"Комбат" - читать интересную книгу автора (Воронин Андрей, Гарин Максим)

Глава 6

Мужчина в сером плаще, который провожал Рублева и Чеснокова от самого банка до бара, уже десять минут куда-то пытался безуспешно дозвониться из телефона-автомата. Он чертыхался, нервно поглядывал на зашторенное окно бара, за которым все-таки можно было разглядеть силуэты надолго устроившихся за столиком двух мужчин.

Наконец-то он дозвонился, коротко переговорил, прикрывая микрофон ладонью – то ли от дождя, то ли от чужих ушей и, облегченно вздохнув, закурил уже третью по счету сигарету. Затем он перешел на другую сторону улицы, потоптался минут пять под козырьком и, взглянув на циферблат своих часов, вошел в бар, где не раздеваясь, бросил швейцару короткую фразу:

– Я ненадолго.

– Как желаете.

Мужчина подошел к стойке, указательным пальцем, украшенным золотой печаткой, поманил к себе бармена и заказал:

– Сто пятьдесят «Абсолюта» и безо льда.

– Бутерброд?

– Хммм… – нечленораздельно промычал пришелец с улицы, словно хотел этим выказать свое изумление – неужели он похож на человека, который закусывает после одной рюмки водки.

Бармен ловко снял пробку с матовой бутылки, показал ее мужчине в сером плаще, дескать, этот или не этот. Мужчина кивнул в знак согласия:

– «Абсолют» он и есть «Абсолют».

Бармен высоко поднял бутылку и водка тонкой струйкой полилась в тонкостенный стакан, который тут же запотел. Девица в кожанке с любопытством посмотрела на мужчину. Но тот взглянул на нее так неприветливо, что улыбка тут же исчезла с ее лица.

– Придурок, – прошептала девушка.

А из-за столика уже выбирался с маслянистой улыбкой на пухлых губах Александр Чесноков. Его пиджак был расстегнут, а дорогой галстук чуть расслаблен. Глаза блестели сильнее, чем золотые пуговицы, улыбка на лице Александра получилась широкой и добродушной.

Она обещала райские удовольствия своему владельцу всего лишь за пятьдесят баксов. Это была та сумма, которую Чесноков мог потратить на такое дело без особого сожаления.

– Девушка, мы вам, наверное, нагрубили… – устраиваясь на высокий табурет, по-птичьи поджимая ноги, проворковал Чесноков, плечом касаясь девушки.

– Как ваш понос? – довольно громко поинтересовалась та.

– А вы знаете, прошел! Как увидел вас в этом баре, сразу и прошел.

– Это хорошо, – девушка улыбнулась. Ей явно льстило внимание такого солидного, респектабельного мужчины, тем более, не безнадежно старого, как казалось ей в ее двадцать лет.

Она уже полчаса растягивала как могла сто граммов вишневого ликера, самого дешевого в этом баре, пытаясь им согреться.

– Хотите, я познакомлю вас со своим другом? – начал разыгрывать беспроигрышный вариант Александр, мол, не о себе пекусь, а о друге.

– У него тоже понос и он хочет от него избавиться? Пусть смотрит на меня, если мой вид способен скрепить желудок.

– А у вас все в порядке с юмором, – похвалил девушку Чесноков. – Пойдемте за наш столик.

– У меня все в порядке.

– Но с юмором особенно. Обычно молодые избегают не только шутить на такие темы, но и вида не показывают, будто когда-либо в жизни им приходилось ходить в туалет. Один мой приятель заработал себе воспаление мочевого пузыря, поскольку боялся сказать девушке, с которой проходил всю ночь под звездами, что хочет «пи-пи». Так, пойдем за наш столик, вам одиноко сегодня, нам одиноко…

Та пожала плечами так, словно бы у нее по спине ползали муравьи.

– А о чем мы будем разговаривать? О дождливой погоде иди о вашем поносе?

– С этого можно начать.

– Лишь бы этим не кончилось, – захохотала девушка на удивление звонко и бесшабашно.

Бармен подмигнул Чеснокову, дескать, я ее, приятель, вижу насквозь, и у тебя все получится, а полтинника как раз хватит на угощение и мотор.

Чесноков в ответ улыбнулся бармену:

– Что она предпочитает?

– Могу ошибиться, но она здесь третий раз и все время пьет вишневый ликер.

– Тогда за наш столик целую бутылку ее любимого вишневого ликера.

Бармен подал граненую бутылку, предварительно протерев ее салфеткой.

– И кофе для всех.

– Только мне без сахара, – вставила девушка, потому что у нее и так начиналась изжога от неимоверно сладкого тягучего ликера.

– Пойдемте, пойдемте. Кстати, как вас зовут? Я Александр, а мой друг – Рублев.

– Надеюсь, не Андрей?

– Андрей. А как вы догадались?

– Ну, если Рублев, то, наверняка, Андрей.

Если Ульянов, обязательно Владимир, а если Гагарин, то уж, непременно, Юрий.

– А-а, – на всякий случай заулыбался Чесноков. – А вас как зовут?

– Меня? – девушка вновь передернула плечами. – Меня зовут Наташа.

– Значит, Ростова.

– А вот и нет.

– Тогда Безухова и вы замужем за Пьером.

– У вас какие-то вторичные шутки. Хотя вы, наверное, достаточно выпили.

К столику Чесноков уже вернулся с Наташей, которую держал под руку, как бы боясь, что Рублев перехватит ее. Когда он усадил девушку за стол, нога Андрея Рублева тут же коснулась ее лодыжки, а левое веко у него нервно дернулось, подмигивая. Наташа ногу не убрала, но подмигивать в ответ не стала, она еще не решила, кому из этих двоих отдаст предпочтение – тому, кто больше потратит на нее или тому, кто больше понравится.

Мужчина в сером плаще поставил пустой стакан на стойку. Больше заказывать он ничего не стал, лишь нервно принялся вертеть в толстых грубых пальцах с коротко подстриженными ногтями пачку сигарет, время от времени бросая через плечо равнодушные взгляды на посетителей бара, устроившихся за столиками.

Сам же он предпочитал оставаться в тени у самого края стойки.

– Все в порядке? – поинтересовался у него бармен. – Хотите еще? Или бутерброд?

– Не сейчас.

– Я всегда рядом.

Бармен на время потерял к этому посетителю всякий интерес, поняв, что тот больше ничего заказывать не станет, но и не уйдет в ближайшее время.

Громко играла музыка, которую пытались перекричать Чесноков с Рублевым, отвешивая Наташе комплимент за комплиментом. Та пьянела на глазах. Она уже не пила свой ликер, мужчины уговорили ее перейти на коньяк. Тем более, что на столике появилась вторая колба, а первая, опустевшая, как перегоревшая лампочка, была унесена. Бар за последний час, благодаря дождливой погоде, наполнился людьми, и бармен еле успевал наполнять рюмки, стаканы, чашки, засовывать в микроволновую печь тарелки с бутербродами и все это пахнущее, пузырящееся, булькающее богатство раздавать жаждущим выпить и закусить посетителям.

Мужчина в сером плаще, так и сидел, привалясь плечом к стене и облокотясь на стойку.

Он нервно курил, держа сигарету спрятанной в кулак – так, словно в баре лил дождь, а он берег огонь от капель. Работали кондиционеры, вдувая чистый, чуть прохладный воздух в накуренное помещение. Музыка гремела все громче и громче, а на двух больших экранах телевизоров, на одном – откровенно беззвучно, как рыба, раскрывал рот диктор, а на другом – выгибалась Мадонна, совершенно не попадая в такт звучащей мелодии. И не мудрено – пел Майкл Джексон. В общем все было здесь, как всегда.

– А вы как трахаться предпочитаете? – прямо в ухо кричал Наталье Чесноков.

– Шарахаться?

– Трахаться! – А! Я и не думала, что вы так откровенны.

– И Андрей тоже.

Та в ответ хохотала:

– Что он имеет в виду, Андрей?

– Что имеет, то и введет.

– А что вы имеете?

Рублев извлек из кармана дорогую записную книжку-портмоне:

– Я обязательно должен записать твой телефон.

– А я его не даю каждому встречному, нам надо хотя бы пуд соли прежде съесть.

– Так ты не даешь каждому встречному? – Андрей изобразил на лице грусть, – а я так надеялся! – после чего он положил книжку на диван между собой и Наташей, круглый диван позволил теперь им рассесться немного в другом порядке – Рублев неуклонно подбирался к девушке поближе.

Наталья даже не смущалась. Она хохотала еще громче. А под столом ее округлые колени уже хватал влажной ладонью и гладил по скользкому чулку Андрей Рублев. Время от временем руки Александра Чеснокова тоже исчезали под столом, но дальше середины бедра он редко добирался, правда, иногда морщился, когда его пальцы переплетались с пальцами Рублева. Тогда все трое начинали хохотать и пить коньяк, вытаскивая руки из-под стола, правда, на время.

Народа на улице стало меньше, ибо дождь продолжал лить. Прямо у входа, чуть заехав колесами на тротуар, остановились два джипа с затемненными стеклами. Из джипов выскочили мужчины в камуфляже. Их лица закрывали маски, у двоих в руках оказались короткие автоматы, остальные были вооружены дубинками.

Дверь бара резко распахнулась, впуская непрошенных гостей.

Швейцар посчитал за лучшее спрятаться в глубине коридора, а лицо бармена вытянулось, когда он увидел вооруженных омоновцев, и его рука инстинктивно захлопнула ящик кассового аппарата, вдвинув его до отказа.

– Всем оставаться на местах! – раздался громкий приказ. – Плановая проверка документов. Всем сидеть, руки за голову!

Послышались возмущенные крики. Но люди в камуфляже уже рассыпались по небольшому залу, а двое с автоматами остались стоять у стойки.

Рублев оторвал руки от колен Наташи и нехотя положил их на стол. Тоже самое сделал и Чесноков. Проверка документов шла быстро.

Один из омоновцев приостановился на время рядом с мужчиной в сером плаще. Тот подал ему документы и вроде бы что-то извиняющимся голосом пробормотал. Сразу же от него, швырнув документы на стойку, человек в камуфляже с коротким автоматом направился к столику, за которым сидели, положив руки на столешницу, Рублев, Чесноков и Наташа.

– Пошла вон отсюда! – сказал омоновец, сильно схватив девушку за плечо и буквально выдернув ее из-за столика.

– Какого черта вы распускаете руки!

– Заткнись, шкура, иначе заберем!

– За что?

– – За проституцию. Ваши документы.

Чесноков хотел было сунуть руку в нагрудный карман пиджака, туда, где лежали его документы, но омоновец сильно толкнул его в грудь.

– Не двигайся! – и кивнул второму. – По-моему, это они. Пошли с нами, руки за голову!

Чесноков и Рублев, несмотря на то, что были изрядно выпивши, стали возмущаться.

– Что это такое?

– Да ты знаешь, кто мы?

Омоновец выслушал, затем положил руку на плечо Андрею Рублеву. Тот поморщился, но все-таки решил сбросить ее. Затем посмотрел на Александра Чеснокова, как тот поведет себя в этой ситуации? Все-таки Андрею не хотелось брать всю ответственность на себя.

Александр некоторое время раздумывал. Его пока еще никто не подгонял, хотя омоновец и смотрел на него через узкую прорезь черной маски настойчиво и достаточно недружелюбно.

Этот взгляд не понравился Александру Чеснокову, даже немного испугал, он почувствовал, как по его спине бегут мурашки.

Единственная, кто оставалась в этой ситуации спокойной, так это Наташа. Она уже успела получить в свой адрес малоприятные выражения от омоновцев и понимала, к ней теперь никто никаких претензий не имеет. Если вести себя тихо, то никто и не тронет. Стоило ей отойти в сторону, и про нее, словно, забыли.

Рука омоновца все еще продолжала лежать на плече Андрея Рублева. Гримаса неудовольствия искажала его лицо. Наконец, он брезгливо, двумя пальцами взял омоновца за запястье и попытался сбросить его кисть со своего шикарного пиджака. Но не тут-то было. Даже невооруженным взглядом можно было заметить, что омоновец намного сильнее банкира.

– Ну что ж, пройдем, так пройдем, – нехотя пробормотал Андрей, медленно поднимаясь с насиженного теплого места.

Александр Чесноков, немного поколебавшись и смерив взглядом человека в маске, тоже выбрался из-за стола. В самый последний момент Рублев сообразил, что забыл на диване свое портмоне. Честно говоря, назвать это замысловатое приспособление просто портмоне было бы несправедливо. Его как-то подарила Рублеву одна подруга, с которой он потом вскоре расстался. Александр Чесноков, издеваясь над своим другом, иногда называл эту записную книжку, соединенную с кошельком и с вместилищем для блокнота «баксовым педерастником».

Не глядя, Андрей Рублев перегнулся через спинку подхватил с сиденья и бросил тяжелую кожаную обложку в карман и двинулся вперед к распахнутой двери, возле которой сидел человек в сером плаще. Его происходящее после проверки документов, казалось, и не касается.

Наташа в растерянности смотрела вслед двум удаляющимся мужчинам. Она-то рассчитывала поживиться за их счет, но, как видно, не судьба, решила девушка. На столе еще оставалась выпивка, недоеденные бутерброды и плитка шоколада.

Судя по всему, больше никто из посетителей омоновцев не интересовал. Все, кроме двух банкиров, остались на своих местах. Вот это-то и уязвило Андрея Рублева. Он остановился возле самой двери и немного пьяным взглядом обвел бар.

– Мы что, начальник, так на чеченцев похожи? – вполне дружелюбно бросил он и кивнул на кавказцев, оккупировавших угловой столик. – У них ты даже документы не проверил.

– Хватит болтать, – глухо из-под маски ответил ему человек в камуфляже. – Поедем и разберемся, я сегодня не чеченцев ловлю.

– А зря…

– Пошел!

Рублев пожал плечами. Ему не очень-то улыбалось попасть в какую-нибудь передрягу, но он оставался уверен в себе. Никаких крупных грехов за ним не числилось, тем более, таких, которыми занимался ОМОН. Вот если бы его потрясла ненавистная налоговая инспекция, тогда – дело другое.

А вот в Александре Чеснокове внезапно проснулось чувство собственного достоинства как раз в тот момент, когда человек в камуфляже толкнул его в спину, чтобы он быстрее выходил из бара.

– Руки-то не очень распускай! – цыкнул он на него. – Небось, приехал из деревни в мой город и теперь думаешь, что тебе все можно?

– Уж не ты ли меня, мудак, учить решил? – зло проговорил человек в военной форме и чуть ли не в нос ткнул Александру нашивку на рукаве.

– Я тебя уставу МВД научу! Ты сперва ко мне подойти должен, честь отдать, представиться, удостоверение показать, а тогда я буду думать, разговаривать с тобой или нет.

– Пошел, мудак! – рявкнул омоновец, толкая его в спину.

И если бы Александр Чесноков не засеменил по мокрому крыльцу, то, наверняка, упал бы в лужу. Он даже забыл, что у него был зонтик, плащ, а гардеробщик так и остался в темном углу, не решаясь проводить постоянных клиентов.

В зале бара все еще стояла гнетущая тишина. И хотя гости уже почувствовали облегчение, что забрали не их, все еще веселиться не решались – судьба бывает изменчива. Первой опомнилась Наташа. В ее душу закрались сомнения, расплатились ли эти двое за заказанное, ведь если нет, то платить придется ей. Она жалобно посмотрела на бармена. Тот тут же просчитал ситуацию и отрицательно покачал головой, мол, ничего они мне не заплатили, так что, девочка, рассчитываться придется тебе.

Румянец залил щеки девушки, она почти мгновенно протрезвела.

«Вот тебе и оттянулась на чужие деньги!» – подумала она, прикидывая, как бы незаметно улизнуть из прокуренного зала.

Продолжая смотреть в глаза бармену, она попыталась нащупать на бархатном сиденье дивана свою сумочку, в которой оставалось совсем немного денег, все-таки можно попытаться откупиться ими. Не ее же вина, что двух ее спутников забрал этот чертов ОМОН!

Сумочка нашлась, во всяком случае, так посчитала Наташа. Ее пальцы коснулись тонкой, прекрасно выделанной кожи. Но затем она почувствовала – что-то не то и рискнула глянуть вниз. Рядом с ней лежал большой блокнот в кожаной обложке, застегивающийся на кнопку. Из его обреза торчала пара дорогих ручек, а к корешку была приделана кожаная петелька – так, чтобы можно было продеть в нее руку – «баксовый педерастник».

– А сумочка где? – вырвалось у Наташи.

И тут она вспомнила, как Андрей Рублев, нагнувшись, бросил в карман пиджака то, что посчитал своим блокнотом – ее небольшую сумочку на длинном ремешке, к несчастью для нее, запрятанном вовнутрь.

«И дернул же меня черт спрятать ремешок внутрь!»

Наташа, продолжая сжимать кожаную записную книжку в руках, бросилась к выходу.

Она оказалась на залитом дождем крыльце как раз в тот момент, когда джипы, на которых так некстати приехали люди в камуфляже, готовы были отправиться восвояси.

– Подождите! – закричала она, махая руками. – Стойте же, черт вас побери!

Джип, стоявший поближе к ней, вильнул и понесся по мокрому до зеркального блеска асфальту, в котором отражались желтые пятна редких фонарей. Наташа еще успела подбежать ко второму джипу и заколотила кулаками по стеклу – темному, тонированному, за которым лишь угадывались на заднем сиденье силуэты трех мужчин. Сквозь узкую щель между стеклом и дверцей сочился ароматный табачный дым.

– Стойте!

Джип громко загудел мотором.

– Отвали, сука! – послышалось из кабины, и машина поехала.

Наташа еще несколько десятков шагов бежала по тротуару, пытаясь остановить автомобиль, затем, ругнувшись, остановилась сама – точно под фонарем. На всякий случай чисто машинально посмотрела на номер машины, а затем этот джип исчез за углом вслед за первым.

– Невезуха! – только и сказала Наташа, чувствуя, как страх постепенно отступает.

«Все не так плохо», – подумала девушка.

Из бара она выбралась под вполне благовидным предлогом и может сейчас уйти на все четыре стороны. Конечно же, ей не хотелось расставаться со своими зачеткой, проездным и студенческим билетом, уехавшими на джипе вместе с сумочкой. Чтобы немного утешиться, она расстегнула записную книжку и обнаружила в ней множество отделений. Из одного из них торчала пластиковая кредитная карточка, вещь для нее абсолютно бесполезная. Она не знала, как ею пользоваться, и не знала вообще, сможет ли ею воспользоваться, если даже догадается, как это делается. Наташа заглянула в одно из отделений. Какая-то фотокарточка тускло блеснула в глубине. Но сейчас ей было не до рассматривания фотографий, Наташа просто нутром чувствовала присутствие денег. Ведь не может же быть так, чтобы лежала кредитная карточка и не нашлось хоть сколько-нибудь наличных.

И вот, наконец, ее тонкие пальцы с ярко накрашенными ногтями скользнули в самое большое кожаное отделение. Там она обнаружила пару – несколько стодолларовых купюр, десятку и русские рубли, тоже крупными банкнотами. Теперь она вздохнула с облегчением. Все-таки ее сумочка за тридцать долларов, изрядно поношенная, принесла ей прибыль, к тому же немалую. Только теперь Наташа заметила, что, кроме обычного блокнота, ей в руки попалась и электронная записная книжка, а значит, еще около сотни можно было записать в свой актив.

И тут Наташа призадумалась. Просто так завладеть чужой вещью и даже не попытаться вернуть ее владельцу показалось ей неприличным. Совесть потом замучит, да и встретить владельца на улице можно. Она обернулась.

Двери бара призывно манили светом.

«В конце концов, – подумала она, – мне ничего не стоит вернуться, расплатиться с барменом и попытаться узнать у него кое-что о владельце моей „находки“. Если же в руки мне попала эта электронная книжка, то наверняка, в ней найдется информация, которую владелец ценит достаточно высоко. И думаю, он не станет спорить – торговаться насчет вознаграждения».

В ногах появилась легкая дрожь. Все-таки риск проиграть был достаточно велик. Не очень-то обязательными людьми показались ей Андрей Рублев и Александр Чесноков. К тому же она еще сама не была окончательно уверена в том, стоит ли возвращаться в бар. Но все-таки, наконец, решилась – это произошло.

Нехотя, медленно, Наташа взошла на крыльцо, потянула на себя упрямую дверь и шагнула в накуренное помещение.

Страсти здесь уже почти улеглись, о происшествии воспоминали как о чем-то веселом.

– Бомба не попадает дважды в одну и ту же воронку, – объяснял приятелям какой-то кавказец, – а значит, второй облавы ждать нечего.

По этому поводу на столе возникла еще одна бутылка коньяка, и тягучая янтарная жидкость полилась в стаканы в таких количествах, словно это был сок, а никак не спиртное крепостью в сорок градусов. На появление Наташи никто не обратил никакого внимания, даже бармен, смирившийся в душе с потерей денег. К тому же знал, Андрей Рублев и его друг рано или поздно появятся в его баре – расплатятся. Так что единственное неудобство, которое он испытывал, это мысль о том, что пока недостачу придется перекрыть из собственных средств – ровно столько, сколько он смог сегодня выудить сверх цен у незадачливых кавказцев.

Наташа села на высокий табурет – на тот самый, где до нее сидел человек в сером плаще, бесследно исчезнувший в дождливых сумерках.

Записную книжку Рублева Наташа держала на коленях, прикрывая ее чуть влажным зонтиком.

Все российские рубли она переложила в карман, уже смирившись с мыслью, что заплатит не только по своим счетам, но и покроет долг двух мужчин, пообещавших напоить ее.

«Вот и сдержат свое слово», – улыбнулась Наташа, нащупывая в кармане похрустывающие купюры.

Когда молодой бармен заметил ее, он удивленно вскинул брови, но тут же справился с растерянностью. И как бы боясь спугнуть девушку, словно работник коммунальной службы, отлавливающий диких кошек, на полусогнутых ногах, улыбаясь, направился к ней.

– Добрый вечер, – мягко говорил он своим завораживающим голосом, – а я-то подумал, что вы не вернетесь.

– Еще сто граммов вишневого ликера, – продолжая улыбаться, произнесла Наташа, ей было интересно проверить реакцию бармена.

Тот тут же насторожился. Ему не хотелось попасть впросак, но в то же время не хотелось и ссориться с девушкой.

– Тут неувязочка одна получилась, – наконец-то пробормотал он, беря в руки бутылку и стакан, но де спеша наливать.

– Я знаю, – пожала плечами Наташа, да так неопределенно, что даже пройдоха-бармен не понял, заплатит она или нет.

И тогда он принял на вооружение чистейшей воды женскую тактику:

– Всякое у нас в баре случается… Вот вчера, например, одни заказали две бутылки коньяка, а потом не расплатились и убежали.

– Сколько я должна?

Бармен глубоко вздохнул, затем без всяких комментариев достал маленький блокнотик и выписал чек, в котором скрупулезно включил все заказы, сделанные Андреем Рублевым и Александром Чесноковым. Наташа, не споря, отсчитала деньги, затем положила еще одну купюру сверху.

– Спасибо, – бармен отправил ее в карман, отдельно от остальной выручки.

– Вы не поняли меня, я просила – и сто граммов вишневого ликера, но раз так, – она положила еще одну купюру, но помельче.

Теперь бармен готов был сделать для нее все, что угодно. Попроси она его пройтись на руках по стойке, он непременно прошелся бы.

– А теперь задержись, – Наташа уже с полным правом называла его на «ты».

– Слушаю.

– У меня тоже не все в порядке.

– В каком смысле?

– Да вот, по рассеянности один из этих мужчин прихватил мою сумочку, а там документы.

– Вот он, ОМОН, до чего доводит! – покачал головой бармен, принимаясь протирать и без того идеально чистый стакан полотняной салфеткой.

– Я поняла, что ты их знаешь?

– Немного.

– Где мне потом отыскать хотя бы одного из них? – поинтересовалась Наташа, оставляя на краю стакана ярко-красный отпечаток своих напомаженных губ.

– Знать-то я их знаю, – проговорил бармен, – но кто они и где работают, где живут… – он развел руками. – Так, заходят раза два – три в неделю выпить по чашке кофе, а вечером и чего покрепче. Наверное, офис у них где-нибудь неподалеку…

– Не густо, но все равно, спасибо, – Наташа задумалась.

Ходить каждый день в этот бар в надежде выловить Андрея или Александра ей не улыбалось. Ей не терпелось получить назад свою зачетку с тройками и четверками, да и проездной на метро денег стоил. А где же его купишь в середине месяца?

Она вытащила одну из дорогих ручек с иридиевым пером из записной книжки Андрея Рублева и на обратной стороне счета написала свой телефон.

– Вот, если кто-нибудь из них появится, пусть позвонит мне.

– В какое время?

– Лучше всего вечером. Скажешь, что и у меня кое-что для них есть.

Бармен сделал несколько движений челюстью, затем выплюнул на три пальца – сложенные, словно бы для крестного знамения, маленькую жвачку и приклеил листик с Наташиным телефоном к зеркальной поверхности витрины спиртного. Листик с телефоном тут же потерялся среди многочисленных отражений бутылок и сигаретных пачек.

– Непременно сделаю, можешь не волноваться, – бармен тоже перешел на «ты» и на время оставил девушку наедине с бокалом ликера.

К нему подошел один из кавказцев и затеял совершенно ненужный спор о том, какой коньяк лучше – армянский или грузинский. Бармен особенно не спорил о качестве напитков.

Он знал абсолютно точно – и тот, и другой коньяк в этом баре поддельные. А чтобы за столиком среди знатоков не возникало разногласий, он предложил кавказцу молдавский коньяк «Белый аист», сказав при этом, что нальет ему хорошего грузинского коньяка.

Тем временем, пока бармен разбирался с посетителем, Наташа аккуратно отставила свой уже основательно подсохший зонтик в сторону и более детально стала знакомиться с содержимым записной книжки Андрея Рублева. Она первым делом вытащила фотографию и положила ее к себе на колени. На фотографии были изображены двое мужчин. Одного она сразу узнала – это был Андрей Рублев, хоть на нем был надет не костюм, а спортивная куртка и джинсы. Рядом с ним стоял тот, кого она никогда в глаза не видела. Да и откуда ей было знать Бориса Рублева, которого знали только самые близкие друзья Андрея? Вид этого человека сразу же поразил Наташу – таких мужчин ей приходилось встречать не часто. Волевые – взгляд, подбородок, даже несмотря на то, что фотообъектив запечатлел улыбку на лице комбата, ей стало не по себе от пронизывающего взгляда его глаз.

Девушка перевернула карточку и прочла на ее обратной стороне несколько слов, аккуратно выведенных капиллярной ручкой: «Клязьма, 1993 год. Андрей и Борис.» Чем дольше Наташа вглядывалась в эти лица, тем больше находила сходства, пока у нее не закралось подозрение, что Андрей и Борис – родные братья.

«Ага!» – сказала она себе.

Сидя в баре, Наташа не рисковала доставать деньги.

Теперь на ее коленях лежало несколько квитанций из пунктов по сдаче валюты, несколько оплаченных счетов на телефонные разговоры, но не нашлось ни одного документа, из которого можно было бы узнать фамилию владельца записной книжки. Да, так часто случается. В свои записные книжки мы вносим фамилии друзей, знакомых, деловых партнеров, но никогда не записываем в них свой адрес и телефон, а тем более имя и фамилию. Зачем записывать то, что надежно хранит наша память? В самом деле – зачем?

И все-таки Наташа не теряла надежды. Она принялась перелистывать записную книжку одну страницу за другой, читая имена, названия учреждений. Внятный, разборчивый почерк Андрея Рублева читать было приятно.

Конечно, можно поступить очень просто: обзвонить владельцев первых попавшихся десяти телефонов и описать книжку, назвать имя. И кто-нибудь из них обязательно вспомнил бы, о ком идет речь.

Но Наташа не знала, стоит ли упоминать о происшествии с ОМОНом, не знала, какую услугу она окажет этим Андрею – дружескую или медвежью.

«Ага, ага…» – только и говорила она себе, просматривая то, что не предназначалось для ее глаз.

Глянцевые похрустывающие страницы перелистывались легко. Наконец Наташа добралась до буквы quot;Рquot;. Она тут же заметила телефонный номер, написанный раньше других, самым первым. Обычно в такие строчки попадают номера самых близких людей, их просто переносят из старой записной книжки, когда приобретают новую. Ее внимание остановило и другое: «Борис Рублев», только имя и фамилия – хотя остальные знакомые Андрея именовались по имени-отчеству. Женские имена вообще попадались редко, наверняка большинство из них Андрей Рублев доверил электронной записной книжке, влезть в память которой девушка не отваживалась.

– Борис, – повторила Наташа и вспомнила надпись на фотокарточке: quot;Андрей и Борис.

Клязьма…quot;

Глянула на номер – в скобках стоял код Москвы. И тут она припомнила другое – обрывок разговора между Андреем и Александром – что-то о брате, который живет в Москве. Только о чьем брате шла речь тогда, ее не интересовало. Все теперь стало на свои места.

quot;Наверняка у Андрея есть брат, и ему можно позвонить. Вся проблема уляжется за несколько минут. Звонок Борису Рублеву в Москву, брату можно рассказать все, что угодно, это не жена. Наташа вкратце обрисует ситуацию и тот назовет номер домашнего телефона Андрея.

Короткий разговор, встреча, она получает назад свою сумочку, вознаграждение за то, что сохранила записную книжку, и все закончится ко всеобщему удовольствиюquot;.

Вот только выходить из бара не хотелось, но тем более не хотелось оттягивать решение вопроса. Правда, сложность заключалась и в том, что, наверняка, бармен не позволит звонить по межгороду.

Взгляд Наташи остановился на зеленом телефонном аппарате, стоявшем по ту сторону стойки.

– Послушай, – сказала девушка.

Бармен вздрогнул и обернулся. Он безошибочно определял, к кому и кто из посетителей обращается, хотя думал до этого о том, где проведет остаток вечера.

– Слушаю.

– Можно позвонить?

Бармен еще не успел сказать «нет», как Наташа вдобавок заказала и двойной кофе.

– Если не в Израиль и не в Штаты, то можно, – он поставил телефонный аппарат перед Наташей и занялся приготовлением кофе.

В наглую набирать междугородный код Наташа не решилась. Но у нее существовала собственная технология осуществления таких звонков, причем делала она это достаточно виртуозно, так, что владельцы и не догадывались о том, что звонит она не по городскому номеру.

Девушка набрала восьмерку и тут же недовольно скривила губы.

– Черт, срывается… Гудки… – неопределенно объяснила она и сделала вид, что нажимает рычаг аппарата до отказа, сама же не довела его на несколько миллиметров, при этом изображала, что давит на него изо всех сил.

Ей нужно было выиграть несколько секунд, пока в трубке зазвучит ровный зуммер междугородной станции. Затем она набрала три цифры кода и вновь раздраженно воскликнула чуть ли не поверив сама:

– Срывается!

Вновь последовал короткий щелчок по рычагам, после чего она спокойно добрала семизначный московский номер. Даже искушенный в подобных делах бармен ничего не заподозрил. Наташа все проделала виртуозно, как говорится, на голубом глазу. Но, к сожалению, телефон так и не ответил, лишь только длинные гудки раздавались в трубке. Бориса Рублева дома не оказалось.

– Ну что? – сочувственно осведомился бармен, ставя перед Наташей блюдечко с чашечкой.

– Нет никого дома, – пожаловалась она, – на этот раз раздражение было натуральным, как минеральная вода, на которой бармен приготовил ей кофе.

Появился гардеробщик. Он нес переброшенные через руку плащи Андрея и Александра.

– Рома, – неровным голосом произнес он, – те двое, которых ОМОН забрал, плащи свои забыли. Что с ними теперь делать?

Рома пожал плечами:

– Если бы ты спросил у меня, что делать с забытой соткой баксов, я бы тебе ответил.

– Не оставлять же их на вешалке!

– Тоже резонно.

– У себя пристрой.

Бармен принял одежду, аккуратно сложил ее и засунул куда-то под стойку.

«Да, он сам не знает ни адресов, ни телефонов» – наконец-то решила Наташа, поняв, что большего добиться от бармена невозможно – тот говорит правду.

Она поднялась и, уже стоя, допила кофе.

– Рома… Не забудь позвонить, если кто-нибудь из них объявится.

– Непременно.

Рома очень естественным жестом принял деньги и несколько заискивающе предложил:

– Заходите к нам. У нас бывает только солидная публика.

– Да?

Наташа усмехнулась, глянув на кавказцев.

На что бармен одним взглядом ответил, мол, это случайные люди и завтра их не будет. А вот такие, как Андрей с Александром наверняка найдутся и чем поживиться у них – найдется.

– Придете?

– Спасибо, приду обязательно. Во всяком случае, встречу по обмену сумочки на записную книжку назначу в вашем баре.

– Будем ждать, заходите в любом случае.

Наташа выходила из бара с легким сердцем.

Она не сомневалась, что скоро получит свою зачетку, паспорт и набор косметики обратно. Купол зонтика надежно прикрывал ее от дождя.

«Ну и что из того, что вечер не удался. Не очень-то хотелось провести его в компании натужно веселящихся мужчин. Куда приятнее побыть одной!»

Девушка медленно шла по тротуару, глядя на проносившиеся мимо нее автомобили. Один из них вильнул в сторону, притормозил, боковое стекло опустилось и за ним показался улыбающийся мужчина лет под сорок, если считать от пятидесяти.

– Девушка, могу подвезти.

– Не надо, – отвечала Наташа, продолжая шагать.

Автомобиль медленно ехал рядом с ней.

– Дождь же идет.

– Ну и что?

– Мокро.

– Не сахарная, не растаю.

– Сахарная, не сахарная, а у меня сухо, музыка. Садись, – дверца приоткрылась.

Наташа чуть ускорила шаг.

– Да ты чего? Я же без обид.

– Знаю я вас… Приставать начнешь.

– А тебе этого не хочется? – искренне изумился мужчина.

– Расхотелось.

– Почему?

– Посмотрела на твои золотые зубы и все желание пропало.

– А мы свет выключим, – ничуть не обидевшись, ухмыльнулся владелец автомобиля.

– Дурак ты, – вполне миролюбиво отвечала Наташа, – если бы я хотела с тобой трахаться, то села бы сразу. А так – проваливай!

– Шкура, – также миролюбиво ответил ей водитель, захлопывая дверцу, и нажал на педаль газа.

Машина, задними колесами разбрызгивая грязную воду, пронеслась по луже, обдав девушку целым каскадом брызг. Наташа еле успела прикрыться зонтиком, спасая от грязи лицо и куртку.

– Козел! – прокричала она вслед водителю, с омерзением чувствуя, как грязная вода пропитывает ее колготки и стекает в туфли.

Небо уже не казалось ей таким празднично-веселым, как прежде, на лице появилась обида.

«Не дадут ни повеселиться, ни отдохнуть. То ОМОН, то козел с золотыми зубами… Хоть плачь».

Единственное, что утешало Наташу, так это записная книжка в руках, обещавшая еще одну встречу с человеком, который в общем-то ей понравился и чьи приставания не были ей противны.

– Андрей, – произнесла она про себя и тут же добавила, – Борис.

Она ощутила, что сама не желая того, вторглась в чужую жизнь, зацепила ее своей, пусть самым краешком, но сильно. Так же, как краешком цепляет бритва – шрам и до смерти может не сойти.

«И Андрей сейчас думает о ней, когда объясняет в милиции, каким образом к нему попала женская сумочка с документами. А какой-нибудь идиот, дежуривший в участке, пытается представить это происшествие как кражу. Но в конце-концов все утрясется, Андрей дозвонится до кого-нибудь из высокопоставленных знакомых или просто даст взятку. Но лучше всего, если она первой дозвонится до него», – мысли в ее голове соседствовали с картинками, яркими и немного карикатурными.

Ей никогда не приходилось бывать в милицейском участке, но сразу же вспомнились кадры из фильмов, сценки передач. Их населили уже знакомые девушке Андрей и Александр, люди в мундирах…

Наташа любила помечтать. После участка она уже представляла себе более приятные вещи, которые касались, вернее, могли коснуться ее – следующую встречу в этом же баре. Она уже представила себе, каким именно образом выведает у брата Андрея, живущего в Москве, женат Андрей или нет. На все у нее существовала своя особая технология. Она любили составлять проекты.

– Я, конечно, позвоню ему, вашему брату, но знаете, – произнесет она, – нехорошо получится, если трубку поднимет жена.

Вот тут-то неизвестный ей Борис и выложит то, что ее интересует.

Она и предполагать не могла, в какие дебри попадет благодаря сегодняшнему вечеру. Она и думать не могла, какая история заварилась у нее на глазах, и она должна бога молить лишь за то, что ее не забрали люди в камуфляже вместе с Андреем и Александром. Да и откуда ей было знать об этом?

Она хоть и запомнила номер джипа, но даже не задумалась, почему это вдруг питерский ОМОН стал разъезжать на джипах с частными номерами.

А объяснение этому существовало и довольно простое.