"Быть зверем" - читать интересную книгу автора (Стукалин Юрий)

Глава тринадцатая

6 января 1904 года

«Странный индеец посетил сегодняшней ночью мой лагерь. Он вышел из зарослей так тихо и неожиданно, что я в испуге вскочил, направив на него свое ружье, которое теперь постоянно держу под рукой на случай появления преследующего меня зверя. Он был полностью обнажен, если не считать куска белой материи, охватывающего бедра так, чтобы скрыть естество, а на плечах была накинута истрепанная шкура ягуара. Его длинные черные волосы на затылке стягивал кожаный ремешок, грудь покрывала замысловатая татуировка, а лицо было изуродовано длинным, широким шрамом. Его разорванное, практически отсутствующее ухо делало вид его еще более диким и отталкивающим. Он постоял несколько мгновений у края зарослей, давая мне возможность лучше разглядеть себя в свете пылающего огня и успокоиться. Незнакомец был безоружен и не имел при себе никакого скарба. Я опустил ружье и жестом пригласил его присоединиться к своей скромной трапезе. Индеец сел у костра, скрестив ноги, как это делает большинство краснокожих, и долго смотрел в огонь. От еды он отказался и лишь молча сидел, так и не проронив ни единого слова. Он был весьма необычен и одеянием своим, и поведением. Я много путешествовал по этой стране и встречал представителей различных народов, населяющих сей чуждый нам край, но никогда не видел людей, подобных ему. Он словно сошел с одного из древних барельефов, каковые во множестве можно найти в разрушенных городах майя. Так просидел он у моего костра, не шелохнувшись и не вымол вив ни единого слова, может быть, с час-другой, после чего поднял на меня глаза, внимательно посмотрел и встал. Он указал мне рукой в ту сторону, откуда я пришел, после чего сказал на ломаном испанском: «Твой надо уходить туда, иначе беда», – и скрылся в джунглях так же тихо, как и появился. Незнакомец оставил меня в полнейшем недоумении, и я долго размышлял о нем и его словах. Мне раньше не доводилось слышать, что в здешних местах до сих пор сохранились дикие племена, но, видимо, он является представителем одного из них. Другого объяснения я не нахожу. В эту ночь ягуар не оглашал округу своими рыками, и я спокойно проспал до рассвета».

То, чего Гарсия опасался более всего, все же произошло. Лошадей, измотанных долгой дорогой, постоянной жаждой и невыносимой жарой, начали покидать последние силы. За прошедшие несколько дней из лощеных, сытых животных они превратились в жалких кляч с ввалившимися боками. Некоторые из них уже не могли выдерживать на своих спинах всадников, и их приходилось вести под уздцы. После подъема на вершину холма несколько лошадей остановились, понуро опустив головы. С трудом отмахиваясь от наседавшей мошкары хвостами, они остались стоять там, несмотря на все попытки хозяев заставить их передвигать ноги. Их покрытые густой пеной бока тяжело вздымались, а глаза закатывались под веки. Одна лошадь упала на колени, не в силах выдержать напора тянущего за узду хозяина, а потом медленно повалилась на бок и забилась в предсмертной агонии. Животным, как и людям, требовался отдых, но Гарсия не мог ждать. Его пес рвался вперед, показывая, что несколько индейцев избежали побоища и продолжают свой путь. Беглецы были совсем рядом, и устроить сейчас привал означало упустить их, дать им уйти от погони. Еще совсем немного, и он схватит этих скотов, и тогда можно будет разбить лагерь на сутки, чтобы дать людям и животным хорошенько выспаться и окрепнуть перед обратной дорогой.

Он с сожалением окинул взглядом трех упирающихся лошадей. Две из них были ранены в прежней схватке, и раны уже превратились в разбухшие, посиневшие язвы, покрытые водянистой пленкой, которую плотным слоем облепили большие сине-зеленые мухи. Гарсия приказал пытавшимся сдвинуть их с места солдатам оставить их и продолжить погоню. Люди, еще несколько минут назад яростно рубившиеся с засевшими за частоколом индейцами, понуро глядели на него из-под бровей, но не решались вступать в пререкания. Грязные, перемазанные в своей и чужой крови, в течение нескольких дней спавшие всего по три-четыре часа в сутки, они страдали от изнеможения не меньше, чем животные. В глазах некоторых из них Гарсия видел готовность перерезать ему глотку и вернуться назад, но дезертира ждала виселица, и перспектива болтаться на веревке нравилась им гораздо меньше, чем дальнейшая погоня за краснокожими ублюдками. Тем более все они понимали, что вот-вот уже настигнут их.

Гарсия взял одной рукой своего коня под уздцы, а другой демонстративно поправил висевший на поясе меч. Он знал, что, если им не удастся нагнать краснокожих в ближайшее время, он не сможет предотвратить бунт. Еще немного, и ему придется постоянно следить за своей спиной, чтобы кто-нибудь «случайно» не воткнул в нее кинжал. Пойти с ним на прямую схватку никто не решится, он был уверен в этом, но напасть со спины или в редкие часы сна – на это способен любой из его людей. Но для защиты спины у него есть верный пес, который не даст хозяина в обиду. Его последний пес…

– Там, внизу, остался один раненый, – голос подошедшего солдата был растерян, словно он уже знал, каким будет ответ.

– И что? – Гарсия вопросительно посмотрел на него.

– Он лежит там и истекает кровью, – нерешительно проговорил солдат, опуская глаза.

– И что предлагаешь ты сам? – Глаза Гарсии сузились. – Хочешь тащить его на себе?

– Я? – Солдат отшатнулся и замотал головой: – Нет.

– Тогда кто? – Он заметил, что остальные обступают их со всех сторон, с любопытством наблюдая за происходящим. – Кто из вас готов тащить его на себе? – Он повернулся к своим людям и встал, широко расставив ноги, будто готовясь отразить неожиданное нападение.

Никто не ответил. Все они были закаленными в битвах и тяжелых походах бойцами и хорошо понимали сложившуюся ситуацию. Лошади даже седла тащили на себе с трудом, люди были изнурены до предела, а впереди им предстоял не только нелегкий путь без воды и пищи, но и яростное сопротивление гонцов-чонталей. Нести раненого или остаться с ним было некому. Каждый из собравшихся понимал это, но каждый из них понимал и то, что, доведись ему оказаться на месте несчастного, его так же бросят истекать кровью в этих чертовых джунглях.

– А с ними что делать? – солдат указал на пять тел погибших в бою товарищей. – И еще двое внизу, у подножия холма.

– Сложите тела в зарослях и прикройте ветвями, – жестко приказал Гарсия и услышал, как солдаты начали тихо перешептываться друг с другом. Он знал, что смерть не страшила их, трус никогда бы не оказался в здешних краях, но каждый христианин хочет быть похоронен соответствующим образом, а не брошен в кусты, словно никчемный варвар. – Пусть кто-нибудь прочтет над ними молитву, а похороним их на обратном пути. – Он оглядел притихших солдат и добавил: – Со всеми почестями, которых они заслужили, сражаясь во имя Господа нашего.

Кто-то из собравшихся кивнул головой, кто-то скривился в усмешке, но большинство ничем не выразило своего отношения к происходящему. Мало кто из них оказался на этой неизведанной земле, дабы нести дикарям божественные откровения или позаботиться об их заблудших в ереси душах. Ради процветания королевской семьи и далекой Испании? Тоже нет, хотя многие и прикрывали свои помыслы и тем и другим. Золото, слава и еще раз золото – вот что влекло их сюда, вынуждая рисковать жизнью во влажных, жарких лесах нового континента. И всего этого было здесь предостаточно. Просто кому-то повезет, и он проведет свои дни в роскоши, а кому-то нет, и найдет он погибель свою в столь неприветливых местах от краснокожего дикаря или хищного зверя.

– Гонцы не могли уйти далеко, – Гарсия окинул взглядом своих собратьев по оружию, вставил ногу в стремя и легко вскочил на коня. – Еще немного, и они окажутся в наших руках. Но если мы не поторопимся и задержимся здесь, то можем потерять их следы. И тогда все пережитые нами лишения и смерть наших товарищей будут напрасными.

Солдаты нехотя последовали его примеру. Собака радостно залаяла в предчувствии новой погони и помчалась впереди колонны, опережая солдат, пытавшихся ударами шпор принудить лошадей перейти на рысь. Конь Гарсии, сильный и выносливый, нес его за бегущим псом, еще несколько всадников скакали рядом, но большинство солдат отстали практически сразу же. Их лошади не могли выдержать заданного передовой группой темпа и устало плелись позади. Те же, кто лишился своих лошадей или чьи животные совсем выбились из сил, следовали за ними пешими. Вскоре цепочка испанцев растянулась по мощеной дороге.

Спустя пару часов собака вдруг остановилась, принюхалась и, ощерив огромные клыки, утробно зарычала, показывая тем самым, что почуяла людей. Гарсия с силой вонзил шпоры в бока своего коня, и тот, заржав от резкой боли, помчался вперед. Гарсия оглянулся. Всего семеро солдат скакали за ним, другие же оставались далеко позади. Несколько мгновений спустя испанец увидел впереди блестящие от пота спины бегущих краснокожих. Чонтали тоже заметили преследователей и ускорили бег. Их было всего пятеро. Когда стало ясно, что уйти от погони не удастся, четверо из них остановились и повернулись лицом к преследователям, готовясь принять свой последний бой, чтобы дать возможность скрыться пятому – воину в накинутой на плечи шкуре ягуара, держащему в руках небольшой сверток.

– Меня зовут Карлос, – представился полицейский, протягивая нам руку, после чего спросил: – Вы заблудились в сельве?

– Нет, – с облегчением в голосе выпалил Ник. – Нас захватили сапатисты, но нам удалось сбежать от них.

– Ну, теперь все будет хорошо, – успокаивающе кивнул Карлос. – Пройдемте внутрь, и вы расскажете о своих злоключениях, а потом мы вызовем группу, которая сопроводит вас до ближайшего города.

Мы прошли в помещение полицейского поста, где находился еще один представитель мексиканского закона. Звали его Марко. Он сочувственно посмотрел на нас, а когда Карлос сообщил ему о том, что нам удалось сбежать от сапатистов, широко улыбнулся и поздравил нас с освобождением от смертельной опасности.

Усадив нас напротив себя за большим столом, рядом с которым на стене висела карта Чиапаса, Карлос взглянул на наши осунувшиеся лица, после чего спросил:

– Вы давно ели последний раз?

– Вчера рано утром, – ответил я, чувствуя, как при упоминании о еде голод напомнил о себе спазмами в животе.

– Тогда сперва мы вас накормим. – Он сделал знак Марко, тот подошел к небольшому холодильнику и открыл его.

– Можем для начала предложить вам сэндвичи с ветчиной и кофе, – сказал он, доставая из холодильника несколько завернутых в фольгу свертков, – а потом приготовим что-нибудь посущественнее.

– Конечно-конечно. – Ник сглотнул слюну так, что Карлос не смог сдержать улыбку.

Мы не стали дожидаться, когда вскипит кофе, и начали с жадностью вгрызаться в протянутые нам сэндвичи. Они оказались восхитительными – ветчина, помидоры, какие-то травы и специи.

– Моя жена готовила, – похвалился Марко, видя, с каким аппетитом мы уплетаем их за обе щеки. Ответить мы не могли и лишь выказали свое восхищение кулинарным способностям его супруги, усиленно закивав головами.

Пока мы жевали, Марко сменил Карлоса на посту, а тот остался с нами. Расспрашивать нас о чем-то, пока мы не поели, было бесполезно, да и он не спешил проявлять любопытство. Разлив кофе по большим чашкам, он поставил их перед нами и сел напротив.

– Не часто кому-то удается вырваться из лап этих боевиков, – проговорил он, глядя, как мы поглощаем огромные сэндвичи. – Обычно они не берут в плен туристов, просто грабят и отпускают, но если уж увозят с собой, то не отпускают, пока не получат за них выкуп. Бывает, что убивают их. В этом месяце в Чиапасе уже трое туристов пропали бесследно. Выехали из отеля, но не вернулись, и никаких следов до сих пор не найдено. Видимо, их уже нет в живых. Как же вам удалось сбежать?

– С помощью сковородки, – набитый рот Ника мешал ему говорить внятно, и полицейский подумал, что неверно расслышал сказанные им слова.

– С помощью чего?

– Сковородки, – ответил Ник, проглотив большой кусок. – Дали охраннику по голове сковородой и удрали.

– Вы с собой таскали сковородку? – Карлос непонимающе заулыбался.

– Нет, мы ее нашли в той хижине, где нас держали. – Ник отхлебнул горячего кофе и снова вцепился зубами в свой сэндвич. – А потом еще набили морду сапатисту, который охранял поле коки.

– Молодцы! – усмехнулся Карлос и удивленно покачал головой.

– Поле мы тоже сожгли, – с гордостью добавил Ник, проглатывая очередной кусок.

– Поле коки? – лицо Карлоса вытянулось.

– Да, спалили все на корню, – подтвердил Ник. Наши злоключения были позади, и он начинал вести себя несколько по-мальчишески. – А потом еще набили морду их главному сапатисту.

– Ну, вы, ребята, просто монстры, – засмеялся полицейский, подливая кофе в наши опустевшие чашки. – Сколько же морд вы в итоге набили?

– Всего три. – Ник оторвался от сэндвича. – А что, разве мало?

– Да нет, достаточно, чтобы они теперь гонялись за вами по всему Чиапасу, – успокоил его Карлос. – Долго вы скитались по сельве, пока нашли наш пост?

– Нет, всего два дня. Нам их главный посоветовал к вам обратиться.

– Странно, это на них не похоже, – удивился Карлос и спросил: – Он боялся, что вы еще кому-нибудь морду набьете?

– Мы его очень попросили, – вставил я, заметив, что Ник не может ответить на вопрос, набив рот большим куском сэндвича. – И он счел, что лучше ему говорить правду.

– А еще нас чуть не сожрал огромный ягуар с порванным ухом, – снова встрял Ник, наконец проглотив кусок, так ему хотелось поделиться с кем-нибудь своими приключениями. – А потом меня едва не сцапал аллигатор.

– Да-а, – задумчиво протянул Карлос, – много же выпало на вашу долю. Как же вы попали в такую историю?

Работа на этом посту, по его собственным словам, была весьма скучна и не отличалась разнообразием. Машин было мало, и в основном все проезжающие мимо люди были местными и давно примелькавшимися. Чрезвычайные происшествия случались редко, да и то ограничивались автомобильными авариями. Наше появление, судя по всему, внесло некоторое оживление в его работу. Ник, окончательно расправившись с предоставленными ему сэндвичами, с радостью рассказывал о произошедшем с нами, приукрашивая некоторые подробности, а Карлос внимательно слушал, иногда уточняя отдельные детали. Я не очень хотел связываться с полицией, будучи немного наслышанным о мексиканской юриспруденции, до сих пор основывающейся на наполеоновском кодексе, по которому тебя считают виновным, пока ты не докажешь обратного, а на нашем счету было уже достаточно всяких перипетий, и какие выводы будут сделаны из них представителями мексиканского закона, никому не ведомо. Нас могли задержать на трое суток без объяснения причин, могли попытаться через нас найти базу сапатистов или даже обвинить в связях с ними. Я полагал, что, как и в нашей стране, в любой другой также лучше постараться избежать лишнего общения с представителями закона. Но сейчас у нас не было выбора.

Выслушав Ника, Карлос подошел к карте и попросил показать, где на нас напали сапатисты и где они предположительно нас держали. Он ткнул пальцем, указывая наше местонахождение в данный момент, и через некоторое время общими усилиями нам удалось приблизительно очертить участок, в котором располагалась база боевиков. Полицейский что-то записал, а потом улыбнулся и предложил нам отдохнуть, пока за нами не приедет группа сопровождения.

– Карлос, – обратился к нему я. – Мы приехали издалека, чтобы отдохнуть и набраться новых впечатлений.

– Чего-чего, а впечатлений вы, по-моему, набрались уже предостаточно, – улыбаясь, повернулся он ко мне.

– Так и есть, – подтвердил я. – Но нам все же хотелось несколько иного. У нас была разработана большая программа, мы хотели посетить много разных мест, но все вышло из-под контроля, и мы нигде так и не побывали. Скоро нам уже возвращаться домой, и, если сейчас начнется разбирательство, нас продержат еще, как минимум, несколько дней.

Пока я говорил, Карлос кивал головой, показывая, что прекрасно понимает меня.

– Я не могу не сообщить о вас руководству, – сказал он, немного подумав. – Это слишком серьезное происшествие, и, если о нем станет известно, а так скорее всего и будет, меня выгонят с работы. Кроме того, вы доставили слишком много хлопот этим бандитам, а если к тому же, как вы говорите, сожгли поле с кокаиновыми кустами, то еще и ввели их в огромные расходы. Они не позволят вам уйти безнаказанно, иначе потеряют лицо и их поднимут на смех. Вы действительно думаете, что сможете после этого спокойно разъезжать по Чиапасу?

– Мы отблагодарим тебя и Марко за вашу заботу. – Я достал из кармана пачку купюр. – А вы договоритесь с кем-нибудь из людей, которым можно доверять, чтобы нас вывезли из Чиапаса. Хорошо? Их мы тоже отблагодарим.

– Что я могу на это сказать, – задумчиво проговорил Карлос, поедая глазами толстую пачку денег. – В принципе это возможно, но вам все равно придется решать вопрос с агентством по аренде машин. Ведь арендованный вами джип захватили сапатисты. И тогда может всплыть эта история.

– Не волнуйся. – Я начал отсчитывать банкноты. – Мы скажем, что ее угнали, и полностью оплатим все расходы. Это не проблема.

– Хорошо, – в конце концов согласился Карлос, засовывая деньги в задний карман брюк. – Мы с Марко все устроим.

Он подошел к холодильнику, достал три бутылки пива «Корона» и откупорил их, после чего порезал лимон тонкими дольками. Я взял дольку и пропихнул ее в горлышко бутылки, ибо так «Корону» пьют в Мексике.

– Вы пока отдохните там, – сделав глоток, Карлос указал на дверь в другую комнату, – чтобы вас никто случайно не увидел, а я позвоню своему родственнику и обо всем договорюсь. Возьмите пиво. Там есть кровать, так что можете поспать. А часа через два за вами приедут.

Вторая комната была менее просторной и соседствовала с пустующим «обезьянником», чистота которого свидетельствовала о том, что в нем редко кому приходится проводить время. Ник разлегся на кушетке, а я сел на стул, закинув ноги на край стола. Некоторое время мы пили пиво молча, расслабляясь после тяжелых перипетий прошлых дней.

– Куда поедем? – спросил Ник. – Может, махнем сразу в Канкун?

– Можем и в Канкун, – ответил я, наконец почувствовав внутреннее успокоение. – Но я хотел бы съездить к Камиле. Во-первых, я обещал, а во-вторых, соскучился. Если хочешь, можешь ко мне присоединиться. Найдем тебе какую-нибудь панамку.

– Конечно присоединюсь, – сказал он. – Только панамок мне больше не надо.

– Ладно, – улыбнулся я, вставая. – Пойду спрошу, можно ли ей позвонить отсюда.

Когда я вошел в комнату, Карлоса не было, а за столом восседал Марко, просматривая какие-то бумаги. Он поднял голову, и я спросил, указывая на стоявший на столе телефон:

– Могу я позвонить?

Тот несколько замешкался, и в этот момент краем глаза я увидел в окно, как у поста остановился большой красный джип, дверь открылась, и из него выбрался высокий человек, обмотанная бинтами правая рука которого висела на перевязи, нос был перехвачен широким пластырем, а область лица около левого уха отливала огромным фиолетовым синяком, отчетливо заметным даже на его смуглой коже. Это был Длинный. Карлос быстро подошел к нему, протянул правую руку для рукопожатия, и тот пожал ее левой, здоровой рукой. Пока они, улыбаясь друг другу, о чем-то оживленно разговаривали, из джипа вылезли еще двое громил. Теперь стало ясно, почему нас никто не ждал в засаде около полицейского поста.

Марко, заметив мой опешивший взгляд, повернул голову к окну и тоже увидел подъехавших людей. Он резко встал из-за стола, его рот скривился в усмешке, а рука потянулась к висевшей на поясе кобуре. Но я оказался быстрее. Удар кулаком в солнечное сплетение заставил его согнуться. Он захрипел, хватаясь руками за живот, и начал оседать, ловя ртом воздух, а я схватил его двумя руками за волосы, и дважды ударил головой о край стола. Кровь брызнула из рассеченного лица, заливая лежавшие на столе бумаги. Ноги его стали гибкими, как вареные макароны, и он тяжело рухнул на пол. На всякий случай я нагнулся над ним и добил ударом кулака в висок. Марко стих, но на шум из комнаты выскочил Ник. Увидев, что я сотворил с мексиканским полицейским, он в ужасе схватился за голову:

– Ты зачем его так? Ты… ты… совсем одичал?

– Эти сволочи позвонили Длинному, – быстро ответил я, указывая в окно.

Глаза Ника еще более расширились.

– Что же делать? – в панике пробубнил он, не выпуская свою голову из рук. – Что же нам теперь делать?

– Успокойся, – прошипел ему я, вытаскивая из кобуры Марко пистолет.

– Они идут сюда! – Ник заметался по комнате, ища место, где бы провалиться сквозь землю. – Они нас сейчас убьют!

– Успокойся! – снова прорычал я, снял пистолет с предохранителя и встал за дверью, чтобы входящие не заметили меня. – Скройся отсюда с глаз долой.

Сердце в груди билось так, что казалось, вот-вот вырвется наружу. Когда Карлос, Длинный и один из его громил вошли в комнату, я прикрыл за ними дверь и обрушил рукоять пистолета на затылок последнего. Тот упал, даже не охнув, а Карлос с Длинным на мгновение застыли на месте, после чего, оценив ситуацию, благоразумно подняли руки. Длинный, с его перебинтованной рукой, выглядел при этом весьма забавно, а по его глазам было видно, что он уже и сам не рад новой встрече со мной.

– Дернетесь – пришибу, как его, – процедил я сквозь зубы, показав пальцем на валявшегося рядом со столом Марко. Карлос удивленно посмотрел на окровавленное тело напарника, и в его глазах застыл немой вопрос. Он явно не ожидал такого поворота событий. Марко был жив, но по положению его тела сказать этого с уверенностью было нельзя, и, судя по всему, Карлос решил, что мы его убили. Из-за шкафа появился растерянный Ник, а я продолжил: – Сейчас вы медленно ляжете, упретесь своими рожами в пол, а руки положите себе на затылок.

Они выполнили команду, и, пока я держал их под прицелом, Ник забрал их оружие, взял наручники, и сцепил их на запястьях каждого из них, заведя им руки за спину. С перебинтованной рукой Длинного вышла некоторая заминка, но Ник действовал бесцеремонно и безжалостно. Лицо бандита исказилось от боли, но он был настолько напуган, что сдержал стон. Следующими в наручниках оказались лежавшие в беспамятстве Марко и получивший по затылку громила. Теперь в наших руках было четыре пистолета и четыре пленника. Оставался еще один боец, ожидавший на улице. Я украдкой посмотрел в окно. Он стоял у машины и беззаботно покуривал сигарету. У нас еще будет время разобраться с ним, а пока надо было что-то делать с пленниками. Сперва мы перетащили их в дальнюю комнату и посадили в « обезьянник», где прицепили к металлической решетке дополнительными наручниками всех, кроме Длинного. Ник остался с пленниками, поигрывая в руках двумя пистолетами, а я взял Длинного за шкирку и вывел в первую комнату.

– Сейчас ты позовешь своего человека с улицы, – сказал я, и Длинный согласно закивал. – Сделаешь что-то не так – пристрелю и его, и тебя.

Я приоткрыл дверь, Длинный просунул в образовавшуюся щель голову и приказным тоном велел бойцу зайти внутрь, якобы для того, чтобы помочь вытащить нас. Тот повиновался и через две минуты оказался в «обезьяннике» вместе со всеми. Как ни странно, пистолета при нем не оказалось. Видимо, он был простым водителем. Теперь можно было расслабиться и обдумать сложившуюся ситуацию. А оно получалось незавидным. Мало того, что за нами гоняются боевики, теперь нам еще припишут нападение на полицейский участок. И если существовала надежда отделаться от бандитов, покинув пределы Чиапаса, то с полицейскими все обстояло гораздо сложнее. Теперь вся мексиканская полиция будет охотиться за нами по всей стране.

Долго оставаться в участке было нельзя, и мы начали готовиться к бегству. Для начала обыскали сидевших в «обезьяннике» людей, изъяв из карманов ключи от наручников и пару перочинных ножей, чтобы они не смогли сами выбраться после того, как мы уйдем. Их личные вещи, кроме мобильных телефонов, мы брать не стали, а телефоны сразу же разбили о стену. Воспользоваться ими сами мы не могли, поскольку эти звонки могли быть отслежены. Только у Карлоса я забрал переданные ему мной деньги. Ник сорвал со стены запаянную в пластик карту Чиапаса, свернул ее и сунул в рюкзак. Туда же последовали три пистолета. Вещей мы набрали довольно много – несколько банок с консервами, три бутылки кока-колы, пару зажигалок, сигареты, два одеяла, пару перочинных ножиков и моток тонкой, но весьма прочной веревки.

– Как мы все это унесем? – спросил Ник. Его снова начинало трясти.

– Увезем, – ответил я, взял в руку стоявшую на столе тяжелую бронзовую статуэтку и разбил ею рацию, после чего швырнул об пол телефонный аппарат. – Вот теперь, кажется, мы оставили их без связи.

Мы полностью набили рюкзак, а одеяла взяли в руки, после чего вышли на улицу. Пока Ник привязывал одеяла к сиденью большого, мощного полицейского мотоцикла, бак которого оказался полон, я вырвал из полицейской машины рацию, проколол шины у нее и бандитского джипа, открыл у них капоты и разворотил там все, что мог. Дорога действительно оказалась пустынной – за все время после приезда Длинного по ней не проехало ни одной машины.

– Все, теперь можно ехать, – наконец подвел итог я. – Пойдем с нашим другом попрощаемся.

Я вошел в «обезьянник» и присел рядом с прикованным к решетке Длинным. В левой руке я держал пистолет и настроен был весьма решительно:

– Помнишь, когда мы встречались последний раз, я предупреждал, что убью тебя, если увижу еще раз?

Он сжался, испуганно глядя на меня. Никогда еще я не испытывал такой ненависти. Он был причиной всех бед, выпавших на нашу долю, а теперь, после событий в полицейском участке, проблема стала практически неразрешимой. Я готов был разорвать его на части.

– Не убивай меня, пожалуйста, – взмолился он. Из его глаз хлынули слезы, и дрожащим голосом он произнес: – Больше я никогда не попадусь вам на глаза.

Я смотрел на эту тварь, и меня охватывало непреодолимое желание нажать на спусковой крючок. Ник подошел сзади.

– Надо уходить, – тихо произнес он по-русски. – Не убивай его. Вспомни, что ты говорил мне в сельве.

– Хорошо, – кивнул я через некоторое время, справившись с нахлынувшими эмоциями. – Но бегать он за нами больше не будет.

Я ударил его рукоятью пистолета без замаха, но вложил в удар всю свою злость. Было слышно, как хрустнула коленная чашечка Длинного. Он истерично завизжал. Тогда я сделал ему анестезию, врезав правым кулаком в челюсть. Голова Длинного откинулась, он потерял сознание и затих.

– Все, теперь уходим, – сказал я.

Мы взяли два шлема и ключи от мотоцикла и вышли на улицу.

Водрузив себе на голову шлем, Ник сел за руль, а я надел рюкзак и примостился за его спиной. Спустя минуту мы уже мчались по пустынной дороге, намереваясь уехать как можно дальше от полицейского поста, найти какую-нибудь проселочную дорогу и скрыться в джунглях. Что делать дальше, мы не знали.