"Поединок" - читать интересную книгу автора (Лосев Владимир)
 |
Владимир Лосев Поединок
Глава первая.
Дверь открылась, и Грем зашел в небольшое неприметное здание, стоящее в глубине парка. В холле за мониторами наблюдения сидел седой охранник. Он даже не поднял на него глаз, продолжая листать какой-то толстый журнал. Грем для него словно и не существовал, такой была форма приветствия в конторе. Вот если бы он был чужим, тогда все было бы по-другому.
Из соседней двери появился бы еще один охранник, а спецгруппа уже бы готовилась к захвату.
Грем кивнул охраннику и вошел в следующую дверь. Он пошел, не спеша, по длинному узкому коридору, в котором и проходило основное опознание.
Его проверили на рентгене на наличие скрытого оружия, просканировали сетчатку глаз, заодно проверили отпечатки пальцев, когда он нажал кнопку открытия двери. И все это произошло за то короткое время, пока он шел к основной двери.
Металлическая дверь, рассчитанная на небольшой ядерный взрыв, с тихим шипением отошла в сторону, перед ним открылся еще один небольшой холл. Если бы Грем был не тем, кому разрешено было пройти дальше, тут бы все и закончилось. Из скрытых форсунок в холл вырвался бы усыпляющий, или отравляющий газ, потом пол провалился, и он оказался бы в камере.
И это была только третья ступень защиты из семи. За холлом снова открылся длинный коридор, набитый уже скрытым автоматическим оружием. Заканчивался он дверью лифта, который тоже был оборудован газовыми форсунками, чтобы привести его в действие, нужно было ввести код. Грем нажал необходимые цифры и буквы, и лифт пришел в движение. Через пятнадцать секунд он уже был в кабинете шефа.
– Для вас есть задание, - шеф был сосредоточен. - В городе находится одна странная организация. Мне необходима вся информация по ней. Известен адрес, название, и то, что одна из иностранных разведок проявляет большой интерес. Набирайте группу, аналитики уже ждут от вас первых результатов…
– Клара, Клара, где ты? - пронзительный женский голос, казалось, заполнил весь небольшой дом на окраине огромного города.
Маленькая девочка, в возрасте примерно девяти лет, недоуменно подняла голову от листа бумаги, который она, высунув от напряжения язык, старательно заполняла странными каракулями. Дверь в её комнату заскрипела и открылась.
– Вот ты где! - невысокая женщина в рваном махровом халате подошла к девочке и небрежно погладила её по голове.
Девочка слабо улыбнулась, глядя на женщину темными, ничего не выражающими глазами.
– Ты опять испачкала платье своими красками, - сказала женщина, недовольно поджав губы. - Я тебе сколько раз говорила, что нужно быть аккуратной. И тогда платьице будет чистым и красивым.
Девочка снова улыбнулась пустой бессмысленной улыбкой.
– Я накажу тебя, и не смотри так на меня. Я много раз тебе это говорила, - завизжала женщина и еще раз ударила девочку по лицу. Девочка заплакала, по-прежнему не отводя глаз от женщины.
От очередного удара девочка упала со стула на пол, и женщина продолжила избиение ногами в домашних тапочках, продолжая пронзительно кричать.
– Я говорила тебе! Я говорила тебе! Я говорила тебе! Девочка тщетно пыталась увернуться от не сильных, но достаточно болезненных ударов.
Неожиданно громко прозвенел дверной звонок, женщина остановилась и настороженно посмотрела на дверь.
– Кого там черт принес? - пробормотала она и пошла к двери, поправляя растрепавшиеся волосы.
За дверью стояла, улыбаясь, миловидная девушка, а рядом ней, словно для контраста, стояли двое высоких крепких мужчин, тупо глядя перед собой.
– Здравствуйте, мы из детского дома, - мягко проговорила девушка. - Вы просили нас приехать…
Женщина с хмурым неодобрением осмотрела её, потом перевела взгляд на мужчин.
– А эти зачем здесь?
Девушка пожала плечами.
– Дети бывают разные.
Женщина злорадно ухмыльнулась.
– Эта такая же, вы с ней намучаетесь. Где расписаться, чтобы вы её забрали?
– Прежде, чем оформлять бумаги, мы хотели бы взглянуть на девочку.
– Зачем? - спросила подозрительно женщина. - Вы её забираете, или нет? А то я отдам её в другой дом! И потом мне говорили о том, что вы даете за детей деньги… Если бы мой муж работал, я бы никогда её никому не отдала. Она такая славная девочка, милая, добрая, а тихая какая, вы слова от неё не услышите.
Девушка слегка кивнула головой.
– Мы понимаем, деньги у нас с собой. Брок, покажи! Один из мужчин, полез во внутренний карман тесного для него пиджака, он долго копался перед тем, как вытащить пачку купюр.
– Но мы бы всё равно хотели бы на неё взглянуть.
Второй громила неожиданно рассмеялся хриплым лающим смехом, девушка недоуменно взглянула на него.
– Грук?… Ты уверен? - Громила пожал плечами. Девушка вздохнула и повернулась к женщине.
– Вы нас убедили, мы забираем вашу девочку. Вам нужно расписаться вот здесь. Девушка протянула бланк договора.
– А деньги? - потребовала женщина. - Я не буду нигде расписываться, пока не получу деньги. Девушка вздохнула.
– Брок, отдай ей деньги.
Громила снова полез в карман, достал купюры и недовольно что-то промычал. Девушка чуть усмехнулась.
– Он говорит, что отдаст деньги, когда увидит девочку, такое указание он получил от нашего директора.
Женщина посмотрела на деньги и спросила.
– А вы не обманете слабую больную женщину?
– Ни в коем случае, - улыбнулась девушка. - Подпишите здесь, один экземпляр останется у вас. Здесь внизу написан наш адрес, вы всегда нас сможете найти, если решите аннулировать договор, или просто увидеть девочку.
Женщина неуверенно накарябала свою подпись в тех местах, где указала девушка и, недовольно что-то бурча себе под нос, вошла в дом. Оттуда до них донеслись визгливые крики. Мужчины недовольно замычали.
– Стойте, как стоите, - успокоила их девушка. - Она не делает ей ничего плохого, она просто её одевает.
Мужчины переглянулись между собой и замерли, глядя в пространство. Дверь открылась, женщина вытащила на крыльцо заплаканную упирающуюся девочку.
– Сначала деньги! Один из мужчин протянул купюры, другой рукой осторожно беря девочку за плечо.
– Вы с ней намучаетесь, - визгливо засмеялась женщина, хватая пачку. - Но не вздумайте притащить её обратно, я её не приму. Договор, есть договор!
Девушка сухо кивнула головой и направилась к машине, вслед за ней зашагали мужчины, громко шаркая ногами. Девочка покорно шла рядом, доверчиво держа их за руки.
– Хоть бы попрощалась со своей матерью, чертова упрямица! - крикнула вслед женщина. Девочка остановилась и посмотрела на неё долгим печальным взглядом, потом шмыгнула носом и полезла в фургон.
Мужчины неуклюже помогали ей. Потом, громко сопя, последовали за ней. Девушка, странно улыбнувшись, кивнула женщине.
– Всего вам доброго, надеюсь, что вам повезет в будущем…
Та не ответила, неодобрительно глядя на девушку и фургон.
Машина стремительно рванулась с места.
– Дураки чертовы! - выкрикнула женщина и показала кулак облаку поднявшейся пыли. - Думали меня обмануть? А это я вас надула! Вы ещё сто раз пожалеете, но обратно я девчонку не возьму, если только может быть за деньги, за очень большие деньги…
Она испуганно взглянула на купюры, которые все еще судорожно сжимала в руке и, настороженно оглядевшись по сторонам, поспешила в дом.
Детский дом находился почти в самом центре огромного города и занимал три этажа высотного небоскреба. Он всегда находился здесь, хотя здание, конечно, когда-то было намного меньше и уютнее.
Но город рос, многие старинные здания вокруг снесли, и на их место встали современные безликие здания. Двухэтажный детский дом со своим небольшим садиком выглядел нелепо среди этих огромных бездушных великанов.
И естественно, что скоро он стал объектом пристального внимания многочисленных строительных фирм.
Муниципалитет долго сопротивлялся, но деньги в этом мире решают всё. Часто своевременно данная взятка решает судьбу целого государства поэтому, что говорить о маленьком детском доме.
В конце концов, после долгих и нудных торгов его продали какой-то могущественной финансовой фирме.
Муниципалитет, правда, поставил определенные условия, что детский дом останется в новом здании и…, к сожалению, это всё, что он сумел сделать.
Детям нравился старый дом, он был по-своему уютен и мил, а к этому новому зданию они уже много лет не могли привыкнуть.
Садика не стало, но фирма разрешила воспитанникам играть в своем зимнем саду, на крыше небоскреба, и даже установила отдельный лифт, в котором было всего две кнопки с надписями - «верх» и «низ».
Этот детский дом не был обычным детским приютом. В него привозили детей со всей страны, и это были не обычные дети, а дети с теми или иными физическими недостатками.
Вы даже не можете представить себе, сколько детей рождается в нашем мире, скажем так, не совсем нормальных.
Вы когда-нибудь видели идиотов, которых сердобольные мамаши вывозят на прогулку в специально сконструированной коляске?
Малышу уже десять лет, а он не умеет ходить. Почти не разговаривает, не умеет самостоятельно одеваться, и ничего не понимает из того, что с ним происходит.
А слепые, глухие, немые… Вы думаете, их стало меньше рождаться оттого, что вы не видите их на улицах? Если вы на самом деле так думаете, то глубоко ошибаетесь…
Именно такие дети и являлись питомцами этого детского дома. Детский дом - понятие достаточно условное, многие из питомцев живут в нем до старости, и, что происходит чаще всего, до смерти.
Здесь имеются свои врачи, медсестры, нянечки, полный штат, как в приличной больнице.
Самое забавное в том, что врачи, медсестры и санитары вышли из этого же детского дома, что говорит о том, что кое-что все-таки у врачей получается.
И если быть объективным, это больше всего и рассказывает о том, что наука не стоит на месте. Многое из того, что было немыслимо в прошлом веке, сейчас стало реальностью.
Да, наверно, и представление о дебилах, идиотах, кретинах у современного общества не совсем правильно. Как и о слепых, глухонемых и других увечных…
Впрочем, эта та область науки, где все окутано туманом.
Грем не понимал интереса шефа к этому детскому дому и тем более других разведок. Приют предназначался для детей-инвалидов, и предварительная проверка показала, что это правда. Персонал был малочисленным, детей также было немного. Все документы были оформлены правильно. Ничего необычного слежка не отметила. В этот приют никто не входил и не выходил, кроме одной симпатичной девушки, которая служила в приюте экономкой.
Это тоже не было подозрительным - она закупала продукты, одежду, иногда игрушки.
На всякий случай, агенты переговорили с родителями детей, и тут выяснилась одна интересная подробность. В некоторых случаях детей у родителей покупали, давая пусть не очень большие суммы. Это было странно и наводило на некоторые мысли. Первое, чем так были интересны дети для приюта, второе, откуда брались на это деньги. В отчетах эти суммы не фигурировали.
Но если это была даже работорговля, то для агентства это не представляло никакого интереса. Такими делами занималась полиция. Проскользнула еще информация, что возможно, в приюте имелся хакер, который мог легко проникнуть в любую систему. Это уже было что-то, за что можно было зацепиться. Правда, контору в это дело не имело смысла вмешивать, поэтому Грем просто организовал анонимный телефонный звонок в полицию и муниципалитет.
Фургон накренился на крутом повороте, но Тося любила скорость и часто платила штрафы за её превышение. И для себя она давно решила, что такое удовольствие того стоит.
Она вывернула на скоростную автостраду и до упора нажала педаль газа, прислушиваясь к тому, что происходит в фургоне.
Девочка, испуганно забившись в угол, с любопытством посматривала на мужчин, сидевших на боковых сиденьях. Заметив её завороженный взгляд, Грук лукаво посмотрел на Брока, тот ухмыльнулся и подмигнул.
Тотчас из рукава пиджака Грука неожиданно вылезла маленькая мышка, она повела своей мордочкой по сторонам, принюхиваясь и оглядываясь, потом осторожно спустилась по подставленной заботливо руке на сидение, а оттуда спрыгнула на пол.
Сам Грук сидел неподвижно, с интересом разглядывая в окне промелькивающие улицы и дома.
В ответ из-за пазухи Брока вылезла большая серая кошка, спустилась ему на колени и стала тщательно вылизывать себе лапы.
Скоро она заметила мышку и замерла на половине движения, прижавшись к коленям Брока, и стала с настороженным любопытством следить за тем, как та кругами бегает по полу фургона.
Девочка испуганно посмотрела на кошку, потом перевела взгляд на Брока, тот, так же, как и Грук, с интересом смотрел в окно, не замечая того, что происходит на его коленях.
Кошка облизнулась, потом одним прыжком оказалась на полу и схватила мышь, заинтересованно обнюхивающую ботинки Грука.
Брок, по-прежнему не отводя взгляда от окна, довольно ухмыльнулся, а Грук задумчиво почесал голову.
Мышь, невероятно изогнувшись, вывернулась из лап кошки и помчалась по полу фургона прямо к девочке, испуганно охнувшей и поджавшей ноги в стоптанных ботинках.
Кошка озадаченно посмотрела на свои опустевшие лапы, потом на девочку, определяя, не представляет ли она для неё угрозу; решив, что угрозы нет, стремглав бросилась за мышкой. Девочка испуганно вздрогнула.
Мышка быстро вскарабкалась по ногам девочки, больно цепляясь своими острыми коготками за нежную детскую кожу. Девочка жалобно замычала и застучала маленьким кулачком по стенке фургона. Грук довольно улыбнулся, а Брок пожал плечами.
Кошка, остановившись и, встав на задние лапы рядом с ногами девочки, с интересом наблюдала, как мышь пытается зарыться в складки платья девочки. Фургон тряхнуло на повороте.
Девочка замолчала, испуганно глядя на замершую мышь.
Кошка одним прыжком запрыгнула на сиденье рядом с девочкой и улеглась клубочком, словно забыв и о девочке и о мышке.
Девочка тяжело вздохнула и, осторожно протянув руку, начала аккуратно сталкивать мышку со своих коленей.
Та, увернувшись от её пальцев, запрыгнула девочке на руку и побежала к плечу. Грук ухмыльнулся. Девочка громко замычала, с ужасом глядя, как мышка, устраивается на её плече. В фургоне потемнело оттого, что он въехал в длинный туннель. Когда белый дневной свет снова появился в окнах, санитары заворочались на своих местах.
Мышка спрыгнула на пол и замерла.
Кошка сладко зевнула и замурлыкала. Девочка осторожно потрогала ногой мышку, она зашевелилась, и девочка горестно охнула.
Мышка побежала к Груку, взобралась по его штанине и спряталась в рукаве.
Кошка лизнула девочке руку и, спрыгнув на пол фургона, через несколько коротких мгновений тоже оказалась у Брока за пазухой.
Фургон резко затормозил, дверь открылась, и в салон заглянула Тося.
– Мы приехали, вылезайте, - она с подозрением оглядела невозмутимых санитаров.
– Они не обижали тебя? - спросила она испуганную девочку. Та захлопала недоуменно глазами, потом подошла к Груку и сердито стукнула его по ноге маленьким кулачком.
Брок довольно рассмеялся, взял девочку на руки, и они, поднявшись по небольшим ступенькам, вошли в вестибюль детского дома.
Тося задумчиво посмотрела им вслед, потом усмехнулась и похлопала по массивному плечу Грука, правда, для этого ей пришлось встать на цыпочки.
– Я тебе всегда говорила, что твоя мышка никому не нравится.
Грук пожал плечами и рассмеялся хриплым довольным смехом. Тося озадаченно посмотрела на него и согласно кивнула головой.
– Тут ты прав, она даже не заметила, что прошло уже два часа, как она уехала из дома, и она перестала бояться и вас и меня…
Директор, или как его прозвали в детском доме, «дир», есть даже дразнилка - «дир» просидел штаны до дыр, - вышел из своего кабинета.
Грук и Брок - два санитара, своими фигурами почти не отличающиеся от шкафов с документами, стоявших в приемной, и похожие друг на друга, как родные братья, вскочили со своих стульев, смущенно и преданно глядя на него.
Мокрая тряпка, которую они тайком стащили из шкафа уборщицы и, которой уже целый час перекидывались от скуки, оставленная без внимания закончила свой полет прямо на сверкающем глянцем ботинке директора.
Дир глубоко вздохнул, недоуменно разглядывая то свой ботинок, то покрывающиеся багровым румянцем лица санитаров. Молчание длилось недолго.
– Вы - кретины безмозглые, - заорал он. Его голос гулко раскатился по длинному коридору. - Вы у меня будете вылизывать языком эти ботинки! Я их начищал целых полчаса, и на них не было даже пылинки. А на что они похожи теперь?
Грук и Брок суетливо упали на колени, тщетно пытаясь убрать грязный и мокрый след от тряпки на сверкающих ботинках, своими не менее грязными и мокрыми руками.
Директор некоторое время с любопытством наблюдал за ними, потом неожиданно тихо и мягко сказал.
– Прекратите. Идите и позовите мне Тосю, - он глубоко вздохнул и добавил. - Срочно!
Грук и Брок неловко вскочили, стараясь казаться, как можно незаметнее, что практически было невозможно при такой комплекции, уныло поплелись по коридору.
– Грук, Брок, - снова окликнул их директор, они оглянулись со страдальческими, испуганными лицами. Директор показал рукой на тряпку по-прежнему лежащую на полу.
– Это надо убрать.
Санитары дружно и поспешно закивали головами. Тряпка взмыла в воздух и понеслась к ним, периодически падая с характерным хлюпаньем на пол. Директор недовольно поморщился, покачал головой и снова зашел в свой кабинет.
Санитары обняли друг друга за плечи и уже с просветлевшими физиономиями отправились дальше, мыча какую-то бравурную мелодию.
Тряпка, подпрыгивая в такт, ползла вслед за ними, оставляя грязный и мокрый след на свежевымытом линолеуме.
Кир закинул ноги на стол и потянулся.
– Всё к черту! Я устал и ни на что больше не способен, кроме как ругаться и доставать своих подчиненных. Этим сейчас и займемся, это тоже неплохое развлечение и отдых.
Кир ухмыльнулся и обратился к монстру.
Кир задумчиво почесал в затылке и мысленно поискал свою вторую помощницу.
Он устроился в кресле и мысленно поискал девочку.
Кир засмеялся.
Директор сидел за огромным письменным столом, перебирая стопки бумаг, когда в дверь чуть слышно постучали.
– Войдите, - крикнул директор. Дверь открылась, и в кабинет вошла Тося.
– Вы звали меня? Директор кивнул головой.
– Завтра нас в очередной раз будут проверять, подготовьте все свои бумаги и отчеты, а я подготовлю свои.
– Хорошо, я всё сделаю, - Тося вздохнула. - Это всё?
– Нет, - директор встал из-за стола. - Мы сейчас с вами сделаем обход, чтобы найти и устранить те безобразия, которые у нас происходят постоянно.
Так, Грук и Брок - ваши любимчики, не далее, как полчаса назад практически залили грязью всю приемную.
Поэтому пришлите уборщицу, чтобы она убрала всё, что они натворили, пока это не увидел кто-то чужой. Да и их самих не мешало бы помыть. Они вообще-то когда-нибудь моются?
Тося недоуменно взглянула на директора.
– Простите, но я не понимаю, о чем вы говорите. Я сама слежу за тем, чтобы в детском доме всюду была чистота и порядок. Вашу приемную убирали два часа назад…
Директор усмехнулся.
– Ну, так посмотрите, что они сделали! Он распахнул дверь и замер. Грук и Брок испуганно вскочили со своих стульев.
Директор, не обращая на них внимания, обошел приемную, внимательно ощупывая все стены, и даже потрогал рукой пол.
Приемная блистала стерильной чистотой. Директор недоверчиво покачал головой и вернулся в кабинет.
– Я не знаю, когда они это успели убрать, - начал он обиженным тоном, - но, чтобы это больше не повторялось!
Тося удивленно заморгала глазами.
– Не повторялось, что?… Директор тяжело вздохнул.
– Мне кажется, что вы поняли, что я вам только что сказал. А сейчас давайте пройдем по дому. Надеюсь, что и всё остальное мне тоже показалось…
Директор решительно вышел из кабинета, за ним вышла Тося, незаметно подмигнув санитарам, те дружно осклабились, хлопнули друг друга по широким плечам, а потом, приняв соответствующий положению унылый вид, потащились за начальством.
Кир ухмыльнулся, вспомнив несколько эпизодов из своей прошлой жизни.
Кир улыбнулся.
Длинные светлые коридоры были пусты. Большинство детей находились на занятиях, в детском доме существовало что-то вроде школы. Чему там учат, директор не знал, хотя иногда и присутствовал на уроках. Он просто не понимал, что там происходит.
В его время детей учили не так. Тогда ещё применялись розги, потом их сменили длинные гибкие учительские линейки.
Да и учили гораздо более простым и понятным вещам, чем сейчас.
Может быть, это странная форма обучения связана с тем, что эти дети - все-таки необычные? Как учить ребенка, который не умеет говорить, слышать, да и соображает тоже не очень хорошо?
А таких детей было достаточно много.
Для их обучения созданы специальные классы, и эти классы были самыми любимыми у директора. Там всегда царила тишина, а дети даже на переменах не носились, как все остальные, сломя голову, а спокойно стояли в коридорах и разговаривали руками.
Язык немых тоже учили в школе, это наверно самый важный и полезный предмет.
Надо признать, что педагоги в школе были неплохие, и, как и все остальные, они тоже были бывшими питомцами, что, несомненно, говорит о качестве обучения школы, так как все они сумели закончить обычные колледжи и университеты.
Многие из них теперь сами были врачами, и возможно, это правильно. Все они были бывшими питомцами, все за исключением главврача Кира. Директор до сих пор не мог понять, почему он его взял на работу? Он уже не раз вспоминал тот летний день, когда делал обычный обход и увидел странного человека, одетого в потрепанный армейский комбинезон, поверх которого была наброшена куртка из грубой жесткой кожи. Да, у него были еще сапоги, странной формы, такие никто давно не носит. И меч - настоящий меч за спиной.
Это было настолько неожиданно, что директор даже замер на половине шага. А Кир стоял в коридоре, а вокруг него толпились дети, необычно молчаливые и спокойные.
Питомцы в детском доме тогда были не такими. Это тоже были больные дети, но болезни у них были намного проще. Это потом, с приходом Кира, все изменилось. Стали поступать такие дети, которым место было только в домах инвалидов и специализированных больницах. Директор вздохнул. Так все начиналось. Теперь эти дети, за исключением тех, кто сумел приспособиться к миру и уйти из приюта, стали поварами, врачами. Да и Тося была среди них.
Почему же он его взял тогда? Директор вспомнил, как он подошел к этому человеку и резко потребовал, чтобы тот покинул детский дом. Кир повернулся к нему, ласково улыбнулся, и все…
А дальше в памяти провал. Только Кир стал работать с этого дня главврачом; нет, не на этой должности, тогда ее еще не существовало. Кем? Он не помнил. Но все это было давно, а он стар. Конечно, теперь все не так, как раньше.
Обучение и лечение детей сейчас начинается с первого дня появления ребенка в детском доме и ведется до последнего дня пребывания.
Откуда брались деньги на содержание школы, к своему стыду, директор до сих пор не знал. Подумав об этом, он тут же спросил Тосю:
– А кто финансирует школу, тоже муниципалитет? Девушка неожиданно замялась, хотя обычно у неё на всё были готовы ответы. Она смущенно улыбнулась, словно подчеркивая, что уж кому-кому, а директору-то это должно быть известно.
– Финансирование муниципалитетом школы не входит в число тех функций детского дома, которые мы обязаны выполнять, - отчеканила она словно хорошо выученный урок. - Школа финансируется нашими спонсорами.
Директор удивленно посмотрел на неё.
– И кто же является этими самыми великодушными спонсорами?
Тося грустно улыбнулась.
– К сожалению, число их не так велико, как нам бы хотелось. Но фирма, в здании которой мы находимся, каждый год перечисляет нам небольшую сумму на эти цели.
Директор кивнул головой, хотя, в общем, и не понял, какой свой интерес преследует эта фирма, но Тося имела, кроме всех прочих, один несомненный талант - добывать деньги, хоть и часто просила не спрашивать, откуда она их берет.
Они зашли в отделение маленьких питомцев, всегда самое шумное и самое беспокойное.
Навстречу им по коридору выбежала небольшая девчушка с раскрасневшимися щеками и маленькими косичками, она неслась с огромной скоростью, глядя при этом не вперед, а назад.
Директор вздрогнул от неожиданности и понял, что столкновения не избежать. Он как-то судорожно расставил руки, чтобы успеть её поймать раньше, чем девочка сшибет его с ног.
В последний момент девчушка повернула голову и увидела его. Ее глаза расширились от испуга. Девочка пригнула голову и проскочила между его широко расставленными ногами.
Пока директор тупо смотрел на то место, где она только что была, из-за поворота выскочил мальчик, несущийся на такой же скорости.
Директор снова расставил руки,… и всё повторилось. Он недоуменно посмотрел на свои ноги, проскочить такому рослому мальчику было просто невозможно, если бы только он не уменьшился до размеров футбольного мяча…
– Здесь надо, наконец, навести порядок, - произнес он строго Тосе после продолжительного молчания. - Если мы не наведем здесь дисциплину, то, скоро они начнут носиться по потолку!
Не успел он договорить, как та парочка, что пробежала только что мимо, вернулась обратно, и на этот раз словно в насмешку по потолку, оставляя на ровной белой поверхности серые пыльные следы.
С потолка посыпались ошметки грязи. Директор отряхнул свой пиджак, несколько раз глубоко вдохнул воздух, приходя в себя от неожиданности, и спокойно добавил.
– Вот видите, результат слабого контроля не заставил себя ждать.
Тося недоуменно взглянула на него.
– Вижу, что?…
– Как? - растерялся директор. - Они же только что пробежали по потолку…
– Вам бы надо отдохнуть, - сказала Тося мягко. - По потолку никто не может бегать, это просто невозможно.
Директор вытер платком вспотевший лоб.
– Но вот же следы, - проговорил он растерянно и поднял голову вверх. Потолок коридора сиял безукоризненной белизной.
Он вздохнул, недоверчиво покачал головой и отправился обратно к себе в кабинет, поручив Тосе довести обход до конца.
В кабинете он немного выпил и лег на кровать. Он долго лежал, вспоминая сегодняшний день, и так и не заметил, в какой момент заснул. Одно он понял точно - то, что он видел, происходило на самом деле…
А Тося его просто одурачила, но, скажите, каким образом можно убрать так быстро грязные следы, да ещё и на потолке?…
– «Дир» идет, - пронеслось по всему детскому дому. Коридоры в мгновение ока опустели. Дети толпами врывались в классы и рассаживались на свои места, только младшие группы продолжали свои игры.
Им всегда везло, директор не заходил на этот этаж, потому что не любил шума.
Никто не боялся директора, это просто была такая игра, заведенная неизвестно когда, но правила никогда не менялись…
Тот, кого заставал директор в коридоре, потом вынужден был заниматься уборкой под градом насмешек всех остальных детей.
Таким было решение старших, и оно всегда оставалось неизменным.
Никто не пробовал ослушаться, наказание за это было просто ужасным. Нарушитель оказывался в коконе безмолвия, так это называлось, когда он вдруг оказывался наедине с собой, а все его чувства отказывались ему служить.
Даже нескольких минут хватало, чтобы даже самый упрямый понял, что лучше подчиняться, тем более что правил, которые нужно было выполнять, было не так уж много.
Директор неожиданно свернул в коридор младших. Тося побледнела.
Её предостерегающий мысленный окрик разнесся по всему дому, но дети, увлеченные своими играми, в большинстве своем его не услышали.
Директор прошел по коридору, и навстречу ему как это ни странно попалось всего двое детей, Кроха и Бомс, так они себя называли.
Каждый ребенок в детском доме имел право называться так, как он хочет, и это его новое имя принималось всеми. Таков был закон, а причина его принятия была в том, что имена, которые дают детям родители, чаще всего не отвечают внутреннему представлению человека о себе.
Кроха, глухонемая от рождения, удирала от Бомса, наполовину слепого. Его глаза были поражены тяжелой болезнью, один глаз не видел совсем, а второй наполовину; говорить он тоже научился совсем недавно, и поэтому говорил много, наслаждаясь своим новым уменьем.
Игры разрешались в детском доме, и даже поощрялись потому, что они давали возможность каждому ребенку развивать свои способности для того, чтобы легче было осваивать этот мир.
Да и почти вся учеба в школе была просто игрой, интересной, и почти всегда непредсказуемой.
Кроха убегала от Бомса потому, что была шиншиллой - древней и мудрой крысой, за которой охотился огромный свирепый кот - лучший крысолов в округе.
Шиншилла была глуховата от старости, но свою резвость не потеряла, а Бомс - слепой охотник охотился по запаху, слуху, да и многим другим чувствам, которые человечество пока не признает.
Но котам на это плевать…
Шиншилла выскочила из-за угла и помчалась по коридору в поисках места, где она могла бы спрятаться. Бомс в очередной раз выследил её, и она вынуждена была спасаться бегством.
Неожиданно она услышала чей-то мысленный предостерегающий крик, Шиншилла повернула голову и увидела, что впереди стоит «Дир», широко расставив руки, чтобы её поймать.
«Дир», - это странное чудовище, давно живущее в детском доме, про которое её не раз предостерегали старшие. Оно было всеядным, и горе было тому, кто попадался ему в руки. Оно могло съесть и крысу, и кота, который гнался за ней.
Но шиншилла, потому и была такой древней, что всегда находила выход из любой ситуации, и только благодаря этому она смогла так долго прожить.
Крыса быстро вспомнила свои старые уловки, которые её не раз выручали, но эти трюки сейчас не могли ей помочь, и Шиншилла просто проскользнула между ног «Дира» и побежала дальше.
В какой-то момент, после того, как она так счастливо сумела спастись, Шиншилла вспомнила о коте, который неминуемо должен был попасть «Диру» на обед.
Ей стало жалко его, своего старого доброго соперника, и она передала ему мысленно, как она вышла из трудного положения.
Её помощь пришла вовремя, кот уже испуганно заметался перед чудовищем, когда услышал подсказку. Он извернулся и тоже сумел проскочить мимо ног «Дира».
Шиншилла потом пожалела о своем добром поступке, потому что кот загнал её в тупик, и она едва сумела увернуться от его острых когтей, взобравшись на потолок.
Но кот, не зря носил звание лучшего охотника, и, каким-то невероятным образом подслушав её мысли, взобрался вслед за ней, и она снова была вынуждена бежать.
«Дир» всё также стоял в коридоре, по-прежнему расставив руки и ожидая очередную жертву, но на этот раз она проскользнула над его головой, и он даже этого не заметил.
Кот продолжал преследовать её, но это теперь уже было не страшно. Там, куда она возвращалась, было много мест, где она могла спрятаться и от Бомса и от «Дира».
Единственное, что её немного расстроило, так это то, что она подвела Тосю, но, в конце концов, она сама могла бы и увести «Дира» в другое место, а не туда, где идет жестокая охота…
Тут до Крохи дошло, «Дир» сам вышел на охоту, а Тося и санитары помогали ему загонять дичь. Тося была её подругой, но после всего, что она видела сегодня, Кроха поняла, что она предала её.
Дело даже не в том, что она участвовала в охоте, это разрешалось правилами. Дело в том, что она помогала «Диру», а все знают, что «Дир» не охотится на желания, а заводит малышей к себе в кабинет и там их ест!
Кроха быстро передала коту свои мысли. Кот был лаконичен, потому что был глуп.
–
Она едва успела стереть следы Крохи и Бомса с потолка, когда директор обратился к ней. Тося по старой детской привычке, прикинулась, что не понимает, о чем идет речь.
Директор недоуменно и растерянно посмотрел на неё, Тосе даже на мгновение стало жаль его, но что она могла сделать? Всё самое страшное уже произошло…
Не могла же она ему рассказать, что Кроха как-то научилась бегать по потолку, игнорируя силу тяжести, да, похоже, что и Бомс тоже…
Тогда ей пришлось бы рассказать ещё очень многое, и вряд ли бы его психика смогла бы это выдержать.
Да, она бы и рассказать бы не смогла потому, что сама многого не понимала. Она просто принимала всё, как есть…
А директор, словно испытывая её, пошел в самую шумную и непредсказуемую часть детского дома, туда, где жили самые маленькие.
Тося тяжело вздохнула и снова мысленно закричала, но малыши, ещё не умеющие отличать свои мысли от чужих, на это никак не прореагировали, продолжая безумные игры.
«Дир» зашел в пустой огромный зал, специально спроектированный для детских игр, оборудованный всевозможными стенками, кольцами, и мягкими гасящими любой удар стенами.
Посередине его на невысоком табурете сидела Клара - новая малышка из очень тяжелой семьи - и пустым взглядом смотрела перед собой.
Кто-то из старших, должно быть, разговаривал с ней, потому что Тося слышала какие-то путаные обрывки её мыслей. Клара пыталась отвечать, но у нее получалось пока плохо.
Многие малыши не умеют правильно и логично мыслить, и, как правило, проходит несколько лет, а иногда и гораздо дольше, до тех пор, пока они научатся как-то оформлять свои желания в простые ясные и понятные другим мысли.
Кларе также ещё было очень тяжело потому, что она испытала какой-то тяжелый испуг в раннем детстве и совершенно не хотела ни с кем разговаривать.
Она забыла те немногие слова, какие знала, и, лишенная общения, сформировала обо всем свои достаточно странные понятия; поэтому даже старшему было нелегко разговаривать с ней.
Директор ласково улыбнулся девочке, та продолжала смотреть перед собой, а с уголка рта от напряжения, которое она испытывала при общении, стекала тоненькая струйка слюны.
Кто-то из малышей, Тося даже не успела заметить, кто это, настолько он был быстр, ворвался в зал и помчался к другому выходу, как раз к тому, у которого стоял директор.
В последний момент, заметив его, малыш, изменил траекторию своего движения и налетел на Клару. И тут Тося, наконец-то, поняла, что это был Бомс.
Табуретка, на которой сидела девочка, отлетела в сторону, и Тося едва успела подхватить Клару.
Ей это далось тяжело, она находилась от неё на расстоянии больше десятка метров, а эти два здоровых балбеса, стоявших рядом, даже не попытались ей помочь.
Бомс так же стремительно выскочил из зала и исчез. Директор неодобрительно посмотрел ему вслед и перевел взгляд на Клару. Тося поежилась.
– Вытрите у неё слюнку, - приказал он. - И что она так и будет теперь висеть в воздухе и болтать ногами? Тося виновато улыбнулась. Директор снова посмотрел на Клару, его рот открылся от удивления, он всё-таки осознал то, что он видит перед собой.
До санитаров тоже начало доходить, что происходит, и как всегда их решения были парадоксальны и просты.
Брок стремительно бросился за табуреткой и с ужасающим грохотом растянулся на полу, а Грок встал перед директором, закрывая своей спиной Клару.
Грохот падения привел директора в чувство. Он тяжело вздохнул и сказал Тосе:
– Остальное посмотрите без меня, а я, пожалуй, пойду к себе и отдохну. Что-то у меня начала кружиться голова… Он с потерянным лицом вышел из зала и тихо побрел к себе.
Грук и Брок, имитируя его шаг, старательно шаркая ногами, пошли за ним. Тося тяжело вздохнула и беспомощно взмахнула руками.
–
Тося выругалась, поправила платье у Клары, посадила её на табуретку и уныло побрела к себе.
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |