"Роман Романович" - читать интересную книгу автора (Ворскла Михаил Васильевич)

~

Утро накануне было не хмурое, и рыбаки, оставив ловлю, собрались кружком на берегу, и он, – Роман, – с ними. Доставали припасенное, попивали, забавлялись шутками. Посвящали друг друга в свои якобы тайны, но не искренне. Вспоминали известных подруг, и непристойно рассуждали. И задевали Романа, а он, впрочем, отвечал. И долго лицемерно смеялись. Но со временем, утомленные, притихли, потому что в душе они подобное проклинали. Солнце поднялось высоко, и откуда ни возьмись – девушки, совсем юные, почти еще девочки, – спускаются искупаться на другом берегу. И было легко от того, какие они миловидные. Одна, лет пятнадцати–шестнадцати, отважилась плыть на противоположную сторону, не смущаясь, что на обратном пути вынуждена будет пройти близко от рыбаков. Лицо ее возвышалось над водой и короткая стрижка. А потом она прошлась, неслышно ступая, и осыпалась немножко земля, где она ступала; и влажные по краям облепились пылью ступни ее ног; и она прошлась и, оправляя волосы, брызнула как раз на Романа, и при возникшем полном молчании кто-то произнес: «Вот и нашему Роману Романовичу по годам невеста». Все хохотали, и Роман Романович. Зачем же они так поступали? Девушка вернулась к подругам и улеглась загорать. А Роман Романович искоса подсматривал.

Непринужденно и легко, не вдумчиво, а с легкомысленными выходками. И он возникает, когда глупостью расцветают головы, и когда смех беспричинный, и беспричинное веселье, когда – господи, боже мой! – и если со стороны наблюдают, то удача, – бесконечный, бестолковый девичий разговор. И не нужно вслушиваться, а необходимо слышать: высокие молодые сильные голоса, гибкие как лозы. Веселость – зараза, прыгучий кузнечик – с одной на другую скачет. Восклицание – недоумение – прыскающий смех. Яркие пластмассовые очки, то снимаемые, то вновь одеваемые. Всем весело, а уже одной обидно. И встает, и хмурится, и ссора, и ругательства. Минута молчания. «Ну и иди к черту!» И натянутый смех. Одна к черту уходит, а остальным будто вопреки весело. Но возвращается, и усаживается, и вновь – дружба навеки. «Как же долго мы не дружили!»

Девушки вокруг той, что отважилась плыть, в кучку сбивались, и, как по волшебству, ей – самой видной и статной, с повелением в голосе и спокойным взглядом, – вторили. Решила она собираться, и засобирались. Вставали, одевались. Та одевала белую облегающую по моде с длинными рукавами блузку, короткую синюю с сиреневыми цветами юбку, не расклешенную, с неглубокими разрезами по бокам, черные с кожаными крест на крест лентами босоножки на толстой подошве. Встряхивала покрывало, расчесывала волосы и скрепляла их заколкою…