"Чёрное Солнце" - читать интересную книгу автора (Талалаев Владимир, Битковский Владислав)

Глава 21

Само превращение не заняло и минуты. И вскоре несчастный Артагорт мог только по поведению отличить Тробо от Тима. Но с каждой минутой сделать это было всё трудней и трудней.

- Ещё сутки, и вас уже никто не отличит! - вздохнул он. - Только нанасканинг.

- Значит - ещё сутки, - парировал один из Тимов, кажется - Тробо.

Под вечер Артагорт присел возле кресла, в котором дремал Тим. Взъерошил волосы мальчишки.

Тим поднял голову и посмотрел на друга.

- Вот такие вот, брат, дела… - начал Арт. - Кто знает, когда мы теперь свидимся снова… Ты знаешь, я никогда не любил откладывать на послезавтра то, что надо было сделать ещё вчера… Так что если хочешь - могу рассказать тебе сейчас мою версию истории Колец. Желаешь услышать её?

- Ты так говоришь, будто мы расстаёмся навсегда…

- Нет, просто я не знаю, сколько ещё времени тебе жить тут. И не знаю, пустят ли меня сюда ещё раз за это время. И смогу ли я прилететь на Риадан снова… И не случится ли чего со мной - даже айнуры не бессмертны… В общем, это не жест прощания, просто у меня сегодня настроение для мемуаров…

- Тогда я с удовольствием послушаю тебя…

- Я начинал писать об этом… Мельком, по ходу, помянул в романе «Мы были! (Хроника Кэргона)». Потом решил завершить Хроники Келебримбэра. Книга называлась бы «Предания молчат…», но я так и не сумел закончить её. В конце-концов, выложил черновики в Сеть, там они и валяются до лучших времён. Кто хочет - почитает их, большинство - пролистает и забудет… А события развивались так…

Когда-то, в году так тысяча двухсотом Второй Эпохи явился пред очи Келебримбэра Саурон. Явился не в своём подлинном обличии, разумеется, а в эльфийском. Политика, понимаешь ли, после очередной победы Светлых являться в своём обличии было просто не в тему.

Келебримбэр как раз занимался поисками идеальной машины, которая и магию в мире могла б сохранить, и в постижении всех законов мироздания помогла бы. Не буду уточнять, что у него получилось бы, будь осуществлено задуманное изначально. Оно тоже работало бы, но это было б сооружение размером с башню Орт-Ханка и совершенно статичное.

И вот тогда-то Саурон и предложил Келебримбэру свои услуги. Главное - это оказалось таки вовремя, и потому отказаться было сложнее, чем согласиться. Посуди сам: после Войны Гнева, которой завершилась Первая Эпоха, мир лежал в дикости и запустении. И всю эту тысячу лет ни один из Владык Амана так и не вспомнил о землях, которые они якобы защищали от Зла в минувшей войне. Саурон тоже бездействовал почти тысячу лет, предоставив Светлым Валар возможность хоть палец о палец стукнуть ради Эндорэ. Что он хотел добиться этим? Трудно упомнить все мотивы, но главный был на виду - показать на практике эгоизм Валар и пренебрежение ко всему, что не касалось непосредственно их благополучия. Может, надеялся он, хоть кто-то одумается и увидит теперь, что не во имя борьбы со Злом прошла Война Гнева, а просто валары уничтожили инакомыслие во главе с главным инакомыслящим - Мелкором. Если бы Саурон поставил себе целью захватить мир - сейчас был бы самый подходящий момент. Но он не стремился к этому…

Не буду лгать - был у него и другой мотив бездействовать: лет триста пребывал он даже не в трауре, а просто в жутком шоке. Ведь когда-то, в начале Войны Гнева, он предал своего Учителя, сдал без боя оборонные твердыни и сбежал вместе с орками на Восток, прихватив с собой Книгу. Книгу, которую всю жизнь писал его Учитель. Он был уверен, что там - секреты и Сила мятежного валы, и думал, что, отбирая Книгу, он лишит своего Учителя и сил, и могущества… Увы - обида вела тогда Саурона, он был как помешанный. А потом, уйдя на Восток, он раскрыл тяжёлый фолиант, и на последней из заполненных страниц прочитал: «Я знаю, что ты сейчас читаешь эту книгу. Книгу, которую ты втихую стащил у меня. Как видишь - тут не рецепты Силы… Ну что же - прошу об одном: сохрани эту Книгу, не дай ей пропасть. Ведь она - последняя кроха памяти, оставшаяся о нас. Последнее, в чём звучат голоса наших ушедших друзей, их последнее «Мы были!»…»

Последние слова были чуть смазаны, словно на них когда-то, давным-давно, упала жгучая, едкая слеза…

После этого уже нельзя было оставаться прежним и лелеять пустую и глупую обиду, внезапно обернувшуюся предательством. Мелькор не вернулся из Валинора, как ожидалось. Его выслали за Грань Мира, а может - просто нашли способ убить. Тогда впервые подумалось Саурону, что и он не вечен. Как не вечен и этот мир вокруг.

И вот чем больше он смотрел на заброшенные Сирые Земли, тем сильнее крепло в нём желание щёлкнуть Великих Валар по носу. Доказать, что не больно-то они нам в Средиземье и нужны, с их «благодеяниями», а заодно - хоть чуть-чуть искупить свою вину пред Учителем. Хоть самую капельку приблизить мир к идеалу, о котором мечтал мятежник…

С этими мыслями он и отправился к Эльфам. Ибо никто, кроме Эльфов, владеющих магией и высоким мастерством, не мог стать ему помощником в его замыслах.

Увы - в действительно высокой политике Саурон был тогда дилетантом, а потому сказал всё, что думает, открытым текстом. Не найдя ничего умнее, в лоб заявил Элронду и Гиль-Гэладу: «Увы, вот слабость сильных! Могуч король Гиль-Гэлад, искусен и мудр владыка Элронд, и всё же не помогают они моим трудам. Неужели не мечтают они узреть иные края столь же счастливыми, как их собственные земли? Неужели Средиземье навек останется сумрачным и пустынным, в то время как эльфы могли бы сделать его таким же прекрасным, как Эрессэа или даже Валинор? Если уж вы могли вернуться в Аман и не вернулись, то, полагаю, вы любите Средиземье так же, как люблю его я. Так разве не должны мы вместе трудиться на благо его и всех эльфийских племён, что бродят в этих краях, непричастные к высоте той мощи и знания, которые даны побывавшим за Морем?» Увы - не помогла даже искусно вплетённая в речь лесть: в Линдоне его выслушали и… незамедлительно выставили за порог. Не стоит думать, что Гиль-Гэлад и Элронд оказались настолько проницательными, что не поверили ни его словам, ни прекрасной внешности, хотя и не знали, кто за ними скрывается. Не надо считать и, будто бы они распознали скрытого Врага за прекрасной эльфийской внешностью. Просто Саурон допустил одну единственную промашку. Религиозную. С точки зрения любого правоверного Светлого Эльфа, он посягнул на самое святое. Ибо Валинор, средиземский рай, мог быть только один - и все его наслаждения предназначались лишь для одного-единственного народа. Исключительного. Избранного самими Валар. Предложение создать рай для всех, даром, чтобы никто не ушёл обиженным, для правоверных Эльфов звучало кощунственно. Тому, кто явился пред очи Гиль-Гэлада с подобными еретическими идеями, не место было во владениях Высоких Эльдар. Вот и получил майя сапогом под зад. Не физически, разумеется, но морально и не менее ощутимо.

Изгнанный из Линдона, Саурон отправился в Эрегион.

В отличие от Гиль-Гэлада и Элронда Келебримбэр был не столь фанатичен, он и сам был не столько политиком, сколь Мастером, и потому вскоре они с Сауроном нашли общий язык. Народ Келебримбэра - его друзья и соратники, мастера-творцы, о которых даже в Светлых Хрониках писалось, что они «неустанно горели желанием совершенствовать искусность и тонкость своих творений»! Келебримбэру довелось ему жить и среди Людей, а уж с Гномами Хазодронда его и вовсе связывала тесная дружба. В общим, ни расовых, ни идеологических препон так и не возникло, тем более что на собственной шкуре король города-государства мастеров убедился, что даже принадлежность к богоизбранному народу отнюдь не гарантирует наличия высоких душевных качеств. Поэтому идеи Саурона не только что не вызвали у него внутреннего протеста, но и явились прямым руководством к действию.

К тому же, Саурон не просто языком трепал. Сам будучи мастером, он «направлял их труды», и Эльфы «многому научились от него, ибо мудрость его была велика. В те дни кузнецы Ост-ин-Эдиля превзошли все прежние свои творения…», как пишут те же хроники. Вершиной их трудов и должна была стать Магическая Сеть из двадцати одного Кольца. Те самые Кольца, с помощью которых Саурон, как утверждали потом Светлые, собирался захватить власть над миром. Однако согласно имеющимся фактам, эти обвинения легко отмести, ведь всю Вторую Эпоху Саурон, владея Великим Кольцом, никаких глобальных попыток завладеть миром не предпринимал (не считать же попытками те несколько локальных войнушек, большая часть которых была навязана ему Светлыми!) - но почему-то на эти факты никто из обвинителей не обращает ни малейшего внимания.

Ты можешь спросить - как же так: только что поминал я двадцать одно Кольцо, а затем - говорю о двадцатом, Всевластном. Увы - не всем добрым начинаниям суждено сбыться. В общем - «хотели как лучше, а получилось как всегда». Были выкованы Девять Людских, Семь Гномьих, и первые три из Пяти Эльфийских. Оставшиеся два были незавершены. Просто заготовки к Кольцу Пространства и Кольцу Времени. Оставалось завершить их, и в мире Арты появилась бы система, дарующая могущество всем своим пользователям. Нет, не двадцати одному. Больше, значительно больше… Двадцать один - это только ядро, и владельцы этих Колец - Администраторы Сети, следящие за порядком, те, что при равных с остальными возможностях обладают куда большей ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ! И Артано-Саурон, и Келебримбэр не претендовали на верховную власть. Они должны были лишь стать двумя из Администраторов.

Увы - деяния Саурона и Эльфа-Мастера недолго оставались незамеченными. И вот уже к правнуку Финвэ, внуку Феанора, сыну Куруфина присматриваются и Элронд, и Гиль-Гэлад, и Галадриэль.

…Задолго до встречи с мятежным майя Келебримбэр отрёкся от родного отца. Увы - Куруфин прославился лишь кровью, предательствами да интригами, так что отречение сына-мастера от отца-палача было бы логичным и понятным, но когда начинает плести свои сети Политика, Разум молчит…

Быстро забылось Светлыми, что некогда, после разгрома Нарготронда орками и Глаурунгом, переселившийся в Гондолин Келебримбэр создал вместе с Эрендилом волшебный камень Элессар для дочери Тургона Идрил, а потом, по просьбе Галадриэль, он повторил эту работу уже самостоятельно, и именно этот, второй Элессар позже получил от Галадриэли Арагорн.

Зато вспомнили, что после падения Гондолина он не задержался вместе с остальными близ устья Сириона, где уже обосновались беглецы из разгромленного Дориата, а ушёл дальше.

Забыли, что «основанное Гвайт-и-Мирдайн Королевство Эльфов Эрегиона» хотя и звучит весьма громко, но на деле это королевство представляло собой один-единственный город - Ост-ин-Эдиль среди лесов восточного Эриадора.

Припомнили и приход еретика-Саурона.

Даже имя - и то припомнили. Не «Серебряная рука» в переводе с эльфийского значит «Келебримбэр», или, говоря старым наречием, «Келебримбор», а «Пригоршня серебра». Грустная нотка в имени родившегося от сына Феанора и простой эльфийки, изнасилованной им. Её бесчестье Куруфин не стал даже прикрывать браком, просто швырнул ей в лицо пригоршню серебра как плату за любовь и за поруганную честь…

Да, не раз Келебримбэра шпыняли и как бастарда, не раз попрекали и родством с Феанорингами - многим Эльфам, особенно дориатским, было за что ненавидеть этих «героев», способных только с женщинами воевать да убивать младенцев! Но теперь и отречение от этого родства всплыло как новый упрёк!

И за всем этим - недвусмысленное: «Отрекись от сотрудничества со своим новым другом, сорви его работу над Сетью - и мы всё простим. А иначе - все будут проклинать тебя и со всех сторон, все отвернутся, даже друзья!»

Увы - эльф сломался. Он решил взять два последних Кольца и кинуть их в горн. Что проще - сломать и забыть. Развести руками: «Это не я, меня принудили к этому…» Неясно, как бы он потом смотрел в глаза Саурону, но любой финал казался бы милосерднее, чем атака всего общества.

А может - не это предложили ему. Может - сказали, что уничтожат друга, если Сеть будет завершена. И тогда эльф решил разрушить заготовки из самых благих побуждений… Но - всё равно это вело к беде.

Саурон зашёл в кузницу, больше напоминающую современную лабораторию, и вынул из стеклянных колпаков две разомкнутых многослойных полосы. Будущие Кольца, тончайшей работы, они были сотканы из миллионов слоёв, каждый из которых нёс свою и только свою нагрузку. Помнится, в самом начале работы удивился Князь Тьмы, разглядев хитроумное сплетение внутри браслета, найденного в камнях и ставшего праосновой Колец. Каждый атом, каждая группа атомов - всё на своём месте! И вот этот браслет разбирался, рассматривался и воплощался постепенно в Кольца. Разумеется - их ковали не молотком. Их вообще не ковали, а растили, атом за атомом, молекулу за молекулой. Но дикие ещё по современным меркам эльфы Средиземья не способны были понять этой технологии, и поэтому, пытаясь объяснить им создание Колец, Келебримбэр применял слово «ковать» - другого просто не было ещё в тех языках…

Ковать… Слой за слоем, блок за блоком, схему за схемой. Это сейчас просто говорить о плёночном строении и интегральных схемах…

Увы - времени на завершение работы нет. Надо спасать начатое, иначе вместо Сети останется только горстка разрозненных колечек лёгкой магической силы.

Взять банку с раствором, заготовки - и в путь, лишь на минуту опередив друга-эльфа. Опередить, чтобы затем, на вершине горы, сжать, обжать полосами свой средний палец, сунуть руку в едкий раствор и, превозмогая боль, отдать команду: «Срастить воедино!». Жжение. Рука словно в огне. Когда-то Артано шутя доставал раскалённый металл из горна голыми руками - он не способен обжечься. Но сейчас - иное дело. Пламя изнутри, когда тысячи тысяч крошек, обитающих в растворе, начинают дёргать атомы и крепить их между собой.

Боль постепенно спадает. Блаженство. А за ним - отчаяние! Кольцо не работает. Оно родилось мёртвым! Нельзя совместить несовместимое, и Время с Пространством уживутся в одном предмете только в сказках фантастов грядущего!

А Сеть может быть разрушена в любой момент. Достаточно кому-то смекнуть, что пока Сеть не замкнута, уничтожение ЛЮБОГО из Колец сделает в ней смертельную, фатальную прореху.

Оставалось только одно - ОДУХОТВОРИТЬ Кольцо! Себя, большую часть своей души загнал Артано в металлическую золотистую побрякушку. Загнал ровно столько, чтобы даровать Кольцу жизнь.

Сеть встрепенулась, и владельцы Колец впервые почувствовали её мощь. Знания, чувства, способности! Видение друг друга! Так, два Эльфийских не у адресатов! Одно у Гиль-Гэлада, второе - у Галадриэль. Ну, второе-то понятно, Келебримбэр всегда был влюблён в эту надменную королеву. Но первое! Он же не сможет администрировать здраво, оно ни ему, ни остальным так и не принесёт добра, оставайся оно в руках этого короля-мечемашца!

Шёл год тысяча шестисотый. Четырёхсотый с момента начала Проекта. И вот - вместо празднования юбилея - изгнание и почти осада.

Артано решился на дерзость. Он шлёт петицию Гиль-Гэладу и требует возвращения Кольца. Зная неторопливость Первенцев Эру, даёт на размышление сто лет. Эх, лучше бы он не делал этого!.. Лучше бы сразу кинулся в бой или прошёл изменившимся до неузнаваемости.

До истечения срока ультиматума оставалось всего четыре года, когда войско Светлых двинулось в бой. Не в Мордор. В Эрегион.

От Линдона до Казад-дума шёл Старый гномий тракт - прекрасная нахоженная дорога, которой Гномы пользовались ещё с Предначальной Эпохи, протяжённостью около 500 миль. Перебросить по нему войска из Линдона к Эрегиону было делом девяти-десяти дней, даже если не шибко напрягаться. Слишком поздно… Даже узнав о начале похода в тот самый миг, когда он и начался, Саурон уже не успевал. Подняв по тревоге все готовые подразделения, он двинулся кратчайшим путём - через Каленардон, и его войску пришлось форсировать три реки, не слишком-то для форсирования удачные: Андуин, Исен и Гватло (причём последнюю дважды - ибо следуя левым её берегом, он рисковал завязнуть в топях Нин-ин-Элф, что находятся при впадении Гландуина), плюс перевалить Белые горы (Эрэд Нимрайс), то есть по бездорожью, по весьма и весьма пересечённой местности преодолеть свыше 1000 миль.

Не успеть…

Когда Саурон добрался-таки до Эрегиона, он сразу увидел пронзённое множеством стрел тело того, кто называл его Аннатаром. - Дарованным отцом.

Вспомнился разговор трёхсотлетней давности:

- Аулендил, Галадриэль сказала мне в свой последний визит: «Прогони его, ибо он обманывает тебя…» Она заявляет, что никакого Аулендила среди учеников Ауле в Валиноре не было! Она не верит, будто ты пришёл в Эндор от Ауле, ибо сама Галадриэль была в Валиноре ученицей Ауле и Йаванны. Может быть, можно звать тебя как-нибудь иначе?

- У меня много имён… Хотя я действительно был учеником Ауле… Давно… Ты ведь и так знаешь, кто я на самом деле. Так как выберешь - будешь величать меня Сауроном или Гортхауром? Наверное - Сауроном: так меня и на Западе, и на Востоке величают… А? Чего ты смеёшься?!

Келебримбэр смеялся. И сквозь смех еле выдавил:

- Смешно! Такой каламбур пропадает! На языках Запада это - «ненавистный», на языках Востока - «солнечный»! Слово одно! Но содержание! Ненавистный свет восточного солнца для владык Запада!

- Ты знаешь язык Ханатты?

- Ага… Как-то общался с их мастерами!..

- И всё-таки твоя дева вряд ли обрадуется, если ты при ней назовёшь меня Сауроном. Боюсь - она не такая ценительница каламбуров…

- Да и Гортхаур не лучше: «Ужас Ужасов» и «Владеющий силой Пламени»! Так как же тебя мне назвать? Предложи сам.

- Да хоть горшком называй, только в печь не сажай! - отмахнулся тогда Саурон.

И тогда Келебримбэр произнёс Имя - заветное, выстраданное: Аннатар. Два сплетённых воедино слова: «Анна» и «Атар». Дарованный отец. Дарованный самим небом; такой отец, какого у него никогда не было и о каком он всю жизнь мечтал!..

А теперь Келебримбэр лежит, утыканный стрелами. Грубой подделкой под орочьи стрелы, сделанной эльфами.

Он назвал Саурона, Владыку Тьмы, Аннатаром. Дарованным отцом. А названный отец так и не сумел его спасти.

Это потом уже напишут в хрониках: «В чёрной ярости Саурон бросился в бой; и, подняв на шесте пронзённое орочьими стрелами тело Келебримбэра, как знамя, он повернул войска на Элронда».

Правду напишут. Он поднял над своим войском как знамя тело убитого своего друга. Своего названного сына.

Как призыв к отмщению.

И броситься в бой с его убийцей.

Войска Элронда дрогнули. Они никогда не видели Саурона таким яростным. Таким злым и свирепым. Они не понимали, за что он мстит им, у них в головах просто не укладывалось, что Тёмный может дружить со Светлым. Они-то никогда неспособны были даже выслушать Тьму, не то что попытаться её понять…

Не знал он, как, век назад, едва надев Белое Кольцо, Нэнъя, подаренное ей Келебримбэром, Галадриэль ощутила и великую силу его, и власть, которую оно возымело над нею. И Владычица испугалась. Она орала на Совете, распинаясь перед Гиль-Гэладом: «Это что же: всякие Гномишки, Людишки и прочий смертный сброд, получив от Саурона Кольца, тоже обретут силу больше той, которая им на роду написана? А то, глядишь, и вовсе мудростью да силой с Избранным народом сравняются!»

Уже тогда она прекрасно знала, что Аннатар - Саурон. Знала она это и раньше, только помалкивала. Видимо - думала затянуть и его в свои интриги… А теперь испугалась. И из-за недоступности Саурона подписала смертный приговор его другу, отступнику Келебримбэру.

Войны, кровь… Даже в мирные годы на Саурона накатывало волной безумие. Словно прорастали в нём зёрна ярости. Зёрна чужого, чуждого разума, старающегося подавить его.

Он считал это усталостью. Но лишь потом, когда Исилдур пылающим обломком отрубил ему палец и забрал «свою виру войне» - понял майя, что случилось непоправимое. Лишь на пальце Кольцо казалось цельным со своим хозяином. На самом деле оно жило своей жизнью, порабощая его и диктуя ему свою, чуждую волю. Вместо замыкателя в Цепи появился Властитель. Не майя, а его побрякушка. Кольцо день за днём выпивало из него его душу, всё больше и больше затягивая её в себя. Отдав часть себя, Саурон одухотворил это маленькое чудовище, решившее допить и всё остальное.

Саурона осталось слишком мало, чтобы хоть что-нибудь изменить. Он стал пленником собственного изделия, и даже потерявшись, оно спешило добраться обратно к владельцу, чтобы довершить начатое.

Благословен тот день, когда невысоклик Фродо бросил эту золотистую дрянь в жерло вулкана. Конечно, никто не ковал Кольцо в этом вулкане, но пламя его раскалило тончайшие схемы, разорвало связи, и коварная вещица распалась, освободив выпитое из своего создателя!

Потерянная часть вернулась к Саурону и он, освободившись от земных оков, взмыл к небесам. Свободный Полёт спустя столько лет плена в неизменном теле! Полёт и забвение от удара о Шар Пустоты. Забвение длиною в Четвёртую Эпоху. Пока в пятую не упал он снова на поверхность Арты, аки падший ангел низвергнулся с Небес…

И там уже нашла его девушка, умевшая верить в сказки. Девушка с Южного Материка - Тайкора. Впрочем - это уже совсем другая история…