"Мой старый дом" - читать интересную книгу автора (Арро Владимир Константинович)

Поля

Я подождал ещё немного, но вдруг и сам как побегу! Ну я и рванул со двора! Я стрелой пролетел и вкатился в первую попавшуюся парадную. Если бы Тентелев это видел, он очень бы удивился. Он бы подумал, что меня пчела ужалила.

Но это просто с улицы во двор вошла Поля.

А мне с ней не хотелось встречаться. Пока я не доказал, что это не я чужую лодку увёл, мне с ней встречаться нечего. Лодку ещё что, а ведь выходило, что я обманул, дал свой старый адрес. Поля мне такого не простит, она не прощает трусости.

Когда я ехал сюда, я, между прочим, думал: вот встречу Полю. Теперь это отпадает. Лучше уж ей на глаза не попадаться. Ведь не начнёшь же оправдываться. Она так посмотрит, что дрожь проймёт. Сыпью покроешься. Хромать на обе ноги начнёшь. Нет, лучше не стоит.

Поля у нас настоящая пионерка. Вообще-то у нас много хороших пионеров. Но на Полю даже издалека взглянешь, сразу поймёшь, что она настоящая. Если человек в беде, она всё для него сделает, что хочешь отдаст. Она сама себе назначает тимуровские задания. То на перекрёстке дежурит, чтобы детей и стариков переводить. То с детским садом в парке играет. И никому, конечно, об этом не говорит. Я потому знаю, что люблю за нею издалека следить.

С ней никто из мальчишек не задирается, как, например, с Куркиной. Попробуй задерись, все наши ребята стеной встанут. А в первую очередь дело будешь иметь со мной.

Поля с виду тихая, молчаливая. Она очень скромная. Она даже отвечать старается похуже, чтобы не быть первой, глаза всем не мозолить.

Вот идёт Поля по двору, по всем этим «классам», «очагам», «чирам», а я смотрю на неё сверху, из чужой парадной. И думаю: «Эх, Поля!..»

Она несёт авоську с продуктами. Пока мамы нет, Поля всегда ходит по магазинам. На ней всё хозяйство.

Один раз после школы я как будто случайно встретил её в овощном магазине. Я сказал: «Бери больше картошки, донесу». И она согласилась. Я ей донёс картошку до самой двери. Она открыла дверь и сказала: «Заходи».

Конечно, я зашёл. Я сказал: «Хочешь, я тебе картошки начищу?» И она согласилась.

Мы сидели в кухне на низеньких табуретках и чистили картошку. По радио передавали танцы композитора Брамса. Мы кидали очищенную картошку в кастрюлю с водой. Когда картошина плюхалась в воду, во все стороны летели брызги. Я очень торопился чистить, чтобы бросить свою картошину одновременно с Полей. Но у неё быстрей получалось. Она ещё успевала подхватывать мои картошины и выковыривать из них «глазки».

Мы посмеивались и слушали венгерские танцы композитора Брамса. Потом Поля опомнилась. Она сказала: «Ой, а мне и картошки-то столько не надо. Что же с ней теперь делать?» Я говорю: «Хочешь — съем?» Зачем я это сказал, ведь Поля и не приглашала меня есть картошку. «Ну, это ты зря, — сказала она, — тебе и за три дня не съесть такую уйму картошки». — «На спор — съем за полчаса!» — «С маслом?» — «Да хоть с маслом!» А я для Поли мог съесть эту картошку хоть с рыбьим жиром, хоть с сахарным песком. «Ладно, посмотрим, — сказала Поля, — сейчас она у нас быстро сварится».

Так бы мы и ели картошку с маслом, но вдруг мне вздумалось спросить у Поли, согласна ли она со мной дружить.

Поля не сразу ответила. Она вымыла картошку, налила в кастрюлю свежую воду и поставила её на огонь.

А я всё ждал. Во дурак, что, и так непонятно?

Поля сказала: «Саня, ты очень хороший мальчик, ты сильный, у тебя есть воля и характер, короче говоря, побольше бы таких мальчиков в нашем классе».

Я сразу понял, что не будет она дружить со мной, раз побольше бы.

Поля сказала: «А моя дружба нужнее другим людям». — «Кому это?» — спросил я. «Униженным и оскорблённым». — «Кому, кому?» — я сначала даже не понял. «Есть такие люди, — сказала Поля, — униженные и оскорблённые». — «Например?» — спросил я. «Например, один мальчик». — «Из нашего класса?» — «Нет, не из класса. Из нашего двора. У него нет ни характера, ни воли. Он слабый. Его никто не любит. Может быть, я сумею поставить его на ноги».

Вот такой и была пионерка Поля. Мне в этот момент ещё сильней захотелось с ней дружить. Но я виду не подал.

«Как его фамилия? — спросил я. — Уж не Тентелев ли?» — «Его фамилия Семёнов».

Ах, Семёнов! Флибустьер!.. Мореход затруханный.

«Давно дружите?» — спросил я как ни в чём не бывало. «С лета», — ответила Поля. Я тогда даже крикнул: «Да в чём его слабость-то? Кто его унизил и оскорбил?» — «Вы все его унижаете, и вы, и дворники, и родители! И все его оскорбляете. Никто с ним дружить не хочет, не играет никто с ним! А я буду, буду!»

Тут я не выдержал и д и к о засмеялся. Поля очень перепугалась, хотя она уже слышала, как я дико смеюсь.

«Смейся, смейся, — сказала Поля. — Ты жестокий, как и все». — «До свидания, — сказал я. — Привет Семёнову».

С тех пор, а это было недели три назад, я старался не встречаться с Полей. Я даже не попрощался с ней, когда уезжал. А сегодня мне очень хотелось её увидеть. Она прошла, а я подумал: «Здравствуй, Поля».