"Трагедия закона" - читать интересную книгу автора (Хейр Сирил)

Глава 19. ОКОНЧАНИЕ ВЫЕЗДНОЙ СЕССИИ

За ужином этим вечером царила атмосфера предвкушения окончания выездной сессии. Маленькое бродячее общество, которое то расходилось в разные стороны, то собиралось вновь, скоро должно было распасться раз и навсегда. Это было одновременно радостное и сентиментальное событие, на которое каждый реагировал по-своему. Сэвидж, хотя и не был бодрым и веселым, по крайней мере не выглядел мрачным, как обычно. Грин, получив от Дерика несколько гиней, как было принято согласно неписаным законам, разговорился на тему приближающегося Рождества и прислуживал за столом с видом доброго ангела. У Дерика были свои причины радоваться окончанию ссылки.

Для Хильды, как она призналась Дерику, несмотря на проблемы, которые ей скоро предстояло решать, самым главным было то, что сессия, при всех ее опасностях и происшествиях, окончилась без трагедий. Она считала, что они должны поздравить друг друга по этому поводу и отметить это событие. Миссис Сквайр, не задумываясь над причинами, страшно обрадовалась, когда ее светлость наконец заказала ужин, который можно было действительно назвать ужином. Блюда были не так роскошны, как на банкетах в Маркгемптоне и Саутингтоне, но соответствовали традициям выездных сессий, которые в последнее время были нарушены.

После ужина должен был быть совершен последний обряд – приведение в порядок счетов. Клерк судьи помимо своих многочисленных обязанностей выполнял функции, которые в более высоких кругах выполняет ревизор нанимателя. Степень ответственности в этой должности зависела от характера нанимателя. Барбер, предельно пунктуальный в технических деталях юриспруденции и настолько же безответственный в личных делах, свел процедуру к минимуму. В последний день сессии Бимиш оставлял судье на письменном столе аккуратно заполненную бухгалтерскую книгу, связку счетов, квитанций и чековых корешков. Ко всему этому прилагался краткий баланс, где были отражены расходы, счета, погашенные в период сессии, и сумма, требуемая для сведения баланса. Судья смотрел на эту сумму, тяжело вздыхал, подписывал заранее выписанный чек и возвращал всю кипу документов Бимишу. Операция занимала не более двух минут.

Но на этот раз все происходило не так, как было заведено. Хотя Хильда позволила себе некоторую экстравагантность, устроив ужин, она не забывала об острой необходимости экономии. Одержимая ею, она, как никогда раньше, стала придавать особое значение цене денег. Поэтому, войдя в гостиную и увидев аккуратную стопку бумаг и рядом неподписанный чек, Хильда опередила мужа, собиравшегося взять ручку, чтобы подписать чек, и твердо сказала:

– Я просмотрю бумаги сначала, если ты не возражаешь, Уильям.

Барбер попытался возразить, но безрезультатно. Через минуту Хильда сидела за столом и внимательно изучала каждый пункт счетов. Она трудилась около получаса, сверяя цифры и проверяя суммы с видом профессионального аудитора. Закончив проверку, обратилась к мужу:

– Уильям, я не понимаю здесь несколько пунктов.

Судья с неохотой отложил книгу, которую читал все это время, и подошел к столу, кинув на Дерика взгляд, который говорил: "Этого следует ожидать от женщин, когда они берутся за дело, в котором ничего не понимают". По крайней мере, Дерик, которому казалось, что он стал знатоком многозначительных взглядов, истолковал взгляд судьи именно так. Следует признать, что Барберу действительно удалось передать довольно сложную мысль одним взглядом.

Посторонний человек всегда испытывает неловкость, присутствуя при обсуждении финансовых вопросов супружеской четой, и Дерик тщательно старался не вникать в их разговор. Но он не мог не слышать, о чем они говорили, и с самого начала стало ясно, что судью подвергли настойчивому перекрестному допросу. Более того, до Дерика быстро дошло, что Барбер не может дать членораздельные ответы на некоторые вопросы. В счетах было что-то не так, но его светлость не смог объяснить, как и что. Наконец Хильда нашла пункт в самом конце, который заставил ее воскликнуть:

– Это возмутительно!

Судья не смог ответить ничего, кроме:

– Да, дорогая, я помню, что дал Бимишу чек.

Ты дал Бимишу чек?- презрительно произнесла ее светлость.- Хочешь сказать, что подписывал все, что он клал перед тобой?

– Но я не знал, что будет такая большая сумма. Я думаю,- его голос окреп,- от Бимиша следует потребовать объяснения по этому вопросу.

– Подожди секунду. Где чековая книжка? У тебя должна быть чековая книжка.

– Да. Ты же велела, чтобы я взял в банке в Уитси чековую книжку. Она здесь.

– Дай мне ее.- Хильда взяла книжку и быстро перелистала корешки оплаченных счетов. Затем вытащила один и внимательно его изучила.- Этот чек переправлен!- заключила она.- Буквосочетание "десят" в слове "шестьдесят" написано другими чернилами и подставлен ноль. Этот чек был только на шесть фунтов. Теперь в нем шестьдесят. Бимиш обманул тебя на пятьдесят четыре фунта и подделал счета, чтобы скрыть это. Если бы я не настояла на том, чтобы проверить цифры…

– Господин секретарь, позвоните, пожалуйста,- очень спокойно попросил Барбер.- Хильда, позволь мне самому разобраться с этим вопросом.

Вошедшему на звонок Сэвиджу было приказано сказать Бимишу, что его вызывает судья. Клерка долго не было, когда же он наконец явился, волосы его были взлохмачены, а лицо и руки испачканы. Кроме того, Дерик заметил, что у Бимиша было такое же выражение лица, как в Рэмплфорде, когда он неожиданно разоткровенничался с ним. В медоточивом баритоне клерка звучали хриплые нотки.

– Должен извиниться за свой вид, милорд,- сказал он.- Я упаковывал книги и прочее имущество.- Он двинулся к столу, где лежал подделанный чек, неестественно твердым шагом.

– Бимиш!- остановил его судья грозным окриком.- Объясните, что это значит.- Он протянут ему чек на шестьдесят фунтов.

– Этот чек, милорд?- спросил Бимиш равнодушным голосом. И тупо уставился на чек, вертя его в грязных руках.

– Я бы хотел знать, как получилось, что чек выписан на шестьдесят фунтов.

– Не могу сказать так сразу, милорд. Все должно быть записано в бухгалтерской книге.

– Вам требуется время, чтобы ответить на мой вопрос? Если так, вы можете взять все бумаги с собой и завтра представить объяснение. Должен вам сразу сказать: чек, который вы держите в руках, исправлен. Вам нужны подтверждения?

Бимиш стоял, не поднимая глаз. В одной руке он держал чек, а другой теребил свою обычно тщательно приглаженную шевелюру. Стало заметно, что он нетвердо держится на ногах.

– Нет,- пробормотал он тихо.- В этом нет необходимости.

– Вы хотите сказать, что не можете дать объяснения?

Бимиш поднял голову и ответил громко, почти с вызовом:

– Именно так, милорд.

– Вы уволены,- произнес Барбер голосом, в котором были одновременно сожаление и суровость.

Бимиш открыл рот, собираясь что-то возразить, но передумал и направился к двери неуверенным шагом.

На этом неприятный эпизод и закончился бы, если бы злой дух не подтолкнул судью продолжить разговор.

– Бимиш!- окликнул он клерка, когда тот подошел к двери.

Тот обернулся и молча посмотрел на судью. Он все еще пребывал в оцепенении, но его щеки порозовели, а губы вытянулись в твердую линию.

– Я мог бы отдать вас под суд,- заявил судья,- но не сделаю этого. Вы сами наказали себя за свое должностное преступление. Вы обманули мое доверие, доверие, которое я неосмотрительно оказывал вам в течение нескольких лет. Не стану выяснять, единичный это случай или нет. Удар, который вы нанесли своим вероломством там, где от вас ожидали честности и преданности, не измерить суммами растрат. Я также не стану выяснять причины, которые побудили вас нарушить то, что дороже всего для человека…

– Хватит!- неожиданно выкрикнул Бимиш.

Последовала зловещая тишина.

– Нечего читать мне эти дурацкие проповеди!- язвительным голосом продолжил Бимиш.- Я пока еще не в тюрьме, а если сяду, то не вы будете судить меня – в этом я уверен, слава богу! Я уволен, и хватит с этим. Не велика беда. Не одного меня уволят. В любом случае я оставался бы на этой вшивой работе не долее полугода, и вам это прекрасно известно. Вы не отдадите меня под суд – какое счастье! Вам самому место в тюрьме. Если бы законы были одинаковы для богатых и бедных, вы давно там сидели бы.

– Замолчите!- заорал судья.

– Отдать меня под суд?- не успокаивался Бимиш.- Да вы не посмеете! Только попробуйте. У меня есть что порассказать о том, что происходило во время сессии, о вас и о махинациях вашей благородной супруги. Помните, если дело дойдет до суда, вы к тому времени уже не будете судьей. Я не единственный, кто многое знает о вас, будьте уверены. Я…

– Немедленно уходите!

– Хорошо, старый петух, я уйду. Но не забывайте о том, что я сказал. Вас много раз предупреждали, и это последнее предупреждение. Вы свое получите!- И он вышел, хлопнув дверью.

В Лондон возвращались в подавленном настроении. Трудно сказать, где атмосфера была тяжелее – в вагоне третьего класса, где Сэвидж, Грин и миссис Сквайр приглушенным шепотом обсуждали падение своего коллеги, или в первом классе, где Дерик, Хильда и Барбер сидели молча, погрузившись каждый в свои мысли. Ко всему прочему добавились мелкие неприятности, связанные с обычно хорошо налаженной процедурой переезда королевского представителя с одного места на другое. Пришлось заниматься вещами, которые раньше делались как бы сами по себе. Кому-то надо было приобретать билеты, нанимать носильщиков, организовать погрузку багажа – все, с чем легко и без проблем справлялся Бимиш, легло в конце концов на плечи Дерика. Сначала он обратился к Сэвиджу, однако тот подобострастно, но твердо отказался от выполнения работы клерка.

Дерику не все удавалось сделать как надо. Судья, мрачный как никогда, делал вид, что не замечает его промахов, и успокаивал себя плитками молочного шоколада, которые поглощал одну за другой. Хильда терпела, как великомученица.

Наконец они прибыли в Лондон. Дерик проводил супружескую пару до такси, и они уехали – удрученный престарелый джентльмен и его молодая красивая жена. Королевское поручение было выполнено, "альтер эго" Его Величества перестало существовать до следующей выездной сессии – если она вообще состоится.

Поезд Дерика отправлялся с этого же вокзала через час. Он велел носильщику отнести его вещи в камеру хранения и сам двинулся вслед за ним, когда его окликнул тихий голос:

– Вы не могли бы уделить мне пару минут, сэр?

Дерик с удивлением обернулся. Он мог поклясться, что секунду назад никого вокруг не было. Кроме того, на просторной станции не было места, где можно было спрятаться, тем более такому большому человеку, который теперь стоял за его спиной. Казалось, он материализовался из ниоткуда. Дерик был не первым, кого такое появление инспектора Маллета приводило в замешательство, а свой секрет инспектор никому не раскрывал.

Дерик сказал, что у него много свободного времени до отправления поезда.

– Я думал, вы поедете прямо домой в 12:45,- предположил Маллет,поэтому у нас есть время спокойно поговорить, если вы не возражаете.

Инспектор говорил таким непринужденным голосом, что у Дерика поначалу не вызвал удивления тот факт, что Скотленд-Ярду известны возможные маршруты его передвижения. Потом, когда понял это, почувствовал неприятный холодок на спине, но это уже не имело значения.

Они молча подошли к камере хранения. Дерик подумал, где найти место на шумном вокзале, чтобы спокойно поговорить, но оказалось, Маллет предусмотрел и это.

– Начальник станции любезно предоставил нам свой кабинет,- сообщил он и провел Дерика в маленькую тихую конторку. А там, усевшись и вытащив трубку, сказал: – Я видел, как ваша небольшая компания благополучно вернулась домой. Вернулись все, кроме клерка судьи. Что с ним случилось?

– Он больше не клерк судьи. Его уволили вчера вечером. За растрату.

На лице Маллета, окутанного клубами дыма, не отразилось ни малейшего удивления.

– Тогда понятно,- кивнул он и некоторое время лишь молча курил. Затем произнес: – Итак, господин Маршалл, в прошлый раз при нашей встрече мы говорили о совсем других неприятностях, которые произошли во время сессии. Леди Барбер была тогда очень обеспокоена, но больше она ко мне не обращалась. Мне же интересно узнать, не случилось ли чего-либо необычного в дальнейшем, и я подумал, что вы могли бы рассказать мне, как закончилась сессия.

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду под "необычным",- отозвался Дерик.- Видите ли, я впервые принимал участие в выездной сессии и не знал, каких событий следует ожидать.

Маллет воспринял уловку Дерика как должное:

– Объясню, что я имею в виду. Например, то анонимное письмо в Рэмплфорде…

– Вам о нем известно?

– Естественно. Кстати, оно у меня.- Он вынул толстый бумажник из внутреннего кармана пальто.- Приехав в Уитси, судья отослал его в полицию Рэмплфорда, а они переслали его нам.

– Я не знал об этом,- сказал Дерик.

– Не знали? Он должен был это сделать. Анонимные письма заставили его понервничать начиная с Маркгемптона. Но ему не обязательно было извещать вас об этом. Думаю, многие вещи прошли мимо вас и вы не все знаете.

– А я думаю, что знаю намного больше, чем судья, о том, что там происходило,- парировал Дерик.

– Рад слышать это,- откликнулся Маллет.- Я очень надеялся, что вы сможете что-нибудь рассказать. Так что же там случилось?- Но, видя, что Дерик не решается заговорить, добавил: – Я, конечно, скоро побеседую с ее светлостью, однако было бы полезно услышать точку зрения постороннего, так сказать. Поэтому решил вас здесь перехватить, пока вы не забыли подробности.

У Дерика было смутное ощущение, что в отсутствие Хильды ему не следует рассказывать кому бы то ни было о неприятных событиях, которые случились в конце сессии, но последние слова инспектора развязали ему язык, и за время, оставшееся до отхода поезда, он рассказал Маллету обо всем, что помнил.

Позже, устроившись в неудобном с непривычки вагоне третьего класса, Дерик вновь стал перебирать в памяти события прошедших дней. К своему удивлению, он много чего запомнил. Инспектор тактично задавал ему наводящие вопросы, и Дерик припомнил множество деталей, над которыми вряд ли задумался бы при других обстоятельствах. Инспектору не пришлось выуживать из него информацию. Их разговор совсем не походил на перекрестный допрос. Это было скорее дружеское интервью. Просто каким-то инстинктивным чувством инспектор Маллет предугадывал, что именно Дерик забыл сказать или описал неточно, словно он сам присутствовал там, и подбрасывал ему вопросы, которые мгновенно оживляли память рассказчика. Впрочем, детектив задал совсем немного вопросов, в основном он молча слушал. Дерика удивило, что Маллет ничего не записывал, но он был уверен, что инспектор не пропустил ни одного его слова. У него создалось такое впечатление, будто он грузит факты в машину, которая в нужный момент выдаст готовый продукт – вот только какой?

Примерно через сутки Маллет пришел с докладом к помощнику комиссара полиции, руководившему его отделом.

– Утром я беседовал с леди Барбер, сэр,- доложил он.- Она рассказала то же самое, что и господин Маршалл. В их рассказах только незначительные расхождения.

– Это естественно,- отозвался помощник комиссара.- Что-нибудь важное?

– Мне представляется важным только один случай. Леди Барбер ничего не сказала об инциденте с дохлой мышью.

– Вот как? А вы спрашивали ее об этом?

Маллет улыбнулся:

– Нет, сэр. Я подумал, что не стоит спрашивать ее об этом.

– Как вы полагаете, это действительно случилось или молодой человек все это выдумал?

– Думаю, это правда. Он не производит впечатления фантазера.

– Тогда почему она скрыла этот факт?

– Наверное, потому, что этот случай не вписывается в ее теорию относительно остальных событий, сэр.

– Что ж, по-человечески можно понять. А в чем заключается ее теория?

– На самом деле существует несколько теорий,- пояснил Маллет.- Ей больше всего нравится идея, и она настаивает на ней, что все это дело рук Хеппеншталя.

– Так вы не сказали ей, что…

– Нет, сэр. Если вы помните, мы договорились, что не будем сообщать об аресте Хеппеншталя до окончания сессии. Я взял на себя смелость воздержаться от этого сообщения этим двоим еще на некоторое время, а то у них могут возникнуть новые идеи. Ведь нам нужны факты, а не теории, не так ли, сэр?

Помощник комиссара утвердительно кивнул и со вздохом проговорил:

– Сложилась очень странная ситуация. Вам не кажется, что следовало бы поговорить с самим судьей и попросить его сделать заявление?

– Нет, сэр. При данных обстоятельствах я считаю это преждевременным. Есть один человек, с которым мне хотелось бы побеседовать – по разным причинам.

– Вы имеете в виду Бимиша, не так ли?

– Совершенно верно, сэр. Осмелюсь заметить, что мы сможем его скоро взять. У него должны кончиться деньги.

Помощник комиссара улыбнулся и посмотрел на кипу бумаг, лежащую перед ним.

– Да,- согласился он.- Я только что просмотрел отчет об аферах ночного клуба Корки. Произведенная облава, несомненно, нанесла ему большой ущерб.

– Полагаю, там долгое время прокручивались все его легальные и нелегальные доходы,- заметил Маллет.- Несколько необычное побочное занятие для клерка судьи, вы не находите? Он очень тщательно скрывал следы. Даже управляющий клубом не знал, кем является истинный владелец. Думаю, после закрытия клуба у него образовались огромные долги, и именно поэтому он решил помочь себе, позаимствовав деньги у судьи таким грубым способом.

– Несомненно. Но это второстепенное дело. Меня в первую очередь интересует серия опасных действий в отношении судьи. У вас есть какие-либо соображения на этот счет?

Инспектор не ответил.

– У вас должна быть хотя бы одна версия, правда?- спросил начальник с упреком.

– Да, сэр, есть одна,- ответил Маллет неуверенно.- Но боюсь, она покажется вам смешной. Я хочу сказать, что факты мне известны, но я не могу понять причину, а без причины все выглядит как сущий вздор. Все правильно с точки зрения логики и неправильно с точки зрения психологии. Разве что мы имеем дело с необычным случаем психического заболевания…

– Хватит, хватит!- перебил его помощник комиссара.- Мы полицейские, а не психиатры. Ближе к делу. Выкладывайте вашу версию.

Маллет изложил начальнику свои соображения.

– Ерунда!- заявил тот.

– Так точно, сэр,- кротко согласился Маллет.

– Совершенная ерунда!

– Согласен с вами, сэр.

Пару минут оба молчали, обдумывая абсурдность сказанного детективом.

– А если вы правы, что же нам делать?- неожиданно спросил помощник комиссара.

– Ничего, сэр.

– Как ничего?

– Ничего не надо предпринимать, сэр. По логике, регулярные угрозы, нападения и все прочее, что происходило во время сессии, должно прекратиться, как только закончится сессия, то есть пропадет, так сказать, сама причина.

– Будем надеяться, что вы не ошибаетесь. Мы не имеем права рисковать, когда дело касается человека, занимающего такое высокое положение. Вы действительно считаете, что теперь ему ничто не угрожает?

– Нет, сэр, я не могу это утверждать. Ни у кого нет полных гарантий личной безопасности, тем более у такого человека, как судья Барбер. Я только хочу сказать, что любая опасность, которая может грозить ему, будет исходить из другого источника. Если, конечно, в этой истории не присутствует какой-то элемент, о котором нам ничего не известно. Здесь я не берусь судить, сэр. Я изложил вам все факты, которые мне стали известны.

– Благодарю вас, Маллет. Вы рассказали мне невероятную историю и выдвинули очень смешную версию. Я верю всему, что вы мне поведали и, черт возьми, не вижу ни одной ошибки в ваших рассуждениях. Поэтому будем надеяться, что ваше предсказание также сбудется. А как насчет следующей выездной сессии? Каковы ваши предположения насчет судьи Барбера?

– Насколько мне известно, он не будет участвовать в следующей выездной сессии,- ответил инспектор. А потом…

Мужчины понимающе посмотрели друг на друга. Обоим было понятно, что карьера судьи Барбера висит на волоске.