"За гранью мира алая заря" - читать интересную книгу автора (Dark Window)

21

— Тишшшше, — зашипели на парочку со всех сторон, и кот смущенно смолк.

— Объяви меня, дорогуша, — в центр выпорхнула Ракшаса, выставившая напоказ свою порочную красоту. — Нет, не надо, — воскликнула она через секунду. Пускай сегодня я останусь для всех прекрасной незнакомкой.

Ведущий только кашлянул и отступил в общий ряд.

— Все! — резко прервал распорядитель, выкинув вперед крыло с растопыренными перьями. — Что-то ты мне ва-араненка на-апомнила. То ли па-а стилю. То ли па-а манерам. То ли па-атому, что это мы уже слышали.

— У меня совсем другое! — возмутилась Ракшаса. — Он легенды народные, а я…

— А ты песни народные, — кашлянул Пятнистый Лунь, — вот и отправляйся-ка ты к народу! — и мощнейшим пинком Ракшаса была выброшена на свободу.

— Па-а труду и на-аграда, — раскланялся распорядитель. — Пусть па-аизгаляется в другом месте. На-арод это любит.

В центр выпрыгнули две утки с красно-зеленым оперением, прижавшиеся друг к другу боками. От обычных уток их отличало отсутствие одной ноги, одного крыла и одного глаза. Неудивительно, что они не могли существовать друг без друга.

— Наши па-астаянные гости, семья Бии Няо, — представил ведущий неразлучную пару. — Ка-ак абычно, любовная лирика на-а два голоса.

Утки слаженно кивнули. А когда начали, то удивительное переплетение не отстающих ни на мгновение друг от друга мужского и женского голосов порождало всепоглощающее чувство горькой печали.

— Ну, — пожала плечами Маруша. — И где тут любовь? Скотобойство одно. По мне на любовную лирику больше то, про карты, смахивает.

— Ты упустила главное, — заметил кот. — Местоимение «Мы».

— Причем тут оно?

— А ведь любовь — это не «ты» и «я». И даже не «без тебя весь мир померк». Первая стадия любви — завоевание. Когда две личности ищут что-то общее. Но вот завоевание свершилось. Что дальше? — кот сделал паузу, словно решил сначала сам ответить на заданный вопрос. — Для многих — привыкание, когда общество видит «мы», но на деле все глубже чувствуешь «ты» и «я». И только горстка счастливчиков, для которых «мы» продолжает звучать, идут дальше, — кошачьи глаза теперь казались кусочками лазоревого неба, которое прорвалось сквозь серость осенней грусти. — Им всегда в одном направлении, какие бы преграды не возникали на пути. Это и есть настоящая любовь. Все остальное — отмазки, да оправдание собственных слабостей.

Маруша недоверчиво хмыкнула. Вот ведь, моралиста принесло на ее голову. Нет, если бы стихи про любовь довелось сочинять ей…

— Глянь чуть влево, — зашептал кот, посмотрев мимо Маруши. Птичка незаметно скосила взгляд, рассматривая соседку. Да, той было чем гордиться. Змеиная шея позволяла просунуть голову в труднодоступные места. Рыбий хвост неласково шлепал по бокам тех, кто ненароком осмелился прислониться к спине, объятой черепашьим панцирем. И только клюв подкачал, поскольку выглядел так, словно его позаимствовали от самой обычной курицы.

— Птица Хоо, — пояснил кот.

— Она тоже будет выступать?

— Нет, — фыркнул кот. — Но ее появление всегда служит счастливым предзнаменованием. Не пойму только, за что ее упекли в клетку. Однако, готов поспорить, призрачные стаи через час-другой опомнятся и выволокут эту особу обратно. Я еще не встречал никого суевернее мертвых птиц.

— Чего пялишься, ты, чудо в перьях? — нелюбезно пророкотала птица, несущая счастливое предзнаменование. — Шагай отсюда, пока лапы целы.

И Маруша на всякий случай спряталась за своего пушистого спутника.