"Крах операции «Фокус»" - читать интересную книгу автора (Берец Янош)

Первый этап вооруженного мятежа

Общепризнанным фактом является то, что первый этап вооруженного мятежа продолжался до 28–29 октября. В этот период шла вооруженная борьба за подавление сил мятежников, но контрреволюция победила в политическом плане, что в итоге помешало верным социализму силам одержать военную победу. Первый этап завершился тем, что внешне власть оказалась в руках группировки И. Надя, однако на улицах, в различных «комитетах» и «советах» господствовали контрреволюционеры и их вооруженные банды.

Вооруженный мятеж вспыхнул почти одновременно нескольких важных пунктах города, причем контрреволюционеры применяли везде одинаковую тактику. Сначала перед тем или иным зданием появлялась возбужденная толпа демонстрантов, атмосфера становилась все более напряженной и взрывоопасной. Затем раздавались выстрелы по вооруженной охране объектов, причем толпа кричала, чтобы охранявшие в свою очередь не отвечали на огонь. Первые выстрелы на площади перед зданием радио прозвучали в 8 часов вечера, а в 10 часов начался его организованный штурм. Охрана радио получила разрешение применять оружие только после полуночи.

Примерно в 7 часов вечера мятежники захватили в свои руки несколько автобаз и после этого доставляли «демонстрантов» к различным объектам на грузовиках и автобусах. Были заняты ружейный завод, международный телефонный центр, а затем и редакция «Сабад неп».

В 19 часов перед артиллерийским училищем появилась толпа человек примерно в 300. Она требовала оружия, но благодаря решительной позиции курсантов не получила его и была вынуждена отступить. К 20 часам, рассказывают очевидцы, мятежники прибыли уже на грузовиках и открыли огонь по защитникам зданий. В 22 часа такой же вооруженный удар по школе был нанесен с другой стороны.

В период с 19 до 20 часов нападению была подвергнута судостроительная верфь в Обуде. Участники нападения, доставленные сюда на трех грузовиках, попытались заставить рабочих остановить производство и присоединиться к мятежникам. Та же тактика применялась при штурме оружейных заводов, складов боеприпасов, а затем полицейских участков и районных военкоматов.

О подготовленности мятежников свидетельствует и тот факт, что свои удары они наносили прицельно, против самых важных объектов. Понимая, например, что им не, справиться с многотысячным коллективом Чепельского Металлургического и машиностроительного комбината, контрреволюционеры решили захватить в свои руки электростанцию – сердце предприятия, выход которой из строя парализовал бы его работу. Рабочие сумели защитить станцию. Тогда мятежники попытались взять в свои руки гараж. Появились вооруженные молодчики. Чепельцы же при обороне пользовались только железными прутьями, первое оружие они отняли у мятежников. Около полуночи началось вооруженное нападение на чепельский районный военкомат, который, как, видимо, считали мятежники, в качестве военного центра мог помешать успеху всей операции против металлургического комбината. Служащие военкомата до утра удерживали здание и отступили только после того, как у них кончились боеприпасы.

После первых же успехов контрреволюционеры начали концентрировать свои силы; уже в течение первой ночи возникли крупные очаги военного мятежа. Военные силы мятежников в Будапеште были сосредоточены прежде всего в VIII и IX районах, а также в районе площади Сена. Это подтверждают и такие данные: за время вооруженных столкновений во всем Будапеште пострадало 4,12% квартир, а в VIII и IX районах соответственно 18,7% и 22,98%. Из общего числа погибших в столкновениях 22% приходится на VIII район, 14% – на I) 13% – на VII (всего на три района – 49%). Одной из главных баз вооруженного мятежа стали казармы им. Килиана, где находилось вспомогательное военное подразделение численностью в 1500 человек и хранилось оружие. Именно здесь спустя два дня после начала событий перешел на сторону «повстанцев» полковник П. Малетер направленный сюда с задачей уничтожить эту базу вооруженного мятежа.

В литературе о контрреволюции в Венгрии много места отводится вопросу о «массовой базе» вооруженной борьбы. Во всех западных материалах – начиная от доклада «комитета пяти» ООН и кончая газетными статьями – утверждается, что в вооруженной борьбе против народной власти принимали участие рабочие, молодежь, студенты. Тем самым преследуется цель доказать, что в Венгрии был не контрреволюционный мятеж, а будто бы народная революция.

Что можно сказать на этот счет? Группы, участвовавшие в вооруженных столкновениях, возглавлялись лицами, понимавшими все тонкости уличных боев. Они со знанием дела выбирали боевые позиции, профессионально определяли, какие места являются наиболее защищенными. Командирами групп являлись в основном бывшие хортистские офицеры, жандармы, нилашисты, а также некоторые военнослужащие, предавшие дело социализма и перешедшие на сторону контрреволюции. Многие из них принимали участив в деятельности различных нелегальных групп, симпатизировали старому режиму или были ослеплены личными обидами.

Организованные контрреволюционные силы сразу же нашли поддержку со стороны деклассированных элементов и уголовников. Из всех имеющихся документов видно, какую большую роль играли преступные элементы в деятельности контрреволюционных банд. Подразделения кишкунхалашского стрелкового полка 26 октября под Будапештом вступили в вооруженное столкновение с отрядом контрреволюционеров и захватили 23 бандита, в том числе 2 женщин. «Подавляющее большинство арестованных мужчин, как они сами показали, до 23 октября занимались бродяжничеством и кражами. 12 из них за два года сменили от 8 до 15 мест работы. 19 человек в течение года проживало в 6–10 местах, 2 человека признались, что являлись ранее членами нилашистской партии. Одна из женщин отсидела в тюрьме 2 года за проституцию. От 6 месяцев до 4 лет провели в тюрьме шесть других бандитов. Среди задержанных не было ни одного человека, который жил бы честным трудом», – говорилось в рапорте командования полка. Из другого документа видно, что в XIX районе контрреволюционеры предприняли попытку создать отряд «национальной гвардии» из 300 человек, и очень скоро такое количество вооруженных лиц было набрано «из хулиганствующих элементов и известных полиции преступников».

Из 89 человек, осужденных в период с 11 декабря 1956 г. по 7 января 1957 г. за контрреволюционную деятельность, 42% имели в прошлом судимость. Другими словами, преступный мир в полную силу и со слепым отчаянием встал на сторону мятежников. Причем иногда совсем и не по политическим причинам. Просто эти элементы ненавидели порядок в стране, который лишил их возможности свободного разбоя. Они взялись за оружие, выступив против спокойствия, мира, и общественной безопасности, и так стали естественными союзниками сознательных контрреволюционеров.

В боях также участвовали, гибли и простые, заблуждающиеся люди. Они оказались в плену контрреволюционных призывов и вышли на улицу с оружием прежде всего ради претворения в жизнь лозунгов «национального коммунизма». Ответственность за их заблуждения и гибель лежит на «партийной оппозиции» с ее демагогической идеологией и пропагандой. Среди тех, кто оказался и стороне контрреволюции, не разделяя ее целей, значительную часть составляла молодежь. Руководители мятежа агитаторы «Свободной Европы» с поразительным цинизмом использовали в своих целях политическую незрелость, патриотические чувства и мечты о героических подвигах детей, подростков и молодых людей. На этот счет можно тоже привести некоторые данные.

За период вооруженных столкновений было зафиксировано в общей сложности примерно 3 тыс. смертных случаев; 20% погибших составляют лица моложе 20 лет, 28% – в возрасте от 20 до 29 лет. Среди раненых доля лиц 18 лет и моложе составила 25%, а больше половины приходится на категорию от 19 до 30 лет. Под влиянием уже упоминавшейся подпольной клерикальной организации «Регнум Марианум» состояло 1500–2000 детей, подростков и молодых людей, и их деление по возрастам в 1955г. выглядело примерно так: от 6 до 14 лет– 15%, от 15 до 19 лет –38% и от 20 до 26 лет –37%. Было бы неправильным делать на основании вышеприведенных данных далеко идущие обобщения, но тем не менее очевидно – часть молодежи взялась за оружие после того, как несколько лет находилась под враждебным влиянием.

Но постепенно состав «повстанцев» менялся. После первых дней боев значительная часть молодежи сумела разглядеть настоящее лицо суетившихся вокруг нее контрреволюционеров и сложила оружие. Среди молодежи, особенно студенческой, стали распространяться настроения, которые можно было бы охарактеризовать, как «мы хотели не этого». 26–27 октября примерно 2/3 студентов покинули учебные заведения и, по сути дела, заняли пассивную позицию, о чем свидетельствует и тот факт, что в уличных боях погибло всего 20 студентов университетов и институтов. В то же время ряды контрреволюционеров все больше пополнялись закоренелыми политическими врагами народной власти, уголовными преступниками. Из открытых мятежниками дверей тюрем на улицы выплеснулись фашистские элементы, заговорщики, грабители и убийцы. В период с 25 по 31 октября на свободу было выпущено 9962 уголовных и 3324 политических преступника (в том числе шпионы и заговорщики), большая часть которых получила оружие, а другая часть включилась в деятельность политических органов контрреволюции.

На встрече представителей контрреволюционных групп 2 ноября командир отряда с площади Барош хвастался тем, «что политические заключенные, которых мы освободили, приняли участие в боях». При этом надо иметь в виду, что политическими контрреволюционеры называли всех заключенных, чтобы сделать их более привлекательными для широкой общественности.

Начальные успехи вооруженной контрреволюции в какой‑то степени объяснялись и напряженной политической атмосферой в стране. В течение нескольких месяцев общественность страны и особенно Будапешта бурлила. Различные публичные дискуссии, материалы печати привлекли внимание людей к политике, а отсутствие желанных массами решительных мер со стороны руководства усиливало недовольство даже среди простых людей. Лозунги, которыми прикрывалась вооруженная реакция, размахивание национальными знаменами, частые пения венгерского гимна затуманивали сознание трудящихся. Примерно 10–15% промышленных рабочих были выходцами из деклассированных слоев. Их представители вели агитацию «за лучший, настоящий социализм», «очищение социализма», «большую демократию», и проявлявшиеся в верхних эшелонах власти неуверенность и непоследовательность способствовали успеху такой агитации. Постепенно голос этих элементов звучал все громче и вели они себя все более агрессивно. А после 26 октября они встали во главе различных «революционных и национальных советов» «комитетов». Тогда еще контрреволюционеры терпели присутствие настоящих рабочих в этих «советах» и даже старались вовлекать их в них. На первых порах и здесь разговоры велись о защите «дела нации», о «выправлении социализма» применительно к венгерским условиям, однако постепенно на смену этим словам пришли откровенно антисоциалистические лозунги. «Революционные комитеты» стремились организовать массовую базу контрреволюции, создавали необходимые ей настроения в массах, используя лозунги, вводившие простых людей в заблуждение; на деле они способствовали формированию контр революционных органов власти.

Начиная с 25 октября прибывшие из Будапешта эмиссары предприняли попытки вызвать вооруженные столкновения во всех крупных городах страны, опираясь на помощь своих местных союзников. Сил у них для этого оказалось мало, поэтому в основном реакция занималась организацией погромов и ведением злобной пропаганды против подразделений государственной безопасности и верных делу социализма органов государственной власти.

Многим людям трудно понять организованный характер деятельности контрреволюционеров, потому что у вооруженных банд формально не было единого, центрального командования. На самом же деле существовало несколько центров. Значительное влияние на ход событий оказывала группировка И. Надя, ставшая одной из направляющих сил. Над вооруженными бандами стояло несколько командных центров, которые действовали фактически на основании единых политических и военных принципов. Нелегально созданные группы и ранее проводили свои акции, исходя, в сущности, из единых целей и действуя одинаковыми способами. «Генеральным штабом» контрреволюции с самой первой минуты вооруженного мятежа стала радиостанция «Свободная Европа».

Конечно, и тогда РСЕ была только исполнительным органом. Как писал в уже упоминавшейся книге Р. Холт, «Мюнхен ежедневно получал тактические указания из Нью‑Йорка, и как раз в середине 1956 г. директивы стали жесткими и требовательными по тону, особенно в решающие моменты». «Свободная Европа» старалась выполнить эти указания, руководить вооруженными действиями в Венгрии. «Огромное мюнхенское здание радиостанции в эти дни заполнилось прибывшими со всех концов света курьерами, делегациями различных партий и объединений, военными корреспондентами „холодной войны“, псевдоучеными, так называемыми „кремленологами“. Из Америки поступал поток телеграмм и указаний, беспрестанно проходили совещания, обстановка была как на ярмарке», – писали об этих днях бывшие сотрудники РСЕ Б. Хорват и И. Вамош в журнале «Латохатар» в феврале 1962 г.

С самого первого дня радиостанция «Свободная Европа» снабжала контрреволюционеров директивами по ведению ими как политической, так и вооруженной борьбы.

Она прямо говорила им, какие выдвигать политические требования, кого включать, а кого нет в «правительство национального единства», какие посты в правительстве должны требовать «повстанцы». На первые дни в качестве главной цели было выдвинуто достижение вооруженным путем победы или, по крайней мере, значительных результатов.

Руководители РСЕ всячески стремились побудить своих сторонников в Венгрии включиться в вооруженную борьбу с тем, чтобы в стране как можно дольше продолжались военные столкновения и состояние хаоса, в обстановке которого все большему числу реакционных элементов из‑за границы удавалось бы прибывать в Венгрию и включаться в борьбу на стороне контрреволюции. «Больше всего они (руководители РСЕ. – Прим. перев. ) опасались того, – пишут Хорват и Вамош, – как бы в Венгрии не восстановился порядок, как бы не был положен конец хаосу. Они создавали видимость, что Запад выступает за Венгрию. Венгры – вперед! Придумывая каждый час все новые и новые требования, они стремились сделать революцию (так авторы именуют контрреволюционный мятеж. – Ред. ) перманентной. Лозунг так и звучал: сделать революцию непрерывной! Не давать им ни минуты покоя, не дай бог, обстановка в Венгрии консолидируется». Радиостанция рассылала подбадривающие мятежников послания, разглагольствовала о «признательности и восхищении свободного мира» и многозначительно цитировала слова послания президента Эйзенхауэра от 25 октября: «Америка всем сердцем на стороне венгерского народа». РСЕ внушала своим слушателям, что они могут рассчитывать на помощь «свободного мира», но для этого надо продержаться еще в вооруженной борьбе. Даже в докладе пресловутого «комитета пяти» ООН признается, что «несколько передач „Свободной Европы“ создавали впечатление, будто в скором времени венграм поступит помощь».

В одном из комментариев, прозвучавших в программе РСЕ 28 октября, утверждалось, что ООН имеет право и обязана вмешаться в события в Венгрии. Западные журналисты и «случайно» оказавшиеся на территории страны другие элементы из капиталистических стран единодушно отмечали, что мятежники верили в эту помощь и ждали ее. Австрийские журналисты Ф. Молден и Э. Г. Погань писали: «Нашу машину остановили лица, вооруженные автоматами и винтовками. „Вы американцы и наверное привезли нам боеприпасы…“ – говорили они. – Эти бедняги никак не могли и не хотели понять, что мы простые венские журналисты. И такие случаи повторялись с нами снова и снова». О подобных случаях рассказывают в своей книге «Четыре дня свободы» также австрийские и западногерманские профсоюзные деятели, прибывшие 31 октября в Будапешт.

Целый ряд журналистов и очевидцев свидетельствуют, что вооруженные контрреволюционные группы обращались за помощью и непосредственно к дипломатическим представительствам. 17 ноября 1956 г. в газете «Нью‑Йорк геральд трибюн» сообщалось: «Один из отрядов направил западной миссии письмо следующего содержания: „Мы располагаем только легким оружием, для нас вопрос жизни или смерти получить от вас противотанковые орудия, огнеметы, бронебойные ружья“. Другие группы просили, чтобы США сбросили на парашютах оружие, боеприпасы и продовольствие…» Некоторые звонили в посольства по телефону и просили помощи, утверждая, что они «ведут первую битву третьей мировой войны в защиту идей и общих интересов Запада». Надежды контрреволюционеров на сей счет заметно усилились в связи с тем, что именно в этот период в Венгрию прибыли с Запада первые специально обученные военные специалисты и эксперты, а под видом медицинских посылок – первые партии боеприпасов.

Для организации военной помощи мятежникам из‑за рубежа «союз венгерских братьев по оружию» создал специальный центр под командованием А. Зако. Об этом сообщалось в чрезвычайном выпуске газеты МХБК «Хадак утьян» в ноябре 1956 г. Центр находился в Вене, но один из своих отделов он расположил около венгерской границы. Оперативное командование этого центра было, по словам его представителей, движимо «единой святой волей: помочь, если можно, оружием венгерским борцам за свободу».

РСЕ истерично призывала к продолжению боев. Она не только стремилась поддерживать веру контрреволюционеров в скорую вооруженную помощь из‑за рубежа, но и высказывала им конкретные военные советы по выбору методов и форм боевых действий. Военные установки давал бывший хортистский офицер Ю. Боршани, выступавший под псевдонимом «полковник Белл». Он прочел специальные лекции об особенностях уличных боев, о борьбе с танками, об организации обороны центров сопротивления, уверяя при этом мятежников, что им по силам победить советские войска.

С некоторыми крупными вооруженными группами РСЕ поддерживала прямую радиосвязь. С бандой из переулка Корвин ежедневно проводилось два сеанса связи: в 23 часа РСЕ передавала свои директивы и указания, а в 1 час ночи работала на прием информации мятежников.

Самая главная цель империалистов заключалась в том, чтобы сеять национализм, усиливать антисоветскую истерию и по возможности добиться сначала неучастия советских войск в действиях против мятежников, а затем и полного их вывода с территории Венгрии. Именно в этом они видели главное условие реставрации капитализма в стране. 25 октября из Нью‑Йорка в Мюнхен поступило указание, в котором особо подчеркивалась задача РСЕ: повторять, что «ответственность за кровопролитие в Венгрии лежит на Кремле, венгерских руководителях и руководителях других стран‑сателлитов». Намерения, скрывающиеся за этой директивой, очевидны: представить СССР в глазах осуждающей кровопролитие венгерской общественности как виновника, настроить ее против советских войск. И 25 октября РСЕ начала выполнять полученную директиву: «Надо отменить чрезвычайное положение и приказать советским частям вернуться в свои казармы. Только так можно положить конец кровопролитию…» Контрреволюционные банды и их агитаторы сразу же подхватили это провокационное требование.

Комитет «Свободная Европа» оценивал теперь И. Надя и его группу по тому, смогут ли они добиться вывода советских войск.