"Гастроль без антракта" - читать интересную книгу автора (Влодавец Леонид)

ДОН ФРАНСИСКО ХИМЕНЕС

— Боевого пловца? — переспросила Ленка с явным удивлением.

— Ну, не его, конечно, — поправился я, — станет он их под водой дожидаться… Следы ищут.

— Какие же там под водой следы?

— В общем-то никаких, но могла, например, гильза остаться. А кроме того, если этот аквалангист со стороны моря пришел, то мог противоакулью сетку прорезать. Перелезть через нее, не показываясь на поверхности, он бы не смог. И пролезть под ней не сумел бы…

Как раз в это самое время неподалеку от катера вынырнул полицейский-аквалангист. Он подплыл к корме и, вытянув руку из воды, передал страховавшему его парню какой-то плоский предмет. Вглядевшись, я понял, что это был кусок противоакульей сетки. Приятно, когда твой прогноз оправдывается. Еще приятнее было то, что теперь можно было чуть-чуть успокоиться: охотились не на нас. Если бы аквалангисту нужны были мы, то он влепил бы и нам по пуле, ничем не рискуя. Стрелял он снизу, из-под воды, всего метров с пятнадцати-двадцати, а может, и еще ближе. И пуля, прошив лысого джентльмена, пролетела где-то высоко над нашими головами. Поскольку в это время мы с Ленкой орали и плескались, то не услышали ее свиста. Само собой, что и выстрела наши уши не зафиксировали. Если он вообще был слышен на поверхности воды.

— Слушай! — ахнула Ленка. — Это ж выходит, когда ты нырял, то мог на этого убийцу наткнуться?

— Вряд ли. Я думаю, что он торопился уйти, не привлекая внимания. Мы с тобой его не интересовали. Он шлепнул этого лысого, нырнул в дыру за сетку и пошел как торпеда. У меня же ни маски, ни очков, к тому же кровь воду замутила — я б его и в пяти метрах не разглядел. Кроме того, мне еще надо было доплыть до того места, где лысый ушел на дно, да еще минуту-полторы прождал… А за минуту с ластами можно метров сто отмахать без напряга.

— Интересно, за что его так? — полюбопытствовала Ленка.

— По счетчику не заплатил, — ухмыльнулся я без особого веселья. — Тебя это колышет? Хуже то, что мы у полиции засветились. Теперь нас еще в суд могут вызвать или к прокурору… А это уже чревато. Те ребята, которые замочили лысого, могут подумать, что мы видели пловца, и захотят подстраховаться.

— В каком смысле? — Хрюшка округлила глаза.

— Ты слышала о таких вещах, как «лишние свидетели»? Знаешь, что с ними делают?

— Убирают… — поежилась Ленка. — По крайней мере в кино.

— По жизни тоже. Может, тебя отправить отсюда все-таки?

— Ты забыл, что у меня здесь есть свои дела. Ты меня не заменишь…

Это было очень своевременно сказано. Я как-то слишком однобоко смотрел на нашу миссию — прежде всего с точки зрения своих задач. У Ленки здесь, пожалуй, работы было больше.

— А нас не могут заподозрить в убийстве? — предположила Хавронья Премудрая.

— Могут, — кивнул я, — запросто! Если там, на дне, осталась пушка, из которой приложили лысого сеньора, то ее вполне могут записать на нас. Если очень захотят, конечно. В Штатах, при хорошем адвокате, конечно, дело можно легко развалить. А в здешних местах — черт его знает… Если распознают во мне «Анхеля Родригеса» — упекут и пристукнут в местном СИЗО, не доводя дело до суда.

Ленка испуганно поглядела на меня, силясь понять, всерьез я говорю или так, языком болтаю. В общем я говорил серьезно, но по привычке чуть-чуть кривлялся.

Она, кажется, собиралась что-то спросить, но тут сверху, от отеля показалась группа людей, которая быстро спускалась по лестнице. Еще издали можно было углядеть сеньора Фелипе Морено. Экс-мэр Лос-Панчоса явно поторапливался к месту событий. Похоже, что сеньор или мистер, которого пристукнули в воде, кое-что значил для пострадавшего от коммунистической диктатуры.

Впрочем, когда мы встретились с сеньором Морено и его свитой, я было усомнился в своем предположении.

— Мистер Браун! — вскричал отелевладелец почти тем же тоном, каким когда-то убеждал меня и Капитана в своем полном сочувствии коммунистам. — Поверьте, мне очень горько, что произошел этот ужасный инцидент, но ничего подобного не случалось со времени основания «Каса бланки де Лос-Панчос»! Ради Бога, не делайте поспешных выводов! Уверяю вас, то, что произошло с доном Франсиско Хименесом, не более чем несчастный случай!

Из всего этого было ясно, что Фелипе Морено, увидев нас с Ленкой, вообразил, будто мы намерены поменять этот отель на какой-нибудь более безопасный. То есть ему было в принципе начхать на убиенного, но зато беспокоило, не разбегутся ли из «Каса бланки» все прочие постояльцы.

Еще одним положительным моментом было то, что мы наконец узнали имя и фамилию лысого покойника. Судя по тому, что Хименеса назвали доном, он был человеком уважаемым.

— Простите, сэр. — Я решил внести уточнение. — Хименеса прострелили насквозь. Там сейчас целая толпа полицейских. По-моему, они убеждены, что это не был случайный выстрел из гарпунного ружья, с которым охотятся на бониту или морского окуня.

— Мистер Браун, — торопливо залопотал Фелипе Морено, — ради всех святых, поймите меня правильно. У моего отеля безупречная репутация. То, что произошло, — нелепое стечение обстоятельств… Я готов при сохранении той же оплаты вдвое продлить срок вашего пребывания в отеле. Мне не хочется, чтобы вы уезжали отсюда. Клянусь вам: «Каса бланка» — самый безопасный отель на Хайди. До сегодняшнего дня у нас не было ни одной кражи, ни одной драки! И цены у нас просто смешные…

— Ну очень смешные цены! — непроизвольно вырвалось у Ленки, разумеется, на русском языке, и сеньор Морено на это не отреагировал.

— Мы подумаем над вашим предложением, — сказал я, решив, что Морено, быть может, в состоянии поведать массу интересного, а потому прощаться с ним еще рано. Хозяин со свитой поспешил своей дорогой, тем более что в нижнем конце лестницы просматривались еще несколько постояльцев, возвращавшихся с пляжа. Их он тоже надеялся уговорить.

В отеле портье показался нам весьма мрачным. Я подозреваю, что он размышлял о скорой перспективе потерять работу. На втором этаже неподалеку от нашего номера, обнаружилась Анита, явно помаленьку ревевшая. Сначала я подумал, что ее заботит то же, что и портье, но выяснилось, что я ошибся.

— Вы уже знаете? — шмыгая носом и торопливо смахивая слезинки, спросила креолочка. — Бедный дон Франсиско! Вы не знаете, какой это был человек! Такая ужасная смерть!

— Вполне сочувствую, — сказал я, — хотя действительно не знал его до сегодняшнего дня. Но думаю, что раз его смерть заставила вас плакать, то он был хорошим человеком.

— Это мало сказать! — воскликнула Анита. — Да он святой, святой человек!

— Вы его хорошо знали? — вкрадчивым голоском старой сплетницы поинтересовалась Ленка. — Он что, не в первый раз сюда приезжал?

— Конечно, — кивнула Анита. — С тех пор, как отель открылся, он каждый год жил у нас по два-три месяца. Весь персонал его обожал. И не подумайте, сеньор, что только из-за чаевых!

Это был камешек в наш с Ленкой огород. Поди-ка, Анита все еще злилась на нас за то, что мы не позволили ей заработать лишних два-три доллара, когда отказались от ее предложения проводить нас на пляж.

— Боже мой, — вздохнула Анита, — как же Господь допустил, чтобы такого праведного человека убили?

— Он был набожен? — спросил я.

— Не то слово! Он веровал, сеньор! Такого христианина, как он, надо поискать.

— Странно, — заметил я, — а креста не носил…

— Как не носил?! — вскинулась Анита возмущенно. — Да он никогда не расставался с нательным крестом!

— Не знаю, сеньорита, может быть, вы и правы, но, когда я вытаскивал его из воды, на шее у него никакого креста не было…

Анита строго поглядела на меня.

— Вы уверены в этом, сеньор Браун?

Я пожал плечами. Картина того, что произошло не более часа назад, запечатлелась у меня в памяти довольно ярко. Нет, никакого креста у дона Франсиско не было. Во всяком случае, тогда, когда я вытаскивал его из воды. А вот раньше… Я припомнил тот момент, когда впервые посмотрел в сторону пожилого пловца. Тогда мы с Ленкой устроили «морской бой» и плескались водой. Он плыл метрах в пятнадцати-двадцати от нас, из воды была видна голова и часть шеи. С этого расстояния креста я не видел, а вот какую-то темную полоску на шее вроде бы наблюдал. Это могла быть, конечно, и просто складка кожи, но могла быть тесемочка или цепочка, на которой висел крест.

— Может быть, он соскользнул у него с шеи? — предположил я.

— Этого не могло быть, сеньор, — по-прежнему глядя прямо мне в глаза, сказала Анита. — Цепочка была замкнута в узкое кольцо вокруг шеи, а крест был припаян к одному из ее звеньев. Ее можно было только сорвать…

Теперь я понял, что заподозрен в похищении креста.

— Крест был золотой? — спросил я, хотя уже догадывался, что подводного пловца вряд ли нацелили бы на похищение безделушки, цена которой в любой части земного шара никак не могла перевалить за сотню долларов. Тем не менее, если я не содрал крест с убиенного — в себе мне как-то не хотелось сомневаться, — то сделать это мог только тот самый сеньор, мистер или компаньеро, который провернул в доне Франсиско сквозную дыру.

— Нет, — неохотно ответила Анита. — Это был не золотой крест…

— Но очень ценный чем-то другим, верно? — очень вовремя встряла Хавронья. Видимо, в ее головешке прокрутилась та же логическая цепь, что и у меня. Муж и жена — одна сатана.

— Во всяком случае, сеньора, для дона Франсиско он очень много значил. — Анита испуганно сверкнула глазками, сообразив, что слишком уж много наговорила, причем таким типам, которые могут нести прямую ответственность за то, что дон Хименес в данный момент пребывал на пути в морг. — Простите, сеньоры, мне надо работать.

С этими словами она заторопилась прочь. Мы с Ленкой отправились к себе в номер.

— Пошли под душ, — потребовала Хрюшка, — соль надо смыть. А то у меня уже кожа чешется.

Я подчинился. Мне показалось было, что Хавронье захотелось отметить наше прибытие на Хайди чем-нибудь эротическим, хотя настроения на это дело у меня не имелось. На самом деле Хрюшке хотелось кое-что обсудить, и она рассчитывала, что лучше всего это сделать в душевой.

— Мне кажется, что нас могут подслушать, — прошептала она мне на ухо под шум умеренно теплой водички, хлещущей из душа.

— Могут, — кивнул я, — даже здесь. Если тут стоит хорошая аппаратура, то никакой шум не поможет. Очистят звук речи в два счета. Правда, навряд ли кто-то нами интересуется.

— После сегодняшней истории заинтересуются. Сейчас эта девочка Анита, возможно, звонит в полицию. Ты, кстати, не думал, что нас захотели подставить?

— Леночка, подставить можно было вдвое проще. Мы просто оказались случайными свидетелями. Мало ли что мог значить этот крестик! Какой-нибудь пароль, шифр, ключ… А может, боевой пловец просто получил приказ принести доказательство того, что Хименес убит. Нам нечего соваться во все это — целее будем. У нас тут своих дел полно. Тоже, кстати, не шибко безопасных.

— Может, действительно сменим отель? Это не будет выглядеть странно. Я уверена, что завтра или даже сегодня к вечеру половина постояльцев отсюда удерет. Ведь этот Фелипе Морено тебя однажды видел. Ты учти, содержание твоих мозгов мне очень хорошо известно.

— Тут у меня одна мыслишка проскочила. Раз ты в моих мозгах хорошо разбираешься, то скажи, какая.

— Сразу скажу: дурная твоя мыслишка. Ты сделаешь вид, что собираешься уезжать, и потребуешь от Морено вернуть предоплату за не прожитые здесь дни. А когда он начнет умолять тебя остаться, переведешь разговор на убийство и постараешься вытянуть из вот этого(?) пузана все, что он знает о Хименесе. Верно, чарик?

— В общих чертах… — ответил я, хотя Хавронья была права на все сто.

— Вот именно, что «в общих». Только что распинался, что не хочешь лезть в это дело, а на самом деле уже готов. Причем, что самое неприятное, не зная толком, на кой черт тебе это нужно. Конечно, ты можешь что-то нюхом чуять — Волчище все-таки! — но никакой логики во всем твоем поведении не просматривается.

— Вумная, как вутка! — похвалил я Ленку не без мелкой издевки. -

Во-первых, мадам Хрюша, я в это дело не суюсь, а хочу получить вполнебезобидную информацию. Например, не был ли покойный связан с темными делами и не произрастает ли на этом островишке какая-нибудь крутая мафия, от которой надо застраховаться. А во-вторых, следует приглядеться к сеньору Морено — нет ли у него выходов на эту контору.

— И ты думаешь, что этот экс-мэр все тебе так и выложит?

— Выложит. Если он убедится, что мы с ним были знакомы раньше.

— Ну, ты еще дурнее, чем я думала! — хмыкнула Ленка. — Собираешься шантажировать его? Или блефовать?

— Блефовать. Он не крутой, его на пушку взять элементарно.

— Ой, не просчитайся! По-моему, ты его давно не видел. За десять лет люди иногда здорово меняются. Да и вообще, одно дело — разговаривать, когда у тебя автомат под мышкой, а другое — когда ни шиша нет. Одно только самохвальство и самомнение. Это в Москве тебя кое-кто побаивается. А тут ты нуль без палочки. Уразумей! «Почувствуйте разницу!»

Логичные животные, эти хрюшки. Аж противно! Конечно, Морено может и наплести всякой чуши, навешать мне лапши на уши, а проверить я не смогу — это раз. Во-вторых, он запросто может выдернуть откуда-нибудь «магнум» и разнести мне башку в порядке «самообороны» — хотя бы просто от испуга. В-третьих, он может вежливенько все выслушать, а потом вывести на меня «террористов» — наследников Хорхе дель Браво. Или, того хуже, какой-нибудь местный «эскадрон смерти», подчищающий с острова остатки коммунистов. Прихлопнуть могут и здешние мафиозники, если у Морено есть «крыша». Трудно жить без пистолета, когда у соседа автомат!

Да, барские замашки пора кончать. Тут нет ни кубика Рубика, ни даже Варана.

— По-моему, пора нам и поужинать, — сказала Ленка, обтираясь полотенцем.

— Мы ведь последний раз в самолете кушали.

— В номер будем заказывать или посмотрим на здешнюю харчевню?

— А что дороже?

— По идее, если в номер. Чаевые опять давать придется.

— Ну, тогда пошли в харчевню.

Некоторое время Хрюшка прикидывала, чего напялить, но потом решила, что вечерний туалет ей все одно не подобрать, и поперлась в «харчевню», то есть в ресторан, в легких светлых брючках и более или менее не затертой блузке. Меня она заставила надеть длинные штаны и рубашку-гуайанаберу.

К нашей радости, тут не было английских обычаев переодеваться к обеду в строгий костюм с галстуком. В бикини, правда, никто за стол не садился, но шорты и бермуды были в порядке вещей.

Как и обещалось, кормили «шведским столом», то есть бери что хочешь, а что не хочешь — оставь другим. Спиртное можно было заказывать отдельно.

Общая атмосфера отдавала хреновостью. Народ, уже вошедший в курс дела по поводу кончины дона Франсиско, выглядел оттраханным в извращенной форме. Само собой, что никакой музыки не было, никто не ржал и даже не хихикал. Разговаривали все вполголоса. Даже дите семейства Коллинзов вело себя тихо и скромно лопало мороженое, не пытаясь пищать.

Ближе всех к нам заседали мистер и миссис Смит. Они тихонько переругивались, но это было хорошо слышно.

— Папочка, успокойся. Нечего психовать, — уговаривала деваха. — Ну, убили этого старого чико. Мыто при чем?! Какие-то счеты. У латинос подобное в порядке вещей. У тебя ведь с ним никаких дел не было, вы даже не знакомы были. Все, что мы видели с берега, — это то, как мистер Хименес пустил пузыри, и то, как его вытащил тот парень, который сидит за соседним столом.

— Это немало, — проворчал ее хахаль. — Не забудь, что полиция уже сняла с нас показания. И, что самое неприятное, нам пришлось раскрыть инкогнито.

— Да какая разница? — беспечно хмыкнула девица. — Ты думаешь, что полицейские тут же помчатся в газеты сообщать о том, что будущий сенатор Дэрк инкогнито прилетел на Хайди с любовницей?

— После этой истории с Бетти Мэллори писаки ко мне неравнодушны…

Я в это время с увлечением лопал, а потому слушал вполуха. Но когда прозвучала фамилия Дэрк, у меня в черепушке словно бы прозвенел будильник или зуммер. Впечатление было, будто команда пришла извне, чего давненько не случалось. Еще внимательнее я стал слушать после того, как «мистер Смит», он же кандидат в сенаторы мистер Дэрк, не без раздражения помянул Бетти Мэллори, без вести пропавшую с дочерью Вик после своего репортерского «наезда» на Дэрка. Все это было, так сказать, «по делу». В смысле — имело отношение к фонду О'Брайенов.

Статью Бетти Мэллори насчет Дэрка, которая предположительно заставила журналистку исчезнуть, я читал и перечитывал раза три-четыре. Нельзя сказать, что Дэрка там уж очень крепко обложили. Бетти всего-навсего расколола одну из потаскух, которые изредка приглашались на ночные сейшены, проводившиеся на какой-то вилле, записанной на подставное лицо, но фактически купленной Дэрком. Там регулярно «отрывались» достаточно заметные товарищи из тамошнего аппарата и деловых кругов. Все это был народ семейный и с репутацией добропорядочных христиан.

Бетти сумела пролезть на эту тусовку под видом съемной шлюхи. Этих шлюх отгружал Дэрку некий сутенер, гарантировавший собственной шкурой качество, безопасность и неболтливость своего товара. Как Бетти прошла контрольные тесты (если таковые были), в статье скромно умалчивалось, но мне лично казалось, что сутенера она слегка подмазала. Опять же неясно, использовалась ли Бетти на сейшене по прямому назначению или только выполняла свой журналистский долг, но факт тот, что она отщелкала массу интересных сценок, которые можно было тащить в «Плэйбой», «Андрей» или даже в «Еще». Поскольку родная газета миссис Мэллори слыла изданием достаточно аскетическим, то стыдливо приклеила на места стыковок рисованные фиговые листочки. Однако рожи заклеивать не стала. Самого Дэрка в совсем уж порнушном виде Бетти не сфотографировала, но зато в объектив ее угодили штук пять известных мафиозников, плавающих с Дэрком в одном бассейне. На другом фото Дэрк с девицей, восседающей у него на коленях, приятельски беседовал с каким-то восточным человеком. Этот гражданин оказался эмиссаром иранского аятоллы, который под видом частной поездки в гости к родичам интересовался возможностью приобретения военной техники. Справедливости ради надо сказать, что фотки были не шибко качественные. Во всяком случае, запомнить по ним, как выглядит Дэрк, я не сумел, а потому не смог сразу распознать его в «мистере Смите». Тем не менее, если Бетти исчезла, то скорее всего факты, приведенные в статье, «соответствовали действительности». Хотя вроде бы потом были опровержения, обвинения в фотомонтаже, даже судебный иск за клевету. Но потом Бетти и Вик Мэллори испарились как дым, и все стало тихо. Нет человека — нет проблемы.

Меня, конечно, немного удивило, что Дэрк решил гульнуть на Хайди и приехал, как говорится, «один и без охраны». Судя по его связям, жизнь у него должна быть весьма напряженной и небезопасной. Да и вообще, такому тузу пора бы обзавестись и здесь парой вилл, а не шляться по отелям для среднего класса. Хотя, конечно, любовь зла. Если ему уж очень приспичило побалдеть с очередной цыпочкой, вообразив себя двадцатилетним студентом на каникулах, то он вполне мог на это решиться.

Как-то по аналогии я задумался и над тем, почему весьма уважаемый дон Франсиско Хименес тоже очутился здесь «один и без охраны». Судя по обстоятельствам кончины, у него тоже были серьезные проблемы с личной безопасностью. А раз так, то ему вовсе не следовало купаться без телохранителей.

Между тем «чета Смит» явно обостряла свой диалог.

— Если тебе здесь нравится, — прошипел Дэрк, — можешь оставаться. Я улетаю завтра в любом случае. Эта романтика мне срезала пять лет жизни.

— Чуть-чуть побыл настоящим парнем и испугался? — нагловатенько прищурив глазик, съязвила девица. — Испугал! Да катись, пожалуйста, ради Бога, кто тебя держит? Или ты думаешь, что я тут с голоду помру?

В то, что она не помрет с голоду, я лично поверил сразу. Более того, я думаю, что она даже подзаработала бы здесь. При остром дефиците натуральных блондинок, который здесь наблюдался, к ней выстроилась бы такая очередь, как при Горбачеве за водкой.

Но вот мандраж недоделанного сенатора меня заинтересовал. Оплатив номер вперед за двадцать дней, он вроде бы намечал надолго отключиться от рутинных забот и политической борьбы. Очень может быть, что и удрал он по-тихому, никого не предупредив. Такие случаи с большими людьми иногда случаются.

Конечно, безвременная кончина дона Хименеса могла на него произвести негативное впечатление чисто по линии эмоций. Примерно тот же возраст, возможно, те же жизненные проблемы. Но мне отчего-то отчетливо представилось, будто дело посложнее. А что, если Дэрк просто имитировал побег «на волю, в пампасы»? Может быть, эта белокурая лахудрочка вовсе не главная причина его пребывания на Хайди, а так, прикрытие? Репутация бабника у Дэрка, вероятно, уже устоялась, о ней знают и его приближенные, и те спецслужбы, которые его, возможно, отслеживают по миру. Ну, подумаешь, решил кутнуть маленько под старость — обычное дело. А на самом деле ему не романтика была нужна, а серьезное, может быть, очень серьезное дело. Например, провести с доном Хименесом кое-какие переговоры или…

Тут я вспомнил о пропавшем крестике. Сам же несколько минут назад говорил Хрюшке, что это может быть пароль, шифр, ключ… А что, если Дэрк должен был получить от Хименеса ключ от того самого сейфа, абонированного хрен знает в каком банке и содержащего в себе тайны суперфонда О'Брайенов?

— Волчара, — позвала Ленка, — ты чего? Мозгами ворочаешь, да?

— Угу, — ответил я, делая вид, что занят только едой.

— Это хорошо, когда есть чем ворочать. Только не утомись. Погуляем после ужина?

— Угу, — подтвердил я.

В это самое время Дэрк, сердито сопя, встал из-за столика, оставив свою блондиночку, и направился к выходу. Та скорчила издевательскую рожицу и пошла к стойке бара.

— Скандал в благородном семействе, — прокомментировала Хрюшка. — Ты сыт, зубастый?

— Так точно.

— Тогда кончай жрать, пойдем делать моцион. А то ты уже на чужих девочек пялиться начал. Это неспортивно.