"Охотники за охотниками. Хроника боевых действий подводных лодок Германии во Второй мировой войне" - читать интересную книгу автора (Бреннеке Йохан)

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ 1942 год

ГЛАВА XIII Война с Соединёнными Штатами

– Рад, что вы приехали, Хардеген. Я знал, что вы приедете, поэтому не стал брать на себя труд посылать вам телеграмму, – сказал Шютце, когда они обменивались рукопожатиям.

– Что мне надо сделать для подготовки к выходу? – поинтересовался Хардеген, косвенно намекая на Соединённые Штаты.

Это не было простым любопытством. Он думал о том, какие проблемы предстояло решать его старшему помощнику – то ли готовить лодку к походу в Арктику, то ли в тропики.

– Простите, но я не могу ничего сказать помимо того, что вам надо быть пока готовым ко всему – и к промёрзлому северу, и к жаркому югу. Остальное решит сам шеф.

Пока что дела обстояли таким образом. По крайней мере Хардеген знал, что надо быть готовым ко всему. Надо иметь на борту электровентиляторы, которые так помогли во время последнего похода в тропики, и электропечи – на случай «арктического варианта». Кок Ханнес шастал по лодке, как домовой, до ночи, выискивая, нет ли свободного угла, куда можно было бы засунуть ещё ящик провизии. Этот Ханнес знал все про вкусы каждого и старался делать приятное всем.

Команда с подъёмом готовилась к выходу в море.

Проверили торпеды, приняли на борт топливо, провизию, а потом привезли несколько объёмных мешков – с подарками команде, потому что ей предстояло встречать Рождество в море. Эти мешки сразу взял под своё крыло старпом, потому что даже командиру нечего было знать, что там в этих мешках.

Хардеген оказался одним из первых трёх командиров лодок, кому Дениц объявил свой приказ – весьма сжатый: «Подводная война на пороге дома Рузвельта».

Лодкам было приказано занять позиции возле различных американских портов и нанести одновременный и энергичный удар.

Первоначально предполагалось участие в операции шести лодок, другие должны были присоединиться к ним позже.

– Атакуйте их! Топите их! Вы не должны возвращаться домой с пустыми руками! – такими словами напутствовал Дениц первых трёх командиров.

Командующий пристально вглядывался в лица своих молодых офицеров, пожимая им руки чуть дольше обычного.

Итак, курс – запад.

Лодка «U-123» Хардегена вначале прокладывала себе путь через бурный, неприветливый Бискайский залив и, следуя предписанным ей секретным маршрутом, незамеченной вышла на широкие просторы Атлантического океана.

Лодка на протяжении последующих нескольких дней напоминала муравейник. Подготовка к Рождеству шла во всю. В центральном посту, в самом сердце корабля, установили ёлку, украсили её игрушками и электрическими лампочками. Ёлка была самая что ни на есть настоящая, с гор Гарца, пахнущая домом.

Хардеген произнёс перед командой несколько слов, а вахтенный офицер фон Шретер сыграл на своей концертине несколько песен.

Потом начался настоящий банкет, морякам раздавали поздравительные письма из дома и подарки…

– Первой смене приготовиться заступить на вахту! Механик, готовимся к всплытию!

Подарки исчезли, огни на ёлке погасли. Рождественское торжество закончилось, рождественская картинка растаяла, как сон о другом мире, мирном и счастливом. Зашипел и засвистел воздух, вытесняя балласт. Через центральный пост на мостик поспешили закутанные до ушей, как мумии, люди. Зазвенел под их ногами трап…

Верхняя вахта тут же промокла до костей.

В те дни Атлантика была пустынным, безлюдным, вымершим местом, царством теней.

Радиостанция на лодке Хардегена принимала иногда сигналы о помощи, но лодка продолжала твёрдо идти на запад, только на запад.

Подходя к Галифаксу, увидели судно компании «Блю Фаннел Лайн» водоизмещением в 10 000 тонн. Хардеген находился некоторое время в растерянности. Операция «Paukenschlag» ещё не началась, и если он хочет потопить это судно, то не должен дать ему возможности выйти в эфир. Сложное дело, но шанс надо ловить, подумал Хардеген.

Пришлось использовать две торпеды, прежде чем судно затонуло. Но пока оно тонуло, радиостанция работала до конца. В прессе Северной Америки поднялся шум по поводу первого потопленного судна в виду канадских берегов.

Наступило полнолуние. Хардеген находился в акватории Нью-Йорка. Огни порта горели, как обычно. Американцы ни о чём не подозревали.

Это казалось невероятным. Ведь наверняка же американские военно-морские власти понимали, что опасность существует, что с началом войны какие-нибудь германские подводные лодки вполне могут появиться у американских берегов. Что это было? Полная безответственность? Или поразительная самоуверенность?

Маневрируя, Хардеген подходил всё ближе и ближе к берегу. Эхолот показывал, что глубина моря здесь всего 40 метров.

А там был Нью-Йорк – город, где Хардеген побывал, будучи курсантом. Он был первым немецким военным, который увидел этот город в военное время, хотя все-то, что он видел, – это лишь мерцающие красные и жёлтые огни, отражающиеся на поверхности воды.

Возле островка Сэнди-Хук, который делит морские грузопотоки на две части, туда и сюда шныряли буксиры и лоцманские катера, входили и выходили рыболовные суда, и Хардегену нелегко было разобраться в этой мешанине мелких судёнышек, снующих вокруг него. Но он и не думал погружаться. Вместе со старпомом фон Хоффманном они внимательно изучали порт, проверяли эхолотом глубины и сверяли их с показаниями карт, составляли план атаки.

Время операции «Paukenschlag» пошло.

Пристальное внимание Хардегена и Хоффманна привлёк к себе крупный танкер. Тяжело гружёный, он покинул нью-йоркский порт и взял курс на нантакетский плавучий маяк, чтобы далее выйти в Атлантику.

Торпеда попала по центру танкера. Вспышка осветила ночное небо, словно гигантский маяк. Когда вода осела, над судном висел огромный чёрный гриб дыма. Мачты покривились. Его радиостанция посылала в эфир слова: «Танкер «Норнесс» наскочил на мину к югу от Лонг-Айленда».

Хардеген истратил ещё одну торпеду, чтобы ускорить конец танкера. Торпеда попала в корму, где у танкеров обычно находится машинное отделение. Это ускорило гибель судна. Корма его ушла под воду, а нос остался торчать поверх здешних мелких вод.

Через несколько часов американское радио передало предупреждение на все суда и сообщило о гибели танкера в районе Лонг-Айленда в результате взрыва неустановленного происхождения.

По какой-то странной причине американцы не дали названия потопленного танкера.

– Ну что ж, – улыбнулся Хардеген, – у кого совесть чиста, у того и сон крепок. Эти рождественские гуляки даже не подозревают, что это была подводная лодка.

Стали ждать.

По приближении рассвета лодка ушла подальше от берега и легла на грунт. На следующую ночь лодка вошла ещё глубже в нью-йоркскую бухту. Здесь было так мелко, что о погружении даже и думать не приходилось. Несмотря на огни порта и бесчисленное количество снующих судёнышек, Хардеген решил атаковать с надводного положения.

Здесь не было и намёка на противолодочную оборону. «Подводные лодки? Да это невозможно», – утверждали американские эксперты.

Хардеген начал атаку. Выпустил торпеду по танкеру и попал. Ночное небо стало светлым, как днём, танкер заполыхал. Второй торпедой Хардеген прикончил танкер. Он погрузился кормой, а нос и мачты, как и у первого, остались над поверхностью здешнего меловодья.

«Потопление танкера «Норнесс» могло быть делом только подводной лодки», – заявил в американских газетах командующий соединениями ВМФ района Ньюпорта. Судно, добавил он, шло под панамским флагом, погибли два члена команды.

На следующий день пресса и радио широко подали потопление второго танкера. Судно не смогло воспользоваться радиостанцией, а радио и газеты не дали никаких названий, поэтому на лодке не знали, что за судно они потопили.

После этого Хардеген решил подождать подхода судов, которые, согласно удивительно точным сообщениям германской службы радиоперехвата, шли курсом на Нью-Йорк.

Он игнорировал проходившие мимо мелкие суда, не выдавая себя. Единственное крупное судно, появившееся в поле зрения следующим утром, оказалось из дружественной страны – испанским.

После объявления войны американцы мобилизовали, конечно, все имевшиеся под рукой эсминцы. Но разведке на море нельзя научиться по одним учебникам, требуется постоянная практика. Тренированный глаз Хардегена то и дело обнаруживал противника раньше, чем тот успевал засечь его.

Несколько более докучливыми оказались американские самолёты, но бомбы, которые они сбрасывали, по сравнению с британскими казались невинными детскими хлопушками.

Тем временем в Нью-Йорке царило возбуждение. В газетах и по радио объявили, что подводная лодка, имевшая наглость проникнуть в пределы ближайших подходов к нью-йоркской гавани, атакована и уничтожена с самолёта.

Несколько дней спустя американцы были вынуждены подправить прежние сообщения. Потому что уже после того как лодка была официально потоплена, этот подводный фантом продолжал стрелять настоящими торпедами. В результате мощного взрыва на дно пошёл 4-тысячный танкер из Нью-Йорка. Как и в случаях с предыдущими танкерами, нос и мачты этого танкера остались торчать над водой.

– Мы экономим нашим американским друзьям большие деньги на плавучих маяках, – с издёвкой прокомментировал Хоффманн. – У них сейчас такой освещённый фарватер.

Удар следовал за ударом.

Вблизи американского берега на близком расстоянии торпедой было разломлено надвое небольшое грузовое судно. Взрыв сотряс лодку, обломки железа, свинца, дерева взлетели в ночной воздух. Наблюдатели на мостике испуганно присели, спрятавшись за ограждение мостика.

Потом в поле зрения стали появляться судно за судном. Первым был маленький танкер. У Хардегена оставалось лишь две торпеды. Жалко было тратить торпеду на такого карлика.

И Хардеген решил атаковать карлика артогнём. Но чтобы не упустить возможности напасть и на большое судно, он принял безрассудно смелое решение: ворваться в середину группы. Его офицер-артиллерист поначалу в нерешительности стоял, переминаясь с ноги на ногу.

– Ну что, артиллерия? – спросил Хардеген. – Я никогда не учился артиллерийскому делу и ничего не смыслю в этом. Но мне эта идея улыбается. Нам надо воспользоваться эффектом внезапности и оцепенения первых секунд. Эти ребята там даже и не знают, как выглядит боевая рубка подводной лодки. Чем наглее и неожиданнее будет атака, тем большим будет там оцепенение.

– Хм, – подал голос Шретер, – я бы не сказал, что это раз плюнуть, командир.

– Знаю, знаю. А дальше скажешь, что у тебя есть жена и нужно подумать о семье.

Шретер засмеялся и сказал, что, по его мнению, артиллеристы справятся с делом.

– Несмотря на то, что это… – Шретер с сомнением покачал головой.

– Командир обращается к команде. Мы сейчас собираемся атаковать танкер артиллерийским огнём, а потом торпедами – транспорт. Суда идут в настоящий момент в кильватерном строю. Мы подстраиваемся в кильватер и постепенно догоняем их, – объявил по корабельной трансляции Хардеген.

Затем он стал раздавать команды. Вначале его голос звучал спокойно, затем слова команд стали отрывистыми и решительными:

– Дистанция 500. Руль право восемь. Так держать!

Потом – команде:

– Мы сейчас занимаем позицию для первой атаки.

Снова последовали команды:

– Оба полный вперёд… На верхней палубе, крепче держаться… Оба средний вперёд… Десятью снарядами… Огонь!

Прогремели десять выстрелов.

Самые же первые снаряды попали в машинное отделение танкера, и он лишился хода. Следующие снаряды попали в трюмы, разнесли надстройки. Стала выливаться горящая нефть. Хардеген приотстал. Горящий танкер заметно осел.

– Бог помогает пьяным и дуракам, командир, – произнёс Шретер. Хардеген вначале нахмурился, а потом рассмеялся и ткнул Шретера в бок. Для долгих разговоров времени не было.

Остальные суда бросились врассыпную, как овцы при приближении волка. Хардеген собрался развернуться для торпедной атаки, но тут забарахлил левый дизель. Прорвало патрубок водяного охлаждения.

– Механик, залатайте его, и поскорее двигайтесь! – крикнул вниз командир. Вокруг находились транспорты, и среди них – Хардеген, беспомощный, как охромевшая утка.

И вот в темноте на фоне звёздного неба показалась тень – прямо по курсу торпедного выстрела.

– Аппарат – пли!

У Хардегена была молниеносная реакция: прицелился, выстрелил, попал. Судно развалилось, и ещё 5 000 тонн поступили на лицевой счёт Хардегена.

А что же случилось с тем торпедированным танкером? Он сильно отстал, и двигался противолодочным зигзагом, то к берегу, то от берега.

Внезапно Хардеген почувствовал запах горящего дерева. Он поставил лодку против ветра и пошёл на запах. Запах стал усиливаться. Хардеген то поднимал к глазам бинокль, то принюхивался, как охотничья собака. Нет, его не собьёшь со следа! Вот оно, наконец! Прямо по курсу появились два смутных силуэта, которые постепенно стали принимать более ясные очертания. Два судна шли малым ходом. Одно из них, танкер, стало делать зигзаги – то шло в сторону открытого моря, то ложилось на курс к берегу. Хардеген решил пойти на уловку. Он круто отвернул, словно танкер ничуть не интересовал его. Капитан танкера поддался на хитрость и тут же лёг курсом к берегу. Тогда Хардеген развернулся и, получив удобную позицию, выстрелил. Торпеда попала в корму, в район машинного отделения. У Хардегена это была последняя торпеда.

– Право на борт! Идём домой!

Не успел Хардеген произнести эти слова, как ему доложили:

– Цель справа на траверзе.

– Это, видно, одиночка. Сразу бросится бежать, как заметит нас, – как бы мимоходом бросил Хардеген.

Тем временем стало светать. В любой момент неизвестное судно могло заметить подводную лодку. А погрузиться Хардеген пока не мог, в этих местах было мелко.

Силуэт, выплывавший на фоне все ещё тёмного западного небосклона, становился всё больше и больше.

«У шкипера этого старого корыта крепкие нервы, – подумал Хардеген. – Он и не думает спасаться бегством.

Внешне судно напоминало китобойную фабрику, и Хардеген оценил его в 16 000 тонн. Но у него не осталось ни одной торпеды. Что же делать?

– Механик, поторопитесь там с левым дизелем. Как только наладите, давайте оба полный без дальнейших приказаний. Механик, выжмите из них все что сможете.

– Есть!

Им не надо было долго объяснять.

Гигантское судно продолжало идти прямо на лодку, которая не могла ни погрузиться здесь, ни уйти на скорости. Верхние вахтенные нервно сжимали поручни. Колосс надвигался, становился всё ближе и ближе. Нос, разрезавший волны, вызывал ассоциации с жующими челюстями допотопного монстра. 300 метров… 280… 250… 200 метров…

В последнюю минуту механик извернулся-таки. Левый дизель ожил и заработал на полную мощность. Но китобой не отставал, держась в паре сотен метров. Тем временем море стало неспокойным, и, как ни любил Хардеген прибегнуть к пушкам, сейчас это было невозможным. И море оставалось мелким. Каждые несколько секунд на мостик поступали сообщения о промерах дна.

Хардеген выпустил несколько сигнальных ракет в сторону китобоя, но на его капитана маленький фейерверк не произвёл ни малейшего впечатления. Его радиостанция не умолкала, сообщая о движении лодки и её позиции.

«Подводная лодка, – передала радиостанция, – должно быть, израсходовала боеприпасы, поскольку не делает никаких попыток атаковать».

«Даже если бы у меня и осталась торпеда, – подумал Хардеген, – что толку одна торпеда на шестнадцатитысячник? Да потом ещё эсминцы и самолёты налетели бы, как осы».

Уже вполне рассвело.

– Могло бы быть весело, если бы не было опасно, – сказал Хардеген. – Внимательнее смотреть, нет ли самолётов, и наблюдать за горизонтом.

Метр за метром лодка стала уходить.

Через некоторое время китобой стал понимать, что дальнейшее преследование бесполезно, и изменил курс. В этот же момент над горизонтом появились самолёты.

– Ещё сотня метров – и мы будем на глубокой воде, – крикнул на мостик штурман.

Прошли сотню метров, другую, самолёты угрожающе увеличивались в размерах. Лодка была нормально удифферентована, готовая срочно погрузиться в любой момент, и, когда самолёты уже собрались было атаковать её, она с ходу ушла под воду и исчезла в спасительной глубине.

Перед погружением радист в последний раз услышал поражённый танкер:

«SOS! SOS! Срочно. Быстро тонем».

Наступил вечер, прежде чем Хардеген рискнул высунуться из воды, готовый в любой момент срочно погрузиться. Всплыли как раз под грозовыми тучами, среди дождя, порывов ветра, вспышек молний.

– Как раз то, что прописал доктор! – весело заметил Шретер.

– Прямо-таки театральный финал операции «Paukenschlag», – отреагировал Хардеген.

Он ещё не знал, что это на самом деле пролог, за которым последуют опасности и тяжёлые потери, над которыми пока что навис покров неизвестности, как и над будущим «серых волков» океана.

Хардеген потопил 53 000 тонн. Две другие лодки потопили вместе 75 000 тонн. Всего в ходе операции «Paukenschlag» в американских и канадских водах было потоплено восемнадцать судов водоизмещением 125 000 тонн.

«Противолодочная оборона была в зачаточном состоянии. Она неорганизованна и там, где мы сталкивались с нею, выглядела неподготовленной и неэффективной», – скромно докладывал Хардеген.

Его тем временем наградили Рыцарским крестом. Но чуткое ухо его адмирала не могло не услышать скрытый подтекст в словах Хардегена: мол, впредь на этих богатых и сочных пастбищах уже, возможно, и не удастся порезвиться, так что зря направили на операцию «Paukenschlag» так мало лодок.

Но Дениц был – или казался – довольным.

Во время следующей операции у американских берегов Хардеген увидел, что ситуация сильно изменилась…

Основные судоходные пути охранялись патрульными кораблями, широкие пространства над морем патрулировались самолётами, появилось множество ловушек для лодок, готовых поймать ненавистную «нацистскую подводную лодку» и пустить её на дно.

В один из вечеров Хардеген атаковал маленький и с виду беззащитный сухогруз. Судно так дымило, что его трудно было не заметить, и оно поплатилось за свою неосмотрительность. Торпеда поразила его в корму.

– С него хватит, – сказал Шретер, который теперь стал старпомом у Хардегена.

С ним согласился и Хардеген. Каково же было их удивление, когда они увидели, что маленькое судёнышко и не думает удирать из опасных вод. Да, оно немного накренилось, появилось немного огня. И только. Команда, казалось, не особенно торопилась спускать шлюпки. То есть они спускали, но делали это настолько неторопливо, словно покидать тонущее судно было для них самым естественным делом. Странно, очень странно.

– То ли у этим ребят нервы, как у носорогов, то ли…

– Орудия к бою! – приказал Хардеген, не отрывая глаз от противника.

Он заметил, что судно продолжает медленно двигаться, чуть поменяло курс и сейчас шло прямо на лодку. Хардеген счёл за лучшее уходить полным ходом. Не успел он отдать приказ, как на подозрительном судне попадали маскировочные щиты, брезентовые покрытия, сразу стали видны пушки, и на лодку обрушился град снарядов и пуль. Некоторые пришлись по цели, и Хардеген вздрогнул, словно его ударили тысячью ножей: уязвимый прочный корпус мог не выдержать этого шквала. Рядом с ним со стоном упал курсант.

Потом пошли глубинные бомбы.[24] Море гудело и пенилось. Фонтаны воды поднимались к небу. Лодку швыряло как пробку в кипящей воде.

На мостике среди свиста пуль и грохота надводных и подводных взрывов оставались только командир и Шретер, оглохшие от этого ада. Красные, зелёные и белые трассирующие снаряды старались достать их. Постепенно, однако, по мере увеличения дистанции, стрельба стала вначале спорадической, а затем прекратилась.

Внимание Хардегена сосредоточилось на молодом курсанте, раненом рядом с ним. Его осторожно спустили в лодку. Правую ногу почти оторвало снарядом, который прошил ограждение мостика. Курсанту вкололи двойную дозу морфия. Он лежал, ни на что не жалуясь и, видимо, успокоенный.

– Судно, судно, – заговорил он, когда над ним наклонился Хардеген, – надо от него отделаться.

Шретер кашлянул и полез за носовым платком.

Тем временем «группа паники» с корабля-ловушки уже вернулась обратно на борт. Хардеген, уже погрузившийся, осторожно подбирался к своему необычному противнику.

Когда торпеда попала в цель, курсант закрыл глаза. Взрыв вызвал детонацию глубинных бомб, сложенных в корме, и снарядов, лежавших у орудий. Корабль разнесло на куски.

Вскоре Хардеген получил ещё одно доказательство, что американцы всерьёз озаботились подводной угрозой и приняли энергичные меры по её отражению.

После того как он атаковал танкер, который запылал как факел, гидрофоны зарегистрировали быстро приближающийся пронзительный звук винтов. Хардеген увидел маленький охотник за подводными лодками, идущий прямо на его перископ. Это был весьма проворный катер. Он проскочил близко над лодкой и сбросил глубинные бомбы. Хардеген успел увидеть в перископ, что катер готовится сбросить новую партию глубинных бомб, развернувшись на обратный курс. Пришлось уйти на глубину, оставив танкер, который пылал, но не погружался. На последний удар времени уже не было.

Да, у берегов США обстановка здорово изменилась. Куда бы Хардеген ни шёл, везде он натыкался на эсминцы и самолёты. Но это не отваживало его от охоты, он продолжал искать подходы к портам в поисках добычи. И прежде всего его интересовали танкеры и танкеры. Потому что горючее – это артериальная кровь современной войны.

Одной из его следующих жертв оказался танкер, который был торпедирован и охвачен пламенем в непосредственной близости от фешенебельного курортного пляжа Джексонвил-Бич, топливо из него растеклось и покрыло большую площадь. Прилетели самолёты, за ними пришли эсминцы. Море здесь было до неприятного мелким, и Хардеген не нашёл ничего лучшего, как затаиться на грунте и изредка, если позволяла обстановка, осторожно менять позицию.

На мелководье и эффект глубинных бомб был соответственно чувствительнее. В лодку стала поступать вода, начала подтравливать система сжатого воздуха. Ребёнок мог пальцем показать, где лежала лодка.

Новые бомбы, новые повреждения.

Внезапно лодка перестала двигаться. Глубинные бомбы вывели из строя оба электромотора.

– Механик, есть ли шансы сохранить шкуру? – спросил Хардеген.

– Не так много, командир. Но – пока живёшь – надейся. Эти ребята наверху тоже не без греха.

– М-м… На это нельзя полагаться. Готовим спасательные аппараты. Уничтожить все секретные материалы. Приготовиться к затоплению.

Но механика не смутили эти тревожные распоряжения командира. Он бросил на командира уверенный и спокойный взгляд и как ни в чём не бывало отправился делать свою работу, которая требовала от него и его людей высочайшего напряжения.

После нескольких часов работы они сделали все что надо, и электромоторы вновь заработали.

Последней торпедой поразили грузовое судно. Пушка тоже сказала своё слово. По дороге домой они несколько часов решетили судно-пятитысячник 20миллиметровами снарядами. Хардеген кружил вокруг него, обстреливая со всех сторон. И всё-таки потопил. Итог его операции составил 79 000 тонн. За что получил благодарность признательной нации и дубовые листья к Рыцарскому кресту.