"Время волков" - читать интересную книгу автора (Ворон Алексей)

Глава 3 Хрустальный Череп

От Города Солнца к Храму вела давно проложенная дорога, вдоль которой на протяжении многих десятков миль были расставлены изваяния богов из желтого песчаника. В ясные дни эта дорога сверкала и искрилась в лучах солнца, но сегодня небо было затянуто серой пеленой. Солнечный свет, проходя сквозь пепельную завесу, придавал статуям богов зловещий вид, а в их неясных тенях, казалось, притаились бесплотные духи и горные демоны. Гелиона не боялась их, и духи и демоны были подвластны ей, земному воплощению солнечной богини. Но в их смутных, искривленных лицах читались усмешки и горечь. Словно одни смеялись над ней, а другие оплакивали. Оглянувшись на Город Солнца, Гелиона подумала, что, возможно, никогда уже не увидит его вновь.

По обе стороны дороги простирались плодородные поля, зеленые от молодых посевов, фруктовые сады обещали скорый урожай. На пастбищах откармливались пестрые стада. Множество селений, сожженных несколько лет назад варварами, которых привели с собой гадирцы, отстроились заново. Может, и в этот раз будет так же? Дойдут гадирцы до Города Солнца и остановятся там. Не зря город считается неприступным. Но Кийя знала, уже не важно, возьмут ли гадирцы Город Солнца, завоюют ли они Антилльские земли. Теперь, когда проснулся Атлас, ничего уже не имеет значения.

В эти места еще не дошли устрашающие вести. Всюду Кийя видела, как трудятся люди. Крестьяне возделывают землю, ремесленники работают в своих мастерских, вдоль берега реки расположились прачки, а еще дальше рабы под надзором хозяек белят холсты, гончар со своими помощниками собирает глину, пастух обходит стадо, птичницы сзывают к кормушкам гусей и прочую домашнюю птицу.

Кийя, сидя в паланкине, наблюдала, как люди откладывали свою работу, рабы и землепашцы сгибали перед ней спины, ремесленники выбегали из своих мастерских, чтобы поклониться ей, праздные аристократы поворачивали свои раскрашенные лица навстречу Гелионе и склоняли их перед божественной царицей.

В прежние времена ей доводилось путешествовать по этой дороге без телохранителей, лишь с двумя-тремя жрецами да рабынями. И никто бы не осмелился даже помыслить о том, чтобы причинить вред царице или ее спутникам. Но в этот раз она ехала в сопровождении отряда из двух десятков телохранителей, возглавляемых Друзом. Кроме телохранителей, она взяла с собой еще пятнадцать человек из дворцовой стражи. Воины окружили плотным кольцом паланкин царицы.

Тридцати пяти воинов, бывших теперь в ее распоряжении, не хватит, чтобы защититься от гадирцев. Но больше она не могла взять с собой. Городу Солнца нужны для обороны люди. Царедворцы настаивали, чтобы Гелиона осталась под защитой городских стен, но она не прислушалась к их мнению. Да, царице, может быть, и надлежало бы остаться среди своего народа в осаждаемом городе, но у Верховной Жрицы Антиллы были и другие обязанности, кроме как сидеть в затворничестве и выслушивать горестные донесения гонцов об отступающей антилльской армии. У Города Солнца хорошая стража, и во главе ее стоят опытные военачальники, они смогут подготовить столицу к осаде. А Главный Советник будет пока выполнять ее функции. Она же должна свершить то, что откладывала уже многие недели, в бессмысленной надежде на милость богов. Если она успеет, то, выполнив свою миссию, вернется в Город Солнца до того, как его достигнут гадирские войска.

Кийя торопила своих людей, ей казалось, что враги настигают ее. Однако ей пришлось потерять целых два дня, потому что в доме, где она остановилась на ночь, ей занедужилось, и весь следующий день она пролежала в постели. Хозяева дома, дальние родственники ее Главного Советника, оказали ей радушный прием, суетились вокруг больной царицы с грелками и настоями трав и только еще больше утомили Гелиону. Когда утром второго дня она тронулась в путь, ей казалось, что она находится при смерти.

Однако едва вдали показалась вершина Храма Инкал, Кийя приободрилась и почувствовала себя лучше просто от близости конечной цели своего путешествия.

Жрецы в белых одеждах вышли ей навстречу за ограду Храма и радостно ее приветствовали. А когда Гелиона очутилась в своих храмовых покоях, омылась и переоделась, она почувствовала себя здоровой и спокойной. Она успела достичь Храма, теперь она дома. И на ночной службе, которую она возглавила, Кийя ни разу не сбилась, не вспомнила о своем недавнем недомогании, она словно парила под облаками в безмятежном покое души.

На следующее утро Гелиона приказала жрецам найти корабли и подготовить запасы для долгого путешествия. Через пять дней ей сообщили, что прибыли морские ладьи. Она вышла посмотреть на них. Две узкие плоскодонные ладьи мирно покачивались, привязанные веревками к позолоченным столбикам на маленькой храмовой пристани. Новые ладьи доставили рыбаки с западного побережья. Настоящие морские суденышки, сделанные из досок, просмоленные и крепкие, могли вынести продолжительное путешествие по открытому морю.

Пока служители складывали в ладьи запасы пищи и воды, теплые плащи и оружие, Гелиона разговаривала со жрецами. Еще раньше, когда мобилизовались армии Антиллы, двое из служителей Храма Инкал спросили разрешения уйти на войну. Уже тогда Гелиона предвидела возможный исход этой войны и не отпустила жрецов. Теперь они стояли перед ней, почтительно склонив обритые головы. Впервые Верховная Жрица уделяла им столько внимания. Они слушали ее спокойный, уверенный голос и не верили услышанному:

— Вам, избранным богами, я доверяю великую честь спасти священные артефакты Инкал Древнего Континента. Вы возглавите две команды, с вами поедут избранные служители Храма. Вы достигните Западного Континента и приложите все усилия, чтобы выжить. Вы дадите начало новой цивилизации, спасете те знания, что накопил наш народ за десятки тысяч лет своего существования. Вам известно, что это не первая катастрофа, прежде было множество других. И каждый раз горстке жрецов удавалось спастись, увезя с собой эти артефакты. Новые поселения не позволяли нашему народу исчезнуть с лица земли. Теперь все повторяется, грозные боги Антиллы в скором времени разрушат эту землю. Мы могли бы еще подождать, но полчища гадирцев наступают, угрожая разрушить наши храмы раньше, чем это сделают боги. Слава Великим Богам, западный путь свободен от этих вездесущих змееголовых. Они не решаются плавать через Застывшее Море. Но вы на своих легких суденышках должны достичь. Западной Земли во что бы то ни стало.!

Иначе вместе с Антиллой уйдут на дно океана все древние знания. Именем Великой Богини я снимаю с вас все запреты и табу, всю ответственность за старые ошибки и за те, что по нужде или без нее вы совершите в своей дальнейшей нелегкой жизни. Приложите все усилия, чтобы выжить и дать потомство. Поклянитесь, что не остановитесь ни перед чем, что пожертвуете всем ради этой цели.

Два жреца так и стояли, молча склонившись перед Верховной Жрицей.

— Ну же, клянитесь! — Гелиона толкнула одного из них жезлом.

Жрецы подняли на нее переполненные ужасом глаза, но по-прежнему молчали.

— Я выбрала вас потому, что вы готовы были умереть в бою ради спасения Антиллы. Я полагаю, такие поступки требуют храбрости и мужества. Почему же я вижу перед собой двух перепуганных рабов? Я хочу видеть божьих воинов, готовых выполнить любой приказ.

Один из жрецов тихо сказал:

— Я надеялся разделить участь своего народа и погибнуть вместе с ним.

— Смерть нужно еще заслужить! А у жрецов больше долгов, чем у простых смертных. Только я решаю, когда Антилле нужна ваша смерть, а когда ей необходимо, чтобы вы жили и действовали.

Жрец расправил плечи и пристально посмотрел в глаза Гелионе.

— Моя царица, — произнес он дрогнувшим голосом, — я клянусь приложить все усилия, чтобы выжить. Но поклясться, что выживу, я не могу. Застывшее Море кишит чудовищами, водоросли могут затянуть лодку на дно, еды может не хватить до конца путешествия, Люди Птиц, что живут на Западном Континенте, никогда не славились гостеприимством. У нас мало шансов добраться до Западной Земли. Еще меньше надежды на то, что мы протянем там хотя бы год, чтобы наши женщины успели родить детей. И совершенно невероятно, чтобы этим детям удалось выжить.

— Чудовища?! — завизжала вдруг Гелиона. — У вас есть гарпуны и копья, чтобы с ними сражаться! Водоросли нужно постоянно обрезать. Если не хватит пищи — начнете есть спутников. Для Людей Птиц вы берете с собой оружие! Клянись мне, что выживешь!

Слезы брызнули из глаз царицы, она резко развернулась и побежала в Храм. Жрецы остались стоять, пораженные и странным поведением Верховной Жрицы и тем, что предстояло им свершить.

Гелиона вскоре вернулась, спокойная и надменная, как обычно. Она приняла у каждого клятву, никто не смел ей теперь перечить. Две ладьи, отданные под командование каждому из жрецов, начали наполнять пассажиры: жрицы и жрецы Храма, их было немного, по двадцать человек на каждую ладью.

Отплывающим людям Гелиона пообещала, что ее магия будет охранять их. О том, что ее магическая сила давно иссякла, Гелиона им не сказала, и даже не подозревала, что эти преданные люди давно уже догадались о ее бессилии.

Наконец, когда все необходимое было погружено, Гелиона, в сопровождении оставшихся жриц, отправилась в Храм, взошла на центральное возвышение к алтарю, надрезала руку ритуальным кинжалом и последний раз смотрела, как стекает кровь по гладкой поверхности хрустального черепа. Она призвала Силу, моля ее провести жрецов сквозь любые преграды, спасти и защитить их, а потом взяла в руки череп Инкал, поразившись его неожиданной легкости. Никогда прежде ей не приходилось снимать святыню с алтаря. Она предполагала сделать это с большей помпезностью и торжественностью, но все ее силы были истрачены на прощание с людьми, и теперь она несла его просто, как несут обычную вещь, без сопровождающих молитв и хора. Она вынесла череп из Храма и, поднявшись на первую ладью, положила Инкал на расстеленную ткань, еще мгновение полюбовалась мерцанием солнечных лучей на хрустальной поверхности, потом подняла край ткани и резко набросила на череп.

— Храните его! — воскликнула она. — Вы спрашивали, как вам выжить? Вот ответ! Это древнейший артефакт нашей цивилизации, это магическое средоточие силы и жизни. Каждый из вас умеет пользоваться им, черпайте в нем то, чего вам будет недоставать. Но будьте осторожны, не злоупотребляйте его силой.

Жрец, который еще недавно спорил с царицей, облегченно вздохнул. Она не говорит пустых слов, не дает невыполнимых приказов, ему стало стыдно за свою слабость и сомнения. Теперь он знал, что выживет. Верховная Жрица отдала ему главную святыню Антиллы, он выживет, даже если ему придется обагрить своей кровью эту святыню, даже если его убьют, он и в посмертии будет беречь артефакт, будет служить Антилле. Жрец рухнул на колени перед Гелионой и, поймав ее руку, прижался лбом к ладони царицы.

— Я клянусь выполнить твой приказ, Дочь Солнца. Клянусь, что возведу на Западном Континенте храм, в котором будет храниться Инкал. Будь я проклят, если не сделаю это.

Гелиона взяла его за подбородок и увидела слезы в карих глазах жреца. Гелиона хотела что-то ответить, но лишь горько вздохнула и поплелась с ладьи.

Второй команде она вручила огромный кристалл, служивший прежде постаментом хрустальному черепу. Издавна он считался хранилищем знаний, предполагалось, что обладающий им постигнет всю мудрость антилльцев. Но кристалл не обладает силой, он не сможет, как череп, защитить своих хранителей от бед. Людям с этой ладьи труднее будет выжить на Западной Земле.

При свете нескольких факелов, тлеющих под налетевшим ветром, жрецы по очереди подходили к своей царице, бросались перед ней ниц, замирали так на мгновенье, потом, поцеловав подол ее платья, поднимались. Каждый из них брал горсть прогретого за день сухого песка и, завернув его в кусок холста, приносил клятву сохранить память о священной земле Антиллы, сохранить древние знания и артефакты, приложить все усилия, чтобы выжить. Гелиона целовала жрицу или жреца в лоб, затем слегка подталкивала его в сторону лодок, и тот понуро направлялся к сходням своей ладьи.

Гелиона стояла на пристани, наблюдая, как отвязывают ладьи, как отплывают они от берега и, медленно поворачиваясь, начинают свой путь по реке в сторону моря. Все, кто был ей дорог, служил ей, провел с ней в службах и молитвах многие годы, все, кого она любила, уплывали теперь на этих двух ладьях. Каждого она знала по имени, каждому доверяла. Теперь она стояла посреди причала одна, тихо рыдая и уже не заботясь, что окружающие увидят ее слезы. Уже не нужно было ничего изображать, уже ничто не могло помочь ей. Она осталась одна на гибнущем острове, захваченном врагами, одна посреди мира, великая и могущественная царица Антиллы, одна на целую вечность, короткую, словно удар сердца. Там, на юге, за горизонтом, идут бои, разрушены города и храмы, а может быть, уже захвачен Город Солнца. С севера надвигается другая беда, темные своды гор сотрясаются от злости и ненависти, небо застлано багровыми облаками. И лишь на западе, куда вечером склоняется солнце, живет надежда, что две ладьи доплывут до земли, и жизнь не оборвется вместе с последним ударом ее сердца, от имени Антилла останется хотя бы память.

Гелиона так и стояла одна на берегу, прямая, как стрела, застывшая, словно статуя, стояла, даже когда две ладьи исчезли из виду, а солнце склонилось к горизонту. Она словно не видела всего этого, ее душа плыла на ладье, мерно покачивающейся на волнах, летела птицей, падала за море солнцем, туда, на запад, к опасной и неизведанной земле, дающей надежду на жизнь.

Друз подошел к своей царице, тронул ее за плечо. Она устало обернулась, позволила ему обнять ее и отвести в храмовый двор. Там она приказала служительницам омыть ее и одеть. А после того, как все это было сделано, вернулась в Храм и начала службу.

— Мы будем молиться о том, чтобы они беспрепятственно вышли в открытое море. Гадирские войска приближаются, приложим силы, чтобы сдержать их.

Одна из служительниц растерянно подняла глаза на Верховную Жрицу.

— Но ведь Инкала нет, какой силой мы будем сдерживать врага?

— Силой духа! — закричала Гелиона. — Силой веры! Той силой, что должна жить в каждом человеке! Силой надежды!

Испуганные жрицы прижались друг к дружке под разъяренным взглядом Гелионы. Они никогда еще не видели Верховную Жрицу такой возбужденной. Гелиона поднялась, и девушки покорно последовали за ней. Она встала в центр зала, туда, где был раньше Инкал. В храме не принято было молиться ночью, когда солнечный свет не освещает алтарь. Но теперь не было ни алтаря, ни святыни, не было ничего, что нуждалось в солнечном свете. И сама Гелиона, Солнечная Богиня, больше не существовала, на ее месте Кийя, дрожа от страха, представляла себе наступающие орды гадирцев.

Охрана царицы расположилась в храмовом дворе. Кийя молилась и о них, о том, чтобы они достойно встретили свою смерть в бою. Это лучшие воины Антиллы, и в них она была уверена. Она знала, что ни один из них не сбежит с поля боя, не отступит, что все они полягут в неравном бою с гадирцами, и рано или поздно она услышит глухой удар тарана в дверь Храма. Тогда Кийя прервала молитву на полуслове и, не обращая внимания на растерянных жриц, вышла из Храма.

Ночь была теплая и тихая, если не считать редких раскатов подземного гула, глухо доносившихся с севера. В разрывы облаков лился лунный свет, а кое-где виднелись звезды. Антилльцы расположились вокруг храма и выставили часовых. Кийя вышла в одежде жрицы, с непокрытой головой, грим она больше не наносила. Воин, стоявший у выхода, был из стражи царского дворца и не входил в ее личную охрану. Он не узнал ее без царского одеяния и маски. Схватив ее за руку, он притянул Кийю к себе:

— Чья ты подружка, милая?

— Я ищу Друза, — ответила Кийя.

— А-а, — разочарованно протянул воин, — он там, у деревьев.

И обернувшись к приятелю, воин добавил:

— К командиру пришла подмога, покажи красотке, где его найти.

Воин подвел Кийю к деревьям и удалился. Друз сидел один, прислонившись к гладкому стволу пальмы. Кийя тихо подошла и села рядом.

— Какая роскошная ночь. Кажется, будто я во дворце, и все спокойно, — сказала Кийя, подняв лицо к небу и любуясь звездами.

Друз с воодушевлением оглядел ее жреческое одеяние.

— Ты божественно красива, — проронил он и обнял ее за плечи.

Но Кийя в ответ на комплимент даже не улыбнулась. Ей уже не нужны были признания ее красоты, она больше не была ни царицей, ни женщиной, только жрицей, решившей выполнить последний, самый важный обряд — умереть.

— Знаешь, Друз, у меня была мысль отправить тебя с остальными на ладьях, чтобы ты спасся. Но я подумала, как одиноко мне будет без тебя в эту ночь, и не сделала этого. Прости, я погубила тебя, хотя могла спасти.

Друз повернул ее к себе. Белки его глаз сверкнули в темноте.

— Думаешь, я бы уехал?

— Я бы приказала, куда бы ты делся?

— Спрыгнул бы за борт, когда ладья отчалит, и вернулся бы к тебе!

— Значит, ты не обижен, что я не отправила тебя? — спросила Кийя.

— Неужели ты думала, что я согласился бы жить где-то в чужих землях, вдали от Антиллы, зная, что ты погибла здесь? О, Кийя, почему мы оба не уехали с ними вместе? Тогда бы ты была только моей, я берег бы и охранял тебя, я бы…

— Ты бы достал звезду с неба, — усмехнулась Кийя, — но я не уехала. Я — душа Антиллы, и погибну вместе с ней. Они молодые, их корни не так сильны, как мои, они жаждут жить, а я — нет.

— Кийя, еще не поздно, позволь мне увезти тебя в горы, там никто не узнает в тебе царицу, большинство подданных не видели тебя без маски. Я построю там хижину, мы будем жить в безопасности. Гадирцы не полезут в наши горы.

— Нет, Друз. Царицу Антиллы не устроит хижина. К тому же в горах сейчас опасней, чем в обществе гадирцев. Что лучше: умереть от их меча или от горного огня?

— Боюсь только, что они не дадут тебе умереть просто так. Будь благоразумна, Кийя. Я знаю, ты запретила мне говорить с тобой об этом, но все же осмелюсь тебе напомнить. Когда в Желтом Городе солдат из городской стражи пытался тебя изнасиловать, ты потеряла сознание от отвращения и страха. Ты подумала, что с тобой будет, когда ты попадешь к гадирцам?

Кийя с содроганием вспомнила ту отвратительную ночь.

«Как же так, — думала она, — я жрица, я прошла такие страшные и мучительные испытания при посвящении и ни разу не вскрикнула, не обронила ни слезинки, почему же тогда на площади я потеряла сознание? Ведь, в конце концов, он хотел всего-навсего взять меня. Я ведь не девочка, ничего особенного не испытала бы».

— Друз, — произнесла Кийя жалобно, — обещай, что убьешь меня, если, ну, если… Обещай!

Друз посмотрел ей в глаза, тяжело вздохнул. Кийя была маленькой и хрупкой. Казалось смешным, что он, большой и сильный, повинуется этой беззащитной женщине, выполняет все ее прихоти и приказы. Когда много лет назад Антилльские работорговцы купили Друза в порту его далекой родины у одного негодяя. Друз бушевал, несмотря на побои, и даже предпринял .попытку бежать, едва не поплатившись за это жизнью. Но, оказавшись в царском дворце, где он впервые увидел царицу. Друз смирился со своим положением. И теперь он, утонув в ее темных глазах с поволокой, обреченно подумал о том, что, несмотря на свою любовь к ней, он выполнит приказ и убьет ее, когда появятся гадирцы, убьет, если, конечно, успеет.

Кийя взглянула на Друза и снова подняла глаза к небу, словно прощаясь со звездами.

«Если успеет, — думала она, — желание смерти — непростительная слабость для жрицы. Там, на площади Желтого Города, я была просто женщиной, поэтому так испугалась. Теперь все женское умерло во мне, я лишь жрица и пройду тем путем, который предназначили мне боги. Я легко вынесу любые испытания, потому что знаю, там, в конце пути, за гранью жизни ждет меня Анарауд. С этого момента любое испытание — лишь новый шаг навстречу к нему».