"Двери в песке" - читать интересную книгу автора (Желязны Роджер)6Звук вырывающегося из древних труб пара протащил меня через границу в то место, где личность поражается сама себе. Я хотел затормозить и вернуться назад, но система отопления не пускала. Мое подсознание бездействовало, и я наслаждался отсутствием памяти. Однако вскоре понял, что хочу пить. А потом – что нечто жесткое упирается мне в бок. Круг ощущений расширился, части головоломки встали на свои места. И я открыл глаза. Да… Я лежал на матрасе в углу комнаты, где совсем недавно явно была какая-то вечеринка. На полу валялись журналы, бутылки, окурки и отдельные предметы одежды; стены украшали яркие картины и афиши, которые были наляпаны словно марки на заграничной посылке, криво и без всякого смысла. В дверном проеме справа от меня висели нанизанные на нитку бусины, отражавшие, по всей вероятности, утренний свет, который падал из огромного окна, расположенного на противоположной от меня стене. В его лучах плясали золотые пылинки, возникшие, как мне показалось, из-за того, что возле окна стоял осел и объедал какое-то растение в горшке. А на подоконнике сидел рыжий кот и подмигивал мне своими желтыми глазами; впрочем, ему это скоро надоело, и он решил поспать. Откуда-то из-за окна доносился слабый шум уличного движения. Глядя на отражения в бусинах, я различал верхнюю часть кирпичного здания, которое, похоже, находилось на достаточно приличном расстоянии от нас. Впервые за это утро я попытался сглотнуть и понял, как сильно хочу пить. Воздух в комнате был сухим, его наполняли застоявшиеся запахи, в том числе и весьма экзотические. Я слегка пошевелился, чтобы определить, не болит ли у меня что-нибудь. Совсем неплохо. Небольшая пульсация в лобной части головного мозга, ее вряд ли можно назвать головной болью. Я потянулся и почувствовал себя немного лучше. Острый предмет, который упирался мне в бок, оказался пустой бутылкой. Вспомнив, как он попал на свое место, я поморщился. Вечеринка, да… Тут была вечеринка… Я сел. Увидел свои ботинки. Надел их. Встал. Вода… Если пройти через бусины и зайти за угол, окажешься в ванной комнате. Да. Прежде чем я успел двинуться в ту сторону, осел повернулся, посмотрел на меня и стал приближаться. Надо сказать, что в единую долю секунды, еще до того как все произошло, я понял, что меня ждет. – Твое сознание все еще затуманено, – сказал осел, или мне показалось, что сказал, слова как-то странно прозвучали у меня в голове, – так что пойди, утоли жажду и вымой лицо. Но не вздумай воспользоваться окном, чтобы сбежать. Потому что это может привести к осложнениям. Когда покончишь со всеми делами, возвращайся в комнату, мне надо тебе кое-что сказать. – Ладно, – нисколько не удивившись, согласился я, отправился в ванну и включил воду. За окном не было ничего подозрительного: никаких странных личностей, да и вообще никого, кто мог бы мне помешать перебраться на соседнее здание, а потом вверх, на крышу, и прочь отсюда. В данный момент я не собирался этого делать, только подумал, что, вероятно, осел слишком сгущает краски. Окно… Я снова вспомнил о вчерашней ночи, выстрелах, бьющемся стекле. Вылезая через слуховое окно, я порвал куртку, а падая, поцарапал плечо. Я покатился, вскочил на ноги и, пригнувшись, бросился бежать… Через час я уже сидел в баре в Виллидж, выполняя вторую часть инструкций. Впрочем, я приступил к этому не сразу, потому что меня преследовало ощущение, что за мной кто-то гонится, и мне хотелось некоторое время побыть в одиночестве – чтобы прийти в себя. Поэтому я заказал пиво и пил его маленькими глотками. Легкие порывы ветра несли по улице обрывки бумаги. Время от времени падали одинокие снежинки, которые, оказавшись на земле, превращались в мокрые кляксы. Потом средняя часть этой процедуры проскочила как-то незаметно, и холодный дождь сначала припустил изо всей силы, затем с неба посыпались крупные капли, а вскоре дождь прекратился – на землю пал туман. Ветер свистел и стучал в дверь, и даже в теплой куртке мне было холодно. Так что минут через десять или пятнадцать, когда я допил свое пиво, мне пришло в голову, что неплохо было бы поискать местечко потеплее. Так я объяснил себе свое поведение, хотя на самом деле мною двигало примитивное стремление бежать. В течение следующего часа я зашел в три бара, выпивал в каждом по кружке пива и шел дальше. По дороге в каком-то магазине купил бутылку, поскольку было уже поздно, а мне не хотелось оказаться на людях вдребезги пьяным. Я стал подумывать о ночлеге. Ладно, решил я, надо взять такси, и попросить шофера отвезти меня в какой-нибудь отель, где я смогу завершить процесс интоксикации. Размышлять о том, чем все это закончится, бессмысленно, впрочем, и спешить мне особенно некуда. В данный момент хотелось, чтобы рядом со мной были люди, мне нужны были их голоса и звуки музыки, которые отражаются от стен. Воспоминания об Австралии были весьма путаными и неясными, страх, испытанный во время бегства из выставочного зала с машиной Ренниуса, все еще меня не покинул: в ушах звучал выстрел и звенело стекло. Пятый бар, в который я зашел, оказался настоящей находкой. Он располагался на три или четыре ступеньки ниже уровня улицы, там было тепло, царил приятный полумрак, в нем было достаточно народу, чтобы создать необходимый мне шумовой фон, однако, не настолько много, чтобы я не смог занять удобный столик у стены. Сняв куртку, я закурил. Пожалуй, здесь можно немного посидеть. Он нашел меня через полчаса или немного больше. Мне удалось немного расслабиться, кое-что забыть, почувствовать себя тепло и уютно, я перестал обращать внимание на вой ветра – именно в этот момент проходящий мимо меня человек остановился, повернулся и сел на стул напротив. Я даже не поднял головы. Боковым зрением я видел, что это не полицейский, но у меня не было ни малейшего желания вступать в какие-либо контакты, особенно со странными типами, вроде этого. Так мы и сидели, не шевелясь, почти целую напряженную минуту. А потом что-то мелькнуло на столе, и я инстинктивно посмотрел в ту сторону. Передо мной лежали три очень четкие фотографии: две брюнетки и блондинка. – Как насчет того, чтобы погреться с девочками в такой холодный вечер? – услышал я голос, который вернул меня на несколько лет назад и заставил поднять глаза. – Доктор Мерими! – воскликнул я. – Ш-ш-ш! – прошипел он. – Сделай вид, что ты рассматриваешь фотографии! Та же старая шинель, шелковый шарф и берет… Тот же длинный мундштук… Удивительные глаза за толстыми стеклами, благодаря которым у меня складывалось впечатление, что я смотрю в аквариум. Сколько лет прошло? – Какого черта вы тут делаетесь – спросил я. – Естественно, собираю материал для книги. Проклятье! Смотри на фотографии, Фред! Сделай вид, что ты их разглядываешь. На самом деле. Возникли проблемы. Думаю, что у тебя. Я принялся изучать глянцевитых дамочек. – Какие проблемы? – Мне кажется, за тобой следит какой-то тип. – А где он сейчас? – На противоположной стороне улицы. Последний раз я видел его в парадной. – Как он выглядит? – Ну, не знаю. Одет, как полагается в такую погоду. Тяжелое пальто. На глаза натянута шляпа. Голова опущена. Среднего роста или немного ниже. Может оказаться сильным. Я захихикал: – Может оказаться кем угодно. А откуда вы знаете, что он следит за мной? – Я заметил тебя около часа тому назад, несколько баров тому назад. В том баре было довольно много народу. Как раз в тот момент, когда я поднялся и направился в твою сторону, ты встал, чтобы уйти. Я позвал тебя, однако было шумно и ты меня не услышал. К тому времени как я заплатил и стал тебя догонять, ты был уже довольно далеко, и я поспешил за тобой. Тут-то я и увидел, как из двери вышел этот парень и последовал моему примеру. Сначала я не обратил на него никакого внимания, но ты довольно долго бродил по улицам, а этот тип все время поворачивал вслед за тобой. Потом ты нашел очередной бар; тогда он остановился и принялся пялиться на дверь. Затем забрался в подъезд, зажег сигарету, немного покашлял и стал ждать, не спуская глаз с входной двери. Поэтому я дошел до угла, где была телефонная будка, и начал следить за подозрительным типом, одновременно делая вид, что звоню. Ты пробыл в том баре не очень долго и когда отправился дальше, он пошел за тобой. Еще в двух барах я к тебе не подходил, чтобы убедиться в том, что не ошибся. Теперь я в этом уверен. За тобой следят. – Ладно. Я вам верю. – То, что ты так спокойно отнесся к этому известию, заставляет меня думать, что оно не явилось для тебя полной неожиданностью. – Точно. – Может быть, я смогу тебе чем-нибудь помочь? – Ну, что касается причин моей головной боли – вряд ли. А вот относительно непосредственных симптомов… – Например, вывести тебя отсюда так, чтобы он этого не заметил? – Именно это я и имел в виду. Мерими взмахнул забинтованной рукой. – Проще простого. Расслабься и пей спокойно. Не беспокойся. Считай, дело сделано. Притворись, что изучаешь фотографии. – Зачем? – А почему бы и нет? – Что у вас с рукой? – Что-то вроде несчастного случая с мясницким ножом. Тебе уже выдали диплом? – Нет. Но они стараются изо всех сил. Подошел официант, постелил перед Мерими салфетку, поставил на нее выпивку, взял деньги, бросил взгляд на фотографии, подмигнул мне и вернулся к стойке бара. – Мне казалось, что я сумел загнать тебя в угол, когда ты изучал историю. Как раз тогда я и покинул университет, – сказал Мерими, поднял стакан, сделал глоток, поджал губы, выпил еще немного. – Что произошло? – Я сбежал в археологию. – Не надежно. У тебя было слишком много работ по антропологии и древней истории, чтобы ты сумел продержаться долго. – Конечно. Но таким образом я получил передышку на второй семестр, что мне и требовалось. А осенью ввели новый курс геологии. Я занимался им полтора года. Потом появились другие возможности. Мерими покачал головой. – Исключительно абсурдно, – сказал он. – Благодарю вас. Я сделал большой глоток холодного пива. Мерими кашлянул. – Насколько серьезна ситуация, в которой ты оказался? – Достаточно серьезна – хотя, мне кажется, мои неприятности явились следствием большой ошибки. – Я имел в виду вот что: в твоей проблеме замешаны власти или частные лица? – Похоже, как те, так и другие. А что? Вы передумали мне помогать? – Конечно же, нет! Просто я хотел оценить, насколько серьезна ситуация. – Извините, – проговорил я, – наверное, нужно поблагодарить вас за риск… Мерими поднял руку, словно хотел остановить меня, но я продолжал: – Я не имею ни малейшего представления о том, кто там караулит меня на улице. Хотя у меня сложилось впечатление, что в этом деле замешано несколько человек, которые могут оказаться по-настоящему опасными. – Ладно, этого вполне достаточно, – буркнул Мерими. – Я всегда полностью отвечаю за свои поступки и сейчас собираюсь тебе помочь. Хватит разговоров! Мы выпили еще понемногу. Мерими, улыбаясь, переложил фотографии. – Я ведь и вправду смог бы обеспечить тебя на ночь одной из этих красоток, – сообщил он мне, – если бы ты захотел. – Спасибо. Сегодняшний вечер я отвел на то, чтобы как следует надраться. – Ну, эти занятия не являются взаимоисключающими. – Сегодня являются. – Ладно, – сказал он, пожав плечами, – я не собираюсь ничего тебе навязывать. Просто хотел быть с тобой гостеприимным. Успех способствует этому. – Успех? – Ты один из немногих знакомых мне людей, которым сопутствует удача. – Мне? С чего вы взяли? – Ты всегда знаешь, что делаешь, и делаешь это очень хорошо. – Да я же ничего особенного не делаю. – И конечно же, ни твоя собственная деятельность, ни отношение к ней других людей не имеют для тебя никакого значения. С моей точки зрения, именно это и делает тебя удачником. – То, что мне на все наплевать? Но ведь это совсем не так. – Нет, конечно, тебе не наплевать! Просто у тебя такая манера поведения, стиль, что ли. Ты понимаешь, как надо делать выбор… – Ну хорошо, – прервал я его, – мне понятно, что вы имеете в виду, и я готов с вами согласиться. А теперь… – …и это делает нас с тобой родственными душами, – продолжал Мерими. – Потому что я и сам точно такой же. – Естественно, мне это было известно с самого начала. А теперь вернемся к тому, как вы собираетесь вытащить меня отсюда… – Здесь есть кухня, из которой во двор ведет дверь, – сообщил мне Мерими. – Днем они готовят тут еду. Мы выйдем через эту дверь. Бармен – мой приятель, у нас не возникнет никаких проблем. А потом я отведу тебя к себе – кружным путем. Там сейчас вечеринка в самом разгаре. Можешь развлекаться сколько твоей душе будет угодно, а после ложись спать в каком-нибудь подходящем теплом уголке. – Звучит соблазнительно, особенно в той части, где упоминается уголок. Спасибо. Мы осушили свои стаканы, и Мерими спрятал дамочек в карман. Потом подошел к бармену, они о чем-то поговорили, бармен кивнул. А затем Мерими повернулся ко мне и глазами велел подойти к бару. Я встретил его у двери на кухню. Он провел меня через кухню, и мы вышли через заднюю дверь в темную аллею. Моросил мелкий дождь, и я поднял воротник куртки. Мерими повернул направо, я последовал за ним. На перекрестке нескольких аллей мы повернули налево, прошли между темными силуэтами мусорных баков, прошлепали прямо по громадной луже, так что я насквозь промочил ноги, и вышли на улицу где-то в самом центре следующего квартала. Через три или четыре квартала и много минут мы поднимались по лестнице дома, в котором устроил свою штаб-квартиру Мерими. Из-за сырости на лестнице довольно противно пахло, а ступени у нас под ногами пронзительно скрипели. Уже снизу я услышал слабые звуки музыки, смешанной с голосами и смехом. Мы пошли на эти звуки и вскоре оказались возле двери. Мерими представил меня некоторым из своих гостей. Я же довольно быстро нашел стакан, лед и какую-то выпивку, взял все это с собой и уселся в удобное кресло, чтобы поговорить и понаблюдать за происходящим, тайно надеясь, что веселье – вещь заразная и мне удастся допиться до такого состояния, что я окажусь в пустом темном месте, которое непременно где-то меня ждет. Я, естественно, туда добрался, но только после того, как вечеринка докатилась до полного отпада. Поскольку все присутствующие усиленно стремились попасть туда же, куда и я, у меня не было ощущения, что я очень сильно от них отличаюсь. В дымке, винных парах и оглушительном шуме все казалось совершенно естественным, достойным и невероятно ярким, даже появление Мерими, одетого лишь в гирлянду из листьев и сидевшего на маленьком сером ослике, который, казалось, жил где-то в одной из задних комнат. За ними следовал ухмыляющийся карлик с парой цимбал. Впрочем, на странную процессию никто не обратил внимания, кроме меня. – Фред? – Да? – Пока не забыл… если ты проснешься утром, когда я уже уйду, запомни: бекон лежит в нижнем правом ящике холодильника, а хлеб – в шкафу слева. Яйца сам увидишь. Угощайся. – Спасибо. Я запомню. – И еще… Он наклонился ко мне и тихо произнес: – Я много думал. – Да? – О твоих неприятностях. – И что? – Не знаю, как лучше это сказать… Но, как ты думаешь, тебя могут убить? – Вполне возможно. – Тогда – имей в виду, это только на случай крайней необходимости – у меня есть знакомые определенного типа. Если… Если возникнет необходимость, ради твоей безопасности, чтобы какая-нибудь личность умерла раньше тебя, я бы хотел, чтобы ты запомнил номер моего телефона. Позвони, если возникнет нужда, назови имя и место, где этого человека можно найти. Попробую помочь. У меня есть парочка должников. – Я… даже не знаю, что и сказать. Я вам благодарен. Надеюсь, мне не придется воспользоваться вашим предложением. Я не ожидал… – Это самое малое, что я могу сделать, чтобы защитить капиталовложение твоего дяди Альберта. – Вы знали о моем дяде Альберте? О его завещании? Вы никогда не упоминали… – Знал о нем! .. Ал и я, мы учились вместе в Сорбонне. Потом мы продавали оружие в Африку и занимались всякими разными делами. Я профукал денежки, а он сберег свои и умножил их. Немного поэт, немного мерзавец. Такое впечатление, что это ваша семейная черта. Классические безумные ирландцы – все вы. О да, конечно, я знал Ала. – А почему вы ничего мне не говорили тогда? – Ты мог подумать, что таким образом я пытаюсь заставить тебя закончить университет. Это было бы нечестно, это означало бы вмешательство в право свободной личности на выбор. Однако теперь у тебя возникли такие проблемы, что я вынужден сказать тебе правду. – Но… – Достаточно! – воскликнул Мерими. – Да здравствует веселье! Карлик изо всех сил ударил в цимбалы, а Мерими вытянул вперед руку. Кто-то протянул ему бутылку вина. Он откинул назад голову и сделал большой смачный глоток. Ослик начал приплясывать. Девушка с сонными глазами, сидевшая возле завешенной бусами двери, неожиданно вскочила на ноги, начала рвать на себе волосы, отдирать пуговицы от блузки, непрерывно выкрикивая при этом: – Эвоэ! Эвоэ! – Пока, Фред. – Пока. По крайней мере, я помню все именно так. Почти сразу после этого я погрузился в забвение, которое, как мне казалось, я мог потрогать рукавами. Сон, который срывает с нас покровы забот, нашел меня позже в этом усыпанном пеплом и мусором месте, откуда все постепенно ушли. Я добрался до матраса в углу, устроился на нем поудобнее и пожелал потолку спокойной ночи. А затем… В раковину бежала вода, мыльная пена у меня на лице, в руке бритва Мерими и сам я в зеркале, туман медленно расходится, и появляется вулкан Фуджи. И оттуда, расположившись в самой сердцевине недавней тьмы, возникло то, что я искал, освобожденное некой магической силой. ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ФРЕД? ДА ХОРОШО. МАШИНА ЗАПРОГРАММИРОВАНА ПРАВИЛЬНО. НАШИ ЦЕЛИ БУДУТ РЕАЛИЗОВАНЫ В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЮТСЯ НАШИ ЦЕЛИ? ЕДИНСТВЕННОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ ТЕПЕРЬ БУДЕТ ДОСТАТОЧНО. КАКОГО РОДА ТРАНСФОРМАЦИИ? ПРОХОЖДЕНИЕ ЧЕРЕЗ МОБИЛЯТОР N-МЕРНОГО ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЯ. ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ЭЛЕМЕНТ МАШИНЫ РЕННИУСА? ПОДТВЕРЖДЕНИЕ. ЧТО Я ДОЛЖЕН ПРОПУСТИТЬ ЧЕРЕЗ НЕГО? СЕБЯ САМОГО СЕБЯ? ДА! ПОЧЕМУ? ЖИЗНЕННО ВАЖНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ. КАКОГО ВИДА? ИНВЕРСИЯ, ЕСТЕСТВЕННО. ЗАЧЕМ ИНВЕРТИРОВАТЬСЯ? НЕОБХОДИМО. ВСЕ ТОГДА ВЕРНЕТСЯ К ПРАВИЛЬНОМУ ПОРЯДКУ. ИНВЕРТИРОВАВ МЕНЯ? ИМЕННО ТАК. ЭТО МОЖЕТ ПРЕДСТАВЛЯТЬ ОПАСНОСТЬ ДЛЯ МОЕГО ЗДОРОВЬЯ? НЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ МНОГИЕ ДРУГИЕ ВЕЩИ КОТОРЫЕ ТЫ ДЕЛАЕШЬ КАЖДЫЙ ДЕНЬ. КАКИЕ У МЕНЯ ЕСТЬ ГАРАНТИИ В ЭТОМ? Я – ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Я – ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Я – ХХСПЕЙКУСПЕЙКУССПЕЙКУСПЕЙКУС ХХХХХХХХХХХХХПЕЙКХХХУСПЕЙХХХХХ НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ, ФРЕД? ДА, Я ЗДЕСЬ. ТЫ ЭТО СДЕЛАЕШЬ? ОДИН РАЗ СКВОЗЬ ЭТУ ШТУКУ И ВСЕ? ПРАВИЛЬНО. ТОЛЬКО И ВСЕ. ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ? А ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ ЕСЛИ Я ПРОДЕЛАЮ ЭТО ДВАЖДЫ? МНЕ МЕШАЕТ НЕВОЗМОЖНОСТЬ РЕШЕНИЯ В ОБЩЕМ ВИДЕ УРАВНЕНИЯ ПЯТОЙ СТЕПЕНИ. ДАВАЙ КАК-НИБУДЬ ПОПРОЩЕ ЭТО БУДЕТ ОПАСНО ДЛЯ ТВОЕГО ЗДОРОВЬЯ. НАСКОЛЬКО ОПАСНО? СМЕРТЕЛЬНО. Я НЕ УВЕРЕН, ЧТО МНЕ НРАВИТСЯ ЭТА ИДЕЯ. НЕОБХОДИМО. ТОЛЬКО ПОСЛЕ ЭТОГО ВСЕ ПРИДЕТ В НОРМУ. А ТЫ УВЕРЕН, ЧТО ПОСЛЕ ЭТОГО ЧТО-НИБУДЬ ПРОЯСНИТСЯ И ПРИНЕСЕТ ПОРЯДОК В НАСТОЯЩЕЕ И БЕЗ ТОГО ЗАПУТАННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ? ТОГДА ВСЕООООООООООООООООООООООООООО ОООООООООООООООООООООООООООООО ОООООООООООООООООООООООООООООО Вот так оно и было, во всей полноте. Мгновенное воспроизведение – только оно заняло куда меньше времени, чем требуется на то, чтобы поднять руку с бритвой к щеке и проделать дорожку посреди мыльной пены. Мой безымянный собеседник вновь связался со мной и на этот раз обещал мне вполне определенный результат. Я начал напевать себе под нос. Даже не слишком надежные обещания все-таки лучше, чем полная неясность. Закончив бриться, я сразу направился на кухню. Там было довольно тесно, в мойке лежала гора немытой посуды и сильно пахло карри. Я занялся приготовлением завтрака. На нижней полке холодильника, поверх пачки с беконом, лежала записка: «Вспомни номер и то, когда по нему нужно звонить». Поэтому я поджаривал себе яичницу и тосты, одновременно повторяя в уме цифры. Неожиданно, как раз в тот момент, когда я собрался позавтракать, на кухню вошел осел и уставился на меня. – Кофе? – предложил я. – Прекрати сейчас же! – Что? – Повторять цифры. Это ужасно раздражает. – Какие еще цифры? – Те, о которых ты думаешь. Они роятся, словно насекомые. Я намазал джемом тост и откусил кусочек. – Иди к дьяволу, – предложил я. – Моя терпимость к ослам-телепатам весьма ограничена, а то, о чем я думаю, касается только меня. – Человеческий разум, мистер Кассиди, вообще мало привлекательное место. Могу тебя заверить, что я не вызывался добровольно заниматься прослушиванием твоего разума. Теперь уже очевидно, что тебе незнакомы самые элементарные нормы вежливости. Так что мне только остается извиниться. – Жду не дождусь. – Иди к дьяволу. Я посмотрел на яичницу с беконом. Прошла минута или даже две. – Меня зовут Сибла, – представился осел. Я решил, что меня это мало интересует, и продолжал есть. – Я друг Рагмы и Чарва. – Понятно, – отозвался я. – И они послали тебя, чтобы ты поковырялся в моем мозгу. – Не совсем так. Мне было поручено охранять тебя до тех пор, пока ты не получишь сообщение и не начнешь действовать в соответствии с ним. – И как ты собирался защищать меня? – Ты должен оставаться незаметным и не привлекать ничьего внимания… – Рядом с ослом, который следует за мной по пятам! Интересно, кто тебе давал задание? – Мне известно, что в моем данном виде я привлекаю внимание. Я не успел объяснить: в мою задачу входит обеспечение твоего мысленного молчания. Как телепат я в состоянии заглушить твои мысли. На самом деле в этом не было особой необходимости – алкоголь притупил их в достаточной степени. Однако я нахожусь здесь, чтобы ты не выдал себя другому телепату раньше времени. – Какому еще другому телепату? – Будучи более откровенным чем того требует ситуация, скажу, что и сам не знаю. На более высоком уровне было решено, что в этом деле может участвовать некий телепат. Меня послали сюда, чтобы блокировать твои мысли и не дать возможности враждебному телепату войти с тобой в контакт. Кроме того, в мою задачу входит определить личность и местонахождение этого индивида. – Ну? Что произошло? – Ничего. Ты напился и никто не пытался войти с тобой в контакт. – Значит, предположение было неверным. – Может быть. А может быть и нет. Я снова принялся за еду. Между глотками я спросил: – А каков твой уровень, или звание, или как там у вас это называется? Такое же, как у Рагмы и Чарва? Или выше? – Ни то и ни другое, – ответил осел. – Я работаю фининспектором, с полной оплатой издержек. Меня привлекли к работе как единственного телепата, способного выполнить данную роль. – Тебе запрещено сообщать мне какую-нибудь информацию? – Мне предоставлено самому решать этот вопрос, руководствуясь соображениями здравого смысла. – Странно. Все в этом деле кажется мне каким-то иррациональным, начисто лишенным здравого смысла. Похоже, у них не было времени, чтобы полностью ввести тебя в курс дела. – Верно. Была ужасная спешка. Приходилось учитывать, что потребуется время на путешествие и замену. – Какую замену? – Настоящего осла пришлось убирать. – Угу. – Я читаю твои мысли и не собираюсь отвечать на вопросы, на которые тебе не ответил Рагма. – Ладно. Если твой здравый смысл и разум подсказывают тебе, что от меня следует скрыть информацию, жизненно важную для моей безопасности, тогда хотя бы прояви элементарную сообразительность, – я засунул последний кусок яичницы себе в рот. – Что это за поручение, о котором ты упоминал? Осел отвел взгляд. – Ты вроде бы упоминал о том, что собираешься сотрудничать со мной, не так ли? – Да, но это было раньше, – ответил я. – Однако ты отказался отправиться в другой мир, чтобы с тобой поработал телепат-аналитик. – Ага. – Мы подумали, что в таком случае ты можешь согласиться на подобную процедуру здесь. Я отпил кофе. – У тебя есть достаточная подготовка для подобных экспериментов? – Практически любой телепат немного знает теорию, а кроме того, у меня колоссальный жизненный опыт по части телепатии… – Но ты же фининспектор, – заметил я. – Не пытайся произвести впечатление на аборигенов – мы здесь не такие дураки, как ты думаешь. – Ладно. У меня действительно нет необходимой подготовки. Однако, мне кажется, что я все равно смогу справиться с поставленной передо мной задачей. Да и другие разделяют мое мнение, иначе они бы ко мне не обратились. – Кто «другие»? – Ну… А, черт с ним! Чарв и Рагма. – У меня такое чувство, что они начали действовать не по инструкции. Правильно? – Агенты при выполнении подобных заданий обладают большой долей самостоятельности. Иначе и быть не может. Я вздохнул и закурил сигарету. – Сколько лет уже существует организация, на которую ты работаешь? – спросил я. Заметив, что он колеблется, я добавил: – Ну какой может быть вред, если ты ответишь на этот вопрос? – Пожалуй, никакого. Несколько тысяч… лет, по твоим меркам. – Понятно. Другими словами, это одна из крупнейших и старейших бюрократических организаций. – Я вижу, на что ты намекаешь, но… – Все равно, дай мне закончить. В университете я изучал науку об управлении и знаю, что существует закон эволюции любых организаций – такой же обязательный и неизбежный, как и все остальное в жизни. Чем дольше существует такая организация, тем больше она рождает запрещений, которые замедляют ее нормальное функционирование. Она достигает энтропии в состоянии полного нарциссизма. Только люди, непосредственно занимающиеся конкретной работой, могут довести что-нибудь до конца – и всякий раз, когда им это удается, в процессе они нарушают с полдюжины дурацких правил. – Не могу не согласиться с тем, что в твоей мысли есть много разумного, однако, в нашем случае… – Твое появление здесь нарушает некое правило. Я это знаю. И мне не требуется читать в твоем разуме, чтобы понять: ты чувствуешь себя весьма неуверенно из-за этого. Разве не так? – Мне не разрешается обсуждать политику и внутренние законы нашей организации. – Естественно, – сказал я, – но я не мог не обратить на это твоего внимания. А теперь расскажи мне об аналитическом методе. Как он работает? – Он напоминает простой ассоциативный словарный тест, с которым ты наверняка знаком. Разница заключается в том, что я это буду делать – Из твоих слов следует, что ты не способен заглянуть прямо в мое подсознание. – Это верно. Я не так хорош. Обычно я могу читать только поверхностные мысли. Однако, когда мне удается что-нибудь воспринять таким образом, я в силах уцепиться за мысль и проследить ее до самых корней. – Ясно. Значит, с моей стороны потребуются ответные усилия? – О да. Только настоящий профессионал смог бы сделать это против твоей воли. – Мне повезло, что таких профессионалов не оказалось в наличии. – А вот я об этом жалею. Похоже, процедура не доставит мне никакого удовольствия. Я допил свой кофе и налил новую чашку. – Ты не возражаешь, если мы попробуем сделать это сегодня днем? – спросил Сибла. – А почему не сейчас? – Я бы хотел дождаться того момента, когда твоя нервная система придет в норму. Вторичные эффекты воздействия алкоголя еще сохранились, слишком много ты его поглотил вчера. Из-за этого сканирование в данный момент весьма затруднено. – Алкоголь всегда оказывает такое воздействие? – Как правило. Я снова приложился к своей чашке с кофе. – Опять ты этим занялся! – Что такое? – Цифры, снова и снова. – Извини. Трудно от них избавиться. – Нет, тут дело совсем в другом! Я встал. Потянулся. – Прошу меня извинить. Мне еще раз нужно воспользоваться туалетом. Сибла попытался преградить мне дорогу, но я оказался проворнее. – Ты ведь не собираешься сбежать? Именно эти мысли ты пытаешься замаскировать? – Я этого не говорил. – И не нужно. Я почувствовал. Если ты сбежишь от меня, то совершишь большую ошибку. Я продолжал двигаться к двери, и Сибла быстро повернулся, чтобы последовать за мной. – Я не позволю тебе уйти – в особенности после тех унижений, которые я претерпел, чтобы добраться до этого отвратительного сгустка нервных окончаний! – Очень приятно слышать! – возмутился я. – Особенно если учесть, что ты хочешь получить от меня услугу. Я выскочил в коридор и юркнул в туалет. Сибла, стуча копытами, последовал за мной. – Одолжение тебе делаем мы! Только вот ты слишком глуп, чтобы это понять! – Правильнее было бы сказать «недостаточно информирован» – а это уж твоя вина! Я захлопнул за собой дверь и закрыл ее на задвижку. – Подожди! Послушай! Если ты сейчас отсюда уйдешь, у тебя могут быть серьезные неприятности! Я рассмеялся: – Извини. Уж очень сильно ты ко мне приставал. Повернувшись к окну, я широко распахнул его. – Ну и убирайся, темная ты обезьяна! Ты теряешь свой последний шанс стать цивилизованным человеком! – Это что значит? Тишина. Немного погодя: – Ничего. Извини. Ты должен понимать, что это важно. – А я понимаю. Сейчас меня интересует почему. – Я не могу тебе сказать. – Тогда иди к дьяволу, – пожелал ему я. – Я знал, что ты того не стоишь, – отозвался Сибла. – Я уже достаточно долго наблюдаю за твоей расой и давно понял, что вы из себя представляете настоящую банду варваров и дегенератов. Я забрался на подоконник и на мгновение остановился, прикидывая расстояние. – Умников тоже никто не любит, – сказал я Сибле на прощание и прыгнул. |
||
|