"Инфляция и ее последствия" - читать интересную книгу автора (Кизилов Валерий, Сапов Григорий)

Способы эмиссии денег

Существует один способ эмиссии наличных денег и три способа эмиссии безнала. Наличные деньги, как вы догадываетесь, просто печатают на соответствующем станке. В экономику они вбрасываются в тот момент, когда правительство расплачивается свежеотпечатанными купюрами или кому-нибудь их дарит. Если же их не запускают в обращение, а просто хранят в подвалах фабрики Гознака, это равнозначно тому, что этих денег никто не напечатал.

Денежная масса не меняется и в том случае, если правительство уничтожает попавшие к нему ветхие купюры, заменяя их новенькими, только что с печатного станка. Главное, чтобы постоянным было общее количество наличных в обороте – если, конечно, мы не хотим устроить инфляцию.

«Типографский» способ денежной эмиссии – самый простой. Изготовление наличных на печатном станке не имеет никакого отношения к банковской системе. Наверное, банкирам обидно, и естественно предположить, что они просят авторов, которые пишут учебники по экономике, не упоминать об этом слишком простом способе увеличивать денежную массу.

Во всяком случае, в популярных учебниках про печатный станок не пишут, а рассказывают исключительно о «продвинутых» видах эмиссии, то есть об эмиссии безналичных денег. Сегодня, наверное, уже любой первокурсник-экономист может перечислить три инструмента, которыми Центробанк может воздействовать на денежную массу. Это ставка рефинансирования, норма обязательного резервирования и «операции на открытом рынке».

Ставка рефинансирования – это процент, взимаемый центральным банком по кредитам, которые выдаются обычным, коммерческим банкам. При этом слово «кредит» не должно вводить нас в заблуждение. Нормальный кредит подчинён железному закону: если я даю кому-то в долг, количество денег в моём кошельке уменьшается. Нельзя одновременно съесть шоколадку и подарить её кому-то. Но для центрального банка подобных ограничений не существует.

Он выдаёт кредиты по-особому. Вместо того, чтобы отдать кому-то свои деньги, как это делает настоящий кредитор, ЦБ просто уведомляет коммерческий банк, что теперь у того на корсчёте появилась некая сумма, и на ту же самую сумму, с прибавлением процентов, возрастает долг коммерческого банка перед центральным.

Германия, 1923 г. Женщина топит печку бумажными деньгами.

Представьте себе, что имеется коммерческий банк. Его активы составляют миллиард тугриков и состоят на 10% из наличных тугриков, на 10% из ценных бумаг и на 80% – из кредитов, выданных различным заёмщикам.

Пассивы тоже равны миллиарду тугриков[2]. Одну пятую пассивов составляет собственный капитал банка, а остальное образуется за счёт средств вкладчиков и прочих людей, одолживших банку деньги.

Допустим, вкладчики этого банка внесли свои деньги в среднем под 5% годовых, а сам банк выдает кредиты под 6% годовых. Больше желающих вкладывать под такую ставку нет. Если банк хочет увеличить сумму хранящихся в нём депозитов с 800 до 900 млн. тугриков, он должен поднять ставку до 6%, а чтобы привлечь вкладов на 1 млрд. тугриков, надо платить уже 7%.

Банк на это идти не готов, потому что, заняв дополнительные 200 млн. тугриков, он сможет разместить их не под 7%, а только, скажем, под 5,5%. Соблюдается равновесие.

И тут на сцене появляется центральный банк государства. И говорит: «Мне нужно оживление экономики, поэтому я готов выдать вам кредит всего лишь под 3% годовых! Хотите?».

В коммерческом банке начинают считать, какую сумму они могли бы занять под такой процент, чтобы затем одолжить её должникам по более высокой ставке. Допустим, у них есть два потенциальных заёмщика: один согласен взять 200 млн. тугриков под 5,5% годовых (о нём мы уже сказали выше), а второй надеется получить такую же сумму под 4%. Значит, совокупный кредит будет расширен на 400 млн. тугриков.

Коммерческий банк занимает эту сумму у центрального. Теперь его активы насчитывают 1,4 млрд.: наличные тугрики на 100 млн., ценные бумаги еще на 100 млн., кредиты, выданные старым заемщикам, на 800 млн., и еще новые 400 млн. на корреспондентском счете в центробанке.

Пассивы тоже стали составлять 1,4 млрд.: 200 млн. – это собственный капитал, 800 млн. – долг перед вкладчиками и 400 млн. – долг перед центральным банком.

В экономике появилось 400 млн. новых тугриков. Правда, пока они лежат у нашего коммерческого банка на корсчёте в ЦБ и ни на что не влияют. Но это продлится недолго.

Вскоре коммерческий банк объявляет, что он снижает процент по своим кредитам с 6% до 5,5% процентов годовых. Один из потенциальных заемщиков, узнав об этом, сразу берет ссуду в размере 200 млн. тугриков.

Через некоторое время кредитная ставка снижается ещё раз – до 4%. Одновременно надо будет снизить и ставку по депозитам, чтобы она была ниже этого уровня. Но главное не в этом, а в том, что вторые 200 млн. тугриков тоже будут переданы заёмщику. И теперь нарисованные центробанком 400 млн. новых тугриков уже не покоятся в недрах банковской системы, а находятся в руках у небанковских организаций – заёмщиков банка. Как только эти заёмщики начнут тратить полученные ими деньги, эффект от снижения ставки рефинансирования станет непосредственным. Нарисованные деньги начнут разливаться по экономике, неравномерно подталкивая цены вверх и создавая перераспределительный эффект.

Так и увеличивается количество денег в обращении. Конечно, формально кредит выдаётся на ограниченный срок и должен быть погашен с процентами, но на практике, когда для коммерческого банка придёт пора расплачиваться, он получит ещё одну ссуду.

Считается, что чем ниже ставка рефинансирования, тем больше подобных кредитов будет выдавать центробанк и тем быстрее станет возрастать денежная масса. В жизни, однако, не всё так просто. Центральные банкиры сами решают, когда, сколько и кому денег они дадут, и роль неофициальных соглашений в этом процессе очень велика. Даже в такой стране, как Япония, не говоря уже о России…

Вторая форма управления безналичной денежной массой – это манипулирование нормами обязательного резервирования. Рассмотрим подробнее, что это такое.

Вкладчик приносит в банк 1000 тугриков. Из них 500 он кладет на срочный годовой депозит под 10%, а другие 500 – на бессрочный депозит под 2% годовых. Деньги, лежащие на бессрочном депозите, вкладчик может в любой момент потребовать назад. Поэтому у банка всегда должна быть в запасе соответствующая сумма – 500 тугриков. С другой стороны, чтобы заплатить по этому вкладу процент, банк должен их куда-то вложить и сам получить проценты по своим вложениям. Итак, деньги одновременно должны храниться в банке и прокручиваться где-то у заёмщиков банка. Парадокс!

В нормальных рыночных условиях, когда банки не имеют никаких привилегий, эта проблема неразрешима. При таком режиме никаких процентов по бессрочному депозиту быть не может. Бессрочный депозит означает, что вкладчик принёс деньги в банк и оставил их там храниться до востребования. Его средства ни на секунду из банка не выводятся и никакому риску не подвергаются. Они действительно могут быть возвращены хозяину по первому запросу. Но если вкладчику не приходится ни ждать, ни рисковать, то и никакого дохода по своему депозиту он получать не может. В данном случае банк играет роль камеры хранения, а когда мы сдаём в камеру хранения чемодан, мы вовсе не ожидаем, что, забирая его назад, получим в качестве «процентов» ещё и маленькую сумочку. Аналогично, сдавая в гардероб пальто и шарф, мы не надеемся получить назад пальто и два шарфа. Наш вклад в данном случае не «работает» – он просто хранится в надежном месте, и хорошо ещё, если с нас не взимают плату за хранение. А кто хочет получать проценты – тот делает вклады на определенный срок.

Но в реальном мире банки имеют привилегированный статус. Их стабильность провозглашена приоритетом государственной политики. Фактически в любой современной стране государство даёт гарантию, что частные банки не будут разоряться. Если они попадают в трудное положение, то национальный центробанк спасает их, предоставляя льготные кредиты посредством «рефинансирования».[3]

При этом банки подвергаются жёсткому регулированию, они обязаны выполнять сотни нормативов ЦБ. Считается, что это повышает их надёжность. Однако среди этих нормативов отсутствует такой, как «стопроцентное резервирование счетов до востребования». Любой гардеробщик понимает, что он не должен зарабатывать, сдавая напрокат те вещи, которые принесли ему в гардероб. Но современный банкир смотрит на жизнь иначе. Если центральный банк не запрещает выдавать кредиты за счёт средств, привлеченных по бессрочным депозитам, и даже обещает спасать всех, кто, занимаясь такими делами, доходит до неплатежеспособности, почему бы не делать это?

В результате банк постарается выдать кредиты на всю сумму 1000 тугриков, включая как 500, пришедшие в виде срочного вклада на год, так и 500, поступившие в виде вклада до востребования. Допустим, вся тысяча тугриков была дана в долг фирме А. Что мы теперь имеем?

Оценим денежную массу, которую известные нам субъекты держали на руках и могли потратить в любой день. Сначала был просто вкладчик, имеющий 1000 тугриков. Потом он положил 500 из них на срочный депозит, а оставшиеся 500, лежащие на счете до востребования, он по-прежнему может потратить в любой день. Но есть еще фирма, которая взяла кредит у банка. У нее на счете прибавилось 1000 тугриков, и она тоже может потратить эту сумму в любой день!

Там, где раньше была тысяча, теперь полторы, и денежная масса, таким образом, выросла ровно на 500 тугриков. Это произошло в тот момент, когда деньги, положенные одним человеком на бессрочный депозит, одновременно появились и на счёте организации, взявшей кредит у банка. Возможно, что комуто из вас, читатели, это кажется жульничеством. Мне тоже так кажется. Но с точки зрения современных банкиров, министров и большинства преподавателей экономики, это совершенно легитимный процесс – «создание денег банковской системой».

Если бы платежеспособность коммерческих банков не была гарантирована государством, таких операций никто бы не совершал. Все банкиры бы осознавали необходимость держать стопроцентные резервы под все привлеченные вклады до востребования. И не платили бы по этим вкладам процентов. А вот если бы государство в лице центробанка давало гарантии коммерческим банкам, ничего взамен от них не требуя, то практика «создания денег» распространилась бы совсем уж безбрежно.

Ведь «создание денег банковской системой» может повторяться циклически:

-gt; А открыл бессрочный вклад в банке №1;

-gt; банк, не снимая денег со счета А, передал их в качестве кредита для Б;

-gt; Б потратил эти деньги на товар, купленный у В;

-gt; В положил вырученные деньги на вклад до востребования в банке №2;

-gt; банк №2, не снимая денег со счёта В, передал их в качестве кредита для Г…

К этому моменту одни и те же деньги одновременно лежат на счетах А, В и Г! Изначальный вклад А, обращаясь в банковской системе, вырос втрое, и это только начало!

Чтобы этот снежный ком когда-нибудь прекратил свой рост, необходимо, чтобы каждый раз на стадии выдачи кредита банк передавал заёмщику не все привлеченные средства, а только часть, оставляя себе какой-то резервный остаток. Чем этот остаток больше, тем скорее «создание денег» прекратится. Если он составляет 100% (чего требует здравый смысл при отсутствии государственных гарантий), то процесс вообще не начнется. Но в реальности норма резервирования обычно составляет что-то около 15%, 20% или 25%. И эту норму устанавливает центральный банк.

При желании коммерческие банки могут держать больше резервов под бессрочные депозиты, чем им предписано, но это не столь важное обстоятельство. Главное в том, что центробанк волен изменять норму обязательного резервирования по своему усмотрению. Если она составляет 20%, то из 500 тугриков, положенных на бессрочный депозит нашим вкладчиком, на кредит пойдут только 400, а остальные 100 – в резерв. Если её повышают до 25%, то на кредит пойдёт 375, а в резерв – 125 тугриков. Чем выше норма обязательного резервирования по бессрочным вкладам, тем меньше создается новых денег при выдаче кредитов и тем медленнее растёт денежная масса. Но если резервирование не стопроцентное, она обязательно возрастает.

Германия, июль 1923 г. Употребление бумажных денег для оклейки стен

Наконец, третий способ «надувать» безналичную денежную массу – это так называемые операции на открытом рынке. Их суть, говоря упрощённо, состоит в том, что центральный банк выходит на какой-нибудь финансовый рынок (чаще всего на тот, где торгуются государственные облигации или валюта) и начинает скупать актив, по которому идут торги. Чем же при этом он расплачивается с продавцами? Думаю, вы уже догадались – центробанк просто пририсовывает у них на счетах определённые денежные суммы, взявшиеся из ниоткуда.

Представим себе рынок государственных облигаций. Рынок удобнее всего представлять в виде таблицы из двух колонок и огромного количества строк. В левой колонке – цены, по которым разные участники торгов хотят купить или продать облигации. В правой – то количество облигаций, которое хотят купить или продать все, кто выставил заявку по данной цене. Самая высокая цена, по которой кто-то продаёт – в самой верхней строке. Самая низкая цена, по которой есть заявка на покупку – в самой нижней. И чем ниже цена, тем ниже строка, в которую вписываются данные о заявках, выставленных по этой цене. В середине таблицы находятся две особенных строки – самая дешевая заявка на продажу и самая дорогая заявка на покупку[4].

Котировочный стакан

Допустим, что они выглядят так: на продажу выставлено 2000 облигаций по цене 100,1 тугрик, а самое дорогое предложение на покупку – это запрос на 1000 облигаций по цене 100 тугриков ровно. Естественно, каждый участник торгов в любой момент может через электронный терминал снять свою заявку, выставить новую или изменить цену и объём в своей уже выставленной заявке. Поэтому вид таблицы довольно часто меняется. Постоянен лишь принцип, по которому заявки на сделки с высокими ценами вверху, а с низкими ценами – внизу.

Представим, что кто-то, глядя на описанную нами картину, вводит в терминал заявку типа «куплю 100 облигаций по 100,1 тугрика за штуку». Поскольку по этой цене кто-то готов продать 2000 облигаций, моментально будет зарегистрирована сделка, и новый покупатель получит то, что желал. А продавец с удовлетворением отметит, что из двух тысяч бумаг, которые он выставил на продажу, сотня уже ушла. В строке рыночной таблицы, где сообщается, сколько облигаций выставлено на продажу по цене 100,1, вместо 2000 будет стоять 1900.

Это и есть открытый рынок. Что же может сделать центральный банк, чтобы с его помощью увеличить денежную массу? Ответ элементарен – просто выставить заявку на покупку, скажем, 100 000 облигаций по цене 100,1. Поскольку по этой цене продается только 1900, они будут моментально скуплены, и в строке самой дорогой покупки теперь будет стоять центробанковская заявка «куплю 98 100 облигаций по 100,1» (98100 получается, если из 100000 вычесть 1900).

Через некоторое время ЦБ изменит свою заявку, подняв цену закупки с 100,1 до 100,2. Тогда он выкупит все бумаги, которые предлагаются по 100,2. После этого снова поднимет цену покупки, и так до тех пор, пока не приобретет все 100 000 облигаций, которые ему нужны. Предположим, например, что в среднем он купит облигации по 100,5 тугриков, всего потратив на операцию 10,05 миллионов. Это будет значить, что денежная масса в стране выросла ровно на 10,05 миллионов тугриков – именно эту сумму центробанк выбросил в обращение.

Так и возрастает количество денег в экономике. В принципе, подобные операции можно использовать и для откачки денег из экономики, но тогда центральный банк должен не скупать финансовые активы за нарисованные деньги, а наоборот, распродавать свои запасы иностранной валюты и ценных бумаг, получая взамен безналичные необеспеченные рубли.