Вульф БернардДевушка с быстрыми движениями глаз

Бернард Вульф

ДЕВУШКА С БЫСТРЫМИ ДВИЖЕНИЯМИ ГЛАЗ

Перевод с англ. Л. Терехиной, А.Молокина

Ночью двадцать второго апреля я вернулся из FANNUS *, где читал лекцию о творчестве Хэмингуэя ("Психостатистический анализ переломов у "Папы"). Мой автоответчик передал мне странное сообщение. Звонил Квентин от Кида Немисча и просил связаться с ним в любое время. Выяснилось, что звонить было совершенно бессмысленно, поскольку оставленный им номер был неправильным. Какая-то особа на другом конце провода с плейсидским акцентом сказала, что никакого Квентонина не знает, а если бы знала, то давно отправила бы спать, так как если мой друг похож на меня, то он наверняка замучил бы ее своей детской настырностью. Я ответил, что у нее нет особых оснований считать меня надоедливым ребенком, поскольку той, которой я якобы надоедал своими звонками, было лет триста как минимум, судя по старушечьему голосу. На что она заметила,

* Общество романистов "новой волны" (Прим.перев.).

что не так уж стара, чтобы не осознавать, что специалисты по назойливости смогут практиковаться - в чем именно, я не скажу, поскольку я все-таки леди, - если поблизости нет ребенка. Я сказала, что уж если она леди, то Бетти Гейбл - генерал Армии Спасения, и спросил, стоит ли угочнять, в чем она проявляет особые таланты. Мой вопрос мог относиться к любой представительнице ее пола, ложащейся спать до девяти. Она ответила, что если бы могла до меня добраться, то показала бы, в чем она сильна. Выдрала бы мой поганый ублюдочный язык и использовала бы его в качестве подушечки для булавок.

Недовольно об этом разговоре. Я привожу здесь наиболее острые его моменты главным образом для того, чтобы показать насколько Вьетнамский кризис испортил людям нервы. Но вскипеть меня заставил не тон этой старой хрычовки, а, прежде всего, небрежность Квентина, оставившего неправильный номер и срочно просившего позвонить.

Я не стал звонить ему на следующее утро. Я дал ему время до обеда, чтобы он сам почувствовал необходимость позвонить мне. Когда все же любопытство стало нестерпимым, я набрал его домашний номер. После доброго десятка гудков он наконец ответил. Его голос, казалось, исходил из самого нутра, словно из бочки с патокойа.

- Гордон, гад, я чертовски хочу спать. Какого рожна тебе надо?

- Ты звонил мне вчера ночью. Вот этого рожна...

Трубка некоторое время молчала.

- Ты псих, я тебе не звонил.

- Хочешь сказать, что у моего автоответчика галлюцинации?

- Может быть, он выдумывает звонки, чтобы у тебя не создавалось впечатления, что ты никому не нужен? А если серьезно, автоответчик действительно сообщил, что я звонил?

- Да, было такое впечатление, что для тебя это вопрос жизни и смерти. Ты оставил номер, чтобы я позвонил тебе. Неправильный номер. В результате я получил кучу оскорблений, сам не знаю от кого.

Прошло еще какое-то время.

- Ты меня обижаешь, Гордон. Я помню, что я звонил в госпиталь "Цедар", мм-мм, и еще в информационное агентство "Таймс", точно. Ноты...

- Вспомни обстоятельства. Где ты был?

- У друзей в Лаурел Кантон. Я тебе рассказывал о них это группа "Омэн" *. Слушай, если это имеет отношение к делу, мы были все вдрабадан уже по третьему кругу. Мы так чудесно разлеглись на травке...

- Не хочешь ли ты сказать, что вы валялись в газоне?

* "Знамение" (англ.}.

- Возможно, это было в Форест Лоун. Возможно, я и сейчас там вдыхаю нежный аромат. Гордон, я буду здорово тебе обязан и даже согласен приплатить деньгами, и немало, если ты перестанешь меня терзать и дашь поспать. Когда ты меня допрашиваешь, это чертовски действует на нервы.

- Я не могу дать спокойно спать людям, если точно знаю, что они, проводя вечер в компании друзей, разговаривали по телефону с "Цедаром" и информационным агентством "Таймс". Особенно, когда узнаю, что эти люди полагают, что я якобы ежедневно бываю в центральном госпитале и у старшего метранпажа. Я проверю, был ли ты действительно пьян, Квентин, и находился ли за городом, если ты не объяснишь мне, что к чему. Зачем тебе понадобилось звонить в госпиталь и газету?

- Вроде, начинаю понимать. А, вон ты куда клонишь! Мы хрустели и щелкали пальцами.

- Само собой, чем же еще вы могли заниматься!

- Слушай, мы сидели, балдели под музыку, слушали диски и вдруг начали щелкать пальцами. Сначала я, потом все остальные. Сначала под музыку, потом просто так. Потом кто-то поинтересовался, что заставляет сустав хрустеть, и мы стали обсуждать это. Это жуткая штука. Гордон. Чем больше мы в это вникали, тем яснее становилось, что мы не так уж и умны, как полагали. Собственные суставы - они и есть собственные, а не Жана-Поля Сартра, к примеру. Мы знаем все о Сартре и ничего о собственных костяшках, у меня зубы выпадут... Гордон, а почему они все-таки хрустят?

- Обычно это происходит, если их резко сгибают.

- Знаю, как это делается, а вот почему хрустят? Слушай, мы так и эдак возились с этим вопросом, а механизма хруста все равно не поняли. Нам стало не по себе. Это все равно что услышать стук сердца до того, как вас предупредили о наличии у вас такого органа. Такое ощущение, будто внутри заседали шпионы, агенты врага. Тут кто-то и сказал, что надо позвонить в госпиталь "Цедар" и спросить кого-нибудь из врачей, кто мог бы объяснить все с профессиональной точки зрения. Но там никто не ответил. И это называется медицинским обслуживанием населения! Если учреждение действительно беспокоится о гражданах, то, как ты думаешь, неужели оно не заинтересовано в предостережении паники? Ты же знаешь, к чему может привести паника в нынешних условиях, стоит ей только возникнуть.

- Поэтому вы решили обратиться в информационное агентство "Таймс"?

- Гордон, у граждан есть право быть информированными, и долг газеты заключается в том, чтобы обеспечивать их информацией. Люди "Таймс" редкие жопы! Они посоветовали нам проспаться и заверили, что, когда мы проснемся, нас не будут интересовать ни костяшки, ни суставы. Такими разговорами обычно прикрывают всю неосведомленность.

- И тогда ты позвонил мне?

- Я?

- Лучше вспомни, пока я не пустил твои хрящи и костяшки на ливерную колбасу, - наверное, правильнее было сказать "на суставную колбасу", но мне было не до анатомических нюансов. - Теперь думай.

- Давай попробуем. Гм-м... Не стращай меня моими костяшками, Гордон, мне это обидно. Тогда произошло еще что-то. Смотри-ка, кажется, начинаю припоминать. Я перепугался до смерти. Меня аж в пот бросило. Кто-то произнес "Gnotii scaaton". Я сказал, что это что-то греческое, кто-то подтвердил, что основой мудрости греческих философов было это самое "Познай себя", а если вы не знаете даже, откуда берется звук при щелканьи пальцами, то о каком познании себя может идти речь. Дальше кто-то сказал, что если ни врачи, ни газетчики не могут нам помочь, и если философы пытаются познать себя, давайте позовем философа. Еще кто-то сказал, что вот Сартр, он философ, но ведь ни строчки не написал о костяшках. Другой заметил, что Сартр - не критерий, экзистенциалисты занимаются отстраненностью, поэтому, естественно, его больше интересовали переломы, а не суставы. Кто-то вспомнил, что в "Yellow Pages" * даже под редакцией "Thuselfhein" ** отсутствует список философов. Да, точно так оно и было. Ага, верно. Я сказал, что знаю одного философа. Он старше нас и думает обо всем, вникает во все, что касается человека, и довольно глубоко. Кому-то пришло в голову позвонить, и, мне думается, именно тогда я тебе и звонил. Но теперь это не так важно. Теперь, на мой взгляд, это может подождать. Важно, что ты уже не размахиваешь кулаками, и я могу отправиться спать, пока у меня сердце не схватило.

- Подожди. Уж коли тебе так это интересно, то все дело в синовиальной жидкости.

- Что, Гордон? Синовиа? Гитарист, "Фламенко"? А что с ним?

- Это Сеговиа, а не Синовиа. Кроме того, речь идет о жидкостях, а не о музыкантах. Хруст имеет отношение к синовиальной жидкости.

- Гордон, я не собираюсь торчать у телефона часами и обсуждать какие-то жидкости вплоть до коронарных. Господи! Если я говорю о костях, то нечего переводить разговор на жидкости. Прошу тебя. Я должен поспать, а то скоро начну синеть.

- Вчера ночью вы ударились в панику. Паника может повториться. Лучше бы ты меня выслушал. Синовиальная жидкость бесцветная зязкая смазывающая субстанция. В ней содержится слизистое веще

* Yellow Pages - досл. "Желтые страницы". Издание типа "Кто есть кто".

** Thyselfhem - доп. вариант издания "Справочник".

ство. Жидкость отделена от всего остального синовиальными мембранами, суставными сумками, оболочками сухожилий. Их функция в предотвращении выброса жидкости из зазоров при работе суставов. Эта жидкость находится не только в суставах пальцев, но и в коленях, локтях, бедрах и так далее.

- Гордон, ради бога, какое имеет отношение эта жидкость или ей подобное к хрусту, о котором я говорил?

- Этого я не знаю, Квентин.

- Ну вот!

- Под таким углом я этот вопрос еще не рассматривал, так как думал о другом. Я говорил только о том, что если ты всерьез относишься к высказыванию "Познай себя", то должен знать о существовании такой жидкости в своем теле. Эта самая сокровенная твоя смазка, основа основ.

- Ты грязный, испорченный, ничтожный, вонючий...

Если принять во внимание, что мы теперь квиты, а также мое самонадеянное объяснение работы суставов, свидетельствующее, кстати, о том, что я сам о себе знаю слишком мало, ибо даже и не подозревал, что располагаю подобной информацией, если все это принять во внимание, то казалось логичным закончить разговор.

Я знал Квентина в его лучшую пору, как принято говорить, но я бы так не сказал, потому что та пора, когда вы имеете дело с Квентином, независимо, на какие месяцы оно приходится, лучшей отнюдь не является.

Остерегайтесь доброжелателей. Зачастую это люди, которые делают любое добро себе, злоупотребляя вашей любезностью, а расплачиваются с вами уже после вашей смерти, перечисляя на ваше имя кучу денег. Я думал, что именно такие доброжелатели после двадцати лет моей писательской деятельности предложили заняться обучением писательству молодежи. Все считали, что я должен контактировать с новым наэлектризованным поколением. И никого не интересовало, что это нарушает мою личную неприкосновенность.

И я послушал их. Когда мне предложили читать лекции по литературному творчеству в Сантана Стэйт, недалеко от Лос-Анджелеса, согласился. Но получилось, что я читал свои лекции по литературному творчеству с нуля, а не просто по творчеству. Некоторые студенты изучали курс ради развлечения так же, как могли бы .заниматься гимнастикой, народными танцами или плаванием. Другие много сил тратили на тщательнейшую проработку произведений Джойса, Хэмингуэя, Кафки, Денли, Томаса Дилана, не говоря уже об О'Генри и Альберте Пейсон Терне.

Квентин приехал в Сантану из Нью-Йорка после того, как его исключили из четырех восточных университетов. В одних случаях за соблазнение девушек, в других - за попытку изготовить ЛСД в учебных химических лабораториях. И был исключением из остальных слушателей курса. Его не интересовало сочинение для развлечения, единственное, что его интересовало, это сочинение с целью получения денег. Он не собирался заниматься подражанием мастерам прозы. Его вообще проза не занимала. Он начал приносить мне, и много, текстов для рок-музыки.

Квентин дружил с музыкантами, играющими психоделический рок, и сочинял тексты для одной из групп. Если тексты получались, то ему платили. Две его песни уже были записаны на пластинку, но сенсации не произошло. Он объяснил это тем, что придерживается моей методики сочинения текстов для рок-музыки. Обвинил меня в том, что я преднамеренно углубляю пропасть между поколениями. Я в свою очередь заявил, что даже если "рок-стихи" и не противоречивы в плане изложения, я не признаю упорядоченный лиризм, особенно сопровождаемый электронной музыкой.

Квентин решил, что я философ космических масштабов, так называемый авторитет, а сталр быть, и самый подходящий советчик по части "рок-лирики".

Лирика - это слово, не так ли?

А я в этой области специалист, так?

И что из этого следует? Почему бы мне было не помочь ему усовершенствоваться с тем, чтобы он мог увеличить доходы, несмотря на свою посредственность и всякие разные налоги.

Чтобы продемонстрировать всю грандиозность проблемы, которую он воздвиг передо мной и литературой, не говоря об английском языке вообще, я приведу одно из его творений. Оно называется "После того, как ты сложишь в мешок все свои невзгоды, не посылай это старье" - и звучит следующим образом:

Огонь спустился с гор,

И пламя охватило твой дом и скарб.

Огонь спустился с гор

И сжег дотла твой дом и скарб.

Да, тот огонь спустился из высокогорной страны

И сжег все твое имущество.

А ты улыбаешься, улыбаешься, улыбаешься.

Но если ты не перестанешь улыбаться

После того, как соберешь все невзгоды в старый мешок,

Тогда зачем же ты вообще их мне отправляешь?

И не оставишь ли ты всю эту гадость

в багажном отделении?

Зачем ты посылаешь это именно мне, а?

Жулик забрал все твои деньги,

Наглец увел у тебя жену.

Жулик скрылся от суда с твоими деньгами,

А наглец не стесняется с твоей женой.

Болтун удрал с твоими сбережениями,

Наглец попользовался лучшей твоей половиной,

А теперь можешь улыбаться нам, улыбаться, улыбаться.

Изобрази-ка что-нибудь иное на своем лице.

- Взгляни, как бы все это подработать? - спросил Квентин однажды вечером, показав мне свое творение.

- Лучше всего спали это первым же огнем, который спустится с гор. Если он сам не спустится, поднимись за ним.

- Послушай, я действительно слышу здесь свой голос.

- Я бы сказал замирающий хрип. Я считаю, что это твоя лучшая интерпретация Озарка. Полагаю, что это могло быть почерпнуто в сказках дядюшки Римуса, со стародавнего Юга или из Бруклина, не скажу точно.

- Здесь очень мало и от того, и от другого.

- Квентин, даже если и мало, то все равно чувствуется. Горец из Кентукки, негр, поющий на местном диалекте под звон гитар. Это не голос, это глоссолалия. Говорят, что это чувство языка, но для тебя - проклятие. Почти все твои языки нужно еще связать воедино.

- Господи, может быть, эти звуки я и не слышал за семейным столом в Силкстокинг Дикстрит, но зато слышал их на пластинках, а пластинки - часть моей среды, моя же среда часть меня самого. Вы считаете меня снобом? И полагаете, что только члены юниорской лиги и биржевые маклеры изъясняются правильно?

- Вот сейчас, Квентин, ты выражаешься больше как житель Силкстокинг Дикстрит, чем как помесь портового грузчика, сборщика хлопка и самогонщика. А жители Силкстокинга *, так же как и Лэзастокинга **, имеют право на место под солнцем лингвистики.

- Мистер Рэнгз, посудите сами, когда я говорю только с одним человеком, то и выражаться должен как один человек. В песенной лирике ты разговариваешь со многими различными людьми. И весь фокус здесь в том, чтобы быть демократичным и разговаривать с ними их языком.

- И все они никогда не поднимались выше жителей трущоб?

- А почему бы тебе не обращаться также, скажем, к выпускникам колледжей? Смотри-ка, за всем этим стоит целая теория. Как правило, в так называемом плавильном котле все плавится совсем не так, как предполагалось. Пора бы дать, по крайней мере, возможность стать разговорным языкам и стилям немного мягче.

- Смягчение - это одно, а дробление - совсем другое.

- Я знаю, что вещи при плавлении переходят в жидкое состояние. А для того чтобы их раздробить, нужно, чтобы они были твердыми. Ты путаешь жидкость и кости, ты бы лучше оставил этот разговор, мистер Рэнгз.

- Квентин, если ты не перестанешь донимать меня своими сумасшедшими стихами, то увидишь самое натуральное смешение жидкости и костей. Этот minestrone *** сейчас смешается с твоим черепом.

* Silkst ocking - дословно "шелковый чулок".

** Leatherstocking - дословно "кожаный чулок".

*** Название напитка.

Тогда мы сидели с ним в "Доме Гноши", кошмарном заведении итальянского типа на бульваре Санта-Моника в Голливуде. Это заведение нельзя было назвать ресторанчиком или вообще каким-либо пунктом питания. Водопроводные краны текли, а есть приходилось чуть ли не руками.

Квентин настоял, чтобы мы посетили его любимое местечко, чтобы потолковать о литературных проблемах, которые невозможно было обсудить надлежащим образом в учебных аудиториях.

- Создается впечатление, мистер Рэнгз, что вы не пользуетесь современной языковой мешаниной, которая скрывается за пропастью меж поколениями.

- Ты не смешиваешь слова, Квентин, а просто заменяешь одно другим. Давай разберем твое последнее выражение. Как можно скрываться за пропастью? Это все равно что скрываться за пустотой или найти спасение в пустоте.

- Пустота. Ты доказываешь то же, что и я. Что такое пропасть? Если следовать определению, то не что иное как ров. А ров - нечто такое, в чем ничего нет: ни вещей, ни людей. А если там никого нет, то там некому тебя увидеть, то есть ты можешь там спрятаться, скрыться.

- Логично, Квентин. Только если вокруг никого нет, то какой же смысл прятаться?

- Я хочу сказать, что если людей нет в канаве, то они могут оказаться по обеим ее сторонам.

- В этом случае канава должна быть очень широкой, миль, скажем, десять шириной. Тогда в ней можно спрятаться.

- Если ты будешь так ковырять эту несчастную канаву, она никогда не будет десять миль шириной.

- Квентин, какими бы ни были размеры канавы, спрятаться за ней невозможно. В ней - пожалуй.

- Я не могу с этим согласиться, мистер Рэнгз. Если в лесу падает дерево и никого нет, чтобы это услышать, то есть ли вообще звук падения? Это философия, не отрицай. Аналогично, если ты используешь канаву для того, чтобы спрятаться в ней, и то тебе удается, значит никого, кто мог бы тебя увидеть, поблизости нет. Некому знать, где ты: в канаве, за ней или под ней.

- Если муха плавает в суповой тарелке в десяти милях от тебя, Квентин, то она именно в супе и находится, а не за ним, и не под ним. Я уж не говорю об этом пойле, которое передо мной, это даже не суп, а раствор, в котором купают овец, чтобы блохи не заводились.

Потом мы пили забаглион, напоминающий по вкусу освежитель для помойного ведра. И тут Квентин вдруг заявил:

- Моим стихотворением "Запах моего тела" * интересуются музыканты группы "ОМЭН".

* Meh Oun Tahg - мой собственный резкий запах.

Я заметил, что даже и не подозревал, что он написал песню, превозносящую запах собственного тела. Квентин ответил, что он время от времени обращается к накопленному им багажу познаний в области лирики, и там, в этом багаже, есть одна статейка на эту тему, к которой, кстати, постоянно обращается сэр Эрмунд Гиллари...

Я прервал его:

- Кроме того, когда речь идет о предмете в единственном числе, в данном случае о "Знамении", то необходимо и глагол употреблять соответствующий, то есть единственного числа. Повторите-ка правила склонения существительных в единственном и множественном числе.

Тогда он взялся мне втолковывать, что хотя слово "ОМЭН" и стоит в единственном числе, но обозначает оно несколько человек, поскольку это название рэгги-рок группы, использующей также и фольклорные мотивы, но, в основном, работающей в стиле рэгги... и что играют они на гитарах и табулах.

До меня стало доходить, что среди групп такое поветрие использовать в названиях имена существительные, нарицательные, в единственном числе, такие, которые символизировали бы коллективизм. Это мне показалось любопытным. Со временем это могло бы привести к созданию нового словаря собирательных имен: "Самолет лихих пройдох", "Акционерное общество отщепенцев", "Благодарное умолчание тамбуринистов", "Круговая чаша шизофрении".

А сейчас мы, похоже, должны были проглотить новое, еще более настораживающее "Знамение волосатиков".

- В нашем споре мы забываем, что хоть эта песня основана на подражании, но в результате получилось нечто новое, а именно - что-то вроде плача.

- Может быть, ржание? Для тех, кто знает ту старую песню, которую ты переиначил?

- Ты ее знаешь?

- Нет, не знаю.

- Не ври, ты ведь только что ее упоминал.

- Это была пустая болтовня.

- Ты хочешь сказать, что у тебя нет предрассудков против тех, кому меньше тридцати? Ну что ж, давай посмотрим, что ты скажешь о стихах, в которых нет языковой мешанины. Вот, читай.

Он сунул мне листок, испещренный каракулями. Как я ни старался, но мне удалось разобрать всего два отрывка:

...представьте, что однажды

придет спаситель к вам,

и поведет по лестнице,

указывая путь.

Его имя - Мао.

Готовы ли мы идти?

И еще:

Если дьявол - огонь,

то как же жарко на седьмом небе?

- Мне трудно вникать в политику и теологию на больной желудок, - сказал я. - По-моему, от забаглиона у меня возрос птомоин.

- Птомоин, - встрененулся Квентин. - Замечательное слово. Оно наводит меня на мысль создать шуточную песню про туристов, которые едут куда-нибудь в Испанию. Вот, послушай: "Птомоин в Испании падает дождем на..."

После всего этого, да еще учитывая резь в желудке, самое время было отправиться в мужской туалет.

После такого начала обеда, быстро приведшего нас в самые кошмарные птомоиновые районы Испании, Квентин поинтересовался, можно ли ему продолжать учебу в моей группе во втором семестре. Я отказался категорически. Хоть он и научился совершенно потрясно работать со словами, но ни созданием литературных произведений, ни английским языком заниматься не мог. А именно в этих областях я и был специалистом.

Квентин не возражал. Он только сказал, что, может быть, ему имеет смысл заняться тем, в чем я не компетентен, тогда он поможет мне в этом разобраться. На что я ответил; что отдал своей профессии так много, что менять что-либо уже поздно. Квентин решил, что он тоже не может кое от чего отказаться. Это значит от меня.

Когда семестр закончился, он продолжал приходить. Теперь он не мог встречаться со мной в университете, зато почти регулярно появлялся у меня дома со своими Виршами. Однажды я высказался в том смысле, что его стихи рассчитаны на малолетних соплюх с птичьими мозгами.

Он разъяснил, что группа "Birds" * сама пишет для себя, а он старается для групп "Знамение", "ОМЕН". И я понял, что это "Знамение" было во мне, теперь оно занимает главное место в моей жизни и избавиться от него невозможно. Знамение в лице Квентина, неумолимое, зловещее и с песней на устах.

Спустя несколько дней после разговора о костяшках и звуковых эффектах зазвонил телефон.

- Хэлло, это мистер Рэнгз? У вас случайно нет Ивара?

Голос показался знакомым, хотя было плохо слышно. У меня немедленно заныл язык.

- Ивар?

- Это мистер Гордон Рэнгз?

* "Birds" - птицы.

- Да, но никакого Ивара здесь нет. Я не знаю никого по имени Ивар. Если хотите, я даже горжусь этим.

Я потрогал пальцами кончик языка, словно хотел его вытащить. Это непроизвольное движение еще более расстроило меня. У меня не было никакого тика, вообще не было причин высовывать язык. Все этот чертов разговор. В голосе девушки слышались скверные нотки, и через пальцы это передалось моему языку.

- Мистер Рэнгз, здесь какая-то путаница. Ведь это вы преподаете в Сантане? Вы хороший знакомый того парня, которого я пытаюсь найти, его единомышленник, соавтор.

- Соавтор? По чему?

- Конечно же по поэзии вместе с ним. Вы пишете замечательные стихи. Вы знаете?

- Стихи? Какие еще стихи?

- Для тяжелого рока, фолк-рока, кантри, джаза, соула, лирику и все, что потребуется.

- Начинаю понимать. Вы ищите Квентина Сэкли?

Пауза.

- Как вы сказали? Квентина? А? Я не знаю никакого Квентина.

Тут я так разозлился, что прикусил язык. Теперь я вспомнил этот голос.

- Мисс, у меня нет никаких дел с Иваром, у меня нет ничего общего с Квентином Сэкли. Время от времени, когда он пристает ко мне, как псих с пистолетом, я тычу его носом в слабые места в его опусах.

Снова пауза.

- Мистер Рэнгз, вы не могли бы описать этого Квентина?

- Пожалуйста. Рыжеватые волосы, падающие на глаза. Немного смахивает на питекантропа в уменьшенном виде. Решительная походка. Слегка сутулый. На правой щеке родника. Пожалуй, трусоват. Сочиняет тексты для группы "ОМЭН". Кроме того...

- Это Ивар. Провалиться мне на этом месте, это он!

- С удовольствием присоединюсь к вам, если будет, куда провалиться. Зачем вам Квентин?

- Он должен был спать со мной. Мы договорились встретиться ровно в три, а он не появился. А меня все спрашивают.

- Все? И много их?

- Как обычно. По крайней мере их человек шесть. Они уже час ждут, когда мы начнем. Они не любят сидеть без дела.

- Кто? Я не понимаю, где вы разузнали мое имя?

- Ивар, или Квентин, много рассказывал о вас и о том, как вы помогаете сочинять стихи. Я знала, что вы преподаете в Сантане. Сейчас я в Калифорнийском университете и, естественно, позвонила в канцелярию, а у них есть справочник факультета в Сантане.

- Вы в Калифорнийском университете? И там собирались встретиться в Квентином?

Я вспомнил о синовиальной жидкости. Где-то в подсознании всплыла гитара фламенко. Нет, не гитара, ситар.

- Разумеется. Мы это всегда делали здесь. Больше нище не получится. Именно здесь есть вся необходимая аппаратура. Короче, вы не знаете, гце он сейчас может находиться?

- Не знаю. Возможно, он нашел какое-нибудь другое место, где есть подходящая аппаратура.

- Вряд ли, мистер Рэнгз. Такой нище больше не найдешь. Как только он даст о себе знать, скажите ему, чтобы он немедленно позвонил в "Слип Прожект". Это очень важно. Он срывает весь график.

- "Слип Прожект". Конечно. Мне жальваш график.

- Мистер Рэнгз, я знаю, что это нахальство, но вы не могли бы кое-что для меня сделать?

- Конечно, мисс. Вы хотели бы войти в график, это естественно, но у меня завтра трудная лекция, и нужно к ней подготовиться. Она касается количества типов сломанных костей, упоминавшихся в собрании сочинений Хэмингуэя. Вы знаете, что только в его первых сорока девяти рассказах двадцать раз речь идет о физических увечьях. В пяти случаях о повреждениях ног, в пяти - руки, в четырех - паха и так далее.

- Нет, я хотела бы вас попросить просто произнести несколько слов. Я начинаю кое-что припоминать об имени "Квентин". Будьте любезны, спросите "Халлоу, можно Квентина?"

- Сначала скажите мне вот что: "Сопляк-недоносок; грязный дегенерат; выдери свой язык; подушечка для булавок"."

Возникла самая длинная пауза, во время которой слышно было только учащенное дыхание.

- Меня трижды выдерут. Это вы звонили мне вчера ночью.

- Вам триста лет.

- Когда я просыпаюсь после глубокого сна, то говорю как шестисотлетняя. Я выматываюсь на классных занятиях, потом часами бываю в "Слип Прожект". К обеду я уже чувствую себя разбитой. Поэтому после обеда я иногда принимаю таблетку и заползаю в постель. Извините, что я так грубо с вами разговаривала, мистер Рэнгз. Я понятия не имела, с кем говорю. Вы можете мне поверить. Кроме того, я никогда не слышала ни о каком Квентине. Я знала парня по имени Ивар Налид. Минуточку. Откуда у вас взялся мой номер телефона? Почему вы звонили мне и требовали найти его под любым именем?

- У меня была запись. Он просил, чтобы я ему позвонил. Номер оставил ваш.

- Это действительно забавно, мистер Рэнгз. Во-первых, он никогда у меня не был, во-вторых, я никогда не давала ему свой номер, хотя, видит бог, он у меня его не раз спрашивал. Но я плохо знала его, так, иногда видела в "Слип Прожект", разговаривала о рок-поэзии, вот и все. Мой номер не внесен в справочник, а мои друзья никому его не дают. Они знают, что я не люблю, когда лезут в мою частную жизнь. Это рок.

- Да, скажите мне, вы никак не могли всплыть в памяти в связи с мыслью о хрусте суставов пальцев? Мисс... боюсь, что не знаю вашего имени.

- Виктория Пэйлоу, мистер Рэнгз. Вики. Так что там на счет суставов?

- Мог ли Квентин как-нибудь связать вас с хрустом суставов, Вики? Именно этот вопрос его занимал, когда он оставил выл телефон.

- Суставы. Мальчишка. Этой дурью занимаются в верхах, там, где приятно ходить в котелке. Я никогда не разговаривала с ним о суставах, по крайней мере, специально, честное слово. Я никогда ничего с ним не обсуждаю. Единственное, что мы делали вместе - это спали. Но, вообще-то, я припоминаю, что как-то видела сон, в котором что-то было о хрусте пальцев. И, может быть, не один. Я его почти забыла, но щелкающие, громкие звуки, похожие на пистолетные выстрелы, помню. И то, как они пугали меня. Но как мысль о суставах могла возникнуть у Ивара... Квентина? Наверняка не из моих снов. Ведь правила, а они довольно строги, не разрешают нам обсуждать свои мысли. Ну, ладно. А вы догадываетесь, почему у него два имени, мистер Рэнгз?

- Нет, но это можно выяснить. Почему он посещает университет в Сантане под одним именем, а спит, принимает участие в исследованиях Калифорнийского университета - под другим?

- Это смахивает на утонченное безумие, мистер Рэнгз. У вас есть относительно этого какие-нибудь предположения?

- Трудно сказать, Вики. Может быть, в его суставах маловато жидкости, и он постоянно об этом думает.

- Нет, это надо прекратить. Это сумасшествие. Кто-то хочет, чтобы я тоже свихнулась.

- Вики, я сказал что-то, что вас расстроило?

- Эти жидкость и кости, они доведут меня до белого каления. Ведь мне снятся сны на эту тему. Я не могу сейчас вспомнить какой-нибудь из этих снов, но они иногда мне снятся. Рассказывать содержание наших снов вообще против правил. Тогда как до него дошел один из них? Если где-то в моем подсознании засела вся эта чепуха, то как туда проник Квентин? Я клянусь...

- Если я что-нибудь узнаю бо этом. Вики, непременно тебе позвоню, у меня есть твой номер.

На следующий день после ленча в дверь позвонил Квентин. Он принес очередные стихи. Я пригрозил ему, что отошлю всю его писанину в разведуправление, если он не объяснит мне, что означает имя Ивар Налид. Объяснение трудно было назвать простым, и оно не поддавалось анализу.

Видите ли, Ивар - это не что иное как Рави наоборот, в честь Рави Шанкара. А Налид - это Дилан наоборот, в честь Боба Дилана, а отнюдь не Дилана Томаса. Квентин все свои песни подписывал этим именем. Он боялся, что если его семья узнает, что он таким способом сколачивает состояние, то часть его доходов отберет папаша. Квентин придерживался той точки зрения, что любая семья, и его тоже, полагает, что ежели их сын занимается искусством, то его доходов хватает не только на хлеб с маслом, но на хлеб с маслом да еще и с соусом. Хлеб, намазанный маслрм и политый соусом.

Я попытался понять, при чем здесь его доходы, и зачем для их сохранения надо выдавать себя перед Викторией за Ивара Налида.

Он начал объяснять, запинаясь, рассматривая свои ногти и мямля что-то невразумительное.

- Ты говоришь Виктория Пейлоу?

- Верно.

- Что ты хочешь, чтобы я объяснил, Гордон?

- То, что она знает тебя как Ивара и спит с тобой в Калифорнийском университете, а в это время шесть человек наблюдают за вами. Кроме того, используется масса всяких приборов.

- Где ты встретился с Вики, Гордон?

- Она звонила сюда вчера. Искала тебя. Нужно научиться быть точным, когда имеешь дело с противоположным полом, Квентин. Если назначаешь свидание и не появляешься, они беспокоятся. Беспокоятся и те, кто заинтересован в том, чтобы это свидание состоялось.

- Черт возьми, я же заходил и просил секретаршу передать, что не смогу быть. Она, наверное, забыла их предупредить. У "Знамения" была репетиция, и я должен был присутствовать на случай, если придется срочно переделать текст. Послушай, почему, разыскивая меня, Вики звонила тебе?

- А с чего бы она стала искать тебя дома, если считала, что ты сочиняешь стихи с соавтором?

- Соавтором?

- Она совершенно определенно считает, что я выполняю в твоей жизни именно эту функцию, Квентин,

- Я никогда так не говорил, Гордон, честное слово. Я сказал только, что ты редактируешь мою чепуху. Мне очень неловко, что она побеспокоила тебя.

- Ей надо объяснить все как есть, Квентин. Надо сделать так, чтобы она поняла, что я никогда не был твоим соавтором и, более того, ты просто меня донимаешь своими виршами. Необходимо выяснить две вещи. Во-первых, почему ты оставил ее номер, чтобы я позвонил по нему именно Квентину, хотя она знала тебя как Ивара, а во-вторых, что там такое с этой "Слип Прожект".

- Кто оставил номер Вики, Гордон? Ты что, совсем спятил?

- Я хэчу, чтобы ты поднапряг память и вспомнил подробности той самой ночи, когда вы обсуждали хруст в суставах. Ты оставил номер Вики. А Вики сказала, что она никогда не слышала о Квентине, и это чистая правда. К чему эта несуразица?

- Силлогизм, серенада, свитер. Это бездельник. Я был зол. Вот в чем дело. Должно быть, просто забыл, что она знала меня как Ивара. Неудивительно, что ты решил, будто это неправильный номер. Теперь я понял, что ошибся, потому что был зол. Вообще, было ошибкой оставлять этот номер. В подсознании у меня вертелась мысль пойти к ней домой, вот в чем деяо. Я щелкал пальцами, нервы мои были на взводе. Что-то подталкивало меня пойти к Вики, только не знаю что. Скорее всего, именно щелканье суставов, вот что. Я думаю, что был доведен до такого жуткого состояния, что решил, будто уже у нее, а не просто собрался туда идти. Перепутал желание и результат, поэтому я и оставил ее номер, даже не соображая, что делаю. Я действительно собирался поехать туда, а вместо этого отрубался.

- Где ты узнал ее адрес и номер телефона? Она сказала, что не давала их тебе, а в телефонном справочнике ее нет.

- Не в телефонной книге, нет. В ее личном деле в "Слип Прожект". Я давно собирался навестить ее. Глаз на нее положил, строил грандиозные планы. Кое в чем признаюсь: меня так допекло, что однажды слонялся я по "Слип Прожект", а секретарша куда-то вышла. Ну я и заглянул туда, где хранятся личные дела, отыскал дело Вики и запомнил наиболее существенные моменты ее биографии. Тут все не так просто. Я должен объяснить тебе ситуацию в целом. Все началось в "Слип Прожект".

- Мне лучше знать все с самого начала. Попытайся рассказать все подробно, не исключая таких деталей, зачем им вообще понадобился секретарь.

- Ты ничего не знаешь о "Прожект", Гордон? Тогда тебе все равно будет непонятно. Именно там, в "Прожекте", я встретил Вики. Они узнали, что мы по какой-то причине хорошо спим на пару, и включили нас в свой график, правда, не объяснили, лочему. Я назвался там Иваром Налидом по той же причине, по какой подписываюсь этим именем под своими песнями.

- Давай посмотрим, правильно ли я себе все это представляю. Тебе за работу в "Прожекте" платили?

- Конечно, Гордон, иначе зачем бы я тратил на все это время? У меня была, конечно, приличная почасовая оплата, как и у Вики. Я решил, что если уж я там зарабатываю деньги, то лучше делать под псевдонимом, чтобы мой старик не пронюхал об этом и не стал требовать свою долю наличными. Слушай, сейчас мне надо бежать. Необходимо быть в "Прожекте". Как насчет того, чтобы пойти со мной и посмотреть все самому? Тебе это не покажется диким, а? Доктор Воланд любит посетителей. Это совершенно новый подход к смыслу человеческой жизни, Гордон. Вот смотри, это делается каждый день, но ничего об этом не знаешь. Вроде щелканья суставов. Это потаенный процесс, и ты не представляешь, как он протекает. Все это изучается в "Прожекте". Они проникают в глубину процесса и открывают человеку глаза на то, что в нем самом происходит.

Конечно, надо было идти с ним. Между Квентином и Вики существовало бессознательное взаимодействие, возможно, не такое, как хотелось ему, но большее, чем хотела она. Они образовывали что-то вроде сэндвича, причем очень болтливого сэндвича, странным образом втиснутого в мою жизнь. А моя жизнь с любой стороны была открыта всем и каждому. Я чувствовал необходимость влезть в самую кухню этого сумасшедшего дома, почему-то получившего название "Слип Прожект". В ту самую кухню, где сварганили этот сэндвич. Чтобы уяснить всю картину, я должен докопаться до сути стихотворения Квентина "Mah Oun Tang" и последовать за ним на любое по счету небо, даже если температура там не поднимается выше семи градусов. Если бы его звали Мао, то и тогда мне пришлось бы последовать за ним.

Пока мы ехали, Квентин рассказал мне кое-что о Виктории Пеилоу. Студентка последнего курса исторического факультета Калифорнийского университета, она работала над диссертацией по садомазохистским аспектам колдовства позднего средневековья, демонологии, алхимии. Хорошо играла на гитаре. Она везде носила ее с собой и исполняла для собственного удовольствия песни "ОМЭН". Она очень любила эти песни, особенно лирические, написанные им, Квентином, или, вернее, Иваром. Ей так нравились эти стихи, что можно себе представить, какую глубокую страсть она испытывала к Ивару и лишь пыталась прикрыть эту страсть, не давая ему своего телефона.

Было очень приятно засыпать рядом с ней. Более того, самые волнующие сны Квентин видел именно в "Прожекте". Кроме того, Вики была более импозантна, чем королева Марго.

- Квентин, та ночь, когда вы прищелкивая пальцами... осторожно начал я. - Насколько я помню, ты говорил, что ты начал это делать, а потом присоединились и другие?

- Да, все именно так и было.

- Ты помнишь, почему начал это делать? О чем ты думал, когда начал щелкать пальцами?

- Мне кажется, я думал о Вики. И все эти дни я думал в основном о ней.

- А ты можешь вспомнить, что именно ты о ней думал?

- М-мм... По-моему, я думал о ее юбке. Она ходила в "Слип Прожект" в мини-юбке. Это даже не мини, мини-юбка, какой-то фиговый листик, едва-едва прикрывающий то, что следует. Я думаю об этой юбочке постоянно. Об этой юбчонке, чуть прикрывающей попку. Я думал о ней и тогда: как только такие юбки не запрещаются законом, потом, что неплохо бы добыть ножницы, потом мысленно стал подрезать юбку. Да, последовательность была именно такая. Я отрезал по кусочку и что-то бормотал, думая при этом, обрати внимание, о стихотворении "La Brea Tar Pits" *, полагая, что оно должно называться "La Brea Ann Pits" **, и посмеивался про себя. И вдруг я услышал тот голос. Ее голос. Разумеется, мне это почудилось, вспомни, я был в отрубе и лежал на траве. Голос звучал громко, глубоко и напористо. Глубже, чем оперный бас. Голос сказал: "Режь дальше, а я дам тебе по рукам и твои суставы превратятся в кисель". Так и было сказано. Сначала голос пообещал этот самый кисель, а потом добавил:

"Давай, волочись за мной, и я переломаю тебе сначала пальцы, а потом и все кости". Теперь уже грозили переломами. Когда я это услышал, то бросил воображаемую юбку и воображаемые ножницы. И все из-за этого воображаемого голоса, угрожающе грохотавшего у меня в ушах. Я уверен, что именно тогда и начал щелкать пальцами. Слушай, хорошо, что ты спросил меня, теперь многое прояснилось. Не удивительно, что я испугался этого хруста. На самом деле, я испугался угроз.

- Итак, ты хочешь сказать, что этот нервный хруст начался в результате грез о Вики?

- Гордон, я не хочу сказать, а уже сказал.

Мы некоторое время ехали молча.

- Квентин, ты обратил внимание, что мы все время разговариваем о всякого рода жидких субстанциях да о костях?

- Не знаю. Об этом много болтают. Ведь эти штуки присутствуют в жизни каждого.

- Я бы заметил, что в твоей жизни больше, чем в чьих-нибудь еще. Тебе надо, чтобы жидкости - это было одно, а кости - другое. И тебя раздражает, когда люди их смешивают. Я говорю об этом потому, что только ты вспомнил о том голосе, как сразу вспомнил, что тебе пригрозили превратить суставы в кисель. Сама мысль превращения костей в жидкость привела тебя в ужас. Я думаю, что это главное. Ты как-нибудь связываешь это с Вики?

- Это абсурдная чепуха, Гордон. Правда, в голосе Вики звучала угроза, но ведь это были галлюцинации, голос звучал у меня в голове, а не вне меня.

- Тоже верно. Но ведь именно ты вкладывал воображаемые слова в уста Вики. Автором был ты, но ты поставил эти слова в кавычки и приписал их Вики.

* Запах смоляных ям.

** Запах подмышек.

- Гордон, не знаю, куда ты клонишь, задавая мне подобные вопросы. И все же, какое все эти твердые и жидкие штуки могут иметь отношение к Вики?

- Я не знаю, Квентин. Но попрошу тебя перестать хрустеть пальцами и взяться за руль, пока ты не угробил нас обоих.

Научность - не для меня. Все то, что называется Законами Природы, я воспринимаю как досужие домыслы. Вот говорят, что наполненный горячим воздухом шар поднимается вверх согласно закону Бойля, какой-то гравитации и тому подобное. Я считаю иначе, что наш шар поднимается из-за подпитки солнечной спермой. Как я додумался до этого? Моя собственная голова, из нее Солнце так сильно сосет энергию, что приходится почти все время напрягать шейные и плечевые мускулы, чтобы удержать ее там, где положено. Медики говорят, что это невротическое напряжение, а я считаю, что это нормальное желание не дать организму развалиться. Иногда мигрень, вызванная постоянным мускульным напряжением, даже полезна. Эта голова просто дает мне знать доступным только ей языком, что она помогает мне преодолеть космический саботаж. Вспомните, как необычно ведет себя вода при температуре ниже тридцати градусов по Фаренгейту *. Меня всегда поражала та эмоциональная, хотя и болезненная реакция на неприятное воздействие. Словно бы отчуждение в некоторых случаях прогрессирующей шизофрении.

Таким образом, если наука делает упор на материю, то искусство - на способ исполнения. Вероятно, это для вас не ново.

Дело в том, что я не понял, куда же меня привел Квентин. Большая центральная комната была опутана проводами и кабелями, тянувшимися от настенных пультов с вращающимися барабанами и" дисками. От этой комнаты отходил целый ряд небольших закутков, видных через стеклянные стены. В каждом стояла кровать и стол с пишущей машинкой. На некоторых кроватях лежали люди. Мужчины и женщины. Все они спали. К телам и головам были подключены контакты. Технический персонал в белых халатах сидел в главной комнате и следил за электрическими приборами, считывая данные, поступающие от спящих. В одной комнатушке сидел мужчина в пижаме. Он только что проснулся и торопливо печатал.

Квентин объяснил мне, что это был Центр Сна, где всесторонним и доскональнейшим образом изучались критические моменты жизни человека - его сны.

Квентин объяснил мне также, что лишь в часы бодрствования люди позволяют себе отличаться друг от друга. Они могут быть разных национальностей, у них может быть разный цвет кожи, различные политические взгляды, привычки, место жительства. Все остальное время они были как один. То есть они спали, и спали одинаково.

Вы можете возразить, что сны различных людей едва ли можно привести к общему знаменателю. Но они универсальны. Солнце разлучает людей друг с другом и с самим собой. Но ночью возникает огромный союз людей. Ночные союзы. Человечество может открыть себя. и утвердиться в качестве истинной физиологической обязанности, лишь закрыв глаза. "Слип Прожект" собирался доказывать людям их взаимозависимость, исследуя природу сна человеческой расы. Нам хотели явить картину прочного единого мира, используя при этом не самого удачного союзника - Морфей с двумя правыми руками, дружками-подручными - снотворным и гипнозом. Впервые бы - мы открыли наши глаза в Танатополисе. В конце пути мы отказались бы от прежних фальшивых богов и полностью доверились Его Величеству Сну, обворожительным мгновениям Дремы, длящимся вечно. В общем, что-то в этом роде.

Квентин горел желанием сочинить об этом песню. Я с трудом следил за его рассказом, буквально засыпая.

Во время этой импровизированной лекции к нам присоединился главный психолог. Он подтвердил все, что мне сообщил Квентин который здесь, однако же, был уже не Квентином, а Иваром и являлся чемпионом лаборатории по сну. Хотя иногда излишне поэтизировал свою работу. Квентин нас представил. Это и был доктор Джером Волавд. Пухлый коротышка с черными как смоль волосами, одетый в накрахмаленный халат, он тем не менее вел себя в жесткой директорской манере.

Доктор Воланд поздоровался со мной отнюдь не сонным голосом. Он набрал в грудь так много воздуха, что, казалось, из нагрудного кармана халата вот-вот посыплются на пол все ручки фирмы Пентел.

- Гордон Рэнгз! - воскликнул он. - Нет! Не может быть!

- Мне хотелось бы, чтобы мне прежде всего объяснили, что к чему, - ответил я.

- Гордон Рэнгз! Как вовремя!

- Может быть, мне удалиться, пока вы не успокоились?

- Нет! Фантастика! Я же прочитал все, что вы написали! Квентин-Ивар решил, что сейчас самое время вставить какую-нибудь пакость, а не просто уйти, как подобает истинному чемпиону.

- Доктор, если это единственное, что вы читали, то вам крупно повезло.

- Я серьезно, мистер Рэнгз, - сказал Воланд. - Фактически именно ваша книга "Факты и домыслы" подтолкнула меня к занятиям психологией.

Мне неприятно было даже подумать о том, что он, изучая психологию, пытался понять, что же заставило его читать мои произведения. Квентин объяснил все на свой манер.

- Я понял вас, доктор. От той книги вас клонило в сон, и вы, чтобы не уснуть, занялись психологией сна.

- Нет, работы этого человека не давали мне уснуть даже ночью, - возразил Воланд. - Он затрагивал много вопросов, связанных с тем, что люди досаждают друг другу до такой степени, что в конце концов доходят до войны. Я занялся психологией, чтобы найти на эти вопросы ответы и снова обрести сон. Конечно, для нас большая честь, что такой человек, как вы, проявил интерес к нашим исследованиям, мистер Рэнгз. Хотите верьте, хотите нет, в процессе этих исследований мы очень много узнаем о том, как и почему люди провоцируют друг друга.

- Это некорректный подход, - сказал я. - Согласно вашей теории, если заставить людей побольше спать, то можно сохранить военные расходы?

- Войны устраивают не те, которые спят, - напомнил мне Воланд. - По крайней мере, не тогда, когда спят. Ах, мистер Рэнгз, хорошо отдохнувшие люди не причиняют вреда друг другу независимо от того, спят ли они или бодрствуют. Если намудастся получить снотворное и дать отдохнуть вечно суетящимся людям, то вы увидите, как это благотворно скажется в будущем. Величайшим девизом грядущего станет "Спящие всего мира, объединяйтесь!". Наверное, это единственный реальный способ объединить людей, какой можно придумать, если мы сможем заставить людей крепко спать. Я, конечно, не имею в виду "храпеть".

Это безумное и совершенно утопическое рассуждение о сне было прервано появлением рослой, экстравагантно накрашенной девицы, занимавшей второе место по сну и по рангу соответствовавшей Ивару.

Это, конечно, была Виктория Пэйлоу со своей неразлучной гитарой. Она вытаращила на меня свои голубые глазищи. Меня обескуражила эта способность расширять зрачки, одновременно щуря глаза. Я не знаю, как она умудрялась выражать открытость, готовность, сильную восприимчивость и так ехидно щуриться одновременно. Это воспринималось словно какой-то фокус из абсолютно ирреальной области, из той, где перемешивали жидкость и кости.

Она действительно была одета в мини-юбку, длина которой была не больше йоты. Это была даже не юбка, а так, один намек на юбку. И эта штука действительно вызывала желание ее подрезать. Ивар изучал ее в благосклонной тишине.

- Эй, мистер Рэнгз, - произнесла девица своим растянутым в обе стороны голосом, таким же эластичным, как ее глаза.

Я подумал об эмоциональных безднах, сокрытых в этой женщине, которая могла сначала яростно угрожать вырвать язык, а через мгновение напевать веселую песенку "Будущие фермеры".

- Мне нравится наблюдать за людьми, выдающимися в той или иной области, - сказал я.

- Мы делаем это не стоя, - съехидничала она. - Стоя засыпают только дилетанты, да еще лошади.

- Если ты так и будешь здесь околачиваться, мистер Рэнгз начнет задавать тебе вопросы профессионального характера, заметил Воланд.

- Вперед, ребята. За дело!

Квентин и Виктория помахали мне и выскользнули за дверь. Очень скоро они появились в двух свободных спальнях, расположенных по соседству. Теперь они были в пижамах. По деловому, в отработанной до автоматизма манере они заняли соответствующие кровати и лежали неподвижно, пока ассистенты присоединяли проводки к разным частям тела, в том числе и к голове. Казалось, они не замечают ни нас, ни друг друга. Воланд объяснил, что они находятся в аудиовизуальной изоляции, между ними была стена, а окна, через которые мы за ними наблюдали, изготовлены из стекла с односторонней прозрачностью. Вскоре они остались одни и закрыли глаза. И вот они уже спали.

Воланд убеждал меня в этом, указывая на движение дискетов и теперь самописцев.

- Сегодня вы увидите не просто сон, - сказал Воланд. - У Ивара и Вики для этого есть талант. Даже больший, чем они думают. Их сны резонируют друг с другом.

Я вспомнил, что в Квентине течет довольно много ирландской крови, а в Вики была девическая живость. Я с трудом удержался, чтобы не высказать вслух предположение, что она, наверное, и есть ловушка для ирландцев.

- Понимаете ли вы значение того, что здесь происходит, мистер Рэнгз?

- Что-нибудь, что несет ущерб миру музыки? Ивар пишет стихи к песням. Вы знаете об этом. Так вот, я не могу поверить, что он делает это в состоянии бодрствования. Я считаю, что он пишет их во сне.

- Ну, здесь дело не только в стихах. Вы слышали о нашем последнем открытии?

- Вы открыли новую разновидность сна?

- Нет, просто обычный сон в новом свете. Это сон при быстром движении глаз, мистер Рэнгз. Приблизительно каждые девяносто минут наши глаза проявляют признаки напряженной нервно-корковой активности. Альфа-ритмы коры головного мозга возбуждаются, и глаза начинают быстро двигаться, словно следят за чем-то. Да, они за чем-то наблюдают. В результате резкого увеличения церебральной энергии возникает сновидение. Как правило, каждые девяносто минут. Другими словами, каждые девяносто минут возникает альфа-волна, что приводит к быстрому движению глазных яблок. Одна из составляющих нашей работы состоит в том, чтобы каждые девяносто минут будить наших испытуемых и заставлять их как можно подробнее описывать свои сны. И мы узнаем о снах нечто совершенно новое. То, что, если энергию не израсходовать в момент альфа-волновой активности, она очень быстро превратит нас в сумасшедших.

- Я это не совсем понимаю. Если Ивар является чемпионом по сну, то значит, у него за ночь бывает много периодов с быстрым движением глаз. Если считают, что при этом расходуется много психической энергии, то почему ему ее хватает на шизофренические стихи?

- Возможно, он пишет их гораздо меньше, чем вы думаете и чем он сам считает. Вы умеете хранить секреты, мистер Рэнгз?

- Так же, как и соблюдать дистанцию. Я чемпион по соблюдению дистанций. Мне не удается это делать с Иваром.

- Очень важно, чтобы ни Ивар, ни Вики ничего об этом не знали. Вы не должны говорить им об этом ни слова, иначе может пропасть удивительная связь, существующая между ними. Она изумительна в том смысле, что возникает, когда они находятся в оцепеневшем состоянии. Изумительная также и потому, что приводит в истинное изумление нас, ученых. Мы просто рты разинули. Идемте со мной.

Он провел меня из главной комнаты в кабинет, дверь которого открыл тремя различными ключами. Потом отпер несколько ящиков" набитых какими-то папками, каждый своим ключом и извлек оттуда два пухлых досье. Одно Ивара; другое - Вики. Он показал мне содержимоеобоих досье. В них было вложено множество листов бумаги, на которых были напечатаны сны Ивара и Вики. Каждый сон был датирован, к каждому приложены показания приборов - соответствующая длина альфа-волн, пульс, частота дыхания и электрический потенциал кожи.

- Я смогу лучше объяснить вам свою точку зрения, если попрошу вас сравнить некоторые из этих записей. Возьмите сон Ивара в какой-нибудь из дней и сравните его со сном Вики в тот же самый день. Прежде всего сравните время интересующих нас периодов быстрых движений глаз.

Я взял по листку из каждого досье, судя по дате, двухнедельной давности. Первый сон Вики начался в 3.47, а у Квентина - в 3.49. Второй сон Вики в 5.31, а у Квентина - в 5.42. Я сравнил другие листы из папок - соответствие было таким же.

- Они видят сон вместе? - спросил я.

- Не совсем, - ответил Воланд, блестя глазами. - Вы заметили, что между началом их сновидений всегда существует разница в дветри-четыре минуты. Они близки, но не абсолютно, особенно вначале.

- Вики всегда начинает видеть сон раньше Ивара?

- Вот теперь мы кое-что нащупала, мистер Рэнгз! Да, последовательность всегда одна и та же. Вики начинает, потом подключается Ивар. Самым знаменательным является тот факт, что каждый раз ото дня в день у Вики возникают альфа-волновые возбуждения, которые порождают подобные возбуждения у Ивара. Неужели этого недостаточно, чтобы всерьез заняться этой проблемой, окунуться в нее с головой?

Я даже более чем окунулся в эту проблему. Так окунулся, что мои глаза двигались, как руки чемпиона по плаванию австралийским кролем.

- Таким образом, их альфа-волновые возбуждения хронологически совпадают. А есть какие-нибудь доказательства, что передается и содержание снов?

- Мистер Рэнгз, вы рассуждаете, как истинный ученый! Я горжусь вами! Да, действительно, этот вопрос подобен удару молота. Что же касается ответа, то его, в свою очередь, можно сравнить с ударом копром. Я хочу сказать, да! Абсолютно, именно так. Во всех отношениях сон Вики порождает сон Ивара, а затем просачивается в него и соответствующим образом окрашивает его содержание. Этот поток психической энергии был всегда направлен в одну сторону, от Вики к Ивару, и никогда наоборот. Она все время бессознательно диктует ему, как бы он не сопротивлялся! При этом Вики всегда дает, а Ивар берет, берет, берет! Вы только почитайте некоторые их сны, те, которые они видели одновременно, и сами все увидите.

Я выбрал наугад листок из папки Вики. Он был датирован мартом.

"Груда человеческих костей, тающих и образующих лужи. На ней репетирует группа рок-музыкантов. Гитарист похож на Ивара, его волосы, как обожженный язык. Я говорю ему, что его пальцы слишком неуклюжи, звук должен быть напевным. ,0н просит меня показать. Я снимаю с гитары гриф, зажав, кладу обезглавленный инструмент между ног. Открываю пеструю книгу тринадцатого века - руководство по заклинанию ведьм. Читаю рецепт приготовления состава для растворения костей. "К содержимому тонкой кишки кита добавить семь совиных клювов, пять слезных каналов гиены, тринадцать глаз летучих мышей, щепотку толченых лапок тарантула, каплю селезенки земного носорога... Все это перемешать и, продолжая помешивать, прочитать соответствующее заклинание: если в аду все кипит, то какова же температура солнечной короны, интересно, ноль градусов или ниже? Состав начинает кипеть..."

Гитарист говорит, что он играет тяжелый рок для людей, а я просто пытаюсь напугать его. Нет, сказала я, я действительно собираюсь посадить тебя в котел. Чтобы продемонстрировать действие состава, я взяла из кучи человеческую берцовую кость, бросила ее в варево, кость с шипением растворилась. Я сказала, что звук должен быть именно таким - очень мягкий рок. Он прячет руки и орет, чтобы я не вздумала варить суп из его сустава. Называет меня потаскухой с берега Стикса. Я спросила, почему он постоянно стремится заполучить мой адрес и номер телефона, если и так знает, где я живу. И еще я спросила, что бы он смог сделать, если бы все-таки пришел ко мне с такими вот размягченными костями?

Он говорит, что не обращает внимания на оскорбления. Это только камни и палки можно разрушить. Я говорю, зайди ко мне, приятель, и, я клянусь, что Стикс, который протекает сквозь мой дом, размоет все твои кости, по крайней мере, размягчит их. Я схватила его руку и засунула в котел с зельем до самой подмышки. Она с шипением растворилась. Он стоит без руки, впадина еще дымится, и скрашивает, как же он теперь будет играть на гитаре. Я советую использовать ступни, если они еще достаточно твердые, но зачем издавать твердые звуки, если ты сам становишься все мягче и мягче?"

Я отыскал соответствующий сон Ивара. Судя по записи он начался примерно на две минуты позже, чем сон Вики.

"Дом Гноши". Обедаю с Вики. Перед Вики стоит дымящаяся миска с страчиателла *.

Она спрашивает, не буду ли я против, если она опустит мои пальцы в свой суп, чтобы размягчить их, да и остальные кости тоже. Я отвечаю, что пусть она перестанет болтать глупости. Она говорит, что если я возражаю против того, чтобы она это сделала, то зачем тогда я пригласил ее в дом Гноши, ведь гноши - это, по сути дела, тоже суставы пальцев, только мелкие и сделаны из теста. Она помешала ложкой дымящийся суп. Я спрятал руки за спину. Она говорит, что мои кости слишком негибкие, это от тяжелой работы. Чтобы они вернулись в свое естественное состояние, стали гибкими и мягкими, нужно их смазать. Я спросил, почему она, когда речь заходит о костях, тут же вспоминает и жидкостях. Она отвечает, что мои кости именуют тенденцию к самосжиживанию. Она грозит доказать это. Бросает хлебный шарик в дымящийся суп, он становится мягким и расползается. Я смеюсь. Никакой хлебный мякиш не может разрушить мои кости. И не нужны мне ее проклятый

* Stracciatella - итальянское блюдо из шпината с яичными белками.

адрес и номер телефона. Я хочу ударить ее костяшками пальцев, и тут мне в голову приходит новое стихотворение. Такие вот строчки: "Если в аду жарко, то какая же температура на седьмом небе?" Она спрашивает, долго ли я буду торчать в ее доме? Я отвечаю, что нет ничего хуже, чем блоха в конуре. Она интересуется, как обстоят дела в доме Ниоки, Ниоки, Ниоки? И я снова прячу руки за спину..."

Я тоже спрятал руки за спину. Ладони вспотели, стали липкими. Новеллисты написали бы "обильный пот выступил..."

Мои мысли вернулись к решающей дате - двадцать второе апреля. Я не был уверен, что так уж хотел этого, но начал искать описание снов того дня. И я нашел их.

Сон Вики:

"У меня меж коленями стоит котел. Я огромная, и котел соответствующий. Готовлю черное вязкое зелье, в котором плавают здоровенные кости. Пахнет дегтем. Глубоким басом выпеваю привычное заклинание: "Огонь, спустись с гор, с гор, с гор, приди ко мне на двор, двор, двор, принеси горячий жар, жар, жар, пусть вскипает мой отвар; подожги его дом, спали его скарб, его кости раствори, мое зелье довари". Появляется Ивар. Он совсем маленький. Смотрит откуда-то снизу и спрашивает, почему я пою про горы. Я отвечаю, что потому,, что сама живу на горе Кентукки и готовлю домашние отвары. Он просит спеть какую-нибудь другую песню, эта ему не нравится. Я пою еще из своего репертуара: "Если в День Спасения к нам придет Спаситель, чтобы взять нас туда, где все благоухает, и его будут звать Хо Ши Мин, будем ли мы от него защищаться?" Он спрашивает, что я готовлю. Я говорю, что готовлю состав, который избавит меня от хруста в суставах. Он спрашивает, а как этот состав называется. Я отвечаю, что мы называем его "La Brea Arm, Pits". Он сомневается, что это варево может размягчить кости. Стоит только взглянуть на плавающие в нем ребра, и черепа, они ведь не растворяются. Я вытаскиваю несколько костей, бедро мастодонта, клыки саблезубого тигра. Спросила, он мастодонт или саблезубый тигр, если полагает, что его кости не растворятся? Он говори!, что отыщет мой адрес и номер телефона где-нибудь в другом месте. Я спрашиваю его, не позвонит ли он мне тогда, или, может быть, зайдет. У него такие легкоплавкие кости. Он отвечает, что ничего не получится, пока я держу это черное страшное варево между ног, оно на него не подействует. Я затягиваю новую песню. "Один заберет твои деньги, другой уведет жену, хоть та и совсем не красотка, а дело лишь в том, приятель, что то, что должно быть костью, висело, словно спагетти..." Чтобы было понятней, я прищелкиваю пальцами. Щелканье звучит, как сухие пистолетные выстрелы. Он умоляет меня перестать. Я щелкаю все громче. Тогда со страшным воплем он бросается в кипящий котел вперед головой..."

Нахожу сон Квентина с той же датой:

"Поднимаюсь по лестнице в дом Вики. Меня не приглашали, она отказывалась дать мне свой адрес, но я выцыганил его у нашего гитариста. Этот хмырь продает ее горшки и кастрюли, да еще работает на ЦРУ. Открываю замок, вхожу. Она что-то стряпает на кухне. Спрашиваю - что? Отвечает - коктейль из креветок, старый эльзасский деликатес. Я спрашиваю, если это блюдо из креветок, то почему в нем столько костей. Она говорит, что это всего-навсего суставы господина Дона - для запаха, она любит все острое. Это рубаха-парень, но она почему-то произносит "рубаха", да еще и сквозь зубы. Я спрашиваю, что это за Дон? Она отвечает, Дон Жуан, по буквам - Дон Ван - W, А, N. Что я, может быть, не знаю, но Дон Ван всегда сосал суставы пальцев. Все остальное как в тумане. Помню только какие-то куски. Она много пела. В одной из песен была строчка про агентов ФБР. Другая - что-то фольклорное, с рефреном - мой звон. Она отщелкивает ритм костяшками пальцев и спрашивает, не хочу ли я отведать кушанья из креветок. Я соглашаюсь, чтобы избавиться от этого кошмарного щелканья. Я прыгаю в огромный чан с вкусно пахнущим кипящим шоколадом, стоящий меж ее ног. В шоколаде плавают твердые орешки. Ныряя в третий раз, я слышу, как она распевает: "Ах, мэн, ах, мэн..." Я пытаюсь крикнуть ей, что наша группа называется "ОМЭН" - "Знамение", но слишком поздно, получаются одни шоколадные пузыри. Шоколад пахнет, как деготь, и такой же на вкус. Я чувствую, как моя правая рука отваливается, я кричу, что тону в песне "Моя подмышка...", а деготь - это моя песня "Мой Запах..."

Я отложил печатные листы. Мои вспотевшие пальцы оставили на них влажные следы.

- Да, я понимаю, - сказал я. - Это какая-то дьявольская экстрасенсорная связь.

- Мы пока что не готовы дать этому название, - сказал доктор Воланд. - Но относимся к этому очень серьезно

- Вы сказали, что у нее очень сильное подсознание. И оно влияет на других людей со все сокрушающей, непреодолимой силой. Режет на куски.

- Мы знаем лишь то, что, когда они спят в соседних комнатах, и спят крепко, через стену идет какой-то ужасный обмен.

- Ракетные пусковые установки, истребители Ф-105. Вы говорили, что когда они спят, то ничего не провоцируют, никаких войн.

- По крайней мере, ничего, что могло бы сломать кому-нибудь кости, мистер Рэнгз.

- Кости не ломаются, верно, но у всех здесь они размягчаются.

- К тому времени, когда это необходимо, они затвердевают. А во Вьетнаме, скажем, этого не происходит.

В центральной комнате раздались дикие крики. Квентин орал что-то матом, а Вики спорила с ним злым, нервным голосом. Треск, звон разбитого стекла, снова крики. Кто-то звал доктора Воланда. Но доктор, похоже, ничего не понимал. Шум и грохот нарушили привычный распорядок дня в этой цитадели сна. И снова дикий крик и визг. Воланд опомнился и поспешил туда. Я последовал за ним.

Беспорядок исходил из спальной комнаты Вики. Вопль становился все громче. Лабораторная акустическая система придавала ему металлический оттенок.

Квентин впал в буйство. Он, видимо, вломился в комнату Вики и ударил ее гитарой по голове. И теперь обломки гитары болтались у нее на плечах. Он схватил девушку за рыжие волосы и в ярости дергал ее голову из стороны в сторону. Он свирепствовал. Глаза выкатились, как у шального мамонта. Из его оскаленного рта, казалось, вот-вот пойдет пена.

- Лжец, я лжец? - гремел он. - Я тебе покажу, сука, какой я лжец!

Она пыталась вырваться, крича при этом:

- Убирайся! Катись отсюда, псих ненормальный!

В комнате неуклюже топтались несколько ассистентов, пытаясь схватить Квентина. Тот колотил их, расшвыривал, силы у него хватало на десятерых.

- Покажи, кто записывает мои слова, сука паршивая! - жутко орал Квентин. - Я сам напишу тебе эпиграф прямо сейчас, на твоем поганом черепе, своими руками, каждое слово, тварь подзаборная. Оскорбления и еще раз оскорбления, пока я не проснусь. Это тебе они переломают кости, а не мне, сучий потрох!

Она визжала и царапалась. Он отбрыкивался от ассистентов.

- Что происходит? Что это за безобразие? - рявкнул доктор Воланд, обращаясь к сестре, склонившейся над энцефалограммой.

- Я не знаю. Это было как взрыв, - пробормотала она, прижимая ладони х щекам. - У них у обоих наступил момент альфа-волнового возбуждения. Мы разбудили их, как обычно, почти одновременно, когда уровни энергии упали. Они подошли к столам и, как всегда, начали печатать. И вдруг Ивар начал гримасничать. Казалось, он все больше и больше приходил в ярость по мере того, как просыпался. Он вскочил, выкрикивая ругательства, выбежал в коридор, ворвался в комнату Вики с ее гитарой в руках. Видимо, он взял ее в раздевалке, никто не успел остановить его и... Просто кошмар!

Воланд нахмурился.

- Я предвидел это. Я в какой-то мере это предчувствовал. Просто не знал, что это произойдет так скоро, и держал свои догадки при себе.

- Поострите насчет суставов! - ревел Квентин. - Валяйте дальше! Вот вам суставы! - И он ударил костяшками руки по левой щеке Вики, потом по правой, продолжая лягать ассистентов.

- Ты просто здоровенная куча дерьма, ты пользуешься тем, что сильнее меня, - кричала Вики, хмурясь под его ударами и отчаянно пытаясь вырваться.

- Сейчас это дерьмо вышибет тебе зубы, - рявкнул Квентин, ударил ее по губам. - Хочешь послушать, как хрустят твои зубы? Слушай! - Раздался хруст, и он продолжил: - Хочешь, чтобы зубы растаяли? Ну как, здорово? - И снова хруст.

- Что мы здесь стоим? Надо что-то делать! - взмолилась сестра.

- Не подходите к ним. Приготовьте гипосульфит, сильнейший транквилизатор, лошадиную дозу, - приказал Воланд. - Приготовьте и отойдите. Сейчас мы это прекратим.

Он выбежал в коридор, я - за ним. Мы протолкались в комнату Вики, распихивая толпившихся там людей. Квентин чуть ли не волоком, рыча, тащил Вики по полу за рыжие волосы, вцепившись в них обеими рукам.

- Ну и где эти твои вонючие смеси? Вылей себе их на башку, чтобы она не облезла. Это тебе совет, ты, кастрюля с костями.

- Вся твоя сила в пальцах, поэтому у тебя и суставы хрустят. Что бы ты смог сделать с девчонкой, если бы у тебя не было таких здоровенных хрустящих мослов! - выкрикнула ему Вики.

Воланд подал ассистентам знак, чтобы те подошли к Квентину, а мы прикрыли фланги. Они схватили его, мы же с Воландом отодрали его руки от Вики и прижали к бокам. Он корчился от боли, извивался змеей. Мы держались подальше от его лягающихся ног.

- Ивар, все твои усилия напрасны, - как можно мягче сказал Воланд. - Ты просто все неправильно понял.

- Успокойся, дружище, - шепнул я Квентину на ухо. - Ты же говорил, что эти часовые сеансы идут тебе на пользу. Так в чем же дело?

- Гордон, ты и не догадываешься, до какой степени здесь пахнет чертовщиной. Все они замешаны в колдовстве. Они делают мне самые ядовитые инъекции в голову, пока я сплю...

- Мы сделаем тебе самую полезную инъекцию, и ты уснешь сном праведника, - сказал Воланд, помогая Квентину выбраться в коридор, а потом в его спальню.

Мы уложили корчившегося парня в постель и удерживали его. Тут же появилась сестра и вколола ему гипосульфит, пока мы держали его руку.

- Теперь я знаю, чем они тут занимаются, - выдохнул Квентин мне в лицо. - Они пытаются узнать, на сколько частей можно раздробить мое тело, вот в чем смысл их проекта. Внушение во сне, я читал о таких вещах. Как только я засыпаю, они начинают свое дьявольское нашептывание. Женский голос со всякими там колдовскими смешиваниями. Они программируют мои сновидения. И будут делать это, пока я совсем не рехнусь. Они хотят знать, до какой степени программирования можно дойти. Вводят мне снотворное, и я раньше это подозревал, но как-то не брал в голову. Но сегодня меня осенило. Я просек их номер. Ее телефон уже был у меня. Не дожидаясь, что она даст мне его сама, я заполучил его. Я хотел пойти к ней и показать, какое сильное снотворное нам дают, но вырубился. А сегодня я получил их номер, всей группы, участвующей в проекте...

Его голос становился все тише и тише. Видимо, сестра дала ему действительно сильное средство.

- Они не могли транслировать тебе в ухо ни ее голос, ни еще чей-нибудь, - шепнул я Квентину. - Пощупай, ни под подушкой, нигде нет такого прибора. Более того, я ведь видел, как ты засыпал, не было ничего похожего на такого рода приборы.

- Без толку его искать, - сонно сказал Квентин. - Его где-то надежно спрятали. Где-нибудь в ножках кровати или в стене. Подушка пропитана ведьмиными ядами. Они проникают мне в голову, и мне против воли снятся сны. А они ждут, сколько же мне понадобится времени, чтобы свихнуться. Надо раз и навсегда положить конец этому, Гордон. Всему есть предел.

Его голос стал совсем тихим, он уснул и сразу захрапел самым натуральным образом.

- Что это он вбил себе в голову? - спросил я Воланда. Слишком много от Вики? Он получил от нее слишком большую дозу инфильтрата и теперь ему мерещится заговор?

Лицо Воланда было серьезным. Он вытащил лист бумаги из машинки Квентина и, нахмурившись, стал его изучать.

- У меня есть кое-какие соображения по поводу того, что случилось. Сейчас я пойду в комнату Вики и проверю, насколько они верны, - сказал он. - Вы не могли бы подождать меня в канцелярии? Я не запер дверь. Подождите там. Я вернусь и все вам объясню.

Через несколько минут Воланд пришел в канцелярию и принес записи снов, сделанные спящей парой. Он положил их на стол рядышком, чтобы я мог изучить их.

- Прежде чем читать текст, взгляните на время регистрации альфа-волновых возбуждений. Здесь - ключ к разгадке.

Я сделал так, как он советовал. Сон Вики, если верить приборам, начался ровно в 3.47.91. Сон Квентина - в 3.47.91.

- Никакой разницы во времени, - сказал я. - На этот раз они начали видеть сны одновременно, можно сказать, голова в голову.

- Неоспоримый факт. Много раз я думал, случится ли это, а если случится, то когда. Но мне никогда и не снилось, прошу прощения за этот оборот в данном контексте, что это произойдет так скоро. И результат был такой неожиданный. Я внимательно изучил разницу во времени, чтобы удостовериться; есть ли здесь какая-нибудь закономерность. Закономерность явно была. Зависимость не является линейной, в графике наблюдались колебания и спады, но общий характер кривой говорил о том, что она стремится к нулю. Когда они только начали вместе спать, разница между началом их снов составляла пять-шесть минут. Медленно, но верно она убывала, достигнув сначала четырех минут, потом трех, двух. Можно было с уверенностью предположить, что в самом конце эта разница будет сведена к нулю, но мы не могли сказать, когда это произойдет. И вот сегодня, как вы сами видели, это произошло. С ревом и визгом.

- И что, это говорит вам о том, что он сошел с ума?

- Вы читали записи его ранних снов, мистер Рэнгз, и знаете, что они никогда не были точной копией ее снов. Он сопротивлялся, боролся с тем содержанием, которое она ему навязывала, искажал ее символы, маскировал и изменял их. Но его сопротивление постепенно снижалось, и в последние дни его сны все с большей точностью повторяли ее сны. Этим объясняется уменьшение временной разницы, его подсознательное сопротивление становилось все слабее и слабее, его сны все быстрее и быстрее следовали за ее снами. С точки зрения временной зависимости он все больше становился ее рабом, что отразилось на содержании его снов.

- И сегодня разница стерлась окончательно. Это значит и то, что сопротивление сломлено?

- Иного объяснения я не вижу.

- Если это так, то его сон должен быть точной копией ее сна, без всяких искажений и нюансов?

Вместо ответа Воланд пододвинул мне две странички с машинописным текстом.

Без всякого желания я начал читать.

С о н В и к и:

"Классная комната. Урок музыки. На возвышении выставлены различные инструменты. Студенты одеты в брюки до колен и куртки воспитанников Итонского колледжа. Это участники ансамбля "ОМЭН", здесь же Ивар.

Я - лектор. В академической мантии, на мне коническая шляпа, на которой изображены таинственные символы и нотные знаки. Я говорю: "Студенты, сегодня у нас урок лирики". Я объясняю, что слово "лирика" произошло от названия старинного музыкального инструмента - лиры - ручной арфы - который использовали в старые времена при пении вокализов. Я беру с возвышения лиру и пробегаю по струнам. Я говорю, что тот студент, который сочиняет лирику, на самом деле является только лирой, по буквам -l-i-а-г *, произносится как "лгун". Его зовут так потому, что он, хотя и говорит, что сам сочиняет лирику, ворует ее у настоящего сочинителя. Я говорю, что сейчас познакомлю студентов с сочинителем, не лжецом, а с настоящим автором, стихи которого нужно сопровождать звуками лиры. Давайте поприветствуем мистера Гордона Рэнгза.

Входит мистер Рэнгз, на нем набедренная повязка из шкуры леопарда.

Я прошу, чтобы мистер Рэнгз сделал нам одолжение и в нескольких словах рассказал о музыкальных возможностях суставов пальцев человека, которые можно использовать для аккомпанемента.

Мистер Рэнгз говорит: "Друзья, любители музыки, мелодические и гармонические особенности суставов человеческих пальцев безграничны, если эти суставы в хорошем состоянии и создают богатые, резонирующие звуки, а не просто хруст пересохших и потому хрупких костяшек. Такие костяшки, несмотря на все старания музыканта, способны лишь трещать да крошиться. Разрешите мне продемонстрировать вам одно из моих сочинений.

Он начал петь: "Огонь, спустись с гор, сожги все дома и вещи". При этом он ударяет по суставам пальцев молоточком от ксилофона, и они создают глубокие, слегка вибрирующие звуки. Он продолжает: "Здесь, в комнате, находится человек, который утверждает, что исполняет на своих суставах лирические песни, наподобие "Мое танго", но я с уверенностью могу сказать, что его суставы издают лишь сухой треск, подобный тому, как хрустят сломанные кости у Хэмингуэя. Короче говоря, ту песню на самом деле сочинил я, так же как и все остальные его песни. Этот человек - жуткое месиво, кисель, воображающий себя монолитом и занимающийся ничем иным, как плагиатом..." .

И так далее. Сегодня Вики снился длинный сон. Я чувствовал, что с меня хватит прочитанного. С некоторой неохотой я взял другую страничку.

* Игра слов: lira -лира, liar - лжец (англ.).

Сон Квентина:

"Лекционный зал. Занятие по музыке. На возвышении много инструментов. Присутствуют все из группы "ОМЭН" и я. На нас короткие штаны и широкие накрахмаленные воротники с длинными тесемками. Лекцию читает Вики, на ней мантия Доктора Наук, высокая коническая шляпа с колдовскими и музыкальными знаками. Она говорит, что сегодняшняя лекция посвящена лирике. Мы начинаем записывать. Она объясняет, что слово "лирика" произошло от слова "лира" - названия старинного музыкального инструмента - небольшой арфы, звуком которой сопровождались вокализы. Она берет лиру, пробегает пальцами по струнам и говорит, что один из студентов, называющий себя лириком, есть лира..."

Я почувствовал ноющую боль в основании языка, словно за него сильно потянули.

- Да, - сказал я, - думаю, что вы могли бы назвать это прорывом.

- Прорыв, затем срыв, - ответил Воланд. - Вот как я все это понимаю. Ивар может испытывать неуверенность в своей потенции. Я так полагаю, потому что однажды ночью, двадцать второго апреля, он испытывал эротическое возбуждение, думая о Вики, и решил пойти к ней домой, чтобы доказать свою половую состоятельность. Вместо этого он накурился марихуаны и потерял сознание, возможно, во избежание неудачи. Пусть так. Хорошо. Вики с самого начала чувствует его нетвердость, руководствуется инстинктивной неприязнью, она преследует в нем эту слабость, реальную или воображаемую. Ее подсознательное "я" преследует эту слабость. Все ее сны замыкаются на этом больном месте, неделя за неделей. А сегодня эти сны попадают в цель, сопротивление его сломлено...

- Я бы посоветовал, а то он так яростно сопротивляться. Он уклонялся, она атаковала, все их сны свидетельствуют об этом. А сегодня, когда он был уже не в силах обороняться, в нем не осталось больше энергии, чтобы отражать ее насмешки, и ее сон вызвал у него ощущение, что кто-то посягнул на его права. Он знал, что такой кошмар пришел извне. Он не сомневался, что в нем самом ничего подобного возникнуть ре могло. И тогда он решил, что все это надувательство, и против него составлен хорошо организованный заговор с применением снотворного, поступающих извне голосов и тому подобного. Конечно, он прав, здесь присутствуют элементы психического давления.

- Чего он не знает, и мы не могли ему этого сказать, не было просто случая, так это того, что мы не пользуемся никакими электронными трюками, а проводим исключительно психическую атаку.

- Я не понимаю одного. Почему она включила меня в свой сон, да еще в качестве лирического поэта в набедренной повязке?

- Лучше всего об этом спросить саму Вики, мистер Рэнгз. Она внизу, во дворе, ждет вас. Она считает, что вам нужно поговорить. Уходя, я сказал ему,

- Вам следовало бы каким-то образом скорректировать ваши идеи. Самые страшные войны могут зародиться именно во сне.

Он возразил:

- Ну, ну, мистер Рэнгз. Не будете же вы оспаривать, что Ивар и Вики видят самые обычные сны.

- Может быть, и не буду. Но кроме того, они ярко выраженные бойцы, особенно, если их наэлектризовать как следует.

- Именно поэтому мы должны досконально изучить, их, мистер Рэнгз. Благодаря развитой системе скрытых каналов связи, существующей между ними, они представляют нам редчайшую возможность снять электроэнцефалограммы и получить другие экспериментальные данные о самом потрясающем американском феномене - духовном единстве. Разве вы не видите, что они являются идеальной парой? Может быть, если мы изучим их поподробнее, то поймем, что духовное единство может стать одним из самых тайных и бездумных видов тотальной войны, если не основной ее первопричиной...

Несмотря на покрытое синяками лицо, она была в хорошем настроении. Как только мы уселись на лавочку, она сказала:

- Я ни в чем не виню Ивара.

- Это говорит о широте ваших взглядов, - ответил я. - А кого же вы вините?

- Никого, мистер Рэнгз. Установленный в лаборатории порядок неизбежно, рано или поздно, пришел бы к этому. Теперь мне это совершенно ясно.

- Как именно?

- Я не дура, мистер Рэнгз. Теперь я понимаю, что на самом деле они занимались электрасенсорной связью между мной и Иваром. У нас она развита весьма сильно.

- Откуда вы знаете?

- У меня есть голова на плечах. И теперь, после того что произошло сегодня, этой голове надо очень о многом подумать. Мне не надо читать записи Ивара, чтобы убедиться, что между нашими снами наблюдается соответствие, они накладываются друг на друга, перекликаются. Ни одно взаимодействие, кроме экстрасенсорного, не может этого объяснить. Например, песни, заклинания, которые присутствовали в моих снах. Вы думаете, я не знаю, что они очень похожи на те, которые Ивар продолжает сочинять для "ОМЭН"? Я пою о том, какая температура в "Солнечной короне", нулевая или еще ниже, но я никогда и словом не обмолвлюсь с ним об этом сне. Тем не менее он сочинил песню о том, какая температура на седьмом небе. Подобные вещи нуждаются в объяснении, не так ли?

- И как ты это объясняешь?

- Это сверхчувственное восприятие. Электросенсорное, мистер Рэнгз. Других объяснений нет. Вопрос состоит лишь в том, каким образом-направлено поле: от него ко мне или же от меня к нему. Теперь я абсолютно уверена, что это всегда от него ко мне. Вот почему сегодня во снах появились вы. В моем сне и, я думаю, во сне Ивара тоже, хотя лишь догадываюсь...

- Вики, я, кажется, начинаю путаться во всем этом. Какая связь между тем, что поле направлено от Ивара к тебе, и моим появлением?

- Сейчас я нарисую картину в делом. Мистер Рэнгз, уверяю вас, у меня это получится. Вы его сподвижник, соавтор, он часто этим хвастал, когда я делала комплименты его стихам. Он употребляет слово "сподвижник", подразумевая, что речь идет о творческом содружестве, где есть разделение труда между писателем и учителем вроде вас, но при этом он скрывает, что именно вы пишете такие чудесные стихи, а он их просто ворует и ставит под ними свое имя! Он всего лишь бездарный переписчик, но он заимствует вашу огромную творческую энергию, а вы достаточно щедры, чтобы оказать ему такое содействие. Таким образом, у него много тайных комплексов, которые нашли отражение в его снах, а в конечном итоге, и в моих. А сегодня все эти комплексы вырвались наружу и проявились во сне, где он, по сути дела, во всем чистосердечно сознался. Сознался в плагиате, и это признание перешло в мой сон. Конечно, он не мог смириться, что такое признание перешло из его сна в мой. Он вынужден был утверждать, что оно зародилось во мне и каким-то таинственным образом передалось ему. И, разумеется, отрицал, что оно базируется на фактах. Есть такой технический термин, как "проекция". В данном случае это перекладывание своих собственных грехов на других. Поэтому он и стал на меня орать, бить меня за его же собственные сновидения. Но, послушайте, я же знаю, как направлено поле, знаю это, благодаря вдохновенной лирике, которая исходит от такого дурня и неудачника, как Ивар. А рождается оно в таком талантливом человеке, как вы. Даже те, над которыми вы еще только работаете, которые я еще не слышала и которые не знаю. Поэтому я утверждаю, что через Ивара в меня поступает богатый психологический материал. А его источником, если хотите знать, являетесь вы. Ивар - лишь передаточное звено между вами и мной. Вот что я хотела вам сказать. А когда от одного человека к другому идет такой мощный поток, с этим надо считаться и задуматься над значением происходящего...

Боль в основании моего языка стала почти невыносимой. Язык ныл и пульсировал, вообще, ситуация была иной для меня. Муза обвиняла поэта в плагиате, в том, что на него работает другой, подлинный поэт.

- Мне кажется, ты преувеличиваешь степень передачи моих эмоций, Вики. Честно говоря, мой вклад в творчество Квентина весьма незначителен, можешь мне поверить.

- Можете говорить, что вам угодно, мистер Рэнгз, но все-таки, каким образом недотепа самостоятельно, с помощью только своего ущербного разума может достичь определенных высот и стать почти пророком? "Он ведет нас вверх по лестнице, непрерывно совершенствуя, и если его имя Мао, то значит ли это, что мы дао?" * В этом нечто гениальное. А я могу отличить гения от недотепы.

- Ты все-таки должна понимать, что мой гений тоже не создает таких вдохновенных строк. Это к твоему замечанию о недотепах, Вики. Мне хотелось бы получше во всем этом разобраться. Кажется, ты понимаешь, что Квентин лишен не только таланта сочинителя, но и чего-то еще. Например, почему ты так много внимания уделяешь его суставам? Их хрусту и тому подобному?

- О, здесь все просто. Как-то в лаборатории мы ждали вызова, а поскольку Квентин собеседник скучный, то я, просто чтобы убить время, что-то сказала о Хэмингуэе. И он рассказал мне, что вы собираетесь читать лекцию в Сантане о случаях переломов в произведениях Хэмингуэя. Мне стало любопытно. Я заметила, что это, скорее всего, маленькая энциклопедия переломов. Мужчины у Хэмингуэя всегда ломали кости, а кроме того страдали тяжелыми нарушениями потенции. Поэтому переломы костей носили не просто символический характер, а были как бы одновременно переломами в человеческих судьбах, Я сказала, что у Роберта Джордана ("По ком звонит колокол") ничего не могло получиться с Марией потому, что ему прострелили ногу, а Джейк Барнс не мог жениться на леди Бретт ("И восходит солнце") потому, что его мужское орудие разнесло снарядом во время войны. Разве эти два случая не одинаковы в принципе? И тогда я впервые заметила у Ивара его забавную привычку сосать суставы, словно леденцы. При этом на щеках у него появлялся румянец. И я тогда спросила его, не пытается ли он растворить свои суставы? Он еще больше покраснел, пробормотал что-то невразумительное насчет того, что я, мол, курю, а вот он - нет. Он действительно никудышный собеседник.

- Давай вернемся к сегодняшнему сну. Вики. Поговорим о том сне, который, как ты считаешь, возник у Ивара и перешел к тебе. Как ты думаешь, откуда там взялся я? Да еще в набедренной повязке?

- Ничего странного! Вы же творец, а он вас копирует. Тот, кто творит, всегда обладает силой, это точно! Он всегда является источником! Мужчина в набедренной повязке - олицетворение силы, в то время как сопливый плагиат - всего-навсего ребенок в детских штанишках своего старшего брата. Он ни на что не способен, кроме как сидеть со своим карандашом и записывать то, что говорит настоящий мужчина. Все так просто, и неудивительно, что его вспышка была направлена на меня, так что мне крепко досталось. Ведь это я нарисовала такую уничижающую картину, а не вы.

* Дао - путь, истинный путь. Основополагающее понятие даосизма - одного из главных направлений китайской философии.

- Понятно.

- Я до смерти хотела спросить вас вот еще о чем, мистер Рэнгз. Где вы так много узнали о синовиальной жидкости?

Я больна прикусил язык как раз в том месте, что и несколько дней назад.

- Я действительно много знаю?

- Много. Послушайте, как раз когда мы с Иваром болтали и когда я сделала замечание, что он слишком часто хрустит пальцами, он сказал, что хруст связан с синовиальной жидкостью. И что вы объяснили ему, в чем тут дело. Оказывается в ней есть мусциновые ингредиенты. И она отделена синовиальными мембранами, суставными сумками, сухожильными оболочками. Честно говоря, это на меня сильно подействовало. Когда я заканчивала школу, хотела стать врачом и ходила на курсы по медицинской подготовке. Было много занятий по анатомии и физиологии. Поэтому я знаю о синовиальной жидкости все, но не могла понять, откуда это может знать неспециалист. Где вы взяли эту информацию, мистер Рэнгз?

- Ну, взял где-то. Любой писатель много и беспорядочно читает.

- Вы могли запомнить название этой жидкости, но откуда такая информация, причем подробная, о суставах, суставных сумках, мусцине? Это невозможно себе представить, и знать это может только такой одаренный человек, как вы.

- Вики, когда-то я дружил с гитаристом фламенко Сеговиа. Он тоже учился на медицинских курсах, прежде чем забросил науку ради своей первой любви - гитары. Мы провели вместе немало вечеров, и из разговоров с ним я почерпнул много запомнившейся мне медицинской .информации. Извини меня, с тобой было приятно поболтать, но я должен идти готовиться к лекции.

- Вы собираетесь прочесть лекцию по статистическому распределению переломов костей в произведениях Хэмингуэя? Уверена, что она мне понравилась бы.

- Нет, я с этим почти покончил. Теперь меня интересуют жидкости. Роль птомаина в литературе девятнадцатого века на Пиренейском полуострове.

- Вот это да! Как это ни дико звучит, но я видела сон о птомаине в Испании. Это один из моих первых снов. Если не верите, попросите доктора Воланда отыскать запись этого сна. Если есть еще необходимость-в доказательстве существования экстрасенсорной связи между мной и вами и направленности поля...

- Хорошо. До свидания. Вики.

- До встречи, мистер Рэнгз.

- Ладно. Я буду в набедренной повязке.

Я виноват, что нарушаю правила писательской игры. Все знают о так называемой обязательной сцене. Если вы в отношениях дошли до полного размежевания и пришла пора раскрыть карты, то говорят, что вы должны довести дело до конца. Не сделать этого все равно что не вернуть долга. И в этом рассказе, в котором так много от фазы быстрого сна со всякого рода сновидениями, безусловно есть намек на еще одну сюжетную линию. На еще один конфликт между мной и Викторией Пэйлоу. Этакий трах-бабах, грохот, решительное столкновение со всеми его атрибутами, где все недосказанное должно быть досказано, а недоделанное - доделано.

Но я должен разочаровать читателя. Такое столкновение, этот трах-бабах никогда не произойдет, в этом и заключается моя обязанность перед читателем,

И неважно, как быстро вы можете двигать глазами. Именно здесь выдумка и реальность расходятся. Ведь, например, на сцене вы вынуждены держаться канона до самой развязки, а в реальной жизни от них можно в любой момент отойти. В этом большое преимущество действительности над искусством, поэтому многие люди предпочитают именно действительность.

Я хочу сказать то, что я был больше заинтересован в спасении своей шкуры, чем в развитии сюжета. У меня не было никаких обязательств, а значит, и никаких причин для встречи с Викторией Пэйлоу, и я с ней не встретился. Однако как-то раз она позвонила. Я отметил, что в этом случае поток напряженности шел от Виктории ко мне. Я имею в виду, что она звонила и генерировала волны, а я только принимал их, и они вызывали у меня быстрое движение глаз, какое бывает, как известно, когда человек видит сон.

- Мистер Рэнгз, я только хотела вам сообщить, что у меня новая гитара, за нее заплатила компания. Я бы хотела вам ее продемонстрировать.

- Вики, ты вдвое моложе меня.

- Да? Значит я вижу вдвое меньше вас? А рост? Темперамент тела? Желание?

- Это делает меня вдвое старше тебя.

- Приветствую все, чем мужчины отличаются от мальчишек. Поэтому я не отираюсь возле юнцов, а сразу обращаюсь к мужчинам.

- И тебя не волнует пропасть между поколениями?

- Меня волнуют те люди, которые знают, как ее преодолеть. Мы могли бы встретиться где-нибудь в баре, по вашему усмотрению. Или у вас дома, по такому случаю. Скажем, минут через пятнадцать.

- Ты подвижна, как та жидкость, и всегда готова взять такси.

- Но не так легко найти косточку, которую я могла бы смазать. Следует потрудиться, чтобы сыскать ее на дороге.

Говорят, что за каждым удачным мужчиной должна стоять женщина. Да, но ведь не студентка же института магии в мини-юбке и с гитарой через плечо. Возможно, прав был Роберт Грейвз *, говоря о

* Роберт Грейвз (1885-1986 гг.) - английский писатель, поэт и ученый. "Белая Богиня" (1948 г.) - один из его фундаментальных трудов.

поэзии как о матери-жене-девушке-музе, самоуверенной Белой Богине. Но неужели она должна вкладывать в наши уста буквально каждое слово? А кто же тоща мы сами? Радиоретрансляторы? Или акустические отражатели?

Я смутно вообразил, как мы с Вики лежим бок о бок в полурасслабленном, блаженном состоянии. Ее подсознание диктует мои будущие книги моему подсознанию. Я представил ее в некоем экстрасенсорном будущем, открыто предъявляющей права на мои авторские гонорары. И как меня преследуют за плагиат.

- Вики, может быть, ты и напоминаешь жидкость, но ведешь себя, как груда окаменевших бревен, которая находится в постоянном движении. И от которой, я не постесняюсь этого слова, я буквально костенею. Такой образ действий, мне не надо тебе этого объяснять, ты ведь достаточно сообразительна, вряд ли поможет тебе в достижении твоих целей. Боюсь, что мое окостенение и твое разжиживание навеки обречены идти разными дорогами. Это относительно твердого и мягкого.

- Ты тверд, как скала, мистер Рэнгз. Именно это мне и нравится.

- А ты лимфообразна, Вики, и тоже очень мне нравишься. Но на расстоянии.

- Пропасти?

- Поцелуя.

- Я слышала, что "ОМЭН" записывает новый миньон. Эту песню написал Ивар. Название что-то вроде "Птомаин в Испании падает дождем на равнины". Иисус, Мария, Петр и Павел, не значит ли это, что...

- Пользуясь вашим словарем, могу сказать, что я вырубаюсь, башка трещит, весь в холодном поту, сейчас меня кондратий хватит. Я хочу пожелать всего хорошего тебе и твоему поколению, Вики. Успеха. Чтобы на вашем пути не было пробок. До свидания. Вики!

Леопардовая шкура. Хо!

Силлогизм, серенада, спортивный свитер. Хм.