"Город-западня" - читать интересную книгу автора (Шилликот Зеб)

Глава 8

Почувствовав внезапную жажду действий, Кавендиш выбрался из кровати, сделал для разминки несколько быстрых гимнастических упражнений – чем невероятно удивил брюнетку – и неторопливо направился к бронированной двери, бросая вокруг внимательные взгляды, словно изучая окружающую обстановку.

Но главным объектом его внимания оставалась дверь. Он тщательно обследовал ее, напрасно выискивая слабое место в ее конструкции или материале, из которого она была изготовлена.

Расстроившись, он повернулся лицом к дортуару и еще раз пристально окинул его взглядом, продумывая мельчайшие детали.

Неожиданно в его глазах вспыхнул свет, он решительным шагом подошел к ближней неоновой рамке и остановился в задумчивости.

– Ты быстро очухался, – сказал двухметровый верзила, приподнявшись на локте.

Разведчик ограничился кивком головы, продолжая рассматривать потолок, затем медленно отступил назад и закрыл глаза, чтобы лучше представить перед своим внутренним взором тот план, который вырисовывался в его мозгу.

– Я не помню, чтобы бродяга в первые же сутки пребывания в тюрьме не начинал строить планы побега, – сказал Малон. – Чего тебе больше всего не хватает? Пространства, ветра, запаха природы, неба над головой?

– Именно, этого, – признался разведчик.

– Если хочешь знать, пройти через дверь ничего не стоит...

В разведчике мгновенно проснулся неподдельный интерес, и он с серьезным выражением на лице подошел к кровати верзилы.

– Что ты сказал?

Внезапно оробев, Малон шмыгнул носом и бросил настороженный взгляд на дортуар. Умирающая девочка и блондинка, казалось, спали, а брюнетка изо всех сил пыталась соблазнить толстяка, строя ему глазки.

– Дай-ка мне "пистолет", – сказал зомби.

– Что? – поперхнулся Кавендиш, начав обыскивать себя в поисках оружия.

– Под кроватью стоит пластмассовая штука для облегчения мочевого пузыря.

Наблюдая, с какой осторожностью разведчик протягивает ему посудину, уже на добрую треть заполненную красноватой жидкостью, Малон рассмеялся и тут же зашелся в нескончаемом чахоточном кашле.

– Извини, – прохрипел он, еще тяжело дыша, – но я почти две недели мочусь кровью, и меня это постоянно смешит. Еще немного, и им не придется делать мне пункцию...

Внезапно его лицо застыло, костистой рукой он, как клещами, сдавил запястье Кавендиша и потянул к себе.

– Вполне возможно, что не все мы здесь пленники, – чуть слышно прошептал он.

Разведчик прищурил глаза.

– Кто? – спросил он.

Верхняя губа Малона приподнялась, обнажая желтые от жевательного табака зубы.

– Если бы я знал, – прошипел он, ослабляя хватку, – мог бы еще ходить!

Это потрясающая новость лишила Кавендиша дара речи, но его мозг лихорадочно заработал. Если среди семи пленников есть предатель, тогда он, Кавендиш, должен автоматически подозревать всех. Кроме себя, доверять было некому. Ни несчастной девочке, ни даже Малону, который только что просветил его... Что же до Джага, он тем более не мог вселять веры. А именно этого требовала ситуация. Положение вещей усложнялось.

С задумчивым видом разведчик присел на край кровати.

– Как это с тобой случилось? – спросил он.

Зомби втянул щеки.

Я находился на шаг от цели, – начал он, – и не для красного словца могу это утверждать. Быть бы мне сейчас далеко отсюда, не прояви я нерешительности...

Осмотрев страдальческим взглядом своих товарищей по неволе, он продолжил:

– Я всех их подозревал, всех без исключения! И уж начал думать, не являюсь ли я единственным настоящим человеком в этой темнице? Чтобы побег оказался успешным, мне следовало бы всех убить...

Он посмотрел на разведчика своими маслянистыми глазками.

– Но своего последнего слова я еще не сказал, – ухмыльнулся он. – В запасе у меня имеются кое-какие идеи...

Желая показать свою заинтересованность, Кавендиш придвинулся ближе.

– Говори...

Недобрая улыбка разорвала восковое лицо зомби.

– Спокойно, парень... – предупредил он. – Я не собираюсь сгнить в этом подземелье. Ты и твой приятель сбежите отсюда вместе со мной или останетесь здесь навсегда. Вы должны взять и меня. Мое желание понятно, не так ли?

Кровь лилась в вереницу флаконов, подтягиваемых движущейся лентой. Наполнившиеся, автоматически сменялись пустыми.

Боль, вызванная газом, постепенно ослабевала, уступая место океану слабости.

Лежа на металлическом столе, Джаг пытался бороться с этим коварным оцепенением, которое все сильней сковывало его тело, делало тяжелыми веки, выкачивало из него энергию.

Вокруг продолжали суетиться кроты, издавая крики, от которых ломило в висках. Однако это было на руку Джагу, помогая ему оставаться в сознании.

На примере водителя грузовика и всех его дубликатов, как называла копии эта дьявольская девочка с леденцами, Джаг пришел к выводу, что двойники не могут долго существовать после смерти оригиналов.

Поэтому он понял, что опасность его жизни не угрожает. Карлики не стали бы утруждать себя серией скрупулезных исследований, если бы собирались избавиться от него.

Но навалившаяся усталость, сомнения, разъедавшие его мозг, погружали Джага в состояние опасного пессимизма, от которого было трудно избавиться.

Толстые кожаные ремни окутывали его тело, а острое стальное кольцо охватывало шею. Малейшее движение, простой поворот головы – и Джаг буквально перерезал бы себе горло. Это не шло ни в какое сравнение даже с "шагреневой кожей" Империи на Колесах, этим живым ошейником, который, сжимаясь, душил каждого, кто предпринимал попытку к бегству.

Такое проявление сверхосторожности доказывало, что кротам не хватало уверенности, и что их тюрьма – не настолько надежное место...

Джаг закрыл глаза и задумался. Перспектива сладкой смерти и вечного сна, который освободит его от скованности обескровленной плоти, захватила мысли.

Мечты больного сознания стали необычайно зримы, и райский край старого Патча, его приемного отца, материализовался в чистое, безопасное место, без намека на малейшую ловушку.

Пронзительный писк вернул его к действительности, оповещая о конце этой затянувшейся процедуры.

К Джагу подошел карлик, ущипнул его за бок, огромной иглой сделал укол в живот, и приподнял веки. Свой экспресс-осмотр он закончил верещаньем, адресованным другим гномам.

Джаг чувствовал, что с него снимают ремни, убирают опасный ошейник.

Он только задумался о том, как вести себя дальше и не симулировать ли потерю сознания, когда замогильный голос девочки прервал его размышления.

– Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы попытаться обмануть наши электронные машины? – насмешливо спросила она.

Но так как Джаг продолжал лежать, не шевелясь, она продолжала.

– Если ваше тело отличается поразительной сопротивляемостью, то ваш мозг, наоборот, развит чуть лучше, чем у лемуров. Перестаньте вести себя, как ребенок, и поднимайтесь. Приборы показывают, что ваши физические данные соответствуют хорошему самочувствию. Вы напрасно пытаетесь ввести нас в заблуждение!

Разоблаченный Джаг глубоко вздохнул и открыл глаза.

– Поверьте мне, – снова заговорила девочка, – не в ваших интересах затевать с нами борьбу. Ваша сила нужна нам, и мы смогли бы многое сделать вместе, если бы вы отбросили наивные мысли о бегстве...

Джаг чуть приподнялся, еще не в силах сесть. Это взятие крови обессилило его.

– А ваше существование стало бы намного приятнее! – добавила дьявольская девочка и щелкнула пальцами. Дверь лаборатории тут же открылась, и в зал вошли два карлика, толкая перед собой столик на колесиках, уставленный блюдами с разнообразной пищей.

На трех уровнях столика оказалось столько еды, что можно было накормить всех присутствовавших. На изысканной посуде лежало розовое мясо и дичь. К аппетитным деликатесам предлагалось вино в керамической бутылке.

Глядя на горы съестного, Джаг вдруг почувствовал себя так, словно возвратился в вагон Галаксиуса.

– Вы сможете убедиться, как мы умеем заботиться о наших гостях... если они не слишком упорствуют и не пытаются создать нам неприятности.

Указав кончиком гигантского леденца на королевский стол, она сказала:

– Кушайте, пожалуйста. Вам нужно восстановить силы.

Вначале Джаг чуть не отказался из чистого противоречия, не желая показать врагу, что признает себя побежденным. Но в последнюю секунду Джаг передумал. Какую пользу он извлечет, если объявит голодовку? Никакой! Только еще больше ослабеет. А сила скоро ему понадобится.

Джаг решительным жестом взял кусок мяса и начал шумно чавкать, не думая, какое зрелище он собой представляет. Сок стекал по подбородку, крепкие зубы рвали мясо... Мясо было изумительно вкусное и даже отдаленно не напоминало сухую солонину – его обычную пищу, которую приходилось долго пережевывать, прежде чем проглотить.

Вино тоже заслуживало похвалы.

– Сотни ваших дубликатов было бы достаточно, чтобы сформировать отряд боевиков, способных захватить новые районы, – заявила девочка, подавляя зевок. – Это помогло бы сэкономить нам время...

Вытерев губы тыльной стороной ладони, Джаг мотнул головой.

– Согласен, – сказал он.

Девочка чуть не упала со стула.

– Что вы сказали?

Она не могла поверить в то, что услышала, и хотела, чтобы Джаг повторил свои слова.

– Я – ваш человек, – ответил Джаг. – Согласен с вами сотрудничать. Чего вы от меня ждете?

Глядя на него сквозь щелочки полуопущенных век, девочка дала себе несколько секунд на размышления.

– Вначале мы проверим вас на лояльность, – неожиданно сказала она.

Кавендиш помог несчастному зомби сесть, подложив подушку ему под спину.

– Спасибо, – поблагодарил Малон. – В таком положении мне легче дышится.

Затем, с озабоченным видом посмотрев на бронированную дверь, он сказал:

– Твоего друга давно должны были привести обратно. Не знаю, что и думать... Во всяком случае, это ненормально...

Волнуясь за Джага не меньше, чем верзила, Кавендиш тем не менее сделал нетерпеливый жест рукой.

– За Джага не стоит переживать, – сказал он. – Этот парень выходил не из таких переделок! Лучше расскажи мне о своем плане...

Малон засопел и окинул подозрительным взглядом обитателей дортуара.

– Ты умеешь водить машину? – неожиданно спросил он.

Удивленный вопросом, Кавендиш утвердительно кивнул.

– У них много автотранспорта. Хорошо бы позаимствовать один автомобиль и помахать им ручкой в самом скором времени.

– Над этим надо подумать. А лошадей нет?

– Есть, но мне трудно будет удержаться в седле.

– Что-нибудь придумаем, – неопределенно сказал любитель странствий. – С лошадьми было бы проще... Подозреваю, что автомобили усиленно охраняются.

– Лошади тоже... С моей точки зрения, кроты все больше и больше теряют бдительность. Они уверовали в то, что улизнуть отсюда невозможно. Мой неудавшийся побег, должно быть, еще больше убедил кротов в своей правоте. А то, что они сделали со мной, должно, по их мнению, послужить устрашающим примером для других.

– Они в корне ошибаются, – заявил разведчик. – Но из того, что ты рассказал, я не могу понять, как отсюда можно бежать.

Малон успокаивающе поднял руку.

– Не торопись, – сказал он. – Всему свое время. Сейчас я могу тебе сказать только одно: все думают, что легче уносить ноги днем, когда в городе никого нет. Это глупость! Днем в коридорах полно кротов, и ты не сделаешь трех шагов, как нарвешься на кого-нибудь из них. Действовать надо ночью, когда все копии поднимаются наверх. Достаточно смешаться с ними на улицах города, чтобы потом незаметно ускользнуть за его пределы.

Кавендиш кивнул, убежденный только наполовину.

– Все это очень хорошо, но как отсюда выбраться?

Малон многозначительно улыбнулся.

– Я видел, как ты вертелся возле двери... У тебя, должно быть, имеется какой-то план?

– Возможно, – не стал отрицать разведчик. – А как тебе удалось выскочить отсюда?

– Я не успел... Я все приготовил... Отмычку, маску с бумажным фильтром против газа, которую сам смастерил. Но, как я уже говорил, меня заложили. Однажды, вернувшись в дортуар после сдачи крови, я увидел, что мой матрас изрезан ножом. Все оснащение, подготовленное к побегу, валялось изломанным на полу. Приговор мне вынесли не самый легкий. Я наглотался газа и даже потерял сознание. Когда я пришел в себя, то уже не мог ходить.

– Да, тебе не повезло, – посочувствовал Кавендиш. – Но это не решает проблему, и я не понимаю, почему мы должны обременять себя тобой?

– Я могу вас выдать в свою очередь...

Разведчик ухмыльнулся.

– Если ты это сделаешь, то подпишешь себе смертный приговор. Джаг и я, мы поднимемся из преисподней, чтобы заставить тебя пожалеть о своем длинном языке.

Малон пожал плечами.

– Я пошутил, – пошел он на попятную. – У меня душа не продажная.

– Чем ты можешь быть нам полезен?

Зомби ткнул себя в лоб указательным пальцем.

– Я наизусть знаю лабиринт подземелья, – сказал он. – Однажды они завели меня в помещение, где на стене висел план подземных переходов. Я запомнил всю схему и теперь точно знаю, на каком уровне мы находимся и каким путем выбраться наружу.

Улыбнувшись, он продолжал:

– Я досконально представляю расположение коридоров, лестниц и могу заверить тебя, что без меня вы никогда не сможете выбраться на поверхность. Вы берете меня с собой, и ваши шансы возрастают...

– Согласен, – сказал разведчик, – ты идешь с нами.

– А что собираешься предпринять ты? – поинтересовался зомби.

– Это мое дело. Тут надо еще подумать, кое-что уточнить...

– Хорошо бы, если бы к сегодняшнему вечеру все было готово.

Кавендиш даже вздрогнул, услышав пожелание верзилы.

– Сегодня вечером? Так сразу?

– Насколько мне известно, этой ночью кроты выйдут наружу, чтобы подготовить все необходимое для родео. Коридоры, естественно, будут пустынны.

– Зачем они организуют это зрелище?

– Потому что уже совсем истощили здешний район. Теперь они все сворачивают, готовясь перебраться в другое место. Но для этого им нужны руки, человеческий материал.

Лоб Кавендиша покрылся морщинами.

– Хорошо, кроты передислоцируются... – Но не собираются же они все демонтировать и куда-то тащить с собой?

Малон кивнул головой.

– Именно так. Вот почему им нужны люди. Конечно, тут бросят все капитальные постройки: подземные переходы и другие помещения...

Но все остальное возьмут с собой. Город – приманка для людей – тоже будет разобран и построен уже в другом месте.

– Странный образ жизни они себе выбрали, – сделал вывод разведчик. – Надо сказать, кроты все делают через задницу! Но, послушай, откуда ты знаешь эти подробности?

– Вопрос времени. Я торчу здесь уже не один месяц. Даже если и не захочешь, все равно пропитаешься информацией. Наблюдаешь, сопоставляешь, прикидываешь...

– А как они выглядят под своим тряпьем?

Выражение, появившееся на лице зомби, говорило, что он не знает ответа на вопрос.

– В одежде ты их видел, как и я. А что под ней, мне не довелось узнать...

– Если я правильно понял, им нужны рабы.

– В некотором роде... Послушные люди, которые согласны работать и не роптать при этом, не задавать вопросов, забыть, что такое свобода... Копии, которые они лепят с нас, целиком отвечают этим требованиям...

Широким жестом руки он обвел дортуар.

– Эти люди потеряли свою ценность, – сказал зомби. – Девочка дышит на ладан, толстяк развалится от одного удара, девушки в конец задрючены, а я не совсем здоров. Ты и твой друг, вы объявились неожиданно, как говорится, в качестве добавки. Но два свежих человека погоды не делают. На это родео хлынет масса народа. Дермотту, отцу малышки, было поручено развесить объявления на всех перекрестках автострад, оставшихся в этом краю.

Плакаты должны привлечь внимание многих... любопытных, жадных до легких денег, – весь сброд, из которого кроты извлекут для себя пользу. Отбор проведут во время праздника. Оставят самых сильных и убьют остальных.

Лицо Кавендиша потемнело.

– Я не могу понять одного, – сказал он. – Если кротам так нужна свежая плоть, почему они повесили мотоциклиста и отрезали голову его подружке?

– Элементарная предосторожность, касающаяся выживания.

Их прикончили из соображений гигиены, можно сказать. Как правило, мотоциклисты, носящиеся по автострадам, переносят с собой гнусные болезни. Мне пришлось как-то жить в их коммуне, и я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из них умывался. От воды и мыла, как они говорят, загнивают мысли.

А их женщины – настоящие сливные бочки, очищает которые только менструация. В конце концов мотоциклисты становятся рассадниками микробов и вирусов, а те могли бы нанести вред здоровью кротов. Поэтому и проводятся тесты, выявляющие, насколько человек здоров. Кроты очень недоверчивые. Начнись эпидемия – и им наступит конец...

Разведчик задумался, переваривая информацию, полученную от верзилы с глазами дохлой рыбы.

Конечно, они с Джагом вляпались в историю, глупее которой не придумать. Но разве можно было себе представить, что их возьмет в плен какой-то народец-мутант, живущий под землей, кочующий с места на место и строящий города-ловушки, оказавшись в которых, нельзя даже вообразить, чем все закончится?!

Но одна мысль особенно донимала Кавендиша:

– Почему кроты не воспользовались копиями, а разрешили Дермотту свободно разъезжать по краю? – спросил он.

Малон пожал плечами.

– Копия не обладает в полной мере качествами оригинала, если не считать внешнего сходства. Она не отличается тонкостями поведения, присущими человеку. Ее умственные способности ограничены, так как кроты вынуждены очень быстро лепить двойников. Копии не успевают "созреть", набраться опыта. В сущности, это почти новорожденные. Дермонтту было поручено осуществлять связь с внешним миром, потому что кроты оставили в заложницах его дочь. Он не мог себе позволить ни малейшего проступка.

– И, несмотря на это, пытался бежать, не так ли?

– Он сделал этот шаг, когда понял, что стал жертвой обмана и ни он, ни его дочь не выберутся на волю живыми. Вот тогда он рискнул... Но и его, должно быть, выдали...

Внезапно открылась бронированная дверь, прервав их разговор на полуслове. Трое карликов вошли в дортуар, толкая носилки с безжизненным телом Джага.

– Кроты уже взяли у него кровь, – скривился Малон. – Они действительно торопятся. Для нас это может закончиться плохо. Твой друг выглядит далеко не хилым. Его копии осложнят нашу задачу.

– Твои – тоже не подарок, – сказал Кавендиш с горечью в голосе.

Он дождался, пока гномы переложат тело Джага на кровать и покинут помещение, и поспешил к нему за новостями.

Когда Кавендиш наклонился над Джагом, очень обеспокоенный его здоровьем, тот открыл глаза и широко улыбнулся.

– Не волнуйся, – прошептал он, – со мной все в порядке. Это говняное кровопускание не поставит меня на колени.

Мгновенно обретя уверенность, Кавендиш с облегчением вздохнул.

– Тем лучше, – сказал он. – Этой ночью уносим отсюда ноги.