"Гиперанатоксин" - читать интересную книгу автора (Манаков Юрий Михайлович)

Часть 5. ЧЕРНАЯ ГОРКА

Утром оба наших корабля отчалили ни свет ни заря и, набрав попутный ветер в паруса, ходко двинулись вниз по течению. Насколько я понял, учитывая ветер и течение, где-то после полудня, мы должны прибыть на место. Я плыл на корабле храма, под черно-белым флагом и для создания соответствующего антуража, гордо стоял на носу с высоко поднятой головой, скрестив руки на груди, и орлиным взором оглядывал все вокруг. По правую руку сидела Ляпа и с интересом посматривала по сторонам.

В мою задачу входило устроить степному народу незабываемое шоу и не допустить, чтобы степные фанаты смахнули мою буйную головушку с плеч до времени. Для этого требовалось множество разных вещей. Например, нужно, как произвести максимальный эффект внешним видом, так и не забывать - о полной боеготовности. Поэтому - заранее подправил заточку метательных ножей и застегнул кармашки на бедрах так, чтобы рукоятки клинков не выглядывали наружу, натянул титановую кольчугу и надел на макушку черную шапочку. Пополнил малый колчан бронебойными стрелами с черным оперением, натянул тетиву лука, вложил его в налучье и пристроил вооружение лучника за спиной. Ну и, конечно, подвесил на пояс ритуальную саблю.

По всему чувствовалось, что предстоящее представление должно пройти с полным аншлагом. Первых, наиболее нетерпеливых и любопытных участников спектакля, увидел за многие километры до места высадки. И, чем ближе мы подплывали, тем больше всадников толпилось на берегу и скакало нам вслед.

Но вот, нос корабля воткнулся в берег и жрецы собрали парус. Оба дружно спрыгнули с корабля и подхватили лежащие на берегу сходни, перебросив их на корабль. Я положил руку на голову гепарду и остался стоять на носу, дожидаясь, пока не подплывет корабль купцов, где находился мой конь и Снежинка. Хотелось произвести максимальное впечатление.

Однако, пришлось изменить решение, как только увидел пешую, торжественную процессию по встрече. В первых рядах встречающих, вышагивали Некрисса и Карайя, во второй шеренге остальные жрецы храма Водопада и дальше гурьбой поспешали прочие высокие стороны - очевидно, вожди племен. Весьма колоритная компания в количестве одиннадцати человек. Люди в основном пожилые, одетые в разнообразные ритуальные головные уборы. Они, как новогодние елки, были буквально увешаны оружием и золотыми украшениями.

Как только процессия остановилась, я в сопровождении своей киски по сходням сошел на берег и со злым выражением на лице направился к встречающим. Жреческая братия шустро перестроилась. Карайя и Некрисса встали по левую и правую руку, чуть спереди. Остальные жрецы храма отошли мне за спину. Вожди племен тоже не стушевались - одиннадцать человек представителей от племен выстроились полукругом передо мной. Несколько минут продолжалась немая сцена. Атаманы рассматривали меня - я их.

Я последовательно оглядел каждого, с бешенством заглядывая в глаза, стараясь сломать волю к сопротивлению и добиться полного подчинения. Из одиннадцати сразу смирились с поражением семь. Четверо, опустили глаза, но держали какой-то камень за пазухой, и от них можно ожидать чего угодно. Наконец, игра в гляделки и молчаливые смотрины закончились, степные атаманы молча повернулись кругом, перестроились в две шеренги и двинулись от реки. К этому моменту, сошедшая с корабля купцов Атечи, тоже пристроилась в группу жрецов в конце процессии.

Основная масса простого степного народа, состоящая в подавляющем большинстве из воинов верхом на лошадях в полном вооружении, выстроилась плотным строем по обе стороны прохода шириной метров сто. Наша делегация торжественно двинулась по центру этого живого коридора, который растянулся почти на километр.

Минут через двадцать мы подошли к входу в очень большую лощину. В центре ее находилось ровное пространство по размеру футбольного поля, но более вытянутой формы. На входе и выходе из лощины стояли шатры. Атаманы расступились, а Некрисса и Карайя вышли вперед. Они повели меня и остальных жрецов к первому, ближайшему к нам, шатру. Некрисса забежал вперед и откинул матерчатый полог входной двери. Как только я вступил в помещение, пропустил вперед Карайю, проскользнул следом и занавесил вход в шатер. Все. Прибыли… Я в ловушке.

В центре шатра горел костер и почти незаметный дымок от него, вытягивало через отверстие в потолке. Вдоль стен разбросаны шкуры и подушки. В общем, весьма скромная обстановка. Я повернулся к своим адептам, уселся на подушку и приказал.

– Рассказывайте! - Некрисса сделал шаг вперед, поклонился и приступил к докладу.

– На праздник привели одиннадцать вороных жеребцов и восемь кобыл. Из одиннадцати коней - два жеребца и одна кобыла - необъезженные и опасные дикари. - Я покивал головой и спросил.

– Когда начнется праздник.

– Завтра с утра, Старший брат.

– Так, понятно, - и, обращаясь к Карайе, сообщил. - Четверо из одиннадцати готовят какую-то подлость. Что мне делать, когда я выведу их на чистую воду? - Моя персональная ведьма, не удивилась и спросила.

– Опиши, как они выглядят, Старший брат. - Я приступил к перечислению примет.

– Первый, как мне кажется, самый опасный - молодой сопляк с усами, но без бороды, на груди золотой умбон с изображением птицы… - Жрица остановила меня жестом и сообщила.

– Силук, Крепс, боевой вождь племени Степной Птицы. Выставил необъезженных - одного коня и кобылу. Хитрый и наглый. Очень опасен. Привел с собой ладонь и палец двойных ладоней клинков, готовых на все. - Я принял к сведению информацию и добавил.

– Кажется он слегка не в себе, - и повторил оригинальный жест Некриссы, помахав обеими руками у висков, затем продолжил. - Второй - старый пердун, лицо, как сморщенное яблоко, одет в шелковый красный халат, на поясе нет сабли… - Карайя кивнула и выдала.

– Лохматый Лунь, Крепс, шаман племени Серой Птицы. Выставил необъезженного вороного коня. Умный, опытный, Великий колдун. Опасен. Привел две ладони двойных ладоней клинков. В сложной ситуации поддержит вождя Степных Птиц.

– Третий - пожилой великан, в неполном, золоченом доспехе и железной шапке с бармицей, шрам на лице, вот тут, - и я провел пальцем по щеке и подбородку.

– Бешеный Волк. Талах. Боевой вождь племени Белых Псов. Выставил вороного коня. Будет драться сам. Лучший клинок Талахов… но не более того. Привел с собой ладонь двойных ладоней клинков отборных воинов. В одной из схваток, один зарубил двойную ладонь Крепсов. Прирожденный воин, но по жизни - глуповат. - Я коротко прокомментировал рассказ.

– Тэ-экс, - и продолжил. - Четвертый - старик, седые длинные волосы, того же цвета усы и борода. На груди умбон - два скрещенных клинка.

– Проклятый Орел. Крепс. Вождь племени Горного Барса. Выставил необъезженного вороного коня. Прямой потомок главного жреца храма Богов Света и Тьмы. Всю жизнь, также, как его дед и отец, готовился к празднику. Привел два пальца двойных ладоней клинков. Очень опасен. Готов на все. - Я вздохнул и подумал, что компашка подобралась еще та… Затем, обращаясь к Некриссе, спросил.

– Как будет происходить праздник? - и он приступил к рассказу.

– Завтра утром все, кто приехал, займут каждый свое место на склонах лощины. После этого вожди будут тянуть камни из шапки. Кто вытянет черный - начинает первым. Он занимает место с той стороны долины у коновязей. Коновязей две. К первой, привязывают оседланного вороного коня и, если она есть, то и кобылу. Рядом с кобылой развешивают белую кошму. Как только тень от штыря гномона достигнет черты, я даю команду ударить в гонг. Тогда нужно встать с кресла, подойти к коновязи и вывести вороного под узды на середину. Поединщик выедет на бой на своем коне сразу, как только окажется в седле Старший брат… и не раньше. Для победы в схватке - воина требуется ссадить с лошади, убить или просто завладеть его оружием. Если воин упадет с лошади, - он может просить разрешения продолжать схватку на земле. Это разрешение дает Старший Брат, но тогда бой будет продолжен в самом конце праздника, после завершения всех остальных схваток. Так уже бывало несколько раз… очень давно. В случае победы: вороного жеребца мы забираем себе и две ладони лет, жрецы храма будут иметь окончательное слово при решении всех важных дел племени. Если у коновязи стоит кобыла, то сигнал к началу по солнечным часам даст Карайя. Девушка расстелет белую кошму на земле и выведет вороную кобылу на центр. Как только ты вскочишь в седло, сядет на своего коня и она. Ее нужно сбросить на землю, затащить на кошму и испачкать белый мех кровью. - Я, с некоторой долей неловкости, спросил.

– Э-э, нужно испачкать кровью у всех на виду, - жрец кивнул.

– Да. - Я хмыкнул и подумал, что 'древние римляне были очень развратные люди, но до этого даже они не додумались. Шоу получится в лучших традициях 'продвинутой', западной, демократической поп-культуры. И на такое представление следует билеты продавать… очень дорогие. А эти степные соколы хотят на халяву. Придется им чего-нибудь эдакое учудить… чтобы жизнь медом не казалась.' - Я улыбнулся и задал Некриссе вопрос.

– А ты будешь свечку держать? - жрец юмора не понял и посмотрел на меня в недоумении. Я махнул рукой, дескать, проехали - не обращай внимания, и продолжил выяснение нюансов схватки на кошме. - А если у девицы, уже кто-нибудь пролил кровь раньше?

– Этого не может быть. Страшный позор для племени. - Жрец буквально задохнулся от негодования. Я скептически скривился и глубокомысленно проинформировал.

– Рано или поздно происходит все. И Силук, и Проклятый Орел - вполне способны подкинуть такую подлянку. Что мне тогда делать? - Карайя сделала шаг вперед, сверкнула своими дьявольскими глазами и прошипела.

– Все племя заслуживает смерти. Я обязана крикнуть - 'белая жена', а ты должен постараться вырезать всех воинов племени, имеющих оружие. В этом тебе помогут… Оставшихся в живых и трупы привяжут к хвостам лошадей и выпустят в степь. - Я кивнул и подумал 'как это у нее лихо получается - обязан вырезать всех. На всех у меня и рука махать устанет…' а в слух с удовлетворением сказал.

– Очень хорошо. Теперь слушай. Если мне придется возиться с девицами на кошме на виду у всех, то тебе придется кричать 'белая жена' восемь раз. Я буду очень зол. Если хотят, чтобы пачкал без смертоубийства, пускай поставят шатер и я сделаю все, что нужно там, внутри. - Карайя размышляла над моими словами довольно долго, затем, наконец, что-то вспомнила и оповестила.

– Так уже было один раз. Очень давно. После второго раза, вожди не захотели больше рисковать и согласились установить шатер. Но первый и второй раз придется убивать! - Я подумал и спросил жрецов.

– Вы можете подстроить так, чтобы в эту первую двойку попали племена Силука и Проклятого Орла? - Некрисса и Карайя дружно закивали. Я прикинул - 'шестьдесят и двадцать - в общей сложности восемьдесят клинков - нормально, справлюсь'. Затем подумал и сказал, - но начать мне хотелось бы с самого сильного бойца племени Белых Псов. Это можно устроить? - Некрисса снова кивнул и я подвел черту под темой. - Очень хорошо. С этим разобрались. Теперь другой случай. Что делать, если те же лица устроят какую-нибудь подлость во время схватки? - Некрисса остановил рукой жрицу, которая хотела ответить, и сказал.

– Я крикну - 'нечестный бой' и племя с позором выгонят с праздника. - Я помолчал и спросил.

– А если я вырежу всех воинов племени? Это не запрещено? - Жрец почесал в затылке и с определенной долей неуверенности ответил.

– Вроде можно, но легенды не упоминают о таких случаях. - Я с удовлетворением кивнул.

– Это хорошо, что можно, - и сообщил адептам, - племя Лохматого Луня кандидат на уничтожение. Затем подумал, - 'сто клинков, конечно, не подарок, но ничего, совладаю, лишь бы оружие не подвело', - и спросил. - Что будет, если сломается мой клинок? Предусмотрена замена? - Некрисса развел руками и ответил коротко.

– Нет. Это позор для племени Алиманов и придется драться ножом или обломком. - Для меня это была неприятная неожиданность. Я поднялся на ноги, завершая обсуждение, и направился к выходу. Вслед за мной из шатра вышли жрецы и остановились у входа. Я повернулся к ним в пол-оборота и спросил.

– Сколько схваток будет происходить в день?

– Один жеребец и одна кобыла или только один жеребец. Каждому племени дается один день. - Я подумал и предложил.

– А если ускорить? Время дорого. Мне вполне по силам уложить их всех в течение трех дней, - жрецы буквально отшатнулись от такого святотатства и Некрисса, чуть ли не со слезами, проблеял.

– Это Великий Праздник всего степного народа! - Я сделал успокаивающий жест рукой, соглашаясь не горячиться.

– Ладно, ладно… не буду, - и поинтересовался, - где вы все остановились? - жрецы дружно махнули руками в направлении ближайшего шатра. Я кивнул, повернулся лицом к лощине и стал рассматривать предстоящее поле боя.

Чем-то долина напоминала гигантский стадион, но с трибунами рассеченными в двух местах входом и выходом. Высота пологих склонов налево и направо вполне соответствовала последнему ярусу первоклассного футбольного стадиона. В целом это был, конечно, не Колизей, но по числу зрителей, имеющих возможность наблюдать за ареной, сидя на травке на склоне лощины, Черная горка значительно превосходила римский шедевр. Вдоль края поля, через каждые десять шагов, торчали копья с разноцветными конскими хвостами. Возможно, эти бунчуки отмечали место, за которым будут размещаться различные племена. Я поделился своей догадкой со жрецами и они подтвердили ее правильность, сказав, что один бунчук, - это две ладони клинков. Затем поинтересовался, - какой окрас у хвостов великолепной четверки атаманов и запомнил места размещения на трибунах потенциально опасных врагов.

Отметил присутствие на гребне лощины любопытных степняков и, решив не мозолить глаза своим видом, свистнув Ляпе, отправился в шатер, перекусить, чем Бог послал. Сразу после ужина разделся и завалился спать. Завтра будет тяжелый день.

Утром меня разбудил многоголосый ор толпы, визгливые крики и вопли. Степняки вели себя крайне непосредственно и в предвкушении грандиозного зрелища не сдерживали эмоций - в кои века Великий праздник, так почему бы не оттянуться по полной программе.

Открыл один глаз и заметил, сидящую на корточках у входа Атечи в обнимку с гепардом. Идиллия - спелись голубки.

Заметив, что я раскрыл глаза, жрица подхватила низкий столик, поставила его рядом с костром и приступила к сервировке. Завтрак был очень скромным - осетрина, икра, соки. Можно сказать, - тюремная пайка. Но больше и не требовалось. Остальное добавит адреналин. Сделав последний глоток ежевичного сока, спросил.

– Скоро? - Атечи подумала и сказала.

– Четыре клепсидры. - Я кивнул, решил еще немного отдохнуть и повалился на мягкие подушки. Жрица быстро убрала посуду и передвинула столик обратно к стенке.

Тем временем, гул толпы по нарастающей становился все громче и, покемарив минут сорок, понял - нужно вставать. Вскочил на ноги из положения лежа и приступил к натягиванию боевой амуниции. Нацепив все что нужно, покрутился, проверяя подгонку. Вроде ничего не жмет, не звенит.

Приказал Ляпе лежать спокойно в шатре и никуда не рыпаться. Киска улеглась у входа и прикрыла глаза - нормально. Я отключил сознание и застыл в ожидании. Через полчаса откинулся входной полог и в шатер вошли Карайя и Некрисса. В руках у жреца зажат малахай с камнями. Адепты окинули меня внимательным взглядом и жрец торжественно провозгласил.

– Пора! - Я рыкнул в ответ и пританцовывая, как боксер на ринге, направился к выходу.

Выдвинулись мы из шатра клином. Я шел первый, по правую руку во втором ряду Некрисса, по левую Карайя. В третий ряд пристроились и поспешали следом все остальные. Метрах в двадцати в начале площадки для игрищ стояло роскошное седалище. Жрец прошептал в правое ухо, что нужно садиться в кресло. Трон оказался немного великоват, но я постарался занять свое законное место величественно и с максимальной грацией. По трибунам пронесся гул, а я откинулся на спинку и огляделся.

Распределенные на сектора, на склонах лощины расселось несколько тысяч человек. В первых рядах от площадки сидели и стояли вооруженные воины личной охраны вождей - в общей сложности не меньше тысячи клинков. Выше на травке расселились все остальные, включая женщин и детей на самой верхотуре. Вели себя зрители весьма непосредственно и я не ощутил должного почтения к своей особе у многих. Ну, да это дело наживное… поправим.

По перекрестным огнем многих тысяч глаз, медленно оглядев тяжелым взглядом скопище дикого степного народа, отстранено подумал, что, пожалуй, можно было бы в лучших традициях Чингисхана объединить степную вольницу и, бросив ее на запад, пройтись кровавой метлой по Адерабаду и Логвуду, оставляя после себя только пепел и пустыню. Я непроизвольно подался вперед, пальцы судорожно сжали подлокотники кресла, а из груди донесся утробный рык. Перед глазами отчетливо пронеслись картины горящих городов, тысячи трупов, крики, слезы и стоны женщин, плач детей. Жирующее на трупах воронье… И никому пощады не будет! Каждому воздастся! Так сказать, - можно с гарантией вырезать весь цивилизованный запад под самый корешок и войти в анналы истории Нового мира - грозным Темучином - Великим и Ужасным. Впрочем, одернул я себя - куда-то меня в очередной раз не туда занесло…

Я расслабился, хмыкнул и скосил глаза на Некриссу. Тот стоял истуканом по правую руку, но взгляд почувствовал и понял его по-своему. Медленно повел головой, указывая на деревянный столб. Я посмотрел в том направлении. Тень от столба почти достигла одного из двух черных гранитных валунов. Скоро…

А пока ничего не оставалось, как прикрыв глаза, приступить к сканированию трибун, выделяя пятна ненависти и злобы. Минут через десять стало понятно, что я чуть-чуть ошибся в расчетах. Людишки Талаха из племени Белых Псов проявляли исключительно здоровый интерес и вполне понятные опасения. Коварства в них не было ни на грош. Интересно, чего тогда добивается их вождь? Однако, Крепсы сидели и стояли мрачной, компактной группой. Эти-то точно готовы на все.

Наконец, Некрисса шевельнулся и поднял правую руку. Рядом с большим бронзовым блюдом подвешенным на перекладину стоял Солимпаса с колотушкой в руках. Он надутый как индюк от осознания собственной значительности внимательно следил за жрецом и, заметив отмашку, с оттягом вдарил по диску. По стадиону разнесся могучий рокот. Некрисса опустил руку и под слитный гул толпы направился к первому участнику сходки. Началось…

Жрец двигался по периметру поля. В процессе жеребьевки ему предстояло обойти ристалище по кругу. Бешеный Волк оказался третьим по счету кто тянул камень, - первые двое претендентов благополучно вынули белые голыши. Как я и заказывал, черный камень достался боевому вождю племени Белых Псов. С удовлетворением вздохнув, подумал, - 'мои адепты свое дело знают туго'.

Среди Талахов возникла суета и Бешеный Волк орлом взлетел в седло. Подхватил поводья великолепного вороного жеребца и направился к коновязи на противоположном конце поля. По дороге к своему месту остановился и, не слезая с седла, привязал к жерди вороного. Я сразу же потянулся к нему своим внутренним взором. Зацепился за сознание и постарался успокоить благородное животное. Получилось. Сразу стало понятно - поводья не потребуются.

Некрисса вернулся на свое место рядом с троном, поймал мой взгляд и я прикрыл веки. Давай! Адепт снова поднял руку и Солимпаса от души приложился колотушкой по бронзовому гонгу. Я поднялся с кресла и направился к коновязи.

Жеребец косил испуганным глазом и временами приседал на задние ноги. Положив руку ему на шею, постарался закрепить успех своего предварительного общения. Получилось нормально. Конь встал, как вкопанный, и перестал обращать внимание на крики толпы. Я проверил подпругу и седло. Затем развязав узел повода на коновязи, забросил поводья узды жеребцу за голову и, под мгновенно замолчавшие трибуны, пешком направился к центру ристалища. Конь, как хорошо воспитанная собачонка, двинулся следом. Я встал на своем месте, подождал пока жеребец пристроится по правую руку и посмотрел в сторону Талаха. Тот не выглядел слишком обескураженным… а зря. Ну, что ж пора!

Я зацепился за переднюю луку и, не касаясь стремян, вскочил в седло. Конь продолжал стоять каменным изваянием. Трибуны слитно выдохнули, - ах, - и дружно принялись обсуждать посадку, а я подумал, чтобы еще этакое учудить… Поднес руки ко рту и выдал в пространство хорошо отработанный боевой вопль индейцев чероки - с переливами, волчьими завываниями и клекотом орла. Аж, мороз по коже… даже у меня. Трибуны дружно заткнулись. Тронул коня пятками и мы шагом двинулись навстречу Бешеному Волку.

Талах бросил коня в галоп мне навстречу. Выхватил из ножен саблю, ничем не уступающую размерами хорошей оглобле, и, раскручивая над головой клинок, полетел на меня хищной птицей. Я перешел на следующий уровень активности и выхватил саблю в последний момент. Клинок Талаха, уже начал движение из-за его спины в моем направлении сверху вниз, с намерением развалить на две половинки, разрубив от маковки до копчика. Вроде бы легким ударом отбил тяжелую саблю в сторону, поднял коня на дыбы, заставил его развернуться на задних ногах. С места в прыжке бросил в галоп, вслед проскакавшему мимо боевому вождю. В четыре скачка догнал и, подцепив кончиком сабли, сдернул с его головы железный шлем. Осадил вороного и поднял вверх свой клинок с висящей на кончике шапкой. Один ноль, а трибуны опять не удержались и выразили свое восхищение дружным, - Ах!

Бешеный Волк, наконец, затормозил, развернулся и, брызгая слюной от ярости, бросил коня в новую атаку. Я отбросил шлем в сторону и мой вороной шагом двинулись навстречу. В этот раз Талах ударил горизонтально, собираясь снять мне голову с плеч. Слегка пригнувшись, с большим трудом отбил клинок вверх, пропуская над головой. Бешеный Волк учел свою предыдущую ошибку и всем телом давил на свою оглоблю, пригибая ее вниз. Но, несмотря на его мощный напор, силы оказались неравны и сабля просвистела мимо. А дальше, я повторил тот же прием. Догнав Талаха, несколькими легкими ударами кончика сабли порезал ему застежки доспеха на спине. Как только края панциря на спине стали расходиться, в завершение, точным ударом перерубил толстый ремень на поясе. Затем, проткнув его в одном месте, сдернул пояс с Белого Пса вместе с ножнами и ножом. Осадил коня и поднял новый трофей над головой. Трибуны снова выразили свой восторг.

Я отбросил ремень в сторону и встал, с усмешкой наблюдая, как Бешеный Волк крутится на месте и подвывая от ярости, пытается худо-бедно пристроить свой панцирь на широких плечах, так чтобы он не мешал продолжать схватку. Наконец, плюнув на все, Талах с рычанием загнанного зверя пришпорил коня и полетел на третий заход… Махать саблей он начал еще метров за пять до меня и в этот момент очень походил на циркулярную пилу. Я так понял, он осатанел и решил порубить все, что подвернется под руку - меня, коня, без разницы. А это нехорошо.

Слава Богу, ему мешал съезжающий на руки доспех, иначе, пришлось бы рубить ему руку и спектакль закончился бы на самом интересном месте. Но, я заставил коня сделать неожиданный скачок в сторону и, изогнувшись, рубанул ему по подпруге. Есть! Седло под Волком стало съезжать в сторону и это прервало активный процесс размахивания клинком. А чтобы закрепить достигнутый результат, я двумя легкими ударами обрубил ему и поводья в районе удил. Натянув узду, Талах чудом не сверзился на землю и с потерянным видом сидел на коне, рассматривая обрывок кожаной упряжи у себя в руке. Осаекоми!

На трибунах царило нездоровое оживление, доносились обидные и ехидные смешки в прошлом потенциальных врагов и крики ярости со стороны соплеменников и друзей. Боевой вождь Белых Псов перевел взгляд с упряжи на меня и я понял, что победил. А если буду и дальше давить на психику, то Бешеный Волк может и разрыдаться. А мне это надо? Не факт.

Поэтому, поймав его загнанный взгляд, прошипел.

– Бросай саблю, Талах! - Бешеный Волк было дернулся ко мне, но седло заскользило в противоположную сторону и он с трудом сохранил равновесие.

Придерживаясь за гриву лошади, воин повесил голову и бросил украдкой косой взгляд на своих сторонников. В его секторе на трибуне царила мертвая тишина. Боевой вождь вздохнул и отшвырнул саблю прочь. Гулко пророкотал бронзовый гонг - Солимпаса вдарил по нему от души. Иппон!

Рабочий день закончен. Я легонько тронул пятками коня и направился к своему шатру. Трибуны взорвались бешеным ревом - зрителям понравилось представление. Спасибо хоть не вызывают на бис. Не обращая внимания на бурные проявления восторга, соскочил на землю и передал поводья жеребца Некриссе.

Рядом с шатром Атечи развела костер, выкопала ямку для углей и в данный момент доставала из котла с маринадом ядреные куски архара. Ей помогала Тинта, через минуту к теплой женской компании присоединилась и Карайя. Я повел носом, почувствовал терпкий запах пахучих травок и сглотнул слюну. На обед у нас будет шашлык и его будет много… И это хорошо.

Рядом жрецы мужского пола натягивали четвертый по счету шатер. Его предназначение было не совсем понятным. Ну, да ничего, скоро все прояснится. Откинув матерчатый полог своего убежища, скользнул внутрь, стянул с себя кольчугу, упал пластом на подушки, прикрыл глаза и расслабился.

Из всего круга вопросов, которые предстояло решить в ближайшее время, я никак не мог найти подход к проблеме обуздания черных кобыл. Ну, не лежала у меня душа, устраивать стриптиз-шоу на глазах у многотысячной публики. Может для дикой степной демократии это и нормально - все-таки мрачное и неумытое раннее средневековье, но нас воспитывали по другим правилам. Хотя, если бы я родился и воспитывался в Штатах, то все прошло бы очень мило - в лучших традициях либерально-демократических секс-шоу. Нужно только блестящий металлический шест воткнуть по центру и вперед… show mast go… Так сказать, - африканский атавизм для тех, кто недавно слез с дерева и никак не может забыть о вольной жизни на сучьях.

Полог шатра откинулся и внутрь проскользнула Карайя, окинула взглядом помещение и, заметив мое лежащее пластом тело, с почтением сказала.

– Священная трапеза готова Старший брат, - и сделала широкий жест рукой, предлагая покинуть шатер. Я перетек из положения лежа в положение стоя и, может быть быстрее чем требовалось, направился у выходу. Опередив меня на один шаг, жрица возглавила процессию.

А нацелились мы на новый шатер. Зайдя внутрь, понял, что меня уважают и ценят. В центре стоял невысокий составной столик и на нем разместилось все, что требуется человеку, уставшему душой и телом после непосильных трудов и иссушающих душу забот. Примостив свой зад на низенькую скамеечку, окинул заинтересованным взором, ломящееся от деликатесов, поле боя. А на столе присутствовали даже фрукты - груши, персики и виноград. Очень даже отражает… На видном месте, на блюде, исходил ароматным парком с привкусом дыма отлично прожаренный шашлык и, что уж совсем меня удивило, великолепно приготовленный по моему же рецепту - пирог. Ай, да жрецы… ай, да сукины дети!

Я оглядел лица своей команды. У большинства было выражение плохо скрываемой тревоги - вдруг не понравится, вдруг, что не так… А у Атечи, в самой глубине глаз, пряталось чувство гордости и торжества, дескать - знай наших. Я подмигнул красотке и с улыбкой приступил к уничтожению первой перемены блюд…

Через час отпал от стола, как насосавшийся крови клещ. Мягко помассировал раздувшийся живот и, посмотрев на жрецов слегка осоловелыми глазами, приказал убирать со стола, оставив только чай и сладенькую фруктовую водичку.

Дождавшись завершения уборки, сообщил адептам, что собираюсь провести важное совещание, на котором неплохо было бы обменяться впечатлениями и обсудить текущий момент. Чтобы нас не подслушали, предложил Некриссе отрядить кого-нибудь из жрецов на охрану шатра. Тот, кивнул Гроссу и младший брат выскользнул наружу. Я сделал широкий жест рукой, предлагая устраиваться всем поудобнее, и после некоторой неразберихи с рассаживанием довел до сведения коллектива.

– Следующий, кто должен вытянуть черный камень, будет Проклятый Орел - вождь племени Горного Барса. Он готовит какую-то подлость. Я обязательно это докажу и Некрисса должен быть готов крикнуть - 'нечестный бой'. После этого, я вырежу все его два пальца двойных ладоней клинков… и тех из племени Горного Барса, кто еще подвернется под руку. Будьте готовы! Мне придется проявить свою божественную ярость. Будет немного страшновато. - Главный жрец захлопнул, отвалившуюся было челюсть, и часто закивал. А я продолжил, обращаясь в основном к Карайе.

– Теперь о главном, - и я взял на душу грех, говорить от имени Богов. - Так вот, Боги Света и Тьмы мне сообщили, - они не хотят, чтобы белую кошму пачкали у всех на виду. Все должно происходить в шатре, который нужно поставить в центре ристалища. Поэтому Карайя и все остальные должны пустить слух, что Боги не довольны и хотят внедрить новые правила. Иначе, Посланник Богов, - то есть я, перенесу их божественную ярость на весь степной народ. И то, что произойдет завтра, лишь цветочки. Дальше будет еще хуже. Иначе говоря, ваша задача добиться принятия новых правил. А именно - в центре ставится шатер. Я ловлю девицу и ссаживаю ее с коня. Она берет белую кошму и идет в шатер, где раздевается и ложится на нее. Я захожу в шатер, делаю свое дело, женщина берет кошму, накидывает ее себе на плечи, выходит из шатра и совершает круг почета вокруг ристалища, так чтобы всем была видна кровь на шкуре. - Я посмотрел на жрицу и спросил. - Кстати, что обычно делали женщины после кровопускания на других праздниках в прошлом? - Карайя без запинки отбарабанила.

– Они становились послушницами храма. - Я кивнул и продолжил.

– Завершив круг почета, она направляется в наш шатер. Видимо, нужно поставить еще один - специально для послушниц. - Все дружно закивали. Я хмыкнул и, ткнув пальцем в Некриссу, приказал. - Послезавтра черный камень должен вытянуть Лохматый Лунь - шаман племени Серой Птицы. Если у него не наступит резкое просветление в мозгах, то я уничтожу его и две ладони двойных ладоней клинков Серых Птиц, - строго оглядел теплую компанию жрецов и спросил.

– Вопросы. Замечания. Предложения. Возражения. Если есть, что сказать, разрешаю говорить. - Ответом было гробовое молчание и я подвел черту. - Тогда обсудите между собой план работ и приступайте. А я пойду к себе, хорошенько отдохну перед завтрашним боем. Все.

Поднялся из-за стола, вышел из шатра и, расправив плечи, огляделся по сторонам. По гребню склонов густо торчали любопытные головы, а за ними, на многокилометровом пространстве степи, гудел пчелиный рой степной вольницы. Крики, ржанье лошадей - все сливалось в единый фон. Буквально физически ощущалось радостное возбуждение и приподнятая атмосфера праздника. С запада задувал легкий ветерок, наполненный горьким ароматом полыни и дымом костров. Солнце давно перевалило через зенит и очень хотелось сбегать на речку и ополоснуться, но… не место и не время. Пока есть враги готовые использовать грязные приемы - о купании в реке лучше забыть. Я тяжело вздохнул, вошел в свой шатер и, не раздеваясь, повалился на шкуры и мягкие подушки. Рядом с тихим мурлыканием пристроилась Ляпа и ткнулась мокрым носом в щеку. Положив руку ей на загривок и ощутив теплое влияние бескорыстной кошачьей любви, забылся сном.

Проснулся поздно ночью, вышел прогуляться вместе с киской на зады, полюбовался звездным безлунным небом… заполонивший все окрестности цыганский табор степного народа, умилял своей непосредственностью. Судя по всему, песни и пляски предполагалось продолжать всю ночь. Ну ничего, я вам устрою завтра веселуху… мало не покажется. У шатра жрецов шевельнулась темная тень - Гроссу. Бдит народ - это хорошо. Я сплюнул и отправился досыпать.

Рано утром вскочил ни свет, ни заря, оделся в боевой доспех и битых несколько часов занимался повышением мастерства, не выходя из шатра. Сначала, как положено, помедитировал дыша диафрагмой в позе 'тай-за', затем провел дыхательные упражнения и восстановил энергию жизни - последовательно проходя от физического тела через эфирное и астральное до состояния ментального. Закончил пребыванием в духовном теле. Разогрелся растяжками и вращениями. Взял в руки саблю и попробовал придумать новые связки и проходы. Постепенно стадион за стенками шатра начал заполняться народом. Это было хорошо заметно по нарастающему гулу людских голосов.

Задолго до того, как в шатер вошли Карайя и Некрисса с шапкой в руках, я полностью подготовился к предстоящей схватке. По уже заведенной традиции жрец торжественно провозгласил.

– Пора! - Молча и целеустремленно, мягким кошачьим шагом, я направился к выходу.

Во главе торжественной процессии дошел до трона и занял свое законное место. Прикрыл глаза и постарался почувствовать настроение зрителей. По сравнению с прошедшим днем градус почтения к Посланнику Богов существенно повысился и это несмотря на постоянную подрывную деятельность скрытых врагов и агентов влияния. Как говорил один редкостный недоумок, - процесс пошел…

Открыл глаза и бросил взгляд на солнечные часы. Тень практически достигла точки отсчета. Но вот, наконец, Некрисса поднял вверх правую руку и Солимпаса с ожесточением приложился колотушкой по бронзовому диску гонга. Звук от удара, мгновенно прервал всю суету на трибунах и Некрисса, подхватив шапку обеими руками, двинулся по периметру ристалища. Вождь племени Горного Барса - Проклятый Орел стоял пятым по счету и мой главный фокусник не подкачал. Нужный камень проявился в руке вождя, как черная метка в руке одноногого пирата. Я удовлетворенно прикрыл глаза - все-таки, высокая квалификация у моих жрецов. Им вполне по силам брать первые призы на соревнованиях иллюзионистов-профессионалов.

А Проклятый Орел почему-то обрадовался и с торжеством поднял вверх руку, демонстрируя камень. Из строя воинов выскочил молоденький живчик, цапнул поводья вороного коня и поджарой каурой кобылы. Затем бегом направился к противоположному концу поля. По дороге привязал сбрую вороного к коновязи и я без промедления уперся взглядом в молодого жеребца. Постарался захватить его сознание внутренним взором. Есть. Но сразу же понял, - с конем не все ладно. Под попоной рядом с седлом находился посторонний предмет. Он беспокоил благородное животное. Я сосредоточился на переживаниях лошади и постарался разобраться.

Тем временем Некрисса вернулся на свое место по правую руку от меня и скосил глаза. Я не меняя позы, стараясь не шевелить губами, прошелестел.

– Ядовитая колючка, под попоной. Я ее достану. Будь готов крикнуть! А теперь начинай! - Адепт поднял руку, подавая сигнал, и Солимпаса продублировал его жест ударом по бронзовому диску. Я поднялся с кресла и направился к коновязи.

Пока шел постоянно давил на сознание лошади, стараясь максимально успокоить жеребца, что получалось лишь частично. Остановился не доходя двух шагов и поднял вверх пустые руки, привлекая внимание. Сделал последний широкий шаг и расстегнул подпругу. Сдернул седло, откинул попону и осторожно взял в руки шип ядовитого растения, чем-то похожий на миниатюрный противотанковый еж. Поднял руку высоко вверх и проревел во всю силу легких.

– Ядовитая колючка! - Некрисса вскинул обе руки со сжатыми кулаками и в унисон пронзительно завопил.

– Нечестный бой! - а Солимпаса, у которого видимо не выдержали нервы, шваркнул колотушкой по гонгу, подчеркивая трагизм происходящего. В свою очередь, я с удовольствием поддержал Некриссу в его праведном гневе, взревев бешеным медведем.

– Нечестный бой! - и с ходу, включив третью скорость, бросился на представителей племени Горного Барса.

Преодолев стометровку секунды за четыре, выхватил нож и вломился в компактную группу степных воинов. Работать в условиях стесненного пространства саблей неудобно и я использовал лишь нож и кулаки. Первый, кого постигла кара, оказался Проклятый Орел, стремительным ударом ножа я вскрыл ему горло от уха до уха, с трудом увернувшись от фонтана крови из артерии. Остальная группа смертников сбилась в кучу, как стадо баранов, и я начал наворачивать сужающуюся спираль, которая делала свой первый виток по периметру группы. Довольно быстро удалось войти в боевой режим ката и из серии хаотических рывков, мое движение перешло в плавный и стремительный танец смерти. Я скользил среди еще живых и уже умирающих тел, максимально экономно расходуя силы, делая ювелирные по точности выпады и разрезы ножом, временами помогая себе ударами левой руки. Это позволяло не протискиваться, а просачиваться в плотной толпе, ни на мгновение не теряя темпа.

На все про все, мне потребовалось сделать четыре сужающихся витка и я остановился в центре в прошлом толпы живых, а сейчас - мертвых воинов, которые по краям лежали безобразной кучей трупов, а в центре вокруг меня - медленно, как на кадрах замедленной съемки, падали в разные стороны.

Чем-то это напоминало действие торнадо - такая же смертельная спиральная воронка, от которой нет спасения и некуда бежать.

Как только последний из воинов племени Горного Барса лег на землю, я поднял лицо к небесам и, потрясая кулаками, максимально страшным голосом, проорал.

– Жертва Богам Света и Тьмы! Смерть отступникам! - мои адепты меня поддержали с не меньшим воодушевлением.

После этого, перепрыгивая через трупы, кинулся обратно к вороному коню. Взлетел ему на спину, пренебрегая седлом и стременами, и бросил его в галоп навстречу последнему члену группировки. Он все это время проторчал на одном месте верхом на своей пегой кобыле, открыв от удивления рот. Увидев в моем лице ангела смерти, стремительно сокращающего расстояние, выхватил сабельку и попытался защититься. Я махнул клинком три раза, обрубив сначала обе руки, а затем и снеся голову с плеч Горному Барсу. Изогнувшись всем телом, в последний момент успел подхватить обрубок головы на кончик сабли. Поднял вороного на дыбы и высоко вскинул на вытянутой руке свой трофей. Вслед за тем заставил развернуться коня в обратном направлении на задних ногах и опуститься на все четыре ноги. После чего спокойной рысью подскакал к лесоповалу из трупов Горных Барсов и кинул голову в общую кучу. Иппон!

Легонько сжал ногами бока жеребца и медленным шагом, при полном молчании трибун, направился на свое место на троне. Соскочил на землю и передал поводья вороного Денрику, стоящему ближе всех и наблюдающему за спектаклем широко раскрытыми глазами. Демонстративно уселся в кресло, бросив недовольный взгляд в сторону Солимпасы. Тот вздрогнул, очнулся от шока, вспомнил о своей роли и бронзовый гонг оповестил всех и каждого - финита!

Руки у меня лежали на подлокотниках трона и, оглядев трибуны притихшего стадиона тяжелым взглядом Безжалостного Дракона, остро осознал, что сейчас в одной руке у меня должна быть держава, а в другой скипетр. Да, и корона на благородных кудрях, тоже бы не помешала - желательно из массивного золота со вставками из крупных бриллиантов, изумрудов и рубинов. Одним словом - Панкрат Первый - Великий и Ужасный… А без горностаевой мантии можно и обойтись - слишком жарко. Хотя, если царский регламент потребует, то придется соответствовать… Впрочем, куда-то меня в очередной раз не туда занесло… Видимо, плохой я музыкант и звуки медных труб, находят-таки лазейку в глубину моей души.

Я встал с трона и величественным шагом, в сопровождении старших жрецов покинул ристалище. Под прицелом тысячи глаз и полном молчании трибун скрылся в своем шатре. Рабочий день закончен.

Встал рядом с дверью и, закрыв глаза, прислушался к ситуации на стадионе. Народ начал расходиться… в основном молча. Как я и предполагал, веселуха закончилась - народ столкнулся с суровой правдой жизни. Вслед за мной в шатер зашли Некрисса, Карайя и Атечи, встали у стеночки и склонились в поклоне.

Я шагнул к адептам, зацепил пальцем за подбородок Атечи, приподнял ей голову и спросил.

– Ну, что пригорюнились ребята? Глядите веселей, - погладил девочку по щеке и предложил, - а приготовь-ка ты мне пирожок сестра… с осетринкой. - Жрица несмело улыбнулась, а я добавил, - и можешь не торопиться, времени у тебя много… - вдохновленная ласковым словом Атечи кивнула и выскользнула из шатра. Я повернулся к руководящему звену и продолжил, - Как у нас обстоят дела с шатром для девиц на черных кобылах? - Карайя встрепенулась и выдавила из себя.

– Вчера, против было семь вождей, но сегодня до вечера мы должны встретиться и переговорить еще раз. Думаю, будут изменения. - Я кивнул соглашаясь и сказал.

– Да уж должны быть… Если Лохматый Лунь будет вечером против, то пригласите-ка его ко мне на встречу. Сегодня. Хочу с ним поговорить. Жалко терять две ладони двойных ладоней клинков воинов племени Серой Птицы и превращать праздник в тризну. Все. Идите. И жду вас вечером. - Оба жреца поклонились и вышли из шатра, а я стянул кольчугу, повалился пластом на подушки и… заскучал.

Сначала пересчитал всех мух на потолке, затем долго наблюдал за тем, как крупный паук, пытается натянуть себе ловчую сеть в углу и сам не заметил, как заснул.

Внимание к своей особе почувствовал во сне, когда Атечи еще только подходила к входной двери. Вскочил бодрячком и, как только жрица заглянула в помещение, втянул ее за руку и с ходу оформил смачный и глубокий засос на несколько минут, в лучших традициях западной порноиндустрии. Девушку затрясло, у нее задрожали коленки и она обезножила от переживаний. Но я не воспользовался случаем и не дал ей упасть на мягкую постель, а прошептал на ушко.

– Приходи, как стемнеет… продолжим. - Подождал пока жрица возьмет себя в руки, угнездится на ногах и перестанет выскальзывать из рук на землю. Ободряюще хлопнул по попке и первый вышел из шатра.

Моей целью являлся обеденный шатер. Зайдя внутрь и втянув носом воздух, по достоинству оценил ни с чем несравнимый букет ароматов, исходящий от ломящегося от различных вкусностей стола. Плюхнувшись на низенькую скамеечку, цапнул первое, что подвернулось, - стерлядь горячего копчения и приступил к планомерному уничтожению войск неприятеля, заедая иногда икоркой и запивая фруктовыми соками. И все это -вдумчиво и с расстановкой…

На все про все потребовалось часа полтора. Отвалившись от стола на исходные позиции, понял, что погорячился, когда предложил Атечи заходить вечером. При такой кормежке, действовать нужно немедленно… Поэтому поднялся, поймал глаза жрицы, мотнул головой и рыкнул.

– Идем!

Зайдя к себе в шатер, еле дождался пока девушка сбросит с себя все лишнее. После чего устроил Праздник души и тела, который продолжался по нарастающей часа три. Сначала были стоны, позже короткие сдавленные крики, а в конце - жрица, сообщала всем о своем безграничном счастье, в полный голос. Я думаю, ее было слышно за километр… Очень пикантно.

Как только Атечи покинула на нетвердых ногах шатер, раскачиваясь, как лодочка на крутой волне, в дверь заглянул Некрисса, вопросительно посмотрел на меня и многозначительно сообщил.

– Лохматый Лунь пока против, но приглашение встретиться принял, - смущенно кашлянул в кулачок и тихо добавил. - Он ждет уже две клепсидры. Здесь, рядом, - и указал рукой на стенку шатра. - Очень сердит. Позвать? - Я натянул штаны, молча приказал Ляпе лежать на месте и кивнул жрецу.

– Запускай.

Жрец пропал из проема. Через несколько минут полог шатра откинулся - его помогла открыть Карайя и в проходе появился красный шелковый халат шамана племени Серой Птицы. Я бросил взгляд на жрицу и был неприятно поражен - моя персональная ведьма смотрела на шамана с ужасом. Она до судорог боялась колдуна. Неужели смог запугать, стервец? Экая, оказывается, опасная дрянь живет в племени Крепсов.

Сделав два шага от порога и коротко поклонившись, Лохматый Лунь покосился на гепарда, а затем уставился на меня. Я почувствовал, - он с ходу, пытается показать мне свои недюжинные способности гипнотизера.

Еще неделю назад, когда занимался исправлением физических недостатков Атечи, я понял, что обнаружил в себе новое качество - способность напрямую бесконтактно вмешиваться в работу чужого организма. Пытался найти этому разумное объяснение и, кажется, сейчас в голове появились первые проблески понимания, как это происходит. Поэтому можно проверить гипотезу и для разнообразия попробовать не бить старую песочницу по лицу и не ломать ему кости, а раздавить вонючего степного таракана просто и без претензий - в метальном плане. Тем более, что это может оказаться, гораздо более эффективным методом воздействия, чем примитивный мордобой.

Я усмехнулся про себя и скрестил с колдуном свой взгляд. Старик действительно являлся неплохим экстрасенсом и давил он на психику по полной программе. Но объект для своих упражнений, выбрал явно не тот. Я встал, подошел к нему вплотную и погрузил свое сознание в глубину его глаз. Говорят, что глаза это часть мозга, и визуальный контакт позволяет напрямую говорить с душой. Но, я не собирался нормально говорить и тем самым как бы - уговаривать подлеца. Я собирался рычать и приказывать его душе.

Очень быстро, старый пердун на своей шкуре испытал, что это такое, когда тебе ломают волю. Для человека всю жизнь занимающегося этим в отношении других - ощущение ниже среднего. Шаман сморгнул и его взгляд заметался в поисках выхода из смертельной ловушки. Фиг вам. Поздно! Сначала я заставил его поднять одну руку, затем опустить. Потом поднять вторую и схватить ей себя за горло. Дыхание колдуна оказалось перекрытым его же собственной рукой. В бледных старческих глазах шамана заплескался ужас. Я криво усмехнулся и прошипел.

– Ты пришел шутить шутки со мной, старик. Я сделаю так, что ты порвешь себя в клочки - собственными руками. - Колдун захрипел и захотел, что-то сказать, - я слегка ослабил хватку его же собственной руки и прорычал. - Ну, говори!

– Смилуйся, господин.

– Так ты хочешь жить, червяк?

– Да, господин. Прости-и-и… - где-то я уже слышал этот призыв, поэтому перестал давить на психику и, кивнув на подушки, сказал.

– Садись. Поговорим.

– Слушаюсь и повинуюсь, господин. - Лохматый Лунь подождал пока я сяду, скромнячком опустился на корточки и преданно снизу вверх заглянул мне в глаза. Скривившись от такого поведения, как от кислого, я спросил.

– Что ты можешь сказать о Силуке, боевом вожде племени Степной Птицы?

– Это мой воспитанник, господин. Я знаю его с детства.

– Почему он хочет победить нечестно? - шаман вздрогнул, опустил на мгновение глаза и признался.

– Это моя вина, господин. Я подговорил мальчишку. Он слушается меня во всем.

– Ну что ж, как подговорил, так и разговоришь. Ты понял меня, колдун. - Шаман племени Серой Птицы часто закивал.

– Я все сделаю, господин. Ты будешь мной доволен.

– Ну, вот и хорошо. И что б не позже чем через день, шатер для черных кобыл стоял на поле.

– Конечно, господин. Будет сделано, господин.

– Иди прочь, - и сделал жест рукой, будто прогоняю надоедливую муху. Просветлев лицом и с облегчением вздохнув, Лохматый Лунь пташкой выпорхнул из шатра, а я сплюнул в сторону в сухую.

Время было уже позднее и я, свиснув Ляпе, отправился прогуляться на зады, а затем, оставив гепарда сторожить вход, повалился на ворох шкур. Перед тем как заснуть, постарался оценить моральный настрой степного кочевья. Песни и пляски в таборе продолжались, но… Общий градус веселья опустился сразу на несколько пунктов и приблизился к нулевой отметке. Местами прорывались истерические нотки. Конечно, это пока не пир во время чумы, но тенденция имела место быть… и это правильно.

Я закрыл глаза и сон мой был без сновидений и кошмаров.

Утром некоторое время лежал, не открывая глаз и размышляя о текущем моменте. Хорошо бы повернуть дело так, чтобы присвоить себе в Новом Мире лавры барона Кубертена, и вместо поножовщины и порнухи - организовать цивилизованные соревнования с учетом местной специфики. Причем, если порнуху повернуть в нужном направлении и ограничить определенными рамками, то ее можно и оставить. Дальше, я попытался вспомнить, что же там за виды спорта такие были у монголов. Кажется, стрельба из лука, скачки и борьба… Ладно, будем иметь ввиду.

После короткой медитации в позе 'тей-за' - вскочил на ноги и оделся. Тем временем, стадион за стенками шатра начал наполняться. Со стороны трибун через стенки шатра стали доноситься визгливые крики и слитный шум голосов.

С внешней стороны шатра послышались шаги и, откинув полог двери, в помещение вошли Карайя и Некрисса с шапкой в руках. Оба оформили на лицах торжественное выражение и жрец по уже заведенной традиции провозгласил.

– Пора!

Кивнув, я направился к выходу и возглавил процессию. Уселся на трон и оглядел зрителей предстоящего спектакля. Большинство степняков уже с некоторой опаской поглядывало в моем направлении и было заметно, что степень почтения к Посланнику Богов, поднялась на очередную ступень.

Я бросил взгляд на солнечные часы - тень уткнулась в черный камень. Скосил глаза в сторону и Некрисса поднял вверх правую руку. Солимпаса отработанным жестом вмазал по бронзовому диску. Звук от удара, разнесся по ристалищу и оборвал суету зрителей. Тысячи глаз повернулись к трону.

Некрисса подхватил шапку и двинулся по отработанному маршруту вокруг поля. Лохматый Лунь - шаман племени Серой Птицы оказался шестым по счету и каждый раз, когда вытягивался белый камень, трибуны делали слитный выдох. Как всегда, мой главный фокусник не подкачал. Шаман вытянул черный камень и, дрожащей рукой с кислой гримасой на лице, поднял его над головой. Ну, что ж, посмотрим на степень раскаянья старого пердуна. Очень не хотелось в очередной раз устраивать на трибунах скотобойню и вырезать - 'на раз', сотню воинов племени Серой Птицы.

Из строя участников выдвинулся амбал одетый в кольчужную рубаху, подхватил поводья своего пегого жеребца и уселся в седло. Вооружен он был саблей и маленьким круглым щитом, который закинул себе за спину. Тронув пятками бока коня, спокойным шагом направился к противоположному концу поля. От толпы воинов Серых Птиц отделились два крепких паренька, подошли к дикому вороному жеребцу и, перехватив каждый свою растяжку, повели коня к коновязи. Следом за ними двинулся третий, нагруженный попоной, седлом и уздечкой. Оба поводыря, стараясь не приближаться к коню слишком близко, привязали жеребца и отскочили в сторону. Третий повесил конскую сбрую на жердь коновязи и тоже отошел в сторонку.

Я постарался дотянуться взглядом до необъезженного жеребца. Все, вроде, без подвоха - обычный сумбур простеньких мыслей и опасений в голове лошади. Повернулся к Некриссе, который успел вернуться, и кивнул ему. Жрец поднял руку, подавая сигнал, а Солимпаса огласил решение о начале состязания ударом по гонгу. Я направился к коновязи.

За время пока шагал, старался разобраться в характере лошади и успокоить лошадь. Шагов за десять до вороного вытянул вперед руку ладонью перед собой. Жеребец косил на меня глазом и через минуту я понял - есть контакт. Мы стали с ним единым целым. Я подошел к благородному животному вплотную, обнял за шею и прижался к ней щекой. Сердце лошади билось ровно и мощно. Хорош! Бросив презрительный взгляд в сторону сбруи, обрезал ножом веревки и вскочил жеребцу на спину. Трибуны отреагировали слитным гулом толпы, - Ох! - Я, успокаивающе похлопал коня по шее, и развернул в сторону своего противника. Тот наблюдал за представлением, насупив брови.

Выехав на середину ристалища, остановился. Мой противник тоже стоял на месте. На трибунах раздалось несколько несмелых свистков и визгливых криков. Мы стояли друг против друга минут пять и, все это время, зрители по нарастающей выражали свое презрение к воину племени Серых Птиц, а я давил его взглядом. Наконец, амбал не выдержал издевательства и, вроде бы даже закрыв от страха глаза, громко закричал, выхватил саблю и бросил свою лошадь мне на встречу.

Мы встретились недалеко от центра и я небрежно отбил первый удар его сабли. Воин, стараясь найти в себе последние остатки храбрости, закричал еще громче, подхватил со спины щит и начал наносить удары саблей в темпе пропеллера. По предварительной прикидке, он делал не меньше пяти взмахов в секунду. Я мастерски отражал их все, стараясь не допустить случайного ранения себя и лошади. Трибуны ревели! Через десять минут он стал делать три взмаха в секунду. Крепкий попался орешек! Но вот он сделал передышку, забросил щит за спину и перехватил саблю левой рукой. Левой получалось у него не так хорошо, как правой. Через двадцать минут бешеной рубки его хватало только на один удар в секунду, что левой, что правой, а по прошествии получаса он выдохся полностью. Воин опустил клинок и я прорычал ему.

– Бросай саблю Крепс! - Амбал с трудом шевельнул правой рукой, посмотрел на меня затравленным взглядом бесконечно уставшего человека и выпустил саблю из рук. Трибуны взорвались диким ревом. Воин склонил голову на шею лошади и стал ждать, когда острое лезвие моего клинка, отделит ее от плеч. Я хмыкнул, вложил саблю в ножны и направил коня в сторону своего трона. Финита.

Проезжая мимо Серых Птиц, посмотрел в их сторону. Лохматый Лунь стоял ко мне спиной и давил своим авторитетом на наиболее импульсивных воинов, не давая им возможности сделать глупость, - кое-кто из молодых и нетерпеливых хотел выскочить из толпы и показать мне Кузькину мать. Я остановился посмотреть, что это за мать такая, и повернулся в сторону недовольных. В секторе мгновенно воцарилась мертвая тишина, а отборная сотня племени выхватила клинки и сбила строй… отменная выучка у Крепсов. Рядом с сектором Серых Птиц пустовало место племени Проклятого Орла и, как напоминание о карающей длани Посланника Богов, безобразными бурыми пятнами на земле были видны лужи подсохшей крови.

Под прицелом двух сотен глаз я ткнул пальцем в пустой сектор Горных Барсов, показал рукой на Серых Птиц, провел пальцем у себя поперек горла и положил руку на рукоятку сабли. Немая сцена. Шаман не растерялся, воспользовался паузой и, перехватив инициативу, заорал визгливым голосом на своих. После минутного колебания воины стали вкладывать в ножны клинки и склонять головы. Наконец, спрятал клинок последний сопляк. То-то же.

Подтверждая мою полную победу, по ристалищу разнесся рокот бронзового гонга. Это Солимпаса весело приложился колотушкой по диску. Аут.

Я снова повернул коня и направился к своему шатру. На трибунах царил ажиотаж и вакханалия - зрители вопили в восторге. Подъехав к шатру, соскочил на землю и передал поводья жеребца Некриссе.

Постоял рядом с троном, медленно поворачивая голову, оглядел трибуны - стадион ревел, и я не стал усаживаться в кресло. Нечего лишний раз лицезреть мою особу… Хорошенького понемножку… Повернулся и величественным шагом, в сопровождении старших жрецов покинул ристалище. Рабочий день закончен.

Встал недалеко от двери и дождался пока в шатер зайдут Некрисса и Карайя. Присел на подушки и кивнул головой, предлагая адептам разместиться поудобней, со словами.

– В ногах правды нет. - Оба потоптались на месте и пристроились на ворохе шкур. Я повернулся к жрице и спросил.

– Какой у нас расклад на сегодня по вопросу о девицах на черных кобылах? - Карайя хитро улыбнулась и с гордостью сообщила.

– Остался один Силук, боевой вождь племени Степной Птицы. Но сегодня утром я говорила с шаманом племени Серой Птицы. Он поклялся мне, что вечером мальчишка будет согласен. - Я кивнул, принимая к сведению информацию, и спросил, обращаясь к обоим.

– По плану, следующий у нас Силук, но может быть есть кто-то еще более опасный? Ваше мнение. - Оба адепта дружно развели руками, а Некрисса озвучил общий вывод.

– Если Силук согласится на новые правила, то значит, он что-то понял и опасных вождей больше просто нет. Все остальные будут играть по правилам и подлости ждать ни от кого не нужно. - Я посмотрел на своих адептов и подумал, - 'почему собственно я, в высшей степени неглупый человек, плетусь в конце событий. Почему бы совсем не отменить дефлорацию девиц', - и, подняв вверх палец, начал излагать новую концепцию Праздника.

– Так, слушайте внимательно. Излагаю первое божественное откровение - 'не решаемых задач не существует' и второе откровение - 'каждая задача может иметь несколько решений'. Теперь по истории вопроса. Подозреваю, что номер с девицами и вороными кобылами, придумал озабоченный на передок самый первый Черный. Ну, а раз один Старший брат придумал, то другому вполне по силам и по чину, передумать и отменить. Нужно только в соответствии со вторым правилом предложить заинтересованным лицам равноценную замену. Теперь вопрос ко всем. За какую сумму вожди будут согласны продать девушек и кобыл с потрохами? - Некрисса почесал затылок и с сомнением в голосе выдал.

– Ну, если хорошенько предварительно пугануть, то за две ладони двойных ладоней синегорских золотых, продадут их, свою родную маму и всю ее родню в придачу. Это очень большие деньги. - Я с удовлетворением кивнул и сообщил.

– Деньги нормальные и они у нас есть. - Жрецы с удивлением уставились на меня, а я продолжил. - Нужно послать Денрика и Блепо в Таши. Они привезут тысячу золотых и немного серебра на мелкие расходы. В Таши, в мешках, лежат храмовые деньги - золотые и серебряные монеты, драгоценные камни и украшения. Синегорские золотые хранятся в мешках отдельно для каждого храма. Деньги нужно будет забрать из мешков поровну, то есть по пятьсот монет из каждого. Так что, как только Денрик и Блепо вернутся, золото у вас будет. Нужно только, чтобы вожди подождали. Такой вариант пройдет? - жрец без промедления закивал головой.

– Подождут. Куда им деться.

– Тогда начинайте работу в этом направлении. Что же касается пугануть степняков, то я обеспечу… завтра. Если все пройдет удачно, то у меня есть мысли, как сделать Праздник еще более интересным. - Жрецы с любопытством взглянули на меня и синхронно кивнули. - Ну и ладненько, - я еще раз уточнил, - значит завтра на очереди у нас Силук. Все. Свободны… и поторопитесь со священной трапезой - кушать хочется!

Как только жрецы покинули шатер, повалился на подушки и расслабился. По предварительной прикидке ждать предстояла около часа и я не заметил как задремал. Разбудило деликатное покашливание Атечи. Открыл один глаз и, заметив, что я проснулся, жрица склонилась в поклоне и указала обеими руками на выход из шатра. Я ловко поменял положение лежа на положение стоя - даже самому понравилось, затем выскользнул наружу и направился в столовую.

Оказавшись внутри, повел носом и посмаковал букет ароматов. Стол заставленный различными вкусностями: парил горячими кусками мяса; истекал соком хорошо прожаренных кусков; благоухал ароматами приправ; радовал глаз разнообразием овощей и фруктов; удивлял изысканными композициями салатиков и поражал количеством бутылочек и кувшинчиков с соками и минеральной водой. Разместившись на низенькой скамеечке, решил для себя, - во-первых не торопиться и во-вторых больше налегать на икорку, мясо и салатики. Завтра мне предстояло разыгрывать партию на белой кошме и нужно соответствовать… Поэтому в замедленном темпе приступил к уничтожению блюд, способствующих сексуальной активности организма. Лишь изредка, отщипывая маленький кусочек лепешки и запивая фруктовыми соками… для баланса витаминов.

И, как уж не растягивал удовольствие, но наступил конец насыщения. Я поднялся с низкой скамеечки, сыто отдуваясь. Полностью удовлетворенный направился к себе в шатер, где и повалился на шкуры. В голове лениво ворочались мысли. Я попытался сосредоточиться и провести анализ текущего момента. Однако, о настоящем думалось с трудом и, как-то без вдохновения - слишком много случайных факторов. Любой из них мог обрушить мой хорошо продуманный план. Поэтому, лучше действовать в режиме ошпаренной кошки и быстро реагировать на спонтанные вызовы обстоятельств и явлений. Я хмыкнул, - эка завернул! - По-простому так сказать, - живи одним днем и не выеживайся…

Вздохнул поглубже и сосредоточился на фактах из недавнего прошлого. Что у нас получается. Из десяти филиалов храма Богов Света и Тьмы, где я побывал, в девяти имели место серьезные вопросы. И вроде самые простые проблемы имели место на реке Крино - обычные бандиты-отморозки. Но такие ли они обычные? Чего это их понесло за сотни километров грабить и убивать? А некто в ночи? А Пенсары и страна Мрака? Да и смерть руководящего звена в Таши выглядит очень неестественной. Один шаман чего стоит - отравиться, чтобы не попасть в плен к врагу! Это же прям, Джеймс Бонд какой-то. Хотя Джеймс это, конечно, не тот случай - обычная пропагандистская клюква, от него самоубийства вряд ли дождешься… Эх, его бы в мои умелые руки. Если этого суперагента хорошенечко прижать - будет петь на допросе соловьем и расскажет все, что знает и о чем только догадывается. Ну и естественно будет постоянно напоминать о правах человека и прочих выдумках… продвинутой либеральной интеллигенции. Я сокрушенно вздохнул - получается тайна на тайне и секретами погоняет.

Бросив взгляд в дырку в потолке, отметил, - уже темнеет. Скоро ночь, а завтра предстоит непростой день. Глаза сами собой закрылись и я провалился в глубокий сон без сновидений.

Утром проснулся рано, полежал несколько минут не открывая глаз, затем вскочил и без промедления приступил к утренней зарядке. Выполнил углубленную медитацию и в течение получаса, не моргая, смотрел в одну точку. Провел упражнения на дыхание, начиная от нижнего и заканчивая верхним. Восстановил энергию жизни - последовательно проходя от физического тела до состояния космического тела. В заключение, недолго побыл в теле нирваны. Исполнил все необходимые растяжки и вращения. Взял в руки саблю и поэкспериментировал с новыми связками и проходами. Провел бой с тенью и в какой-то момент даже появилось ощущение, что я выигрываю у нее. Что, конечно, в принципе невозможно, но… why not.

Оделся и под мерный рокот голосов стадиона постарался отключиться от шума за стенками шатра. По уже заведенной традиции, откинув полог двери в помещение вошли Карайя и Некрисса. И жрец провозгласил.

– Пора!

Я возглавил процессию, уселся на трон, поудобнее угнездился на нем и оглядел ристалище и зрителей. Ха, сиротой на поле стадиона недалеко от центра торчал шатер, вызывающе красного цвета! То-то же. По предварительной оценке, народ на трибунах был возбужден, но полон почтения.

Тень от солнечных часов у перлась в первую отметку. Некрисса поднял вверх правую руку и Солимпаса продублировал жест ударом по гонгу. Началось.

Некрисса подхватил шапку и направился по своему маршруту вокруг ристалища. Силук - боевой вождь племени Степной Птицы стоял седьмым на очереди. Простому и бесхитростному народу бесполезно тягаться с профессиональным шулером и Крепс вполне закономерно вытянул черный камень. Все идет по плану.

Из толпы, окружающей боевого вождя, выскочил воин и гордой степной птицей взлетел в седло. Вооружен он оказался стандартно - саблей и маленьким круглым щитом. Поднял жеребца на дыбы, протянул его плеткой и галопом устремился к противоположному концу поля. Вот уж поистине - летун.

Дикого вороного жеребца за две растяжки подвели и привязали к коновязи. Сбрую и все остальное повесили рядом.

Я потянулся взглядом к необъезженному жеребцу и постарался изгнать из него все негативное и темное - страх, злобу, раздражение, недовольство и беспокойство. В отличии от предыдущих коней, которые могли похвастать в основном только мастью, жеребец был великолепен! Все было при нем - стать, гордость, сила, порода. Хорош!

Затем дождался пока Некрисса поднял руку, подавая сигнал к началу схватки, а Солимпаса озвучил это решение ударом по гонгу, и направился к коновязи.

Я знал, что исход поединка с конем, решится после первого обмена взглядами. И шагов за тридцать установил визуальный контакт. Постарался успокоить жеребца и, как только положил руку ему на шею, понял - мы с ним единое целое. По уже заведенной традиции обрезал ножом привязные ремни и вскочил на жеребца. Трибуны отреагировали бурно и непосредственно, - Ах! - а я развернул коня в сторону противника.

Сегодня у меня не было никакого желания разыгрывать спектакль продолжительного поединка и, как только степной воин бросил своего коня в атаку, я без спешки затрусил ему навстречу. Столкнулись мы недалеко от центра. Отбив первый же рубящий удар бойца, я, ювелирным по точности встречным секущим движением клинка слева направо, отделил голову степного сокола от плеч, прикрытых кольчужной бармицей. Тело всадника продолжило движение, а голова подпрыгнула вверх и с нее слетела круглая железная шапка. Растянутое время и замедленное движение позволяло нанести еще один удар. И, я не смог отказать себе в удовольствии, дотянуться и расколоть кочан головы, как спелый арбуз, на две половинки. Половинки лица уже успели упасть на землю, а за моей спиной еще какое-то время продолжал скакать всадник без головы… Впрочем, продолжалось это недолго.

Я стряхнул, в фирменном стиле, капли крови с лезвия клинка и трибуны слитно выдохнули, - Ох! Затем с презрительным выражением на лице направил вороного к своему месту на троне, а Солимпаса без промедления озвучил победу бронзовым звоном. Аут. В голове прозвучали фанфары и я в такт мелодии пропел, - первый тайм мы уже отыграли…

Передав поводья своего очередного трофея Денрику, присел на кресло и скосил глаза в сторону Некриссы. Тот, с каменным выражением на лице, проинформировал, что женская часть программы начнется сразу, как только уберут останки воина. Тем временем на поле выбежало несколько человек. Они шустро заарканили лошадь, собрали в мешок половинки головы и утащили в сторону безголовый труп.

Я повернулся к жрице и вопросительно посмотрел на нее. Карайя сообщила.

– Ее зовут Дезирка, та еще… горькая ягодка, - криво улыбнулась и подняла вверх правую руку. Шум толпы на трибунах в очередной раз перекрыл рокот бронзового гонга. Началось.

Среди Степных Птиц возникла суета и из толпы вытолкнули валькирию. По своим габаритам и накаченности мышц, она мало чем уступала Шварценегеру, но заметно превосходила его в резкости и скорости. По ее внешнему виду было видно, что родная мама нагуляла ее, где угодно, но только не среди степных недомерков. Это был великолепный, можно даже сказать, племенной экземпляр. Добрые сто пятьдесят килограмм веса не ощущались в ней совсем. Она пушинкой взлетела в седло - лошадь при этом заметно присела и, гордо откинув голову, затрусила к точке начала соревнования. И эту ядреную бабищу мне предстояло уронить с седла! А потом и сделать все остальное… Однако.

Помощники, тем временем, вывели на исходную позицию черную кобылу и привязали ее к коновязи. Здесь же развесили белую кошму. По первому впечатлению - кроме дикости и бестолковости в лошади ничего не было. Типичная пустышка. Но дареному коню… Так что - бери, что есть и пользуйся. Я встал на ноги и направился к вороной кобыле.

Остановившись в нескольких шагах от лошади, захватил ее взгляд и резким ментальным ударом буквально смял ее волю к сопротивлению. Кобыла не удержалась на ногах и, жалобно заржав, повалилась на землю. Я подумал, что, пожалуй, слегка погорячился. Ослабил давление и постарался успокоить лошадь. Вороная поднялась с земли и я, обрезав привязные ремни, набросил на нее белую кошму в качестве попоны и уселся верхом. Теперь нам вместе предстояло догнать мою невесту и выкинуть ее к чертовой матери из седла.

Валькирия рявкнула грубым мужским басом и бросила свою лошадь в галоп. Она собиралась дорого продать свою девичью честь. Я легонько тронул пятками бока и двинулся ей наперерез. Затем, с ходу, накачал в сердце кобылы аномальное количество адреналина. Лошадь с места рванула, как на пятьсот.

Встретились мы с невестой недалеко от шатра и, когда я уже было потянулся к девице рукой, чтобы зацепить за воротник, эта стерва, не глядя, сделала мощную отмашку рукой. В результате удара, я получил в лоб пудовым кулаком по полной программе. Искры брызнули из глаз и только по недоразумению я не сверзился с лошади. Лишь быстрота реакции и крепость моего медного лба спасли от позорного падения с лошади, но весьма приличный кровоподтек на лице мне был обеспечен. Вот что бывает, когда относишься с пренебрежением к решению важной проблемы, и недооцениваешь противника. А трибуны стадиона буквально взревели от такого поворота дела.

Я осатанел и снова бросил свою кобылу вдогонку за валькирией. Догнал в несколько скачков лошади и от души приложил кулаком наездницу по плечу. Фиг вам. Эта стерва надела под платье кольчугу и мой богатырский удар заставил ее массивное тело лишь покачнуться в седле. Блин! Такую нужно бить не кулаком, а бревном, на подобие тарана. Ну, ничего, видали мы всяких. Я еще чуть наддал, нагнулся, зацепил валькирию за пятку сапога и резким рывком, буквально выкинул из седла. Столкновение девицы с землей привело к тому, что ристалище вздрогнуло, как после девятибального землетрясения, и еще долго гулкое эхо гуляло по трибунам. То-то же - ядреный корень!

Соскочив на землю, сдернул одной рукой белую кошму со своей кобылы, а другой подхватил оглушенную девицу за шкирку и поволок в шатер. Теперь предстояло сделать самое сложное. Затащив невесту в помещение и закрыв полог на входе, устроить образцово показательную дефлорацию… чтобы остальным неповадно было.

Бросив девицу на шкуры, расстелил кошму и пинками перекатил активистку феминистского движения на подстилку, повернув ее лицом вниз. К этому моменту, мой Геракл в женском обличии, наконец, смог вдохнуть в себя воздух, после того как у нее вышибло дыхание в результате падения. С хрипом вогнав в себя порцию кислорода, валькирия попыталась встать на четвереньки и я прервал это поползновение легким ударом по затылку. Затем достал нож и несколькими взмахами раскроил ее верхнее кожаное платье на части, сделав разрезы на спине и руках. Подумал и вскрыл ножом кожаные сапожки от верхнего края до каблука. Стянул тряпки с тела и с брезгливостью кинул их в угол. Моя степная Венера похоже не мылась с рождения. В ее одежде оформился и процветал самодостаточный мирок - государство блох, вшей и прочих кровососущих насекомых. Возможно, их иногда и беспокоили, но самым страшным для них, за всю историю существования блошиной колонии, был гребешок. Это обстоятельство серьезно осложняло все дело. Оставались у меня еще от прошлой жизни кое-какие атавизмы - брезгливость, была из их числа.

А под тряпками полными различных паразитов у девицы имелась кольчуга оригинального вида. Некоторое представление о ней можно получить, если объединить - тенниску с коротким рукавом и застежками на спине с детским подгузником. Эдакий скафандр верности. Я хмыкнул и подумал, - 'ну и Силук, ну, учудил боевой вождь'. Но надо признать - с наскока такую защиту не вскроешь! А если еще валькирия начнет размахивать своими похожими на двухпудовые гири кулаками, то прогноз, - кто кого - будет явно не в мою пользу.

Срезав на спине завязки кольчужного комбинезона, я задумался, как вскрыть эту консервную банку так, чтобы уклониться от перехода на себя из девичьей крепости, передового блошиного отряда.

Придется действовать дешево и сердито. Достал из кармашка кожаные перчатки для стрельбы из лука, захватил края кольчуги, поднатужился и могутным рывком разорвал железную защиту на спине от центра до самой промежности. Раз. Затем прихватил края железной шкурки в районе лопатки и богатырским усилием порвал рукав комбинезона сначала на левой, а затем и на правой руке. Два-три. Передохнул малость и повторил этот подвиг, но уже в районе ягодиц. Четыре-пять - вышел зайчик погулять. Есть!

Основная преграда преодолена и приведена в полную негодность. Осталось только разорвать поддеву. Это было просто и мне потребовалось лишь несколько раз аккуратно взмахнуть ножом. После этого, ногой откатил тело в сторонку, подцепив кончиком ножа, отбросил в угол шатра остатки шкурок и вернул девицу обратно, разместив по центру белой кошмы, но уже в положении на спине. Надо бы, конечно, сжечь грязную одежонку, ну, да ничего, не все сразу.

Конец первого эпизода.

Дотрагиваться до женского тела, прежде чем эту замарашку посыпят дустом и проведут через интенсивную санобработку, не хотелось ни при каких условиях. Почесав в затылке в затруднении, я приступил к бесконтактному воздействию. Благо никто не мог наблюдать за моими манипуляциями и обвинить в дальнейшем в небрежении к правилам будет некому.

А решить требовалось две задачи. Первая из них - испачкать кровью белую кошму и вторая - организовать громкое звуковое сопровождение, имитирующее процесс дефлорации и полового акта. Пожалуй, лучше начать со второй. Я сосредоточился и приступил к поиску на теле девицы эрогенных зон.

Довольно быстро выяснилось, что несмотря на свою могучую конфигурацию, валькирия отличалась сильной недоразвитостью женских половых признаков и мои поиски затянулись. То, что нужно, нашел можно сказать, - случайно - это был маленький пятачок чуть ниже ключичной впадины. Ну, а дальше дело техники. Разместив одну ладонь над пятачком зоны, другую между ног, замкнул контур и устроил циркуляцию жизненной энергии, постоянно подпитывая ее рывками и по нарастающей. Результат не заставил себя долго ждать. Сначала услышал стоны, затем тихие крики, ну, а в самом конце валькирия суматошно размахивала руками, царапала кошму и надрывалась в полный голос так, что мне временами закладывало уши. Голосино-то у нее был, ого-го! Куда там оперной певице, а точнее певцу. Я думаю слушатели на трибунах остались довольны.

Все это было очень весело и я не торопился, стараясь показать радиослушателям, что способен сделать то, что им не приснится и в страшном сне. На то, чтобы полностью измотать девицу, потребовалось примерно полчаса. После этого можно плавно переходить к решению первой задачи. Здесь я поступил просто и без претензий - организовал у валькирии маточное кровотечение - продолжительное и сильное, но не смертельное. В худшем случае, она помучается от задержек и полечится от анемии.

Но главный результат был достигнут - обильная кровопотеря имела место быть и закончится она очень не скоро. Теперь нужно необходимо выгнать девицу из шатра, накинуть ей на плечи белую с красными пятнами крови кошму и заставить валькирию сделать променад по периметру ристалища, так чтобы все заинтересованные зрители смогли полюбоваться на последствия бурно проведенного времени в постели вместе с Посланником Богов.

Я посмотрел в затянутые туманом глаза женщины и, давя на психику и взглядом, и голосом, прорычал.

– Вставай! - Совершенно не воспринимая окружающий мир, выжатая как лимон, девица встала сначала на четвереньки, а затем и на дрожащие ноги. Я накинул ей на плечи заляпанную кровью кошму мехом наружу и подтолкнул к выходу. Затем вышел вслед и приказал. - Обойдешь площадь по кругу! В конце остановишься у трона. Вперед! - и толкнул пальцем в спину. Медленно переставляя не гнущиеся ноги, в раскоряку, под гробовое молчание трибун, валькирия двинулась по заключительному маршруту. По ее ногам тонким ручейком стекала кровь и после каждого шага, на вытоптанной земле в пыли оставались бурые пятна. Я постоял пару минут, наблюдая за этим кровавым шествием. Потом повернулся и направился на свое законное место. Будем надеяться, что урок степной вольнице дан хороший и подобные представления больше не повторятся.

Проходя мимо стаи Белых Псов на трибуне, валькирия споткнулась и дернулась словно от удара плетью, но задержка продолжалась не дольше секунды. Я удивился, - с чего это она вдруг? А она еще ниже повесила голову, плотнее запахнулась в белое покрывало и продолжила скорбное шествие. Наконец, дорога презрения закончилась и у наших шатров ее перехватила Тинта. Взяла за руку и повела в новую, пока что пустую палатку. Нужно было слегка полечить новую послушницу храма - она и так уже потеряла наверное ведро крови.

Я повернулся к Карайе - она кивнула, - рабочий день закончен! Солимпаса, который внимательно следил за сигналами старших товарищей, размахнулся и вмазал от души по бронзовому гонгу деревянной колотушкой. Ну и ладушки, ну и хорошо.

Поднявшись с трона, я направился в свой шатер. В отличие от предыдущих дней, сегодня я действительно устал. Поэтому не стал проводить длительный 'разбор полетов', а сообщил Некриссе и Карайе, что 'кого бы они завтра не выбрали из жеребцов - все ладно будет. Самое главное договориться о новых правилах участия в празднике черных кобыл'. Жрецы дружно закивали, а я жестом показал, что аудиенция закончена и повалился на мягкие шкуры и подушки. Где-то часика через два меня позовут на священную трапезу, а пока можно покемарить, и я сам не заметил, как задремал.

Проснулся по внутреннему будильнику ровно через два часа. Пять минут лежал с открытыми глазами, отрешенно наблюдая за полетами мух под потолком шатра. Но, как только услышал шаги глашатая за стенкой, вскочил на ноги. Атечи успела только просунуть голову, а я уже вытолкнул ее за порог и направился в столовую.

К разнообразным деликатесам на столе я стал уже привыкать, поэтому сосредоточился на том, что посчитал наиболее необходимым организму - на зернистую икорку всех сортов и мясо с кровью. Изредка, запивая попеременно ежевичным и малиновым соком… В общем, пока что - калорийность обедов значительно превосходила те затраты физических и духовных сил, которые я растрачивал на борьбу за существование. Впору садиться на диету…

Завершив процесс, поднялся со скамеечки и направился обратно в шатер, где и повалился пластом на шкуры. В пустой голове наблюдалось полное отсутствие каких-либо мыслей, а глаза сомкнулись уже на автомате.

Проснулся под вечер, услышав деликатное покашливание у дверей. Уселся и позвал.

– Заходите. - В проем проскользнули Некрисса и Карайя, а жрица с довольным видом сообщила.

– Вожди готовы продать вороных кобыл. - Я присмотрелся к обоим и спросил.

– А чего это вы такие довольные? - ответил мне Некрисса.

– За каждую кобылу и девушку нужно будет отдать одну ладонь по две ладони золотых.

– Молодцы. И долго торговались?

– Весь вечер.

– Ладно. Когда ко мне с добром, я тоже не остаюсь в долгу. Остальных воинов вороных жеребцов убивать не буду, но физиономии начищу, что б жизнь медом не казалась. А теперь присаживайтесь. Хочу ввести вас в курс дела. - Адепты устроились на подушках и я начал излагать свой план по реформированию праздника. - Скорее всего завтра, Денрик привезет тысячу золотых. Чуть больше трети мы отдадим за девушек и у нас останется еще довольно много. Остатка с избытком хватит, чтобы провести два вида соревнований. Первый вид - стрельба из лука. Это главные соревнования. Лучший стрелок из лука получит две ладони золотых. За второе место по стрельбе мы дадим две ладони серебряных монет. Но самое важное - я лично приму участие в соревнованиях. Если кто-либо сможет перестрелять меня, то мы дадим ему две ладони по две ладони золотых. Стрелять будем на максимальную дальность и точность по круглым деревянным мишеням с раскрашенными кругами. Правила соревнований я расскажу позже. Второе состязание - скачки. Тот, кто победит на скачках, тоже получит две ладони золотых и мы подарим ему вороного жеребца. В скачках я участвовать не буду - здесь слишком многое зависит от лошади. И даже не от управления, а от ее физического состояния. Правила скачек и дистанцию могут установить сами вожди. У них есть возможность войти в историю, так как я планирую устраивать соревнования каждые две ладони лет. - Я поднял вверх указательный палец, требуя внимания, и продолжил. - На следующих праздниках мы будем дарить не монеты, а медали - каждая по весу десяти золотых или серебряных монет. На медалях нужно отлить мой профиль. Как это сделать я расскажу позже. Кроме того, победители получат еще кое-какие поблажки и подарки. О них я подумаю на досуге, а если у вас будут какие-нибудь предложения в этой связи, то с удовольствием выслушаю их. Но, опять-таки позже. - Помолчал и еще раз подчеркнул.

– Эти праздники будут проводиться по моим правилам и в них не должно быть ни вороных жеребцов, ни кобыл. Впрочем, каждый может рискнуть и выставить вороных, но он должен знать - в случае победы, я уничтожу всех из племени кто приехал на праздник, а если народу будет мало - специально поеду в степь и вырежу тех, кто остался. - Внимательно оглядел адептов - оба слушали раскрыв рот, сделал паузу и подвел черту.

– И главное - на время моего Праздника прекращаются все военные действия. С нарушителями будет короткий разговор, - и я провел знакомым жестом ладонью по горлу, - всех под корень, а вы знаете - за мной не заржавеет! Вопросы есть? - оба дружно щелкнули, закрывая рты, и промолчали. Я подождал немного и закончил совещание приказом. - Позовите Атечи.

Утром после бурной ночи проснулся поздно. В течение нескольких часов до полуночи, а затем почти до рассвета, мы со жрицей выписывали кренделя из собрания сочинений Кама Сутры и устраивали бешеные скачки на шкурах. Думаю, от ее криков страсти и моих рычаний, не спал весь степной табор. Таким поведением я предполагал дать понять тем, кто умеет слушать, что сегодняшнее баловство в красном шатре, только раззадорило Посланника Богов. И, дескать, не надо будить зверя, а то он перетопчет всех… в том числе мужиков и лошадей. Так сказать, будем работать по Геббельсу - нужно запустить в народ слухи и чем они страшнее и невероятней, тем лучше, а идеологическая диверсия тем самым более эффективна.

Отправив Атечи выполнять функции 'крота' по распусканию слухов о возможном насилии над лошадьми в степном лагере, полежал несколько минут, не открывая глаз, затем вскочил и приступил к утренней зарядке. Сделал медитацию, провел упражнения на дыхание, восстановил энергию жизни, исполнил растяжки и вращения, а также связки и проходы. В завершение провел бой с тенью… Разминка получилась отменной.

Оделся и после короткого ожидания, откинув полог двери, в помещение вошли Карайя и Некрисса. Я возглавил процессию, устроился на троне и оглядел стадион. Если не брать в расчет отдельных представителей, обиженных судьбой и мной лично, то народ на трибунах казался полным глубокого почтения и скоро дозреет до искреннего поклонения живому Представителю Господа Бога в моем лице.

Тем временем Некрисса сделал отмашку и Солимпаса оповестил всех о начале состязаний. Жрец двинулся с шапкой по кругу и в этот момент почему-то напомнил мне нищего на паперти - подайте Христа ради… Впрочем, продолжалось сие недолго. Уже второй по счету вождь вытянул свой черный шар. Я чуть повернулся налево и слегка приподнял бровь. Карайя все поняла без слов и, стараясь не раскрывать рта, прошептала, - Гордый Лев, Алиман, боевой вождь племени Нижнего Подгорного союза.

В группе воинов возникла суета и через минуту от нее отъехал всадник в стандартном вооружении. За поводья он вел отличного вороного жеребца, которого и привязал к коновязи, не слезая с седла.

Я потянулся взглядом к жеребцу и сразу же понял - никаких проблем он не создаст, отлично обученный, боевой конь. Эхо от удара по бронзовому диску еще гуляло по стадиону, а я уже направился к коновязи.

Отвязав жеребца, вскочил в седло и по заведенной традиции, не стал использовать поводья. Конь и без моих мысленных указаний мог управляться с помощью ног, но трибуны, как всегда, отреагировали радостным ревом. Я направил коня к центру ристалища.

Алиман без всякого воодушевления бросил своего коня в атаку, прикрываясь круглым шитом. Я затрусил ему навстречу. Мы встретились недалеко от центра и я легко, сблокировав сабельный удар, вмазал одетым в железную перчатку кулаком по щиту воина. При этом целил в точку на щите - между выпуклым металлическим умбоном и окованным бронзой краем, туда, где за щитом пряталась рука всадника. Обитое толстой кожей дерево щита я пробил ударом насквозь и, как и рассчитывал, сломал этим приемом руку воину. Затем, используя дырку, захватил левой рукой щит и сдернул Алимана с лошади, которая пронеслась мимо, но уже без всадника. Аут… Дешево и сердито. Трибуны взревели и, не обращая внимание на это искреннее одобрение своих действий, пришпорил коня и направил его шагом к трону.

Соскочив на землю, бросил поводья Гроссу и разместился в кресле. С интересом понаблюдал, как лежащий без сознания на поле воин очнулся, помогая себе одной рукой, встал сначала на карачки, а затем и на ноги. После этого, прихрамывая, заковылял к своим на трибуну, а на поле выбежал шустрый паренек, который заарканил его лошадь.

Оставалась еще женская часть программы, но это были уже формальности. Наконец, последствия первого тайма на поле были устранены и на черную кобылу вскочила очередная амазонка. Гордо продефилировала, сделав круг по периметру, показывая себя во всей красе, и соскочила напротив трона. Я оглядел с ног до головы свое новое приобретение - ничего особенного. Щуплая, дикая, немытая, степная женщина. Правда не могу сказать, что она страдала от своего не цивилизованного вида. Для нее это естественное состояние. Я кивнул Карайе, та сделала отмашку и звук бронзового диска оповестил всех - жертва принята! Тинта подхватила девицу за локоток и уволокла в шатер для женских трофеев. Рабочий день закончен.

Немного поскучал в ожидании обеда, обучая Ляпу различным собачьим штучкам типа - лежать, стоять, фас… Затем, без всякого вдохновения и интереса, наелся, истребив массу всяческих калорийных вкусностей и гастрономических приятностей. Тяжело вывалился из-за стола и направился отдохнуть. Как это говорится, - работаю холодно, ем потею…

У себя в шатре перед тем, как провалиться в сон, подумал, что 'еще один такой день и рутина Праздника будет действовать на нервы…'

Ближе к вечеру проснулся от взволнованных голосов за стенкой - это вернулся Денрик и Блепо с деньгами. Отлично. Я крикнул заходить, Блепо остался снаружи, а жрецы проникли в помещение. Правую руку Денрика оттягивал мешок. Я мотнул головой, указывая куда его нужно бросить, и, призвав адептов слушать меня внимательно, сказал.

– Завтра нужно расплатиться с Нижним Подгорным союзом. Деньги возьмете сами. Оставшиеся шесть схваток, - и я показал это число, растопырив пальцы на правой руке и один палец на левой, - очень однообразное зрелище. Я подозреваю, что желающих участвовать в соревнованиях по стрельбе и скачкам будет много. Поэтому предлагаю, начиная с после завтрашнего дня, приступить к отборочным турнирам. Через пять дней должно остаться только две ладони участников, но это должны быть самые лучшие. Отбор для стрельбы из лука будет выполняться по деревянным мишеням, - и я показал размеры, - на которых нарисованы два вот таких черных круга. - Взял из костра уголек и нарисовал на шкуре. Посмотрел на адептов - все ли понятно. В ответ все трое закивали и я продолжил. - Отбор на скачки должен проводиться по лучшим результатам на стандартной дистанции. Предлагаю делать пять кругов по маршруту - вдоль лощины по ристалищу, затем вокруг левого холма. Начало и конец дистанции будет рядом с троном. Вопросы есть? - за всех ответил Некрисса.

– Нет, Старший Брат.

– Ну и ладненько, действуйте.

Жрецы покинули шатер и я, свиснув Ляпе, решил прогуляться перед сном вместе с киской. С запада тянул легкий ветерок и он доносил дым от множества костров степного народа. Чувствовалось, - по сравнению со вчерашней ночью, когда над степью витала тень мрачного демона в моем лице, а основное и очень громкое веселье состоялось у меня в шатре, сегодняшний день заметно улучшил настроение электората. С нескольких направлений даже доносились песни и смех.

Я уселся на землю, обнял одной рукой Ляпу, прижался щекой к мягкому меху и заглянул в ее сознание. Киска была довольна, причем довольна всем - тем, что ее хорошо покормили, что я рядом с ней и что не нужно никого бояться. Я вздохнул, - как мало нужно зверю, - поднялся и отправился спать.

Утром проснулся бодрым и готовым к любым подвигам. Резко вскочил и приступил к утренней зарядке. Основное время уделил медитации и не стал особо активно размахивать руками и ногами.

Затем оделся и в строгом соответствии с регламентом занял место на троне. После этого оглядел стадион. Градус почтения к моей особе заметно подрос. Еще чуть-чуть и я без всяких изъятий стану аватарой Богов Света и Тьмы.

А тем временем, процесс пошел… Некрисса махнул рукой, Солимпаса ударил по блюду и жрец двинулся с шапкой по кругу. Третий по счету вождь вытянул черный камень. Я шевельнул мизинцем на подлокотнике и Карайя пояснила, - Бурый Медведь, Барах, боевой вождь племени Белых Стрел.

От группы воинов отъехал всадник. Он в гордом одиночестве привязал моего вороного к коновязи и двинулся к своему месту на ристалище. Я дождался рокота бронзового диска и направился к коновязи. Отвязав жеребца, вскочил в седло и направил коня к центру поля.

Барах прикрылся щитом и без всякого вдохновения затрусил мне навстречу. Мы встретились недалеко от центра и я не стал бить кулаком по щиту, как в прошлый раз. Вместо этого вмазал кулаком по черепу его лошади, чем ввел ее в полный ступор. Затем навалился на щит одной рукой, открывая узкую щель в обороне, и с левой руки, свингом, врезал воину в ухо. После этого удара Барах вылетел из седла и планировал до столкновения с землей метров десять, теряя по дороге, как сгорающий в плотных слоях атмосферы американский шатл, отдельные элементы своего вооружения. После чего, с железным дребезгом врезался в землю, несколько раз перевернулся и остался лежать без сознания. Иппон!

Стадион в очередной раз выразил свой восторг слитным ревом трибун, а я пришпорил коня и направился к трону.

Заняв место на кресле и продемонстрировав всем царскую позу Панкрата Первого - Великого и Ужасного, оглядел трибуны и отметил, что четверо соплеменников Бараха за руки за ноги уволокли его с поля, а пятый увел боевого коня.

Женская часть состязаний тоже ничем ни выделялась из общей рутины. Амазонка ловко вскочила на черную кобылу и сделала круг почета по стадиону, завершив его напротив трона. Я присмотрелся к своей очередной наложнице и был приятно удивлен. Безусловно, она стоила своих пятидесяти золотых монет - этакая эффектная 'блонде' с легким медным отливом волос. А еще - от нее буквально разило диким очарованием и ее 'sex appeal' зашкаливал за все разумные пределы.

Непроизвольно сглотнув, скосил глаза в сторону Карайи и сразу же получил комментарий.

– Таймэ, младшая дочь Могучего Вилукту - вождя племени Белых Стрел, - поколебалась мгновение и прибавила от себя. - Очень сладкая ягодка. - Амазонка, услышав последние слова, улыбнулась уголками рта и бросила на меня исподлобья заинтересованный и игривый взгляд. В подтексте комментария Карайи я явственно услышал вывод - 'р-рекомендую!'. Поэтому улыбнулся в ответ, кивнул и… пожалел, что не смог устроить с ней разборки в красном шатре. Судя по всему, мы могли резвиться на белой кошме несколько часов подряд, оглашая окрестности криками страсти, на радость многочисленным слушателям. Впрочем, это дело поправимо… Обращаясь к Карайе, приказал.

– Помыть, переодеть и вечером ко мне в постель! - Жрица склонилась в поклоне, сделала отмашку и звук бронзового диска оповестил всех - жертва принята! Тинта, с некоторой долей почтения, повела Таймэ в шатер для трофеев. А мне пора уже устраивать обеденный перерыв.

Направляясь в столовую, решил для себя, что день начался отнюдь небестолково. Поэтому, вкушал разносолы с удовольствием. Похвалил Атечи и Тинту за отлично приготовленную священную трапезу. Поднялся из-за стола, кивнул Денрику, предлагая следовать за собой, и вышел смотреть на подготовку к отборочным соревнованиям.

Мне показали раскрашенные кругами деревянные щиты - три штуки. Вроде нормально. Подхватив один, отошел от трона в сторону и воткнул свой кинжал в землю. Затем в сопровождении Денрика и Гроссу, двинулся вдоль лощины, отсчитывая от этой отметки шаги. Как только насчитал триста шагов бросил на землю первый щит и пояснил, - место для первой мишени. Нужно закрепить щит на столбе. Примерно на уровне груди, - и показал на какой высоте. Через пятьсот шагов пометил точку, в которой будет стоять вторая мишень, а через семьсот третья. Вернулся на исходную позицию и объяснил жрецам правила.

– Попытать счастья в стрельбе может любой. Чтобы пройти в финал требуется попасть в круг первой мишени. Время на стрельбу ограничено. Необходимо выпустить стрелу пока судья считает, - и я посмотрел на Денрика, - от одного до десяти, загибая пальцы на обеих руках. Один судья стоит, - я повернулся к Гроссу, - недалеко от мишени, на всякий случай, прикрываясь боевым щитом. Если стрела попала куда надо, он поднимает копье с черным флажком, если нет, то с белым. Судья рядом с лучником, увидев черный флажок, передает воину черный камень, как пропуск в следующий тур соревнований. Финал устроим, как только я разберусь со всеми претендентами на черных жеребцах. Вопросы есть? - Гроссу дернулся и спросил.

– А если в круг попадут несколько воинов? - я кивнул.

– Хороший вопрос, - присел на корточки, нарисовал кончиком ножа на земле круги и пояснил, ткнув ножом в центр. - Если стрела попадет сюда, то это десять пальцев, - и для наглядности показал свои растопыренные ладони. Затем перенес кончик ножа от центра, ткнул и продолжил, - здесь пять, а дальше один палец. Чем больше пальцев, тем лучше. - я поднялся на ноги и еще раз вопросительно оглядел адептов. - Ну?

– Все ясно Старший Брат.

– Ну и ладушки. Я надеюсь сегодня уже будет известно сколько воинов примет участие в борьбе.

Закончив с организационными вопросами, направился к себе в шатер. Проходя мимо Карайи, бросил одно слово.

– Таймэ, - и ткнул пальцем в сторону шатра. Жрица склонилась в почтительном поклоне.

Утром я проснулся поздно, но бодрым и счастливым. Ночь была проведена исключительно бурно и из моего шатра доносились, даже не крики, а в полный голос настоящие вопли страсти. Моя персональная ведьма разбирается в людях - Таймэ действительно очень сладкая ягодка. Сделав потягушеньки, признался самому себе - жизнь хороша и жить хорошо! Пожалуй прошедшая ночь вполне может заменить на сегодня и медитацию, и упражнения на дыхание, и все возможные растяжки в купе с различными связками и проходами.

Когда в строгом соответствии с регламентом, я занял свое место на троне и оглядел стадион, сразу же отметил - градус почтения к особе Посланника Богов зашкалил за черту. Очевидно, прошедшая бурная ночь стала последней каплей… Теперь главное не уронить в грязь высокое звание - аватары Богов Света и Тьмы.

И я очень старался… в течение пяти дней. Как заведенный, ломал руки и вышибал мозги претендентам на вороных жеребцах. Скептически осматривал всадниц на черных кобылах. Как выяснилось две из них оказались замарашками из племени Свитягов, а три - грязнули из Алиманов. В промежутках много и вкусно ел. Затем во второй половине дня, позевывая, глядел на отборочные соревнования, как в стрельбе из лука, так и в скачках. Здесь меня удивили лишь один единственный раз, когда на отбор вышел Бешеный Волк - боевой вождь племени Белых Псов. В лучших традициях Робин Гуда - у него в руках был чудовищных размеров - длиной за два метра простой длинный лук. И пользоваться он им умел…

Но все, рано или поздно кончается и наступил последний день состязаний. С утра должна была состояться стрельба из лука. В финал прошло десять человек - четыре Алимана, два Крепса и по одному от Талахов, Свитягов и Барахов. Солимпаса ударил в гонг - потеха началась.

Первым на позицию в триста шагов вышел Белый Пес со своим великанским метательным инструментом. Поднял оглоблю, которую он использовал в качестве лука, без напряжения натянул и сразу же сделал выстрел. Есть. Точно по центру - в яблочко. Ловок и силен Талах, чем-то он мне импонировал. Может своей первобытной яростью и жестокостью. После него стреляли остальные, но десятку, кроме Бешеного волка, не выбил никто.

Последним в очереди стоял Крепс. Он пару раз бросал в мою сторону косые взгляды и я почувствовал, - эта змеюка готовит гадость. Так и получилось. Крепс вышел на позицию, поднял и натянул лук. Затем с бешеным криком резко повернулся в мою сторону и отправил оперенный подарок мне в лицо. Я не стал уклоняться, а в лучших традициях японской школы поймал левой рукой стрелу перед лицом. Она должна была угодить в левый глаз и не долетела до него несколько сантиметров. Крепс, увидев плачевный результат свой попытки убить, всхлипнул и на мгновение обмяк. По трибунам пронесся стон.

Я сидел по прицелом тысячи глаз, держа перед лицом стрелу убийцы и очень долго… в течение секунды решал, что делать дальше. Затем криво усмехнувшись, поймал взгляд, устремленный на меня Талахом, и кивнул ему, указав подбородком на Крепса. Белый Пес все понял правильно, сделал несколько стремительных шагов в сторону киллера, вынул нож и по самую рукоятку всадил его лучнику под лопатку. Подождал пару секунд, нагнулся, медленно вынул клинок, вытер его об одежонку убийцы и вложил нож в ножны. Я с удовлетворением прикрыл глаза и отбросил в сторону смертоносный персональный подарок от племени Крепсов.

Повернул голову направо на Некриссу и сделал рукой жест, предлагая убрать труп. Тот продублировал жест короткой командой.

– Убрать! - Двое жрецов подхватили тело и уволокли за шатры. Я посмотрел в сторону Солимпасы - он все это время простоял, выпучив глаза и широко открыв рот. Сделал ему отмашку - мой барабанщик вышел из ступора и с ожесточением вмазал по бронзовой тарелке.

Гроссу подхватил свои флажки и отправился от трехсотого к пяти-сотовому рубежу. Я снова повернулся к Некриссе, вопросительно посмотрел на него и он дал пояснения.

– Стрелял Крепс из племени Степной Птицы. - Я почесал кончик носа и предложил.

– Может мне вызвать на бой всех воинов племени? - Жрец оглянулся и к нему подбежал помощник. Они пошептались и Некрисса доложил.

– Они бежали. Все племя.

– Давно? - жрец снова оглянулся и, получив разъяснения, ответил.

– Две клепсидры назад.

– Да, уже не догнать. Может после праздника. А, впрочем, Бог им судья. - Жрец отрицательно замотал головой и пояснил.

– Теперь они изгои. Им придется с боями прорываться на закат. Их место займут Алиманы - Северный союз.

– Ну и ладненько.

Тем временем Гроссу встал на пятисотовом рубеже и показал, что готов к продолжению состязаний. По ристалищу пронесся звук гонга и на исходную, как ни в чем не бывало, встал Бешеный Волк. Натянул свой лук длиною в косую сажень и, поймав порыв ветра, спустил тетиву. Стрела с гудением ушла под углом к горизонту и, подключив внутреннее зрение, я увидел, как она, зацепив самым краешком, угодила в яблочко. Увидев отмашку Гроссу, Талах с торжеством бросил взгляд в мою сторону.

Из оставшейся восьмерки только один Алиман дотронулся до третьего круга. Остальные дали залп или мимо или в молоко. Солимпасса было нацелился дать сигнал об окончании схватки, но я поднял руку и остановил его. Слез с трона, нырнул к себе в шатер, подхватил свой фирменный лук и вышел на исходную. По трибунам прокатилось нездоровое оживление.

Вынул стрелу с черными перьями и пустил ее в мишень. Пока она летела пришлось один раз подправить траекторию, так чтобы точно угодить в центр. Есть! После этого махнул жрецу, он ударил в гонг, а Гроссу направился на семисотый рубеж.

На новой дистанции из двоих участников остался только один. Алиман не дострелил и стрела воткнулась в землю. Талах, несмотря на все потуги - он забыл о времени, не торопился, целился и ловил ветер минут пять - все-таки угодил в молоко. Я снова встал на исходную и с ювелирной точностью повторил предыдущий результат. Трибуны дружно выдохнули, - Ах! - А я, после удара гонга, уселся на свое место с чувством хорошо выполненной работы.

Однако, Бешеный Волк повел себя странно - он повесил голову, застыл соляным столбом и всем своим видом изобразил статую скорби. Мне стало интересно и я крикнул ему.

– Что случилось Талах? Ну, проиграл - так все равно среди людей ты первый! Ты получишь золото. Радуйся, - и тут боевой вождь Белых Псов удивил, упав на колени и приложившись лбом о землю. Я повернулся к Некриссе за разъяснением, но тот только недоуменно развел руками. Пришлось снова обращаться к первому воину Белых Псов. - Если у тебя есть просьба - говори, не молчи. - И воин зачастил, местами проглатывая окончания слов.

– Сжалься о Посланник Богов. Мне не нужно золото. Отдай мне в жены одну из послушниц храма. - 'Не было печали…', - подумал я, - '…отдать-то можно, но, если этот бугай попросит ягодку Таймэ - то хрен ему в дышло'. Поэтому нахмурился и уточнил.

– Кого именно?

– Дезирку, из племени Степных Птиц. - Я, стараясь не показывать этого, с облегчением вздохнул и приказал.

– Встань и подойди ближе. - Бешеный Волк поднялся с колен и сделал несколько шагов к трону. Я заглянул ему в глаза. М-да, как это говорится, - 'любовь зла…'. Он действительно сгорал от любви и теперь стало понятно его поведение на ристалище. Однако, оставалось уточнить кое-какие нюансы, и я прорычал.

– Но Степные Птицы теперь вне закона.

– Пощади, господин! - и Талах снова упал на колени.

– Ладно. Прощаю Дезирку и отдаю ее тебе в жены. - Боевой вождь Белых Псов сложил руки на груди и так, что загудела земля, приложился об нее лбом.

– Ну, будет, будет. Пора начинать скачки, - махнул рукой Солимпасе и тот с удовольствием вмазал колотушкой по блюду.

На трибунах возникла суета и на исходную позицию стали подтягиваться претенденты. Общая неразбериха продолжалась около получаса и, наконец, все десять участников заняли свои места на старте. В финальную часть вышли семь Алиманов и по одному от Барахов, Свитягов и Талахов.

Кстати, Бешеный Волк снова меня удивил - он вышел в финал и сейчас гарцевал на великолепном сером в яблоках жеребце. Его мрачноватая физиономия временами, видимо, совершенно непроизвольно, расцветала улыбкой. Чем-то это напомнило мне красно солнышко, которое как это бывает в переменную облачность, то выглянет, то спрячется за тучами. В общем, выглядел он дурак дураком, но все же дураком счастливым.

Участникам гонки нужно было сделать пять кругов - каждый из которых, по моим прикидкам, составлял километра полтора.

Но вот вроде все успокоились и Денрик сделал отмашку посохом, которую продублировал Солимпаса на ударном музыкальном инструменте. Всадники дружно взвыли, пришпорили лошадей с места в карьер и пошли наметом. Уже на старте я понял, что Бешеному Волку победа не светит. Все-таки не зря профессиональных наездников подбирают среди недомерков. Каждый лишний килограмм веса у жокея это лишняя нагрузка на коня, тем более, когда речь идет о скачках на длинные дистанции. Но отстал мой боевой вождь только на третьем круге - уж больно конь у него был хорош. Вперед выскочил Алиман - маленький сморчок на семижильной саврасой кобыле. Уже на первом круге он взял полкорпуса у всех, к пятому кругу обошел всех на два и финишировал, можно сказать - в гордом одиночестве.

Разглядывая коней и оценивая их по всем параметрам, я признался самому себе, что у меня лежит душа к серому в яблоках. Пожалуй, надо бы позаимствовать его у Талаха, естественно, выплатив компенсацию в пять десятков золотых в качестве свадебного подарка. Я думаю, Белый Пес будет не против.

Прозвучал гонг и я очень надеялся, что это в последний раз. Трибуны устроили продолжительную овацию, если так можно назвать - дикие вопли, ритуальные танцы и пляски, размахивание руками, шапками, бунчуками и малахаями. Я стойко выдержал этот заключительный аккорд и встал с трона только после того, как устали самые ретивые. Под не прекращающиеся крики, мы раздали призы и, я не отказал себе в удовольствии, подмигнуть на прощание Бешеному Волку - боевому вождю племени Белых Псов и его пассии - горькой ягодке Дезирке из племени Степных Птиц, чем заставил ее густо покраснеть.

По завершении степных игр я предложил Некриссе устроить в нашей обеденной зале праздничный ужин. Причем позвать на пьянку Таймэ и всех адептов. После чего, сидя в узком кругу во главе стола, налил каждому несколько капель знаменитой настойки из логова Таши, заставив разбавить этот крепкий напиток фруктовым соком один к десяти. Затем, пристально оглядев сплоченный коллектив, поднялся на ноги и задвинул тост.

– Ну, за победу! - опрокинул чашку в рот и проследил, чтобы моему примеру последовали остальные.

Вначале среди адептов чувствовалось определенная скованность, но как только тонизирующий бальзам разбежался по жилам и приступил к работе, глазки у всех заблестели и на лицах расцвели улыбки. Я сделал широкий жест рукой, предлагая всем закусить, и вместе с коллективом приступил к дегустации первой смены блюд.

Заложив прочный фундамент, снова потянулся за своей любимой баклажкой и плеснул в чашки еще одну порцию божественного напитка. В ответ - все, уже без подсказки, разбавили бальзам соком. Я подождал, пока не спадет оживление и провозгласил.

– Ну, за нас! - и метнул содержимое чашки в рот. Адепты дружно поддержали. А я дождался, пока на стол не поставят последний пустой 'бокал' и, чувствуя в себе необоримый лирический настрой, взревел во всю глотку глубоким грудным голосом (так еще, иногда, трубят слоны в момент спаривания), - 'Любо братцы, любо. Любо братцы жить, с нашим атаманом не приходится тужить…' Очень скоро мне стали подпевать…

Проснулся я поздно в обнимку с Атечи и Таймэ. Кажется, заснул я где-то под утро, причем, к этому времени, только вошел во вкус игр в постели. Но партнерши подкачали - в таких игрищах тяжело тягаться с Посланником Богов, особенно, когда его кормят как на убой. И тем не менее, чувствовал я себя на пять с плюсом.

Обе девочки выглядели сильно измотанными прошедшей бурной ночью. Поэтому, оставив адепток досматривать сладкие сны, уселся в постели и задумался. Можно подвести итоги моей работы за последние две недели на Черной горке. Во-первых, я, кажется, смог убрать из программы соревнований один вид состязаний, который на мой взгляд, не должен присутствовать на Празднике. И это хорошо! Во-вторых, бросил на благодатную почву зерно - оно может прорасти в новый, более цивилизованный Праздник всего степного народа. И это здорово! Резюме - лечение степного коллектива проведено качественное, рецидивы возможны, но мало вероятны…

С удовлетворением кивнул сам себе, оделся и вышел из помещения. Ярко сияло утреннее солнце, на небе не было ни облачка и трибуны Черной горки радовали глаз полным отсутствием зрителей. Глубоко вдохнув, пахнущий полынью чистый степной воздух, сделал мощные потягушеньки, так что скрипнули все суставы на руках, ногах и спине. Хорошо…

У костра суетились жрецы - скоро должен быть готов завтрак. И это правильно. Трон, бронзовую тарелку гонга и все прочие атрибуты успели унести. Из-за шатров выскочили и направились ко мне Карайя и Некрисса. Я шагнул им навстречу и сообщил.

– Значит так. Денрик, Солимпаса, Атечи и две девицы поплывут вниз по течению к храму. В дальнейшем им ставится задача возродить храм Богов Света и Тьмы в устье реки. Ляпа останется с Атечи и поплывет вместе с ней. Купцы из Таши позже, должны будут подвезти им двух лошадей - Снежинку и вороного жеребца, я укажу какого. Но сегодня я вместе с Таймэ и четырьмя лошадьми переправлюсь на тот берег Крино. Мы с ней с максимальной скоростью одвуконь вернемся в храм у Водопада. Таймэ останется в храме, а я сразу уйду и, когда вернусь, не знаю. Вы соберете все что нужно и тоже вернетесь в храм. Вопросы есть? - жрецы почтительно склонили головы и Некрисса спросил.

– Как поступить с деньгами?

– Половину отдадите Денрику, другую половину возьмете себе. - Жрица с некоторой долей неуверенности спросила.

– Что делать с девушками вороных кобыл? - я посмотрел на Карайю и припечатал.

– Да, что хотите. Можете хоть под нож пустить, - и в ответ на изумленный взгляд жрицы пояснил, - шутка. Попробуй-ка ты их чему-нибудь обучить, можешь кому-нибудь продать или с пользой подарить. Если пользы не будет и вдобавок они будут такими же грязными, как сейчас, - лучше утопи в реке, иначе это сделаю я, - и по-доброму улыбнулся. - А в общем, думай и решай сама…

– Что делать с вороными жеребцами и кобылами?

– Я могу вернуться в любое время и, если под рукой у меня не окажется хорошего коня, то… накажу, - и я сделал характерный жест ладонью поперек горла, - ясно? - жрецы активно закивали, а Карайя, после некоторого колебания, спросила.

– Должны ли мы готовиться через десять лет к новому Празднику?

– Да.

– Можем ли мы посетить Таши и осмотреть это логово?

– Нет.

– Что делать, если нам потребуются деньги?

– Купцы сами вынесут вам нужную сумму на пристань и скажут сколько осталось. Заходить за ворота крепости запрещаю! - подождал еще с минуту и, не дождавшись новых вопросов, закончил. - Готовьте моих лошадей и все остальное. В обратный путь возьму, - я оглянулся на маленький табунок лошадей, подумал и решил, - под седло Талаха - серого в яблоках и заводного - вороного дикаря Серых Птиц. Таймэ выберет себе лошадей сама. Идите и позовите сюда купцов, - оба адепта, не переставая кланяться, удалились.

Купцы появились довольно быстро и остановились в нескольких шагах, склонив головы и ожидая приказаний. Я подошел поближе и тихим голосом приказал.

– Сегодня ближе к вечеру меня со жрицей и четырех лошадей нужно будет переправить на тот берег. Затем вернетесь и захватите с собой в Таши двух лошадей. Их нужно, где-нибудь через пол-луны переправить в храм в низовьях Крино. - Оба склонились почти до земли и Блепо сказал.

– Будет исполнено Панкрат, - а я шагнул вплотную к Младшему Пеплу, подхватил его под локоток и, заглянув в глаза, задал давно мучивший меня вопрос.

– Ты уже стар, Пепел. Сможешь ли ты найти себе наследника и передать ему секрет напитка? - в глазах у Младшего мелькнуло чувство неуверенности и сомнения, но ответил он твердым голосом.

– Я найду выход Панкрат. У тайны напитка будет преемник. - Я рыкнул и предупредил.

– Смотри, не разочаруй меня. А теперь идите, готовьте корабль. - Купцы еще раз поклонились и двинулись в сторону реки.

После плотного завтрака приступил к сборам в очередной поход. Провел 'разъяснительную' беседу с гепардом и постарался настроить Ляпу на полный контакт с Атечи. Дал ей установку, что киска будет жить в храме Гейзера, возможно, дружить с собаками.

Мне же в ближайшее время предстояло преодолеть несколько сотен километров пустынной дороги на юг к Храму Водопада и сделать это надо с максимальной скоростью, не отвлекаясь на различные развлечения типа охоты. Я и так уже засиделся на реке Крино. Как говорится - вставайте граф, вас ждут другие великие дела, а также города, веси, люди и нелюди. Закончив собственные сборы, проверил готовность спутницы. Вроде ничего не забыли.

Еще с утра казалось, что степная вольница отправилась по своим местам проживания - черта с два! Тысячи людей от мала до велика выстроились коридором от Черной горки до реки. Лишь в самом начале, перегораживая проход, журавлиным клином, но на коленях, выстроились руководители степного народа. Вся их сахарная головка.

Ближайший ко мне вождь держал на вытянутых руках нечто сверкающее всеми цветами радуги. Приглядевшись понял - это сабля в ножнах. Апотропей. Наградной вариант обрядового клинка. По виду, копия первой сабли. Даже с расстояния в несколько десятков метров чувствовалась 'намоленность' клинка и его мощный чувственно-психологический посыл.

Пришлось слезать с коня и забирать подношение для виду поцокав языком в восхищении. Ножны и сама сабля оказалась буквально усыпанной драгоценными камнями: алмаз, рубин, шпинель, изумруд, хромдиопсид, диоптаз, сапфир, топаз. Все камни уникального размера и высокого качества.

Подхватив подарок и вернувшись в седло, подождал пока вожди не освободят проход. После чего поднял вверх руку вместе с клинком и загарцевал на вороном дикаре под прицелом множества восхищенных глаз. Степняков можно понять - и через многие, многие годы у костров будут петь песни и рассказывать страшные истории о посещении их Праздника Посланником Богов. И чем дальше от самого события, тем больше будет фантастических подробностей, ярких красок и новых участников… И самое интересное, что рассказать действительно будет о чем!

Ощутив эту праздничную ауру и восторг толпы, поднял обе руки вверх и поехал кентавром, прощаясь с благодарными степными всадниками. Массовка взревела и на всем протяжении пока добирался до реки это происходило под оглушительные крики и радостные вопли почитателей моего таланта. Ну, если кто-нибудь скажет мне, что это не триумф, то он неблагодарная скотина и ничего не понимает в жизни. Пиар компания проведена с оценкой супер, а фирменный бренд Черного прибавил в стоимости в этой части суши еще несколько миллионов золотом!

Я по мосткам заехал на корабль и вслед за мной на корабле разместились остальные лошади и Таймэ. Девчонка, только что не мурлыкала от удовольствия - она впервые в жизни купалась в славе, которая коснулась ее лишь краешком крыла, но и этого, для неподготовленной души, оказалось сверх всякой меры. И что б медные трубы не туманили неокрепшую голову, пришлось рявкнуть на нее построже.

Купцы забегали по кораблю, подняли якорь, затем распустили парус и наша посудина, поймав легкий ветерок, направилась к противоположному берегу. А берег, который мы покидали, на сотни метров в обе стороны был усеян провожающими. Я перешел на корму и, собравшись с силами, выдал на максимуме своих вокальных возможностей боевой клич индейцев чероки. Получилось очень эффектно! Так сказать, - поставлена последняя жирная точка в эпизоде по пришествию Посланника Богов на землю степного народа.

2005 -2006