"Ломовой кайф" - читать интересную книгу автора (Влодавец Леонид)

СИСТЕМА ЗАЛОВ

Когда Юрка оказался в вертикальном положении, он ощутил себя не то выкопанным из могилы, не то вообще заново родившимся — настолько приятно было ощущать вокруг свободное пространство и не скрести шлемом по потолку.

Пока Ольгерд привязывал к веревке очередной камень, чтобы сплавить его по желобу вниз, где дожидался своей очереди капитан Ляпунов, Таран немного повертел головой, желая осмотреться. Свет от фары «пана Сусанина», хоть и был направлен вниз, позволял кое-что разглядеть.

Пещера, куда «мамонты» поднялись через шкуродер-желоб, почему-то напомнила Юрке колоссальных размеров дровяной сарай с односкатной крышей. Роль крыши исполняла все та же наклонная скальная плита, которая служила сводом в шкуродере. Она наискось уходила куда-то вверх и терялась в темноте, куда свет от фонаря уже не доставал. Непосредственно рядом с выходом из шкуродера располагалась неправильной формы площадка, засыпанная слоем все той же мелкой мокрой гальки, а дальше — не то маленькое озерцо, не то большая лужа, из которой вытекал, просачиваясь сквозь гальку, ручеек, сбегавший в желоб шкуродера. За озерцом просматривалось ступенчатое нагромождение каменных глыб, по которым тоже каплями и тонкими струйками стекала вода. Эти глыбы чем-то неуловимым походили на груду свеженаколотых дров, которые еще предстоит уложить в поленницу, так что сходство с дровяным сараем еще больше усиливалось.

— Готов! — донесся снизу голос Ляпунова, и Ольгерд с Топориком потянули капитана наверх. Помощь Тарана и Милки не потребовалась.

Когда Ляпунов выбрался из желоба, Ольгерд повернул лампу в сторону глыб и сказал:

— Отсюда начинается система залов. После того, что было, — чистой воды семечки. Главное — идите за мной с камня на камень, не скользите, не падайте и не суйте ноги в расселины — сломаете. Идем до самого верха, вон в тот угол. Там наклонная, но пологая трещина в плите, можно пройти без веревки сразу на «второй этаж».

— Сколько отсюда до «Ишачьих Конюшен»? — спросил капитан.

— Около километра. На твоем месте, Сергей, я бы спросил, сколько отсюда до нижних выходов.

— Хорошо, спрашиваю, — невозмутимо произнес Ляпунов.

— Отвечаю. Сейчас мы ближе всего к «Ручейному». Вот эта водичка, которая капает по глыбам, из того же ручья. Когда поднимемся на «второй этаж», то почти сразу увидим этот ручеек. Меньшая его часть просачивается сюда, а основная уходит в небольшой туннельчик. Вот если пройти по этому туннельчику метров сто, окажешься на воле. Это и есть выход «Ручейный».

Ляпунов посмотрел на свою карту. Таран не удержался, чтобы не заглянуть через его плечо. Поскольку Юрка уже неплохо разбирался в тактических значках, то сразу скумекал, что выход «Ручейный.» еще вчера находился примерно в двухстах метрах позади позиций федералов. Не иначе, и Ляпунову, и Ольгерду, и даже Юрке несмышленому пришла в голову одна и та же нескромная мысль: а что, если через этот самый «Ручейный в недра горы уже вошел правительственный спецназ? В конце концов, Ольгерд вовсе не единственный человек, знающий тут все пещеры. Наверное, можно было постараться и отыскать тех, кто лазал тут в 1987-м. Кроме того, даже если федералы не нашли проводника, они все равно могли отправить группу в пещеру. Ведь разведку для того и посылают, чтобы изучать местность, если командиры ее плохо знают;

— Так… — произнес капитан. — Надеть броники, разгрузки, навинтить глушители, гранаты — в подствольники. При движении не болтать и не шуршать!

Все закопошились. Таран, снаряжаясь, время от времени поглядывал в тот угол, где находилась трещина, ведущая на «второй этаж», будто оттуда вот-вот могли появиться казенные спецназовцы.

— Не волнуйся, — подбодрил его Ляпунов, будто прочитав его мысли. — Вниз им лазать незачем. Им тоже наверх надо.

— А услышать они нас не могут? — спросила Милка полушепотом.

— Пока нет, — ответил за Ляпунова Ольгерд. — Вода громко журчит, создает фон. Да и далеко все-таки, даже если и долетит что до ушей, подумают, что глючит.

— Твои бы слова да богу в уши, — с сомнением произнес капитан. — Фонари тушим, дальше идем в очках. Вообще, господа-товарищи, хочу заметить, что желания вступать в бой с регулярной Красной армией, даже в ее трехцветно-российском варианте, я не испытываю. Поскольку очень может быть, что там и сейчас служат ребята, с которыми я общался, дружил и вместе из переделок выкручивался. Кое-кому, между прочим, жизнью обязан. Так что запомнили сразу: федералов по возможности обходить, а огневого контакта избегать до последнего мгновения. Мочить только в случае непосредственной угрозы срыва задания.

— Приятно слышать, — вздохнул Топорик. — Интересно, им тоже такие наставления насчет нас выданы? Ох, сомневаюсь я…

— Правильно сомневаешься. Они за свои боевые-гробовые рискуют и за верность присяге. А мы — частная фирма. Бизнес делаем.

— Кто-то делает, а кто-то под землей лазит… — проворчала Милка. — Давайте топать, гражданин начальник, там разберемся.

— Попрыгали! — пропустив мимо ушей сие язвительное замечание, приказал капитан. — Так, похоже, никто не брякает. Вперед, пан Сусанин, мы за вами! Дистанция — два метра!

Семечки не семечки, а подъем по нагромождению глыб выглядел и впрямь не самым трудным мероприятием после шкуродера, «колодцев» и катания на катамаране по подземной речке. Как видно, память у «Спайдермена» была отличная, и он наизусть помнил, на какой камень влезать в самом начале, куда перебираться потом и что делать дальше.

Конечно, топать в инфракрасных очках было похуже, чем при свете фонаря. Излучающие тепло фигуры спутников было хорошо видно, а вот сырые и холодные каменюки — не очень четко. Таран шел следом за Милкой и старался повторять ее маневры. Не иначе, и Милка тоже лезла следом за Топориком, не очень четко видя окружающую обстановку. Ну и, естественно, Топорик в свою очередь тянулся за «паном Сусаниным», который полагался только на себя. Тот выбирал дорожку — и все шли за ним. Так и оказались в верхнем углу зала, на маленькой площадке у наклонной трещины, где Ольгерд остановился и подождал, пока все соберутся.

— Пойдем не спеша, — шепотом произнес проводник. — В трещине до хрена гальки, а она очень громко хрустит. Сначала я сам попробую, а потом, если все в порядке, мигну фонариком три раза.

— Ты что-нибудь слышал? — с подозрением спросил Ляпунов.

— Пока не могу сказать точно, — ответил Ольгерд. — Со стороны ручья было несколько характерных плесков. Короче, будто кто-то пробежался по воде. Но где точно — в туннеле у входа или уже в зале, — не расслышал.

— Подождем, — сказал Ляпунов. — И ты не ходи. Сперва послушаем. Всем дышать через раз!

Все замерли и затихли, напряженно вслушиваясь в подземные звуки. Со стороны трещины долгие несколько минут не долетало ничего, кроме убаюкивающего журчания ручья. Дышали и впрямь через раз, стараясь вдыхать и выдыхать пореже. И вдруг сырой воздух подземелья донес оттуда, со «второго этажа», отчетливое, хотя и быстрое «хруп-хруп-хруп». Кто-то сделал короткую перебежку по гальке. Потом еще через пару минут, уже с более далекого расстояния, должно быть, от ручья, долетело: хлюп-хруп, хлюп-хруп, хлюп-хруп! Похоже, еще одна пара ног перебежала через ручей. И все снова стихло.

Таран, покосившись на Ляпунова, увидел, как тот бесшумно вытянул из кармана разгрузки некий приборчик, похожий на докторский фонендоскоп, только вместо трубочек в уши вставлялись наушники, примерно такие, как у плейера, а вместо простой мембраны имелся микрофон с усилителем. Что там слышал капитан, Юрка не знал, но мимику его лица мог оценить даже в расплывчато-инфракрасном (то есть зеленом) виде. Судя по выражению лица Ляпунова, до его ушей доходили и некие звуки, которые остальные члены группы расслышать не могли. И звуки эти, похоже, были не менее тревожны, чем те «хрупы» и «хлюпы», которые слышались всеми. Впрочем, Юрку в этот момент озаботило не то, что именно сейчас слышит Ляпунов. Ему отчетливо представилось, что где-то поблизости, может быть, совсем недалеко от выхода из наклонной трещины, сидит, вооружившись подобным приборчиком, некто «чужой» — федерал или боевик, без разницы, — который уже подслушал те разговоры шепотом, которые они вели на площадке. И все эти «хлюпы-хрупы» — следствие того, что кто-то подтягивает силы, чтобы встретить незваных гостей на выходе из трещины. Там, на «втором этаже». К тому же не исключено, что эти «чужие» вовсе не станут дожидаться, пока неприятель начнет двигаться по трещине, а попросту бросят сверху — вручную или из подствольников, опять-таки без разницы! — несколько осколочных и фугасных гранат. Даже если осколки не достанут, то роль убойных элементов может сыграть та же галька. Ну а если у кого-то в хозяйстве найдется фугасная объемного взрыва, то обгорелые ошметки от «мамонтов» и «пана Сусанина» долетят до самого шкуродера…

Таран почувствовал труднопреодолимое желание дернуть из подствольника туда, вверх, во тьму, в дальний конец трещины, куда его «инфракрасное зрение» не доставало. Просто так, чтобы опередить супостата. Если он этого еще не сделал, то только потому, что опасался влепить гранату в свод, откуда она запросто могла отрикошетить обратно или, бултыхнувшись в гальку, послать по обратному адресу тысячи камешков, каждый из которых мог долбануть не хуже пули.

Юрка догадывался, что и у Топорика с Милкой такие же желания шевелятся. У «пана Сусанина» оружия не было, а капитан в данный момент был наиболее информированной личностью. То есть он со своим слуховым аппаратом лучше других представлял себе, что там, на «втором этаже», творится. Знал, но не мог произнести ни слова, опасаясь, что оттуда, сверху, кто-то может услышать даже самый тихий шепот.

Минуты текли, нервы играли, сохранять полную неподвижность становилось все тяжелее, сдерживать дыхание — тоже. На «той» стороне тоже царила тишина, никаких «хрупов-хлюпов» не слышались, только ручей журчал да изредка с потолка капли срывались и шуршали, падая на гальку.

И вдруг на физиономии Ляпунова Таран разглядел подобие улыбки. Сперва только уголок губ чуть-чуть оттянулся, потом побольше. Вскоре после этого послышалось сразу два удаляющихся «хруп-хрупа» по гальке, а затем — «хруп-хлюпы» через ручей.

Минуты две-три капитан помалкивал и после того, как остальные перестали слышать шаги. Потом наконец рискнул прошептать самым тихим шопотом, на какой был способен:

— Ушли. Наши это, то есть федералы. Их было двое, как видно, дальше в гору соваться не рискнули. Войсковая разведка, просто осмотрели ход, вышли в зал, послушали ушами, поглядели через обычные монокуляры ночного видения — и назад. Скорее всего вызовут саперов, заминируют выход и посадят отделение

— блокировать на всякий случай. Так что, Ольгерд, можем двигаться.

— Ладно, — кивнул «человек-паук», — идем. Но все-таки не спешите лезть, пока я не помигаю.

— Вообще-то лучше не мигать, — строго прошептал капитан. — Чтоб не было никаких лишних сомнений…

Он не сказал: «Неизвестно, кому ты там мигать будешь!» — но все хорошо поняли, что именно подразумевал Ляпунов.

— И пойдем мы вдвоем, — добавил Сергей. — Так оно надежнее будет.

Топорик, Милка и Юрка остались ждать, а Ольгерд с Ляпуновым, чуть похрустывая галькой, стали подниматься по наклонной трещине-расселине. Изредка потревоженные камешки, шурша, скатывались вниз. Прошло еще пять томительных минут, и послышался довольно громкий голос Ляпунова:

— Наверх, быстро! Можно бегом!

Все трое ринулись вперед, и хрустя, и шурша, но, как видно, это не могло особо помешать нормальной жизни.

Наверху оказался подземный зал, очень похожий на предыдущий, то есть на односкатный сарай. Только на месте лаза, ведущего в шкуродер, зияла овальной формы дыра да посреди нагромождения глыб — оно тут было гораздо более высокое, чем в нижнем зале, — просматривалось некое чудо природы, которое какой-нибудь досужий любитель сенсаций мог бы отнести к творениям рук инопланетян или на худой конец снежных человеков.

Чудо состояло из трех глыб, две из которых по прихоти всевышнего стояли вертикально, а третья лежала поверх них. Вся эта конструкция была зажата соседними глыбами и держалась исключительно на сопромате. Получалось нечто вроде ворот, из которых вытекал довольно полноводный ручей, устремлявшийся к овальной дыре. Но часть его сквозь щебенку стекала в нижний зал по наклонной трещине.

— Нам сюда? — спросила Милка, указывая на «ворота».

— Нет, — мотнул головой Ольгерд. — Нам опять вверх. Все, как прежде, строго за мной.

Теперь он, правда, повел «мамонтов» к тому месту, которое находилось гораздо выше «ворот», но почти точно над ними. Шли точно так же, как в нижнем зале, перелезая с глыбы на глыбу или пробираясь через достаточно широкие зазоры между ними. Наконец они очутились под самым потолком, у трещины, очень похожей на нижнюю, но, судя по всему, гораздо более крутой и длинной, больше похожей на «колодец». Ляпунов жестом велел всем соблюдать тишину и выставил вперед свой подслушивающий прибор.

— Все чисто, — прошептал он. — Веди нас, Сусанин, не видно ни зги…

— Здесь лучше с веревочкой, — сообщил Ольгерд. — Там, впереди, очень большая куча гальки, крутая и сыпучая. Если, кто неаккуратный, может на ней, как на салазках, съехать. До первой глыбы…

— Хорошо, давай веревочку…

Ольгерд еще раз показал свое мастерство скалолаза, выбравшись из трещины по каким-то почти незаметным уступчикам и выбоинам. Потом наверх с помощью пояса и карабина по веревке поднялся Топорик, после него Милка, Таран и, наконец, Ляпунов, который, судя по всему, до последнего момента прислушивался к тому, что происходило внизу, у выхода «Ручейный». Похоже, то, что ему удалось расслышать, сильно озаботило капитана.

— Со стороны выхода, — сообщил он, — большая компания движется. Около взвода примерно. Непохоже на минеров. По-моему, они этот «второй этаж» хотят под контроль взять. Изнутри.

— Толково, — похвалил Топорик. — Просекли, что три выхода в один зал сходятся. И решили, что надо и трещину контролировать.

— Короче, нам теперь возвращаться некуда будет, — резюмировала Милка, — И катамаран будет второго пришествия у речки дожидаться…

— Ладно, — проворчал Ляпунов, — еще не вечер. Сначала доберемся до наших баранов, а там видно будет.

Третий зал больше других соответствовал своему названию. Косая плита тут как бы выпрямлялась, превращалась в отвесную стену. Сверху на нее с небольшим наклоном наползала другая, горизонтальная, которая с противоположной стороны зала переходила в невысокий свод.

— Вот там, видите? — Ольгерд указал на неправильной формы пятиугольное пятно. — Это начало наклонного туннеля, ведущего к «Волчьей Пасти».

— Задний проход, так сказать, — нервно сострил Топорик.

— Кому что ближе, — мимоходом бросил «пан Сусанин», у которого, как видно, после получения информации от Ляпунова резко ухудшилось настроение. — Так вот, примерно в двухстах метрах отсюда будет поворот к «Ишачьим Конюшням». Так что встреча с людьми вашего друга Ахмеда возможна уже в ближайшие минуты.

В это самое время гора чуточку дрогнула и сквозь толщу пород откуда-то с поверхности донеслось глухое — бух!

— По-моему, это как раз та «ФАБ-500», о применении которой давеча упоминали, — заметил Ольгерд.

— Нет, — ответил Ляпунов, — по-моему, это всего лишь снаряд от «Меты». Самоходка такая, дальнобойная. Их позиции в пятнадцати километрах отсюда, но они и подальше могут заплюнуть. Сейчас еще пять штук положат, у них шесть машин в батарее.

Точно, спустя несколько секунд еще раз грохнуло, потом еще и еще — всего пять раз.

— Интересно, они по площадям мочат или конкретно пристреливаются? — озадачился Топорик.

— Кто его знает… Меня другое волнует, — вздохнул Ляпунов. — То ли это просто так, беспокоящий огонь, то ли они уже артподготовку начали.

— Без «вертушек», блин, какая ж подготовка? — хмыкнул Топорик.

Едва он это вымолвил, как послышалось еще несколько взрывов, куда менее мощных, но с более короткими интервалами — бу-бу-бу-бух!

— Помяни черта — он и явится! — ухмыльнулся Топорик. — Вот и «вертушечки»

— НУРСами поливают…

— Да, — кивнул Ляпунов. — Похоже, федералы начали подготовку. Часа два на все про все у нас, возможно, наберется! Жмем, пока не опоздали!

— «В гости к богу не бывает опозданий…» — грустно процитировал Высоцкого «пан Сусанин», но никто не стал реагировать на его познания в классике.