"Гордость Завоевателя" - читать интересную книгу автора (Зан Тимоти)

Глава 22

— Ну, ладно. — Мелинда сняла зажимы с разрезанного туловища завоевателя и бросила их на поднос. — С этой частью мы закончили. Как себя чувствуете, Хобсон?

— Я в полном порядке, мэм, — ответил ассистент, стоявший по другую сторону импровизированного прозекторского стола. Вопреки этому утверждению, его лицо, полускрытое дыхательной маской, приобрело зеленоватый оттенок. — Мы уже почти все сделали?

— Этот сеанс закончен, — заверила его Мелинда. — Я собираюсь раздобыть кое-какие инструменты, прежде чем мы приступим к черепу. Сейчас только взглянем на язык и сделаем перерыв.

— Ага, я слышал про его язык, — мрачно сказал Хобсон. — Им-то и убил этот гад Бреммера и Ранджитана.

— Да, — кивнула Мелинда, переходя к другому концу стола. Она взяла щуп и зажим и попросила ассистента: — Откройте ему рот, пожалуйста. Только осторожно.

Хобсон повиновался. Просунув щуп под язык завоевателя, Мелинда подцепила кончик, вытянула через ротовое отверстие и зафиксировала зажимом.

— Интересно, — пробормотала она, потрогав край языка.

— Что это? — спросил Хобсон, склоняясь и присматриваясь. — Похоже на зубы вроде акульих, только маленькие.

— Мне кажется, это кость, — предположила Мелинда, пытаясь расшатать щупом грязно-белый треугольничек. — Прикреплена прямо к мышце языка. И весьма острая.

— Как же эти твари ухитряются не поранить себя?

— Вероятно, при нормальном состоянии мышцы зубы не выступают. — Мелинда взяла с подноса скальпель и сделала маленький разрез между костяными зубчиками. — Мышечные ткани за последние сорок часов, вероятно, значительно сократились. Ага…

— Что такое? — заинтересовался Хобсон.

— Кровеносные сосуды. — Мелинда раскрыла разрез пошире. — Довольно крупные сосуды у самого края языка.

Краем глаза она заметила, что Хобсон смотрит в сторону.

— Идет майор Такара, — сообщил он.

Мелинда выпрямилась и оглянулась. Такара осторожно огибал ящики с оборудованием и припасами, составленные штабелями под широким скальным карнизом. Оказывается, снаружи уже сгущались сумерки.

— Майор, — кивнула Мелинда, когда тот подошел вплотную к наскоро сооруженной прозекторской — столу под прозрачным пластиковым колпаком. — Есть что-нибудь от биохимиков?

— Да, — кивнул Такара, — и вы оба можете быть спокойны. Оказывается, генетическое строение завоевателя даже отдаленно не похоже на наше. Это, скорее всего, означает, что любые вирусы и бактерии, прибывшие сюда вместе с вашим объектом, напрасно ломают себе голову, что им делать с биохимией человеческого тела. И они не смогут причинить никакого вреда экосистеме Доркаса.

— И наоборот, я полагаю? — спросила Мелинда.

— Верно. — Такара отстегнул входной клапан купола и шагнул внутрь. — Так что из всех сценариев «Войны миров» нам достался самый лучший — мы и не надеялись на такую удачу. Как дела, Хобсон?

— Я креплюсь, сэр, — ответил Хобсон. — Но такая работа мне в диковинку.

— А ты вспомни: вербовщик миротворцев обещал тебе экзотику. Так вот, это она и есть. — Такара кивнул на тело завоевателя, распростертое на столе. — Рассматриваете язык?

— Да, — сказала Мелинда. — И мне кажется, я знаю, каким образом он убил двух человек. — Она коснулась щупом заостренного кусочка кости. — Эти зубы прикреплены к чему-то наподобие мышечной ткани. Она расположена под самой поверхностью языка и способна к сильному напряжению. В обычном состоянии это мягкая и гибкая ткань, что позволяет зубам свободно колебаться вместе с ней. Благодаря этому свойству мышцы они ничего не режут и не царапают в ротовой полости. Когда же ткань напрягается, зубы жестко фиксируются на месте, превращая язык в зазубренный обоюдоострый нож. Зубы могут также сцепляться краями, из-за чего конструкция приобретает дополнительную прочность. Мне нужно сделать еще пару разрезов — проверить эту догадку.

— Хорошо, только будьте осторожны, — предупредил Такара. — Вскрытие тела Бреммера показало, что в ране содержался какой-то яд. Вы, кажется, собирались сделать перерыв?

— Да, можно и отдохнуть, — согласилась Мелинда, взглянув через плечо Такары на меркнущее небо над скальным карнизом. Уже вечер, и вскоре все равно придется уходить. — Я нужна где-нибудь еще?

— Подполковник просил зайти к нему в кабинет. Это не займет много времени.

— Ладно. — Мелинда сняла перчатки и дыхательную маску и сложила на поднос. — Хобсон, вы сможете отправить тело в хранилище?

— Нет проблем, мэм.

— После этого пройдите дезинфекцию и сдайте рапорт лейтенанту Гаспери из Третьего Отдела, — добавил Такара. — Мы ждем вас, доктор.

Когда Мелинда и Такара прибыли в «кабинет» Холло-уэя — закуток штабной секции, где стояли лишь кресло и компьютерный стол — там царила несуетливая и четкая деятельность. Сам Холлоуэй стоял перед картой, закрепленной прямо на стене — а точнее, на грубо обработанной поверхности скалы, — и вел спор с несколькими подчиненными. Прочие адъютанты ходили взад-вперед между столом и другими рабочими местами, сдавая рапорты и забирая новые приказы. А чуть в стороне стояли и сидели на неровном полу шесть усталых мужчин в камуфляжных комбинезонах.

При виде новоприбывших спорщики у карты умолкли.

— Доктор Кавано, — поприветствовал Холлоуэй. Подойдя к своему столу, он опустился в кресло. — Простите, что не предлагаю сесть, но у нас тут попросту не хватает мебели. Как продвигается вскрытие?

— Мы неплохо начали. — Мелинда подошла к столу и окинула Холлоуэя взглядом. Он выглядел не менее утомленным, чем мужчины в камуфляже. — Я провела предварительное исследование внешних покровов и более тщательно изучила внутреннее строение туловища. Нужно обследовать конечности и голову, после чего можно заняться микроскопическими срезами тканей.

— Понятно. — Хэллоуэй нашарил на столе, среди лежащих в беспорядке приборов и кип документов, пластиковую коробочку для образцов и протянул ее Мелинде. — Взгляните и скажите, что вы думаете по этому поводу.

Мелинда заглянула сквозь прозрачную крышку. И увидела кусок камуфляжной перчатки, а на ней тонкий темно-коричневый диск.

— Похоже на ломтик сосиски, — заявила Мелинда. — Откуда это?

Холлоуэй махнул рукой людям в камуфляже.

— Сержант Джановец!

— Мы нашли это к северу от поселения, — объяснил коренастый мужчина, стоявший в центре группы. — В маленькой дырке, просверленной в белой штуковине, похожей на пирамиду. Эту пирамиду завоеватели установили на Обзорном хребте.

Мелинда, нахмурившись, посмотрела на Холлоуэя. С начала вторжения прошло чуть больше двух суток.

— Они уже завозят сюда оборудование?

— Как бы то ни было, пирамиду они установили, — сказал Холлоуэй. — И не одну. Похоже, их там целых четыре — по одной к северу, югу, востоку и западу от лагеря.

— И они довольно крупные, — добавил Джановец. — Та, которую мы видели, три метра высотой и два метра в основании, а дырок в ней просверлено не меньше двух сотен.

— Что-нибудь вроде защитной установки? — предположила Мелинда. — Или датчик?

— Вполне может оказаться и тем и другим, — согласился Холлоуэй. — Проблема только в том, что эти пирамиды абсолютно не поддаются изучению. Никакой следящей электроники, никаких источников энергии, никакого металла мы там не обнаружили. Ничего. Кроме этих штуковин. — Он кивнул на коробочку. Мелинда снова заглянула внутрь.

— Сколько их там было?

— Еще четыре штуки — точно, — ответил Джановец. — В верхние дырки мы просто не могли заглянуть. Но большинство отверстий пустовало.

— Значит, если это устройство, то оно задействовано далеко не на полную мощность, — предположила Мелинда.

— Именно так я и подумал, — кивнул Холлоуэй. — И значит, мы должны во что бы то ни стало понять, для чего нужны эти штуковины. Прежде чем завоеватели полностью нашпигуют ими свои пирамиды.

Уже перевалило за полночь, когда Мелинда наконец открыла входной клапан купола, где размещалась биохимическая лаборатория, и усталой походкой пошла к тусклому свету, заливавшему медицинский блок. Ее ничуть не удивило, что Холлоуэй ждал ее здесь. Он сидел на камне, прислонившись спиной к плоской скале.

— Доктр, — пробормотал подполковник, вставая и закрывая свой планшет, — есть какой-нибудь прогресс?

— Есть кое-что, — ответила Мелинда, озирая ряды раскладушек, на которых спали раненые. Большинство попали сюда с ожогами от лазерного оружия завоевателей.

— Не можем ли мы поговорить где-нибудь в другом месте? — шепотом спросила Мелинда. — Чтобы никого не разбудить.

— Конечно, — прошептал в ответ Холлоуэй. — Сюда.

Он провел ее мимо ряда коек и стола дежурной медсестры к огромной занавеси, закрепленной на внешнем краю нависавшего над лагерем скального карниза. Такие занавеси не давали свету просачиваться наружу и демаскировать укрытие. Холлоуэй нашел край ткани, и секунду спустя подполковник и доктор были снаружи, где царила прохлада горной ночи.

— Что вы обнаружили? — спросил Холлоуэй.

— Боюсь, немного, — отозвалась Мелинда. — Этот образец определенно демонстрирует ту же генетическую структуру, что и прочие ткани завоевателей. Но это может всего-навсего означать, что он происходит с родной планеты завоевателей. Клеточная структура чрезвычайно плотная. У человека таким строением обладают только сенсорные ткани и центральная нервная система.

— Органы чувств, — задумчиво пробормотал Холлоуэй. — Может, мы были правы насчет того, что пирамиды могут оказаться датчиками.

— Может быть, — кивнула Мелинда. — Мы не знаем пока, как устроены клетки завоевателей. И еще одно: по структуре образец на удивление однороден, только внешний край состоит из ткани иного типа. Но утверждать, что это яйцо, я не берусь.

— А почему бы и нет?

— Вы хотите сказать, что пирамидки — инкубаторы для завоевателей? Вряд ли. Во-первых, подобных яиц, на сколько нам известно, не существует в природе. Во-вторых, кажется, я нашла у попавшей к нам взрослой особи органы, которые скорее всего являются половыми. Если я права, то завоевателям не нужно размножаться внеполовым путем — почкованием и тому подобные. В-третьих, кто же будет возводить ясли или инкубатор на таком открытом месте, где каждый может к нему подойти? Особенно в зоне военного конфликта.

— Я больше склоняюсь к мысли, что это инкубатор для каких-либо животных, происходящих с родной планеты завоевателей, — проговорил Холлоуэй. — Что, если они привезли злобных монстров, способных отвлечь наши силы от борьбы с самими завоевателями? Эти штуковины неплохо защищены — каждое отверстие прикрыто сетчатой дверцей. Джановецу пришлось ломать замок.

Напрасно Мелинда пыталась скрыть свою дрожь.

— Вы замерзли? — спросил Холлоуэй. — Мы можем пойти еще куда-нибудь.

— Со мной все в порядке. — Мелинда глядела на звезды и прозрачные облачка, плывущие по небу. — Я просто подумала, не опасно ли стоять на открытом месте.

— Никакой опасности, — возразил Холлоуэй. — Я не думаю, что у завоевателей осталась еще техника, способная летать. Уж не знаю, насколько они хороши в космической битве строй на строй, но, похоже, бой в планетарной атмосфере — не их стихия. Напомните мне как-нибудь, чтобы я поблагодарил вашего брата — он очень любезно обеспечил нас «Мокасиновыми змеями».

Мелинда вздрогнула.

— Простите, подполковник. Мы не собирались никому доставлять таких неприятностей.

— Все в порядке, — отозвался он. — Я надеюсь, что им удастся отыскать вашего брата Фейлана.

Мелинда резко обернулась. Лица подполковника было не разглядеть, он был просто черным силуэтом на фоне звездного неба.

— Как вы?.. Вы сказали «Мокасиновые змеи»?

— Вообще-то они избегали этой темы еще старательнее, чем вы, — ответил Холлоуэй. — Но вот уже несколько дней в моей голове брезжила такая догадка. Частная спасательная экспедиция в пространство завоевателей — единственная осмысленная идея, до которой я сумел додуматься. А по вашей реакции я заключаю, что оказался прав.

— Да. — Мелинда вновь подняла глаза к звездному небу. Она думала, есть ли хоть один шанс на то, что Фейлан будет найден? Или же и он, и Арик затеряются во тьме космоса?

— Вы не можете сыграть за них их роль в этой драме, — негромко произнес Холлоуэй, разрушив затянувшееся молчание. — Лучше делать как следует то, что зависит от вас, и надеяться, что они справятся со своей задачей.

— Вам легко говорить, — вздохнула Мелинда.

— Вы так думаете? — произнес подполковник неожиданно резким тоном. — У меня, знаете ли, тоже есть семья, есть друзья. Они сидят на кораблях и наземных станциях по всей Лире и сектору Пегаса и ожидают атаки чужаков. Я не могу принять на себя их заботы. И вы тоже не можете.

— Вы правы. Простите меня.

— Не за что, — отозвался Холлоуэй, и голос его снова стал спокойным. — Я служу миротворцем вот уже двадцать лет. И первые десять лет ушли на то, чтобы усвоить простую истину: каждый должен выполнять свои обязанности и не брать на себя чужие. Вы можете еще что-нибудь сказать об этом ломтике сосиски?

— — Нет. — Мелинда заставляла себя думать не о Фейлане и Арике, а о насущных задачах. — Мне еще нужно провести биохимический анализ и этой сосиски, и тела завоевателя. Как вы думаете, есть шанс заполучить еще один такой кусочек, желательно — из другой пирамиды? Или завоеватели слишком хорошо охраняют их?

— Интересно, что вы заговорили об этом, — промолвил Холлоуэй. — Группа Джановеца подверглась нападению примерно в трех километрах от пирамиды. Он считает, что попытка снова подойти так близко будет чистой воды самоубийством — если, конечно, мы не снабдим группу хорошим прикрытием с воздуха. А я не намерен так рисковать. Но я только что просматривал видеозапись и заметил, что на всем пути до пирамиды группа только один раз встретила сопротивление. И как только она оказалась у пирамиды, сопротивление прекратилось.

— Судя по всему, завоеватели не хотели подвергать опасности пирамиду, — предположила Мелинда.

— Согласен, — кивнул Холлоуэй. — Еще любопытней то, что группе позволили уйти от пирамиды и никто больше не стрелял.

Мелинда нахмурилась:

— Вы в этом уверены?

— Это четко видно в записи, — ответил подполковник. — По-прежнему отмечались лазерные выстрелы, отсекающие группу от пирамиды, но ни один луч не прошел даже близко от ребят.

— Как-то все это странно, — произнесла Мелинда, глядя во тьму. — Почему завоеватели дали им уйти безнаказанно?

— Я допускаю три возможности, — сказал Холлоуэй. — Во-первых, завоеватели не хотели, чтобы кто-нибудь подошел ближе к их лагерю. Во-вторых, их не волнует, куда мы идем, пока не причиняем вреда их пирамидам. Или, в-третьих, они не хотели повредить кусочек сосиски, который забрала с собой группа. Если бы Джановец попытался пройти еще дальше, вместо того чтобы повернуть назад, мы могли бы выяснить, какая догадка верна. К сожалению, уже слишком поздно.

— Да. — Мелинда помолчала в нерешительности. — Полковник, я ничего такого не имею в виду, но почему вы рассказываете мне все это?

— В основном потому, что вы не состоите на военной службе, — ответил он. — У вас совершенно другой образ мышления, другая точка зрения, и не исключено, что все это поможет вам заметить то, что большинство из нас упускает из виду. — Холлоуэй ненадолго умолк. — Кроме того, именно вы все это вытащили на свет. Вот я и решил, что вы вправе быть в курсе происходящего вокруг тектонической станции.

Несколько секунд Мелинда не могла понять, о чем он говорит, затем вспомнила.

— Так вот куда пытался пробраться Джановец?

— Это была одна из задач его группы, — подтвердил Холлоуэй. — Однако им не удалось подойти даже близко. И до тех пор, пока подкрепление только обещает прибыть

сюда, мы не можем повторить попытку. Если подкрепление явится — тогда конечно.

Вот, значит, как. Если на тектонической станции хранится компонент «Цирцеи», то он пробудет там еще некоторое время — недоступный ни для Севкоора, ни для завоевателей.

— Что случится, если враги найдут тайник? Холлоуэй пожал плечами:

— Теоретически, один-единственный элемент не представляет ни малейшей пользы. Однако, если он там и его найдут враги, мы окажемся в патовой ситуации.

Молчание длилось минуту или даже больше.

— Как вы думаете, насколько велики наши шансы на удачу? — спросила наконец Мелинда.

— В войне с завоевателями? — Холлоуэй вновь пожал плечами. — Вероятно, это будет зависеть от того, насколько хорошо мы закрепимся на позициях. Как я уже говорил, они слабоваты в планетарной войне. А если бы они собирались разбомбить или поджарить нас с орбиты, то уже давно сделали бы это.

Мелинда вспомнила короткое сражение, когда завоеватели сбили аэрокар.

— Может быть, «Мокасиновые змеи» просто застали их врасплох, — предположила она.

— Возможно, — кивнул Холлоуэй. — Но если обобщить все, что мы видели из их вооружения и тактических приемов, то картина получается не слишком впечатляющая. Особенно если предположить, что мы имеем дело с отборными войсками первого удара.

— Не исключено, что с их точки зрения мы не заслуживаем атаки элитных войск, — возразила Мелинда, чувствуя, как по спине пробегает холодок. — Может статься, лучшие подразделения заняты где-нибудь в другом месте. На одном из более важных миров Содружества.

— Вполне возможно, — угрюмо сказал Холлоуэй. — И если это так, то мы здесь можем прождать помощи очень долго.

Мелинда сморгнула с глаз навернувшиеся слезы. Ее отец и братья скитаются где-то, разлученные с нею и друг с другом…

— У каждого своя роль в этой драме, — повторила она слова подполковника.

— Да, это так, — промолвил Холлоуэй. — И потому вам нужно сохранить силы для того, чтобы как можно лучше сыграть собственную роль. — Он помолчал в нерешительности. — Если это вам поможет, вспомните, как хорошо мы им всыпали на той просеке. Если уж они с нами так оплошали, то на Эдо или Эвоне у них и вовсе не будет шансов.

Он поднес к глазам запястье, и Мелинда уловила слабый отблеск — подполковник смотрел на часы.

— Ладно, я и так слишком задержал вас. Завтра вам предстоит такой же хлопотный день — очередной этап вскрытия, да еще дежурство в хирургии…

Хирургия…

— Да, день будет нелегкий, — машинально подтвердила Мелинда, которой неожиданно пришла в голову странная мысль. — Я постараюсь, чтобы к завтрашнему вечеру были готовы отчеты как по этому ломтику, так и по телу завоевателя.

— Отлично. — Холлоуэй нашел край занавеси и провел Мелинду в полумрак медицинского блока. — Знаете, где ваше спальное место?

— Не пропаду, — заверила она. — Но перед сном я хочу проверить кое-что.

— Ладно. Спокойной ночи, доктор.

— Спокойной ночи.

Для хранения тела завоевателя инженеры миротворцев соорудили ящик из пустого трансферного кокона и морозильной установки от запасного двигателя «Айсфайр». Это сооружение находилось в нескольких метрах от прозекторского купола, в стороне от проходов, подальше от посторонних глаз. Однако «подальше от посторонних глаз» означало и «подальше от света», и этот фактор Мелинда не вполне учитывала, когда направлялась сюда. Но тут уже ничего нельзя было поделать. Эта часть укрытия еще не была замаскирована, и Холлоуэй категорически запретил зажигать в ней свет. Мелинда оказалась перед выбором: либо довольствоваться рассеянным сиянием звезд, проникавшим сквозь листву деревьев, либо оставить всю затею до утра.

Однако ей удалось добраться до хранилища без проблем — если не считать ушибленных лодыжек и пальцев ног. Хобсон оставил тележку с инструментами рядом с ящиком, и спустя минуту Мелинда осторожно нащупала дыхательную маску и пару чистых перчаток. Надев все это, она сдвинула крышку ящика.

Тело завоевателя лежало на спине на металлической пластине, которую инженеры вмонтировали в кокон. Повернув голову так, чтобы лицо убитого было обращено в противоположную от Мелинды сторону, она провела ладонью по шее под затылочным изгибом черепа. Если она правильно запомнила…

Да, вот она, характерно гладкая соединительная ткань шрама. Вертикальный разрез, чуть сбоку от позвоночника, протянулся от черепа и почти до костного выступа, венчающего позвоночник. Оставленный опытной рукой шрам имел примерно пять сантиметров длины. Как раз такой длины, чтобы предположить: здесь из тела что-то удалили. Что-то, диаметром совпадающее с ломтиком сосиски.

Медленно, осторожно Мелинда повернула голову завоевателя кверху лицом и закрыла крышку ящика.

Это нелепо, говорила она себе. Абсолютно нелепо.

У завоевателей есть половые органы — эти существа, конечно, не почкованием размножаются. И каким бы образом они ни размножались, это не требует вмешательства хирургии. И все же… Отвернувшись, она подняла руку в перчатке, чтобы снять маску…

И замерла. Что-то медленно плыло в воздухе не далее чем в десяти метрах от нее. Что-то призрачно-белое, совершенно нематериальное на вид, двигалось между штабелями ящиков и контейнеров.

Привидение.

Мелинда почувствовала, как дрожат руки, прижатые к щекам. Все сказки о призраках, которыми в детстве пугали ее Фейлан и Арик, всплыли в памяти, и душа ушла в пятки от ужаса. Она невольно отступила назад и вздрогнула, коснувшись спиной холодного ящика. Призрачная фигура остановилась и, казалось, повернулась к Мелинде…

И женщина с ужасом осознала, что обращенное к ней лицо — это лицо завоевателя.

В тот же миг призрак исчез, обратившись в ничто. Но это уже не имело значения. Из горла Мелинды рвался крик ужаса.

— Со мной все в порядке, — сказала Мелинда, одним глотком допивая горячую жидкость и возвращая чашку врачу. При этом она заметила, что ее рука все еще трясется. — Спасибо.

— Вы уверены? — спросил Холл оу эй.

— Да. Прошу прощения, подполковник.

— Это совершенно нормальная реакция, — заверил ее Холлоуэй. — Я, скорее всего, выпустил бы в этого призрака всю обойму. Вы можете что-нибудь еще рассказать о нем?

Мелинда отрицательно покачала головой:

— Вряд ли. Но он точно был на складе. И он был трехмерным, и это, вне всякого сомнения, был завоеватель. Стоявший радом с Холлоуэем майор Такара возразил:

— Это не имеет ни малейшего смысла, Кае. Даже если не обсуждать вопрос, как они ухитрились это сделать, все равно непонятно, зачем понадобилось запускать голограмму на нашу базу.

— Может быть, для того, чтобы напугать нас, — предположил Холлоуэй. — Создать панику и посмотреть, как мы отреагируем, и узнать, сколько у нас людей и какое оружие. Если это была голограмма.

— А чем еще это может быть? — спросил Такура.

— Я не знаю, — пожал плечами Холлоуэй. — Но мы имеем дело с чужой расой и неизвестной нам технологией. И у нас есть ломтик какого-то вещества — по предположению доктора Кавано, органа чувств завоевателя.

Такара, нахмурившись, смотрел на него:

— Вы же не считаете, что этот кусочек сосиски — деталь мудреного проекционного устройства, не так ли? С голограммой на выходе?

— Да, это нелепая идея, — кивнул Холлоуэй. — Но доктор Кавано сказала, что привидение плавало вокруг сложенного на нашем складе оборудования, поэтому я не боюсь показаться суеверным. Есть ли у нас какое-нибудь устройство, которое с вероятностью хотя бы в один процент может блокировать проекционную систему, предположительно используемую завоевателями?

Такара уже извлек свой планшет.

— Что ж, мы можем соорудить еще один кокон, как тот, в котором храним тело. Но это не… минуточку! Вот что нам нужно: камера-обскура!

— Что это? — спросила Мелинда.

— Электронная реконфигурационная камера, — пояснил Холлоуэй. — Многослойная сталь, свинец, мягкое железо и еще парочка материалов. Предназначена для того, чтобы блокировать любые воздействия на незащищенные кристаллические структуры. В том числе отсекает и космические лучи. Идеальное решение, Фудзи. Пусть этот ломтик поместят туда немедленно.

— Слушаюсь, — огветил Такара. — А что насчет тела? Его тоже переложить туда?

— Да, — сказал Холлоуэй. — Доктор Кавано завтра может продолжить свои патологоанатомические исследования прямо в камере. — Полковник оглянулся на Мелинду. — Если к тому времени вы достаточно придете в себя.

— За меня не беспокойтесь, — сказала она. Несколько секунд подполковник пристально смотрел ей в глаза, наконец кивнул.

— Все же не перенапрягайтесь. — Он посмотрел вверх, на скальный навес — Интересно, хватит ли у нас времени, чтобы сделать все необходимое?