«ГЛАЗА БОЯТСЯ, А РУКИ ДЕЛАЮТ!»

Сопровождаемый Алексом, Ивас осторожно нес перед собой тяжелый фанерный ящичек. Каких только гвоздей там не было! И совсем маленькие, и побольше, и огромные, как зубья граблей. Да разве только гвозди! А сколько разных шурупов, винтиков от ящиков, в которых присылали на завод приборы, болтиков с гайками, стальных пластинчатых и спиральных пружинок, вертушек и еще каких-то замысловатых металлических штучек. Вот повезло! С этими железками да с теми прекрасными досками, которые они с Аленой спрятали за сараем, не только халабуду, а что угодно сделать можно!

- Я знаешь как перепугался, - признался Алекс.

- А то! - усмехнулся Ивас. - Я как увидел его - ну, думаю,

сейчас ка-а-ак схватит за шкирку!

- А он ничего, - сдержанно похвалил Алекс.

- Кто? Дядя Коля? - переспросил Ивас. - Сам ты «ничего»! Он мастер! Понял? Мама говорит, что настоящий мастер - это как народный артист!… А смелый, как черт! Видал, как тогда он на Манькином спуске через доты?! А-а-а! То-то!

Алекс не возражал. Ему самому Аленкин отец понравился.

- Так, выходит, что Алена ему ничего про то… ну на Манькином спуске, не сказала?! И про Аню? И про то, что в школе?

- Гля, он только понял! - насмешливо сказал Ивас. - Алена - девчонка мировая! Язык проглотит, а не пожалуется!…

Когда Толик вошел в дом, там уже зажгли свет. Шурка в своем уголке строил из кубиков крепость. Мама жарила на плите пирожки; с капустой и разговаривала с дядей Климом, своим младшим братом, о работе.

- Такая твердая сталь пошла, ужас! - говорила она. - Резцы так: и садятся. Даже моего запаса не хватает. За день несколько раз приходится затачивать. А время идет. Хорошо токарям на Московском станкостроительном - давно алмазными резцами работают.

- Известное дело - столица! - откликнулся дядя Клим. - Самый лучший инструмент прежде им попадает.

Толик, хотя уже в который раз слышал от мамы об этих удивительных резцах, не удержался:

- Мам, а ты их сама видела?

- На картинке только, - вздохнула мама. - И ничего в нем особенного. Резец как резец. Только на конце крошечка алмаза вкраплена.

- И здорово режет? - надеясь услышать новые подробности спросил Толик.

- А то! Из-под такого резца деталь выходит зеркальная! Девятый класс чистоты. Если после шлифовать станешь - только испортишь!…

Они поужинали. Дядя Клим ушел домой. Мама потушила свет. Шурка уже давно сладко посапывал. А Толик долго еще ворочался, думал о чудесном резце, после которого сталь становится, как зеркало, строил планы, как добыть для мамы такой.

Ивас с Алексом пришли к Алене и на следующий день, и в воскресенье. Надо было обсудить вопрос, где строить халабуду. Излазили закоулки дворов, но подходящего места не нашли. А пока решили собрать материал в одном месте. Только вот где?

- Давайте я у папы спрошу, - вдруг предложила Тамара. Побежала домой и вскоре вернулась.

- Идите, папа вас ждет.

К удивлению Иваса, дядя Сережа, Тамарин папа, оказался сговорчивым и веселым дядькой. Узнав, в чем дело, он огладил свою черную бороду, подмигнул Ивасу и повел в глубину двора.

- Вот, сложите в сарай, - сказал он. - Я уже сам подумывал: а не переселиться ли мне сюда на лето из моего дворца?

Ребята посмотрели на маленький, покосившийся от времени деревянный домик Васильченко, который дядя Сережа назвал дворцом, потом на массивный высокий сарай с толстыми стенами, сложенными: из белого камня-ракушечника, и засмеялись.

Они перенесли в сарай отобранные доски, а потом каждый день пополняли запасы строительных материалов то куском фанеры или: толя, то рейкой, найденной на стройке. Все пригодится.

Тамарин сарай стал для них чем-то вроде клуба или штаба. Здесь тихо и так хорошо думается. Родители сюда не заглядывают. Лишь иногда через широкую дверь сарая видно, как выйдет в сад с: этюдником дядя Сережа, сядет в отдалении, порисует и уйдет, помахав на прощание рукой.

Тамара с удовольствием исполняла роль хозяйки: то угостит невкусным пирогом, то чаем с чудесным хрустящим хворостом, который любила делать ее мама.

После той, первой, встречи Ивас с восхищением смотрел на отца Алены и старался как можно чаще попадаться ему на глаза. Однажды, после ожесточенного боя на улице, они с Алексом заскочили во двор Алены.

- А-а, вояки прибыли! - приветствовал их Николай Степанович. - Ну, кто кого?

- Конечно, мы, дядя Коля! - доложил Ивас. - Всех разогнали!

- Значит, победа? А покажите-ка свое прославленное оружие.

В прошлом году Ивас выменял у Женьки Кислицына на десяток пробок обломок пластмассового меча. Без ручки он никуда не годился. А Толик надел на лезвие медную трубку, расплющил ее молотком - получился большой кинжал с медной рукояткой.

- Сам рукоятку делал?… Молодец, прочно, - похвалил дядя Коля. - Только что ж она у тебя такая?… Надо бы украсить.

- А как? - заинтересовался Ивас.

- В музее был? Видел, как там рукоятки оружия разукрашены?

- Ясно, видел. Так то в музее!

- Ну и что? Все равно люди же делали. И ты сделай!

- У-у-у-у, дядя Коля. Я так не сумею.

- Пусть не так. Но чтоб красиво было. - И, видя, что Ивас сомневается, дядя Коля добавил: - Короче, договоримся так. Я сделаю одну сторону рукоятки, а ты - другую. Идет?

- Конечно, идет! - обрадовался Ивас. - А когда?

- Да хоть сейчас. Вот только Алешин пистолет посмотрю.

- Он поломанный, - уныло предупредил Алекс. - Папе в мастерской сказали: починить нельзя. У них нет такой пружины.

- Красиво сделано, - сказал дядя Коля, любуясь лучевым пистолетом. - Ну а насчет пружины… сейчас мы… по-смот-рим. - Пока он говорил это, отвертка крутнула винт, щечка рукоятки отскочила, и на ладонь упала пружинка с отломанным колечком. - Не мастера попались твоему папе, а пенкосниматели безрукие! - рассердился он. - А ну-ка, ребята, разожгите примус.

Когда примус загудел, дядя Коля взял поломанную пружинку плоскогубцами и сунул в пламя. Конец быстро накалился и стал вишневым. Не выпуская ее, дядя Коля взял другой рукой круглогубцы, крутнул размягченный конец - получилось колечко. А через минуту он вынул из банки с водой уже охлажденную синюю пружинку. Она была точно такой, как до поломки, только чуть короче. Дядя Коля вставил ее на место, щелкнул курком - из ствола вырвался тонкий луч света.

- Работает!… Как новый! - закричали мальчишки.

- А вы дадите из него пострелять? - подходя, спросила Алена.

- Хоть каждый день! - пригласил счастливый Алекс.

- Ну а теперь возьмемся за твой кинжал, - сказал дядя Коля. - Вот смотри. Я набросал рисунок. Подойдет?

Все склонились над листком.

- Вот такая будет?! - поднял недоверчивые глаза Ивас.

- Если постараемся, - улыбнулся дядя Коля. - Да ты не робей. Знаешь, как мастера говорят? «Глаза боятся, а руки делают!»

Он зажал в тиски с мягкими алюминиевыми нагубниками рукоятку кинжала. Опилил ее личным напильником с мелкой насечкой. Прочертил стальной чертилкой тонкие косые линии так, что, перекрещиваясь, они образовали маленькие ромбики. Провел по линиям граверным резцом, который резал медь, как масло, и ромбики вдруг сразу стали выпуклыми. Наметил кернером точки, где будут просверлены отверстия и вставлены вороненые заклепки с красивыми восьмигранными головками. А в центре рукоятки, в оставшемся незаштрихованным кружке, другим резцом вырезал две красивые переплетающиеся буквы «А» и «И» - Анатолий Ивасечко.

- Ну вот, - сказал дядя Коля, - моя сторона вчерне готова. А когда закончишь свою, мы все окончательно отделаем.

Целую неделю Ивас после уроков ходил к дяде Коле. Становился у слесарных тисков и осторожно проводил на меди линии, намеченные мастером. Работал он не граверным резцом: у него для этого не хватило бы и силы в руках, и умения. Дядя Коля дал ему другой инструмент - надфиль, крохотный напильничек, похожий на ножик. И вот этим самым надфилем Толик пропиливал треугольные канавки. Работа шла медленно: чуть дрогнет рука - и все испортишь. Получилось не так чисто, как у дяди Коли, но он похвалил:

- Ничего. Рука у тебя твердая. И глаз точный. Ну а терпению со временем научишься.

Когда рукоятку отделали начисто, закрасили канавки черным лаком_; вставили фигурные заклепки и начистили до блеска, получилась такая красота, что Ивас не мог отвести глаз и боялся браться за рукоятку кинжала.

При торжественной сдаче изделия присутствовали все девочки и даже Аленина мама.

- Прямо как в музее! - выразила общее одобрение Тамара.

А когда Ивас тайком принес кинжал в школу, за ним ребята табуном ходили. Женька Кислицын, у которого он когда-то выменял этот жалкий обломок меча, теперь предлагал ему за кинжал новый пистолет «маузер», пять коробок пистонов и совсем еще хорошую игру «Хоккей». Но Ивас только смеялся:

- Нашел дурака! Непродажный кинжальчик! Понял? Сам сделай такой, а тогда и хвастайся!