ВЕЛИКИЙ УЧИТЕЛЬ НАЦИИ

Строгие законы жизни в сегодняшнем Китае сформулировал еще две с половиной тысячи лет назад великий китайский философ Конфуций. Они гласят: уважай главу дома, старшие заботятся о младших, да будут целомудренны женщины и мудры старики…

Китайский император Чжу Юаньчжан в 1375 году специальным указом повелел, чтобы в каждом селе и городском районе еженедельно ходили по домам специальные глашатаи и выкрикивали конфуцианский свод основ семейной жизни: «Будь послушен и покорен отцу и матери, — говорили они, — почитай и уважай старших и вышестоящих, живи в мире и согласии с соседями, следи за воспитанием и обучением детей и внуков, занимаясь своим делом, не совершай дурных поступков».

Это теория. На практике все сложнее, но, безусловно одно: китайская семья до сих пор сильна своими традициями, своим уважением к старшему поколению, к истории своих предков, которая уходит корнями в глубокую древность.

Правда, современная жизнь общества замахнулась и на эти устои. Браки с иностранцами становятся уже не исключением, а нормой жизни. Центральное Телевидение оперативно откликнулось на эту проблему, создав многосерийный телевизионный фильм с броским названием «Модерновая семья». Повествует он о судьбе трех дочерей из старой пекинской семьи, которые разъехались по свету, выйдя там замуж, кто за итальянца, кто за корейца, а самая младшая дочь влюбилась в француза. Родители едут во Францию, чтобы уберечь хотя бы младшую дочь от неправильного, как им кажется, шага. Но тут сама мать — хранительница семейного очага — попадает под обаяние случайно встреченного здесь европейца. В общем, шекспировские страсти с китайской спецификой. А когда я спросил известную китайскую актрису Тун Чженвэй, сыгравшую роль заботливой матушки в этом сериале, как она относится ко всем эти проблемам, она откровенно сказала, что не очень симпатизирует своей героине.

Что и говорить, конфуцианские основы китайской семьи подвергаются сегодня большим испытаниям, но связи с традицией сегодня все еще крепки в китайском обществе. Связь Учителя, а именно так, с большой буквы называют Конфуция в Китае, с потомками никогда не прерывалась. Наследников его рода сегодня великое множество. Тех, кто ведет свою родословную от Конфуция, можно найти не только в Китае, но и в США, на Тайване, в Японии, в странах Юго-Восточной Азии. Есть его прямые потомки Англии и других странах Европы.

В большую семью наследников Конфуция входили императоры и известные политические деятели, скромные чиновники и совсем уж рядовые люди. Я, к примеру, недавно с удивлением узнал, что мой коллега по работе на Пекинском телевидении скромный молодой человек по фамилии Кун — прямой потомок великого Конфуция в 76 колене. Правда, во время «культурной революции» его родителям это пришлось скрыть (потомки великого гуманиста в то время были не в чести у хунвейбинов) и имя изменить. Но когда опасность миновала, фамильный иероглиф семья восстановила: семейная традиция, история рода не должны прерываться.

Ну, а из именитых современников в большую семью наследников Конфуция входили самый богатый человек дореволюционного Китая — миллионер Кун Сянси, а также его оппонент, великий китайский революционер Сунь Ятсен. Глава гоминьдановского правительства Чан Кайши, женатый на дочери Кун Сянси — тоже относил себя к членам рода Конфуция.

Каждый год, в начале августа в Китае отмечают день рождения Конфуция. Главные торжества проходят на родине Конфуция в небольшом городке Цюйфу, что в провинции Шаньдун, а в Пекине это происходит в пекинском храме Конфуция. Храм этот был построен в 1302 году во время правления в Китае династии Юань, императором Чэн Чжуном. Сама же идея отмечать День рождения Конфуция принадлежит императору Ханьской династии Лю Бану. По преданию, проезжая в 195 году до н. э. через провинцию Шаньдун, он провел здесь обряд жертвоприношения Учителю, дав начало традиции, по которой императоры лично принимали участие в церемонии. Императоры более поздних династий вносили свой вклад в этот ритуал, и к нашему времени он превратился в яркий праздник, включающий приношение даров Конфуцию. Но если раньше это были ритуальные животные: свиньи, быки, овцы, то сегодня их заменяют муляжи, а вот вино осталось настоящее. В дни торжеств любимый напиток Конфуция — вино «Из дома Куна», рецепт которого сохранился до наших дней — раскупается особенно охотно. Танцы, обрядовые песнопения за тысячелетия тоже не изменились. Их мелодии и пластика очень специфичны, выразительны и немного таинственны.

Просматривая труды русских китаеведов, я наткнулся на любопытное описание этого праздника, который проходил в августе 1897 года.

«Одетые в халаты и головные уборы времен Конфуция, служители культа медленно поднялись по ступеням мраморной лестницы, ведущей в «Зал великого совершенства». Рядом расположились музыканты со старинными инструментами: здесь можно было увидеть каменный гонг, лютню с шелковыми струнами, свирель из бамбуковых трубочек, набор колоколов, особый кларнет, барабаны. Все это использовалось для проведения церемонии и было призвано создать атмосферу торжественности. У нас было такое впечатление, — продолжает автор, — что мы стоим на таинственном ковре, уносящем присутствующих в глубь веков, ко временам Конфуция, и как будто бы дух самого Учителя — большого любителя музыки, спустился под своды зала и стал участником этой церемонии…»

Мне доводилось быть свидетелем этого праздника и в Пекине, и в Цюйфу, и я испытал те же чувства, что и мой коллега из прошлого века, и убедился, что за 100 лет ничего не изменилось. Те же старинные инструменты, та же атмосфера торжественности, не меняющийся даже в мелочах ритуал. Тридцать шесть танцоров и сорок пять музыкантов принимают участие в этой мистерии. Сначала звучит торжественная ритуальная мелодия, затем возжигаются курительные палочки. Главный устроитель обряда и его ассистенты с троекратным поклоном помещают жертвоприношения и вино на алтарь. Звучит мелодия, воспевающая заслуги Учителя. Музыка, яркие одежды участников праздника, необычный вид старинных музыкальных инструментов, запах благовоний создают особую атмосферу торжественности. Все было именно так, как описывал в своих заметках русский китаевед. Единственное, что изменилось — это публика, присутствующая на церемонии.

Наряды китаянок, пришедших на праздник; джинсы, кроссовки, солнцезащитные очки, реклама «кока-колы» на майках, фото– и кинотехника — у многочисленных иностранных туристов. Как быстро меняется наш мир, и каким незыблемым остается мир Конфуция!

Да, дух Учителя по-прежнему витает над страной. И невозможно понять многое из того, что происходит сегодня в Китае, не познакомившись хотя бы вкратце с сутью его учения.

Конфуций — основатель самого влиятельного в китайской истории этико-политического учения, родился в небольшом городке Цюйфу, в провинции Шаньдун, в северо-восточной части Китая в 551 году до н.э. в семье мелкого уездного чиновника. В 25 километрах Юго-восточнее города Цюйфу мне показали «пещеру Учителя», расположенную у подножья горы Нишань, место, где по преданию появился, на свет Учитель.

Еще в детстве Конфуций проявлял удивительный для ребенка интерес к традиционным обрядам и даже подражал взрослым, устраивал со своими сверстниками ритуальные церемонии. В пятнадцать лет началась его трудовая жизнь: он служил по хозяйственной части, командуя пастухами и сторожами амбаров, был музыкантом, играл на флейте и барабане — главных инструментах китайского оркестра.

Говорят, он был «красив лицом и велик ростом». Во всяком случае, именно таким его и сегодня изображают китайские художники, продающие портреты Учителя у Храма Конфуция в Цюйфу.

Больших высот в карьере чиновника он не достиг, хотя деловые качества юноши привлекли к нему внимание двора. Он не мог реализовать себя в предлагаемых ему должностях в государственных учреждениях: Конфуций по духу своему был реформатор, а о каких серьезных реформах могла идти речь в обстановке склок, интриг и коррупции, которая разъедала жизнь императорской челяди.

К тому же, годы его жизни пришлись на эпоху «воюющих царств» — периода в китайской истории, который характеризовался бурными социальными потрясениями и ломкой ритуальных порядков.

Он оставляет государственную службу и в сопровождении своих учеников начинает странствовать по древнему Китаю в поисках мудрого государя. Странствия длились 14 лет. Приблизительно в это время он встречается с Лао-Цзы — еще одним великим мыслителем Древнего Китая. Хотя эти два корифея китайской философской мысли по-разному относились к окружающему миру — эта встреча стала важным событием в истории Китая.

Взгляды мыслителя не находят понимания и поддержки при императорских дворах, зато растет количество его учеников и последователей. Считается, что к тому времени их было уже три тысячи. Семьдесят два из них стали известными философами древнего Китая.

Конфуция называют «первым частным Учителем древнего Китая». Его педагогические идеи до сих пор ценятся китайской педагогикой. В его школе знать и простые люди обучались на равных. При обучении не должно быть различий между людьми, — говорил Конфуций. И еще он считал, что процесс обучения должен происходить с учетом индивидуальных особенностей ученика.

Его изречение: «тот, кто учится, но не размышляет — впадает в заблуждение, тот, кто размышляет, не желая учиться — попадает в беду» на вооружении у сегодняшних китайских учителей. Конфуций рассматривал обучение, как один из ключевых факторов для управления государством, он считал, что учеба — это не просто приобретение суммы знаний, но и воспитание в человеке высокой нравственности. Наверное, с тех древних времен сохраняется в китайском обществе любовь к учителю, педагогу.

В сегодняшнем языке обращение к человеку, который пользуется авторитетом, звучит как «лаоши» — учитель, хотя к педагогике этот человек может не иметь никакого отношения.

Конфуций делился с учениками своими мыслями о предназначении человека, о роли государства в китайском обществе, о законах жизни семьи. Сегодня они высечены на сотнях каменных стелл, разбросанных по всему Китаю. Такие рукописи не горят и в прямом, и в переносном смысле слова, они стали частичкой духа каждого китайца. Мысли Конфуция дошли до современников в составленных его учениками и последователями книгах «Луньюй» («Беседы и суждения»), в летописи «Чуньцю» («Весна и осень»), исторических записках «Шицзин». Свой главный труд «Шесть канонов», из которых не сохранился канон о музыке, он пишет, когда ему исполнилось 68 лет. Эти каноны легли в основу литературной традиции китайской культуры. Традиции, обычаи, манеру общения и поведения китайцев, все то, что иногда называют «китайскими церемониями», веками шлифовало это учение. И первым учебником китайского малыша были изречения Учителя, порой не совсем понятные, но через призму которых он начинал смотреть на окружающий мир.

Недавно в китайских школах вновь ввели уроки, посвященные Конфуцию, и через раскрытые окна школьных классов можно вновь слышать нестройный хор молодых голосов, произносящих заповеди великого предка.

Провозглашенные Конфуцием принципы человеколюбия и высокой нравственности, наука о «гуманном» управлении государством проникли во все поры китайского общества, стали духовной опорой нации. На заре цивилизации китайцы дали миру не только шелк, бумагу, фарфор и порох, но и нечто более важное — они открыли законы жизни семьи и общества. И открытие это принадлежало Конфуцию.

Идеал государственного устройства он видел в установлении стабильного социально-политического порядка, при котором каждый человек имеет возможность жить в гармонии с другими членами общества. Достижение этого идеала, по мнению Конфуция, возможно при соблюдении нравственных правил «жэнь» (человеколюбие). Конфуций включал в это понятие и такие принципы, как верность, великодушие. Эталоном поведения он считал сбалансированность мыслей и поступков, принцип «золотой середины». Он мечтал о полной гармонии в отношениях между людьми и человеком и обществом. Это чудо призвано было сотворить именно человеколюбие. Он так представлял идеального человека своего времени: «Живущие вблизи — радуются ему, живущие вдали — стремятся к нему».

Гуманизм его учения и сформулированные им заповеди порой полностью совпадают с христианскими постулатами. «Не делай человеку того, что не желаешь себе, — и тогда исчезнет ненависть в государстве, исчезнет ненависть в семье». Это сказал Конфуций.

Мысли Конфуция веками цементировали китайское общество, помогали ему сохранять свою самобытность, выстоять в войнах, отразить набеги чужеземцев.

И сегодня, проходя по улицам Пекина, вглядываясь в лица китайцев, наблюдая их жизнь, общение между собой, отношение к старикам, я улавливаю отголоски этих старых заповедей Учителя.

Его идеи то становились государственной идеологией, а их адепты занимали важные государственные посты, то подвергались гонению, а ученых конфуцианцев, как это было во время жестокого правления императора Цин Шихуана, живьем закапывали в землю при свете костров из книг их Учителя.

Да, и в наше время страсти вокруг Конфуция и его учения не утихают.

Три десятилетия назад, работая в Китае, я стал свидетелем политической кампании с несколько странным названием «Критика Конфуция и Линь Бяо». Современный политик — маршал Линь Бяо, недавний соратник Мао Цзэдуна, ставший неугодным в силу политических интриг в высшем китайском руководстве, отождествлялся с философом древности. Впрочем, ничего странного в этом не было. Авторы кампании «Критика Конфуция и Линь Бяо» одним ударом убивали двух зайцев.

Шла «культурная революция», ходу которой явно мешали «феодальные глупости» вроде идей гуманизма, человеколюбия, уважения к старшему поколению, стремления к знаниям, которым так был предан древний философ. Ну а то, что по слухам, таких же взглядов придерживался и опальный маршал Линь Бяо, лишь усугубляло вину последнего. Налицо был явный контрреволюционных сговор, что в глазах воинствующих невежд — «хунвейбинов» явно содержало состав преступления. И несли по улицам плакаты с карикатурами на философа и маршала, и как в недобрые старые времена, летели в огонь труды Конфуция и портреты Линь Бяо.

Сегодня имя Конфуция окружено ореолом почета и уважения. Воздвигнутые в его честь в разные годы храмы, в том числе и оскверненные «хунвейбинами», реставрируются. В 1999 году к очередному дню рождения Конфуция на его родине был открыт «Центр по изучению Конфуция» — величественное сооружение, где отныне ученые Китая и других стран смогут собираться для проведения научных конференций по изучению наследия великого китайского философа.

Автор этого сооружения — известный пекинский архитектор У Ляньюй рассказывал мне, что он долго работал над проектом комплекса, изучал архитектуру прошлых эпох. У него была сложная задача: нужно было не нарушить архитектурные ансамбли, сложившиеся в городе, с другой стороны, «Центр Конфуция» — это должно быть современное здание, приспособленное для работы большого количества людей. И нужно сказать, что старейший китайский архитектор У Ляньюй блестяще справился с поставленной задачей.

Но память об учителе не только в храмах. Государственные деятели страны цитируют его изречения в политических речах и документах. Уже другой мудрый старец — наш современник, патриарх китайских реформ Дэн Сяопин, создавая модель «социализма с китайской спецификой», явно советовался с Конфуцием. В очертаниях будущего Китая отчетливо просматриваются конфуцианские идеи об «обществе всеобщего благоденствия». Ну, а в Пекин, а теперь и в Цюйфу регулярно съезжаются на конгрессы ученые многих стран, посвятившие свою жизнь изучению трудов и мыслей Конфуция.

Перелистаем и мы несколько страниц из «Лунюя» — одной из самых древних и почитаемых конфуцианских книг. Каждый абзац этого труда начинается с фразы «Учитель говорил…»

Итак, Учитель утверждал:

—  Учиться и не думать — бесполезно, но думать и не учиться — опасно;

—  Увидишь мудреца — подумай, как с ним сравняться; увидишь глупца — загляни в самого себя;

—  Казнить людей, не наставив их на путь истинный — это жестокость; требовать немедленного исполнения, не предупредив заранее — это угнетение; медлить с указаниями и требовать срочного исполнения — это несправедливость;

—  Если человек не обладает человеколюбием — что толку в церемониях?, что толку в музыке?

—  Когда в стране справедливость, стыдно быть бедным и ничтожным.

Когда справедливости нет, стыдно быть богатым и знатным. Из беседы с учеником.

—  Что нужно для управления государством?

—  Достаточно пищи, достаточно оружия и верность народа.

—  Чем из трех можно пожертвовать прежде всего?

—  Оружием.

—  А из оставшихся двух?

—  Пищей. Ибо смерть всегда была неизбежна, а без доверия народа государство не устоит.

—  Не научившись еще служить людям, можно ли служить духам? Не зная, как следует жить, можно ли познать смерть?

Из беседы с учениками.

—  Что можно сказать о человеке, если вся деревня его любит?

—  Никчемный человек.

—  А если вся деревня его ненавидит?

—  Никчемный человек.

— Было бы куда лучше, если бы хорошие люди из этой деревни его любили, а дурные — ненавидели…

Философы, политики, историки, конечно, могут спорить, какое суждение, действительно, принадлежит Конфуцию, а какое — приписано ему легендой. Не смолкают споры и вокруг духовных ценностей конфуцианства в современном мире. Но безусловно одно: в сознании людей разных стран и народов Конфуций навсегда останется великим человеком древности.