"Черная Леди" - читать интересную книгу автора (Резник Майк)

Глава 14

— А это еще что за черт? — потребовал ответа Хит.

— Не волнуйтесь, мистер Хит, — сказал Венциа. — Я никому не говорил, где вы находитесь.

Внезапно ему в лицо уставился ствол оружия.

— Никто на Граустарке не знает моего истинного имени, — сказал Хит.

— Лучше, если вы скажете, кто вы такой и как меня нашли.

— Я Рубен Венциа. Тай Чонг сказала мне, где вас искать. Я околеваю на морозе, так что если вы не собираетесь в меня стрелять, впустите и дайте согреться.

— Это тот человек, о котором вы мне рассказывали? — спросил Хит.

— Да, друг Валентин.

— Ладно, — сказал Хит, опуская оружие. — Можете войти.

Венциа вошел в комнату, дверь за ними скользнула на место. Он свалил верхнюю одежду на ближайшее кресло, поднес к лицу сложенные руки и подышал на них.

— У меня для вас пакет от Тай Чонг, — обратился он ко мне, — но он снаружи, в санях. Когда погода позволит, достану.

— На эту гору в санях не взберешься, — у Хита вдруг возникли новые подозрения.

— Знаю, — отозвался Венциа. — Я их оставил на дороге, милях в полутора отсюда.

— Зачем вообще было брать сани? — спросил Хит. — До поселка всего две мили.

— Потому что никто не сказал мне, на что похожа дорога в это проклятое место! — огрызнулся Венциа. — Найдется у вас выпить что-нибудь горячее?

— Только кофе, — ответил Хит.

— Можно в него капнуть рому?

— Можно, если скажете, что вам здесь надо.

— Я искал Леонардо.

— Он тоже интересуется Черной Леди, — объяснил я Хиту.

— Значит, вы узнали ее имя?

— Если это действительно ее имя, — сказал Хит, опередив мой ответ.

— В любом случае одно из них, — сказал Венциа. — Где мой кофе?

Хит прошел в кухню рядом, налил чашку кофе и добавил туда спиртного.

— Вы далеко не самый любезный из моих гостей, мистер Венциа.

— Я околеваю от холода в пяти тысячах световых лет от дома, — огрызнулся Венциа. — Дайте мне согреться и отдышаться, и я вспомню про хорошие манеры.

— Справедливо, — заметил Хит, протягивая ему кофе. — А пока, может быть, все-таки скажете, почему именно вы оказались в пяти тысячах световых лет от дома?

— Вы не возражаете, я сяду? — спросил Венциа, проходя к глубокому креслу с мягкой обивкой.

— Разумеется, нет, — ответил Хит. — Я буду глубоко разочарован, если причина всех перенесенных вами лишений окажется столь краткой, чтобы изложить ее стоя.

— Тай Чонг могла бы предупредить меня перед дорогой, какой тут безбожный холод, — пробормотал Венциа, весь дрожа.

Он отхлебнул кофе и стал греть руки о чашку.

— Вам уже лучше? — осведомился Хит после краткой паузы.

Венциа кивнул.

— Еще минута, и я приду в себя.

— И тогда, надеюсь, честно расскажете, что вас сюда привело, — сказал Хит.

— Я здесь, чтобы встретиться с Леонардо, — ответил Венциа. — И я должен поговорить с ним наедине.

— В моем доме от меня никто ничего не скрывает, — Хит был непоколебим. — Все, что вы собираетесь сказать, говорите нам обоим.

— Кто вы такой? — с подозрением осведомился Венциа.

— Валентин Хит. Вам это прекрасно известно.

— Но кто такой Валентин Хит? — продолжал Венциа. — Мне известно только ваше имя и что вы не хотите, чтобы кто-либо узнал, что вы находитесь на Граустарке. Почему я должен все выкладывать при вас?

— Потому что я — человек многих талантов, а также широчайших и весьма далеко идущих интересов, не последний из коих — Черная Леди.

— Какое вы имеете отношение к Черной Леди?

— Исключительно финансовый интерес, — ответил Хит.

Венциа явно удивился.

— Финансовый? — повторил он. — Как это финансовый, черт подери?

Хит усмехнулся.

— Вы задали вопрос. Я ответил. Теперь моя очередь. Чем вас интересует Черная Леди?

— Это предназначено только для Леонардо, — сказал Венциа.

— Должен еще раз напомнить, что вы гость в моем доме, — сказал Хит.

— Вдобавок незваный. Если вы будете и дальше злоупотреблять моим гостеприимством, мне, вероятно, придется выставить вас на мороз.

Венциа, кажется, взвешивал альтернативы. Потом кивнул в знак согласия.

— Мудрое решение, — прокомментировал Хит. — Я себе, наверное, налью, и начнем.

— И мне плесните, — попросил Венциа.

— Вы еще с кофе не управились.

— Управлюсь, и моргнуть не успеете, — ответил Венциа, сделал большой глоток и поставил почти пустую чашку на стол.

Хит пожал плечами.

— Как хотите, — он вынул два стакана и принялся составлять голубоватую смесь. — Вы так и не ответили на мой вопрос, мистер Венциа.

Чем вас интересует Черная Леди?

— Выражаясь простым языком, я хочу с ней встретиться, — сказал Венциа.

— Тогда будьте добры, выразитесь сложнее.

— Мне надо с ней поговорить. Мне нужна от нее определенная информация.

— Какая информация? — спросил Хит.

— Вы спросили, я ответил, — упрямо ответил Венциа. — Ваша очередь.

Хит окончил смешивать коктейли, протянул один стакан Венциа и уселся.

— Если так пойдет дальше, мы проговорим всю ночь и ничего не добьемся, — сказал он. — Поэтому я собираюсь быть с вами предельно откровенным и ожидаю от вас того же.

— Справедливо, — согласился Венциа.

Хит сделал маленький глоток и нагнулся вперед.

— В силу обстоятельств, совершенно от меня не зависящих, я профессиональный оппортунист, охотник за случаем.

— А это еще что такое? — спросил Венциа.

— Это значит, что я использую случай, когда он мне подворачивается.

Леонардо считает меня вором, но вор — слишком узкое определение.

— Вы хотите сказать, что вы не вор? — спросил Венциа, сбитый с толку.

— Я совершенно определенно вор. Кроме всего прочего, — ответил Хит.

— И уверяю вас, один из самых лучших. Собственно, в данный момент мы с Леонардо как раз обсуждали наиболее практичный способ освобождения Малькольма Аберкромби от его коллекции.

— Это не правда! — вмешался я.

— Неужели? — спросил Венциа, игнорируя мое заявление.

Хит кивнул.

— Я понимаю, что у Аберкромби нет значительных ценностей, но тем не менее…

— О, я бы так не сказал, — отозвался Венциа. — У него есть Скарлос, один Перкинс, три или четыре Нгони, Сантини…

— В самом деле? — сказал Хит, невинно улыбаясь. — Меня, вероятно, дезинформировали.

— Ближе к делу, — сказал Венциа.

— Дело в том, мистер Венциа, что я знаю об увлечении мистера Аберкромби этой Черной Леди. Я намерен доставить ее ему, в обмен на некоторое финансовое возмещение, которое еще предстоит обсудить.

— Ну-ну. Удачи…

— Вы думаете, что Аберкромби не заплатит за ее общество?

— Заставить его заплатить будет легко. Штука в том, как ее найти.

— Мы ее уже один раз нашли. Уверен, что сможем найти еще раз.

Венциа чуть не выпрыгнул из кресла.

— Вы действительно ее видели? Во плоти?

Хит утвердительно кивнул.

— Она была на борту моего корабля.

— Где она сейчас? — настойчиво спросил Венциа.

— Понятия не имею.

— Где она высадилась?

— Вам будет трудно в это поверить, — сказал Хит, — но она просто исчезла, пока мы летели с Ахерона на Дальний Лондон. В пути.

Венциа огорченно упал назад в кресло.

— Значит, я снова с ней разминулся.

— Вы мне верите? — удивленно спросил Хит.

— Почему мне вам не верить? — мрачно отозвался Венциа. — Разве вы лжете?

— Нет, — сказал Хит. — Но не будь рядом Леонардо, я сам себе не поверил бы.

Венциа долго молчал. Потом залпом допил коктейль.

— Вот досада, — пробормотал он.

— Вас не удивляет, что она смогла телепортироваться с корабля? — спросил Хит заинтересованно. — Почему?

— Ее поступки не могут меня удивить, — ответил Венциа.

— Я сказал вам все, что вы хотели знать, мистер Венциа, — произнес Хит. — Теперь ваша очередь.

Венциа обвел наши лица изучающим взглядом, снова вздохнул и кивнул.

— Ладно, — согласился он. — Наши интересы не совпадают.

— Мне она нужна, и вам она нужна, — сказал Хит. — Я бы сказал, что совпадают.

— Я хочу лишь поговорить с ней, — сказал Венциа, — а вы хотите похитить ее и продать Аберкромби.

— Я хочу просто познакомить их, — внес поправку Хит. — Я, в конце концов, не занимаюсь работорговлей.

— Называйте, как хотите, разницы нет, — Венциа позволил себе роскошь слегка улыбнуться. — Если бы я любил спорить на пари, мистер Хит, то поставил бы все, что имею, на то, что вам не удастся свести их вместе, разве что она сама захочет с ним познакомиться. Вы все еще не понимаете, с чем имеете дело.

— А с чем я имею дело?

— Если я вам скажу открыто, вы мне не поверите.

— Может, и не поверю, но почему бы вам не сказать, чтобы я составил собственное мнение?

Венциа покачал головой.

— Не поверите. А чтобы было понятнее, я лучше начну с начала.

Он глубоко вздохнул и продолжал:

— Шесть лет назад у меня были кое-какие дела на Пирексе III. Кто-нибудь из вас о нем слышал?

— Ни разу, — сказал Хит.

— Я слышал, — сказал я. — Там был крупный мятеж против Олигархии.

— Именно, — сказал Венциа. — Восстало не местное население. Я до сих пор не думаю, что каарны понимают, что такое Олигархия, а если бы и понимали, им все равно наплевать. Все, что им нужно — греться на солнышке и сочинять свои дурацкие одиннадцатисложные поэмы. Но люди-колонисты — дело другое. Они посчитали, что Олигархия облагает их торговлю непомерными налогами, и в конце концов провозгласили независимость.

— Какое отношение имеет это все к Черной Леди? — спросил Хит.

— Я уже подхожу к этому, — ответил Венциа. — Я оказался на Пирексе III как раз во время мятежа. Они никак не смогли бы победить — через три дня прибыл Флот и расстреляли каждого десятого — но борьба была кровавой. Как большинство прибывших с других миров, я нашел убежище в одном из посольств и решил переждать.

При воспоминании об этом лицевые мышцы у него задергались.

— Я находился в посольстве Сириуса V, когда в него угодила бомба. Я чувствовал, что здание рушится, но подумал, что еще успею помочь спасательной команде вытащить через окно нескольких раненых. Мы передали наружу первого и тащили второго, когда здание рухнуло, и я оказался погребен под парой тонн обломков.

Он чуть помолчал, вспоминая.

— Не знаю, сколько я был без сознания. Помню, как очнулся и попытался прокопать себе выход, но понял, что обе руки сломаны. Мне было трудно дышать, я захлебывался собственной кровью. Я слышал, как спасатели, раскапывая руины, зовут меня по имени, но был слишком слаб, чтобы ответить. Наконец настал момент, когда я понял, что вздохнул в последний раз и через секунду умру.

Он снова замолчал, глядя в пространство так, как, наверное, смотрел в темноту в тот далекий день.

— И тут я увидел ее.

— Ее? — повторил Хит. — Хотите сказать, Черную Леди?

Венциа кивнул.

— Она стояла, протянув руки, и манила меня. Я пытался встать, но не мог шевельнуться.

— И что дальше? — спросил Хит.

— Я очнулся в больнице, — сказал Венциа, лицо которого все еще отражало борьбу чувств. — Наверное, меня откопали через минуту или две.

Мне сказали, что я не дышал, но в неотложке меня оживили. Я этого не помню. В памяти осталась лишь Черная Леди, с протянутыми руками, зовущая меня к себе.

— Галлюцинация, — сказал Хит.

— Так я тогда думал, — согласился Венциа.

— Что изменило ваш взгляд? — спросил я.

— Я увидел ее через год.

— Где? — спросил Хит.

— На Деклане IV, моей родной планете. Я еще выздоравливал, книги и головизор осточертели, так что когда на неделю приехал цирк, я решил, что достаточно здоров телом и изнурен духом, чтобы купить билет.

Он ненадолго прикрыл глаза, вспоминая.

— Там был совершенно блестящий укротитель. Парень работал с сатанинскими кошками с Киларстры, а их до него никто не дрессировал, и в его программе был еще голубой дракон.

— Голубой дракон? — повторил Хит. — Никогда о таких не слышал.

— Это рептилия размером с небольшой дом откуда-то с Периферии — и он забирался прямо к ней в пасть! То есть, эта тварь могла его целиком проглотить! Я никогда в жизни ничего подобного не видел.

Он помолчал, потом снова открыл глаза.

— Когда представление закончилось, я подождал у выхода, чтобы выразить ему свое восхищение. Ясно, что я был не один такой, потому что полиция выстроила кордон от циркового шатра до его автомобиля, а когда наконец он вышел, с ним под руку была она.

— Черная Леди? — спросил Хит.

Венциа кивнул.

— Меня как громом ударило. То есть — вот она, живое воплощение того, что я считал галлюцинацией. Неотличимая до последней черточки.

— Вы говорили с ней? — спросил я.

— Полицейские и близко меня не подпустили, — он вдруг поднял глаза.

— Если позволите, я еще выпью.

— Сейчас? — вырвалось у Хита, явно возмущенного перерывом в повествовании.

— Да, пожалуйста.

Хит скорчил рожу, пошел к бару, быстро смешал коктейль и вернулся ос стаканом. На это у него ушло не больше сорока секунд.

— О'кей, продолжайте, — сказал Хит. — Когда вам удалось, наконец, поговорить с ней?

— Никогда, — сказал Венциа.

— Вот так? — недоверчиво воскликнул Хит. — И это все?

— Это только начало, — ответил Венциа. — Тогда я не знал, кто она или что.

— А теперь знаете?

— Да. На следующий вечер я снова пошел в цирк в надежде с ней встретиться. В этом не было ни романтики, ни страсти, ничего такого. Я просто хотел рассказать ей, что со мной было.

Он беспомощно передернул плечами.

— Даже не знаю, почему.

— Итак, вы вернулись в цирк на следующий вечер… — подсказал Хит.

Венциа кивнул.

— Да, вернулся на следующий вечер, — повторил он, и лицо его опять исказилось, — и укротитель снова влез в пасть голубого дракона, а голубой дракон закрыл ее, как в прошлый раз — только на этот раз раздался кошмарный хруст, а когда синий дракон опять разинул пасть, там ничего не было.

Венциа прервал речь и осушил стакан.

— Это звучит ужасно! — сказал я.

— Это и было ужасно, — согласился он. — Я задержался после представления, чтобы высказать женщине свои соболезнования, но не смог ее найти. Расспрашивал на следующий день, но после представления ее никто не видел.

Он сделал паузу.

— Она так и не появилась, а когда цирк покидал Деклан IV, они уехали без нее. Тогда я еще верил, что люди не могут растворяться в воздухе, а поскольку мне было известно, что Деклан она не покидала, я нанял детективное агентство, чтобы найти ее. Но ее не нашли.

— Я верю, что она исчезла с моего корабля, но у вас не могло быть такой уверенности, — сказал Хит. — Во всяком случае, на основании рассказанного. Логичнее было бы предположить, что она покинула планету прежде, чем вы наняли детективов. Деклан IV — мир довольно оживленный, наверное, корабли садятся и отправляются каждые несколько минут.

— Именно так я и предположил, — ответил Венциа. — Я думал, что это случайное совпадение, и ее исчезновение несколько странно, вот и все.

Он сделал глубокий выдох.

— Пока не увидел на аукционе по продаже имущества ее портрет.

Он обернулся ко мне.

— Его купил Малькольм Аберкромби. Работы Джастина Крэга.

— Вы, наверное, удивились, — сказал я.

— Почему? — резко спросил Хит.

— Потому что Джастин Крэг погиб в битве при Женовейте IV почти тысячу триста лет назад, — ответил я.

— Я нашел три его биографии, — продолжал Венциа. — В двух вообще не говорилось о женщинах в его жизни, а в третьей упоминалась черноволосая женщина, которая, по-видимому, была его постоянным спутником в последние две недели, и таинственно исчезла, как только его убили.

Он сделал паузу и многозначительно добавил:

— Она поступила с ним точно так же, как и с укротителем.

— Но этот ее не рисовал, — заметил Хит.

— С какой стати? — спросил Венциа. — Он ни черта не понимал в живописи.

— Простите, друг Рубен, — сказал я. — Вы хотите сказать, что ее изображали не все, кто видел?

— Конечно, не все, — ответил Венциа. — Черт возьми, разве все, кто видел ее на Ахероне, тут же бежали покупать мольберт и кисти?

— Нет, — ответил я, удивившись, что проглядел такой очевидный факт.

— Нет, не бежали.

— Как бы там ни было, следующие два года жизни я исследовал ее, охотился за ее изображениями, насколько было в моих силах. Она очень красива, и многие, кто ее знал, пытались запечатлеть ее на полотне или в голограмме — но тех, кто этого не делал, было еще больше.

— Как вы узнали, что ее называют Черная Леди? — спросил я. — Такая подпись есть только на картине Серджио Маллаки, а вы ее не видели.

Он улыбнулся.

— У нее много имен, кое-какие из них я назвал вам еще на Дальнем Лондоне. Просто» Черная Леди» чаще всего встречается.

— Но где? — добивался я. — Я не знаю больше ни одного портрета с такой подписью.

— В 1827 году Р.Х. Иона Макферсон вырезал похожую на нее носовую фигуру для своего китобойного судна, которое назвал» Черная Леди». В 203 году Г.Э. Ханс Венабль упомянул Черная Леди в своем бортовом журнале. Он успел отстрелить от корабля отсек с документами, прежде чем его затянуло в черную дыру, которую он наносил на карту для Департамента Картографии. В 2822 году Г.Э. ее сфотографировали с профессиональным борцом по имени Джимми Мак-Свейн, и он сказал фотографу, что ее зовут Черная Леди. Продолжать?

— Продолжайте, пожалуйста, — сказал Хит, наклоняясь вперед.

— Ну хорошо, — сказал Венциа. — В 3701 году Г.Э. она была сголографирована в обществе некого убийцы, известного только под кличкой Бабник, в тот момент, когда они попали в полицейскую засаду. Она осталась жива, но исчезла прежде, чем ее успели допросить. Бабник, испуская последний вздох, просил свидания с Черной Леди. Ровно год спустя она была рядом с охотником за беглецами по имени Миротворец МакДугал; голограмм с его изображениями не осталось, но сохранились два ее голографических портрета, и на обоих она значится, как Черная Леди.

Венциа опять глубоко вздохнул.

— Существует упоминание о ней, относящееся к 4402 году Г.Э., но хотя описание совпадает, нет ни голограмм, ни портретов, ни фотографий.

Он сделал выразительную паузу.

— Во всех случаях она появлялась в последний месяц перед гибелью своего партнера и исчезала раньше, чем через сутки после его смерти. Без исключений.

— Похоже, речь идет об одной и той же женщине, — признал Хит.

— В этом нет сомнений. Я нашел ее, наверное, еще раз двадцать под другими именами, и ее появление всегда предвещало смерть.

— Но все же вы не умерли, — заметил я.

— Нет, — ответил Венциа. — Я не умер.

— Предполагаю, у вас есть объяснение? — спросил Хит.

— Думаю, что есть, — ответил Венциа и задумался, приводя в порядок воспоминания. — Я видел не саму Черную Леди. Я хочу сказать, увидеть ее во плоти не было никакой возможности. Я был погребен под тоннами обломков. Даже если бы там было достаточно света, чтоб видеть — а света не было — как она могла проникнуть под развалины?

— Значит, мы возвращаемся к тому, что это была галлюцинация, — сказал Хит.

Венциа энергично затряс головой.

— Нет.

— Тогда что вы видели?

— Назовите это видением.

— Вы назовете это, как вам нравится, а я назову, как хочу, — скептически заметил Хит.

— Это было видение! — настаивал Венциа. — И когда я понял, что это было, то пошел в крупную больницу, прихватив ее голограмму, которую скопировал из полицейского архива по делу Бабника. Я добился доступа в отделение безнадежно больных и показал голограмму всем пациентам, к которым мне разрешили подойти, спрашивая, не видел ли ее кто-нибудь раньше.

— И…? — спросил Хит.

— Более трехсот ответили отрицательно. Один как будто вспомнил, что видел ее во сне. Она звала его. Он умер через неделю.

— Сколько других пациентов умерло? — спросил я.

— Большинство, — ответил Венциа. — Пятеро на следующий же день.

Он помолчал.

— Я попросил сиделку подробнее рассказать мне о человеке, который, как ему казалось, вспомнил Черную Леди. Он повел гулять дочку, и они остановились посмотреть на строительство. Дочь нечаянно оказалась на пути робота-бульдозера. Ему удалось отбросить ее в сторону, но сам он при этом страшно покалечился. Он девяносто секунд находился в состоянии клинической смерти, его оживили, и хотя он еще неделю прожил в больнице, в итоге врачи его потеряли.

— А были там еще пациенты, которых признали мертвыми и затем оживили? — спросил я.

— Трое, — ответил Венциа. — Два утопленника, и женщина, получившая удар электротоком.

Он сделал паузу.

— На ваш следующий вопрос я отвечу, что не имею понятия, был ли я мертв или жив, когда меня нашли.

— Но почему он, и только он один ее видел? — спросил Хит разочарованно. — И что у вас с ним общего? Вы попали в завал, а его переехал бульдозер. Вы были в районе военных действий, а он вывел дочь на прогулку. Вы не умерли, а он умер. Какая здесь связь?

Пока я слушал Хита и размышлял над вопросом, Венциа посмотрел на меня со странной улыбкой.

— Мне кажется, Леонардо додумался, — сказал он.

— Я вижу связь, — ответил я. — Это не одно и то же.

— Это больше, чем вижу я, — пожаловался Хит.

— Я вижу, — медленно повторил я, — но это не может быть ответом.

— Почему?

— Потому что Черная Леди не может быть Смертью. Иначе ее должны были увидеть еще хотя бы три пациента.

— Согласен, — кивнул Венциа.

— Тогда кто же она? — спросил я его.

— Кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит? — не выдержал Хит.

— Друг Валентин, — сказал я, поворачиваясь к нему. — Связь не в природе событий, а в причинах, по которым они навлекли на себя эти несчастья.

Хит опустил голову и задумался.

— Венциа пытался спасти раненую женщину. Пациент пытался спасти свою дочь, — он поднял взгляд. — Она приходит только к героям?

Обдумав сказанное, он резко качнул головой.

— Это не может быть ответом! Вспомните Маллаки — его застрелили в баре из-за женщины, здесь нет ничего героического!

— Дело не в том, что друг Рубен и отец девочки поступили героически, друг Валентин, — сказал я, — а скорее в том, что они оба пошли навстречу опасности.

Хит сдвинул брови.

— Какая разница?

— В этих двух случаях — никакой, — сказал я. — И все-таки разница есть.

— Но объяснить ее вы, конечно, не соизволите?

— Возьмем укротителя, — сказал я. — Он не был героем, и все же он играл со смертельной опасностью на каждом представлении.

— Значит, она является людям, которые играют с огнем?

— Давайте уточним, — вмешался Венциа. — Она является людям, которые играют со смертью.

— Но почему с некоторыми она живет, а другим является всего на долю секунды? — спросил Хит.

И вдруг я понял, в чем загадка Черной Леди.

— Одни, как друг Рубен, вступают в игру со смертью всего раз, для них это совершенно непроизвольный поступок, — сказал я. — Другие, как Маллаки, Малыш, укротитель, играют со смертью всю жизнь.

— Наконец-то до вас дошло, — сказал Венциа.

— Я никак не мог определить этот фактор, — ответил я. — Моим исходным предположением было участие каждого художника в военных действиях, но теперь я вижу, что этот критерий слишком узок. Циркач-сорвиголова, Брайан МакДжиннис в джунглях Земли, человек, наносивший на карту черные дыры — все они шли навстречу смерти столь же целенаправленно, как и солдаты, как воины.

— Но она не Смерть, — сказал Хит, запутавшись. — Как вы сами сказали, будь она смертью, все умирающие видели бы ее.

— Это верно, — согласился Венциа.

— Тогда кто же она, черт побери? — спросил Хит.

— Она — Черная Леди.

— Но что такое Черная Леди?

Венциа глубоко вздохнул.

— Не знаю.

— Кажется, наша беседа зашла в полный тупик, — сердито проворчал Хит.

— Я не знаю, кто она, — повторил Венциа. — Я знаю только, что она является людям на протяжении почти восьми тысячелетий. И подчеркиваю:

Только мужчинам, ни одна женщина ее не видела. Я знаю, что она обретает плоть, когда человек ведет жизнь, полную смертельного риска, и всегда исчезает после его смерти. Я знаю, что она является лишь видением к тем, кто искал с ней встречи только однажды.

— Встречи с ней или со смертью? — отрывисто спросил Хит.

— Не знаю, есть ли здесь разница, — ответил Венциа.

— По-моему, вы сказали, что она — не Смерть.

— Я не верю в это — но без сомнения, она как-то связана со смертью.

Я не думаю, что она в самом деле кого-то убивает, но она явно воодушевляет людей на риск, и это кончается смертью.

— Воодушевляет? — с сомнением повторил Хит. — Разве она воодушевила вас?

— Я оговорился, — объяснил Венциа. — Скажем лучше, что ее к ним, по-видимому, неодолимо влечет.

— Она является всем, кто играет со смертью? — спросил Хит.

— Не знаю, — ответил Венциа. — Возможно, многие не переживают и первой встречи.

— А инопланетяне? Им она является?

— Пока я не нашел сведений о том, что хоть один инопланетянин упоминал ее имя, или создал ее портрет.

— Почему она не исчезла, когда убили Малыша на Ахероне?

Венциа ненадолго задумался, прежде чем ответить.

— Она практически никогда не исчезает при свидетелях, — сказал он наконец. — Обычно о ней сообщают, как о пропавшей без вести.

Он помолчал.

— Тай Чонг рассказала мне о том, что случилось на Ахероне. Судя по ее описанию планеты, получается, что Черная Леди никак не могла исчезнуть из тюрьмы и даже с поверхности планеты, не вызвав у живущих там людей подозрения.

Хит покачал головой.

— Славная теория, но концы не сходятся.

— Да? Почему же?

— Если она хочет, чтобы никто не знал о ее возможностях, почему она исчезла с моего корабля?

— Потому что она не открывала никакой тайны, — усмехнулся Венциа. — Леонардо знал, кто она такая.

— Да Леонардо понял, кто она такая, только пять минут назад! — вспылил Хит.

— Но я знал, что ее называют Черной Леди, друг Валентин, — сказал я. — И я спросил ее о Брайане Мак-Джиннисе и Кристофере Килкуллене.

— Действительно, спросили, — согласился Хит.

Несколько минут мы все трое молчали. Наконец Хит хмыкнул.

— Бог мой, — сказал он. — Мы битый час проговорили о Черной Леди, словно она в самом деле нечто большее, чем просто красивая женщина или очаровательная инопланетянка, овладевшая искусством телепортации. Завтра утром, на свежую голову, это все рассеется, словно ничего и не было.

— Это было, есть и происходит сейчас, — сказал Венциа. — И в глубине души вы знаете, что она не инопланетянка.

— Кто же она, по-вашему? — спросил Хит.

— Не знаю, — ответил Венциа.

— Леонардо?

— Я чувствую сильное искушение назвать ее Матерью Всего Сущего, — признался я, — но это было бы богохульством.

— Кто или что есть Мать Всего Сущего? — спросил Венциа.

— Та, которой мы поклоняемся, как вы поклоняетесь вашему Богу, — ответил я. — А кроме того… не хочу вас обидеть, но я не могу поверить, что Мать Всего Сущего принадлежит к одной из чужих рас.

— Может быть, бъйорннам она является в ином обличье? — предположил Хит.

— Ни один бъйорнн не совершит поступков, которые привлекают Черную Леди, — сказал я. — Наша раса дорожит жизнью.

— Наша, большей частью, тоже, — сказал Венциа. — Но тем не менее она является.

— Вы чтите храбрость, — подчеркнул я, — а мы — нет. В языке бъйорннов вообще отсутствует слово «герой». У моего народа нет такого понятия.

— Даже стадные животные способны на героизм, — заметил Хит. — Например, бык, который храбро встречает хищника, в то время как остальные убегают в безопасное место.

— Быком в стаде движет слепой, неразумный инстинкт, а не героизм, друг Валентин, — ответил я. — Если дать ему сознательный выбор, он никогда не будет по своей воле противостоять хищнику, а Черная Леди, похоже, приходит лишь к тем людям, которые призывают ее, сделав сознательный выбор.

— Минуточку! — вдруг вспомнил Хит. — У вашей расы существует ритуальное самоубийство. Не мог бы такой поступок привлечь ее?

— Расстаться с жизнью, чтоб избежать нескончаемого позора? В этом нет ничего героического, друг Валентин.

— Мы отклонились от темы, — вмешался Венциа. — Она приходит к людям. Нам достаточно знать одно это.

— Хорошо, — сказал Хит. — Мы знаем, что она приходит к людям. Что из этого?

— А то, что мы ее найдем, — сказал Венциа со спокойной уверенностью.

Хит фыркнул.

— Галактика огромна, мистер Венциа — и в галактике ее может и не оказаться.

— Тогда мы вычислим, где она появится в следующий раз, и дождемся ее.

— С какой целью, друг Рубен? — спросил я.

— Бедный Леонардо, — сказал Венциа с искренним сочувствием. — Вы собрали все детали, и так и не разрешили загадку.

— Простите? — не понял я.

— Мы с ней сядем и поговорим, — сказал Венциа.

— Простите, я вас правильно понял? — переспросил Хит. — Вы потратили шесть лет и Бог знает, сколько денег, пытаясь ее найти, и все, что вам надо — это сесть и поговорить с ней?

— А что вы сделали бы с ней, мистер Хит? — презрительно спросил Венциа.

— Вы знаете, что я хочу с ней сделать, — ответил Хит.

— Я заплачу вам за нее больше, чем Аберкромби.

— Сомневаюсь, — сказал Хит. — Знаете, во сколько оценивается состояние Аберкромби?

— Мне нужно всего пять минут ее времени, — сказал Венциа. — Потом можете продавать ее Аберкромби или делать с ней все, что вам хочется.

— Если она вам позволит, — вставил я.

— Миллион кредитов, мистер Хит, — сказал Венциа, не сводя глаз с собеседника.

— Миллион кредитов всего за пять минут? — усомнился Хит.

— Точно так.

— Очень многие провели с ней значительно больше пяти минут, — сказал Хит. — Спорю, что она ни одному не сказала то, что вы хотите услышать.

— Они не знали, кто она, — ответил Венциа. — А я знаю. Вероятно, никто из них не задал правильный вопрос.

Он сделал паузу.

— В этом мое преимущество.

— Если предположить, что она вообще вам ответит, как вы узнаете, что она скажет вам правду?

— Я узнаю, — уверенно сказал Венциа.

— Простите, — вставил я, — но я в самом деле не понимаю, о чем вы говорите.

У Хита был довольный вид.

— Он хочет спросить ее о чем-то важном, Леонардо.

— О чем?

— Что ждет нас дальше? — напряженно ответил Венциа. — Одна она это знает.

— Не святотатством ли будет узнать об этом? — осторожно заметил я.

— Глупостью будет не узнать, если есть такая возможность, — ответил Венциа. — Существует ли истинная религия? Какому алтарю я должен поклониться? От каких черт и привычек отказаться? Что мне делать, чтобы попасть в Рай? Или, если за этой жизнью ничего нет, можно быть свободным и делать, что хочу?

— Вы и сейчас свободны, — подчеркнул Хит.

— Только потому, что не представляю последствий своих поступков, — сказал Венциа. — А тогда я буду знать.

Хит усмехнулся.

— Небесный страховой полис.

— Если угодно.

— Вы многого хотите за ваши деньги, мистер Венциа, — сказал Хит.

— Я намерен получить это, — серьезно ответил Венциа.