"Черная сага" - читать интересную книгу автора (Булыга Сергей Алексеевич)

4

Для того, чтобы понимать один другого, люди придумали великое множество самых разных слов. Но это все от суеты. А суета началась от женщин. Пока женщин, не было, нам с Хозяином для разговоров хватало всего трех слов – «брат», «враг» и «кровь». И мы были сыты и счастливы, у нас всегда было полно добычи. Потом появилась Макья, женщина, и все сразу изменилось. Вместо того, чтобы отрезать кусок пожирнее и молча положить его возле порога, Макья совала мне голые кости и при этом еще приговаривала: «Кушай, кушай, дружок! Ты же, наверное, голоден!». Да, я был голоден! Ну так и брось мне кусок пожирнее, молчи. Только как же! Она бросит! От нее дождешься! Лучшие куски Макья приберегала своим разлюбезным деткам, а мне доставались только одни объедки. Вот почему я Макью не любил. Я и сейчас ее не люблю, а разве что только терплю. И сыновей и дочерей ее, таких же болтливых, как она, я тоже не очень-то жаловал. Один только Подкидыш был мне по нраву. Подкидыш никогда не тратил время на пустые разговоры, а забрасывал лук на плечо, выходил на порог, свистел – и я сразу кидался ему под ноги, и мы шли охотиться.

И все-таки, Подкидыш – это не Хрт! Подкидыш есть подкидыш. Хрт не любил стрелять из лука. Хрт бил мечом хоть медведя, хоть тура, хоть зубра или еще хоть кого. А Подкидыш стрелял только в птиц или в мелкую дичь. Зато он был щедр! Я мог порвать и съесть подстреленную им птицу, оставить от нее только перья – а Подкидыш меня не ругал. Только махал рукой, смеялся, закладывал еще одну стрелу и снова целился. Я удивлялся, почему он так не любит птиц. И я не раз хотел у него спросить об этом. Но как тут спросишь! Я же не умею разговаривать, как люди, а я умею только думать. Вот я и думаю, что он, Подкидыш, просто завидует птицам, и поэтому не столько на них охотится, сколько им мстит.

Да что это я сегодня все про Подкидыша да про Подкидыша? Болтлив, как женщина! Так вот, сегодня я буду вспоминать только про ярла Айгаслава. Ярл тоже был щедр. Он всегда, когда проходил мимо, бросал мне «кость» – диргем, а то и пять, а то даже десять. И еще он стрелял из лука очень метко. И я любил его – и как самого его, так и за его похожесть на Подкидыша. А Старика, его хозяина, я не любил – Старик был скуп. Зато был храбр, как Хрт! И я его терпел. Когда пришли его сжигать, я отказался выть. Белун грозил, что будет меня бить – а я молчал! Но мог же и смеяться! И Старика сожгли, а я молчал. Потом они пошли к нам в Хижину. И ярл был единственным, кто тогда вспомнил обо мне и одарил меня! После они сидели за столом и поминали Старика, и спорили, потом все остальные ушли, остался один ярл, Белун с ним разговаривал и дал ему в дорогу огненный диргем. Ярл вам об этом не рассказывал? Не удивляйтесь. И знайте наперед: ярл часто так делает, потому что считает, что незачем всем обо всем рассказывать. И это очень правильно: я не люблю болтливых. А ярла я люблю…

Нет, не люблю уже – раньше любил. А почему это так, вы скоро узнаете. А пока что не мешайте мне, молчите и внимайте моим мыслям. Так вот, я продолжаю: ярл спрятал огненный диргем в кошель и вышел к остальным. И они все вместе пошли в терем. А я вскочил и зарычал, потому что я почуял кровь! И тут… Мысли мои сбиваются! Но тут можно подумать и так: и тут мне было велено, что мне нужно делать дальше. И тогда я – но, конечно, не сам, а только моя тень…

И я пошел за ними! Пришел, лег у крыльца и ждал. Любимый ярл и все другие ярлы сидели, пировали в тереме, любимый ярл рассказывал о Старике – много рассказывал. Стемнело. Потом они заспорили. Потом они схватились за мечи. А потом они его искали и не нашли. Тогда они сбежали вниз по крыльцу и бросились на псарню, кричали псам: «След! След! Хозяина!». Вот что они затеяли. Да только зря! Потому что псы побежали не по следу ярла, а за мной. Я их повел! Я выл, я призывал: «Кр-ровь! Кр-ровь!» – и уводил их, уводил от ярла! А ярл тем временем сошел к реке, сговорился с Чернолицым, сел на его корабль – и они уплыли. Только тогда я перестал вести за собой псов, запутал след – теперь уже свой собственный, – и побежал к реке, а там, вдоль берега – за ярлом.

Корабль у Чернолицего был легкий, ходкий, гребцы гребли старательно, а тут еще диргем их подгонял, и поэтому я тогда с большим трудом поспевал за ними. А потом, когда они свернули на Ржу, мне стало совсем невмоготу, потому что берег там очень болотистый, и я начал сильно от них отставать.

Но если бы они не послушались Щербатого и остались на корабле, а не полезли в воду, я бы их вовремя догнал и помог бы им сняться с мели. А так… Да что теперь ругаться, как женщина? Как оно было, так и было. Я прибежал только тогда, когда их уже схватили. Тогда я пошел по их следам к поселку, обошел его, все выведал, лег, затаился и принялся ждать. И только когда пошел дождь, я подал голос. Ярл меня сразу услышал. Но и Щербатый тоже. Это было плохо! Потому что троих я бы не вывел – Чурык бы не дал. Тогда я стал Щербатому нашептывать, стыдить его: «Вр-раг! Кр-ровь!», а ярла успокаивать: «Бр-рат! Бр-рат!». И ярл решился уходить, и взял с собой Чернолицего. А Щербатый послушал меня – и остался. Он оказался настоящим воином. Люблю таких! Потом его сожгли, Хрт его принял и сказал, что его братья спасены…

Хотя как знать! Потому что я, конечно, увел их вверх по Рже, потом мы миновали Гиблый Лес, потом я еще вел их по Жадным Пескам – и вывел к морю, а там к городу у моря. Теперь я мог за них не беспокоиться, потому что они пришли туда не с пустыми руками, а у них был с собой волшебный огненный диргем. Да, я понимаю, конечно: когда тебя засасывают Жадные Пески, диргемом не откупишься, и так же когда в Гиблом Лесу ты задыхаешься от жуткого зловония, диргемом не надышишься – и там я их вел, подавал голос, и они шли на мой голос, и вышли к городу. А в городе я уже был им не нужен. Зато им там был очень нужен диргем. И это неудивительно, потому что Белун мне говорил, что в городе с диргемом можно все: купить корабль, воинов, припасы. И так они и сделали. И сразу же отплыли. А я сидел на берегу и выл! Выл, выл и выл! Ведь я его очень любил и он меня тоже. Но вот его корабль уходит в Море Тьмы, и больше я его, наверное, никогда не увижу. Белун мне говорил: «Хвакир, веди его, не дай ему остаться здесь, здесь от него, я чую, будет только горе, а там его ждет Хальдер – пусть идет; живой ли, мертвый – все равно, лишь бы ушел и ни духу, ни костей своих здесь не оставил!». Вот так им было сказано! Болтлив Белун, очень болтлив. Я не люблю его. А ярла я люблю. Да нет, раньше любил – живого…