"Звездный меч" - читать интересную книгу автора (Вольнов Сергей)5 : «КАК ПРИНЦЕССА»...«Майкл Стюарт, Принц». Три слова всего. Но зато КАКИЕ!!! «...как-нибудь, где-нибудь, с кем-нибудь / Всем нам быть суждено, суждено». «Я хочу быть с НИМ!», — решила Номи бесповоротно, когда появился ОН. Быть с тем, кто — МАЙКЛ СТЮАРТ, ПРИНЦ. И точка. «Кругом голова...» И кружилась, кружилась на оси чёткой мысли: «Я хотела ЕГО всегда. Я стану женщиной только С НИМ. Я предопределена ЕМУ!». Номи любовалась им, наслаждалась его присутствием, наблюдала, созерцала, достоинство прибавляя к достоинству. Изысканнейшие манеры, быстрый ум, неиссякаемая эрудиция, великолепное чувство юмора, прекрасная реакция, отлично тренированные мышцы, и прочее, и прочее, и прочее, и, конечно же, внешность... Внешность, от которой судорожно сжималось внутри живота и жаркие волны перекатывались в голове. У НЕГО определённо не было ни единого недостатка! Настоящий мужчина и джентльмен! «Чудесный, чудесный, чудесный!» — смаковала Номи волшебное слово. Принц Майкл явился прямо из девичьих грёз, из девичьих снов и заполонил собою явь. Сны теперь заполнял Бой, но какое-то время Номи очень мало волновали сны. Она и спала-то совсем немного — не до сна, когда совсем-совсем рядышком... Её воображением полностью завладел сын милорда Стюарта. Но она не торопилась, ничем не выказывала переполняющих её чувств. Девушка верила, что теперь-то уж — воплотившаяся в конкретного человека — мечта не рассеется в воздухе бесплотной дымкою разочарования. Первым шаг навстречу сделал поэтому Майкл. Необычайно чуткий и внимательный, как и подобает настоящему Принцу (во всех смыслах!), он понял состояние девушки и пригласил её поужинать вместе. И вечер, проведённый с ним, был сказочен... В глазах принца светилось восхищение, и Номи всей душой верила, что оно искренне, а не является всего лишь отблеском восхищения, светящегося в её собственных глазах. Она позабыла, что наделена модифицированным сверхвосприятием и к тому же является Носительницей. Она впервые в жизни забыла об этом, превратилась в обыкновенную девушку, умирающую от счастья, и — ощутила себя вдруг Принцессой... В экипаже потомственных аристократов и гениев она невольно ощущала себя Золушкой, несмотря на свои параиормал-способности, и вдруг поняла во внезапном озарении, что: «Я ВЕДЬ НИЧЕМ НЕ ХУЖЕ! ВОН КАКИМИ ГЛАЗАМИ СМОТРИТ НА МЕНЯ НАСТОЯЩИЙ ПРИНЦ!» И провалилось вниз сердечко, неистово распираемое переполняющими чувствами, и составило компанию страстному желанию, что жарко пульсировало внутри живота... Желанию абсолютно взаимному, уж в чём в чём, а в этом Номи была уверена. Уж это два разнополых человека друг о дружке понимают с первых мгновений знакомства. Вспыхивает незримая посторонним глазам ослепительная искра, проскакивает между двумя и воспламеняет воображение и тела... Потом они гуляли в огромном подземном лесопарке, и принц так ласково и бережно прикасался к ней, помогая перебираться через ручейки и поваленные стволы, что ей хотелось кричать и плакать от счастья. Они сидели на замшелом валуне, тесно прижавшись друг к другу, и когда принц по-дружески приобнял её за плечи, она едва сдержалась, чтобы не повернуться и не впиться устами в уста — наконец-то!!! — истосковавшимися, иссушёнными нестерпимо долгим, длиною в жизнь, ожиданием... Но героически сдержалась. Показалось, что воздух вокруг превратился в хрусталь, и она побоялась резким движением разбить этот хрупкий сказочный замок... Сидя на валуне, Её Принц рассказывал ей об утраченном Королевстве, о безоблачных годах своего детства, о путешествиях на различные планеты, о реставрационной борьбе, рассказал и древнюю легенду о Четырёх Камнях, Оживляющих Меч. Легенда гласила, что однажды все Четверо изберут Носителем одно и то же существо, воистину достойное, и тогда воссияет Звезда Четырёх Лучей, и отразится в холодной воде реальности, и осветит единого Носителя, превращающегося в Хозяина, и тогда возродится истинный Экскалибур, и обладающий Им получит в своё безраздельное распоряжение величайшую силу, практически всевластие, и станет наиболее могущественным Властителем за всю историю Освоенных Пределов! Бессмертным Творцом истории этой самой станет... Звёздный Меч разрубит реальность в любом избранном месте, рассечёт её в угоду своему Хозяину, и... Что будет дальше, либо легенда умалчивала, либо Майкл не досказал — появилась настоящая белочка и принялась попрошайничать. Номи хотела спросить, что гласит легенда о теоретически возможной хозяйке Звёздного Меча, но внимание её было отвлечено, и она забыла вертевшийся на кончике язычка вопрос. Пушистую зверушку приласкали, и вновь гуляли под сенью деревьев, заливаемые ярким светом искусственной луны, и на мгновение вдруг почудилось: не здесь они двое находятся, а в настоящем лесу полумифической Прародины, в каком-нибудь где-нибудь там-нибудь Шервуд-форест, Йеллоустоун, Булонь, Мигея или Мещёра, и светит им настоящая земная луна, неразлучная спутница сердец любящих человеков, освещающая им Путь в ночной темноте... О как же девушка себя проклинала, когда рассталась с принцем у дверей своего апартамента! Целомудренно поцеловав его в щеку, ощутив сказочную шелковистость его белоснежной кожи, она... не пустила его за порог. Миленько улыбнулась, пожелала спокойной ночи и... И, уже спрятавшись за мембраной, стоя с колотящимся, от волнения выпрыгивающим сердцем, она шептала, вжимая в груди яростно стиснутые кулачки: «Дура, дура, он так хотел тебя! дура, он изнемогал, дура! ты встретила своего долгожданного, единственного! дура, что ж ты...» Не смогла. Испугалась. Не в первый же вечер... не сегодня, быть может, завтра, если не испугается вновь... «Как же я хочу его, знал бы кто, как!!! — думала в отчаянии, повалившись на ложе и уткнувшись зарёванным лицом в подушки. — Неужели я ЕГО потеряю, едва лишь обретя, из-за собственных дурацких комплексов?!» Дело было не в дурацкой плеве, конечно же. Она — просто символ. Но — символ многолетнего ожидания, что за неимоверные страдания и воздастся соответствующе. И так вот, сразу, в одночасье, сменить его на иной симв... «Это уже фобия, — поставила себе диагноз, отрыдавшись. — Уже патология. Смотри, дура, в девках помрёшь...» Не заметила, как уснула. Во сне, более реальном, нежели явь, она встретилась с другим мужчиной. И скользила вместе с ним, вдвоём, просачиваясь сквозь все преграды. И почему-то во сне ей было неизмеримо легче. Она понимала, что этот мужчина не обойдётся без её помощи, в одиночку не сумеет преодолеть, просочиться, а если выйти не сумеет, то умрёт, потому что Тюрьма для него — синоним Смерти. И там, во сне, она была не менее счастлива, но не умирала от счастья, а жадно, ненасытно жила, потому что именно этот мужчина избавлял её от комплексов, отпирая лязгающие ворота её собственной Темницы. Она понимала, что этот мужчина — не Он, единственный долгожданный, и всё равно просыпалась с твёрдым убеждением, что от этого мужчины... мембраной двери отгородиться просто не сумеет. «Может быть, — взбрела ей как-то в раздираемую противоречиями голову бредовая мысль, — потому что он искренне оскорбится, назови его вдруг кто Принцем в лицо?..» Наяву она поэтому с ним была подчёркнуто равнодушно-вежлива, старательно избегала либо игнорировала присутствие. Она по-прежнему хотела Принца. Ох, как она желала Принца! Именно этого. Майкла. Явившегося из тех, старых снов, что снились ей, когда кисумуанская явь самого светлого полудня больше напоминала ночной кошмар, нежели дневной свет. Проснувшись наутро после первого свидания с тем, кого сочла долгожданным подарком судьбы, суженым своим, она сказала себе вслух: — Он. Сегодня или никогда. Постаралась забыть сны и целиком сосредоточилась на яви. Таким образом она сумела ответить на этот, один из многочисленных вопросов. Вспомнился зовущий взгляд принца, которым он проводил её, ускользающую за мембрану... «Я здесь и сейчас! — говорили его глаза. — Я не бесплотная грёза, я во плоти, живой, горячий и жаждущий...» Номи уже знала, что скажет Майклу при встрече, сегодня. «Вы как-то гостили в моих снах, Мой Принц, — скажет она ему, а потом задаст старый, как мир, вопрос, применив вариант формулировки, традиционный для человеков, считающих спейсамерик родным языком: — У тебя или у меня?» Для себя на этот вопрос, ещё один из многочисленных, — девушка уже ответила. Она не могла продолжать балансировать на грани. Надо было куда-нибудь падать — сюда или туда «Лет ит би, лет ит би, лет ит би!» — зазвучало в голове Номи выхваченное из бездонной памяти Сети. Это «проснувшаяся» сверхчувствительность давала о себе знать, выхватив цитату из классической песни — частицы наследия легендарных «Beatles». Между прочим, здесь, в космотории Экскалибура, эфир был полон древнеземной классики. «Воистину, так тому и быть», — подумала Ещё Девушка... и приняла Решение. Выбор сделан. Точнее, она свой выбор сделала... Первейшее Право разумного обитателя ОПределов, являющегося одним из мириадов ячеек всеобщей Сети, — право на коммуникацию и информацию. Для того чтобы осуществлять это право, большая часть этих самых обитателей (исключая получивших паранорм-способности в процессе естественной эволюции) «подключалась к каналам». То есть вынужденно либо добровольно общалась со своими терминалами, являющимися «точками» этой самой Сети. Но общалась не напрямую, а опосредованно. (Вопрос об уровне допуска к информации, далеко не одинаковом для различных индивидуумов, — категория иная. Экономическая. И не о ней речь.) Напрямую подключаться к Сети, без достаточно архаичных тактильных, звуковых и видеовиртуальных способов контакта, уровень современных технологий вполне позволял. Но далеко не всем позволяли это делать религиозные, идеологические, идейные и прочие предрассудки. К тому же далеко не всем прямое подключение было по карману, да и, но большому счёту, не у всех желание таковое имелось. Хоть какая-то иллюзия свободы сохранялась: ведь портативный терминал выбросил — и гуляй себе. Понимая, что это всего лишь иллюзия, многие обитатели Пределов всё же упорно тешили себя ею... Однако немало разумных придерживались диаметрально противоположной точки зрения. Практическим выразителем этих убеждений были генно-инженерные программы по созданию существ, имеющих врождённую восприимчивость к тем диапазонам волнового спектра, которые их предки не воспринимали. Итоговые «продукты» получили официальный статус «модификация серии РХ». Там, где общественное мнение спокойно воспринимало реальный факт существования модифицированных организмов, никаких проблем у этих лаб-модов (и прочих лабораторных модов, иных серий, с иными спецификациями) не было. Там даже мутов (как звались «дикие» моды) воспринимали достаточно спокойно. Но были и цивилизации, в которых не то что мутантов, а и лабораторных модификантов абсолютно не воспринимали. В частности, на пятой планете солнца Кисуму... Впрочем, в этом раю для чёрных расистов вообще всё, не укладывающееся в АфроСтандарт, не имело права на нормальное существование. Родившейся на зулусской этой планете светлокожей и светловолосой девочке будто в насмешку Природа взяла да и сделала ещё один подарочек. Мутацию, в результате которой Наоми Эвелина Джексон стала природным аналогом лабораторной «серии РХ». Картина мира для неё слагалась не только из того, что можно увидеть глазами, услышать ушами, унюхать ноздрями, потрогать руками... далеко не. Когда это выяснилось, между именами и фамилией девочки появилась буковка «м». Мутантка. Во всех файлах! На всех карточках! По кисумуанским обычаям — нечто вроде жёлтой звезды Давида на спинах и рукавах обитателей древнеземного еврейского гетто. И с этой позорной «звездой» Номи, презренная мутка, пария кисумуанского социума, просуществовала до того самого лучезарного дня, когда повстречала Кэпа Йо... И лишь на «Пожирателе Пространства» она поняла, что Кисуму Пять — ещё не весь мир. И что воистину фашистские каноны тамошней цивилизации Освоенным Пределам не указ. И что её естественные паранормальные способности не постыдное уродство, а неоспоримое преимущество. Эх, если бы только не совершила она ужаснейшей ошибки, солгав Экипажу в самом начале, скрыв наличие этой проклятой буковки... ...Всё это проносится в голове у Номи, когда она, оцепенев у потайных дверей покоев принца, стоит на коленях, уткнувшись лбом в пол и раскинув руки. К дверям этим, показанным ей накануне Майклом, прилетела Ещё Девушка на крыльях любви, изнемогая от нестерпимого желания. Примчалась, когда ответила на вопрос и приняла решение. Выбрала. И вот... Сбитая на лету неожиданно прогремевшим выстрелом, пала на шершавый, донельзя реальный пол, не в силах выстоять в полный рост, и застыла без движения, обессиленно распластав крылья. Отчаянно желая не верить, но, увы, ни на йоту не сомневаясь в реальности происходящего. Отчаянно проклиная себя за то, что её угораздило на свет уродиться не простой девушкой, а девушкой, воспринимающей радиоволны и близкие им диапазоны эфирного спектра... [[...Я знаю. Нет, ещё рано. Когда я почувствую, что настал момент, скомандую сам. Да, сам! Мне виднее!]] — Майкл раздражён и не скрывает этого. Канал, по которому ведётся разговор, защищён от прослушивания всеми мыслимыми способами, но для того, чтобы Наоми Эвелина м Джексон не смогла взломать защиту, необходимы немыслимые. «Не могли магически как-нибудь связаться?! — с ненавистью думает она. — Тогда бы я ничего не узнала! И была бы счастлива по-прежнему! О чём не ведаешь, то и не болит. Чародеи проклятые...» [[Сам, сам... командуй, я разве возражаю? Тренируйся командовать, будущий король. — Отвечающий Майклу голос насмешлив и уверенно-спокоен. — Смотри только, не упусти момент. Тебе там виднее, конечно, однако команду и отсюда послать, сам понимаешь, не проблема.]] Тот, кто разговаривает с младшим сыном младшего брата короля, казнённого чернью, явно не трепещет и не благоговеет. КТО ЖЕ ОН?! Предатель же Майкл... «Да, да, предатель, — с тоской думает Номи, — хочу я того или нет, но если беспощадно называть вещи своими именами...» Предатель Майкл, пытаясь скрыть за раздражением настоящий страх, отвечает: [[Мы договорились! Ты обещал! Твоим обещаниям что, грош цена?!]] «О, как же он боится лишиться обещанной ему власти! — дрожит от боли девушка, стоящая на коленях за дверью. — Будто обладание ею — это всё, что имеет значение для него. Как же ничтожен и мелок он, если это правда!..» [[Цену моим обещаниям не тебе назначать. Ты предложил товар, я согласился купить, я заплатил аванс. Где товар? Вместо того чтобы общим делом заниматься, ты сюсюкаешься с этой грудастой шлюшкой. На что она тебе сдалась, у тебя что, мало наложниц? Прислать дюжину-другую?]] [[Я использую её. Для нашего общего дела, а ты думал? Эта глупышка влюбилась в меня по уши и выше. Через неё я добуду...]] Номи содрогается. Пальцы рук судорожно впиваются в пол, с хрустом ломаются ногти... «И вот этому я прилетела дарить самое ценное, что у меня было, что сберегала всю жизнь?! Прынцу...» [[Для моего дела не требуется ничего, что она способна сообщить. Все эти ублюдки-гордуны интересуют меня исключительно как подходящие кандидатуры для гладиаторских боёв, которые я намерен устроить на празднике по случаю подавления контрреволюционного мятежа. Ты просто хочешь её отыметь, маньяк, и нечего прикрываться красивыми словами.]] [[Я попросил бы...]] [[Ай, оставь! Не строй из себя. Засунь ей по самые томаты и выбрось, забудь. Или отдай солдатам.]] [[Я сам решу, когда её выбрасывать, не твоё дело!]] [[Вот именно. Исключительно твоё. И я о том. Моё дело соверш...]] [[Но послушай! Я клянусь! Вот увидишь, информация, которую мне в койке выложит эта очарованная дурочка, даст нам...]] — и так жалок голос принца, так явственно сквозит в нём желание оправдаться, так слаб и просителен он, что... Номи не в силах подслушивать далее. Она выдёргивает свой мозг из эфирного канала и... теряет сознание, ничком распростёршись на полу, жестоко раздавленная безжалостной глыбой Истинного Выбора, который ей необходимо сделать. Но — лишь на секунду. Лишь одну секунду промедления может она себе позволить. Секунду спустя она с трудом встаёт, и когда выпрямляется в полный рост, выбор уже воистину сделан. Её дело... И первый шаг, сделанный прочь от дверей, в которые она так и не вошла, твёрд и стремителен. Бдз-з-зын-нь!!! — разбился хрустальный замок Надежды. Как же хрупок он был, оказывается. «Я могла бы простить ему всё! — — в ярости думает девушка. — Даже предательство простить! Я сама могла бы ради него совершить предательство. Я простила бы ему любой обман, я простила бы ему нелюбовь, я была бы счастлива сделаться одной из сотни его наложниц... я простила бы ему даже солдат, если надо, я умерла бы ради него. От его руки, захоти он этого, и умерла счастливая... я пошла бы ради него против всего мира, против Экипажа, против всех и вся... я слабая, я глупая, я дура, я безумная, я... безумно хотела любить. И — быть любимой, если повезёт. Я умирала от одиночества без любви, и ради него, всесильного и бесстрашного Принца моего, я все грехи мира совершила бы». «Не прощу я ему только одного, — чётко и бесповоротно думает По-прежнему Ещё Девушка, делая второй шаг прочь. — Слабости души не прощу. Мой Принц не должен быть слабым духом. Пусть он хоть на костылях передвигается, пусть он будет однорукий, кривой и косой... Да хоть пузат и женоподобен, да хоть росту полутораметрового, да хоть чернокож, черноволос и черноглаз, да хоть недалёк и невежествен, да хоть сексуальный импотент, но... Он должен быть органически не способен позволить кому бы то ни было вытирать о себя грязные ноги. Каково это, я знаю. Об меня их вытирали почти всю мою жизнь». Спасибо, судьба, что уберегла от измены. Спасибо, что вовремя предупредила. Спасибо, что выбор — на чью сторону становиться, куда падать — в одиночество или в предательство? — не был тяжким и мучительным. Впервые в жизни тебе, жестокой твари, за что-то — искреннее спасибо... Спасибо, что не отдала ему. И Наоми Эвелина Джоан «Шоколадка» м Джексон зашагала вперёд — отдавать себя на заклание Экипажу. — ...Я не могла ошибиться, сотоварищи, просто не могла. По определению, — угрюмо сказала Номи. — Я... — она всё-таки сделала паузу, но обратного хода уже не было, и девушка исторгла хрипло: — ...мод. Точнее, мутка. У меня в голове природный радиоприёмник. Хотя на самом деле не только радио-, а и... — Понятно, — перебила Ррри. — Значит, все наши сканеры и пробойники — детские игрушки, и даже мутотень магическая ни на что не годная, а ты р-раз — и услышала? Лихо, однако! — Чоко, скажи, сейчас нас реставрашки секут? — спросил Абдур. По скептической полуулыбочке Номи определила, что и Янычар не верит ей. — По тыщу ста семнадцати каналам. Но я... — Номи вздохнула: опять ведь не поверят! — ...подстроилась, цензурю и гоню им отредактированную дезу. Нет, конечно, в то, что она мутантка с неимоверно быстродействующим «процессором» и супермощнейшим «радиоприёмником» в голове, поверили сразу, ясно по взглядам, да и какое ж существо в здравом уме будет на себя такое наговаривать?! А вот в то, что ей не пригрезился этот диалог, в то, что не обида и разочарование вынудили её (цитируя Бабушку: «С влюблёнными это бывает, ясный пень, поругаются милые и со зла друг дружку начинают полоскать!») прийти и отдаться Экипажу на заклание... Не верят, ну что ты будешь делать! Конечно же. Соврала раз, теперь и не мечтай о доверии. Не простят. Гордуны, они такие. Гордые... — Да ты просто ходячее сокровище! — воскликнул чиф. — А я знал... — пробормотал Сол. — Что? — Ничего. Так просто, мысли вслух. — И что будем делать, товарки-товарищи? — спокойно спросил доселе молчавший Кэп Йо. — Ты ей веришь, Бранко? — поинтересовалась суперкарго. — Ну-у, как бы да, — кивнул Биг Босс. — Меня впечатлило сообщение о тыще ста семнадцати каналах... Наследный принц Джонни — мудак, ублюдок, кретин, и вообще он не принц, а студент провинциальный, мы его подменили!! — неожиданно заорал капитан. — А вы, говнюки золотозвёздные, быстро вяжите кузена Майки, не то он вас всех сдаст ревмаговцам краснозвёздным!!! — Слышал бы тебя Перебор! — с энтузиазмом прокомментировал субкарго. — Во-о-от... — удовлетворённо сообщил Биг Босс несколько обалдевшим членам команды, собравшимся в его апартаменте. — Погодим маленько. Ежели вследствие моих оскорбительных воплей ревнители монархизма ворвутся нас самих вязать, за оскорбление династии... значит, Шоколадка маленько тронулась и глюки её долбят, Но мы пойдём в темницу с сознанием выполненного долга — надеясь, что красавчиком Майки займутся вплотную. И выведут на чистую воду, вдруг-таки он гад подлый... Если же доблестная гвардия не появится, то я съем собственную фуражку, встану перед нашей девочкой на колени и... — Он замолчал. Махнул рукой. Ссутулился и убрёл в дальний угол. Там повалился на кровать и отвернулся к стене. Ждали. Двадцать минут ждали. Номи, напрягая извилины, изо всех сил гнала дезинформацию, убеждая королевских наблюдателей, что Экипаж собрался по важному делу: решить, какой подарок сделать милорду Джеймсу на приближающийся день рождения, — а сама боялась даже вздохнуть поглубже. Эти напряжённые минуты решали всю её дальнейшую судьбу... «А фуражку я ему припомню!» — немножко мстительно подумала, затаив дыханье. И ещё десять минут ждали. На тридцать первой минуте Кэп Йо молча сполз с кровати. В гробовой тишине, волоча ноги, подбрёл к столу, взял свою фуражку, повернулся к Наоми Эвелине Джоан Джексон (с этой судьбоносной секунды — безо всякой проклятой «м» перед фамилией!!!) и медленно опустился на колени. Не издавая ни звука, поднёс ко рту... — Биг Босс! — испуганно закричала Номи. — Не надо! Если вы это сделаете, я от ужаса не удержу под контролем все каналы! Я вас прощаю! Всех! Вы ж... — дыхание сбилось, она осеклась и просипела: — ...же всь што у мня есь... я ш безс вас... меня претите... тварь я-а бессовстна... — Она закашлялась, содрогаясь всем телом, и вправду едва не утеряла контроль над одним из каналов, но удержала и чуть окрепшим голосом жалобно попросила: — Простите меня, тварь неблагодарную, если можете. Я чуть было вас не предала... предала бы, честно говорю... А теперь расходимся все, быстро, я больше не могу держать контроль... Кэп Йо, стоя на коленях с поднятой ко рту фуражкой, мгновенно приказал: — Всем по своим каютам! И когда члены Экипажа начали по одному выскальзывать в коридор, ошарашенная Номи услыхала комментарий Бабушки: — Неписаные законы вольных торговцев, девочка, конечно, соблюдать следует неукоснительно, и чтобы впредь — соблюдала. Но за этот обман мы тебя простим, так уж и быть. Надеюсь, ты уже поумнела, ясный пень, и проблем с тобой не возникнет. Нам проблем и с бедолагой Перебором хватает, вот уж засунули мы парнишку в задницу реставрационную, что да, то да. А теперь ещё и Мишка этот добавился, ренегат... сын регента, дхор-рр его забодай, ир-рода! — Суперкарго взрыкнула возмущённо и канула за мембрану. Кэп Йо быстрым движением водрузил уцелевшую капитанскую фуражку на голову и плавно переместился в кресло. Бросил в спину Душечке, что с дремлющим Зигзагом на руках выскальзывала из апартамента предпоследней: «Тити, будь готова как никогда», — приказал Ганнибалу, изнемогающему от бессилия в суперпрочном бронированном ангар-каземате: «Терпи, Киберпанк, наш час настанет!» — а Номи велел: «И не вздумай рыдать. Демаскируешься. Это приказ!» Умолк, молниеносно вывел из оперативки терминала пособие по космогации, повесил перед собой голопроекцию одного из разделов и соорудил вид, что напрочь увлечён поглощением информации. Последней выскальзывая в коридор, Номи начала обратный переход с виртуальной имитации на реальную «картинку», и когда завершила его, вздохнула тяжко. Уфффф! Справилась. С умнейшей машиной бороться было ох как нелегко! Освобождённый от мозаики сетевого перепрограммирования, внутренний взор тут же заполнился... лицом Майкла. Полтора часа тому назад — самым желанным, самым прекрасным, самым зовущим человеческим мужским лицом во Вселенной... Лицом ЕЁ Принца... «...мне бы оборвать / Лист календаря, / И в очереди встать / За другой судьбой... / Как-нибудь, где-нибудь, с кем-нибудь, /Долгожданный встречая рассвет, /Закушу на мгновенье губу, / От обиды за то, / Что попала не в цвет...» — Машины умнеют, мужчины не меняются, — насильно убирая из головы причиняющую боль песню, беззвучно, одним шевелением губ, прошептала, а может, тоскливо подумала Номи. Но в это мгновение взгляд её встретился... с глазами Солида Убойко. Бой ждал её на перекрёстке коридоров. Она остановилась, своих глаз не отводя, прямо и открыто смотря ему в глаза. Как всегда смотрела в эти глаза там, в снах, которые ведь и не сны как бы, да?.. — Истинная принцесса изберет не принца, а честь, — шепнул, а может быть, подумал он, и его широкая ладонь накрыла ладошку Девочки, ласково и надёжно стиснула её и не сильно, но настойчиво потянула за собой. И они зашагали по коридору. Наяву — но реально, совсем как во сне. «Он понял меня, понял, почему я не предала команду! — полыхало в голове. — Потому что Бой поверил мне сразу и безоговорочно!» — тут же озарилась Номи догадкой. А быть может, и вправду знал??! |
||
|