"Жизнь втроем, или Если любимый ушел к другому" - читать интересную книгу автора (Шилова Юлия)

 ГЛАВА 17

Я вышла из Леркиной комнаты и направилась в сторону входной двери для того, чтобы выйти из дома и подышать свежим воздухом.

Гуляя по сосновым аллеям, я думала о том, как же можно так жить, как живет Лера. Молодая, красивая, а столько дури в голове. Неужели она сама не понимает всю шаткость своего положения в этом доме?

Да ты хоть десятый размер груди себе сделай и катай ее на коляске, если Тигран встретит другую, то его вряд ли что-то остановит. В этой жизни можно рисковать чем угодно, но только не своим здоровьем. Если бы Тигран хотел жениться на Лерке, то он бы сделал это сразу, как только с ней познакомился. На начальном этапе отношений еще что-то можно изменить, но сейчас вернуть утраченные позиции уже невозможно. Да и где гарантия того, что, если Лерка забеременеет, Тигран захочет этого ребенка и разрешит ей его оставить. Ведь он же может запросто послать ее на аборт, а в ее обязанности входит ублажать своего любимого и всегда с ним соглашаться.

Если честно, то мне вообще непонятно, на что Лерка рассчитывает. Где гарантия того, что Тигран купит ей собственный дом и не забудет указать в завещании ее имя. Наследник у этой империи уже есть, и это Олег. Если Тиграну удастся вернуть своего блудного сына обратно (а в этом я даже не сомневаюсь), то не факт, что после смерти Тиграна Олег захочет видеть в своем доме помешанную на деньгах Лерку. Получается, что у Лерки нет никаких гарантий. Она просто живет одним днем, терпит жуткие побои и боится заглядывать в будущее.

Хотя кто знает? В этом незнакомом для меня мире свои правила игры, и вполне возможно, что, если Тигран предпочтет увидеть на Леркином месте другую, он даст ей щедрые откупные, чтобы она жила безбедно, ни в чем не нуждалась и искала себе нового покровителя.

Остановившись, я достала мобильный и набрала телефон матери для того, чтобы узнать, как там Марк. Мать взяла трубку не сразу и произнесла грустным голосом:

— Маркуша простыл сильно. Завтра будем возвращаться в город. Нужно будет вызывать врача.

— Что, совсем плохо? Температура большая? — при мысли о том, что мой сын болен, меня всю затрясло.

— 37 и 8. Говорит, горло очень болит. Глотать больно. Все обложено. Кашель сильный. Сегодня местный деревенский фельдшер пришел его посмотреть, кое-какие таблетки и микстуры дал, но сказал, что нужно ехать в город. Так что мы завтра утром в город поедем. А ты когда вернешься из своего пансионата?

— Мама, я постараюсь как можно быстрее, — чуть не плача произнесла я.

— Возвращайся, Маркуша по тебе уже истосковался. Ты на сколько дней путевку взяла?

— Ты знаешь, тут просто номер пустой. Поэтому можно жить столько, сколько захочешь. Но я уже тоже домой хочу. Я на днях постараюсь приехать.

Почувствовав, как по щекам потекли слезы, я вытерла их тыльной стороной ладони и постаралась взять себя в руки, чтобы мама ни в коем случае не почувствовала, что я плачу.

— Я теперь за Марка переживать буду.

— Не переживай. Завтра врача вызову и его выхожу. Просто приезжай побыстрее. Мы по тебе очень скучаем.

Мама немного помолчала и добавила:

— Ксюша, ты только обещай, что не будешь на меня ругаться, — вздохнула она.

— А что случилось-то?

— Нет. Ты сначала пообещай.

— Хорошо, обещаю, — я почувствовала, как у меня учащенно забилось сердце.

— Я Паше сама позвонила. Все-таки отец же.

— А он тебе ни разу не звонил?

— Ни разу. Ты не переживай, я ему про тебя ничего не говорила. Мы с ним по поводу ваших взаимоотношений даже не разговаривали. Я просто сказала, что тебя в Москве нет, что ты уехала в пансионат. А позвонила я ему по необходимости. Все-таки он не чужой, отец же. Чтобы там между вами ни было, но к сыну он всегда хорошо относился и очень сильно его любил. И я уверена, что не только любил, но и любит.

— И что это была за жизненная необходимость? — всерьез заинтересовалась я.

— Ну ты сама посуди: не поеду же я с больным ребенком, у которого температура, на автобусе, а затем на электричке. К чему такие жертвы, если у его отца автомобиль есть? Я позвонила Паше и попросила завтра утром за нами приехать и увезти в город. Тем более завтра суббота. Он не работает. Мы по дороге в город сразу с мобильного телефона врача на дом вызовем. Если по субботам не сможет прийти врач из бесплатной поликлиники, тогда придет из платной. Да и Марк уже по папе соскучился. Бабушка бабушкой, а родителей ребенку не хватает.

— А Пашка что?

— Знаешь, он даже обрадовался, что я позвонила. Пообещал завтра же приехать. Только он будет не один, а со своим другом Альбертом. А по мне разницы нет, с кем он будет. Мы с внуком на заднее сиденье сядем. Хочет взять друга — пожалуйста.

— Мама, я тебя умоляю! Позвони Пашке, скажи, что все отменяется, что ты хочешь пожить на даче и пока ему приезжать не стоит.

— Но почему?

— Потому что Пашка постоянно меня пугает тем, что отберет у меня ребенка. А сейчас самый подходящий момент.

— Да куда ж он его заберет?

— К своему хахалю, Альберту. Они создали гей-пару. Пашка вполне счастлив. Ему только ребенка не хватает. Мама, Пашка своего не упустит. Он может просто воспользоваться тем моментом, что меня нет рядом. Я тебя очень прошу — закажи такси и доберись в город сама.

— Ксюша, но ведь это очень дорого! Ты представляешь, сколько будет стоить такси до Москвы? — тут же возразила мне мать.

— Я тебе деньги отдам. Мама, ну что, мы не в состоянии заплатить за такси?!

— Да какое такси в деревню поедет? Придется в два конца платить.

— Мама, я же тебе сказала, что я деньги отдам, — занервничала я еще больше. — Ты хоть расслышала то, что я тебе сказала? Пашка поменял ориентацию. Вернее, он, видимо, всегда был геем, только умело от меня это скрывал. Зачем Марку видеть, как отец и его любовник обжимаются, глазки друг другу строят да за задницы друг друга щупают.

— Доченька, что ты такое говоришь?

— А то, что с Пашкой у меня — все. Полный разрыв! Развод, и никаких компромиссов. Мам, ты можешь понять, что Пашку больше женщины не интересуют?

— А его женщины и не должны интересовать. Его должна интересовать только одна женщина — это ты.

— Мама, его не интересую ни я, ни другие женщины. Его мужики интересуют. Ты что, никогда не слышала про геев?

— Он что, "голубой"??? — наконец дошло до моей матери.

— "Голубой". А приехать он к тебе завтра хочет со своим любовником Альбертом, в котором он теперь души не чает.

— Что-то я за Пашей раньше ничего подобного не замечала.

— Я тоже. Но теперь у него словно башню сорвало.

— Так что ж, у Марка теперь вообще отца не будет? — испуганно произнесла мать.

— Будет. Никто его отца лишать не собирается, но только если он захочет проведывать своего ребенка, то пусть он это делает без своего любовника. Ни к чему малышу знать, что у папы крыша поехала. Мама, я тебя умоляю, вызови такси, — простонала я. — Если Паша меня не добьет, то это будет не Паша. Он может просто забрать ребенка для того, чтобы сделать мне еще больнее. Он же сейчас меня так ненавидит.

— Что значит забрать? А кто ему даст?! — не могла не возмутиться мать. — Ты же говорила, что у Паши появилась любовница.

— Вот видишь, как в этой жизни бывает. Оказалось — не любовница, а любовник. Вот и пойди разбери, что лучше, что хуже.

— Срам-то какой, — только и смогла сказать мать. — Я завтра такси вызову. Не нужен он нам со своим Альбертом.

— Мамочка, ты не представляешь, как я тебе благодарна.

Сунув трубку в карман, я посмотрела по сторонам и остановила свой взгляд на дереве, которое стояло совсем рядом с высоченным забором. Если забраться на дерево, то можно легко дотянуться до забора, спрыгнуть вниз и покинуть территорию дома. Лерка сказала, что отсюда сбежать невозможно, а это мы сейчас проверим. Было бы желание. Просто раньше мне не хватало решимости.

Перед глазами возник болеющий Марк, сердце защемило с такой чудовищной силой, что мне было достаточно сложно сдержать рыдания.

А затем в памяти отчетливо нарисовался тот кошмарный день, когда в квартиру ворвались какие-то отморозки и расстреляли Ирину. Я вдруг подумала о том, что с меня хватит. Мне пора начать жить своей жизнью, той, которой я жила раньше. И пусть в прошлой жизни нас было трое: я, Пашка и наш ребенок. Пашу перечеркиваем красной чертой. Гудбай, Паша! Нас теперь будет двое, и мы обязательно справимся.

Мне никогда не понять тот мир, которым так бредит Лерка, которая подкупает меня своей откровенностью и ни перед кем не скрывает свою меркантильную сущность. Она честна со мной, с собой и с этим миром. Мне никогда не понять вкуса дорогого шампанского, если ты пьешь его по всем правилам светского этикета. Мне проще выйти с этой бутылкой под дождь, пить прямо из горла и скакать через лужи. Я хочу вернуться к себе в ту жизнь, в которой пусть и нет таких роскошных особняков, дорогих автомобилей и сумок, с которыми привыкла выходить в свет сумасбродная Лерка, зато там есть свобода и не все так фальшиво, как здесь.

Господи, как же хорошо, что на мне никто не вымещает свой гнев, никто не поднимает на меня руку, что мне не нужно идти к пластическому хирургу и накачивать свою грудь не до совершенства, а до безумия. И пусть у меня нет этих проклятых денег, которые дают нам ощущение уверенности в завтрашнем дне, зато у меня есть свое мнение, свое личное время и своя жизнь.

Конечно, я не буду отрицать, что хотела бы жить в огромной квартире где-нибудь на Остоженке, иметь мобильный, инкрустированный бриллиантами, точно такой же, как у Лерки, ездить по самым дорогим курортам и смотреть из окон дорогого авто на московскую слякоть и непогоду. Я бы этого желала, но не такой ценой. Не святая же я, в конце концов, и не сумасшедшая, чтобы говорить, что деньги — это дерьмо.

И уж если, как говорит Лерка, всех адекватных богатых уже разобрали, а к холостым не пробьешься, затопчут, то по мне лучше быть любовницей хорошего и обеспеченного мужчины, который будет бояться тебя потерять и относиться к тебе с уважением. В конце концов, на скамейке запасных я еще не сидела, а допинг в виде бурного и страстного романа не помешал еще ни одной женщине. Ведь в этом тоже есть своя фишка, когда ты свободна, а он женат и связан по рукам и ногам. Говорят, скамейка запасных заставляет чувствовать себя несчастной, но я, честно, не знаю, потому что никогда на ней не оказывалась. Ведь в этом тоже что-то есть — когда ты свободна, обеспечена и любима, а в знак любви твой благоверный обеспечивает тебе щедрое ежемесячное содержание.

Боже, неужели я у Лерки набралась? Говорят же: с кем поведешься, от того и наберешься. Я начинаю рассуждать точно так же, как рассуждает она. Нет, я не из тех, кто может принести себя в жертву. После того как меня предал тот, кого я любила, я уже на это не способна.

Каждая женщина мечтает вытянуть в этой жизни свой счастливый билетик. Но только мне пока не до билетика, мне бы вернуться в свою жизнь и обнять сына.

Недолго думая, я подтянула свои джинсы, закатала рукава и попыталась залезть на дерево. И у меня получилось. Просто мне пришлось вспомнить детство, наш двор и то как я вместе с дворовыми мальчишками карабкалась по деревьям, изображая Тарзана. Чем выше я лезла на дерево, тем больше ощущала подсознательный страх и сильную тревогу.

Дерево находилось рядом с высоченным забором, и если я смогу долезть до уровня забора, перелезть через него и прыгнуть вниз, то я окажусь на свободе. Правда, забор настолько высок, что при прыжке я могу переломать руки или ноги, но это будет уже другая история. Я все равно смогу вылечиьтся и зажить своей жизнью.

Сидеть в этом доме и ждать звонка Олега, который никогда не позвонит, просто бессмысленно. Собравшись с силами, я все же залезла так высоко, что можно было перебраться с дерева на забор.

Увидев установленную в нескольких метрах от меня на заборе видеокамеру, я подумала о том, что успею перескочить через забор незамеченной, но в этот момент послышался громкий лай собак, которые неслись к дереву, на которое я залезла. Следом за собаками бежали трое охранников, доставших оружие, и стреляли в воздух.

"Вот черт", — пронеслось у меня в голове, но отказываться от задуманного я не хотела. До долгожданной свободы был всего один шаг. Стоило только дотянуться до забора, схватиться за проволоку и прыгнуть вниз.

— Не стреляйте! Не смейте! Если хоть раз в нее выстрелите, Тигран вас сам убьет!!!

Я посмотрела вниз и увидела, что к сосне в одной ночной рубашке плетется бледно-зеленая пошатывающаяся Лерка.

— Не сметь!!! — кричала она на охранников. — Ни одной пули! Если раздастся хоть один выстрел, мой муж вас в мясорубке на котлеты провернет или у дома в асфальт закатает!

Я посмотрела на подбежавшую к сосне Лерку и крикнула:

— Лера, спасибо! Слышишь, спасибо! — слезы застилали мне глаза.

Я всхлипнула и вновь прокричала:

— Лера, извини, я была не права. Ты настоящая подруга! НАСТОЯЩАЯ! Я о такой всю жизнь мечтала! Мы с тобой обязательно встретимся! Ты заезжай, приходи, я всегда рада! Ты даже не представляешь, как я тебе буду рада! Лера, спасибо!

Я хотела было схватиться за проволоку, висящую на заборе, но услышала Леркин крик:

— Ксюха, не надо! Ксюха! Ксюха, там ток!!!

Но я не расслышала последнее слово... Я дотянулась до проволоки и провалилась в настоящую бездну...