"Хищник III" - читать интересную книгу автора (Кварри Артур)

Глава 14

…Хантер и Вулф осторожно вошли в станцию. Их нервы были напряжены до предела. Они словно превратились в два огромных уха и глаза. Жара в комнате стояла невероятная.

Вулф взглянул на термометр: 150 градусов.

— Интересно, — тихо спросил он напарника, — они тут что, от холода погибали?

Тот не ответил, а лишь указал глазами на что-то, лежащее рядом с кроватями. Окровавленная простыня, матрас, подушка и… ноги. Человеческие ноги, торчащие из-под этой груды хлама.

Хантер показал пять пальцев, и Вулф кивнул. Оставался еще один полярник.

Из-за жары труп лежащего человека разлагался. Смрадно-сладковатый запах заполнил комнату. По полу рассыпаны карандаши и фломастеры. Посреди комнаты лежал перевернутый стул. Все забрызгано кровью. В воздух шагах от двери огромная загустевшая лужа. Кровь уже свернулась и протухла. Еще одна лужица, поменьше, у самой стены. Тут же пластиковый цилиндрик одноразового шприца.

Вулф показал партнеру на дверь, ведущую в следующее помещение. Они уже знали, что там. Вторая спальня, туалеты, душевые, спортивные тренажеры, кухня, библиотека с микрофишами, аппаратом для просмотра и несколькими десятками настоящих книг. Это обычное явление на станциях типа этой. Несколько хозяйственных помещений, где хранятся запасы продуктов и консервов. Вообще, оба фэбээровца с трудом представляли себе жизнь на станции даже в течение недели: не говоря уж о месяцах, особенно если на улице целые полгода ночь и сутки отмечаются по часам. Фиктивный день, зато темень — шею свернешь — самая что ни на есть настоящая.

Все перечитано, все видеокассеты пересмотрены, диалоги из набивших оскомину фильмов заучены наизусть, и нечего делать, разве только дуться в покер да играть в шахматы.

Им было трудно представить что-нибудь более тоскливое, чем эта станция.

— Осмотри остальное, — предложил Вулф, — а я пока погляжу, что с этим парнем, — он кивнул на лежащий под матрацем труп.

— О'кей.

Хантер перехватил поудобнее азотный автомат и направился к двери, ведущей в глубь станции. Вулф молча смотрел в спину партнера, держа оружие на изготовку. Кто знает, возможно, опасность притаилась за дверью, и тогда… Что будет тогда, он представлял себе не совсем отчетливо. Может быть, ему придется выстрелить и в Хантера, а может быть, тот уже умрет, когда Вулф нажмет на курок. Но и в том, и в другом случае придется стрелять, даже жертвуя напарником.

Вулф увидел, как Хантер наступил в кровавую лужу. На густой темнобордовой поверхности остался четкий отпечаток рифленой подошвы. Ствол автомата переместился чуть вверх и уставился в какую-то точку над головой Хантера. Палец поиграл спусковым крючком. Шаг, еще один.

И в этот момент Вулф почувствовал нечто странное. Казалось, поток холодного воздуха, идущий откуда-то сверху, коснулся его головы и пополз за воротник куртки. Это не было страхом, но сердце сжалось от недоброго предчувствия.

— Хантер!

Тот удивленно обернулся.

— Что-нибудь не так?

В голосе фэбээровца слышалась тревога. Секунду назад он тоже ощутил чтото подобное.

— Да нет. Просто будь повнимательней. Эта тварь может прятаться где угодно, усек?

— Ага.

Вулф напрягся, сдвигая предохранитель в положение «огонь». Его взгляд не отрывался от закрытой двери ни на мгновение.

«Она там, — вдруг решил он. — Эта сука прячется там. Сэм умрет, как только откроет дверь».

— Хантер! Стой! — шепотом приказал Вулф.

Его партнер застыл в той же позе, в которой настиг его оклик. Очень медленно Хантер повернулся, вопросительно подняв брови. Вулф сделал предостерегающий жест рукой, указал на дверь и вопросительно поднял автомат.

Хантер кивнул, давая понять, что ему ясен смысл пантомимы. Медленно, почти бесшумно, он начал красться к двери. Вулф одновременно перемещался вправо, вставая на линию огня. Подобного волнения ему не доводилось испытывать уже давно. «Мы возьмем тебя, ублюдок, сейчас, подожди, — со злобным торжеством подумал он. — Обязательно возьмем».

Его неожиданно охватило сомнение, сумеет ли он удержать пойманного Хищника. Ловчая сеть, сплетенная по специальному заказу Бюро из суперпрочных стальных волокон, осталась в кузове, в одном из ящиков. Но, подумав секунду, Вулф решил, что ничего страшного. Они заморозят этого ублюдка, а потом Хантер позовет остальных. И заодно захватит сеть. И им не понадобится помощь двух уродов — Шефера и Харригана. Слишком много воображают о себе эти ребята. Они небось ничего и не знают о работе фэбээровцев, а пользуются общепринятым мнением, что все сотрудники ФБР — редкие кретины. Идиотская ложь, насаждаемая Голливудом с его дурацкими боевиками.

Вулф, наконец, занял нужную позицию и встал на одно колено, прижимая приклад автомата к плечу.

Хантер достиг двери и, увидев, что все в порядке, резко ударил ногой чуть ниже ручки. Замок треснул. В ту же секунду фэбээровец отпрыгнул в сторону, а Вулф нажал на курок. Струя жидкого азота хлестнула в проем, врезалась в противоположную стену и разлетелась мутно-белыми брызгами по комнате. Капли шипели и испарялись, оставляя после себя кольца неприятного дыма.

Секундой позже Хантер ввалился в спальню, готовясь стрелять при малейшем движении. Но в комнате было пусто. Две кровати, столики, пара стульев. Шкафчики для личной одежды. И никаких следов кого-то живого. Хотя… следы все же были: капли свернувшейся крови. Они тянулись через всю спальню и исчезали за следующей дверью.

— О'кей, — произнес Вулф. — Как договорились. Ты осмотри остальное, а я займусь тем парнем. Он кивнул в сторону первой комнаты.

— Хорошо. Если что, позови.

Хантер поправил висящие за спиной баллоны — азот и сжатый кислород — и осторожно пошел дальше.

Вулф проводил его взглядом, раздумывая, не пойти ли следом, но и в итоге решил, что не стоит. Тварь где-то на улице, а вовсе не в помещении станции. Хантер не новичок, в сущности здесь дел на пять минут.

Он вернулся в первую комнату и подошел к торчащему из-под матраса телу. Откинув подушку и простыню в сторону, фэбээровец поморщился. Во-первых, у трупа отсутствовала голова, а во-вторых, из-за жары его раздуло, и одежда врезалась в сине-фиолетовую плоть не меньше, чем на полдюйма. Вонь стояла жуткая. Вулфу захотелось убежать на свежий воздух. Он не был особенно впечатлительным, но сейчас у фэбээровца появилось ощущение, что ему станет плохо. До обморока, конечно, дело не дойдет, а вот стошнить вполне может.

Набросив на труп заскорузлое от крови покрывало, Вулф выпрямился. Пятый полярник мертв. Скорее всего, шестой окажется не в лучшем состоянии. А может быть, и в худшем, как тот, который болтается на вышке. Надо бы забрать их с собой, но влезть в вездеход с этим парнем… — фэбээровец покосился на разлагающееся тело — он не выдержит и десяти минут. Вытащить его на улицу и забросать снегом? Наверняка, какие-нибудь животные растерзают труп на куски… Хотя в таком состоянии он вряд ли привлечет их соблазнительным запахом. Насколько ему известно, звери не едят тухлятину. Да, так, наверняка, будет лучше всего… Надо спросить у Гарбера.

Вулф пошел к двери, ведущей на улицу, прислушиваясь к шагам Хантера…

…Естественно, Гарбер и слушать не стал их доводов. Собственно, Датч на это сильно и не рассчитывал. Но и не ожидал, что встретит такой отпор. Фэбээровец выкатил глаза, лицо его приняло морковный оттенок, и он заорал так, словно перед ним стояли два парня, признавшихся по секрету, что они два дня как смылись из лечебницы для душевнобольных.

— Слушайте, — Гарбера трясло от злости, — мне наплевать на ваши домыслы! Мне плевать на ваши соображения и предложения! Мне, в конце концов, плевать на то, что вы думаете предпринять! Вы вернетесь вместе с нами на базу, а потом, если вам так хочется, нанимайте вертолет и возвращайтесь сюда охотиться! Можете стрелять, орать, взорвать здесь все к такой-то матери, но без меня! А пока я главный — вы будете сидеть в вездеходе и помалкивать! Ясно вам? Сидеть и помалкивать! Теперь, — Гарбер повернулся к полицейскому, — персонально для вас, Харриган. Если вы попробуете предпринять что-либо без моего ведома, я отдам вас под суд, как только мы приземлимся в Лос-Анджелесе! Надеюсь, я понятно излагаю свои мысли?

— Господи, Гарбер, — Майк сдержавался изо всех сил. Он понимал: вздумай он сейчас дать волю чувствам — дерьмовый Сукин Сын не даст им ни одного шанса. — Поймите! Этот ублюдок просто не выпустит нас отсюда! Речь идет не о том, придется нам возвращаться вместе или поодиночке, а о том, сможем ли мы вообще выбраться с этой станции!

Фэбээровец покачал головой, давая понять, что разговор окончен.

— О Боже! Ну ладно, допустим, вы не доверяете мне, — продолжил полицейский, — но Датча-то вы можете выслушать…

— Нет, — коротко отрезал Гарбер, но, не выдержав, продолжил:

— Я не стану слушать ни одного слова!!! — он поднял палец и веско закончил:

— Ни одного!

— Черт! Мать твою!!! — Харригана понесло. — Это вы попросили нас о помощи! Вы!!! Это вы заставили нас ехать сюда!!! А теперь, когда мы собираемся спасать ваши задницы, затыкаете нам рты, да? Так получается, Гарбер, мать твою? Не даете ни шагу сделать!

— Совершенно верно, Харриган! — фэбээровец зло оскалился. — Мне надоели ваши разговоры! Надоело, что вы постоянно делаете из моих людей кретинов! Надоело, что вы строите тут из себя защитника человечества! Нарушаете приказы и нарываетесь на драку! Здесь не Метро Дивижн, лейтенант! Мои люди могут сами о себе позаботиться! Без вашей помощи! Ясно? Они не сопливые мальчишки вроде вашего Ламберта! Их не нужно водить за ручку, вытирать им нос и сажать на горшок, понятно?

Это он сказал зря. Трогать Джерри Ламберта фэбээровцу не стоило.

— Слушай, ублюдок, — со зловещим спокойствием процедил. Майк. — Парень, имя которого ты только что упомянул, погиб, спасая людей. Может быть, ему не хватало выучки, но башка у него варила в сто раз лучше, чем у тебя. И сделан он был из мяса, а не из дерьма, Так вот, он погиб, спасая людей, а у тебя, сра…й ублюдок, не хватило смелости даже на то, чтобы взять пушку и пойти спасать своих товарищей. Так что запомни мой совет хорошенько: если ты, ослиная задница, еще раз назовешь его имя или еще кого-нибудь их моих ребят, я тебя заставлю проглотить эти слова вместе с мозгами, которых в твоей дерьмовой башке и так с воробьиный клюв, понял?

Он повернулся и пошел к проему.

Датч проводил партнера взглядом. Напряженная спина, неестественная посадка головы, руки, сжимающие автомат, побелели. Шефер понимал полицейского. За двенадцать лет он так и не смог сжиться с мыслью, что его команда погибла. Их больше нет. Иногда Датч даже разговаривал с ними вслух, словно они были где-то рядом и могли все слышать. Порой возникало ощущение, что и Билли, и Пончо, и Мак, и Блейн, и Ховкинс — все стоят у него за спиной. А ведь прошло двенадцать лет. Как же должен мучиться полицейский, потерявший своих друзей два года назад…

Датч обернулся к угрюмо молчащему Гарберу.

— Ты — везунок, — сообщил он.

— Почему? — фэбээровец подозрительно прищурился. — Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что, если бы ты сказал подобное о ком-нибудь из моих ребят, я убил бы тебя.

Майор Алан Шефер не шутил и не преувеличивал. Он бы действительно убил Гарбера.

Вернувшись на свое место у люка, Датч поставил автомат, вытащил аварийный комплект и сказал Майку:

— Знаешь, напарник, я думаю, самое время начинать…

…Хантер прошел через библиотеку, тренажерный зальчик, столовую, кухню, но так и не нашел шестого полярника. Он пока еще не понял, хорошо это или плохо. В общем-то ему и не хотелось пялиться на освежеванное, или даже просто мертвое, залитое кровью тело. Не то, чтобы Хантер боялся вида крови, просто он терпеть не мог возиться с трупами. Собственно, ему и в Академии удавалось избегать подобных занятий, хотя, конечно, совсем без практики не обошлось. Тут уж ничего не поделаешь. И до сегодняшнего дня он, Самуэль Хантер, при виде покойников сознания не терял и не блевал в сортире, что, между прочим, встречается довольно часто, и не только у новичков. Особенно, если труп поплавал пару-тройку недель в воде. Но если отрешиться от вчерашнего дня и мерить все на сегодняшний, то его дела — полное дерьмо. Вчера были насильники и убийцы, но, по крайней мере, люди, живые нормальные люди, а сегодня какой-то выродок, который сдирает кожу или вырывает черепа.

Дьявол! От всех этих мыслей Хантера пробил холодный пот.

Не хватало только нарваться на эту сволочь где-нибудь тут, в темном уголке…

Он толкнул дверь в туалет, держа азотный автомат на уровне груди и думая о том, что лучше было бы послать Гарбера подальше, сунуть ему это барахло в зубы, а самому взять старый проверенный «специальный полицейский» тридцать восьмого калибра. Может быть. Шефер прав, и подстрелить Хищника проще из этой лейки, да только вот с настоящей пушкой-то, пожалуй, ощущаешь себя куда уверенней.

Постояв пару секунд в коридоре, Хантер оглянулся и позвал:

— Эй, Вулф, ты на месте? Что у тебя? Но ответа не последовало. Фэбээровец подождал еще чуть-чуть и позвал напарника еще раз:

— Эй, Керк, ты еще жив? Не сожрала тебя эта сволочь, а?

Ему вовсе не хотелось демонстрировать овладевшую им легкую, — пока легкую, — панику. На случай, если Вулф где-то поблизости, он не сразу направился к выходу, хотя, надо признаться, желание поступить именно так с каждой секундой становилось все сильнее, прочно овладевая его сознанием. Неожиданно ему показалось, что он не один. Нет, в комнате никого не было, а даже Хищник, если, конечно, верить этим двум парням, Харригану и Шеферу, — а чего бы им врать? — не может быть абсолютно невидимым. Хантер резко обернулся и… никого не увидел.

«Нервы, нервы, — подумал он. — Совсем ты спятил, приятель. Точно, пора взять отпуск и хорошенько отдохнуть. Вот выберемся из этой дерьмовой передряги, сразу собираюсь и уматываю в какое-нибудь фешенебельное местечко. Во Флориду, скажем. Черт, что-то не так».

Хантер ощущал это. Совсем рядом, в двух шагах, кто-то был. Где прятался этот кто-то, фэбээровец не видел, однако чувствовал присутствие чужака так же четко, как приторно-сладкий трупный запах.

— Где же ты? Где ты прячешься, урод? Ну-ка, покажись старине Сэму! Я тебе задницу надеру! — он не заметил, что начал разговаривать вслух.

Хантер сделал еще пару шагов по коридору, соединяющему все комнаты, и оказался напротив двери, ведущей в душевую. Стараясь не производить шума, фэбээровец толкнул ее стволом автомата. За ней оказалось небольшое темное помещение, и Хантер попытался включить свет. Его пальцы несколько раз нажали плоскую кнопку, но все было тщетно. Лампа упорно не хотела зажигаться, и ему пришлось подождать, пока глаза привыкнут к темноте.

Чувство опасности поднялось с новой силой. Острое и настолько мощное, что его, наверное, можно было попробовать на вкус. Хантер не сомневался: оно горькое и вязкое. Ему стало страшно. К тому же, он остался один, а это всегда чревато. Вообще, им следовало двигаться парой, как того требовали правила, но фэбээровец счел эту меру предосторожности не то, чтобы излишней, а не обязательной. Ведь тот человек, в спальне, мог быть жив и, возможно, ему требуется помощь.

Но сейчас Хантеру очень захотелось, чтобы Вулф оказался рядом.

— Вулф! — позвал он снова. — Вулф!

Он не знал, что партнер в эту секунду стоит у вездехода, рассказывая Гарберу о пятом, погибшем, полярнике и, естественно, не может отозваться. Хантер снял предохранитель, вглядываясь в сумрак душевой. Глаза, постепенно привыкшие к темноте, различали какое-то пятно в жарком полумраке, хотя пока еще не очень отчетливо. Фэбээровец вздохнул, ощутив сладковато-приторный вкус воздуха и сделал несколько шагов вперед. Подошвы унт ступили на кафельный пол. Человек поскользнулся и рухнул боком во что-то влажное и липкое. В последний момент ему все же удалось убрать оружие за спину, но баллоны грохнули о кафель с глухим металлическим звоном. Кроме всего прочего, он сильно ударился бедром и локтем. Боль оказалась невероятно острой. Лежа на полу, Хантер попытался определить, не сломана ли рука или нога, но так и не смог этого сделать. Чтобы осмотреть место ударов, ему пришлось бы, самое малое, снять боевой ранец и стащить куртку.

— Черт! — выругался он, судорожно пробуя встать на ноги.

Каждое движение вызывало новый приступ боли, и Хантер проклял все, в том числе и Хищника, эту траханую станцию и Вулфа, который куда-то пропал, мать его!

Вот дерьмо, подумал фэбээровец, а если эта сука сейчас объявилась здесь? Что тогда? О, господи, да она убила бы меня, а ублюдок Вулф так ничего и не узнал бы. И некому было бы прийти к нему на помощь. Так и сдох бы здесь, лежа на спине, как заправская шлюха.

Из горла Хантера вырвался смешок. Ладонь в очередной раз поехала по полу, и он вновь ударился плечом.

— Черт, мать твою!

Фэбээровец поднес руку к лицу и прищурился, пытаясь понять, во что это он вляпался. Все пальцы оказались перепачканы кровью. Хантер повернул голову, старательно разглядывая кафель, и обомлел. Душевая была в крови. Стены, пол, даже дверь все покрыто черной влагой.

Грудь его дернулась, жадно втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Глаза расширились от страха. И, боясь того, что увидит через секунду, Хантер обернулся к темному пятну.

Конечно, ЭТО и не могло быть похожим на тело. Прежде всего потому, что ни головы, ни спины, ни рук у него не было. Окровавленный труп болтался на обломке стойки душа. Кто-то переломил ее пополам и насадил тело, проткнув ахиллесово сухожилие. Видимо, это произошло довольно давно — кровь уже перестала капать на пол.

У фэбээровца появилось дикое желание закричать и броситься наутек, подальше от этого места, где бродит кошмарный мясник, сдирающий с людей кожу.

— Это второй, — лихорадочно зашептал он, — это второй, мать его.

Руки скользнули по кафелю, ноги судорожно дергались, пытаясь вытолкнуть в коридор чужое непослушное тело.

В эту секунду Хантер услышал слабый, но отчетливый звук. Зловещий треск разрезаемого материала. Кто-то довольно уверенно и быстро кромсал наружную обшивку станции.

Фэбээровец начал извиваться, словно придавленный автомобильным колесом дождевой червяк. Он понимал: спасение в том, чтобы как можно быстрее выбраться на улицу и нырнуть в вездеход. У него вдруг появилась уверенность, что машина тоже не может послужить абсолютной защитой, но, по крайней мере, там, снаружи, люди! Вместе они одолеют этого ублюдка.

Хантер старался изо всех сил, но дело продвигалось медленно. Чертовски медленно. Хруст сменился более глухим звуком — тварь вспарывала теплозащитный слой. Затем последует каркас, потом еще один слой теплоизоляции, внутренняя обивка и… потом останется он, Сэм Хантер. Лежащий на полу, беспомощный, как цыпленок.

— Вуууууууууулф!!! — что было духу заорал фэбээровец. Вуууууууууулф!!!!!!

Подошвы унт скользили по кровавой влаге. Автомат звонко ударялся о кафель, баллоны, висящие на спине, стесняли движения, и Хантер сообразил: если отстегнуть их, дело пойдет быстрее, но… тогда он останется безоружным. Черт!!! Черт!!! Харриган был прав! Какого дьявола ему приспичило лезть сюда без оружия?! Настоящего оружия!!!

— Вуууууууууулф!!!!!!!! На помощь!!!!! Пальцы лихорадочно отыскивали замок ранца, но эти попытки каждый раз заканчивались неудачей. Он слишком спешил. Выпачканные кровью руки соскальзывали снова и снова. Ноготь на правой руке сломался, и Хантер вскрикнул от боли. Ему надо освободиться! Быстро. Осталось всего несколько секунд, а потом этот ублюдок ворвется сюда и прикончит его.

— Вуууууууууулф!!!!!!

Это был не страх, а дикий панический ужас. В глазах прыгали разноцветные пятна, сердце стучало настолько быстро, что, казалось, через мгновение оно просто разорвется, не выдержав бешеного ритма. Легкие судорожно всасывали воздух, накачивая кислород в растекающуюся по мышцам, пульсирующую в венах кровь. Ужас уже загнал его за ту тонкую невидимую грань, когда человек перестает быть самим собой, превращаясь в обезумевшее животное. Наконец Хантеру все-таки удалось справиться с замком. Он быстро сбросил лямки ранца, отпихнул ногой автомат и, упершись ладонями в тяжелые баллоны, вскочил. Глаза отыскали дверной проем, и фэбээровец кинулся прочь сломя голову. Его мозг еще улавливал страшные звуки — чужак прорывался сквозь последний слой теплоизоляционного покрытия. Промедли Хантер какую-то секунду, и было бы поздно.

Сейчас он несся по коридору, открывая двери собственным телом и моля Бога только об одном — не дать ему упасть! Хриплое дыхание вырывалось сквозь пересохшие бело-синие губы. Хантер даже не представлял себе, что человек может ТАК бояться.

Напряженные пальцы сжались в кулаки, ногти впились в плоть, оставляя на ней рубцы…

…Хищник мог бы справиться с этой работой гораздо быстрее. Достаточно было вытащить бумеранг, сжать его и провести раскаленным краем по крыше жилого блока. Отверстие получилось бы достаточно большим, и он без труда проник бы внутрь, но… Хищник и сам не знал, чего ему хочется больше убить жертву или растянуть охоту на более долгое время. В конце концов он решил поступить проще: если человек найдет выход из создавшейся ситуации он не станет убивать сейчас, если нет — еще один трофей займет свою колбу с голубоватым гелем. Приведя в боевое положение кинжалы, он начал неспеша полосовать стену станции. Активность человеческого организма возросла. Температура тела поднялась, и на дисплее фигура землянина приобрела яркожелтый оттенок с белыми пятнами. Голова, сердце, легкие — определил он. Наиболее жизненно важные точки в человеческом организме. Наиболее важные и наименее защищенные. Парадокс здешних форм жизни — самая опасная область тела всегда самая уязвимая. Он вообще не понимал, как раса землян — такая неподготовленная к встрече с врагом — умудряется существовать. Темпы рождаемости должны катастрофически отставать от показателей смертности, мало того, учитывая, что воины гибнут чаще остальных, эта планета должна генетически слабеть с каждым поколением. Уроды рожают уродов, слабые слабых. Таков закон, и от него никуда не деться. По любым расчетам раса землян должна была исчезнуть пару веков назад. А она умудряется приносить полноценный приплод, да еще и развиваться. Пусть медленно, но все же восходить по ступеням цивилизации Вселенной. Наверное, со временем из людей могли бы получиться довольно высокоразумные существа. Со временем. Жаль только, что этого не произойдет. По прогнозам ученых его планеты, наиболее вероятный сценарий дальнейшего течения событий на Земле таков. Люди одновременно усовершенствуют свое оружие — грубое, но очень мощное по здешним меркам, — и, не соблюдая контроль за рождаемостью, добьются того, что возникнет перенаселение. Затем несколько наиболее сильных племен начнут расширять свое жизненное пространство, завоевывая земли более мелких, а соответственно, и более слабых соседей. На какое-то время это поможет, но потом произойдет катастрофа, которая закончится гибелью всего животного и растительного мира. Вероятность данного исхода равна 97,3 %.

Хищник знал об этом, и подобное знание помогало ему чувствовать себя более уверенно, убивая жертв. Ведь, в сущности, этих людей нет. И какая разница, когда произойдет катастрофа для отдельной особи — через пятьдесят лет или сегодня? Финал один — гибель. И неизвестно, какая из них окажется менее страшной — быстрая от руки охотника или медленная в ревущем потоке ядерного огня.

Кстати, данный аспект играл немалую роль при вынесении окончательного решения Совета. Ведь если люди расшифруют навигационные карты, то узнают, в какой точке галактики планета его, Хищника, расы. Пока земляне выступают в роли пассивных наблюдателей, но их суденышки со слабыми двигателями и жалкой степенью защиты уже передвигаются в пределах Солнечной системы. Заполучив же один из летательных аппаратов кого-нибудь из охотников, они могут создать что-то подобное. И когда опасность уничтожения Земли станет неминуемой, толпы переселенцев хлынут на ЕГО планету. Учитывая же генетическую агрессию людей, легко представить, чем закончится нашествие. Хищник не сомневался, что их раса победит, но какой ценой?

Именно поэтому он и собирался выяснить истину о людях. Но пока полученные им сведения говорили против запрета охоты. Земляне мало на что годились в боевом плане. Возможно, для войны внутри своего мира — да, но не для сражений с внешним врагом.

Мысли эти помогали Хищнику прийти в хорошее расположение духа. Нет, он вовсе не зависел от настроения. Весь смысл его существования состоял в одном — достижении своей цели, — преследовании и убийстве жертвы. Хищник был суперохотником. А охотник, что бы ни случилось, идет до конца. Пытается настигнуть и убить. Его тело идеально приспособлено для охоты. В нем заключается три сердца и две системы кровоснабжения. Кроме того, в организме Хищника легко приживались имплантанты. Даже в том случае, когда от него осталось бы не более одной трети собственной плоти, врачи смогут без труда восстановить прежний вид, вживляя новые органы.

Людям не просто убить охотника. Очень не просто. А если добавить к этому отличный камуфляж и прекрасные доспехи, защищающие более пятидесяти процентов его тела, то и вовсе невозможно.

Рычание вырвалось из глотки. Кинжалы спокойно взрезали слой за слоем защитной стенки. Даже размышляя о посторонних вещах, Хищник не переставал следить за человеком. Он видел жалкие попытки землянина подняться на ноги или уползти, и это вызвало у него брезгливое чувство. Ему остро захотелось убить это существо. Быстро, одним ударом, забрать череп и порадоваться новому трофею. Но Хищник остановил себя. Такой трофей не вызвал бы гордости — слишком просто убить лежащего противника. Гораздо интереснее и почетнее, если тебе удалось захватить сильную дичь…

Человек все-таки умудрился подняться. Как раз в ту секунду, когда Хищник проник внутрь комплекса. Землянин встал и побежал, а он из соседнего помещения смотрел на колышащуюся впереди желто-белую спину. Похоже, человек и сам не знал, насколько близко была его смерть.

Хищник решил, что ему незачем больше оставаться здесь. Скорее всего, люди сейчас вернутся, в надежде убить его. Но ничего не найдут. Тогда они попробуют уехать. Тут-то он и расставит им ловушку, а затем перебьет по одному. Но не сейчас.

Хищник оттолкнулся от пола, коснулся ногой стены, сделал еще один прыжок и, уцепившись за каркас, втянул свое тело на крышу жилого блока. Через секунду он уже стоял на куполе технического помещения. Заправив нить в паз, Хищник приготовился к новому прыжку.

Позиция на метеовышке подходила ему как нельзя лучше. Вездеход, наверняка, будет возвращаться той же дорогой, что и приполз сюда.

Он не знал, есть ли у людей система автокурсора, но считал, что в любом случае они вряд ли пойдут на риск и не станут прокладывать новую трассу.