагу, Мокрист вошел в свой кабинет. Мистер Помпа стоял рядом с дверью, глаза его потухли, как у голема, не имеющего на данный момент иных задач, кроме как просто существовать, а женщина сидела в кресле у стола Мокриста. Морист оценивающе посмотрел на нее. Привлекательная, без сомнений, но одежда скорее скрывала ее достоинства, чем искусно подчеркивала их. Турнюры по каким-то необъяснимым причинам были сейчас не в моде, так что она остановилась на подкладке сзади, чем добилась приличной выпуклости в кормовой части, избежав необходимости надевать двадцать семь фунтов опасно набитого пружинами нижнего белья. Она была блондинкой, но волосы свои затянула сеточкой, еще один точно рассчитанный штрих, а на прическу взгромоздила маленькую, очень модную и с практической точки зрения совершенно бесполезную шляпку. Около кресла лежала ее большая сумка, блокнот покоился на колене, а на пальце Мокрист заметил обручальное кольцо. — Мистер Губвиг? — радостно спросила она — Я мисс Крипслок [82] из "Окей, обручальное кольцо, но тем не менее «мисс» — подумал Мокрист — Обращаться с осторожностью. Возможно, у нее Принципы. Не пытаться поцеловать руку". — И чем я могу помочь "Таймс"? — спросил он, усаживаясь за стол и посылая ей не-снисходительную улыбку. — Вы намерены доставить все залежи почты, мистер Губвиг? — Если возможно, то да — ответил Мокрист. — Почему? — Это моя работа. Ни снег, ни дождь, ни мрак ночи, именно так написано у нас над входом. — Вы слышали о скандале на Ткацкой улице? — Я слышал, это была просто ссора. — Опасаюсь, кое-что похуже. Когда я уходила, дом уже горел. Это вас не беспокоит? — внезапно мисс Крипслок нацелилась карандашом в блокнот. Мокрист лихорадочно думал, сохраняя невозмутимое выражение на лице. — Конечно, беспокоит. — сказал он, наконец — Люди не должны поджигать дома. Но я знаю еще кое-что: мистер Паркер из Гильдии Торговцев в субботу женится на любви своей юности. А Мисс Крипслок не знала, но тщательно записывала, пока он рассказывал ей о письме зеленщика. — Очень интересно — сказала она, наконец — Я немедленно отправлюсь с ним побеседовать. Итак, вы считаете, что доставка старой почты это хорошее дело? — Доставка почты это наше единственное дело. — ответил Мокрист и снова сделал паузу. На грани слышимости до его ушей донесся шепот. — Проблемы? — спросила мисс Крипслок. — Что? Нет! Что я хотел… Да, это правильно. Историю нельзя игнорировать, мисс Крипслок. Для нашего вида важно общение, мисс Крипслок! — Мокрист повысил голос, чтобы заглушить шепотки — Почта должна двигаться! Она — Э… не обязательно кричать, мистер Губвиг — сказал репортерша, слегка отодвигаясь назад. Мокрист взял себя в руки и шепот стал тише. — Извините — сказал он и откашлялся — Да, я намерен доставить всю почту. Если адресаты переехали, мы попытаемся найти их. Если они умерли, мы попытаемся доставить почту их наследникам. Почта Шепот теперь почти утих, так что он продолжил: — Ну и кроме того, нам нужно больше места. Почтамт возрождается! — он достал лист марок — с этим! Она озадаченно уставилась на них. — Маленькие портреты лорда Ветинари? — Глупо было болтать об этом, но его язык как будто ему не принадлежал. — Вам не кажется, что вы несколько слишком амбициозны, мистер Губвиг? — спросила она. — Извините, я иначе не умею — ответил Мокрист. — Я просто подумала, что у нас ведь уже есть семафорные башни. — Семафорные башни? Ну что же, они просто бесценны, осмелюсь сказать, если вам нужно знать цены на креветку в Колени. Но разве можно написать З.Л.П.О.Д. на семафорном сообщении? Разве можно запечатать его любящим поцелуем от всей души? Разве можно поливать это сообщение слезами, разве можно обонять его запах, разве можно вложить в него засушенный цветок? Письмо это нечто большее, чем просто сообщение. А семафорные сообщения слишком дороги, и обычный средний человек может использовать их только в экстренных случаях: ДЕДУШКА УМЕР ПОХОРОНЫ ВТОРН. Отдать дневной заработок за сообщение такое же сердечное и теплое, как брошенный нож? Письмо же, это нечто Он замолчал. Мисс Крипслок царапала в блокноте как сумасшедшая, а его всегда беспокоило, когда журналист проявлял внезапный интерес к его словам, особенно если он подозревал отчасти, что вся эта болтовня не более чем куча голубиного гуано. А уж когда они улыбаются, это еще хуже. — Люди жалуются, что семафоры стали дорогими, медленными и ненадежными — сказала мисс Крипслок — что вы на это скажете? — Я скажу только, что у нас служит почтальон, которому восемнадцать тысяч лет. Вот — Ах, да. Големы. Некоторые говорят, что… — Как ваше имя, мисс Крипслок? — перебил ее Мокрист. Женщина слегка покраснела. Наконец она ответила: — Меня зовут Сахарисса. — Спасибо. А я Мокрист. Пожалуйста, не смейтесь. Големы… Вы все-таки смеетесь! — Я всего лишь кашлянула, честно! — ответила репортерша, подняв руку к горлу и неубедительно изображая кашель. — Извините. Звучало немного похоже на смех. Сахарисса, мне нужны почтальоны, клерки за прилавком, сортировщики… Мне нужна масса народу. Почта должна двигаться. И мне нужны люди, которые помогут ее двигать. Любые люди. А, спасибо, Стэнли. Мальчишка появился с двумя чашками чая в руках, причем совершенно не сочетавшимися друг с другом чашками. На одной был изображен котенок, однако постоянные коллизии в тазике для мытья посуды исцарапали картинку до того, что он больше всего напоминал животное в последней стадии бешенства. Другая чашка радостно информировала окружающий мир, что для работы на почте быть сумасшедшим не обязательно, но большая часть слов стерлась, осталось только: "не обязательно БЫТЬ СУМАСШЕДШИМ чтобы работать здесь, но ЭТО ПОМОЖЕТ" Он осторожно поставил чашки на стол Мокриста; Стэнли все делал осторожно. — Спасибо — повторил Мокрист — Э… теперь можешь идти, Стэнли. Помоги там с сортировкой, э? — Вампир в главном зале, мистер Губвиг — сказал Стэнли. — Это Отто — быстро пояснила Сахарисса — Вы не… — Эй, если у него есть пара рук и он умеет ходить, то я дам ему работу! — У него уже есть работа — сказала Сахарисса, рассмеявшись — Он наш главный иконограф. Иконографирует ваших людей за работой. Нам кстати и ваш портрет нужен. Для первой полосы. — Что? Нет! — воскликнул Мокрист — Пожалуйста! Нет! — Он отличный иконограф. — Да, но… но… но… — начал Мокрист, а мысленно продолжил фразу "но я не думаю, что мой талант выглядеть незаметным, как самый обычный человек, переживет эту картинку на первой полосе". Вслух он произнес: — Я не хочу отделять себя от трудолюбивых людей и големов, который возрождают Почтамт! В команде нет понятия «я», верно? — Вообще-то есть — возразила Сахарисса — И кроме того, вы единственный, кто носит шляпу с крылышками и золотой костюм. Ну же, мистер Губвиг! — Ну хорошо, хорошо, я не хотел об этом упоминать, но иконографироваться мне не позволяет моя религия. — сказал Мокрист, у которого было время подумать — Нам воспрещается присутствовать на любых изображениях. Это ведь лишает человека части его души, знаете ли. — И вы — Э, нет. Нет. Конечно, нет. В общем-то. Но… религия это не шведский стол, понимаете? Нельзя сказать: "дайте мне, пожалуйста, Царство Небесное, и полную тарелку Божественного Плана, коленопреклонений много не надо, а уж Запрет на Изображения я и вовсе не возьму, меня от него пучит". Короче, брать надо комплексный обед, или вовсе ничего, иначе… ну, иначе было бы просто глупо. Мисс Крипслок смотрела на него, склонив голову набок. — Вы работаете на его светлость? — спросила она. — Ну конечно. Это государственная служба. — И я полагаю, что вы заявите мне, будто раньше работали просто клерком, ничего особенного? — Верно. — Хотя ваше имя, возможно, и — Вот уж спасибо! — — Я серьезен, Сахарисса. Послушаете, люди уже передают нам Он вытащил их из кармана и помахал в воздухе. — Вот поглядите, это отправлено на улицу Сестричек Долли, это — на Сонный Холм, а это адресовано… Слепому Ио… — Он бог — заметила женщина — доставка может стать проблемой. — Нет — оживленно ответил Мокрист, запихивая письма обратно в карман — Мы будем доставлять почту самим богам. У Слепого Ио три храма в городе. Это будет несложно. "И ты забыла о дурацких картинках, ура…" — Да вы человек находчивый, как я вижу. Скажите мне, мистер Губвиг, а что вы знаете об истории этого места? — Не так уж много. А мне бы очень хотелось знать, куда пропали люстры! — Вы еще не говорили с профессором Пелчем [83]? — А кто это? — Я потрясена. Он работает в Университете. Посвятил Почтамту целую главу в своей книге о… ох, ну там что-то насчет того, как обращаться с большими массами письменных документов, которые обретают собственный разум. Но хотя бы о погибших здесь людях вы — О, да. — Он говорит, это место каким-то образом свело их с ума. Ну, на самом деле это мы так говорим. То, что говорит он, звучит гораздо сложнее. Так что я отдаю вам должное, мистер Губвиг, не так это просто, принять на себя работу, которая уже убила четверых. Нужно быть особым человеком, чтобы решиться на такое. "Ага — подумал Мокрист — человеком, который — А вы сами ничего странного здесь не заметили? — продолжила она. "О, я думаю, мое тело путешествовало во времени, а вот подошвы моих ботинок — нет, но я не уверен, что из этого было галлюцинацией; меня чуть не убил письмолзень и письма разговаривают со мной" — это были слова, которые Мокрист не произнес вслух, потому что такие вещи не следует говорить в присутствии открытого блокнота. Вместо этого он сказал: — О, нет. Это прекрасное старое здание, и я твердо намерен вернуть ему былую славу. — Хорошо. Сколько вам лет, мистер Губвиг? — Двадцать шесть. Это важно? — Мы любим давать читателям самую полную информацию. — мисс Крипслок одарила его сладкой улыбкой — Ну и кроме того, это пригодится, если нам понадобится написать ваш некролог. Мокрист промаршировал через главный зал, а за ним бочком крался Грош. Он вынул новые письма из кармана и сунул их Грошу в руки. — Доставь их. Все, предназначенное богам, отправляется в церковь, которой он или она или оно владеет. Все остальные странные послания кладите мне на стол. — Мы только что получили еще пятнадцать писем, сэр! Люди считают, что это забавно! — Деньги взяли? — О да, сэр. — Тогда мы смеемся последними. — твердо сказал Мокрист — Я отлучусь ненадолго. Надо побеседовать с волшебником. Согласно закону и древней традиции, Библиотека Невидимого Университета был открыта для всех желающих, хотя к полкам с магическими книгами их, разумеется, не допускали. Впрочем, они этого даже не осознавали, поскольку законы пространства и времени так сильно изменялись в Библиотеке, что сотни миль полок легко могли быть спрятаны в пространстве не толще бумажного листа. Люди все равно частенько забредали сюда, в поиске ответов на вопросы, на которые предположительно могли ответить только библиотекари, например: "Это прачечная?", "Как пишется слово "конфиденциальный"?" и, чаще всего: "А нет ли у вас книжки, которую я как-то прочитал? Ну, такой, в красной обложке, и там еще оказалось, что они близнецы". Строго говоря, эта книжка Мокрист, как и все прочие посетители, уставился на купол. Все на него смотрели. Посетителей всегда поражало, зачем практически бесконечное пространство накрыли куполом в несколько сот футов в поперечнике, и им дозволялось так и оставаться пораженными. Прямо под куполом, глядя вниз из своих ниш, располагались статуи Добродетелей: Терпения, Целомудрия, Тишины, Доброты, Надежды, Тубсо, Биссономии [85] и Стойкости. Мокрист не мог не снять шляпу и не отсалютовать Надежде, которой был столь многим обязан. А потом, пока он удивлялся, отчего статуя Биссономии держит в руках чайник и пучок чего-то, похожего на пастернак, его вдруг схватили за руку и поволокли вдаль. — Не говорите ни слова, не говорите ни слова, дайте угадаю, вы ищете книгу, да? — Ну, на самом деле… — кажется, он оказался в руках волшебника. — …вы не уверены, какую именно книгу! — продолжил волшебник — Именно. Это работа библиотекаря, найти нужную книгу нужному человеку. Просто присядьте здесь, и мы продолжим. Спасибо. Извините за ремни на кресле. Это быстро. И практически безболезненно. — Практически? Мокриста твердой рукой втолкнули в большое крутящееся кресло сложной конструкции. Его захватчик, или помощник, или кто он там был, наградил его ободряющей улыбкой. Мрачные фигуры помогли волшебнику пристегнуть Мокриста к старому обитому кожей креслу в форме подковы, вполне обычному, но кресло это было окружено… приборами. Некоторые из них были явно магическими, ну, такие, все в черепах и звездах, но что здесь делали банка с пикулями, щипцы, и живая мышка в клетке из… Паника охватила Мокриста, а пара мягких наушников охватили его уши. Прежде чем исчезли все звуки, он успел расслышать: — Вам может почудиться во рту вкус яиц, а также может возникнуть ощущение, что вас бьют по лицу какой-то рыбиной. Это абсолютно… А потом случился флаббер. Это обычный магический термин, вот только Мокрист его не знал. Просто наступает момент, когда, кажется, абсолютно все растягивается, даже то, что никак не может быть растянуто. А потом наступает другой момент, когда все вокруг внезапно перестает быть растянутым, и этот момент называется флаббер. Когда Мокрист снова открыл глаза, кресло было повернуто в другую сторону. Куда-то бесследно исчезли пикули, щипцы и мышь, зато их место заняли ведро часовых механизмов, печенья в форме омаров и коробка с набором новеньких стеклянных глаз. Мокрист шумно сглотнул и пробормотал: — Пикша. — Правда? Большинство говорят, что треска. — ответил кто-то — Впрочем, о вкусах не спорят. Чьи-то руки расстегнули ремни и помогли Мокристу подняться на ноги. Это оказались руки орангутанга, но Мокрист решил, что лучше промолчать. В конце концов, это же был университет волшебников. Человек, засунувший его в это кресло, теперь стоял у стола и внимательно смотрел на какой-то магический прибор. — Минуточку — сказал он — Минуточку. Минуточку. Секундочку… Нечто похожее на пучок шлангов тянулось от стола к стене и исчезало в ней. Мокристу показалось, что они на секунду вспучились, как змея, которая что-то поспешно заглатывает, затем машина несколько раз икнула и выплюнула из прорези листок бумаги. — А, ну вот — сказал волшебник, быстро хватая его — Да, вы пришли за книгой Ф.Г. Микропальцера [86] "История Шляп", я угадал? — Нет. Я вообще-то не за книжкой… — начал Мокрист. — Вы уверены? Здесь их много всяких. У этого волшебника было две примечательных особенности. Во-первых… ну, дедуля Губвиг всегда говорил, что чем больше у человека уши, тем он честнее, а значит перед Мокристом стоял сейчас очень честный волшебник. А во-вторых, его борода явно была фальшивой. — Я ищу волшебника по фамилии Пелч — объяснил, наконец, Мокрист. Борода слегка разошлась, открывая широкую улыбку. — Я Табличка на двери его кабинета гласила: "Ладислав Пелч, канд. фил. и мед. наук., Пресмертный Профессор Патологической Библиомансии [87]. За дверью был вбит крюк, на который волшебник повесил свою бороду. Поскольку это был кабинет волшебника, в нем конечно же присутствовали череп со свечой на нем и чучело крокодила, свисающее с потолка. Никто, и меньше всего сами волшебники, не знал, зачем нужны эти предметы, но иметь их было практически обязательно. Кроме того, это была комната, полная книг и отчасти созданная из книг. Настоящей мебели здесь небыло, стол и кресло были сложены из книг. Похоже, многими книжками часто пользовались, потому что они лежали открытыми, с другими книгами засунутыми в них вместо закладок. — Хотите разузнать побольше о своем Почтамте, полагаю? — спросил Пелч, когда Мокрист усаживался в кресло, аккуратно собранное из сочинения "Синонимы слова «Кеды», тома с 1 по 41. — Да, пожалуйста — попросил Мокрист. — Голоса? Странные события? — Да! — Как бы это объяснить… — задумался Пелч — Слова имеют силу, понимаете? Это в природе нашей вселенной. Вот, например, наша Библиотека очень сильно искривляет пространство и время. Ну вот, когда в Почтамте стала скапливаться почта, он превратился в склад слов. Фактически, было создано то, что мы называем — Ну, не совсем — ответил Мокрист. Книги были для него закрытой книгой. — Вы могли бы сжечь книгу? — спросил Пелч — Старую книгу, скажем, растрепанную, почти без корешка, найденную в коробке со всяким хламом? — Ну… вероятно, нет — признал Мокрист. — А почему нет? Вам неприятна сама мысль об этом? — Да, полагаю, что так. Книги, они… ну, просто не я не делаю этого, и все. Э… а почему у вас накладная борода? Я думал, волшебники носят настоящие. — Это не обязательно, знаете ли, но когда выходишь на улицу, люди ожидают увидеть бороду — сказал Пелч — Как и звезды на плаще. Но вообще-то в бороде жарко, особенно летом. Так, о чем это я? Гевайзы. Да. Все слова обладают — А не просто совать их в мешки и закидывать на чердак — продолжил Мокрист — Постойте… голем называл Почтамт "гробницей непроизнесенных слов". — Не удивительно — спокойно подтвердил профессор Пелч — Старые гевайзы и библиотеки часто нанимали служащих големов, потому что единственные слова, которые имеют над ними власть, это те, что написаны на свитке у них в голове. Слова очень — Да! Я как будто вернулся назад во времени! Но при этом оставался в настоящем! — О, да. Это обычное дело — заметил волшебник — Спрессованные вместе слова могут воздействовать на пространство и время. — Они говорили со мной! — Я говорил Страже, письма хотят, чтобы их доставили. — сообщил профессор Пелч — Пока письмо не прочли, оно не совершенно. Они — Я не могу летать! — Аватар это живое воплощение божества — терпеливо пояснил профессор — Шляпа с крылышками. Золотой костюм. — Нет, это вышло случайно… — Вы уверены? Повисла тишина. — Гм… Был уверен, до настоящего момента. — Они не хотят никому зла, мистер Губвиг — сказал Пелч — Они просто жаждут доставки. — Мы никогда не сможем доставить их все — посетовал Мокрист — это займет годы. — Сам факт, что вы доставили хотя бы что-то, должен облегчить ситуацию, я уверен. — утешил его профессор Пелч, улыбаясь, как врач, который сообщает пациенту, что его заболевание смертельно только в 87% случаев. — Чем еще я могу вам помочь? Он встал, давая понять, что время волшебников исключительно ценно. — Ну, мне очень хотелось бы знать, куда делись люстры. — добавил Мокрист — было бы здорово вернуть их на место. Символично, можно сказать. — С этим я не могу вам помочь, но уверен, что профессор Зоб [88] может. Он Посмертный Профессор Патологической Библиомансии. Мы можем заглянуть к нему по пути к выходу, если хотите. Он в Кладовке Волшебников. — А почему он "Посмертный"? — спросил Мокрист, когда они вышли из кабинета. — Он мертв — пояснил Пелч. — Ах… Я надеялся, что его титул не более чем метафора. — сказал Мокрист. — Не беспокойтесь, он сам согласился принять Раннюю Смерть. Очень хорошая программа. — Ох — только и сказал Мокрист. В такой момент лучше всего улучить подходящую минуту, чтобы смыться, но они пришли сюда сквозь лабиринт темных коридоров, и это было не такое место, где вам хотелось бы заблудиться. Что-нибудь может найти вас. Они остановились у двери, сквозь которую пробивался приглушенный шум голосов и звяканье посуды. Шум стих, как только профессор открыл дверь, и было совершенно непонятно, что его производило. Это, действительно, была кладовка, абсолютно безлюдная, со множеством полок на которых стояли маленькие баночки. В каждой было по волшебнику. "А вот теперь точно пора бежать" — подумал спинной мозг Мокриста, когда Пелч взял одну из баночек и начал шарить в ней, выуживая маленького волшебника. — О, это не он — ободряюще пояснил Пелч, заметив выражение на лице Мокриста — наш домоправитель положил эти маленькие фигурки из ниток внутрь баночек просто чтобы повара не забывали: эти банки нельзя использовать для других целей. А то был у нас один случай, с арахисовым маслом, кажется. Я вынул эту куколку, просто для того чтобы голос звучал яснее. — Но… э, где же тогда сам профессор? — О, в банке, используя один из смыслов предлога "в". — пояснил профессор Пелч — Это трудно объяснить непосвященному. Он просто мертв, в… — …в одном из смыслов слова "мертв"? — предположил Мокрист. — Именно! И он может возвращаться, по графику, раз в неделю. Многие старые волшебники выбирают теперь этот вариант. Они говорят, быть мертвым освежает, как отпуск. Только дольше. — А куда же они уходят? — Никто точно не знает, но можно расслышать звон посуды — сказал Пелч и поднес баночку ко рту. — Профессор Зоб? Извините, не могли бы вы случайно припомнить, что случилось с люстрами из Почтамта? Мокрист ожидал услышать отдающий металлом слабый голосок, а вместо этого прямо у его уха раздался веселый, хотя и старческий голос: — Что? О! Да, конечно! Одна оказалась в Опере, а другую забрала Гильдия Убийц. О, везут тележку с пудингом! Пока! — Спасибо, профессор — торжественно сказал Пелч — здесь у нас все хорошо… — А я прям весь извелся, как вы там! — иронически ответил бестелесный голос — Оставьте меня в покое, пожалуйста, мы едим! — Ну вот вы и получили, что хотели — сказал Пелч, вкладывая куколку обратно в банку и завинчивая крышку — Опера и Гильдия Убийц. Получить ваши люстры назад может оказаться непросто. — Да уж, я думаю, мне надо отложить эту операцию на день или два — согласился Мокрист, выходя из кладовки — Опасный народ, лучше с ними не связываться. — Конечно — горячо согласился профессор, закрывая за собой дверь, что послужило сигналом к возобновлению шума разговоров — Некоторые сопрано лягаются, как мулы. Мокристу снились волшебники в бутылках, и все они выкрикивали его имя. В лучших традициях пробуждения от кошмаров, все их голоса постепенно слились в один, оказавшийся голосом мистера Помпы, который тряс его за плечо. — Они все были покрыты вареньем! — выкрикнул Мокрист, а затем собрался с мыслями — Что? — Мистер Губфиг, У Вас Назначена Встреча С Лордом Ветинари. По мере того как Мокрист осознавал смысл этих слов, они начинали звучать хуже воплей волшебников из банок. — Я не назначал никаких встреч с Ветинари! Э… правда ведь? — Он Сказал, Что Назначили, Мистер Губфиг — пояснил голем — А Это Значит, Что Так Оно И Есть. Мы Выйдем Через Каретный Двор, У Главного Входа Собралась Большая Толпа. Мокрист застыл, наполовину надев штаны. — Они рассержены? У кого-нибудь из них есть ведра со смолой? Перья любой разновидности? — Я Не Знаю. У Меня Есть Инструкции. Я Их Исполняю. Советую Вам Поступать Так Же. Мокриста вывели на улочку за почтамтом, над котрой еще плавали клочки утреннего тумана. — Да который сейчас час, во имя небес? — жалобно спросил он. — Четверть Седьмого, Мистер Губфиг. — Да это же еще ночь! Этот человек вообще когда-нибудь спит? Что такого случилось важного, что меня вытащили из моей замечательной теплой кучи писем? Часы в гостиной лорда Ветинари тикали неправильно. Иногда «тик» запаздывал на долю секунды, иногда «так» раздавалось чуть раньше, чем нужно. Иногда один или два удара вообще не звучали. Такую ерунду было непросто заметить, но стоило вам побыть в этой комнате больше пяти минут, и маленькие, но важные части вашего мозга начинали сходить с ума. Впрочем, ранним утром Мокристу и без этого всегда было не по себе. Одно из преимуществ преступной жизни: нет смысла вставать, пока улицы не заполнились людьми. Клерк Барабантт мягкой поступью проскользнул в комнату, так бесшумно, что его появление вызвало шок. Он был одним из самых тихих людей, с какими Мокристу доводилось сталкиваться. — Не желаете ли кофе, Почтмейстер? — тихо спросил он. — У меня проблемы, мистер Барабантт? — Даже не знаю, что и сказать, сэр. Вы читали сегодняшнюю "Таймс"? — Газету? Нет. Ох… — мозг Мокриста принялся отчаянно заново прокручивать вчерашнее интервью. Он же не сказал ничего плохого, правда? Все его слова были очень правильными и позитивными, да? Ветинари ведь сам хотел, чтобы люди пользовались почтой, верно? — Мы всегда получаем несколько номеров прямо из типографии. — сказал Барабантт — Могу принести вам один. Он вернулся с газетой. Мокрист развернул ее, бросил агонизирующий взгляд на превую страницу, прочел несколько предложений, закрыл лицо руками и выдохнул: — О, боги. — Вы обратили внимание на карикатуру, почтмейстер? — невинно спросил Барабантт — Она крайне забавна. Мокрист рискнул еще раз взглянуть на ужасную страницу. Возможно, в порядке бессознательной самозащиты, его взгляд пропустил карикатуру, на которой были изображены два уличных мальчишки в лохмотьях. Один из них держал полоску однопенсовых марок. Текст под картинкой гласил: Первый оборванец (с только что купленными марками в руках): Хей, ты видел когда-нибудь заднюю сторону лорда Ветинари? Второй оборванец: Неа, но я все равно не соглашусь лизнуть его зад за один пенни! Лицо Мокриста покрылось восковой бледностью. — Он видел это? — прохрипел несчастный. — О, Мокрист быстро поднялся на ноги. — Сейчас ранее утро. Мистер Трупер, вероятно, еще на работе. Если я побегу, то, наверное, застану его, и он позаботится обо мне. Я отправляюсь прямо сейчас. Это будет правильный шаг, верно? Сэкономит кучу бумажной работы. Я не хочу быть обузой. Я даже… — Ну, ну, Почтмейстер — сказал Барабантт, мягко толкая его обратно в кресло — Не терзайте себя понапрасну. Как подсказывает мой опыт, его светлость… — Вы хотите сказать, что я останусь в Барабантт задумчиво наморщил лоб и на секунду уставился в потолок. — Хм, да. Да, думаю, такое возможно. — Вы имеете в виду, на свежем воздухе, и все части тела будут при мне? — Весьма вероятно, сэр. Можете войти, сэр. Мокрист на цыпочках вошел в кабинет Ветинари. Из-за раскрытой газеты были видны только держащие ее руки Ветинари. Мокрист с тупым ужасом перечитал заголовки. Мы Не Сломаемся Клянется Почтмейстер Удивительная Атака На Семафоры Ручательство: Мы Будем Доставлять Почту Повсюду Используя Удивительные Новые "Марки" Это была центральная заметка полосы. Рядом располагалась заметка поменьше, но тоже заметная. Заголовок был такой: "Великий Путь" Снова Закрыт Сообщение с Континентом Прервано …и в самом низу, крупным шрифтом, чтобы показать, что это легкое чтение, под заголовком Историей Нельзя Пренебрегать …была дюжина рассказов о том, что произошло, когда доставили старую почту. Тут была и ссора, которая обернулась беспорядками, и мистер Паркер со своей будущей невестой и многое другое. Почта немного изменила жизнь многих простых непримечательных людей. Это было, все равно, что прорезать окно в Историю и увидеть, как оно все могло бы быть. Этим была занята почти вся первая полоса, за исключением еще одной заметки о том, как Стража охотится за "таинственным убийцей", который забил до смерти какого-то банкира в его собственном доме. Стража в недоумении, говорилось в заметке. Это немного приободрило Мокриста: если этот их мерзкий оборотень не в состоянии вынюхать кровавого убийцу, то он, возможно, и Мокриста не найдет, когда придет время. Ну конечно, мозги-то поважнее будут, чем нос. Лорд Ветинари, кажется, не замечал его присутствия, и Мокрист принялся размышлять, какой эффект возымеет вежливое покашливание. В этот момент зашуршала бумага. — Тут в рубрике «Письма» говорится, — раздался голос Патриция — что фраза "засунь это себе в жакет" произошла от старинной эфебской поговорки, которой две тысячи лет, очевидно, жакетов тогда еще небыло, чего нельзя сказать о процессе засовывания. Он опустил газету и взглянул на Мокриста поверх нее. — Вы как, следите за этой интересной этимологической дискуссией? — Нет, сэр — ответил Мокрист — Возможно вы вспомните, что последние шесть недель я провел в камере смертников. Его светлость отложил газету, соединил перед собой пальцы рук и посмотрел на Мокриста поверх них. — Ах, да. В самом деле, мистер Губвиг. Так, так, так. — Послушайте, мне очень жа… — начал Мокрист. — В любую точку мира? Даже богам? Наши почтальоны так просто не ломаются? Историей нельзя пренебрегать? Очень впечатляюще, мистер Губвиг. Ну вы знатный «плюх» устроили — Ветинари улыбнулся — как сказала рыбка человеку с ядром, привязанным к ноге. — Я сказал не совсем… — Судя по моему опыту, мисс Крипслок имеет тенденцию публиковать именно то, что было сказано — поделился наблюдением Ветинари — Просто ужасно, когда журналисты так поступают. Это портит все веселье. Хотя интуитивно понятно, что тут какое-то жульничество. Насколько я понял, вы начали продавать векселя? — Что? — Дрожа от страха, что его могут выкинуть на булыжную мостовую, Мокрист тем не менее подошел. — Видите большую семафорную башню на Холмике? — спросил Ветинари, жестом указывая на нее — этим утром "Великий Путь" что-то не проявляет активности. Проблемы с башней на равнинах, как я слышал. Сообщения не доходят до Сто Лата и далее. А теперь, если вы посмотрите ниже… Мокристу понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что он видит, а потом… — Это — Лорд Ветинари вернулся за свой стол и снова взял газету. "Она же прямо там, на первой странице, он не мог не заметить ее…" — думал Мокрист. — Э… еще кое-что… — начал он, глядя на карикатуру. — Да что же это может быть? — удивился лорд Ветинари. Повисло молчание. — Э… ничего, правда. — поспешно сказал Мокрист — ну, я пойду? — Конечно, идите, Почтмейстер. Почта должна двигаться, верно? Ветинари послушал, как хлопают в отдалении двери, потом встал и стоял у окна, пока не увидел, как золотая фигурка торопится через внутренний двор. Барабантт вошел и занялся наведением порядка в лотке "Исходящие". — Неплохо проделано, сэр — тихо сказал он. — Спасибо, Барабантт. — Мистер Слеппень опочил, как я понимаю. — Похоже на то, Барабантт. Когда Мокрист появился на улице, толпа оживилась. К его несказанному облегчению, он заметил мистера Шпульки, стоявшего в толпе вместе с серьезным человеком из его печатной мастерской. Шпульки поспешил к Мокристу. — У меня, э, с собой несколько тысяч, э, объектов того и другого вида — прошептал он, вынимая из-под плаща пачку бумаги — Пенсовые и двухпенсовые. Это не лучшее наше произведение, но я подумал, что они нужны вам срочно. Мы слышали, семафоры опять не работают. — Вы просто спасаете мне жизнь, мистер Шпульки. Если сможете пронести их в Почтамт. Кстати, почем нынче семафорное сообщение в Сто Лат? — Даже очень короткое сообщение обойдется минимум в тридцать пенсов, полагаю. — ответил гравировщик. — Спасибо. Мокрист сделал шаг назад, сложил ладони рупором и крикнул: — Леди и джентльмены! Почтамт откроется через две минуты для продажи пенсовых и двухпенсовых марок! Кроме того, мы будем принимать почту для Сто Лата! Первая экстренная доставка в Сто Лат отбывает в течение часа, чтобы доставить почту В толпе началась суета и несколько человек поспешили прочь. Мокрист провел мистера Шпульки в здание, вежливо захлопнув дверь перед толпой. Он ощущал трепет, который всегда предшествовал большой игре. Жизнь должна вся состоять из таких моментов, решил он. Его сердце пело, когда он начал раздавать приказы направо и налево. — Стэнли! — Да, мистер Губвиг? — ответил мальчишка, возникший у него за спиной. — Смотайся в Платные Конюшни Хобсона и скажи им, что мне нужна хорошая быстрая лошадь, понял? Такая, чтобы кровь кипела! Не перекрашенная старая кляча, я знаю, как отличить! Хочу, чтобы она была здесь через полчаса! Иди! Мистер Грош? — Дасэр! — Грош отдал честь. — Быстренько сооруди из какого-нибудь стола прилавок! — велел Мокрист — Через пять минут мы начнем принимать почту и продавать марки! Я хочу собрать письма для Сто Лата, пока семафоры не работают, а ты назначаешься Заместителем Почтмейстера, на то время что меня не будет! Мистер Шпульки! — Я здесь, мистер Губвиг. Не нужно кричать. — укоризненно сказал гравировщик. — Извините, мистер Шпульки. Сделайте больше марок, пожалуйста. Мне нужно взять какое-то количество с собой, на случай если кто-нибудь захочет написать ответ. Можете это сделать? И мне нужны пятачки и долларовые, со всей возможной… Вы в порядке, мистер Грош? Старик еле стоял на ногах, его губы беззвучно шевелились. — Мистер Грош? — повторил Мокрист. — Заместитель Почтмейстера… — пробормотал Грош. — Верно, мистер Грош. — Ни один Грош никогда не был Заместителем Почтмейстера… Внезапно Грош рухнул на колени и обнял Мокриста за ноги. — О, спасибо, сэр! Я не подведу вас, мистер Губвиг! Можете положиться на меня, сэр! Ни дождь, ни снег, ни ак… — Да, да, спасибо, Заместитель Почтмейстера, спасибо, достаточно, спасибо — сказал Мокрист, пытаясь вырваться из объятий — Пожалуйста, встаньте, мистер Грош. Мистер Грош, пожалуйста! — А можно мне надеть шляпу с крылышками, пока вас не будет, сэр? — умоляюще спросил Грош — Это так много значит для меня, сэр… — Я уверен, что так и есть, мистер Грош, но не сегодня. Сегодня мой наряд отправляется в Сто Лат. Грош встал. — Вы уверены, что должны лично отвезти почту, сэр? — А кто еще? Големы не умеют двигаться достаточно быстро, Стэнли, он… ну, Стэнли, а все оставшиеся джентльмены слишком ста… богаты годами. — Мокрист оживленно потер руки — Не спорьте, заместитель почтмейстера Грош! Ну а теперь… давайте продадим немного марок! Двери открылись и толпа устремилась внутрь Почтамта. Ветинари был прав. Если где-то что-то происходит, граждане Анк-Морпорка всегда рады в этом поучаствовать. Пенсовые марки так и потекли через самодельный прилавок. В конце концов, за пенни ты получаешь нечто стоимостью в пенни, так? В конце концов, даже если все это просто шутка, покупать марки так же надежно, как покупать деньги. Конверты тоже неплохо расходились. Фактически, люди начали писать письма прямо в Почтамте. Мокрист сделал себе мысленную пометку: надо продавать конверты с уже наклеенной маркой и листом бумаги в них. Письмо Быстрого Приготовления: просто добавь чернила! Это было важным правилом любой игры: всегда делай так, чтобы отдать тебе денежки было очень просто. К немалому удивлению Мокриста, хотя он мог бы и предвидеть такой оборот событий, сквозь толпу протолкался Барабантт с тяжелым кожаным пакетом в руках, запечатанным большой восковой печатью, украшенной гербом города и большой буквой «В». Посылка была адресована мэру Сто Лата. — Государственное дело — многозначительно произнес клерк и вручил письмо почтмейстеру. — Будете покупать марки? — спросил Мокрист, принимая пакет. — А — Я думаю, что государственная почта совершенно определенно должна доставляться бесплатно. — Спасибо, мистер Губвиг. Лорд любит сообразительных людей. Вся прочая почта в Сто Лат, впрочем, была украшена марками. У многих там был бизнес или друзья. Мокрист огляделся. Люди писали повсюду, некоторым даже пришлось держать бумагу навесу, прислонив ее к стене. Марки, пенсовые и двухпенсовые, расходились быстро. А на другом конце зала големы сортировали бесконечные горы писем… Фактически, повсюду царила суета. — Губвиг, это вы? Он очнулся от мечтаний о люстрах, чтобы увидеть перед собой очень объемистого человека. Он почти сразу узнал владельца Платных Конюшен Хобсона, в данный момент самого известного, и при этом печально известного, предприятия данного типа в городе. Может Конюшни и не были таким уж несомненным гнездом преступности, как сообщали популярные слухи, хотя огромное здание частенько служило прибежищем для неопрятных людей у которых, казалось, не было других дел, кроме как сидеть на пороге и коситься на прохожих. А еще на Хобсона работал Игорь, это все знали, что, — О, привет, мистер Хобсон — сказал Мокрист. — П'хоже, вы думаете, что я подсовываю людям усталых старых кляч, сэр, так? — спросил Вилли Хобсон. Его улыбка была не очень-то дружелюбной. Позади него стоял явно нервничающий Стэнли. Хобсон был большим и плотно сложенным человеком, но назвать его жирным было бы ошибкой; скорее, он был похож на побритого медведя. — Я как-то прокатился на… — начал Мокрсит, но Хобсон поднял ладонь. — П'хоже, вам нужен конь-огонь. — сказал Хобсон. Его улыбка стала еще шире. — Ну что же, я всегда даю клиенту то что я хочу, вы же знаете. Так что я привел вам Бориса. — Правда? — удивился Мокрист — И что, довезет он меня до Сто Лата? — О, в мгновение ока, сэр. — заверил его Хобсон — вы как, хороший наездник? — Когда нужно быстро ускакать из города, никто не сравнится со мной. — Это хорошо, сэр, очень хорошо. — медленно сказал Хобсон голосом человека, который осторожно подталкивает жертву прямо в ловушку — У Бориса есть некоторые недостатки, но я вижу, что опытный наездник вроде вас справится с ним без труда. Ну что, готовы? Он ждет вас снаружи. Конюх держит его. На самом деле оказалось, что огромного, опутанного паутиной веревок жеребца держат сразу четыре конюха, а тот вырывается, скачет, лягается и пытается кусаться. Пятый конюх уже лежал на земле. Борис был просто убийцей. — Как я и сказал вам, сэр, у него есть некоторые недостатки, но никто не скажет, что он… как это было… о, да, "перекрашенная старая кляча". Ну что, все еще желаете резвого коня? Улыбка Хобсона, казалось, говорила: "Вот что я делаю с высокомерными ублюдками, которые воображают, что могут шутки со мной шутить. Ну что же, посмотрим, как вы поскачете на этом жеребце, мистер Я-Знаю-Все-О-Лошадях!". Мокрист посмотрел на Бориса, который пытался растоптать упавшего человека, а потом на собравшуюся толпу любопытных. Проклятый золотой костюм. Если бы вы оказались на месте Мокриста фон Губвига, у вас остался бы только один выход — поднять ставки. — Снимите седло — скомандовал он. — Что? — переспросил Хобсон. — Снимите с него седло, мистер Хобсон — твердо повторил Мокрист — это мешок с почтой и так слишком тяжелый, так что давайте снимем седло. Улыбка Хобсона не исчезла, но все остальные черты его лица, казалось, отодвинулись от нее в сторонку. — Что, детишек уже завели, сколько хотели? Новые без надобности, да? — ехидно спросил Хобсон. — Просто дайте мне попону и подпругу, мистер Хобсон. Теперь улыбка Хобсона пропала окончательно. Вся эта затея стала слишком смахивать на убийство. — Может, передумаете, сэр? — спросил он — В прошлом году Борис оттяпал конюху два пальца. Этот жеребец лягается, дергает поводья, норовит вас сбросить. В нем демоны сидят, факт. — Но он поскачет? — Не поскачет, а полетит стрелой, сэр. Прирожденный дьявол, вот кто он. — заверил Хобсон — А еще вам понадобится лом, чтобы заставить его огибать углы. Послушайте, сэр, хорошенького понемножку, позабавились и хватит, у меня есть куча других… Хобсон вздрогнул, когда Мокрист одарил его особой улыбкой, припасенной как раз для таких случаев. — Мокрист вошел в Почтамт, бегом бросился вверх по ступеням в свой кабинет, захлопнул дверь, запихал себе в рот носовой платок и несколько секунд тихо хныкал, пока ему не полегчало. Ему доводилось несколько раз скакать без седла, когда действительно припекало, но у Бориса были глаза абсолютно сумасшедшей твари. Но отступи сейчас, и ты станешь… просто идиотом в блестящем костюме. Людям требуется образ, шоу, нечто запоминающееся. Ему всего-то и надо, что продержаться в седле, пока не покинет город, а потом можно будет спрыгнуть в подходящие кусты. Да, это сработает. А затем останется только прихромать в Сто Лат через несколько часов, все еще сжимая в руках сумку с почтой, и наплести с три короба о своей храбрости в битве с бандитами. Ему поверят, потому что это будет очень правильная история… потому что люди хотят верить во что-то подобное, потому что из нее получится отличная байка, потому что если навести достаточно блеска, стекло становится больше похоже на бриллиант, чем сам бриллиант. Когда он снова вышел на ступени у главного входа в Почтамт, из толпы донеслись приветственные крики. Солнце как раз в этот момент решило театрально появиться из тумана, и заиграло на крылышках, украшавших шляпу Мокриста. Борис на первый взгляд казавшийся почти покорным, стоял и жевал удила. Это не ввело Мокриста в заблуждение; если лошадь вроде Бориса стоит спокойно, значит, она что-то замышляет. — Мистер Помпа, мне нужно, чтобы вы меня подсадили — распорядился Мокрист, перекидывая через голову ремень от сумки с почтой. — Да, Мистер Губфиг. — Мистер Губвиг! Мокрист обернулся и увидел Сахариссу Крипслок, которая спешила к нему по улице, с блокнотом наготове. — Всегда рад вас видеть, Сахарисса! — сказал Мокрист — но сейчас я немного занят… — Вы знаете, что "Великий Путь" опять не работает? — выкрикнула она. — Ну да, это же было в газете. А сейчас я должен… — Значит вы все-таки — Я просто доставляю почту, мисс Крипслок, я ведь вам говорил — сказал Мокрист твердым, мужественным голосом. — Но ведь это очень странно, не правда ли, что обычный наездник более надежен чем… — Пожалуйста, мисс Крипслок! Мы ведь Почта! — воскликнул Мокрист самым благородным тоном — мы не опускаемся до дешевой конкуренции. Нам очень печально слышать, что наши коллеги из семафорной компании испытывают временные трудности со своими механизмами, мы очень опечалены таким оборотом дел, и если они захотят, чтобы мы доставили их сообщения вместо них, мы Он увидел, что она улыбается, записывая все это. Она спросила: — Я правильно вас поняла? Вы — Конечно. Транзитные сообщения могут быть переданы башням «Пути» в Сто Лате. "Готовность помочь" — наше второе имя. — Вы уверены, что не "Нахальство"? — спросила Сахарисса под смех толпы. — Уверен, я не понимаю, о чем вы толкуете — прикинулся простаком Мокрист — А теперь, если вы… — Вы опять натянули нос семафорщикам, разве нет? — спросила журналистка. — О, это, наверное, какой-то журналистский термин — ответил Мокрист — У меня никогда не было длинного носа, а если бы и был, я не знаю, как его натягивать. А теперь, если вы — Последний вопрос, пожалуйста? Пострадает ли ваша душа, если Отто иконографирует ваше отбытие? — Думаю, я не смогу воспрепятствовать этому, если мое лицо не будет слишком уж четко изображено. — решил Мокрист, когда мистер Помпа сложил свои глиняные руки, чтобы сделать ступеньку для него — Мой духовник очень строг в этом вопросе, знаете ли. — Да уж, думаю «духовник» действительно строг — сказал мисс Крипслок, ироночески выделив голосом кавычки. — Кстати, это наш последний шанс заполучить картинку с вами, судя по той твари, на которой вы сидите. Она выглядит как четвероногая смерть, мистер Губвиг. Толпа притихла, когда Мокрист взобрался на жеребца. Борис как будто и не заметил его веса. "Посмотри на это с такой точки зрения — подумал Мокрист — что ты теряешь? Жизнь? Так ведь тебя уже повесили. Ты сейчас в руках ангела. Зато ты произвел чертовски сильное впечатление на всех. Почему они покупают марки? Потому что ты устроил для них шоу…" — Только слово скажите, мистер — попросил один из людей Хобсона, висевших на веревках, удерживающих жеребца — когда мы отпустим его, нам не хотелось бы ошиваться поблизости! — Погодите минутку — быстро сказал Мокрист. В первых рядах толпы он заметил знакомую фигуру. Она была одета в облегающее серое платье, и, пока он смотрел на нее, выдохнула дым в голубое небо, взглянула на него и пожала плечами. — Ужин Головы стали поворачиваться в ее сторону. Раздался смех и несколько ободряющих выкриков. Она бросила на него взгляд, который должен был оставить от него только черный силуэт на развалинах ближайшей стены, а потом коротко кивнула. Кто знает, может там персики… — Отпускайте его, парни! — крикнул он, его сердце как будто воспарило ввысь. Конюхи бросились прочь. Мир на секунду затаил дыхание, а потом Борис мгновенно перешел от покорности к дикому танцу, задние копыта барабанили по мостовой, а передними он размахивал в воздухе. "Чюдесно! Только спокойствие!" Мир вокруг стал белым. Борис сошел с ума. |
||
|