"Звездный меч" - читать интересную книгу автора (Вольнов Сергей)4 : «КЛАУСТРОФОБ»...Бабуля идентифицировала запах роальда, как только первый из них попался ей «на ноздри». Шепнула мне: «Танжер-Бета. Тупик в туннеле. Воняло так же», — и суперпробойник исправно доставил её шёпот. Ясный пень, я всё понял, не дурень. Ответил: «Нападение на нашу Шоколадку Номи. Глазки такие же», — и Ба поняла, что я тоже опознал экскалибурского аборигена... «Во попали, — прокомментировала Ба. — Ну, ты знаешь, малыш, что делать... если что!» Я знал. Ещё бы. Если что. Но! Моё счастье, что мне не пришлось отдавать корабельной Зеро-Сети «Пожирателя» особый приказ, втайне запрограммированный Бабулей. Условленной фразой насчёт «пары эквов на брикет сои» она дала мне понять, что предусматривает и наихудший вариант развития событий. То есть — прокол в аварийном режиме. Ситуация ИВРО!!! Я бы приказал прокалываться в авральном режиме. Я бы бросил на Ти Рэксе всех — Биг Босса, Бабушку, Шоколадку, Десса и Перебора. Так надо. Но кем бы я чувствовал себя после того, как?.. Взяли нас шикарно. Мы, шестеро, остававшиеся на орбите, и пикнуть не успели. Даже Киберпанк. Обесточили его на фиг направленным снэк-релятивным полем несусветной напруги. Не пожалели энергии, что да, то да. Супердедушка был прав: профессионализм его гвардейцев — выше всяческих похвал. Вот таким, значит, макаром Экипаж «ПП» в полном составе оказался на километровой глубине, в подземном Дворце на штабной планете контрреволюционеров. Слава Вырубцу, в качестве почётных гостей. Пока. — ...Хэй, ты, вылупок! — говорю как-то «утром», проснувшись вновь с тем же самым вопросом в башке. Обращаюсь я к одному из красноливрейных типчиков — он в очередной раз вознамерился сделать из меня заправского дворянина. — Веточки-то свои ко мне не тяни, не тяни! Выдерну и обломаю. — Но, ваша СВЕТлость, я должен! — всплёскивает ручками слуга. Это он меня, урод подобострастный, «облачать в одежды» намеревается. Будто у меня собственные руки отсохли. Паныча нашли, дхорр забодай... А-а, я понял! Ко мне у ливрейных особое отношение. Сопротивляясь поползновениям, охотничий азарт в них разжигаю... Везучий я, аж страшно. И зовут меня не Сол-Бой, а Козэл-видбувайло. «Козёл отпущения», если по-косморусски. Вечно я крайним оказываюсь. Все делом заняты, Перебор и то вон делом занят, а я тылы прикрываю по приказу Ба. То бишь со страшной силой корчу из себя монструозного варвара, свирепого кочевника, этакого ночного кошмара горничных, грозу постельничих и дворецких, головную боль телохранов. Смертельного врага главной мажордомши Ренаты Маклейн. «Каковым, — сказала Ба, — в ихних буркалах и должен бы глядеться уроженец „какой-то там дикой степной планетки на задворках" Обитаемых Пределов». — Ни хрена ты мне не должен, парень. — Я вскакиваю и быстро натягиваю комбез. — Если тебя зовут не Джеймс Стюарт, конечно. А тебя зовут не то Мак, не то Джек, не то Бобби, я уж в вас запутался, извини, такие вы все одинаковые, аж противно... Заговаривая ему зубы, начинаю обходной манёвр, к выходу. — Вот если бы вы все были не мальчики, а девочки, я бы вас моментом различать научился! Каждую бы изучил от макушечки до мизинчиков на ножках... Так и застучи толстой корове Ренате: дескать, его СВЕТлость, авангардный сотник Солид Торасович Убойко всё равно доберётся и своё получит, невзирая на коварный умысел, имеющий целью оградить оного благородного сэра от близкого контакта с женской половиной контингента дворцовой челяди. Усёк? — строгим тоном спрашиваю и, не дожидаясь ответа, пробиваю телом мембрану люка. В коридоре, ясный пень, стоит каменнорожий гвардеец. Этот — как бы моя тень. Детекторов им мало, что ли?.. — Доброе утро, ваша СВЕТлость, — приветствует он меня на корусе. СВЕТлостями, с непременным акцентированным выделением первых звуков, нас теперь зовут не потому, что мы «голубых кровей». А потому, что мы... ясно кто. У них издревле положено этак Носителей Светов величать. Всяких прочих аристократов здесь никогда «светлостями» не зовут. «Сиятельствами», «благородиями» и «превосходительствами» разных степеней — это пожалуйста, сколько угодно. — Доброе, доброе, — бурчу. — Аж гэть. Пошли, как тебя там, Ларри или Джо... — Шон, ваша СВЕТлость, — невозмутимо отвечает телохран. — Ларри сменился. — Потопали, Шон, — обречённо вздыхаю. — И гляди в оба, вдруг на меня покушенье совершится, а я покушателей на куски рвать начну. Представляешь, в какую помойку превращу один из ваших стерильно-вылизанных коридоров или залов?! — Представляю, — лаконично отвечает гвардеец, и мы «топаем» в очередной поход ...В недрах подземной базы монархистов-реставраторов мы, фритредеры, поневоле находимся уже достаточно времени, чтобы сделать определённые выводы. О единодушии в стане контрреволюционеров не приходится и мечтать... Представляю, какие интриги за кулисами плетутся, если даже невооружённым взглядом много чего увидать можно! Вообще, странное ощущение — словно попал Экипаж внутрь разворачивающегося сюжета древнего доисторического романа о дворцовых переворотах. И контрики эти, я погляжу, прямо-таки, как пауки в банке, себя ведут. Времени достаточно было и для того, чтобы появились всякие «расклады» по поводу освобождения. В том числе мысль: «А не переметнуться ли к революционерам?..» Сворачиваем в коридор, ведущий к апартаментам евойного «высочества», и путь преграждают персональные стражи. Хлопцы с настолько каменными рожами, по сравнению с которыми невозмутимая физиономия моего Шона кажется просто лучезарной. Говорю дружелюбно: — Хай, брозерс. Хау ду ю ду? Лично я — трохы дую, трохы ни. Они не реагируют. Реагирование на козявку навроде меня не входит в круг их обязанностей. Разве что козявка попытается обозвать наследника непотребным словечком типа «щиит» или поделиться мечтами, в какое место факнул бы покойную королеву-мать. Тогда козявку один раз предупредят, вежливо попросив не говорить вслух гадких слов. Второго раза не будет. Оборзевшую козявку попросту раздавят. Меня уже предупреждали разок, и я понял, что искушать судьбу с этими ребятками чревато. Спецназ небось особый. Личная Супергвардия внутри Личной Гвардии. Поэтому, проходя мимо, я говорю с ними о погоде, о бабах, о бегах, о свежих версиях игрушек, о чём угодно, но не трогаю запретную тему. Особа и честь Джонни-цесаревича для них — святы и неприкосновенны. (Шоб я так жил! Не слабо лесняк наш устроился, ничего не скажешь!) — Ну тогда, Шон, пошли кушать вареники, — говорю я своему гвардейцу, отметившись, и привычно прощаюсь с супергвардейцами: — Бай-бай, брозерс. Ай лав принс Джон Джуниор. Ай лав реджент Джеймс. Ай лав Стюарте династи. — Делаю паузу и с особым пиететом добавляю: — Ай супер лав Кингс Гуардс! — и топаю дальше. Ежели кто не понял, сообщаю, что тем самым я ежеутренне признаюсь в любви к принцу Джону-младшему, регенту Джеймсу, всей династии Стюартов и в особой любви — к королевским гвардейцам. Просто так миновать этот коридор я не могу. Трепетная у меня к нему любовь, что да, то да. Особенно в снах. Только в снах — я спокойно его прохожу до конца и оказываюсь в апартаменте. В этих нынешних моих снах, странных, донельзя реалистичных сновиденьях, я вообще — король положения, куда там всей этой зачуханной семейке Стюартов! Лезу куда хочу, гляжу чего хочу, слышу чего хочу... Затем просыпаюсь. Пробудясь, единственным вопросом озадачен: то, что я видел и слышал, — всё ж таки ещё сон или, дхорр забодай, всё ж таки уже явь?!! Сколько себя помню, засыпая, видел картины странноватые. Неявные миры, в которые попадал в снах, оставляли по себе щемящее ощущение, принуждая усомниться в реальности яви. Но не до такой же степени! Происходящее со мной в подземной базе контрреволюционеров можно было бы объяснить всякими наворотами из-за воздействия Светов. Сверхвосприятие и сверхспособности в пас проявляются хаотически и непредсказуемо, сознательно мы понятия не имеем, с какой стороны ждать снисхожденья Благодати... либо сокрушительного удара, кто как воспримет. Конечно, и такое объяснение выглядит стопроцентно логичным. Но откуда, спрашивается, берутся сны, в которых я на полном серьёзе углубляюсь в научную работу? Веду исследования, ставящие целью прослеживание процессов изменения смысла, вкладываемого в понятие «аристократизм», — от средних веков прошлой эры и до наших дней... Наверняка этот интерес уже берётся из глубин моей загадочной славянской души. К тому же души, таящейся в теле, принадлежавшем некогда заправскому яйцеголову, дхорр забодай. Не зря же мозгам этого тела в своё время зажелалось получить диплом социопсихолога, а не системного программера, к примеру. Между прочим, смысл действительно изменился, кардинально. Как-нибудь потом, на свободе, запишу свои умозаключения. Любопытственные выводы получаются, дхорр подери!.. Так, глядишь, и диссертацию накропаю, солью в Сеть, отошлю запрос в Универсальную Аттестационную, а там, чем дхорр не шутит, «защитюсь» и званье доктора получу, из вечного магистра в дока превращусь... Доктор социологических наук Солид Торасович Убойко — звучит, а?! С позывным именем: Док. Это вам, ясный пень, уваженье, это не какой-то там Бой на побегушках. Всякие там глупорожие ксенологи-недоучки нехай трепещут и от зависти истекают слюнями. Спец-По-Иным, тоже мне цаца! А я вот — Спец-По-Человекам, между прочим. И тем горжусь. Хотя у меня и нету шикарного имечка, с косцюшкианского на косморусский переводимого как «Человек». Ей-ей, человекофоб Человек Лазеровиц — хоть смейся, хоть плачь... — Сэр, вас окликнули. — Шон вырывает меня из мечтательного состояния. Встрепенувшись, я обнаруживаю — и правда. Чоко... — Доброе утро, Сол, — здоровается она и дежурно улыбается, и даже от этой улыбки кружится моя бедная головушка. Неприступная въяве, восхитительная Принцесса моих снов собственной персоной идёт по тоннелю навстречу. Невольно вспоминается, из какой-то старой-престарой песни: «...если я попался вам навстречу, значит, вам со мной не по пути...» Ох-хо-хо, похоже, исключительно пророческие слова. Для «явных» взаимоотношений наших — наверняка. Подозреваю, зап Разве что во сне. О, во сне!.. В снах Номи предпочитает меня всем этим высокорожденным львам и является не к ним, а ко мне, и мы перевоплощаемся почему-то в горничную и солдата (в знак народного протеста?), и нет преград нашим вольным перемещениям. Во снах нас с Девочкой никто не остановит, никакой прынц, а если попытается, у-ух мы ему зададим! Или ей!.. Сколько мы уже дворцовых секретов узнали, кошмар! Наяву применили бы знанья наши — моментально нажили бы неисчислимые орды врагов, жаждущих убрать свидетелей... Иногда, правда, вместо принцессы Номи в мои сны является какая-то другая девушка. Я абсолютно уверен отчего-то — именно Девушка, в физиологическом смысле этого слова. Везёт же мне на девственниц! Я вначале со страхом принимал её за ту самую, предощущаемую Ещё Одну, суженую, издавна мною условно называемую «Ягодкой» (тою, что впереди). Но разобрался, понял, что — нет, не Ягодка ещё, и вздохнул облегчённо. Эта Девушка — не моя суженая. К счастью. Но ей определённо от меня чего-то настоятельно требуется. И что мне в ней нравится, так это отсутствие агрессивности. В нахалку не прёт, не выжимает, а если не дам, так она и не обидится, не проклянёт, я знаю. Не понимаю, что ей нужно, но то, что потом, наяву, от её визитов во мне остаётся трепетное ощущение духовной близости, подозреваю, в итоге повлияет на моё решение: давать или не давать. Постепенно мы с ней, можно сказать, подружились. Хотя кто она такая, я в упор не знаю. Интересно, знает ли она, кто такой — я? Подозреваю — тоже не очень. Таковы мои впечатления: Она в таком же неведении, кем я наяву могу оказаться. Она просто спит и во сне встречается со мной, чувствуя, что именно я могу помочь ей. Если захочу... Но уж в том, что эта другая, «несуженая» подруга — не моя Шоколадка Номи, я уверен тысячепроцентно. Неповторимое ощущение, оставляемое во мне ночными свиданиями с Номи, способна оставить во мне лишь она, моя принцесса... Только свидания с ней освобождают меня от приступов клаустрофобического страха, душащих наяву и во сне. Мне категорически противопоказаны тюрьмы, я задыхаюсь, не имея возможности выйти по собственной воле!.. Знал бы кто, каких зверских усилий стоит мне корчить из себя крутого степного варвара, которому всё по-барабану и у которого только одно на уме: изыскание способов добраться до женской половины дворцовой челяди! Единственное лекарство — свободное скольжение вместе с Вовочкой сквозь все преграды и защиты. И она, и я знаем — поодиночке не получится у нас скользить, только вдвоём, только вместе. Пусть даже всё это — только наши сны. Или нет, не так. Это всё — только сны? Но как бы там и тут ни было, в снах мы — это мы. Никакая посторонняя, малопонятная Девушка, которой что-то от меня надобится, — не сравнится с моей обожаемой Девочкой! И когда она только успела практически безраздельно завладеть моим воображением?! Правда, уверенности, что моя вожделенная, предощущаемая Ягодка — это Номи, во мне почему-то тоже не возникает. Ни во снах, ни... наяву. Наяву встречи с нею — сплошная сердечная боль. — Доброе утро, — равнодушным тоном отвечаю на приветствие. — В трапезную чапаешь? Привет, Дженни. Или ты Кэти? — здороваюсь с личной телохранкой Девочки. — Кэти сменилась, сэр. Я Пэтси, — невозмутимо отвечает гвардейка. — Доброе утро, ваша СВЕТлость. Приветствуя Номи, мой Шон эхом вторит: — Доброе утро, ваша СВЕТлость. — Миледи, мы опаздываем, — напоминает телохранка. — До начала завтрака осталось полторы минуты. Ох уж эти мне вежливые, чопорные и пунктуальные консерваторы-экскалибурцы! Наверное, должно всё-таки оставаться во Вселенной нечто незыблемое, неколебимое никакими ветрами перемен. Вопреки sic transit gloria mundi. Мирская слава нехай себе проходит, а... традиционные ценности Туманного Альбиона — навсегда! Третье тысячелетье космической эры «на дворе», планетка, затерянная на окраине государства, в свою очередь затерянного за краем ОПределов, подземная нора под поверхностью, массивная мебель, пылающий камин, стяги с гербами, тонкий фарфор с геральдическими символами, серебряные столовые приборы, овсянка на завтрак, свечи в бронзовых канделябрах, коллективное воздаяние хвалы Творцу перед трапезой, портреты суроволицых предков на стенах, негромко звучащие из ретрансляторов песни — всё течёт, всё меняется, a «Beatles» — forever! Мы входим в трапезный зал последними, все наши уже здесь. Кроме Перебора, но он, ясный пень, выполняет особое задание. Нехило устроившись. Переглядываюсь с Бабулей. Беззвучно рапортую: тылы прикрыты, сотоварка-генеральша! Ррри отвечает мне одобрительным шевелением ушей. Похоже, экипаж выбрал-таки Реставрацию. Не потому, что здешние «пауки» и здешняя «банка» нравятся нам больше, чем революционные пауки и банка столичной планеты. И не потому, что мы патологически любим ретро. И даже не потому, что связаны контрактом. И не потому, конечно, что не можем урвать когти с Ти Рэкса. Сможем, не пальцами деланные и не из таких передряг выскакивали. Попытаться, во всяком случае, вполне способны... Совершенно по иной причине. Причина называется: Свет, Сияющий Во Тьме. В тени которого мы все находимся. И будем, судя по всему, находиться впредь. «Хошь не хошь». Странно, но уже почему-то именно «хошь». Или это мутотень наводит морок? |
||
|