"Дорогами Миров" - читать интересную книгу автора (Контровский Владимир Ильич)

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ВЛАСТЕЛИН

…Откуда берутся в неведомых глубинах человеческой Души, Души Носителя Разума (пусть даже и прошла Душа эта долгий путь по Кругам Перевоплощений, очистилась и возвысилась, приблизившись к Конечному Совершенству) мрачные, зловещие тени? Где, в каких укромных закоулках таились они до поры, выжидая и дожидаясь своего часа, часа торжества? Какой же дьявольской силой обладают эти призраки (если их можно так назвать), коль способны они подчинить себе полностью Бессмертную Душу и заставить существо, телесную оболочку, в коей обитает Первичная Матрица в данный отрезок Всемогущего Времени, действовать именно так, а не как-то иначе, совершать страшное, преступать все законы, на которых зиждется Познаваемая Вселенная, да и само Мироздание? И творится Зло, и переполняется Чаша, и нарушается Равновесие, и приходит воздаяние за содеянное, и тянется кара по всей цепи дальнейших воплощений, и мучаются те существа (и близкие их), — неважно, в каком из Обитаемых Миров, — в которые снизошла из Тонкого Мира в сладкий миг зачатия неприкаянная и мятущаяся Душа. Созидать гораздо труднее, нежели разрушать; и долог, и труден путь к вершине — и так легко, быстро и просто катиться вниз, напрасно пытаясь ухватиться за что-нибудь, дабы замедлить и остановить стремительность падения. Тщетна надежда избежать возмездия, но снова и снова обманываются желающие быть обманутыми — наказание ждёт кого угодно, но только не меня! — и снова ступают на зыбкую тропу кажущегося всевластия. Во все времена, во все века, у самых разных, зачастую неописуемо странных по облику своему рас — будь то Маги, люди, эльфы, тролли, драконы, бестелесные сущности и иные прочие, коим несть числа, — самым сладким (и самым страшным) лакомством всегда была Власть.

Различен масштаб этой власти — от вожака дикой стаи полузверей до Звёздной Владычицы, различны возможности и пределы влияния на окружающий мир (и в первую очередь, конечно, на себе подобных), но суть остаётся неизменной. Как в капле воды бессчётное число раз повторяется океан, как солнечный луч дробится на множество в осколках разбитого зеркала, так и неуёмное желание властвовать — на каждом уровне своё — схоже для всех Разумных. Атаман мелкой разбойной шайки сам для себя не менее велик, чем Властитель Хамахеры, пиратский капитан мнит себя владыкой морей. Но зыбка и неопределённа граница (опять-таки для каждого своя)… Король идёт воевать соседей, расширяя владения (зачем?), плетутся интриги вокруг трона; диктаторы подчиняют своей воле целые народы и бросают их в пламя бессмысленных войн; дикие полчища кочевых племён стирают в безжизненный прах цветущие страны; гномы бьются насмерть с эльфами и орками (просто потому, что те другие и не признают их власти и законов); полуразумные древесные создания воюют с тварями каменными; могущественные Маги испепеляют целые Миры (правда, справедливости ради следует отметить, что подобное происходит редко), осмелившиеся предпринять что-либо против ниспосланной обитателям этих Миров воли Высших; Звёздные Владычицы, пользующиеся практически неограниченной властью в пределах своего домена, грезят о королевстве (зачем?!). Атрибуты Власти многоразличны: почитание, обожествление, признание всеми теми, кто ниже, неоспоримой неординарности того, кто выше. Иногда же всё гораздо примитивнее: достаточно лишь обладать тем, чего нет у других, пусть даже эти предметы, вещи или права не несут в себе никакой реальной ценности — так, фетиш, и не более того. Погоня за Властью зачастую слаще самой Власти и почти всегда отнимает у Носителя Разума весь отмеренный ему срок бытия в данном воплощении, долгий ли, краткий ли. Так бывает, когда мужчина добивается любви женщины — жизнь его, случается, гораздо насыщенней и ярче до того, как вершина покорена, а не после того. Что это есть такое? Рок? Забава Вечнотоворящего Высшего Разума? И даже Серебряные Познающие не ведают ответа…

Над Хамахерой тихо дышала глубокая тёплая ночь. Эндар стоял у высокого стрельчатого окна, плавно скруглённого и заострявшегося кверху — типичный стиль местной архитектуры. Спальня — его собственная спальня в его собственном дворце — всецело отвечала понятиям роскоши, принятым в Пограничном Мире: покрытый разноцветной мозаикой пол, громадных размеров четырёхугольная постель под пышным балдахином, с белоснежным льняным бельём и набросанными вокруг ложа меховыми шкурами хищных зверей. Покрытые росписью стены — сражения и эротика, высокие стенные зеркала в серебряных рамах, напольные бронзовые светильники — сейчас их пламя отдыхало — в форме стройных обнажённых женских фигур. В полу посередине был устроен бассейн с морской водой, подаваемой сюда по трубам, подведённым к мраморным статуям четырёх морских змеев — водяные струи били из разверстых пастей чудовищ так, что днём, когда в покой пробивались солнечные лучи, над поверхностью воды в бассейне дрожала радуга.

Катри мог позволить себе краткий отдых — первая часть его замысла успешно претворена в реальность. Пограничный Мир подвластен Магу — всецело. Властитель и Король, Хурру и Видящие превращены в покорных вассалов, причём противостоящих и соревнующихся — так надёжнее: свет неотделим от тени, холод от тепла. Любые весы должны быть уравновешены, иначе одна из чаш перевесит, и кто тогда скажет наверняка, к чему это приведёт?

Дворец для Лесного Мага, светоча мудрости, победителя Детей Пустыни и пиратов Дальних морей, и прочая, и прочая, был выстроен за время отсутствия Катри. Выстроен быстро и красиво — по возвращении Эндар испытал чувство приятного удивления. Конечно, он мог бы сотворить себе жилище и сам, действуя по многовековой привычке. Однако то, что для него трудились в поте лица тысячи разумных, подгоняемые почитанием его власти и страхом перед его властью, было новым, неожиданным и …приятным. Да, приятным! Приятным! Всю свою прежнюю жизнь, исполненную долга и вечной борьбы, Маг провёл где-то в горних сферах, лишь изредка скользя безразличным беглым взглядом по суете бесчисленных Обитаемых Миров. Что ему было до них! А оказывается…

Приятным было и то, что всё во дворце делали живые слуги и служанки — его, Катри, слуги. Опять-таки, магия легко предоставила бы Эндару всё необходимое — как раньше, но подвластные тебе люди, такие же Носители Разума, хоть и юного ещё… Магу приятно было наблюдать за проворными движениями рабов, менявших блюда и напитки во время пира, который состоялся в его новом жилище сразу по возвращении Катри из Великой Пустыни — то ли новоселье, то ли чествование победителя, то ли всё вместе взятое. Приятно было наблюдать за гибкими телами девушек-танцовщиц, плавно двигающимися в такт тягучей завораживающей музыке — сознавая при этом, что красота их также принадлежит ему, Магу по имени Эндар. И этой ночью постель Катри грели сразу четыре молодые красавицы — две светловолосые танцовщицы-хамахерийки и две бывшие наложницы из гарема Князя Песков, смуглые, с длинными чёрными волосами и чуть раскосыми глазами. Законная добыча победителя — нравы средневековья просты и незатейливы. Измученные ненасытной любовью Мага девушки крепко спали, свернувшись тёплыми клубочками на огромном ложе.

Эндару доводилось и раньше подчинять магией своей колдовской воле разумы обитателей Юных Миров — коль скоро в этом возникала необходимость. Например, если действия этих самых разумных представляли собой в известной степени помеху, или для их же собственного блага (в понимании самого Мага), или как в том полузабытом случае с Лю. Но всегда (за исключением спасения Лю) Алый воздействовал на них точно так же, как на любую неразумную стихию, сила которой вдруг встала поперёк его, Мага, дороги, не испытывая при этом никаких иных чувств, кроме ощущения правильности своих действий — какое там удовлетворение. Человек защищает своё тело от холодного ветра или дождя — это же так естественно! И никогда до сего времени не посещало Мага наслаждение от понимания своей власти, причём без прямого использования чародейства. Обитатели Пограничного Мира признали в нём посланника сил почти божественных; и аура всеобщего поклонения ласкала и нежила. Эндар и не предполагал, что такое может настолько ему понравиться. Впервые Катри испытал подобное, когда вошёл в главные ворота столицы, возвращаясь с Юга. Мага встречали толпы, он шагал по цветам, которые летели со всех сторон ему под ноги. Хотя нет, это был уже второй раз. Первый — это когда Эндар вместе с Хауром сошли с борта крейсера в гавани Хамахеры после взятия Шемреза. Да, именно тогда вкусил он действительно впервые пряной ауры ликования, восхищения и преклонения, центром которого был Маг по имени Эндар (или Катри — имя не имеет никакого значения).

А пиршество удалось на славу. Нет, оно совсем не походило на тот памятный Пир Победителей во дворце Владычицы Тенэйи, где всё и вся пронизывала тончайшая паутина высокого волшебства. Застолье в Хамахере, очень быстро перешедшее в разнузданную оргию, поражало первобытной яростной жаждой наслаждений и простотой нравов Молодого Мира. Хмельное лилось рекой; — в прямом смысле этого слова — струйки изысканных вин, перемешанных с грубым пивом, стекали со столов на пол, образуя разноцветные лужи. Мясо жареной целиком дичи резали извлечёнными из-за поясов кинжалами или просто рвали руками. Упившихся гостей бережно оттаскивали в специально отведённые для этого укромные уголки под надзор бдительных слуг, где перепившие мирно почивали сном праведников. Под ногами со звоном катались пустые чаши и кубки, путаясь под ногами снующих рабов. Пару раз вспыхивали рождённые опьянением беспричинные ссоры, даже сверкала сталь обнажённых клинков, однако казавшееся неизбежным кровопускание умело предотвращали дюжие воины, задачей которых как раз и являлось не допустить превращения пиршества в побоище. Драчунов утихомиривали отработанным способом — принудительно напаивая их до полного бесчувствия. Приглянувшихся молоденьких служанок, имевших на соблазнительных телах минимум ткани, брали прямо тут же, между низкими столами тяжёлого дерева, на устилавших пол коврах. Сопротивление девушек жадным рукам выглядело наигранным и являлось частью традиционного ритуала — женщины полностью принимали правила грубой игры мужчин. Выкрики, визг, звон бокалов, музыка — достаточно примитивная — всё сливалось в единый многоголосый шум, оглушающий и возбуждающий одновременно.

Среди всеобщего разгула только трое не теряли головы: сам Катри, Верховный Жрец Храма Хурру и Властитель Хамахеры. Да, Хаур-Волк…

Осторожность давно уже вошла в кровь и плоть Эндара и особенно обострилась здесь, в Пограничном Мире. Вселившись в свой новый дворец, Катри первым делом просмотрел его стены — и то, что за стенами. И без всякого удивления Маг обнаружил несколько тайных ходов, берущих начало в городе, среди путаной паутины кривых улочек предместья, и заканчивавшихся в разных помещениях дворца перед плитами стен. Плиты эти имели свойство отодвигаться, стоило лишь особым образом и в определённом порядке нажать на несколько выступов — как снаружи, так и изнутри. Лесной Маг ничего не сказал о своём открытии Властителю — не бывает ручных волков. Он просто завалил все ходы поплывшей по его воле землёй — причём в трёх случаях вместе с засевшими в потаённых проходах соглядатаями. Несчастные не успели даже вскрикнуть, когда на их головы рухнул потолок, а стены сомкнулись, словно беспощадные объятия удава. Что ж, иллюзий питать не стоило — хищник остаётся хищником, и он не преминёт укусить кормящую его руку, представься на то возможность. Иного от средневекового владыки Эндар и не ожидал.

Сканирование разумов аколитов Храма, напротив, не выявило ничего подозрительного — во всяком случае, на настоящее время. Верховный Хурру всецело был поглощён тайнами Высшей Магии, самый краешек завесы над которыми приподнял перед ним Вышедший-из-Леса. То же самое относилось и к Видящим, хотя кто знает точно — способные ученики перенимают знания очень быстро. Однако сейчас Катри в основном занимали две вещи, взаимосвязанные и вытекающие одна из другой. Первое — это тот знак, который успел (своей собственной смертью) послать Князь Песков в Неведомое. Впрочем, почему же в неведомое, в очень даже ведомое. Крик умирающего Сердца Пустыни предназначался Чёрным Разрушителям, и они его услышат в самое ближайшее время — если уже не услышали. Весь вопрос во времени, которое остаётся в запасе до начала нового вторжения Несущих Зло, и в том, какими силами оно может быть предпринято — здесь простор для предположений весьма обширный. И второе, почти в полной мере являющееся следствием первого: воспитание и обучение собственных магов-бойцов, совокупную силу и умение которых можно противопоставить Чёрным, и на кого Эндар смог бы опереться. У Алого Мага есть почти сотня избранных из числа как Хурру, так и Видящих, — избранных лично им. С учётом неизбежной отбраковки Катри мог рассчитывать на несколько десятков учеников-помощников — уже в скором будущем. Вот только не стоило до конца доверять местным магам и вкладывать в их руки слишком мощное оружие: ведь он, Лесной Маг, был и остаётся чужаком и пришельцем, могущественным, но оттого лишь более опасным. В данной ситуации не стоило пренебрегать и прямым силовым воздействием на разумы новообращённых, а то и на их Первичные Матрицы. Хотя последнее достаточно трудно и потребует значительных затрат энергии-Силы, и, как следствие, наверняка вызовет заметные возмущения в магическом фоне Пограничного Мира. Однако необходимый и оправданный риск приемлем, и на него придётся пойти. В конце концов, Катри неизбежно предстоит столкнуться с кем-то из Магов Высших Рас. Одному ему не устоять — значит, нужны помощники. Аксиома.

Катри постоял у вырезанного в камне оконного проёма ещё несколько минут, рассеянно скользя отдыхающим взглядом по укутавшей город тьме — ничто так не очищает разум, как созерцание Тьмы. Затем Маг повернулся и, ступая босыми ногами по тёплой мозаике пола, приблизился к ложу. Помедлил немного, прислушиваясь к сонному дыханию его женщин… Потом освободился от тяжёлого халата — плотная мягкая ткань послушно соскользнула к ногам. Протянул руку, откинул тонкое одеяло, укутывающее лежавшую ближе к краю постели наложницу, и коснулся пальцами её тонкой шеи и нежной кожи плеча. И даже не просыпаясь, Дочь Пустыни, не так давно ласкавшая Повелителя Песков, ответила на прикосновение нового Властелина и покорно потянулась всем телом навстречу его горячим ладоням…

Деятельность, новая деятельность захватила Катри. Впервые за сотни лет он делал что-то не диктуемое ему обязанностью, долгом или полученным приказом. Сфера его самостоятельности, область принятия решений и мера волеизъявления всегда оставалась ограниченной кем-нибудь или чем-нибудь. Он был независим только в очень узком диапазоне, относящемся к тому, как именно наилучшим образом выполнить стоящую перед ним задачу — быстрее, качественнее и с минимальными потерями (если дело касалось боевых действий). Впрочем, Алые Воители испокон веку выполняли только лишь боевые задачи — за редчайшими исключениями. Отнюдь не ему, Магу по имени Эндар, принадлежало право решать, является ли встреченная на Дорогах Миров форма разума (или стихия) враждебной, таит ли она в себе определённую опасность (если да, то какова степень этой угрозы?), и какие действия следует предпринять для ограничения или же ликвидации данного возмущающего вселенское равновесие фактора. За непреложный принимался тот факт, что Орден Алых Магов-Воителей есть суть разящий Зло меч Вечнотворящего Высшего Разума, направляемый Его Волей и неподдающимся конечному пониманию смертных (пусть даже и долгоживущих Магов) Вселенским Сознанием. Однако Эндара всё чаще посещала мысль, что легионы Ордена посылает в бой не столько Воля Вечносозидающего, сколько решения Совета Магистров. Нет, конечно, Магистры действовали в рамках общевселенских норм и понятий Добра и Зла, и всё-таки… Скорее всего, даже в этом случае, даже для Магов Высшей Расы срабатывал неумолимый закон: всякая власть претендует на то, чтобы считаться таковой от Бога, и никак иначе. Дракон-то, похоже, был прав…

Здесь, в Пограничном Мире, на Катри было наложено одно-единственное ограничение: он должен просто выжить и устоять перед более чем вероятным натиском превосходящей магической силы с тем, чтобы и далее иметь возможность жить так, как он бы хотел. А надо сказать, что жизнь в статусе почти Бога — или, во всяком случае, единственного неоспоримого Властелина этого Мира — пришлась бывшему командиру когорты Алых Воителей весьма по вкусу. И вот теперь Эндар учил настоящему владению магией отборных аколитов из числа Хурру и Видящих.

Обучение новых Магов у всех Высших Магических Рас продолжалось десятилетиями, этим занимались многочисленные Наставники, прошедшие придирчивый и скрупулёзный отбор на право учить других — тем более учить такой тонкой и опасной вещи, как Высшая Истинная Магия. Одного природного Дара неофита было явно недостаточно — алмаз становится ограненным бриллиантом лишь под руками настоящего мастера. И кроме того, получивший Знание Маг сам по себе становился величиной вселенской, поскольку теперь он обладал огромным потенциалом — как созидательным, так и разрушительным. Чрезвычайно опасным представлялось передать подобное сокрушительное умение тому, кто не был готов совершенством духа принять и достойно нести столь тяжкую ношу. В долгой-долгой истории Мироздания прецеденты имелись…

Десятилетий у Катри не было. По самым оптимистическим прогнозам, он располагал на два порядка меньшим временем. Не было у него и штата умелых и опытных учителей, поднаторевших в своём ремесле. Да и сам Эндар вряд ли мог похвалиться тем, что он доподлинно постиг все сокровенные тайны магии — хотя бы в той мере, в какой они подвластны его Расе. И, конечно же, не имелось почти никакой уверенности в том, что все избранные окажутся достойными павшего на них выбора. Однако иного выхода у Лесного Мага не оставалось.

Эндар даже не подозревал наличия у себя таланта учителя, но оказалось именно так. Кроме того, существовали три важных обстоятельства в пользу отчаянного Мага. Во-первых, Катри совсем не ставил перед собой задачи создать даже из наиболее талантливых полноценных магов, Магов с большой буквы. Ему, прежде всего, требовались помощники, способные эффективно черпать Силу, а уж он, Катри, сам сумеет найти этой подготовленной Силе должное применение. Обучение же только этому аспекту магии (пусть даже вкупе с умением активировать самые нужные заклятия первого уровня) не требовало столь значительного времени. Кроме того, ограничение магических знаний в известной мере ограничивало риск нежелательных последствий. Во-вторых, Пограничный Мир оказался невероятно щедр на природную магию, и способности тех, кто отличался магической одарённостью, существенно превосходили таковые, присущие рождённым в любом из ранее ведомых Алому Магу Миров. Ученики Лесного Мага впитывали знания примерно с такой же скоростью, с какой песок Великой Пустыни всасывает скупые капли редких дождей; и степень восприимчивости его аколитов изумляла и даже несколько настораживала Катри. И в-третьих, наконец, — Орб Силы.

Все занятия проходили в Храме, а Эндар ещё в самое первое своё посещение подземелья, в оглушительный миг возвращения памяти, смог оценить исполинскую мощь, скрытую под серой морщинистой кожей шаровидного артефакта. Орб помогал, и помощь его была поистине неоценимой. Магические потоки, пронизывающие Познаваемую Вселенную, перемешивались с таинственными эманациями артефакта, ласкали и нежили в своих струях разумы магов-учеников, поддерживая их и делая гораздо более восприимчивыми к тому, что именовалось таким кратким, но в то же время таким ёмким понятием Магия. Причём, похоже, Орб действовал по собственному усмотрению (стихийно?), и мотивы его действий представлялись совершенно непонятными. Но ведь не обладала же темпоральная бомба разумом? Как ни странно, вопрос этот всё более и более занимал Катри, несмотря на массу иных нерешённых вопросов; и именно поэтому одним из первых практических применений полученных его аколитами знаний явилось творение изощрённого Заклятия Познания — заклятия совокупного.

Эндар помнил о поручении Серебряного Мага — амулет Епископа висел на его груди рядом с амулетом Натэны, с символом Инь-Янь. Более того, учитывая очень высокую вероятность достаточно скорого повторного визита Чёрных Колдунов в Пограничный Мир, Катри даже рассчитывал на помощь Всеведущих — в обмен на столь вожделенный ими артефакт. Однако что-то мешало Эндару вызвать Познающего немедля, а Алый привык во многом полагаться на своё чутьё — эта привычка не раз выручала его на Дорогах Миров. Так и не разрешившиеся сомнения по поводу искренности посланца Адептов Слияния тоже отнюдь не подталкивали Лесного к недостаточно обдуманному шагу.

Во всяком случае, спешить не следовало. Серебряные способны перемещаться по измерениям очень быстро; и Катри полагал, что успеет воззвать к Епископу, коль скоро будет в том необходимость. И уже самые первые результаты прощупывания Орба Силы подтвердили правильность решения не торопиться с обращением к Серебряным — Эндар почувствовал присутствие Таинственных…

Если дни Эндара всецело были заняты магической работой в гулком подземелье Храма, в потоках Силы, струящейся от Орба, то ночи и те немногие часы отдыха в праздники, которые он предоставлял своим аколитам, — они не могли, подобно самому Катри, восстанавливать силы энергетически, напрямую (хотя и учились усердно, и вплотную приблизились к этому умению), — свободное время Мага — полностью занимали женщины.

Эндар давно уже скорректировал тот свой стихийно сформировавшийся невзрачный облик, в котором он попал в Лес. Алый Маг вернулся к привычному для него виду своей биологической оболочки — к обычному для Магов Высших Рас образу нестареющего мужчины в расцвете сил. Так было удобнее, словно Алый вновь надел излюбленную повседневную одежду. Позаботился он и о собственно одежде как таковой. Носить традиционное боевое облачение Воителей Эндар не стал — ни к чему переносить в новую жизнь черты прошлой. Не нравились Катри ни пышные наряды придворных Хаура или Короля, ни хламидоподобные длинные мантии-плащи жрецов Храма Хурру, ни ритуальная одежда Видящих. Он создал для себя нечто среднее, эклектичное и функциональное: куртка наподобие курток Технолидеров поверх лёгкой кольчуги из Абсолютного Металла и свободные штаны, заправленные в мягкие сапоги — похожую обувь носили Дети Пустыни. Оружие являлось необходимым атрибутом, деталью костюма средневековой знати, поэтому Эндар счёл нужным обзавестись постоянным мечом, лёгким и чуть изогнутым. Конечно, Маг не был бы Магом, если бы уповал только лишь на полосу стали, пусть даже и выкованную мастером. Крохотный кристалл, помещённый в рукояти клинка, отнял у Катри добрую толику сил и времени, но работа того стоила. Меч сделался истинно магическим оружием — многомерным и всесокрушающим. Кристаллическая песчинка была уменьшенной копией перстня Ведущего или браслета Капитана (или даже ГАЭ Технодетей) и выполняла те же функции — функции материального усилителя мыслеприказа, касающегося непосредственно меча. Выполняя волю владельца (излишне уточнять, что им мог быть только лишь сам Эндар), потоки знергии-Силы текли вдоль лезвия и позволяли оружию рассекать практически любую преграду — до известных пределов знергозатрат, естественно. Теперь не было необходимости творить клинок уже в ходе боя (как в той памятной схватке в гиперпространстве, например), да и требования моды Пограничного Мира соблюдались.

Биологическая оболочка — физическое тело — являлась важной составляющей многомерной совокупности сущности Мага, и дело отнюдь не в сентиментальных воспоминаниях об изначальном облике далёких предков. Начало и конец воплощения, отправная точка и вместилище Души, физическое тело было основой всей пирамиды Тонких Тел. Маг мог принимать почти любой облик, мог даже сбрасывать органическую оболочку при пребывании во враждебной органике среде, но всегда возвращался в повседневной жизни к привычному для всех Носителей Разума состоянию-образу. Слишком многое связано с физическим телом, в том числе и тайна сотворения новой жизни. Поэтому-то Эндар и вернул себе привычное тело, как только пробудившаяся память позволила ему это, вернул со всеми знакомыми чертами и со старыми шрамами. Зачастую материальная оболочка причиняла массу неудобств, но она же служила и источником наслаждения бытиём. Недаром в каждой реинкарнации Первичная Матрица — Душа — вновь и вновь нисходила в физическое тело.

Женщины всегда занимали много места в мыслях и поступках Эндара — это отмечали и Хэнэр-шо, и Серебряный Епископ, и даже, вероятно, Командор Аргентар. Просто у Ведущего, а потом у Капитана Ордена Алых Воителей никогда не хватало на них времени. И вот теперь, здесь, в средневековом Мире, где Маг достиг вершины власти, Эндар дал волю своим склонностям (или же это были всего-навсего древние инстинкты?).

Человек не так далеко ушёл от зверя, как это кажется на первый взгляд. Маг продвинулся несколько дальше за многие тысячелетия совершенствования реинкарнирующихся Душ, и всё-таки первобытное нутро запрятано не так глубоко, как принято считать. Просто в нормальной, привычной для Магов Высших Рас жизни, регламентированной, упорядоченной и подчинённой строгим понятиям Долга и Предназначения для полуживотных проявлений остаётся не так много места. Плюс жёсткая внутренняя самодисциплина и понимание того, что ты обладаешь такой мощью, которая способна обратить в прах всё и вся, лишь только дай ей волю и ослабь туго натянутые вожжи. Да и сами внутриобщественные отношения в магических сообществах построены таким образом, что незримо и ненавязчиво (на первый взгляд) держат под эффективным контролем любые нежелательные поступки своих членов. Что же касается мужчины и женщины…

Первейшая цель и задача существования двух полов — воспроизводство жизни биологическим путём — отступила на второй план. Теоретически неограниченный срок бытия в данном воплощении (если не иметь в виду причины, вызывавшие Уход), исчезновение болезней, регенерация любых органов телесных оболочек, громадная степень возможности влиять на окружающий мир в желаемом направлении — всё это привело к резкому снижению рождаемости, ослаблению семейных уз и ликвидации той торопливости, которая вечно подстёгивала предков. Для них ситуация складывалась просто и однозначно — успеть дать продолжение роду, пока не исчезла гибкость и яркость молодости и не сменилась дряхлостью и увяданием. Особенно уязвимыми были женщины: ведь их основное оружие в вечной войне полов — красота — в наибольшей степени подвергалось разрушительному воздействию времени. И так длилось веками и тысячелетиями — достижения науки и медицины позволяли добиться лишь определённых количественных изменений и улучшений. Магия же изменила жизнь Носителей Разума качественно.

Нет, любовь — этот ярчайший и прекраснейший из цветов Вселенной — не исчезла. Она лишь трансформировалась, точнее, освободилась от наложенных на неё пут необходимости и сделалась действительно свободной. Право выбора не ограничивалось более ни чем: ни условиями бытия, ни законами продолжения жизни, ни даже самим временем. Обоюдная симпатия, даруемое друг другу физическое и духовное наслаждение, родство душ в широком смысле слова — это и только это сделалось доминирующим фактором, определявшим отныне всё происходящее между Инь и Янь. Дремали где-то глубоко-глубоко древние рудименты подавляющего мужского начала и покоряющегося женского, но те времена ушли безвозвратно. Маг — неважно, он или она, — оставался в одиночестве только тогда, когда это совпадало с его внутренним настроем и желаниями. Спешить куда-то, торопиться в чувствах и принимать желаемое за действительное (зачастую обманывая себя) не было теперь никакой нужды. А если учесть, что в чародействе женщина оказывалась (как правило) сильнее, — и Звёздные Владычицы яркий тому пример — то становилось понятным, что стереотип господина и наложницы канул в Лету. Нельзя сказать, что все мужчины приняли такую данность с великим восторгом (пусть даже не полностью отдавая себе в том отчёт), но с реалиями нового времени нельзя было не считаться. Быть может, поэтому те же Алые Воители с удовольствием заводили романы с женщинами иных, Молодых Рас — древняя окраска таких любовных историй тешила никуда не исчезнувшее, а лишь отступившее и притаившееся мужское самолюбие. Первобытный охотник, самец-хищник не умер — ему просто не слишком уютно стало в мире, где Инь и Янь равноправны, где покорять некого, и где женщина вовсе не нуждается так уж сильно (хотя и в глубинах женских душ дремало древнее) в подчинении сильной руке победителя.

В Пограничном же Мире — как и в любом другом из населённых Молодыми Миров — первичные законы никто ещё не отменял (чем Эндар и не преминул воспользоваться). Он был здесь полноправным Властелином, а женское начало Юного Мира тянулось к владеющему силой, властью и успехом непреодолимо — так кролик заворожено ползёт в пасть удава, или мотылёк обречённо стремится на пламя свечи.

Катри всегда ценил женскую красоту, любил женщин и стремился к обладанию ими, но такой прыти, какая обрушилась на него здесь, он от себя не ожидал и был даже несколько озадачен проявившимися в нём способностями неутомимого любовника (причём совсем без злоупотребления магией сексуальной силы). Чародей менял за ночь пять-шесть подружек и очень скоро потерял счёт делившим с ним ложе. Юные девушки и зрелые красавицы всех населявших Пограничный Мир племён и народов, рабыни и аристократки, танцовщицы и жёны вельмож Хамахеры и Южного континента, храмовые жрицы и дочери знатных родов, уличные девки и пленницы из полудиких племён Леса и Пустыни, простолюдинки, на которых случайно упал его взгляд, и полученные в качестве дани островитянки разгромленных и покорённых пиратских княжеств. Смуглые и белокожие, светловолосые и с чёрными, каштановыми или рыжими волосами, отличавшиеся друг от друга цветом глаз и стройностью фигуры (последнее, впрочем, варьировалось в весьма нешироких пределах — кое-какие предпочтения для Эндара существовали). Лесной Маг проявил поразительную всеядность и аппетит, но только посмеивался над дошедшими до него слухами о популярной в народе шутке: Властелин, де, желает, чтобы через одно-два поколения всё население столицы моложе двадцати лет состояло бы исключительно из его прямых потомков. О любви речь не шла — Натэна, Шоэр, Аэль и прочие, даже Хоэ, остались где-то невероятно далеко, в другой жизни. А в этой жизни важен был сам факт обладания женщиной, и ни о каком более-менее равноправном партнёрстве не могло быть и упоминания.

И главную сладость для Катри приносило отнюдь не только и не столько физическое наслаждение, сколько реализованное в полной мере стремление завоевателя. Ему доставляло искреннее удовольствие сознавать, что почти любая женщина этого Мира сочтёт за честь провести с ним если не ночь, то хотя бы несколько минут. А вот это «почти» составляло особый охотничий интерес — Маг выискивал (на этот раз пуская в ход имевшийся у него магический арсенал) тех редких, которые по каким-либо причинам отнюдь не горели желанием забраться к нему в постель. Добиться благосклонности такой упрямицы — не прибегая к магии подавления сознания! — вот на это действительно стоило тратить время и силы.

Эндар прекрасно сознавал, что по законам первобытной стаи остальным самцам отнюдь не придётся по вкусу присвоенное одним из них (пусть даже этот один настолько сильнее, что прочим остаётся только поджимать хвост, не осмеливаясь даже негромко ворчать сквозь стиснутые клыки) право на всех без исключения самок; и что они, в конце концов, запросто могут взбеситься и броситься на него. Но это понимание только добавляло остроты к его ощущениям и даже придавало любовным безумствам Мага какой-то болезненный оттенок. У Катри, надо отдать ему должное, появлялось чувство некоей странности и непонятности (для него самого) собственного поведения, но тогда он ещё не задумывался глубоко о возможных причинах овладевшей им половой горячки. Осознание пришло гораздо позднее…

А пока чародей неустанно менял своих кратковременных любовниц (редко кто оказывался на его ложе более одного раза) и лишь дважды столкнулся с попытками сопротивления своей воле, причём один раз это была скорее месть.

Лесной Маг стоял, широко разведя в стороны руки, перед серым шаром. Глаза Катри были закрыты — мерцающее свечение, струящееся с поверхности Орба Силы, отвлекало, а Эндару сейчас требовалась как можно более полная сосредоточенность. По периметру подземного зала сидели в позах лотоса несколько десятков его учеников, впавших в состояние медитативного транса — не без помощи самого Алого. Впрочем, у аколитов и самостоятельно получалось очень даже неплохо — талантливые ребята, ничего не скажешь. Задача у неофитов не слишком сложная, однако требующая предельной самоотдачи. Чародею от них требовалось сейчас только одно — Сила. Как можно больше вселенской магической энергии, зачерпнутой и подготовленной к передаче ему, Катри. И ученики справлялись хорошо — труды Эндара не пропали даром. Маг просто купался в потоках колдовской энергии. Да ещё загадочная помощь самого артефакта… Даже когда Капитан вёл в бой целую когорту Алых Воителей, он не ощущал такого количества подвластной ему мощи, и это при том, что его помощники-ученики были ещё совсем сырыми. Однако Силу они качали вполне исправно, а большего от них пока и не требовалось.

Заклятие формировалось, складывалось, принимало законченный вид, подкреплённое всей магической энергией, находящейся сейчас в распоряжении Эндара. Нет, не грубый таран, направленный на серую сферу, и даже не столь любимая чародеем проникающая к сокровенному тонкая игла. Катри интуитивно почувствовал, что в данном случае от него требуется нечто иное. Шар не отзовётся на попытку взлома, удар уйдёт в сторону и растратит влитую в него мощь впустую, а остриё иглы просто ничего не наколет. Слишком уж необычно то, с чем столкнулся Алый Маг, пытаясь понять суть Орба Силы. И Эндар отыскал единственно приемлемый вариант познания-воздействия.

Направленный на шар энергопоток не нёс разрушения или принуждения. Скорее это выглядело как порыв ласкового мягкого ветра или теплый солнечный луч. Эндар не препарировал Орб, как расчленяют труп неведомого чудища, пытаясь вызнать его магию и уязвимые места. Нет, Маг просто дружелюбно спрашивал серую сферу: "Кто ты? Что таится в твоих глубинах? Быть может, ясмогу чем-то помочь тебе?". Катри обращался с артефактом, как с равной себе Сущностью, как с собратом по разуму. И Алый Маг не ошибся в выборе пути контакта.

Где-то невообразимо далеко — и в то же время совсем рядом — родилось неясное эхо, едва ощутимый отклик. Его услышали! Выбор места и времени оказался абсолютно верным, и поистине неоценимой была помощь местных магов, — Хурру и Видящих — которые стали его, Эндара, учениками и соратниками. А перед мысленным, внутренним взором Мага разворачивались удивительные видения; и не приходилось сомневаться, что рождены они могуществом Орба, пробудившимся под магическим прикосновением Заклятия Познания.

Поле магического зрения Катри охватывало сейчас чуть ли не всю Познаваемую Вселенную, не уступая знаменитому Всевидящему Оку Цитадели. Эндар видел сотни Миров, необъяснимым образом вычленяя из сложнейшей многомерной панорамы те фрагменты, которые отображали нечто серьёзное происходящее. Он видел пульсирующую черно-серым отвратительную кишку Горловины и алое свечение на подступах к ней — Великое Очищение началось, и легионы Воителей шли на приступ. Золотистая дымка отмечала россыпь дружин Викингов Вселенной, причём интенсивность жёлтого цвета возрастала в окрестностях Горловины — Искатели не забыли и не простили гибели Конунга Рэндальфа и многих сотен Магов-бойцов. Тёплый зелёный цвет отмечал места, где вершили свой труд Дарители Жизни (быть может, Шоэр?), но основным цветом всё-таки был голубой. Да, Хэнэр-шо оказался прав, тысячу раз прав — Хранители неотвратимо идут к тому, чтобы сделаться не просто доминирующей, но единственной силой Мироздания, единственным промежуточным звеном между рассеянными по необъятной Вселенной проявлениями Разума и его Вечнотворящим Прародителем. Густота голубого цвета соответствовала уровню могущества того или иного домена Владычиц, и даже беглого взгляда на эту картину было достаточно для того, чтобы понять — процесс консолидации, процесс создания мощных королевств идёт полным ходом. Разноцветные искорки отмечали точки активности Молодых Рас, подобных Пограничному Миру, или стихийные проявления-выбросы магической энергии Мироздания. Серебряная паутина Всеведущих выглядела малозаметной, но охватывала практически всю Познаваемую Вселенную, как и чёрные зловещие нити — следы Магов-Разрушителей. И Эндар как-то сразу понял и осознал, каким почти божественным чудом ему дарована возможность (пусть и кратковременная, сознание Мага-одиночки не выдерживало чудовищной тяжести обрушившегося на него понимания; для поддержания канала требовались совместные усилия сотен, если не тысяч, изощрённых магических разумов) воспринимать столь всеобъемлющую информацию. Все события Мироздания протекали во времени, а отозвавшиеся на его заклинание были Сущностями Всемогущего Времени, самой его сутью.

Ещё в те далёкие времена, когда юный Эндар пребывал в поре ученичества (да и звали его ещё по-другому), среди множества премудростей, заботливо вкладываемых в сознание учеников, ему особенно запомнилась одна — из так называемого общеобразовательного материала. А именно — постулат о том, что Разум вездесущ, всепроникающ и является основной движущей силой поступательного развития Мироздания, сам в то же время будучи высшим, конечным продуктом, производной от Вечносозидающего. "В любом уголке Познаваемой Вселенной, — говорил Наставник Хэнэр-шо, — в любой среде, в любом измерении, даже в гиперпространстве способны существовать причудливые формы воплощения Разума, живущие и развивающиеся по своим собственным законам, — что не исключает, однако, их подчинения Всеобщим Вселенским Правилам. Биоорганическая гуманоидная форма просто оказалась наиболее рациональной, поскольку обеспечивает самую эффективную обратную связь с окружающим — в виде разумного труда, воздействия на это самое окружающее. Таким образом обеспечивается непрерывное расширение поступающей к Носителям Разума информации, её обработка и практическое применение — без этого невозможен путь к Высшему Знанию, совершенствование Разума вплоть до его высших ступеней. Именно поэтому мы такие, какие мы есть, и выглядим именно так, а не иначе. Но на биоформы наложена масса ограничений: они способны выживать и существовать в очень узком диапазоне спектра физико-химических условий — температуры, давления, агрегатного состояния вещества, наличия или отсутствия тех или иных химических элементов, обеспечивающих нормальный метаболизм этих организмов. Однако такое материальное воплощение Носителя Разума далеко не единственное — в силу неограниченных возможностей Вечносозидающего к творчеству. Я даже не говорю о Сказочных — они в принципе схожи с нами, с людьми, или же о тех биоформах, которые просто используют для своей жизнедеятельности несколько отличный от нашего химизм. Не слишком поражают воображение Магов негуманоидные разумные расы: змеи, птицы, обитатели океанских глубин и ледяных миров — всё это лишь эскизные наброски Великого Плана распространения Разума. И уж конечно не стоят упоминания различия в размерах, строении тела, структуре внешних оболочек человекообразных — эти отличия скорее чисто количественные, ориентированные на строго определённую среду обитания с её конкретной спецификой, нежели принципиально качественные. Однако есть существа, обитающие в недрах звёзд и в чёрной пустоте открытого космоса, в иных измерениях — и только там! — и в Астрале. И зачастую существа эти разумны, просто они далеко не всегда стремятся к контакту с другими разумными. Иногда эти создания просто опасны — вспомните хотя бы Пожирателей Разума. Магия безмерно раздвинула границы доступной нашему пониманию Познаваемой Вселенной, мы можем без ощутимого вреда для себя находиться там, где наши далёкие предки неминуемо погибли бы, и поэтому мы всё чаще сталкиваемся с абсолютно не знакомыми нам ранее Разумными. Особенно преуспели в этом Янтарные Искатели — это их Путь и Предназначение. Но и вам, скорее всего, доведётся столкнуться на тропах Мироздания с чем-то таким, о чём старый Хэнэр-шо и представления не имеет. И ещё… — тут вдруг голос Наставника как-то странно изменился и, как показалось Эндару, даже чуть дрогнул, — …есть те, которых мы называем Таинственными. Известно о них совсем немногое…". Так будущий Алый Воитель впервые услышал об этих загадочных и более чем странных существах.

Действительно, Маги знали о Таинственных очень мало — только то, что они существуют, что они разумны, и что обитают в одном-единственном измерении — во Времени. Никакие другие, пространственные измерения для них не существуют, и, скорее всего, Таинственные даже не подозревают, что в Мироздании есть ещё что-то, кроме Времени. Редчайшие случаи Контактов, осуществлённых сильнейшими Чародеями Магических Рас (в том числе и Всеведущими), почти ничего не прояснили. Образ существования, цели, даже облик Таинственных (если они вообще имели таковой) — всё это оставалось тайной за семью печатями. Контактирующие волшебники не увидели ничего, кроме разноцветных расплывчатых пятен, да и то это видение скорее можно было отнести на счёт результата работы Заклятий Познания, облекавших искомое в более-менее привычную форму. Похоже было, что Таинственных вообще не интересует ничего, кроме них самих, — очень странное явление для Носителей Разума. Существовали неясные намёки истлевших манускриптов на то, что Древним (или это были Чуждые?) удалось проторить тропку к пониманию загадочной расы Обитателей Времени, но то были лишь намёки, и не более того. А ведь Серебряным удалось строго доказать, что тайна Таинственных не является Предельной Тайной, следовательно, она разрешима. И тем не менее, никому из Магов из Высших так и не удалось сколько-нибудь ощутимо приблизиться к разрешению этой загадки.

За века странствий по Мирозданию Капитан Алых Воителей имел немало случаев убедиться в правоте сказанного Хэнэр-шо. Сонмы самых разнообразных разумных существ прошли перед глазами Эндара, но никогда он не встречал ни малейшего признака присутствия Таинственных. Алые — да и другие Маги — умели в известной мере использовать время в своих целях с помощью заклинаний (достаточно вспомнить хотя бы Омуты Времени, попортившие немало крови Сокрушающим во времена столь памятной войны в Мирах Технодетей, или Капканы системы обороны Цитадели). Но Маги использовали время точно также, как Технодети гиперпространство (а ещё раньше электрический ток), то есть не имея правильного представления о его истинной сути и свойствах. Подозревалось, что в полной мере знаниями о природе Времени владеют только лишь Таинственные, и это лишний раз подогревало интерес к этой загадочной расе. И вот теперь, в подземелье Храма Хурру, рядом с серой глыбой Орба Силы, Катри уловил некий неясный отклик на своё Заклятие Познания, скорее даже смутный зов, исходящий именно от Них — от Таинственных…

Дом был таким, как большинство домов зажиточных обитателей Хамахеры — богатых купцов, чиновников и военных: двухэтажный, сложенный из тёсаного камня и обнесённый каменным забором высотой в полтора человеческих роста. Почти всё пространство между оградой и стенами дома занимал густой сад, похожий скорее на перенесённый в Столицу кусок Великого Леса. Кроме паутины тропинок сад пересекала широкая дорожка жёлтого песка, ведущая к дому от замыкавших ограду тяжёлых ворот, да робко жались к жилищу хозяев несколько примитивных строений-хижин — подсобные постройки, в которых ютились слуги.

Первый этаж дома выглядел капитально — разделённый на множество помещений, с прочными стенами, дверями с входными ступенями и окнами, которые запирались глухими ставнями. Второй этаж был открытым, без стен — двенадцать каменных столбов по периметру и четыре в центре поддерживали плоскую кровлю. Образовавшиеся таким образом девять комнат разделялись плетёными занавесями-циновками — климат на побережье Северного материка большей частью благодатный, и жители Хамахеры любили ночевать на свежем воздухе. Дом выстроили прочно, и — средневековье есть средневековье — в случае нужды он смог бы выдержать настоящую осаду. Но сегодня все ставни распахнули настежь, и из открытых окон доносился весёлый шум, музыка и смех — в дом пришёл праздник.

Эндар заметил этот дом не так давно. Он разглядел его во время своей очередной игры, пересыпая в своём сознании искорки аур жителей города (точнее, жительниц). Маг искал в них след того самого нежелания отдаться ему, которое так его раззадоривало. Игра требовала значительного напряжения сил — например, Катри вряд ли сумел бы проверить ауры всего населения страны, не говоря уже о Южном континенте или обо всём Пограничном Мире. Чародей работал по частям — на население Столицы его умения хватало. И всё равно, процесс получался длительным и кропотливым, — какая мешанина эмоций, мыслей и чаяний! — но, тем не менее, захватывающим и интересным.

На этот раз объектом вожделения Мага (он рассмотрел намеченную добычу подробно с помощью магии, после того как зацепил её ауру, совершенно безразличную по отношению к нему, к Властелину) оказалась встретившая шестнадцать вёсен младшая дочь хозяина дома, капитана флота Дальних Морей, старого рубаки, просолённого всеми ветрами океана и испещрённого отметинами бесчисленных боёв и стычек. Юная красавица с ладной фигуркой, увенчанной золотистым водопадом густых длинных волос, с матовой бархатистой гладкой кожей полудетского ещё лица, взирала на мир зеленоватыми глазами, широко распахнутыми в ожидании счастья. И сердце её было уже не свободно — молодой офицер флота, помощник командира крейсера, участник покорения пиратских островов, прочно обосновался в нём. Родители девушки сочли партию вполне подходящей, и дело стремительно продвигалось к свадьбе, к вящему удовольствию молодых. Времени у Катри почти не осталось, и чародей решил заявиться прямо на свадебный пир, вопреки своим прежним привычкам по отношению к добыче, которой являлись женщины. Тёмная страсть билась в сознании Лесного Мага, подчиняя его и толкая на такие поступки, которые были бы совершенно непредставимыми для Алого Мага-Воителя по имени Эндар.

Ворота поспешно распахнулись перед Властелином (он прибыл на носилках, которые несли четверо дюжих рабов — дань традициям и нормам Хамахеры), и Лесной Маг, даже не взглянув на распростёршихся ниц слуг, ступил на золотистый (как волосы его избранницы!) песок дорожки.

Весёлый гомон в переполненной гостями огромной центральной комнате, превращённой в пиршественный зал, разом стих, как только высокая фигура Катри возникла на пороге. По залу пробежал холодок страха и почитания. Эндар ощущал содержание обращённых на него женских взглядов и знал наверняка, что любая из присутствующих здесь женщин покорно пошла бы за ним куда угодно, повинуясь слабому жесту руки чародея. Кроме одной…

Ауры же мужчин наполняло несколько иное чувство, точнее, смесь чувств. Присутствовали и страх, конечно, и преклонение, и зависть, и тяжёлая неприязнь, скрывавшаяся под пологом прочих эмоций. Не было лишь дружелюбия, но Катри в нём и не нуждался.

Маг молча обвёл взглядом всех в комнате — люди поспешно опускали глаза под его тяжёлым взором. Слова не требовались — волшебник явился сюда с вполне определённой целью, и он своё получит. Помешать Властелину не сможет никто, в конце концов, существует же право первой ночи, а там пусть женятся, любят друг друга, рожают детей и живут счастливо до глубокой старости. Он, Великий Маг, всего лишь желает первым вдохнуть аромат нежного цветка и сорвать его. И поэтому совсем не стоит затягивать сюжет — время дорого, и неотложных важных дел предостаточно.

Катри приблизился к краю большого низкого стола, уставленного винами и кушаньями — подошвы его сапог утонули в ворсе густого ковра, устилавшего весь пол. Вместо куртки на нём был надет просторный багровый плащ, ниспадавший почти до пят — всё-таки он прибыл на празднество!

Невеста приподнялась с низкого кресла во главе стола, где она сидела рядом со счастливым женихом — крепким молодым мужчиной со смелым лицом, на котором уже успел отпечататься шрам от вражеской стали. Обычай требовал, чтобы она сама поднесла чашу с вином такому гостю. И она выполнила обычай, хотя Эндар явственно ощущал быстро заполнявший всю её душу липкий страх, даже ужас — девушка явно догадывалась, зачем пожаловал сюда грозный Властелин Мира. Катри выпил кубок до дна, не отрывая глаз от бледнеющего лица новобрачной, затем поставил чашу на стол и произнёс одними губами, так, что услышать его слова могла только она — ведь только ей эти слова и предназначались:

— Я желаю тебя. Пойдём.

В глазах её плеснуло отчаяние, перемешанное с ужасом и бессилием — по спине Мага пробежала ледяная струйка наслаждения. Он протянул руку и одним движением разорвал тонкую белую ткань свадебного наряда. Обнажились маленькие упругие груди с тёмными зёрнами сосков, девушка тихо вскрикнула и попыталась прикрыться рукой, а Катри сгрёб её в объятия и жадно поцеловал в дрожащие тёплые губы.

— Н-е-е-е-ет!

Добыча упёрлась в обтянутую кольчугой грудь Властелина стиснутыми кулачками, отчаянно и безнадежно пытаясь вырваться из охватившего её железного кольца сильных рук. Быть может, если бы она покорно уступила, то в зале никто бы и не шелохнулся, и не случилось бы ничего, но несчастная упорно не желала сделаться просто вкусным угощением, будь добивающийся её хоть Великим Магом, хоть даже самим Богом Неба. Она любила, и не хотела принадлежать никому другому, кроме своего возлюбленного.

Следующие несколько мгновений вполне могли бы стать последними в этом воплощении мятущейся Души Мага — последними для его телесной оболочки. Позади кресел, на которых восседали новобрачные, на стене было развешано оружие из многочисленных трофеев хозяина. Прямо за спиной жениха под растянутым полным кольчужным доспехом висели два перекрещенных морских боевых топора, одинакового удобных для рукопашного боя и для метания. И один из этих топоров мгновенно оказался в умелой руке опытного (несмотря на молодость) воина.

Катри спасло то, что юноша чуть промедлил, корректируя прицел, — он слишком боялся зацепить свою пока ещё будущую женщину. Да и привычно носимая магическая защита, пусть и ослабленная затопившей Мага волной желания, сработала автоматически, чуть отклонив стремительно несущееся лезвие. Сверкнувший молнией боевой топор срезал прядь волос Эндара, обдав щёку дуновением распарываемого воздуха, и глубоко врезался в дверной косяк — стена содрогнулась от силы удара. В следующий миг воин замер с вытянутой рукой — на окаменевшем лице жили только яростно сверкавшие глаза, а девушка проворным испуганным зверьком вырвалась из объятий волшебника и кинулась на грудь своего любимого, тесно прижавшись к нему всем телом.

Тишина в комнате стояла такая, что можно было слышать шорох листьев в саду. Брошенное Магом заклятье сработало безукоризненно, десятки находившихся в зале людей оцепенели, не в силах шевельнуть рукой или просто глубоко вздохнуть. Слышно было, как журчит, растекаясь по столу, вино из опрокинутого кем-то из ошеломлённых гостей сосуда.

Катри медлил. Он просто не знал, как ему поступить — возможно, впервые за всю свою долгую жизнь. Чародей ясно видел ожидание смерти в глазах обоих молодых, причём девушка явно больше боялась не за себя, а за своего жениха. Поступок парня был хуже чем бессмысленным, вроде попытки остановить голыми ладонями надвигавшуюся океанскую волну, но руку его толкнуло то, что позволяло выжить Молодой Расе сейчас, и что позволит ей в будущем сделаться Великой Расой — Настоящая Любовь и готовность к самопожертвованию во имя этой любви.

И тут перед глазами Лесного Мага всплыла картина из не столь далёкого прошлого: пробитые толстой тяжёлой стрелой тела Джэ и Хи-Куру, медленно-медленно оседавшие на влажный песок берега Великой Реки у селения ан-мо-куну… "Ты не спас тогда тех, хотя, наверно, мог бы, а теперь хочешь убить этих, ты, всегда спасавший Миры? Что с тобой, Звёздный Рыцарь? Какая чёрная сила всё в большей степени управляет тобой и твоими деяниями?" А Хи-Куру и Джэ всё падали на песок, не размыкая объятий, падали — и никак не могли упасть…

Тишина треснула. Пиршественный зал вновь наполнили говор и смех, на лицах появились улыбки, зазвучали даже грубые солоноватые шуточки, весьма уместные в подвыпившей компании морских вояк, собравшейся по такому славному поводу, как свадьба одного из них. Великолепный наряд невесты радовал взгляд красотой и совершенством, — форма вполне соответствовала содержанию — а тяжёлый боевой топор, как ни в чём не бывало, покинул дверной косяк (на котором не осталось и следа от врубившегося в дерево оружия) и мирно устроился на стене за спинами новобрачных, крест-накрест со своим близнецом.

Катри выпил поднесённую невестой чашу вина — новобрачная сама была обязана угостить такого гостя, поставил золотой кубок на стол и протянул руку над сложенными лодочкой перед грудью ладошками девушки. Из руки Мага полилась струйка сотворённых жемчужин, падая с тихим шорохом в подставленные горсти. По залу пронёсся благоговейный вздох, а полудетские губы новобрачной раздвинула счастливая улыбка, обнажая великолепные ровные зубки.

Эндар просто стёр из памяти всех находившихся в комнате всё случившееся с того самого мига, как Лесной Маг переступил порог дома — такое знание не будет полезным ни этим людям, ни ему самому. Великий Маг не может терять лицо, ведь его власти никто не смеет противиться. Он воздал по заслугам, а создавать прецеденты совсем ни к чему. Боги должны уметь быть милостивы, иначе о них не сложат легенд…

Катри легко сбежал по входным ступенькам и направился к воротам. Тёмная страсть билась внутри, обжигая и требуя выхода. Маг поймал за одежду пробегавшую мимо молоденькую испуганную служанку, торопившуюся к гостям с полным блюдом жареной рыбы, задрал ей подол, открыв стройные загорелые бёдра, наклонил и грубо овладел ею прямо тут же, прислонив девчонку к ближайшему древесному стволу.

Как всё-таки легко быть великодушным, когда ты почти всесилен…

В этот же день, точнее ночью, Эндар расслабленно лежал в тёплой, мягко фосфоресцирующей морской воде бассейна, устроенного в спальне его дома. Маг любил ощущение тёплой воды — как будто летишь, а затрат Силы никаких. Да и сосредоточиваться и думать в воде гораздо легче и приятнее.

На ложе Властелина терпеливо ожидали, не смея прервать его мысли, две закутанные в прозрачную ткань светловолосые девушки. Вообще-то Катри хотел взять трёх, но отыскать девственниц подходящего возраста и, самое главное, похожих внешне на сегодняшнюю невесту всего за несколько часов оказалось совсем не простой задачей — найти удалось только двоих. Зато никаких неожиданностей не ожидалось — «невесты» покорно ждали, пока Великий Маг завершит медитацию и снизойдёт до них, чтобы сделать из девушек женщин.

Мысли Эндара текли размеренно и привычно. Пожалуй, сегодня впервые он задумался о том, что с ним происходит. Было ли это всего лишь обычное опьянение властью, или же причина гораздо серьёзнее? Ведь никогда раньше не опускался Алый Маг до того, чтобы унижать тех, кто неизмеримо слабее, да ещё испытывать при этом настоящее наслаждение! Катри твёрдо решил для себя разобраться в происходящем до конца, как только он закончит работать с Орбом Силы — когда продолжающееся обучение магов-аколитов оставит ему достаточно времени и сил для разрешения этой проблемы. А может быть, новообученные маги даже помогут…

И тут острое чувство опасности активировало защитное заклятье. Тело Мага взметнулось вверх, роняя стекавшие с него звонкие капли, и в том же горизонтальном положении, в каком оно покоилось в тёплой светящейся морской воде, мягко опустилось на мраморную кромку бассейна. А потом завизжали девушки.

Голубоватую струю воды, бьющую из разверстой пасти мраморной статуи морского змея — одной из четырёх по углам бассейна — пробила стремительная чёрная молния. Гибкое змеиное тело вонзилось в воду, свернулось спиралью, взлетело высоко над взбаламученной водной поверхностью и шлёпнулось обратно. Мелькнула распахнутая пасть, полная острых иглоподобных зубов, и горящие красным маленькие глазки. Гадина достигала трёх локтей в длину и была толщиной в руку. Водяная змея, обитательница гнилых заводей Великой Реки, тварь настолько же редкая, насколько опасная, — яд её убивал человека за полминуты — предстала во всей своей убийственной красе перед изумлённым чародеем. Водяные змеи не нападают на человека первыми, — звери не охотятся на того, кого не в состоянии съесть, — но если её потревожить или раздразнить… А сейчас, попав в жгучую солёную воду после привычной пресной, змея впала в состояние неконтролируемого бешенства и готова была броситься на кого угодно. Она металась по бассейну зигзагами, норовя выскочить на пол.

Катри пришёл в себя очень быстро — жизнь Мага-Воителя приучила Эндара к любым опасностям, просто эта свалилась (почти в буквальном смысле) ему на голову слишком уж неожиданно. Да, ничего не скажешь, денёк выдался щедрый на смертельные сюрпризы…

Коротким заклинанием он успокоил перепуганных наложниц, те прижались друг к другу, заворожено глядя на Мага и на змею в воде круглыми от страха глазами. Вторым заклятьем волшебник взял змею за шею чуть пониже головы, выдернул из бассейна и распластал на гладком мраморе пола. Чёрное блестящее тело ещё подёргивалось, но шевелиться змея уже не могла. Допросить неразумное создание, в обычном смысле этого слова, не представлялось возможным, но вот узнать от неё всё необходимое Маг уровня Эндара очень даже мог. И сейчас Катри весьма интересовало, как змея попала в систему водоводов бассейна, и если ей помогли в этом, то кто это сделал. Вопрос «Зачем?» даже не возникал, ответ на него был само собой разумеющимся — Властелина хотели убить. В случайность появления ядовитого создания там, где обычно купался и принимал морскую ванну только сам чародей, Лесной Маг не верил хотя бы потому, что речное существо не могло само по себе оказаться в море — разве что река вынесла туда уже дохлую змею. Однако судя по тем пируэтам, какие выделывала эта тварь в воде всего несколько мгновений тому назад, она и близко не подходила под категорию «дохлая».

Ответы на интересующие его вопросы Маг получил скоро. Он проследил всю цепочку свинцовых, керамических и каменных труб, ведущих внутри стен дворца к большому резервуару для морской воды во дворе, откуда вода самотёком поступала в покои. Просматривать было несложно, след змеи во времени ещё не исчез, тем более что сама змея находилась тут же, под руками. И так же быстро Катри нашёл того, кто запустил гадину в трубы, точнее в резервуар, на дно, откуда поток воды всосал её в водовод. Высокий человек в грязных лохмотьях раба стоял у каменной кладки накопителя морской воды (вода туда заливалась прямо из моря во время прилива или пополнялась вёдрами вручную) неподвижно, словно окаменев или прислушиваясь к чему-то. Но самое интересное последовало далее, когда Эндар стал доискиваться ответа на вопрос «Почему?».

Раб был военнопленным шемрезийцем, и сначала Катри даже решил, что им двигала жажда мести за испепелённый Шемрез, однако всё оказалось и проще, и сложнее. Змею слуга приобрёл на городском рынке у заезжего фокусника, развлекавшего зевак смертельно опасными трюками за медные монеты, купил за неизвестно как сохранившийся у пленника алмаз. Для заклинателя алмаз был целым состоянием, так что сделкой остались довольны обе стороны. Эндар отдал должное мужеству бывшего пирата — тащить речную змею через весь город под одеждой, ежесекундно рискуя получить смертельный укус, решится далеко не каждый. Пират явно знал повадки обитателей реки и моря и хорошо продумал план действий, зная примерно то время, когда Властелин любит нежиться в морской воде бассейна. А причина — причиной являлась молодая служанка-шемрезийка, прислуживавшая Магу за завтраком.

Катри не знал её имени (он звал её просто Шемрезой — по имени её родной земли), но вполне мог оценить темперамент смуглой красотки. Она прошла через постель Мага, но одного раза ей явно не хватило, и девушка нашла выход, позволивший ей пользоваться вниманием чародея в обход конкуренток. Подавая Катри завтрак (так сложилось, что шемрезийка занималась именно этим), она зовуще изгибалась всем телом и безошибочно чуяла тот миг, когда Маг взглядывал на неё чуть более заинтересовано. Тогда девушка торопливо сбрасывала с себя одежду и усаживалась на колени к Эндару, повернувшись к нему лицом и широко разведя в стороны стройные ноги так, что она обнимала ими бёдра Мага, сводя пятки за его спиной. И пока чародей неторопливо вкушал трапезу, шемрезийка предавалась любви, ублажая Властелина и (в не меньшей степени) себя. Эндар не ошибался — пленница была влюблена во владыку Пограничного Мира и готова на всё, лишь бы хоть раз в неделю иметь возможность предаться с ним любовной игре. Игра же эта представлялась оригинальной: Шемреза обладала неистощимой сексуальной фантазией, и Катри позволял ей иногда получить желаемое — когда это совпадало с его собственными желаниями.

Что же касается раба-водоноса, то он давно и тайно был влюблён в прекрасную соплеменницу, вероятнее всего ещё с тех пор, когда оба они были свободными жителями Пиратских Островов. Любовь эта, как часто бывает, осталась незамеченной самим объектом страсти, ушла вглубь, но продолжала жить, выжигая душу пленника. Очень может быть, что раб имел возможность понаблюдать, чем занимается предмет его обожания с Властелином — и у стен, особенно у стен дворцов, есть глаза и уши. Дальнейшее просто — черноволосая обольстительница сделалась единственным смыслом жизни человека, у которого отняли всё: свободу, дом, родную землю, близких ему людей. И виновник всех бед, в довершение всего, отобрал то последнее, что еще оставалось у несчастного. В свойственной всем глубоко влюблённым слепоте раб полагал, что стоит исчезнуть проклятому колдуну, как всё встанет на свои места, девушка сразу заметит, что её давно и пылко любят, и тут же, конечно, ответит взаимностью на такое сильное чувство. А тот факт, что соотечественница сама не мыслит себе жизни без Лесного Мага, пленник просто-напросто не замечал. Человеку так свойственно обвинять во всех своих бедах и неудачах кого-то другого…

Катри вздохнул — здесь он был бессилен. Он не сможет, да и не захочет внушить служанке-шемрезийке пылкую любовь к соплеменнику — подобные заклятья краткоживущи, а заниматься поддержанием заклинания постоянно — у него что, мало своих, гораздо более важных (для самого Мага) дел? Излечить бывшего пирата от гибельной страсти? А не хватит ли на сегодня актов человеколюбия, ведь, как-никак, Эндара сознательно намеревались убить, и не в минутном порыве, а подготавливая покушение долго и тщательно. И что с того, что подоплёкой обоих сегодняшних случаев было, по сути дела, одно и то же: только в одном случае мужчина отстаивал и защищал свою любовь, а в другом пытался этой самой любви добиться любым доступным способом…

Раб-водонос упал у каменной стены водосборника молча, без вскрика — лёгкая смерть. Утром его найдут; что ж, сердце останавливается и у молодых — на всё воля Вечного Неба! Умер от любви — так скажут наиболее проницательные и, что самое интересное, окажутся абсолютно правы.

Да, придётся наложить на всех во дворце Заклятье Непричинения Зла. Дополнительные затраты Силы — ну что ж, продолжение воплощения дороже. А не то жди яда в кубке с вином, поданным очередной ревнивицей или прошедшим через руки очередного ревнивца. И ещё неизвестно, чья ревность опаснее.

Маг посмотрел на чёрное змеиное тело — жёлтое быстрое пламя проглотило тварь и исчезло, оставив на полу лёгкий пепел. Эндар дунул, и пепел исчез без следа — мраморная поверхность снова сделалась девственно чистой.

Девственно… Нет, свою брачную ночь он всё-таки справит. А утром снова будет дело, которое следует делать, даже пренебрегая удовольствиями. Иначе может случиться так, что никаких удовольствий больше не будет вовсе…

Эндар вытер тыльной стороной ладони обильно выступившие на лбу бисеринки пота. Говорить с Таинственными невероятно трудно, хорошо ещё, что такое вообще сделалось возможным. Диалог состоялся, — хвала Орбу Силы — Маг может задавать вопросы и получать ответы. Правда, общение затруднено тем, что для Сущностей Времени многие понятия, обычные для Носителей Разума из пространственных Миров просто не существуют или не имеют смысла, а некоторые обозначают что-то с точностью до наоборот. И кроме того, следует поспешить — контакт может прерваться в любой момент, Таинственные капризны и непредсказуемы. И не капризны даже, а просто абсолютно иные, и этим всё сказано. И всё-таки…

— Кто вы?

— Мы те, кого вы называете (непонятно). Сами же мы зовём себяДухами Времени…

— Где вы?

— Мы, как и вы, везде. Мы даже не можем понять, где обитаете вы. Ваш Мир для нас непостижим…(целый ряд неясных символов).

— Как вы существуете? Есть ли у вас Предназначение и Цель? Какова система ваших ценностей?

— Мы просто живём. Остальные твои вопросы нам непонятны…

— Можем ли мы быть как-то полезны друг другу?

— ……………(бессмысленный набор знаков).

— Что такое есть Орб Силы? Почему с вами удобнее всего общаться именно здесь, рядом с ним, — я знаю, что многие пытались говорить с вами раньше, и почти всегда безуспешно.

— Это тюрьма… Нас держат здесь могущественные заклинания, силу которых не может побороть наша магия. Но если стены узилища рухнут, и мы вырвемся наружу… (и снова что-то непонятное).

— Кто создал Орб? Мы называем такие вещи артефактами.

— Это было (непонятно, но Катри догадался, что для Духов Времени понятие давно означает далеко)… Была большая война между теми, кого вы зовётеДревними, и теми, которых называете Чуждыми. Нам неясны причины ицели этой войны, но она была, и в ней даже погибали Духи Времени. Впрочем, они гибнут и сейчас, когда вы пускаете в ход (неясное прилагательное) Оружие…(Абсолютное, быть может?). Обе стороны сумели сплести поистинедьявольские заклятия, которые дали им власть над нами. И противникииспользовалитюрьмы — артефакты — как оружие в этой войне, и назвали их темпоральными бомбами… (Эндар даже вздрогнул от того, насколько точным оказался перевод термина, который употребил его незримый собеседник).

— Значит, вы смертны?

— Да, вопрошающий, мы смертны. Бессмертен только Высший Разум.

— Как освободить вас? Разрушить тюрьму?

— Есть два пути — тонкий и грубый, и для каждого свои заклятья. Мы не властны подсказать их тебе, но поскольку ты сумел нас дозваться, то и разгадать тайну этих заклинаний тебе будет под силу. При тонком освобождении Духи Времени истекают без вреда для вашего Мира. А вот при грубом освобождении — вы называете это взрывом…

— Что происходит при взрыве темпоральной бомбы?

— Нам трудно объяснить тебе — не достаёт общих для нас понятий.

— А вы можете показать то, что хранится в памяти вашей расы? Что случилось, например, в том Мире, который мы назвали Мёртвым, и где Технодети разыскали и унесли с собой осколок темпоральной бомбы?

— Ты уверен, что хочешь видеть это?

— Да, я желаю это видеть…

И он увидел.

В самый первый миг не произошло ровным счётом ничего. Затем всё подёрнулось тончайшей серебристой дымкой, лёгкой и неосязаемой. Раздался короткий звук — как будто лопнула перетянутая струна. Конечно, и зрительные, и слуховые восприятия были псевдореальны — просто обычные органы чувств так реагировали на происходящее. А потом…

Окружающая картина менялась на глазах. "Активация темпоральной бомбы девятого порядка — естественный бег Времени ускоряется в миллиард раз…" — комментировал мыслеголос в сознании. — "Соответственно ускоряется проявление воздействия всех законов, которым подчиняется материя.Смотри…". Нет, в небе не происходило ничего особенного — область взбесившегося, сошедшего с ума времени ограничивалась только планетой, её поверхностью. Но вот на этой самой поверхности…

Эндар находился в центре большого города, заполненного людьми, механизмами и разнообразными строениями. И всё это стремительно старело — ведь одна-единственная секунда вмещала в себя более тридцати лет! Красивые, молодые существа, окружавшие Мага, в считанные мгновения превращались в дряхлых стариков, падали на каменные покрытия улиц и умирали — естественной смертью. Через три-четыре секунды во всём огромном мегаполисе не осталось ни единого живого создания. Плоть осыпалась с мёртвых тел, голые костяки усеивали всё вокруг. Металлические конструкции затягивала рыжая короста ржавчины, стёкла мутнели от толстого слоя мгновенно скапливающейся пыли, стены зданий рассекали змеящиеся зигзагообразные трещины. В первые мгновения апокалипсиса с небес рухнуло несколько летательных аппаратов, пилоты которых умерли, и обратилось в груды распадающихся рваных обломков. Кое-где расцветали и тут же увядали пламенные бутоны пожаров — огонь угасал, пожрав в мгновение ока всю предложенную ему пищу.

Эндар ожидал увидеть зелень буйной дикой растительности, заполняющей вымершие улицы, однако господствующим цветом по-прежнему оставался серый и чёрный. Как Разум на несчастной планете умер, не успев за отведённый ему последний краткий миг даже осознать происходящее, не то чтобы попытаться хоть как-то защититься; так и любая форма органической жизни кончилась, не имея достаточно времени для того, чтобы дать себе продолжение. Как состарились и скончались успевшие покинуть материнскую утробу дети, так и проросшие семена выбросили стебли и увяли — тонкая нить оборвалась. Законы созидания хрупки и уязвимы, Янь не успевал соединиться с Инь, и злосчастный Мир всецело оказался во власти безудержной энтропии.

Всего за каких-то несколько стремительных секунд жизнь на планете исчезла — любая её форма, в любой среде. Уцелевшие примитивные звенья жизни, вроде размножающихся делением простейших, не в силах оказались существовать в одиночку — ведь рухнула вся сложнейшая пирамида взаимосвязанных структур. На пределе слуха Эндар уловил тонкий звенящий вой: вырвавшиеся на свободу после долгого заточения Таинственные бушевали в бешеном танце, даже не замечая гибели, воцарившейся в чуждых и попросту неведомых им измерениях.

Чудовищная картина гибели неведомого Мира завораживала. Древние поистине достигли вершин магии, коль скоро сумели заточить и в какой-то мере подчинить себе такую всесокрушающую мощь. Строения города разваливались, черепа домов с пустыми глазницами окон (стёкла исчезли так быстро, что глаз не успел зафиксировать это событие) оседали грудами щебня, загромождая бесформенными кучами мусора то, что некогда было улицами и площадями. К серому и чёрному цветам добавился жёлтый — в мёртвые руины вползали пески. Жёлтые языки мгновенно исчезали, слизанные яростными порывами набравших силу ветров, неистовый бег которых не задерживали больше густые леса, но появлялись снова и снова. Минут через десять среди каменных останков заголубела вода — поднялся уровень близлежащего моря в результате таяния полярных ледяных шапок. Затем синий цвет исчез, уступая место багрово-красному на чёрном — подземный огонь разорвал земную кору, через дымящиеся расщелины тягуче потекла вязкая магма, тут же застывая и каменея. Фиолетовый контур далёких гор на горизонте исчез — горы распались, подчиняясь всеобщему разрушению. Миновал всего один час (или сто десять тысяч стандартных лет), и планета стала безжизненным каменным шаром, иссеченным глубокими ранами-трещинами. А след небывалой катастрофы намертво впечатался в окружающую плоть Мироздания. Над выжженной, оплавленной твердью бушевал ледяной ветер…

Картина кошмарного видения постепенно начала меркнуть — разрушительная мощь высвободившихся духов иссякала. Таинственные вернулись к привычному для них образу существования, а то, что при этом перестал жить целый Мир, их ни в коей мере не касалось и не волновало. Река времени вошла в нормальное русло, и лишь пронизывающий до костей ветер выл вечный реквием скончавшемуся населённому Миру — отныне этот звук будет почти единственным на злополучной планете.

"Ну, как? Впечатляет?" — Эндар помотал головой, чисто физическим движением изгоняя из сознания гаснущие обрывки видения вместе с мыслеголосом своего иномерного собеседника. "А Орб Силы — это ловушка-тюрьма одиннадцатого порядка, выше двенадцатого такие структуры существовать просто не могут. Слишком мала устойчивость — артефакт разорвёт в момент создания. Этот закон не удалось обойти Древним, и вряд ли кому-нибудь когда-нибудь удастся…" — Таинственный умолк, замкнулся и ушёл в себя. У Эндара не осталось ни сил, ни желания вызывать его снова. Но одна мысль в его сознании сформировалась чётко и ясно — Орб Силы (или темпоральная бомба) ни под каким видом не должен оказаться в распоряжении Серебряных, тем более в руках такого фанатика, как Епископ. Плевать на все его обещания! Алый Маг сам в состоянии добиться всего того, чего он пожелает. А Всеведущие… Если уж им так невтерпёж окунуться до назначенного срока в лоно Вечнотворящего, то пусть уж ныряют туда сами, не прихватывая с собой ни в чём не повинные сонмы Носителей Разума, которым идея Слияния абсолютно чужда. Даже Чёрным Разрушителям не пришло бы в голову пустить в ход такое страшное оружие — у них концепция несколько иная.

И кроме того, на мощи Орба Силы во многом основана магия Хурру. Кто может сказать точно, насколько она ослабнет, если лишиться своего источника и поддержки? А магия Храма — это его, Катри, магия, его арсенал для борьбы.

А Таинственные, или Духи Времени… Вряд ли они смогут стать союзниками — слишком глубока пропасть, разделившая привычную и совсем непривычную формы проявления воплощённого Разума. Но полученное от пленённых Духов знание поистине бесценно (бесполезных знаний вообще не бывает), и кто знает, как Катри сможет применить его в будущем. Ведь Будущее всего лишь вероятностно…

Эндар имел основания быть довольным. Первую часть его плана по созданию боеспособного магического Отряда, способного противостоять в открытом бою Магам Высших Рас, можно было считать выполненной. Восемь десятков магов-бойцов — конечно, батальон Чёрных или дружина Искателей их сомнут, но вот с шайкой Детей Хаоса или со взводом Магов-Разрушителей они управятся. Особенно если возглавлять Отряд будет бывший Капитан Ордена Алых Воителей…

Что дальше? Отдавать в руки своих подопечных секреты наиболее разрушительных и действенных заклятий Эндар пока совсем не спешил — оружие должно привыкнуть, притерпеться к руке хозяина, а не то и порезаться недолго. Катри с интересом наблюдал тот неприкрытый восторг, с которым Властитель Хаур и Верховный Хурру, присутствовавшие на демонстрации, следили за разворачивающимся перед ними чародейством.

В подземелье Храма, вместилище Орба, в святая святых, доступ имели немногие. И сейчас здесь находились, кроме самого Катри и его учеников, только лишь Верховный Хурру с несколькими жрецами высшего уровня посвящения и Волк с десятком отборных военачальников и приближённых. Кстати, совсем ещё недавно Властитель и помыслить не мог о том, что он тут окажется. Отношения между жрецами Храма и Властителями веками балансировали на тончайшей грани между открытой войной и временным перемирием, и эта ситуация в корне переменилась лишь с появлением Лесного Мага. Эндар прекрасно понимал, что при наличии постоянной — и непредсказуемой — внешней угрозы сущим безумием было бы допускать какие бы то ни было конфликты внутри самого Пограничного Мира.

Зрелище демонстрации магических возможностей воинов Отряда впечатляло. Эндар специально отобрал для показа наиболее эффектные с точки зрения зрелищности заклятья. По подземелью хлестали плети молний, в щебень разнося каменные мишени, сложенные из тяжких плит. Призрачные силуэты магов-бойцов мгновенно перемещались, возникая в самых неожиданных местах и вновь исчезая. Аколиты Отряда принимали грудью пущенные в них стрелы и пропускали их сквозь тело безвредно. Заклятье Проницаемости — хорошая штука, особенно против механического оружия Молодых Миров. И заключительным аккордом стало сотворение соединёнными усилиями отвратительного монстра, под грузной поступью которого трескались каменные плиты пола. Позволив почётным гостям вдоволь налюбоваться исполинской мощью чудовища, ученики Эндара проворно искромсали закованную в роговую броню тушу сверкающими клинками. Чёрная кровь потоками хлестала во все стороны, пачкая стены, но когда псевдоящер издох, аколиты Катри так же споро убрали все следы побоища — громадные куски кровоточащей серой плоти и лужи липкой крови словно истаяли в воздухе. Властелин долго колебался, стоит ли вооружать своих подопечных магическими мечами, подобными его собственному, но всё же пошёл на это. Средневековый воин привык к ощущению рукояти холодного оружия в ладони, а творить волшебные лезвия каждый раз заново бойцам Отряда явно не под силу. Что же касается опасения, что острия мечей могут быть повёрнуты против самого Лесного Мага, — такую возможность нельзя было сбрасывать со счетов — то чародей принял определённые меры для обеспечения собственной безопасности.

А надо всем происходящим ровно светился Орб Силы, словно бы удовлетворённый тем, что творилось в его присутствии и с его помощью.

Когда всё завершилось, и аколиты расположились по периметру подземелья, сев на пятки согнутых в коленях ног в позах восстановительно-расслабляющей медитации, Волк повернулся к Лесному Магу. Эндар поднял ладонь, предупреждая незаданный вопрос Властителя.

— Я знаю, о чём ты хочешь спросить, Властитель Хамахеры: почему, располагая такой мощью, мы не посылаем наши войска на юг, для завоевания и покорения Изобильных Земель? Верно?

— Ты прав как всегда, Великий Маг (Волк избегал называть Катри Властелином, лелея иллюзию собственной исключительности).

— Так вот, Волк, — войны между континентами не будет. Она просто не нужна и не имеет смысла. И кроме того, твой флот владеет морями, но армии Юга сильнее твоего войска. Вспомни побоище у Хорских Ворот — разве у тебя найдётся что противопоставить страшным лучникам южан? Отряды арбалетчиков? Да их выкосят начисто, прежде чем твои солдаты успеют хотя бы десяток раз разрядить свои самострелы в противника! А магия применяться не будет — в моём Отряде и Хурру, и Видящие.

Эндар не счёл нужным объяснять Хауру, что стрелки Короля смогли так эффективно опустошать ряды Детей Пустыни — лук всё-таки не пулемёт, оружие молодых техногенных Миров, и не бластер галактиан, — только благодаря чарам. Лесной Маг в принципе сделал то же самое, что и при штурме Шемреза: вмешался в допустимых пределах. Старший-из-Видящих колдовства Катри не заметил, и Волку знать об этом совсем не следует.

— И самое главное, повторю, война эта совершенно бессмысленна. В этом Мире один Властелин — я, запомни это. Тебе мало власти? Тогда продвигайся вглубь Великого Леса, завоёвывай новые земли с новыми данниками. Посмотри на те же Изобильные Земли — полки Короля начали наступление на Пустыню. Так кто мешает тебе поступить так же? И ещё — каждому Судьбой (тебе так будет понятнее) отмеряно определённое место, чёткий уровень, которого он может достигнуть. Ты своего достиг. Попытаешься забраться выше — сломаешь шею, если не сам, так тебе помогут.

Хаур промолчал, но в жёлтых волчьих глазах его плясало неукротимое пламя. Эндар сознательно провоцировал Властителя — открывшийся враг гораздо менее опасен, чем враг таящийся. Однако Катри не сомневался — у владыки Хамахеры хватит здравого смысла не бросать вызов силе, одолеть которую он не сможет. Волк хорошо помнил и завоевание островов, и разрушение Сердца Пустыни, и самую первую свою встречу с Лесным Магом в своём собственном дворце. И даже гибель Катри не пошла бы Хауру на пользу — ведь тогда он остался бы один на один против невероятно возросшей магической мощи Храма Хурру.

От Верховного жреца Храма Эндар также не ждал удара в спину. Хурру из Отряда выполняют приказы Катри, и только его. Высший иерарх Храма не обладает более никакой реальной властью над ними. А на что бывшие Хурру теперь способны, жрец только что видел своими собственными глазами. И в довершение всего, фатальное подчинение Верховного Предначертанному, воле Вечного Неба делает любую враждебную акцию по отношению к Эндару с его стороны и вовсе маловероятной. Верховный Хурру не уничтожил Лесного Мага ещё в самом начале, когда имел для этого реальную возможность, а уж теперь…

В сложном уравнении равновесия сил Пограничного Мира одна лишь величина представлялась Катри неизвестной, вернее, известной недостаточно — Видящие. Нет, не те из них, которые состояли в Отряде, а те, кто остались у себя дома, в Эдерканне, на Южном материке. Король запросто мог точить зубы на Север (точно так же, как Хаур нацеливался на Юг — все владыки в этом отношении одинаковы), хотя следов враждебных намерений в его ауре Лесной Маг не замечал (пока?). Что же касается Старшего-из-Видящих, то он оставался вещью в себе, и это настораживало. Несколько раз, просматривая Алтарь Видящих в Эдерканне, Эндар замечал следы-нити странных заклятий. Причём нити эти гасли настолько быстро, что Катри не успевал разобраться в их сути, а отпечатки творимых заклинаний во времени почему-то не прощупывались. Непонятное всегда может таить в себе опасность; и разобраться, что за волшебство творится в Южном магическом сообществе, следовало безотлагательно. Эндар допускал, что Видящие умеют маскировать кое-какие свои магические действия, скрывая их даже от него, Властелина.

Что же касается надёжности воинов-магов Отряда, то тут Катри был вынужден прибегнуть к наложению на них (на всех!) Заклятия Непричинения Зла (ему, Эндару, — прямая попытка причинить Магу вред, или даже серьёзное намерение предпринять подобную попытку, привела бы к смерти находящегося под властью заклинания). Такой способ нельзя считать наилучшим — поддержание заклятья на должном уровне эффективности и малозаметности для объекта заклинания требовало почти постоянного контроля и затрат энергии-Силы, да и полузомбированные воины не будут наилучшими бойцами в настоящей магической схватке. Кроме того, существовала вероятность, что кто-нибудь из особо одарённых аколитов сумеет почуять наложенное на него заклинание, и не только почуять, но и блокировать или обойти его, и не просто обойти, но и сделать это незаметно от самого Катри. Маг очень надеялся, что скоро он сможет снять своё заклятье — после соответствующей проверки своего Отряда в бою.

Роящиеся в голове Эндара планы были поистине грандиозными. Ему, конечно же, тесен Пограничный Мир с его средневековьем, он пойдёт дальше, к звёздам, раздвигая границы Параллельных Миров. Просто для этого надо подождать каких-нибудь двадцать-тридцать лет — не срок для долгоживущего. Надо дождаться, пока вырастут и овладеют магией его собственные дети. В шутках хамахерийцев была доля истины — дети Мага рождались и рождались во дворцах, домах и хижинах Столицы. Катри отслеживал своих отпрысков, стараясь прежде всего уяснить для себя, что за сущность инкарнирована в созданную от его семени биологическую оболочку, и насколько она восприимчива к магии. Ничего особо вдохновляющего чародей пока не отметил — так, вполне заурядные Матрицы из местного ареала. Поэтому Маг всё чаще и чаще во время своих соединений с женщинами прибегал к слиянию Тонких Тел, повышая вероятность материального воплощения более совершенных Душ. Ничего, в конце концов должен сработать статистический закон — вместо десятков детишек будут сотни, а там, вероятно, и тысячи; и среди самоцветных камней неминуемо блеснут драгоценные. И вот тогда можно будет подумать о том, что всё больше занимало мысли Эндара — о создании собственной магической расы, сообщества Истинно Свободных Магов. Свободных от всего, что ограничивает жизнь всех Магов Высших Рас и накладывает на неё жёсткие ограничивающие рамки. Катри не представлял себе ясно, что это будет за Сообщество, но полагал, что у него с избытком хватит времени разобраться (если, конечно, его раньше не раздавят Чёрные Разрушители). Противодействия Алых Воителей можно было не опасаться — бывший Капитан достаточно хорошо представлял себе мотивы, вызывавшие ответную реакцию Ордена. Если новая Раса, или Мир, или течение, или просто Сущность не рассматриваются как несущие Вселенское Зло (причём критерии такой оценки очень многогранны и отнюдь не субъективны), то Алым абсолютно безразлично такое явление — мало ли их в Познаваемой Вселенной! Численность Воителей относительно крайне невелика, и они не могут отвлекаться от основной своей задачи на всякие там второстепенные. Всем же прочим, будь под рукой Эндара хотя бы несколько сот боевых магов, можно с успехом противостоять. Конфликтная ситуация может возникнуть только с Владычицей ближайшего (и не только) домена Голубых Волшебниц, — Звёздные Амазонки вряд ли потерпят у себя под носом сильного и независимого соседа — но здесь можно попытаться разрешить её несколько по-другому. Хотя бы путём династического брака с какой-нибудь симпатичной дочкой этой самой Владычицы. А что? Опыт близкого общения с дочерью Хранительницы высшего ранга у Катри имеется…

При этой несколько ёрнической мысли Эндару вдруг сделалось как-то неловко (перед самим собой? или …перед Натэной?). И не знал Алый Маг, что подавляющее число попыток создания подобных задуманному им Сообществу структур, ранее уже неоднократно предпринимавшихся Янтарными Бродягами, не увенчались успехом. Новообразования (иногда весьма масштабные) или распались сами собой в силу различных причин, или были разрушены извне, или же поглощены бурно развивавшейся местной расой. Но даже знай Катри об этом, вряд ли что изменилось бы: любой Носитель Разума почему-то всегда считает, что неудачи преследуют исключительно других, а уж он-то ну просто обречён на успех…

Встреча с этой женщиной выглядела случайной, хотя (как хорошо известно, и не только Магам) случайностей не бывает. Катри слышал, конечно, в простонародном пересказе истории о существовании ведьм, но никогда раньше не сталкивался с ними и не находил их реальных следов в магическом фоне Пограничного Мира. Скорее всего, ведьмы являлись просто составной частью местной мифологии. Но ведь, как правило, любой миф так или иначе соотносится с действительностью — тем более в таком щедром на природную магию Мире.

Всё началось достаточно тривиально. Крестьяне одной из прибрежных деревушек неподалёку от Столицы пожаловались в Храм на бесчинства местной ведьмы, которая наводила порчу на домашний скот, загоняла в сети к рыбакам ядовитых морских тварей вместо рыбы, доводила до любовного сумасшествия и юношей, и солидных отцов семейств, и так далее — стандартный набор злодеяний. Самостоятельно одолеть лиходейку поселяне не сумели, и даже направленная в деревню ловчая команда в составе шестерых жрецов-Хурру смогла изловить её с немалыми трудами. Верховный Хурру не стал бы беспокоить Катри по такому пустяку — ведьмами зачастую объявлялись женщины, чем-то заслужившие глухую неприязнь соседей, иногда действительно с кое-какими магическими задатками. Но казавшийся заурядным случай оказался особым.

Первое же сканирование (Хурру быстро перенимали новые понятия и пользовались ими с каким-то детским удовольствием) разума пленницы выявило несомненные следы довольно сильной магии, которой она обладала. А когда усилия жрецов Храма проанализировать суть этой обнаруженной дикой магии ничем не увенчались, владыка Храма счёл разумным известить Эндара — его самого заинтересовало, с чем же они всё-таки столкнулись.

Когда Лесной Маг увидел ведьму в дрожащем свете факелов одного из залов Храма, та не выглядела ни удивлённой, ни испуганной — последнее казалось достаточно странным для пленницы, подлежащей суду Храма по обвинению в незаконном колдовстве. А едва прикоснувшись к её сознанию, Катри удивился сам, и в немалой степени. Вся внутренняя сущность ведьмы представляла собой густой перепутанный клубок серебристых нитей — следов как собственного, так и привнесённого откуда-то извне чародейства. И всё это было так переплетено, что Маг тут же понял — распутывание потребует немалого времени и трудов. И держалась пленённая ведьма на редкость спокойно, с поистине царским достоинством, как будто была совершенно уверена в том, что ей ровным счётом ничего не угрожает. Да и выглядела она своеобразно, чем-то неуловимо отличаясь от всех виденных Эндаром ранее женщин этого Мира.

Высокая, гибкая и сильная, с копной каштановых волос до плеч, с холодным выражением серо-стальных глаз, полуприкрытых длинными ресницами, она смело встретила изучающий взгляд Мага и выдержала его — невероятно само по себе! Несмотря на то, что на ней было надето всего лишь продранное во многих местах (при захвате) короткое тёмное платье, ведьма казалась разодетой в шелка и бархат. Внешность же у неё была такой, словно в ней перемешалась кровь чуть ли не всех племён обоих континентов и островов. Смуглая кожа шемрезийки или дочери Великой Пустыни, черты лица хамахерийки, фигура и стать обитательницы малонаселённых холодных северных островов, глаза дикарки из Леса и волосы жительницы Эдерканна. А уверенность в себе такая, какая вообще не свойственна женщинам Молодых Рас, где Инь всё ещё (пока ещё) подчиняется Янь. Точно определить возраст ведьмы на первый взгляд было несколько затруднительно; однако ясно, что она молода, хотя и не юная девица, конечно. «Интересно, а какова она в постели?» — подумал Катри, твёрдо решив забрать эту живую загадку с собой.

В постели ведьма оказалось великолепной, причём настолько, что Алый Маг изменил своему правилу краткой связи (зачем привыкать к кому-то!) и брал ведьму в спальню снова и снова. Нет, ложе с Магом по-прежнему делили и другие наложницы и мимолётные подруги, и Шемреза получала свою заслуженную долю ласк, но Мириа (таково было имя ведьмы) мало-помалу занимала в жизни волшебника несколько особое место. И дело было вовсе не в её любовных талантах, а в загадочной магии странной женщины.

Именно поэтому Катри, заметив злой блеск глаз (и магии не требуется!) пылкой служанки (та всё видела и всё понимала), поспешил успокоить шемрезийку — не хватало ему ещё одной мелодрамы с кровопролитием на почве страсти. С Шемрезы станется — пронзит себе грудь кухонным ножом с тем, чтобы умереть у ног обожаемого Властелина или всадит этот же нож в живот Мириа. А ведьма нужна Магу далеко не только лишь для любовных утех.

Так вышло, что в Отряде не было ни одной женщины. Вероятнее всего, это случилось из-за всё той же, так странно (если не сказать больше!) проявившейся, увлечённости Эндара сексуальным разгулом. Катри в первую очередь оценивал здешних женщин по тем их качествам, которые лишь со значительной натяжкой могли быть отнесены к разряду магических. Очевидно, именно поэтому он и пренебрёг известной любому Магу истиной «Средняя Волшебница сильнее среднего Мага». Однако теперь Властелин всерьёз намеревался исправить данное упущение. Но для начала требовалось разобраться в истоках магических способностей ведьмы.

К разгадке магии Мириа Маг продвигался с трудом, что удивляло его снова и снова. Катри искренне считал, что местное чародейство не окажется для него крепким орешком, но встреча с ведьмой разуверила волшебника в этом. Правда, в ведьме уживалось (наряду с естественным) и некое постороннее волшебство, но ведь не из другого же Мира оно взялось! Инаковость Эндар почувствовал бы…

Лесному Магу удалось установить, что магия ведьмы как-то связана с совпадением определённых фаз трёх лун Пограничного Мира (одной реальной и двух отражённых), и он надеялся отыскать исчерпывающий ответ на все свои вопросы уже в ближайшее время — ход светил благоприятствовал. И вот долгожданная ночь наступила.

На этот раз Маг взял с собой в постель одну только Мириа — присутствие других женщин всё-таки несколько отвлекает, а дело казалось Катри всё более и более серьёзным и заслуживающим пристального внимания.

Всё шло, как обычно — почти. Маг чувствовал какой-то странный холодок, но отнёс это на счёт собственного охотничьего азарта и возбуждения. Мириа же была восхитительна, как всегда, на этот раз безо всяких там «почти». Эндар не мог припомнить, когда он в последний раз испытывал подобное наслаждение. Язык слов слишком беден, чтобы передать все оттенки того каскада невероятных ощущений, который обрушился на обоих. И вместе с тем Катри ясно видел, что по мере приближения времени совпадения лунных фаз всё существо ведьмы наливается колдовской силой, переполнявшей Мириа и бьющей через край. Быстрые блики пробегали по её лицу с закушенными от наслаждения губами и словно смывали выступавшие на смуглой коже мелкие капельки пота. За пеленой любовной горячки Маг чувствовал — час близиться.

Они позволили себе передохнуть немного и снова соединили объятия и тела. Очередная горячая волна пика физической близости уже накатывала на Эндара, когда тело ведьмы вдруг выгнулось дугой, и сквозь её стиснутые в истоме зубы прорвался хриплый стон. Гибкая и мягкая, живая и податливая горячая плоть Мириа как-то сразу сделалась похожей на сжатую стальную пружину, стала чужой и …враждебной!

Закинутые за голову руки ведьмы заметались, как потревоженные змеи, а потом правая рука молниеносно устремилась к шее Мага. И в тонких, но сильных пальцах была зажата острая металлическая шпилька в форме крошечного кинжала, неуловимо быстро извлечённая из густых каштановых волос.

Миниатюрное жало летело точно в ямку на горле, и если бы Эндар не готовился внутренне к мигу познания, собираясь и концентрируясь независимо от почти полностью владевшего им чувства наслаждения прекрасной ведьмой, то укус железа наверняка достиг бы цели. Остриё коснулось кожи, чуть кольнуло и… медленно пошло назад вместе с державшей его рукой. Мириа сопротивлялась отчаянно, Катри перехватил и сжал её тонкую кисть со странным ощущением того, что он борется с внезапно ожившей железной статуей — такая огромная злая сила переполняла тело женщины, ещё всего лишь пару мгновений назад бившейся в экстазе высшей точки страсти. Вязкая кисея сладкого дурмана таяла, и Эндар пустил в ход магию. Кинжальчик вывалился из ослабевших пальцев и упал на смятое покрывало, игла его лезвия неприятно отсвечивала зелёным. Ведьма ещё пыталась вырваться, но в её остекленевших бездонных глазах уже нарастал и плескался смертный ужас. А затем всё тело Мириа (или того существа, что заменило её) разом обмякло, голова с разметавшимися волосами бессильно свесилась чуть набок, и изо рта на смуглую щёку выбежала алая струйка крови. Ведьма была мертва.

И тут же за окном спальни резко и часто захлопали сильные крылья.

Маг бросился к оконному проёму и почти сразу отыскал (магическим зрением, простое было бы бессильным) на тёмном фоне неба, среди россыпи звёзд и обрывков ночных облаков, силуэт быстро удалявшейся громадной птицы. Понимание всего случившегося молнией сверкнуло в сознании, и так же мгновенно Маг бросил в ночь убийственное заклятье. Цепочка золотистых (таких красивых и безобидных на вид!) огоньков проворно перечеркнула темноту, дотянулась до крылатой тени, и… Звенящий крик разорвал тьму ночи, испуганная тишина отпрянула в стороны. В тёмном небе вспыхнул огненный клубок, закувыркался и с шипением рухнул в волны. Чёрная вода с плеском сомкнулась, и снова стало темно.

Эндар отвернулся от окна и несколько мгновений смотрел на распростёртое на развороченном ложе мёртвое тело, такое красивое и совершенное. Затем он стремительно оделся, застегнул на бёдрах пояс с мечом и чуть прикрыл глаза — в спальню тут же торопливо вбежали двое вырванных из дрёмы стражей, недоуменно переводящих взгляды с неподвижной фигуры женщины на широкой смятой постели на мрачного Властелина с каменно-спокойным лицом, на котором лишь чуть перекатывались желваки на скулах.

— Охранять! — коротко бросил Катри и направился к дверям, на ходу отдавая мысленные приказы воинам своего Отряда.

Медлить было нельзя.

На Властелина напали — он должен ответить.

Они летели сквозь ночь. Впервые Эндар вёл свой отряд в жёстких реальных условиях, столь отличных от учебных. Его аколиты пробовали, естественно, летать самостоятельно, но всё это было несколько не то. И теперь Катри приходилось следить за правильностью сохранения строя и корректировать нарушения контура Заклятия Полёта, позволявшего Отряду перемещаться высоко в небе Пограничного Мира. Одновременно у Мага были и другие задачи: отслеживать возможное появление сторожевых заклинаний на их пути (а может, и чего похуже) и вовремя заметить присутствие посторонних разумов неподалёку. Кроме того, уже в пути чародей отправил послания Властителю: «Следи за Храмом Хурру. Не думаю, что они выкинут что-то неожиданное, но всё-таки. Мой дворец тщательно охранять до моего возвращения. Я скоро буду» и Верховному Хурру: «Проверь всех послушников Храма, особенно тех, кто пришёл не так давно — среди них есть враг (или даже не один). Следи за Властителем — он способен наделать глупостей. Я скоро вернусь». Теперь за тылы можно было не беспокоиться. Разделяй и властвуй — так, кажется?

От совсем недавнего пренебрежительного отношения Лесного Мага к возможностям местных чародеев, а именно Видящих, не осталось и следа. Катри на собственной шкуре испытал, на что они способны. Куда там одуревшему от неразделённой любви бедолаге-водоносу с его змеёй! Вот это настоящее покушение, и какое! Великолепно спланированное и рассчитанное, с учётом всех особенностей и обстоятельств, с идеальным выбором единственного уязвимого места в непробиваемой магической броне Властелина. И теперь Эндар вёл свой Отряд так, как будто впереди их ждали по меньшей мере две сотни до озверения изголодавшихся Пожирателей Разума. Правда, создавать полный защитный купол вокруг летящего Отряда не было особой нужды — среда не враждебна биологии организмов его аколитов, но вот о невидимости, в том числе и магической, Катри позаботился. Обеспечивать исполнение вспомогательных заклинаний пришлось самому — все силы его воинов ушли на полёт и непрерывное пополнение запасов магической энергии. Что поделать, опыт приходит со временем, после неоднократного применения на практике теоретических выкладок. Поэтому Маг и не стал прибегать к телепортации — сложновато для начала, а предпочёл лететь. На обычный путь до Эдерканна на корабле морем времени не оставалось — врага, доказавшего свою опасность, следовало атаковать немедля. Нет, Эндар не сомневался в своих силах — тем более с такой поддержкой, как его Отряд (вот и будет им та самая проверка боем!), но совсем не собирался в ходе борьбы выжигать половину Южного континента. Хотя бы потому, что подобный выброс Силы наверняка обратит на себя внимание любознательных соседей из Высших Рас — тех же Хранительниц, например. А сопутствующие разрушения могут быть очень серьёзными, если Видящие успеют подготовиться к отпору. Крылатые маги прекрасно понимают, что их ждёт в случае поражения — на прощение, во всяком случае, рассчитывать никак не приходится. Но пока они ждут возвращения своих посланцев с бесценной добычей, а не падающего с неба неотвратимого возмездия за содеянное.

Мысли Эндара были спокойны и холодны, как сталь клинка — так всегда перед боем держится Алый Воитель. Картина всего случившегося сделалась предельно ясной и чёткой: Маг был на волосок от гибели — и даже хуже…

Конечно же, несчастная ведьма была полностью сделанной только для того, чтобы послужить орудием для других, гораздо более умных, умелых и опасных. Скорее всего, она аколит Алтаря — наверняка Видящие, вынашивавшие идею сопротивления давно, просто не показывали всех своих учеников Катри, укрывшись за достаточно достоверным занавесом внешней покорности. Увлечение Властелина женщинами не составляло секрета для любого обитателя Пограничного Мира в любом его месте. Идея нанести удар в момент оргазма, когда Маг меньше всего ожидает какой бы то ни было угрозы, была единственной, которая могла бы увенчаться успехом. Соответствующие заклятья тонко и грамотно наложили на Мириа, чётко определив время и причины их пробуждения к действию. Эндар не зря предполагал наличие предателя в Храме — кое-что из знаний, переданных им Хурру, наверняка попало к Видящим. А маскирующий клубок серебряных нитей не нёс в себе никакого рационального смысла, он был предназначен только для того, чтобы заинтересовать Мага и отвлечь его внимание. Заговорщики предусмотрели всё — Катри не спасло бы даже наложение на ведьму заклятья Непричинения Зла. Ведь Мириа отнюдь не желаласама по себе нанести какой бы то ни было вред Властелину. Из-за этого Эндар и не обратил внимания на злополучную шпильку в пышных волосах — ведь ведьма совсем не собиралась пускать её в ход! Подброшенная же информация о связи магии женщины с лунными фазами предназначалась для единственной цели — остриё должно было войти в тело Мага именно в эту ночь. Почему? Да потому, что за окном в эту ночь ждал Видящий в облике птицы — не мог же он сидеть там постоянно, слишком велика опасность быть обнаруженным.

Лесного Мага не собирались просто убивать. Стальная игла несла яд, это так, но яд только парализующий. Куда опаснее была заключённая в острие магия, дремавшая и остававшаяся незаметной до срока. Удар нацеливался в третью чакру, и всё могущество Катри оказалось бы бессильным, пробей крошечный клинок его плоть. Так снежинка вызывает лавину, капля переполняет чашу, а соломинка ломает спину верблюду. Пленённую в бессильной телесной оболочке сущность чародея птица-Видящий намеревался просто унести — при таких размерах птичьего облика это вполне возможно. Южным магам требовалась магическая сила и знания Эндара для того, чтобы властвовать в Пограничном Мире самим.

А Мириа… Возможно, что очнувшаяся ведьма перекинулась бы в такую же птицу и улетела бы вместе со своим собратом по колдовству. Однако вероятнее другое — она не владела этим волшебством (магический контур подложенной в постель Мага женщины не должен был нести знакомых Катри очертаний), и тогда её предполагалось попросту уничтожить — так выбрасывается за ненадобностью отработавший своё инструмент. Рациональная жестокость хорошо планируемых покушений — свидетелей (и исполнителей) не оставляют. А когда стало ясно, что хитроумный план всё-таки провалился, сработало ещё одно — предельное — заклинание, и Мириа умерла. Видящие прекрасно знали, что Лесной Маг способен добиться кое-чего и от мёртвой, но всё-таки меньшего, чем от живой пленницы.

И Эндар действительно попытался придержать уходящую в Тонкий Мир Душу, но быстро понял, что толку будет немного. Всё наиболее интересное заранее заботливо и тщательно стёрли ещё перед засылкой ведьмы в Хамахеру. Фантомный серебряный клубок быстро таял, оставляя лишь неясные следы, походившие на рубцы от ударов беспощадного бича. Можно было бы попытаться расшифровать эти отпечатки, заключив Душу Мириа в магическую клетку до возвращения Катри из карательного похода, но смысл? Основное было и так ясно, терять зря время не стоило, а дополнительные затраты Силы на клетку… Маг не знал, какие ещё сюрпризы ожидают его на Юге, и решил не тратить зря магическую энергию — один раз гордыня его уже подвела, так что не надо снова недооценивать противника.

Отряд преодолел уже половину пути, когда Эндар заметил внизу россыпь крошечных искорок чужих сознаний. Остров, а на нём с десяток Видящих, терпеливо ожидающих прибытия бесценного трофея. Губы Катри искривила злая усмешка (отвык, отвык он от бесстрастности Звёздных Воителей!), и вниз пролился поток испепеляющего рыжего огня. Горели деревья, плавились скалы, спекался в сплошную однородную массу прибрежный песок… Огненная волна смыла без следа трепетавшие огоньки — волшебники Юга не сумели ни защититься, ни бежать, ни даже подать весть своим.

На подходе к Эдерканну Лесной Маг почувствовал осторожные чуткие щупальца, вытянувшиеся им навстречу. Сторожевые заклятья Эндар обошёл играючи, отклонив их оси и отведя в сторону — он всё-таки гораздо сильнее Видящих. И на ничего не подозревающий Алтарь Отряд обрушился внезапно.

При снижении Катри быстро коснулся сознаний тех своих воинов, которые ранее сами были адептами Видящих. Ни тени сомнений или колебаний не прослеживалось в их ровно светящихся аурах. Вспомнив потрясающую маскировку ведьмы, Маг копнул глубже, причиняя своим бойцам боль, и отступил, удовлетворённый увиденным. Нет, здесь всё нормально — его Отряд знает только одного командира.

А внизу клубилась и нарастала волна паники. Сбросив завесу невидимости, воины Эндара опустились на площадь перед грандиозным зданием Алтаря и проворно рассыпались, выхватывая из ножен мечи. Их не встретили ни стрелами, ни магией — Видящие понимали, что такое действие абсолютно бессмысленно. Эндар уловил напряжённую работу мысли за камнем стен — заговорщики пытались найти выход. Противостоять могучей магии взбешённого Властелина невозможно, это ясно, но и погибать вот так запросто не хочется. Но что делать, придётся — ведь проигравший всегда платит…

Первым желанием Катри было просто стереть Алтарь с поверхности и превратить его в каменное крошево вместе со всеми находящимися внутри, но он не дал эмоциям взять над собой верх. В конце концов, подавляющее большинство мятущихся от непонимания происходящего сознаний под сводами Алтаря принадлежали тем, кто находился в полном неведении относительно дьявольского плана своей верхушки со Старшим во главе. Властелин обязан уметь заглянуть вперёд дальше, чем на несколько часов или дней. Всё ещё только начинается, и способными к магии существами этого Мира нельзя разбрасываться — они ещё очень могут пригодиться. Кроме того, принцип противовеса: Хамахера — Изобильные Земли, Храм Хурру — Алтарь Видящих. Заговорщики — ну, с ними понятно…

Фасадная стена Алтаря со статуями на фронтоне, с барельефами, с узкими окнами-бойницами и пышными входными дверями медленно и мягко осела, поднимая тучу белёсой пыли и мелкой мраморной крошки. Во вскрывшемся нутре бестолково и беспомощно суетились фигурки людей, размахивающих руками и натыкающихся друг на друга. Выброшенное всё-таки защитное заклинание Видящих треснуло и рассыпалось под натиском атакующей магии, как стекло под ударом кулака в латной перчатке. Бой кончился, так и не начавшись по-настоящему — слишком уж неравными были силы сторон.

Молчаливые, с покорно опущенными головами и без оружия, Видящие один за другим унылой цепочкой перебирались через завалы щебня, оставленные рухнувшей стеной. Эндару не было нужды прибегать к Заклятию Проверки — багровые пятна враждебности в аурах шестерых магов Юга он прекрасно видел и так. Над площадью повисла гулкая зловещая тишина, и в эту тишину упали тяжёлые слова Мага:

— В этом Мире есть единственный истинный Властелин — я! Я умею уважать настоящих, достойных врагов, и поэтому подарю вам лёгкую и благородную смерть. Вы даже можете защищаться.

Во вновь завладевшей площадью тишине хорошо был слышен шипящий шелест, с которым зачарованный клинок Катри покинул ножны…

Снова, как два года назад, за деревянным бортом ладьи шептала мутная вода Великой Реки. Ладья давно уже свернула с основного русла и теперь поднималась вверх по течению одного из бесчисленных притоков Реки, что охватили громадной голубой сетью две трети территории Хамахеры, покрытые труднопроходимым Лесом с его диковинными тварями.

По обоим берегам тянулись сплошные стены переплетённой зелени, кишащей всевозможной живностью. Что-то хрустело и чавкало в чаще, мелькали над водной гладью стремительные тени птиц, со свисавших до воды ветвей деревьев шлёпались в реку скользкие жабообразные существа самых разных размеров — от величины среднего кулака до громоздких туш в несколько локтей длиной. По ночам, когда бегущие облака затягивали небо, а в просветах между ними изредка проглядывали луны, река светилась мертвенным зеленоватым светом. И всплывали из глубины неизвестно кому принадлежащие огромные немигающие глаза и следили из-под воды за скользящей ладьёй. Всё было так же, как и два года тому назад. Но если для Мага с его долгим пребыванием в очередном Круге Бытия это ничтожный срок, то для человека два солнечных круга — это два солнечных круга. За это время многое может случиться…

Эндар не мог сказать наверняка, когда и почему ему захотелось вернуться в Лес — не насовсем, конечно, а только лишь для того, чтобы навестить то место Пограничного Мира, куда он был заброшен слепым капризом Лавины, вырвавшей его из привычной жизни. Маг отнюдь не был склонен к сентиментальности — напротив, рационализм всегда являлся отличительной чертой Носителей Разума из Высших Магических Рас.

Как бы то ни было, вскоре после того, как был раздавлен единственный по-настоящему опасный для Властелина заговор Видящих (кровавых расправ не было: кроме шестерых магов, собственноручно убитых Катри на площади перед полуразрушенным Алтарём в Эдерканне, жрецы Хурру казнили ещё только двоих выявленных соучастников заговора, проникших в Храм), чародей вдруг ощутил смутное желание побывать в Лесу. Присутствия чего-либо угрожающего Маг не видел: всё шло своим чередом, ещё несколько сотен новых аколитов постигали азы Высшей Магии в Храме под недрёманным оком Верховного Хурру (и под сенью мощи Орба Силы), а заботливо сплетённая Эндаром сеть дозорных заклятий должна была предупредить о возможной попытке проникновения в Пограничный Мир любых Сущностей, обладающих сильной магией. А Властелин уже привык к тому, что основным мотивом его поступков со времени обретения свободы были только лишь его собственные желания.

Хотел ли он увидеть Хоэ? На этот вопрос Катри также затруднялся ответить даже самому себе. Кто для него, Властелина этого Мира, маленькая лесная дикарка, по непонятной причуде судьбы ставшая его женой по закону полудикого племени Детей Леса? Всего лишь одна из многих сотен, если не тысяч, женщин, чьей любви он отведал за время своего пребывания здесь. Или же… Да нет, это просто глупо.

У Мага по имени Эндар было сердце — в том смысле, в котором Разумные упоминают его, когда говорят о любви. В этом сердце оставили след и Шоэр, и Аэль, и… Хоэ. Да, и Хоэ! В конце концов, она была первой его женщиной этого Мира, первой — и запомнившейся. От всех остальных память не сохранила даже имён, за редкими исключениями вроде Шемрезы или злосчастной Мириа. Но всё равно, разделяющая их пропасть невероятна глубока — они существа слишком разного порядка. Да и ко всему прочему (теперь Катри знал это наверняка), сердце его — в том самом смысле слова — принадлежало Звёздной Валькирии по имени Натэна. Если оно, это сердце, вообще имело свойство принадлежать кому-то ещё, кроме собственного владельца…

И тем не менее Лесной Маг возвращался в Лес. Он плыл по Реке и думал о том, что произошло в селении ан-мо-куну за период его отсутствия. С помощью магии можно было бы приподнять завесу расстояния и заглянуть под плотный зелёный полог Леса, в деревеньку лесных охотников, ориентируясь по искоркам сознания её обитателей, но Катри не стал этого делать. Пусть уж будет сюрприз — а вдруг он окажется приятным? У почти всесильных свои причуды…

Эндар решил именно плыть по реке, а не лететь и тем более не телепортироваться. Быть может, он предчувствовал, что знание водного пути по извилистой паутине рек, речек и ручейков пригодиться ему уже в недалёком будущем? Катри взял с собой всего лишь нескольких воинов из Отряда. Эскорт Магу не требовался — он сам мог прекрасно защитить себя от любой угрозы. Просто Катри видел в этих аколитах, наряду с незаурядными магическими талантами, задатки будущих вождей. Воинство Эндара будет увеличиваться в числе, и ему потребуются умелые предводители — а их надо готовить. Время необратимо, и терять его нельзя — даже если кажется, что впереди ещё годы и годы. Магия Таинственных, колдовство Духов Времени не поддаётся пониманию обитателей пространственных Миров.

На рассвете, когда по реке ползли густые космы холодного тумана, ёжась под первыми лучами солнца, за очередным поворотом водного пути открылось селение. Нет, сердце Эндара не сжало сладкой болью — Маги почти всегда выше любых эмоций, но на душе потеплело. Здесь ничего, казалось, не переменилось с тех пор, как Катри ступил на палубу ладьи Хануфера. Те же хижины, частокол, дымок над тростниковыми кровлями… И ровная спокойная аура людей, живущих привычной для них жизнью и не желающих для себя никакой другой. А на песчаной кромке берега, у самой воды, неподвижно стояла женщина, завернувшаяся в длинное тёмное покрывало. Эта была Хоэ.

Эндар не мог понять, как не владеющая магией дочь Леса могла почувствовать его приближение — а от всей её фигуры так и веяло ожиданием. Но не выходила же она, в самом деле, на берег каждое утро в течение двух лет! И всё-таки появление Хоэ у реки в столь ранний час не выглядело случайным. Но тогда почему она здесь оказалась — именно в это время?

Ладья приблизилась к берегу, и Эндар соскочил на влажный песок, точнее прямо в мелкую воду, и пошёл, разбрасывая по сторонам брызги, к так и не шелохнувшейся Хоэ. Не пошевелилась она и тогда, когда Катри подошёл к ней вплотную — на смуглом лице её жили только горящие внутренним огнём тёмные глаза. И только после того, как Властелин протянул руку и осторожно коснулся ладонью её тёплой щеки, она чуть повернула голову и дотронулась губами до его пальцев.

Они шли вдоль воды молча, взявшись за руки. Тихо шуршали крошечные волны мелкой ряби, облизывая мягкими язычками слежавшийся плотный песок.

В селении царила сонная тишина раннего утра, и никто не встретился им по дороге к хижине вождя. Хоэ отодвинула прикрывавшую вход плетёную циновку и всё так же молча исчезла внутри. Эндар последовал за ней, несколько озадаченный поведением женщины.

Внутри горел огонь в каменном круге посередине, тонкий серый дым тянулся змейкой к потолку. В центральной части дома никого не было, лишь из-за разгораживающих хижину висячих циновок доносилось еле слышное дыхание спящих. В хижине находился кто-то ещё, и Эндар поймал себя на извечном дурацком мужском вопросе: «Быть может, она снова вышла замуж?».

Катри подошёл к Хоэ и взял её за плечи. Она мягко отстранилась, хотя Маг не сомневался, что больше всего ей хочется сейчас упасть вместе с ним на устилавшие пол звериные шкуры.

— Зачем ты пришёл? — это были первые слова, которыми она прервала затянувшееся и начинавшее тяготить обоих молчание. — Зачем?

— Разве ты не рада, Хоэ? Или ты…

— У меня нет нового мужа (она что, научилась читать мысли?). Я не видела тебя мёртвым — и никто не видел, и по закону Детей Леса не считаюсь вдовой. Но зачем ты пришёл, Хан-Шэ (давно его так не называли!)… Ты ведь не собираешься вернуться к нам… ко мне… Прошлое миновало, у тебя своя дорога, а я не могу идти с тобой рядом… Да ты и сам не захочешь…(как, как ей удалось такаккуратно разложить всё по полочкам?!). Я любила и люблю тебя, и останусь твоей женой по законам моего народа и по своей собственной воле, но… Тебе лучше уйти, Хан-Шэ, если ты не можешь остаться…

И тут заплакал ребёнок. Хоэ метнулась за циновку, и Катри последовал за ней. Он был сейчас не Магом, Властелином всего Пограничного Мира, а просто человеком. В полутьме он разглядел склонившуюся над завёрнутым в шкуры ребёнком Хоэ и тихо подошёл к ней. Женщина почувствовала его и повернула к нему своё лицо, смутно освещённое отблеском огня очага.

— Это твой сын, Хан-Шэ, и он вырастет великим охотником!

Маг наклонился над маленьким существом. Он знал, конечно, о том, что у него немало детей в самых разных Мирах (не говоря уже о тех, которые родились здесь, в Пограничном Мире), но никогда не испытывал от этого знания каких-то тёплых чувств — у Магов родительский инстинкт предельно слаб. Не почувствовал он особой нежности и сейчас, глядя на своего крохотного сына, но нечто мягкое в груди ворохнулось. Да, разум подсказывает, что создана всего лишь новая физическая оболочка для сошедшей в новый Круг Бытия Души, и не более того, но первобытные древние инстинкты, голос крови, не дают забыть о себе. Хоэ продолжала глядеть на Хан-Шэ, и он сказал вдруг то, чего сам от себя не ожидал:

— А ты хотела бы уйти со мной туда, в большой мир? Этот мир покорен мне, и у тебя будет всё, о чём ты можешь только мечтать. Ни голод, ни болезни, ни дикие звери не будут тебе больше угрожать. Ты будешь…

— Ты стал великим царём, Хан-Шэ… Я знала, что так и будет… Но у великих царей и у великих вождей много жён, а я могу быть только единственной. Но даже если бы было так — твоя дорога темна и страшна, и у меня кружится голова, когда я вижу высоту, с которой тебе придётся падать. Нет, Хан-Шэ, я и мой сын останемся здесь… Я всё сказала.

Катри внимательно посмотрел на Хоэ. Где были его глаза раньше? Ах да, это же было до пробуждения памяти и всех его магических способностей… Аура женщины из племени ан-мо-куну отсвечивала серебром — она была ведьмой, и не слабее Мириа. Но если чародейство Мириа почти целиком было заёмным, чужим, искусственно привитым для достижения вполне определённой цели, то в сознании Хоэ журчал настоящий источник чистой, незамутнённой собственной природной магии — вот только она сама об этом не знала. И пусть остаётся в этом счастливом неведении и дальше. Эндар не будет жертвовать покоем матери его сына только для того, чтобы в Отряде появился бы ещё один воин, точнее воительница. Пусть всё останется так, как есть.

А насчёт высоты, с которой придётся падать… Это в каком смысле, в прямом или переносном? Помнится, в их общем с Натэной видении на том памятном Пире Победителей было что-то такое… Но ведь точных предсказаний быть не может — будущее только лишь вероятностно. Если разумному существу сообщить, что произойдёт то-то и то-то, Носитель Разума наверняка предпримет всё возможное (и невозможное) для того, чтобы это что-то не случилось — если оно его не устраивает. Будущее изменится, и предсказанию грош цена. Однако что толку перебирать эти философские категории здесь и сейчас…

Эндар вздохнул — совсем как человек, принявший трудное для себя решение.

— Хорошо, Хоэ. Пусть будет так, как ты хочешь. Но я постараюсь, чтобы жизнь твоя оставалась безоблачной, твоя и твоего… — Маг почему-то не смог сказать «нашего», — …сына. Возьми это.

Катри сжал левую руку в кулак и на несколько мгновений закрыл глаза. Когда же он разжал пальцы, на ладони его покоился жемчужного цвета овальный кулон-оберег (из неведомого камня? или из металла?) на тонком шнурке алого цвета.

— Возьми, — повторил Хан-Шэ. — Если с тобой что-нибудь случится, если в дом войдёт беда, позови — я услышу. И ещё: найди себе нового мужа — если захочешь.

Хоэ не ответила. Она смотрела на талисман, который Лесной Маг вложил ей в руку, смотрела внимательно и молча. Эндар повернулся, придержал зашуршавшую циновку и шагнул к выходу. Вот из таких лесных дикарок и выросли Звёздные Владычицы и независимые в своих чувствах и в своём выборе гордые женщины Высших Рас…

По глазам плеснул яркий свет родившегося дня. Катри не поленился прикрыться невидимостью — ему ни с кем (из тех, кто хорошо помнили великого охотника Хан-Шэ) больше не хотелось встречаться и тем более говорить.

Истинная свобода подразумевает свободу от всего — и от всех.

А истинный Властелин обречён на одиночество.

Эндар даже не мог приподняться. Угнетающая, всеобъемлющая и всепоглощающая тяжесть обрушилась на него, раздавила, распластала, растёрла по шероховатым каменным плитам. Сквозь дымчатую пелену, застилавшую глаза, Маг едва различал неясные зыбкие очертания проклятой белёсой фигуры, маячившей между ним и Орбом Силы. А сам Орб безмолвствовал, равнодушно взирая на всё происходящее.

Такого Алый не знал. Всё веками взлелеянное боевое искусство Катри, все его отработанные магические приёмы, вся сила его чародейства — всё это исчезло, превратилось в ничто, испарилось, как капелька росы под палящими лучами солнца. Он привык к магическому противоборству, к поединку, когда твоё волшебство либо преодолевает чужое колдовство, либо — и такое бывало — уступает мощи противника; и тогда надо уже думать о том, как отступить с минимальным уроном. А сейчас магия просто ушла, как вода в песок, кончилась. Эндар не мог нащупать ни малейшего отклика той привычной составляющей, которая и делала Мага Магом, той самой способности колдовать, творить волшбу. Властелин словно забыл всё, что умел и знал. Простейшее заклинание упорно не желало выстраиваться в его сознании, готовое к применению. Чародей как будто судорожно шарил в полной темноте, не в силах нащупать спасительный, но почему-то погасший факел. Магическая Сила никуда не делась, она по-прежнему присутствовала, её потоки всё так же лились сквозь Мироздание, но в руки Катри они не давались, проскальзывая между пальцами. Так бывает в неприятном сне, когда тебе в лицо смрадно дышит какая-то мерзкая тварь, ты силишься отпихнуть её вонючую морду, а сил в превратившихся в вату мышцах нет — ну ни капли.

Тактика его противника оказалась очень простой и потрясающе эффективной. Владеющий Знанием, как никто из всех прочих Высших Рас, он и ударил по знанию. Свалившийся на Эндара магический паралич лишил Мага малейшей возможности прибегнуть даже к слабенькому колдовству. А когда Лесной Маг в отчаяньи вырвал из ножен клинок и бросился вперёд, целясь лезвием в тощую морщинистую шею, то оказалось, что сам-то враг вполне сохранил своё магическое умение. Катри швырнуло навзничь; на грудь, на всё его тело потекла вязкая тяжесть, распластывая и припечатывая Лесного Мага к полу. Властелин едва мог слабо шевелиться, как полураздавленное насекомое.

Зловещая пелена не-магии — зрительно она выглядела гнилостно светящейся дымкой — накрыла и его аколитов. Воины Отряда ничем не могли помочь учителю и вождю — они попали в тот же самый плен бессилия и неумения, магического и телесного. Оружие выпадало из ослабших рук, звякая по камню, а способность колдовать покинула аколитов точно так же, как и самого Эндара.

Старческая фигура в длинном плаще с капюшоном — такая хилая с виду! — даже не двинулась с места. Горящие фанатизмом, торжеством (и злобой!) глаза медленно повернулись в сторону Орба Силы. Серебряный Маг поднял вверх руки — широкие рукава задрались, соскользнули к локтям, открывая прозрачные худые кисти в переплетении набухших старческих вен, — и начал нараспев читать ритуальное заклинание, совершенно незнакомое Катри. И тогда Эндар, отчётливо понимая, что всё, всё потеряно, закричал мысленно, взывая к тем сущностям, которые жили своей странной жизнью под серой сферой, и которые однажды ответили ему. Он пытался объяснить им, что пришёл тот, который несёт всей расе Духов Времени вечное рабство — во имя разрушения и гибели, именуемой Конечным Слиянием. И если они не хотят этого, то… Эндар не мог понять, услышали его Таинственные или нет (в сознании Мага продолжала царить полная тишина), но на вершине артефакта внезапно появилось мягкое бесплотное щупальце перламутрового света и потекло-заструилось, разворачивая тугую спираль, в которую оно изначально было свито…