Жене ЖанСлужанки

Жан Жене

Служанки

Пьеса в одном действии

перевод с французского Е. Наумовой

ДЕЙСТВУЮЩИЕ

ЛИЦА:

Клер

Соланж

Мадам

Спальня Мадам. Мебель в стиле Людовика ХV. Кружева. Открытое окно в глубине комнаты выходит на фасад дома напротив. Справа - кровать. Слева дверь и комод. Много цветов. Вечер.

Клер. (стоит в белье спиной к туалетному столику; ее жест - вытянутая рука - и тон исполнены отчаяния) Эти перчатки! Эти вечные перчатки! Сколько раз я просила тебя оставлять их на кухне. Ты, конечно, надеешься таким образом соблазнить молочника. Не лги. Бесполезно. Повесь их над раковиной. Когда ты наконец поймешь, что в спальне должно быть чисто. Все, что имеет отношение к кухне, мерзко! Уходи и забери отсюда эту дрянь! Прекрати.

Во время этой тирады Соланж играет парой резиновых перчаток, смотрит на свои руки, складывая их то букетом, то веером.

Не притворяйся ягненком. И не спеши, у нас есть время. Уходи!

Поведение Соланж вдруг меняется, она покорно выходит, осторожно держа резиновые перчатки кончиками пальцев. Клер садится за туалетный столик. Нюхает цветы, нежно прикасается к предметам, стоящим на туалетном столике, расчесывает волосы, приводит в порядок лицо.

Приготовьте мне платье. Быстро, времени мало. Где вы? (Оборачивается.) Клер! Клер!

Входит Соланж.

Соланж. Простите меня. Мадам, я готовила вам липывый отвар. (Так и произносит - "липывый".)

Клер. Разложите мои платья. Белое платье с блестками. Веер, изумруды.

Соланж. Слушаюсь, Мадам. Достать все драгоценности?

Клер. Да, все. Я хочу выбрать. И конечно же лакированные туфли. На которые вы давно заритесь.

Соланж достает из шкафа несколько футляров, раскрывает их и раскладывает на кровати.

Вы, конечно, были бы не прочь надеть их на свою свадьбу. Признайтесь, он вас соблазнил! Вы беременны! Признайтесь же!

Соланж, присев на ковре, натирает лакированные туфли, при этом иногда плюет на них.

Я уже просила вас, Клер, не плевать на туфли. Оставьте ваши плевки при себе, моя девочка. Ха-ха! (Нервно смеется.) Пусть их там накопится побольше, чтобы заблудившийся путник мог там утонуть. Вы отвратительны, моя красавица! Наклонитесь пониже и загляните в мои туфли. (Вытягивает ногу, которую рассматривает Соланж.) Вы полагаете, мне приятно сознавать, что мою ногу обволакивает ваша слюна? Ваши болотные испарения?

Соланж. (на коленях, униженно) Я хочу, чтобы Мадам была красивой.

Клер. Я буду красивой. (Прихорашивается, глядя в зеркало.) Вы меня ненавидите, не так ли? Вы подавляете меня своей предупредительностью, своим подобострастием, своими гладиолусами и резедой. (Поднимается и тихо продолжает.) Не надо загромождать спальню. Слишком много цветов. Это убивает меня. (Снова смотрится в зеркало.) Я буду красивой. Вам такой не быть никогда. С вашим лицом и фигурой Марио не соблазнить. Этот смешной юный молочник нас презирает, а если он сделал вам ребенка...

Соланж. Да нет, я никогда...

Клер. Замолчите, идиотка! Где платье?

Соланж. (роется в шкафу, раздвигает платья.) Красное платье. Мадам наденет красное платье.

Клер. Я сказала, белое, с блестками.

Соланж. (твердо) Очень сожалею, Мадам. Сегодня вечером Мадам будет в платье из алого бархата.

Клер. (наивно) Да? Почему?

Соланж. (холодно) Я никогда не забуду грудь Мадам, задрапированную бархатом, когда Мадам, вздыхая, говорила Мсье о моей преданности. Черный наряд больше подошел бы вашему вдовству.

Клер. Что?

Соланж. Объяснить?

Клер. А! Вот ты о чем... Прекрасно. Можешь угрожать. Оскорблять свою хозяйку. Соланж, ты, очевидно, имеешь в виду несчастье, постигшее Мсье. Дура. Сейчас не время вспоминать об этом, но из твоих слов я сделаю прекрасные выводы. Ты улыбаешься? Не веришь?

Соланж. Не время выволакивать на свет...

Клер. Мой позор? Мой позор! Выволакивать на свет! Что за выражение!

Соланж. Мадам!

Клер. Я понимаю, куда ты клонишь. Я уже слышу твои обвинения, ты с самого начала оскорбляешь меня, только ждешь момента, чтобы плюнуть мне в лицо.

Соланж. (жалобно) Мадам, мадам, мы еще не дошли до этого, Мсье...

Клер. Посмей только сказать, что это из-за меня Мсье попал в тюрьму. Посмей! Я действую тайно, и ты ничего не можешь со мной сделать.

Соланж. В каждом слове вам слышится угроза. Вспомните, Мадам, я всего лишь служанка.

Клер. Ты думаешь, что раз я донесла на Мсье в полицию, я в твоих руках? Я ведь могла сделать что-нибудь похуже. Или получше. Думаешь, я не страдала? Клер, я принудила себя, я медленно и твердо заставляла свою руку писать это письмо, отправившее моего любовника на каторгу. А ты, вместо того чтобы поддержать меня, бросаешь мне вызов. Говоришь о вдовстве! Мсье не умер, Клер. Мсье, переходя с каторги на каторгу, доберется, может быть, до Гайаны, и я, его любовница, обезумев от боли, пойду за ним. Я буду сопровождать его повсюду. Я разделю его славу. Ты говоришь о вдовстве. Ты, очевидно, не знаешь, Клер, что траурные платья королев - белого цвета. А ты не хочешь дать мне белое платье.

Соланж. (холодно) Мадам наденет красное платье.

Клер. (просто) Хорошо. (Строго.) Подайте мне платье. Как я одинока без дружеского участия. Я вижу по твоим глазам, что ты меня ненавидишь.

Соланж. Я вас люблю.

Клер. Несомненно. Как любят свою хозяйку. Ты меня любишь, уважаешь и ждешь завещания в свою пользу...

Соланж. Я сделаю невозможное.

Клер. (с иронией) Я знаю. Ты бы меня и в огонь толкнула.

Соланж помогает Клер надеть платье.

Застегните. Не так туго. Не пытайтесь меня задушить.

Соланж опускается на колени перед Клер и поправляет складки ее платья.

Не дотрагивайтесь до меня. Отойдите. От вас пахнет диким зверем. С какого грязного чердака, где ночью вас посещают лакеи, вы приносите эти запахи? Чердак! Спальня служанок! Чердак! (Важно.) Это для того, чтобы вы запомнили, я говорю вам о чердачном запахе, Клер. Там (указывает на какое-то место в комнате) стоят две железные кровати, а между ними ночной столик. Там сосновый комод, на котором стоит фигурка Девы Марии. Все так?

Соланж. Мы так несчастны. Мне хочется плакать.

Клер. Все так. Не будем говорить о нашем поклонении гипсовой Мадонне. А что уж говорить о бумажных цветах... (Смеется.) Бумажных! И веточка священного самшита! (Показывает на цветы, расставленные в спальне.) Посмотри на эти цветки, раскрывшиеся в мою честь. Я красивее Девы Марии.

Соланж. Замолчите...

Клер. А там пресловутое слуховое окно, через которое полуголый молочник прыгает в вашу постель!

Соланж. Вы заблуждаетесь, Мадам...

Клер. Ваши руки! Это ваши руки блуждают где не надо. Мало я вам об этом твердила! Они пахнут кухней.

Соланж. Водопад.

Клер. Что?

Соланж. (поправляя складки платья) Водопад. Я привожу в порядок водопад вашей любви.

Клер. Отойдите! Распутница! (Ударяет Соланж в висок каблуком Луи ХV. Сидящая на корточках Соланж пошатнулась и отодвинулась.)

Соланж. (недослышав) Преступница! Я? О!

Клер. Я сказала, распутница! Ныть идите на свой чердак. В моей спальне прольются лишь благородные слезы. Однажды мой подол будет залит слезами, но это будут драгоценные слезы. Расправьте шлейф, шлюха!

Соланж. Вы заноситесь!

Клер. Это дьявол уносит меня в своих душистых объятьях. Он приподнимает меня... Я отрываюсь от земли и улетаю... (топает) и остаюсь здесь. Где ожерелье? Поторопись. Нам не хватит времени. Если платье длинновато, подколи его булавками.

Соланж поднимается и идет за ожерельем к одному из футляров, но Клер опережает ее и хватает украшение. При этом ее пальцы нечаянно касаются пальцев Соланж. Она в ужасе отскакивает.

Держите свои руки подальше, ваши прикосновения оскорбительны. И побыстрей.

Соланж. Не надо преувеличивать. У вас загорелись глаза. Вы достигли берега.

Клер. Что?

Соланж. Граница. Черта. Мадам, надо сохранять дистанцию.

Клер. Что за язык, моя девочка? Клер, ты мстишь, да? Ты чувствуешь, приближается момент, когда ты выйдешь из роли...

Соланж. Вы отлично понимаете меня. Вы все угадываете, Мадам.

Клер. Ты чувствуешь, что приближается момент, когда ты уже не будешь служанкой. Ты готовишься к мести. Точишь коготки? Тобой движет ненависть? Не забывай, Клер. Ты не слушаешь меня, Клер?

Соланж. (рассеянно) Я вас слушаю.

Клер. Служанки существуют благодаря мне. Благодаря моим приказам и жестам.

Соланж. Я вас слушаю.

Клер. Ты существуешь только благодаря мне и мною же пренебрегаешь! Клер, ты не хочешь знать, как трудно быть госпожой, предлогом для вашего кривлянья! Я могу сделать, чтобы ты перестала существовать. Но я добра, прекрасна, и я презираю тебя. А отчаянье любовницы делает меня еще прекрасней!

Соланж. (презрительно) Ваш любовник!

Клер. Несчастный любовник возвышает меня. Я возвеличиваюсь, чтобы унизить тебя. Призови всю свою хитрость. Самое время!

Соланж. Хватит. Скорей. Вы готовы?

Клер. А ты?

Соланж. (сначала тихо) Я готова, мне надоело быть предметом отвращения. Я вас тоже ненавижу...

Клер. Тише, малышка, тише... (Легонько ударяет Соланж по плечу, призывая к спокойствию.)

Соланж. Я ненавижу вас! И презираю! Вы меня больше не страшите! Вспомните о своем любовнике, пусть это вам поможет. Я вас ненавижу. Ненавижу вашу грудь, полную раздушенных вздохов. Вашу грудь из слоновой кости! Ваши бедра... из золота! Ваши ноги... из янтаря! (Плюет на красное платье.) Я вас ненавижу!

Клер. (задыхаясь) О! О! Но...

Соланж. (наступая на нее) Да, госпожа, моя прекрасная госпожа. Вы думаете, вам всегда все будет позволено. Вы думаете, вся красота небес достанется вам, а мне ничего? Вы будете выбирать духи, пудру, лаки, шелка, бархат, кружева, а мне ничего? И вы рассчитываете отнять у меня молочника? Признайтесь! Признайтесь насчет молочника! Вам не дают покоя его молодость, свежесть, признайтесь? Это правда насчет молочника. Соланж вам поперек дороги.

Клер. (в отчаянии) Клер! Клер!

Соланж. Что?

Клер. (тихо) Клер, Соланж, Клер.

Соланж. Ах да, Клер. Клер вам мешает. Клер здесь, и она чиста. Она сияет! (Дает Клер пощечину.)

Клер. О! О! Клер... Вы... О!

Соланж. Мадам считала, что она в безопасности за цветочной баррикадой, думала, что ее спасет исключительная судьба и преданность. Но вы забыли о бунте служанок. И вот он поднимается. Она умрет, но раскроет вашу интригу! Этот господин жалкий вор, а вы...

Клер. Я запрещаю.

Соланж. Мадам мне запрещает! Смешно! Мадам озадачена. Она меняется в лице. Хотите зеркало? (Протягивает Клер зеркальце).

Клер. (глядя на себя с удовольствием) Я в нем еще прекрасней! Опасность возвышает меня, Клер, а ты... мрак...

Соланж. ...ада! Я знаю. Мне известна эта тирада. На вашем лице я читаю свой ответ. И я пойду до конца. Здесь две служанки, преданные прислужницы! Станьте еще прекрасней, чтобы презирать их. Мы вас больше не боимся. Мы защищены своим блеском и своей ненавистью к вам. Мы обретаем форму, Мадам. Не смейтесь. Я запрещаю смеяться над моим красноречием...

Клер. Вон.

Соланж. К вашим услугам. Я возвращаюсь на свою кухню, к своим перчаткам и запахам. К изрыганиям водопровода. У вас цветы, у меня раковина. Я только служанка. Вам меня не замарать. Я своей ненавистью настигну вас и в раю. Смейтесь, смейтесь и молитесь, скорей, скорей! Вы у края, моя дорогая. (Бьет по рукам Клер, которыми та прикрывает грудь.) Уберите лапки и откройте эту хрупкую шейку. Не дрожите, не вздрагивайте так, я буду действовать быстро и тихо. Да, я сейчас вернусь на кухню, но прежде я закончу свою работу.

Неожиданно звонит будильник. Соланж замирает. Обе актрисы взволнованные, прислушиваются, прижимаясь друг к другу.

Уже?

Клер. Поторопимся. Скоро придет госпожа. (Начинает расстегивать платье). Помоги. Времени уже нет, а ты не успела закончить.

Соланж. (помогает ей, печально) Всегда одно и то же. Все из-за тебя. Ты никогда не успеваешь подготовиться. Я не могу тебя прикончить.

Клер. У нас много времени уходит на приготовления. Я поставила будильник с расчетом, чтобы успеть убрать. (Устало падает в кресло.)

Соланж. Какой душный вечер. Да и весь день было душно.

Клер. Да.

Соланж. Это нас убивает, Клер.

Клер. Да.

Соланж. Пора.

Клер. (с трудом встает) Пойду приготовлю питье.

Соланж. Следи за окном.

Клер. Еще есть время. (Стирает грим с лица.)

Соланж. Ты все любуешься на себя, Клер, малышка...

Клер. Я очень устала.

Соланж. (сурово) Следи за окном. Из-за твоей неповоротливости мы не успеем убрать. Я должна вычистить платье Мадам. (Смотрит на сестру.) Что с тобой? Ты можешь стать теперь собой. Посмотри на свое лицо. Клер, стань снова моей сестрой...

Клер. Я на пределе. Меня утомляет этот свет. Ты думаешь, люди напротив...

Соланж. Ну и что? Ты бы хотела, чтобы мы действовали в темноте? Закрой глаза, Клер. Отдохни.

Клер. (надевает свое скромное черное платье) Это я просто так говорю, что устала. Не надо меня жалеть. Не старайся меня подавить.

Соланж. Ты мне поможешь тем, что отдохнешь.

Клер. Я понимаю, не объясняй.

Соланж. Нет, я все скажу. Ты первая начала. И прежде всего своими намеками на молочника. Ты думаешь, я не разгадала. Если Марио...

Клер. О!

Соланж. Если молочник и грубит мне вечерами, то тебе достается не меньше. Но ты была рада возможности...

Клер. (пожимает плечами) Ты бы лучше проверила, все ли в порядке. Посмотри. Ключ от секретера был в другом положении. (Поправляет ключ.) А на гвоздиках и розах, как говорит Мсье, всегда можно...

Соланж. Ты была рада возможности смешать свои оскорбления и...

Клер. ...отыскать волосок одной из горничных.

Соланж. ...и подробности нашей интимной жизни с...

Клер. (с иронией) С? С чем? Назови вещи своими именами. С нашим ритуалом? Впрочем, у нас сейчас нет времени затевать дискуссии. Она, она, она сейчас вернется. Но на этот раз, Соланж, она в наших руках. Я завидую тебе, ты видела ее лицо, когда она узнала об аресте любовника. На этот раз я все проделала отлично. Ты признаешь это? Без меня, без моего разоблачительного письма, ты бы не увидела такого спектакля: любовник в наручниках, а Мадам в слезах. Она могла умереть. Она едва держалась на ногах.

Соланж. Тем лучше. Пусть сдохнет. И наконец я стану наследницей! И ноги моей больше не будет на проклятом чердаке, среди этих идиотов - кухарки и лакея.

Клер. (умиленно) А я любила наш чердак.

Соланж. Не впадай в умиление. Ты любишь его назло мне. Я его ненавижу. И вижу таким, каков он есть, мерзким, голым и ободранным, как говорит Мадам. Да мы и есть голодранки.

Клер. Не начинай снова. Посмотри лучше в окно. Я ничего не вижу, слишком темно.

и Я хочу говорить. Мне надо выговориться. Я любила чердак, потому что бедность порождает убогое воображение. Нет необходимости поднимать шторы, ходить по коврам, дотрагиваться до мебели... взглядом или тряпкой, нет зеркал, балконов. Ничто не принуждало нас к прекрасным жестам.

Клер делает какое-то движение.

Да успокойся, ты и в тюрьме будешь изображать из себя госпожу, Марию Антуанетту, прогуливаясь ночью по квартире...

Клер. Ты сошла с ума! Я никогда не гуляла по квартире.

Соланж. (с иронией) Ах! Мадемуазель никогда не гуляла по квартире! Не заворачивалась в занавески и кружевные покрывала? Не смотрелась в зеркало, не выходила в два ночи на балкон приветствовать толпу, сбежавшуюся под ее окна? Никогда? Нет? Никогда?

Клер. Соланж...

Соланж. Ночь слишком темна, чтобы шпионить за госпожой. А на балконе ты считала себя невидимкой. За кого ты меня принимаешь? Не старайся доказать мне, что ты лунатичка. По крайней мере сейчас ты можешь признаться.

Клер. Соланж, ты кричишь. Прошу тебя, говори тише. Мадам может войти незаметно... (Бежит к окну и приоткрывает занавеску.)

Соланж. Оставь занавески в покое, я все сказала. Мне не нравится, как ты приподнимаешь занавеску. Меня переворачивает от твоего жеста. Опусти ее. Утром в день ареста Мсье делал так же, когда ждал полицейских.

Клер. Любое движение кажется тебе жестом убийцы, готового удрать по черной лестнице. Теперь ты боишься.

Соланж. Можешь иронизировать, злить меня. Давай иронизируй! Никто меня не любит! Никто нас не любит!

Клер. Она, она любит нас. Она добра. Мадам добра! Мадам обожает нас.

Соланж. Любит нас, как свои кресла, как фаянсовую розу из ванной комнаты, как свое биде. А мы не можем любить друг друга. Грязь...

Клер. О!

Соланж. Грязь не любит грязи. И ты думаешь, я решусь продолжать эту игру, а вечером возвращусь на свою железную кровать. Сможем ли мы продолжить игру. А я, если мне не надо будет плевать на того, кто называет меня Клер, я задохнусь этой слюной! Мои плевки - это мои бриллианты!

Клер. (поднимается, плача) Тише, прошу тебя, говори... Говори о доброте Мадам.

Соланж. О ее доброте! Ей легко быть доброй, приветливой и нежной! Ах! Ее нежность! Когда она красива и богата. А быть доброй, когда служишь... Мы можем показать себя лишь во время уборки или мытья посуды. Или когда действуем веником, как веером. Наши жесты элегантны, когда мы орудуем тряпкой. Или когда, как ты, позволяем себе ночью роскошь совершить исторический проход по апартаментам Мадам.

Клер. Соланж! Опять? Чего ты хочешь? Ты думаешь, взаимные обвинения помогут нам успокоиться? Я могла бы рассказать тебе что-нибудь похлеще.

Соланж. Ты?

Клер. Именно я. Если бы захотела. Потому что, в конце концов...

Соланж. Что - в конце концов? На что ты намекаешь? Ты сама заговорила об этом человеке. Как я тебя ненавижу, Клер.

Клер. И я тебя. Но мне не нужен предлог вроде молочника, чтобы тебе угрожать.

Соланж. Кто здесь вообще угрожает? А? Ну что ты молчишь?

Клер. Сначала ты. Стреляй первой. Ты отступаешь, Соланж. Ты не осмеливаешься обвинять меня в самом страшном, в моих письмах в полицию. Весь чердак был завален черновиками, много-много листов. Я придумывала самые ужасные истории, а ты воспользовалась лучшими из них. Вчера вечером, когда ты изображала Мадам в белом платье, ты радовалась, представляя, как тайно пробираешься на корабль с заключенными, на...

Соланж. На "Ламартиньер".

Клер. Ты сопровождала Мсье, своего любовника... Ты бежала из Франции. Ты отплывала к Острову Дьявола или в Гайану с ним. О, прекрасный сон! Ты позволила себе роскошь стать проституткой, гетерой благодаря тому, что я осмелилась послать анонимные письма. Ты упивалась своей жертвой, тебе нравилось нести свой крест нераскаявшейся грешницы. Вытирать ему лицо, поддерживать его, отдаваться стражникам, лишь бы ему было оказано какое-то послабление.

Соланж. Ты сама только что говорила, что пойдешь за ним.

Клер. Я не отрицаю. Я лишь подхватила твою историю. Но с меньшим рвением. Еще наверху, когда мы писали письма, ты покачивалась на воображаемых волнах!

Соланж. Ты себя не видела.

Клер. О нет! Я смотрю на твое лицо и вижу все муки нашей жертвы. Мсье сейчас за решеткой. Давай радоваться. По крайней мере, мы избежим его насмешек. Так тебе легче представлять, как ты отдыхаешь на его груди, его тело, его походку. О, ты уже покачивалась на воображаемых волнах! Ты уже отдавалась ему. Даже рискуя все провалить.

Соланж. Что?

Клер. Поясню. Да, провалить. Ведь чтобы написать разоблачительные письма в полицию, мне нужны были факты, даты. Что я делала? А? Вспомни. Ах, моя дорогая, вы прелестно покраснели. Тебе стыдно. А ты ведь была там. Я рылась в бумагах Мадам и наткнулась на ту самую переписку...

Молчание.

Соланж. Дальше что?

Клер. Ты меня раздражаешь! "Дальше что!" Дальше ты захотела сохранить письма Мсье. Еще вчера вечером на чердаке я нашла открытку Мсье, адресованную Мадам!

Соланж. (агрессивно) Ты роешься в моих вещах!

Клер. Это мой долг.

Соланж. Я удивлена твоей подозрительностью...

Клер. Я осторожна, а не подозрительна. Когда я рисковала, стоя на коленях на ковре, пытаясь взломать замок секретера, чтобы наша версия основывалась на точных данных, ты, возбудившись сюжетом о преступном любовнике, осужденном и высланном, покинула меня!

Соланж. Я поставила зеркало так, чтобы видеть входную дверь. Я была начеку.

Клер. Неправда! Я все замечаю, давно за тобой наблюдаю. Со свойственной тебе предусмотрительностью ты стояла у входа в кабинет и была готова отскочить на кухню при появлении Мадам!

Соланж. Ты лжешь, Клер, я следила за коридором.

Клер. Неправда! Мадам едва не застала меня за работой! Ты, не обращая внимания на то, как дрожат мои руки, когда я искала бумаги, проплывала по морям, пересекала экватор...

Соланж. (с иронией) А ты? Такое впечатление, что ты ничего не знаешь о своих экстазах, попробуй сказать, что ты никогда не мечтала о каторжнике! Именно об этом каторжнике! Попробуй сказать, что ты предала его не ради своих тайных приключений.

Клер. Все это мне известно, и больше того. Я самая предусмотрительная. Но историю выдумала ты. Повернись. Если бы ты только видела себя, Соланж. Солнце джунглей еще сейчас освещает твое лицо. Ты готовишь побег своему возлюбленному. (Нервно смеется.) Как ты работаешь! Успокойся, я ненавижу тебя по другой причине. И ты знаешь ее.

Соланж. (снижая голос) Я не боюсь тебя. И не сомневаюсь в твоей ненависти и хитрости. Но остерегайся, я старше тебя.

Клер. Ну и что? Старше и сильнее? Ты заставляешь меня говорить об этом человеке, чтобы отвлечь мое внимание. Слушай! Думаешь, я тебя не раскусила? Ты пыталась ее убить.

Соланж. Ты меня обвиняешь?

Клер. Не отрицай. Я видела. (Долгая пауза.) И испугалась. Да, испугалась, Соланж. Когда мы исполняем наш ритуал, я берегу шею. В лице Мадам ты покушаешься на меня. Я сама в опасности.

Долгое молчание. Соланж пожимает плечами.

Соланж. (решительно) Да, пыталась. Я хотела тебя освободить. Я не могла больше. Меня бесило, как ты задыхаешься, краснеешь, зеленеешь, как разлагаешься в горечи и сладости этой женщины. Ты права, можешь меня упрекать. Я тебя слишком любила. Ты бы первая донесла на меня, если бы я ее убила. Ты бы выдала меня полиции.

Клер. (берет ее за запястья) Соланж...

Соланж. (освобождаясь) Чего ты боишься? Речь идет обо мне.

Клер. Соланж, сестренка. Я не права. Она сейчас придет.

Соланж. Я никого не убила. Я струсила, понимаешь. Я сделала все возможное, но она повернулась во сне. Она тихо дышала. Простыня приподнималась от ее дыхания: это была Мадам.

Клер. Замолчи.

Соланж. Нет, ты все хотела знать. Я тебе еще кое-что расскажу. Ты узнаешь, что у тебя за сестра. Из чего она сделана. Из чего сделана служанка. Я хотела ее задушить...

Клер. Побойся бога. Побойся бога. Подумай о том, что будет после.

Соланж. После не будет ничего. Мне надоело преклонять колени в церкви... Там я лишь завидую красному бархату аббатис или драгоценностям кающихся грешниц, но на их месте я бы выглядела благородней. Ты посмотри только, как она красиво страдает. Страдание преображает ее и делает еще прекрасней. Узнав, что ее любовник вор, она сумела достойно встретить полицейских. Она злорадствовала. Теперь она совершенно великолепна в роли покинутой, с двух сторон поддерживаемой внимательными и безутешными служанками. Ты ее видела? Ее горе украшено блеском драгоценностей, атласом нарядов и сверканием люстр! Клер, красота моего преступления искупила бы убогость моих страданий. Потом я собиралась все поджечь.

Клер. Успокойся, Соланж. Огонь мог и не заняться. И тебя бы разоблачили. Ты знаешь, что ждет поджигательниц.

Соланж. Все знаю. Я подглядывала и подслушивала через замочную скважину. Больше всех других слуг. Я знаю все. Поджигательница! Прекрасный титул.

Клер. Замолчи, ты меня душишь. Я задыхаюсь. (Она хочет приоткрыть окно.) Ах! Хоть немного свежего воздухам!

Соланж. (обеспокоенно) Что ты хочешь делать?

Клер. Открыть окно.

Соланж. И ты тоже? Я уже давно задыхаюсь! Мне уже давно хотелось вести эту игру на глазах у всех, прокричать мою правду с крыш, спуститься на улицу в облике Мадам...

Клер. Замолчи. Я хотела сказать...

Соланж. Еще не время. Ты права. Оставь окно в покое. Открой двери в прихожую и в кухню.

Клер открывает обе двери.

Сходи посмотри, кипит ли вода.

Клер. Одна?

Соланж. Ну подожди, пока она придет и принесет с собой звезды, слезы, улыбки и вздохи. Она совратит нас своей нежностью.

Телефонный звонок. Сестры прислушиваются.

Клер. (берет трубку) Мсье? Это вы! Это Клер, Мсье...

Соланж хочет вырвать трубку, Клер отстраняет ее.

Хорошо, я предупрежу Мадам, она будет рада узнать, что Мсье на свободе... Хорошо, Мсье. Я запишу. Мсье ждет Мадам в "Бильбоке". Да. До свидания, Мсье. (Хочет повесить трубку, но ее рука дрожит, и она кладет трубку на стол.)

Соланж. Он вышел!

Клер. Судья временно отпустил его.

Соланж. Но... Но тогда все пропало.

Клер. (сухо) Сама видишь.

Соланж. Судьи напрасно его выпустили. Они плюют на законы! Нас оскорбляют! Раз Мсье на свободе, он захочет все выяснить, он перевернет весь дом, чтобы найти доносчицу. Я сомневаюсь, что ты сознаешь серьезность положения.

Клер. Я сделала все, что могла, на свой страх и риск.

Соланж. Ты хорошо поработала. Прими мои поздравления. Твои разоблачительные письма сработали прекрасно. Будет еще лучше, если узнают твой почерк. А почему он идет в "Бильбоке", а не сюда, ты можешь это объяснить?

Клер. Если ты такая ловкая, надо было уладить дело с Мадам. Но ты испугалась. В спальне пахло духами, кровать была теплой. Это была Мадам! А сейчас нам остается продолжать эту жизнь и начать игру сначала.

Соланж. Несчастная! Но игра опасна! Я уверена, что мы оставили следы. Из-за тебя. Мы их оставляем каждый раз. Я вижу кучу следов, которые мне никогда не стереть. А она, она ходит среди привычных для нее вещей и их расшифровывает. Ступает своими ножками по нашим следам. И разгадывает их, один за другим. Из-за тебя Мадам может смеяться над нами! Мадам все узнает. Ей достаточно позвонить, и мы бежим прислуживать. Она узнает, что мы надевали ее платья, крали ее жесты, пытались завлечь Мсье своим кривляньем. Все заговорит, Клер, все будет нас обвинять, Клер. Шторы со следами твоих плеч, зеркала с отражением твоего лица. Во всем признается свет, привыкший к нашим безумствам. Из-за твоей неловкости все потеряно.

Клер. Все потеряно, потому что у тебя не хватило сил чтобы...

Соланж. Чтобы...

Клер. Ее убить.

Соланж. Я еще могу найти в себе силы.

Клер. Где? Где? Ты ничуть не лучше меня. Ты недостаточно высоко паришь. Какой-нибудь молочник может вскружить тебе голову.

Соланж. Ты ведь не видела ее лица, Клер. Оказавшись вдруг так близко рядом со спящей Мадам, я потеряла силы. Чтобы добраться до ее шеи, нужно было откинуть простыню, которую вздымала ее грудь.

Клер. (с иронией) А простыня была теплой. Ночь черной. Только при свете дня это можно проделать. Ты не способна на столь ужасный поступок. Но я, может быть, смогу. Я на все способна, ты знаешь.

Соланж. Люминал.

Клер. Да. Поговорим спокойно, я - сильная. Ты пыталась подмять меня под себя...

Соланж. Но Клер...

Клер. (спокойно) Прости. Я знаю, что говорю. Я, Клер. Я готова. Мне надоело быть пауком, футляром от зонтика, неправедной католичкой без бога и семьи. Мне надоела кухонная плита вместо алтаря. Я вздорная, дрянная. И в твоих глазах - тоже.

Соланж. (обнимая Клер за плечи) Клер... Мы слишком взволнованы. Мадам все не идет. Я тоже не могу больше. Мне осточертела наша похожесть. Я не могу больше терпеть свои руки, свои черные чулки, свои волосы. Я ни в чем тебя не упрекаю, сестричка. Твои прогулки по квартире приносили тебе облегчение...

Клер. (обиженно) Ах, оставь.

Соланж. Я хотела бы тебе помочь. Утешить тебя, но я знаю, что противна тебе. Что вызываю у тебя отвращение. И знаю об этом потому, что ты мне тоже противна. Невозможно любить друг друга в рабстве.

Клер. Даже слишком любить. Но мне опротивело это пугающее зеркало, которое возвращает мне мой образ, как дурной запах. Ну вот, я готова. Я смогу прогуливаться в этих апартаментах.

Соланж. Не можем же мы убить ее ради такой малости.

Клер. Да? Этого недостаточно? Почему же? По какой причине? Где и когда мы найдем лучший предлог? Этого недостаточно? Сегодня вечером Мадам обнаружит наше замешательство. Смеясь сквозь слезы и горько вздыхая! Нет! Я добьюсь короны. Ты не смогла стать отравительницей, а я стану тем, чем ты стать не смогла. Пришел мой черед подчинить тебя.

Соланж. Но никогда...

Клер. Подай полотенце! Подай булавки! Почисть лук! Почисть морковь! Вымой окна! Все. Ах, я забыла, закрой кран. Все кончено, я буду править миром.

Соланж. Сестричка моя!

Клер. Ты мне поможешь.

Соланж. Ты ведь даже не знаешь, как вести себя. Все гораздо сложней и проще одновременно.

Клер. Я обопрусь на надежную руку молочника. Он выдержит. Левую руку положу ему на шею. Ты мне поможешь. А если придется пойти дальше, ты последуешь за мной и на каторгу, Соланж, поднимешься на корабль. Соланж, мы с тобой всегда будем неразлучной парой: преступница и святая. Мы спасемся, Соланж, клянусь тебе, спасемся. (В изнеможении садится на кровать Мадам.)

Соланж. Успокойся. Я отведу тебя наверх. Ты поспишь.

Клер. Оставь меня. Погаси свет. Сделай так, чтобы здесь стало темно, умоляю тебя.

Соланж гасит свет.

Соланж. Отдохни. Отдохни, сестренка. (Встает на колени, снимает с Клер туфли, целует ее ноги.) Успокойся, моя милая. (Гладит ее.) Положи ноги поудобней. Закрой глаза.

Клер. (вздыхает) Мне стыдно, Соланж.

Соланж. (очень тихо) Помолчи. Я все сделаю. Я помогу тебе заснуть. А когда ты заснешь, я отнесу тебя на чердак. Сама раздену и уложу. Спи, я побуду с тобой.

Клер. Мне стыдно, Соланж.

Соланж. Тише! Дай-ка я расскажу тебе одну историю.

Клер. (жалобно) Соланж?

Соланж. Что, мой ангел?

Клер. Послушай, Соланж.

Соланж. Спи.

Долгое молчание.

Клер. У тебя красивые волосы. Какие прекрасные волосы. А у нее...

Соланж. Не говори о ней больше.

Клер. У нее фальшивые волосы. (Долгая пауза.) Помнишь, как мы обе лежали под деревом, а ноги подставили солнцу? Соланж?

Соланж. Спи. Я здесь. Я твоя старшая сестра.

Молчание. Спустя какое-то время Клер встает.

Клер. Нет! Нет! Нельзя расслабляться! Зажги свет! Свет! Эта минута слишком прекрасна!

Соланж включает свет.

Встаем. Надо поесть. Что там есть на кухне? A? Надо поесть. Чтоб быть сильной. Пойдем, ты мне посоветуешь. Люминал.

Соланж. Да. Люминал. Клер. Люминал! Не делай такое лицо! Нужно радоваться и петь. Пой так, как будешь петь, когда побредешь просить милостыню по дворам и посольствам. Надо смеяться! (Громко хохочет.) Иначе мы вылетим в окно от трагизма. Закрой окно. (Соланж, смеясь, закрывает окно.) Убийство - вещь уморительная! Давай петь. Мы отнесем ее в лес и при свете луны под елями разрежем на кусочки. Мы будем петь! Мы похороним ее в клумбе, которую поливаем вечерами из лейки!

Звонок в дверь.

Соланж. Это она. Вернулась. (Берет сестру за руку.) Клер, ты уверена, что выдержишь?

Клер. Сколько его нужно?

Соланж. Положи десять. В липовый отвар. Десять таблеток люминала. Да ты не осмелишься.

Клер вырывается, поправляет кровать. Соланж какое-то время смотрит на нее.

Клер. У меня при себе есть упаковка. Десять.

Соланж. (быстро) Десять. Девять недостаточно. Если больше, ее стошнит. Десять. Приготовь очень крепкий отвар. Ты поняла?

Клер. (шепотом) Да.

Соланж. (направляется к выходу, но останавливается и говорит естественным голосом) Очень сладкий. (Уходит в левую дверь.)

Клер продолжает приводить в порядок спальню, потом выходит в правую дверь. Проходит несколько секунд. За кулисами слышен смех. Смеясь, входит Мадам в мехах, за ней - Соланж.

Мадам. Все больше и больше! Эти гладиолусы жуткого розового цвета! И мимоза! Эти сумасшедшие, видимо, бегают на рынок до рассвета, чтобы купить их подешевле. Сколько внимания к недостойной хозяйке, дорогая Соланж, и сколько роз для нее, в то время как с Мсье обращаются как с преступником! Потому что... Соланж, я сейчас еще раз докажу вам с сестрой, насколько я вам доверяю! Потому что у меня не осталось надежд. На этот раз Мсье окончательно попал в тюрьму.

Соланж снимает с нее шубу.

Он - заключенный, Соланж! За-клю-чен-ный! И при ужасных обстоятельствах! Что ты на это скажешь? Твоя хозяйка попала в самую отвратительную и глупую историю. Мсье спит на соломе, а вы воздвигаете мне алтарь!

Соланж. Мадам не должна отчаиваться. Сейчас уже не те тюрьмы, что во времена Революции...

Мадам. Да, я знаю. В нынешних тюрьмах нет сырой соломы. Но все равно мое воображение рисует мне ужасные мучения Мсье. Тюрьмы полны опасных преступников, а Мсье, воплощенная деликатность, должен жить среди них. Я умираю от стыда. В то время как Мсье пытается осознать свое преступление, я хожу среди цветов, сижу в беседке. Моя душа полна отчаяния. Я разбита.

Соланж. У вас холодные руки.

Мадам. Я разбита. Каждый раз, когда я буду возвращаться домой, мое сердце будет бешено биться. И однажды я упаду замертво под вашими цветами. Вы готовите мне могилу, вот уже несколько дней подряд заваливаете мою спальню погребальными цветами! Мне было очень холодно, но я не жалуюсь. Весь вечер я ходила по коридорам. Я видела замерзших людей, мраморные лица, восковые фигуры. Все-таки я увидела Мсье. О, издалека. Я сделала ему знак кончиками пальцев. Едва-едва. Я чувствовала себя виноватой. А потом он исчез в сопровождении двух жандармов.

Соланж. Жандармов? Мадам уверена? Это, скорее, были охранники.

Мадам. Ты знаешь, чего я не знаю. Охранники или жандармы, не важно, но они увели Мсье. Сейчас я была у жены одного судьи. Клер!

Соланж. Она готовит вам липовый отвар.

Мадам. Пусть поторопится! О, прости, моя милая Соланж. Прости меня. Мне стыдно требовать липовый отвар, когда Мсье одинок, без пищи, без табака, без всего. Люди не знают, что такое тюрьма. У них не хватает воображения, а у меня его слишком много. Я страдаю из-за своей чувствительности. Ужасно страдаю. Вам с Клер повезло, что у вас на свете никого нет. От таких несчастий вас хранит низкое положение!

Соланж. Очень скоро выяснится, что Мсье невиновен.

Мадам. Он невиновен! Невиновен! Виновен он или нет, я никогда его не покину. Так проверяется любовь. Мсье невиновен, но если бы он был виновен, я бы стала его сообщницей. Я бы поехала за ним в Гайану, в Сибирь. Я знаю, что все уладится, но эта глупая история, по крайней мере, дает мне возможность проверить глубину моей привязанности к нему. И это событие не разлучит нас, а свяжет еще больше. Я почти счастлива. Но ужасным счастьем! Мсье невиновен, но если бы он и был виновен, с какой радостью я понесла бы его крест! С этапа на этап, из тюрьмы в тюрьму, я бы последовала за ним на каторгу. Если надо, пешком. На каторгу, на каторгу, Соланж! Я хочу курить! Дай сигарету!

Соланж. Вам бы не позволили. Жены бандитов, их сестры и матери даже не могут следовать за ними.

Мадам. Бандит! Что за язык, девочка! И какая осведомленность! Осужденный уже не является бандитом. Я нарушу запреты. Я, Соланж, проявлю невероятную смелость и ловкость.

Соланж. Мадам такая смелая.

Мадам. Ты меня еще не знаешь. До сих пор вы с сестрой знали женщину, окруженную заботой, нежностью, занятую липовыми отварами и кружевами, но я оставила свои привычки. Я полна сил и готова к борьбе. Впрочем, Мсье не грозит эшафот. Но хорошо уже то, что я и это допускаю. Я нуждаюсь в экзальтации, чтобы быстрее соображать. И эта быстрота нужна мне, чтобы лучше видеть происходящее. Благодаря этому я, может быть, преодолею беспокойство, которое нарастает во мне с самого утра. Благодаря этому я, может быть, разгадаю, каким образом эта дьявольская полиция заслала ко мне таинственных шпионов.

Соланж. Не надо сходить с ума. Я видела, как выносили оправдательный приговор в более серьезных случаях. В суде Экс-ан-Прованса...

Мадам. В более серьезных случаях? А что ты знаешь о его случае?

Соланж. Я? Ничего. Я сужу по вашим словам, Мадам. Я предполагаю, что речь идет о пустяковом деле.

Мадам. Что ты бормочешь? И что ты вообще знаешь об оправдательных приговорах? Ты часто ходишь в суд?

Соланж. Я читаю хронику. Я расскажу вам об одном человеке, который совершил нечто худшее. В конце концов...

Мадам. Случай Мсье нельзя ни с чем сравнить. Его обвиняют в глупейших кражах. Ты удовлетворена? В кражах! Глупейших! Таких же, как и письма, из-за которых его арестовали.

Соланж. Вам надо отдохнуть.

Мадам. Я не устала. Перестаньте обращаться со мной как с неполноценной. С сегодняшнего дня я уже не та госпожа, которая позволяла вам давать советы и поощрять ее лень. Не надо меня жалеть! Мне нестерпимы ваши стенания. Меня удручает ваша предупредительность. Она меня угнетает. Душит. Ваша предупредительность, которая с годами так и не стала искренней. А цветы здесь не для того, чтобы отпраздновать свадьбу. Наоборот. А огонь развести, чтобы я согрелась, вы не додумались? В его камере есть отопление?

Соланж. Нет, Мадам. А если вы хотите сказать, что нам не хватает скромности...

Мадам. Я вовсе не это хотела сказать.

Соланж. Вы хотите посмотреть сегодняшние расходы?

Мадам. С ума сошла! Ты что, не понимаешь? По-твоему, я сейчас могу думать о цифрах, счетах, о кухонных рецептах, о хозяйственных делах, когда я хочу остаться одна со своим горем?! Может, ты и поставщиков сейчас вызовешь?

Соланж. Мы понимаем ваше горе, Мадам...

Мадам. Я не хочу, конечно, создавать в квартире траурную атмосферу, но в конце концов...

Соланж. (убирает шубу) Подкладка порвалась. Я отдам ее завтра меховщику.

Мадам. Как хочешь. Стоит ли? Теперь я заброшу свои наряды. Впрочем, я уже немолодая женщина. Правда, Соланж, я старая?

Соланж. Опять черные мысли.

Мадам. Не удивляйся. У меня действительно черные мысли. Как я могу думать о цифрах, о мехах, когда Мсье в тюрьме? Если вам грустно в моей квартире...

Соланж. О, Мадам.

Мадам. Вам незачем разделять мой траур.

Соланж. Мы никогда не оставим Мадам. Мадам для нас столько сделала.

Мадам. Я знаю, Соланж. Разве вам было плохо у меня?

Соланж. О!

Мадам. Вы для меня словно дочери. С вами жизнь моя будет не такой печальной. Мы уедем в деревню. У нас будет сад с цветами. Но вы не любите играть. Вы так молоды, но никогда не смеетесь. В деревне вам будет спокойней. Я буду вас баловать. И оставлю вам все, что имею. Впрочем, чего вам не хватает? Одних моих старых платьев хватит, чтобы вы были одеты как принцессы. А мои платья? (Идет к шкафу и рассматривает платья.). Кому они достанутся? Мне теперь не до элегантности.

Входит Клер с липовым отваром.

Клер. Ваш липовый отвар готов.

Мадам. Прощайте, балы, вечера, театры. Все достанется вам.

Клер. (сухо) Мадам должна оставить свои наряды себе.

Мадам. (вздрагивая) Что?

Клер. (спокойно) Мадам должна заказать себе еще более красивые платья.

Мадам. Как я буду бегать по портным? Я только что объясняла твоей сестре. Мсье в тюрьме. Теперь мне понадобится черное платье, чтобы посещать его в тюрьме. Но...

Клер. Мадам будет еще элегантней. Даже горе даст ей для этого повод.

Мадам. А? Ты безусловно права. Я буду одеваться для Мсье. Может, мне надо придумать траурный наряд по случаю ссылки Мсье? Я буду носить его более торжественно, чем носила бы траур по его смерти. У меня будут новые, более красивые наряды. А вы поможете мне тем, что заберете мои старые платья. Если я вам их отдам, может быть, добьюсь божьей милости для Мсье, кто знает...

Клер. Но, Мадам...

Соланж. Ваше питье готово, Мадам.

Мадам. Поставь. Я его выпью чуть позже. Вы будете носить мои платья. Я все отдаю вам.

Клер. Нам никогда не сравняться с Мадам. Если бы Мадам знала, с какой осторожностью мы следим за ее туалетами! Шкаф Мадам для нас как часовня Девы Марии. Когда мы его открываем...

Соланж. (сухо) Ваше питье остынет.

Клер. Лишь по праздникам мы открываем обе его створки. Мы едва осмеливаемся глядеть на платья. Мы не имеем на это права. Шкаф Мадам для нас святыня. Ее гардероб!

Соланж. Вы утомляете госпожу болтовней.

Мадам. Все кончено. (Она гладит красное бархатное платье.) Мое "Очарованье". Самое лучшее. Бедняжка. Ланвен создал его для меня. Вот! Я отдаю его вам. Я дарю его тебе, Клер. (Дает платье Клер и продолжает рыться в шкафу.)

Клер. О! Мадам действительно отдает его мне?

Мадам. (нежно улыбаясь) Конечно. Я же сказала.

Соланж. Мадам слишком добра. (Обращаясь к Клер.) Вы должны поблагодарить Мадам. Вы так давно им восхищаетесь.

Клер. Я не осмелюсь его надеть. Оно так прекрасно.

Мадам. Ты сможешь его перешить. Из шлейфа можно выкроить рукава. Оно будет теплым. Насколько я знаю, вы любите теплую одежду. А что мне дать тебе, Соланж? Я тебе отдам... А, мои лисы. (Берет шубу и кладет ее в кресло, стоящее посреди сцены.)

Клер. О, ваше выходное манто!

Мадам. Как это - выходное?

Соланж. Клер хочет сказать, что вы его надеваете только по большим праздникам.

Мадам. Ничего подобного. Вообще-то, вам очень везет, вам отдают платья. А я должна их покупать. Но я закажу себе самые дорогие наряды, чтобы достойно носить траур по Мсье.

Клер. Мадам так красива!

Мадам. Нет, не благодарите. Приятно делать окружающих счастливыми. Я ведь думаю только о том, чтобы творить добро. Кто же так озлоблен против меня, что наказывает меня так страшно? За что? Я считала себя в безопасности, укрытой от бед вашей преданностью и преданностью Мсье. Но эта дружеская поддержка- ненадежное укрытие от отчаяния. Я просто в отчаянии! Письма! Письма, о которых знаю я одна. Соланж?

Соланж. (кланяясь сестре) Да, Мадам.

Мадам. (замечает это) Что? Ты делаешь реверансы Клер? Как странно! Я считала, что вы не расположены к шуткам.

Клер. Ваш отвар, Мадам.

Мадам. Соланж, я хотела тебя спросить... А кто еще мог брать ключ от секретера? Я хочу знать твое мнение. Кто мог послать эти письма? Естественно, вы не представляете. Вы такие же, как я. Вы ошеломлены. Но все выяснится, мои девочки. Мсье разгадает тайну. Я добьюсь экспертизы почерка, которая установит имя автора этой провокации. Трубка? Кто и зачем снял трубку? Кто-то звонил?

Пауза.

Клер. Это я... Когда Мсье... Мадам. Мсье? Какой? Клер умолкает. Говорите!

Соланж. Когда звонил Мсье.

Мадам. Что ты говоришь? Из тюрьмы? Мсье звонил из тюрьмы?

Клер. Мы хотели сделать сюрприз Мадам.

Соланж. Мсье временно на свободе.

Клер. Он ждет Мадам в "Бильбоке".

Соланж. Ох, если бы Мадам знала!

Клер. Мадам никогда нам не простит.

Мадам. (встает) А вы молчите! Машину! Соланж, быстро, быстро, машину. Да скорей же. Беги. (Подталкивает Соланж к выходу.) Мои меха! Скорей! Вы с ума сошли. Или я схожу с ума. (Накидывает шубу. Обращается к Клер.) Когда он звонил?

Клер. (испуганно) За пять минут до вашего прихода.

Мадам. Но надо было сказать мне. И этот остывший отвар. Мне не дождаться ее. Где Соланж? Что же он сказал?

Клер. Я вам только что сказала. Он был очень спокоен.

Мадам. Ах! Он всегда спокоен. Он не дрогнул бы и перед смертным приговором. Это личность. А еще?

Клер. Ничего. Сказал, что судья отпустил его.

Мадам. Разве сейчас можно выйти из Дворца Правосудия? Ведь судьи не работают так поздно?

Клер. Иногда еще позже.

Мадам. Еще позже? Ты-то откуда знаешь?

Клер. Я знаю. Я читаю детективную хронику.

Мадам. (удивленно) Да? Это любопытно. Ты странная девочка, Клер. (Смотрит на часы.) Она могла бы поторопиться.

Длинная пауза.

Не забудь зашить подкладку шубы.

Клер. Завтра я отнесу ее к меховщику.

Длинная пауза.

Мадам. Где счета? Расходы за сегодняшний день? У меня есть время. Покажи мне их.

Клер. Этим занимается Соланж.

Мадам. Да, правда. Впрочем, у меня в голове полный беспорядок. Я посмотрю их завтра. (Смотрит на Клер.) Подойди ко мне. Покажись! Да ты накрасилась. (Смеется.) Клер, ты красишься!

Клер. (очень смущенно) Мадам...

Мадам. Не лги! Впрочем, ты права. Надо жить, девочка, жить. А для кого? Признайся.

Клер. Я слегка попудрилась.

Мадам. Это не пудра, это грим, румяна "Пепел розы", которыми я давно не пользуюсь. Ты права. Ты еще молода, нужно себя украшать, моя девочка. Приведи себя в порядок. (Вставляет ей в волосы цветок. Смотрит на часы.) Где она там? Уже полночь, а ее все нет!

Клер. Сейчас мало такси. Она, наверное, побежала на стоянку.

Мадам. Ты думаешь? Я утратила чувство времени. От счастья схожу с ума. Подумать только, в такое время Мсье позвонил и сообщил, что он на свободе!

Клер. Мадам надо бы присесть. Я подогрею ваш отвар. (Хочет выйти.)

Мадам. Я не хочу пить. Сегодня ночью мы будем пить только шампанское. Мы не вернемся.

Клер. Немного липового отвара...

Мадам. (смеясь) Я и так слишком взволнована.

Клер. Вот именно.

Мадам. Не ждите нас. Можете идти спать. (Вдруг замечает будильник.) Что это... будильник? Зачем он тут? Откуда взялся?

Клер. (смущенно) Будильник. Это будильник из кухни.

Мадам. Я никогда его не видела.

Клер. (берет будильник) Он стоял на полке. Он всегда там стоит.

Мадам. (с улыбкой) Это правда, я мало знаю кухню. Вы там как дома. Это ваше владение. Там вы королевы. Но зачем вы принесли его сюда?

Клер. Соланж на него смотрит, когда убирается. Она не доверяет стенным часам.

Мадам. (улыбаясь) Она - воплощенная точность. У меня самые верные служанки.

Клер. Мы боготворим Мадам.

Мадам. (направляясь к окну) И правильно. Что только я для вас не делала! (Выходит.)

Клер. (одна, с горечью) Мадам одела нас как принцесс. Мадам заботилась о Клер или Соланж, постоянно путая нас. Мадам окружила нас своей добротой. Мадам разрешала нам жить с сестрой вместе. Дарила нам мелочи, которые ей не нужны. Она даже терпит, что мы вместе с ней ходим к мессе по воскресеньям и молимся рядом.

Мадам. (из другой комнаты) Слышишь? Слышишь?

Клер. Она принимает от нас святую воду, а иногда кончиками пальцев в перчатках сама подносит ее нам.

Мадам. Такси! Она едет. А? Что ты говоришь?

Клер. (очень громко) Перечисляю добродетели Мадам.

Мадам. (возвращаясь в комнату, улыбаясь) Какая честь! Какая честь... и какая нерадивость. (Проводит по мебели рукой.) Вы ставите сюда розы, но не вытираете пыль.

Клер. Мадам недовольна нашей работой.

Мадам. Я очень счастлива, Клер. И я ухожу.

Клер. Глотните липового отвара, хоть он и холодный.

Мадам. (смеясь, нагибается к ней) Ты хочешь уморить меня своим отваром, своими цветами и советами. Сегодня вечером...

Клер. (жалобно) Хоть немножечко...

Мадам. Сегодня ночью я буду пить только шампанское.

Направляется в сторону подноса с отваром. Клер медленно подходит к нему.

Отвар! В чашке от праздничного сервиза! В честь какого торжества?

Клер. Мадам...

Мадам. Уберите эти цветы. Унесите их к себе. Отдыхайте. (Повернувшись, чтоб уйти.) Мсье свободен, Опер! Мсье на свободе, и я иду к нему!

Клер. Мадам...

Мадам. Мадам исчезает! Вынесите цветы. (За ней захлопывается дверь.)

Клер. (одна) Ах, как Мадам добра! Мадам прекрасна! Мадам нежна! А мы, благодарные, каждый вечер на своем чердаке молимся за нее, как Мадам велела. Мы никогда не повышаем голоса и даже не осмеливаемся называть друг друга на ты в ее присутствии. Так Мадам убивает нас своей нежностью! Своей добротой она отравляет нас. Потому что она добра! Мадам прекрасна! Мадам нежна! Каждое воскресенье она позволяет нам пользоваться своей ванной. Иногда она дает нам карамельки, заваливает нас увядшими цветами. Мадам готовит нам питье. Мадам рассказывает нам о Мсье, вызывая нашу зависть. Ведь Мадам добра! Мадам прекрасна! Мадам нежна!

Соланж. Она не выпила? Ну конечно, этого надо было ожидать. Ты хорошо поработала.

Клер. Я бы на тебя посмотрела на моем месте.

Соланж. Можешь смеяться надо мной. Мадам улетела. Мадам от нас ускользает. Клер! Как ты могла позволить ей уйти? Она увидится с Мсье и все поймет. Мы пропали.

Клер. Не ругай меня. Я бросила люминал в отвар, но она пить не стала. Разве я виновата...

Соланж. Как всегда!

Клер. ...что ты сгорала от нетерпения сообщить ей об освобождении Мсье.

Соланж. Ты первая начала...

Клер. А ты закончила.

Соланж. Я сделала все, что могла. Я хотела сдержаться... Ах, не перекладывай на меня вину. Я сделала все, чтобы получилось. Чтобы дать тебе время, я медленно спускалась по лестнице, ходила по самым пустынным улицам, встречая вереницы такси. Я не могла больше их избегать. Мне кажется, я бессознательно остановила одно из них. А пока я тянула время, ты все провалила. Ты упустила Мадам. Нам остается только побег. Соберем вещи и бежим.

Клер. Все хитрости оказались бесполезны. Мы проклятые.

Соланж. Проклятая! Ты снова за свои глупости.

Клер. Ты знаешь, о чем я. Ты прекрасно знаешь, что нас выдают предметы.

Соланж. Ты считаешь, что предметам есть дело до нас?

Клер. Они только этим и заняты. Они выдают нас. Наверное, мы очень виноваты, раз они это делают так яростно. Я видела, как они чуть не открыли все Мадам. После истории с телефоном наши губы сами нас выдали. Ты-то не видела, как Мадам делала открытие за открытием, а я наблюдала, как она уверенно идет к разгадке. Она ни о чем не догадалась, но была близка к этому.

Соланж. И ты ее упустила.

Клер. Я видела, Соланж, как Мадам обнаружила будильник из кухни, который мы забыли поставить на место, просыпанную пудру на туалетном столике, плохо стертые румяна на моем лице, как она узнала, что мы читаем детективную хронику. Открытие за открытием, и я одна должна была это переносить и видеть, как мы погибаем!

Соланж. Надо бежать! Заберем вещи. Быстрей, быстрей, Клер. Сядем на поезд... на корабль.

Клер. Куда мы поедем? К кому? Я не в силах даже нести чемодан!

Соланж. Поедем. Уедем, все равно куда. Все равно на чем.

Клер. Куда поедем? На что мы будем жить? Мы бедны.

Соланж. (оглядывается) Клер, возьмем что-нибудь... возьмем...

Клер. Деньги? Я этого не позволю. Мы не воровки. Полиция быстро бы нашла нас. Деньги сами нас выдадут. С тех пор как я увидела, что вещи разоблачают нас одна за другой, я боюсь их, Соланж. Малейший промах может нас погубить.

Соланж. К черту! Пусть все идет к черту! Нужно найти способ бежать.

Клер. Мы проиграли. Слишком поздно.

Соланж. Не думай, что мы будем сидеть так, в тревожном ожидании. Завтра они вернутся. Они узнают, кто писал письма. Они все узнают. Все! Ты не видела, как она сияла! Наш стыд принесет ей радость. Наш стыд будет ее триумфом! Ее платье цвета нашего стыда! Ее меха... Ах! Она, однако, забрала шубу!

Клер. Я устала!

Соланж. Не время жаловаться. Ваша нежная натура проявляется в самый подходящий момент.

Клер. Я слишком устала.

Соланж. Совершенно очевидно, что служанки виноваты, когда Мадам невиновна. Так просто быть невиновной, Мадам! Но если бы я взяла на себя вашу казнь, клянусь, я довела бы дело до конца!

Клер. Но, Соланж...

Соланж. До конца! Этот отравленный отвар, я бы заставила вас проглотить его насильно, если бы вы осмелились отказаться его выпить! Попробовали бы вы отказаться умереть у меня! Я была готова молить вас об этом на коленях, целуя ваши ноги!

Клер. Не так-то легко было довести дело до конца!

Соланж. Вы думаете? Я сделаю вашу жизнь невозможной. И я заставлю вас выпрашивать у меня этот яд, который, может быть, я и не соизволю вам дать. Во всяком случае, жизнь станет для вас нестерпимой.

Клер. Клер или Соланж, вы раздражаете меня, что-то я вас путаю, Клер или Соланж, вы раздражаете меня и доводите до бешенства. Именно вас я обвиняю во всех наших несчастьях.

Соланж. Осмельтесь повторить это.

Клер. Я обвиняю вас в самом страшном из преступлений.

Соланж. Вы сходите с ума! Или вы пьяны. Преступления нет, Клер. Я опасаюсь, что ты бросаешь нам обвинения в конкретном преступлении.

Клер. Тогда мы его выдумаем, потому что... (Задыхаясь, из-за ширмы.) Вы хотите меня оскорбить! Не стесняйтесь! Плюньте мне в лицо! Забросайте меня грязью и нечистотами!

Соланж. Вы прекрасны.

Клер. Обойдемся без вступительных формальностей. Уже давно вы сделали бесполезными ложь и колебания, которые приводят к метаморфозе! Скорей! Скорей! Я больше не могу терпеть стыд и унижения. Пусть нас слушают все, улыбаются, пожимают плечами, считая нас сумасшедшими или завистливыми. Я дрожу. Я содрогаюсь от удовольствия, Клер, я сейчас заржу от радости!

Соланж. Вы прекрасны!

Клер. Начинай свои оскорбления!

Соланж. Вы прекрасны!

Клер. Проскочим прелюдию. К оскорблениям. Соланж. Вы меня ослепляете. Я не осмелюсь. Клер. Я сказала, оскорбления. Уж не думали ли вы, что, обрядив меня снова в это платье, вы заставите меня выслушивать гимны моей красоте. Облейте меня ненавистью! Оскорблениями! Плевками!

Соланж. Помогите мне.

Клер. Я ненавижу слуг. Ненавижу эту ужасную презренную породу. Слуги не принадлежат к роду человеческому. Они... Они - смрад, который просачивается в наши спальни, коридоры, в нас самих, который проникает в дыхание, который разлагает нас. Меня рвет от вас.

Соланж хочет пойти к окну.

Останься здесь.

Соланж. Я поднимусь. Я пойду...

Клер. Я знаю, они нужны так же, как могильщики и мусорщики, как полицейские. Что не мешает этому сброду быть грязью.

Соланж. Продолжайте. Продолжайте.

Клер. Ваши устрашающие рожи, ваши морщинистые локти, ваши немодные наряды, ваши тела, годные лишь для наших обносок. Вы - наши кривые зеркала, наши сточные воды, наш стыд.

Соланж. Продолжайте, продолжайте.

Клер. Я на пределе, поторопись, прошу тебя. Вы... вы... Господи, я опустошена, не нахожу больше слов. Я исчерпала оскорбления. Клер, вы меня опустошаете.

Соланж. Разрешите мне выйти. Мы будем говорить при людях. Пусть они встанут у окон, чтобы видеть и слышать нас.

Она открывает окно, но Клер тянет ее назад.

Клер. Люди напротив могут нас увидеть.

Соланж. (она уже на балконе) Я надеюсь. Как хорошо. Ветер меня возбуждает!

Клер. Соланж! Соланж! Останься со мной, иди сюда!

Соланж. Я готова. У Мадам были песни горлиц, любовники, молочник.

Клер. Соланж...

Соланж. Молчи! Ее молочник, вестник зари, нежный колокольный звон, ее бледный прекрасный любовник, с этим покончено. Начинается бал, все по местам.

Клер. Что ты делаешь?

Соланж. (торжественно) Я это прекращаю. На колени!

Клер. Соланж...

Соланж. На колени! Теперь я знаю свое предназначение!

Клер. Вы меня убиваете.

Соланж. (наступает на нее) Очень на это надеюсь. Мое отчаяние делает меня неукротимой. Я способна на все. Ах! Мы были прокляты!

Клер. Замолчи.

Соланж. Теперь вам не надо совершать преступления.

Клер. Соланж...

Соланж. Не двигайтесь! Пусть Мадам выслушает меня. Вы позволили ей улизнуть. Вы! Ах, как жаль, что я не могу высказать ей свою ненависть! Что не могу рассказать ей обо всех наших проделках. А ты так труслива и глупа, что дала ей уйти. Сейчас она пьет шампанское! Не двигайся! Не двигайся! Здесь притаилась смерть, она следит за нами.

Клер. Я уйду.

Соланж. Не двигайтесь. Может быть, я с вами, Мадам, найду простое средство и обрету мужество освободить мою сестру и обречь себя на смерть.

Клер. Что ты хочешь сделать? Куда нас все это заведет?

Соланж. Клер, прошу тебя, отвечай мне.

Клер. Хватит, я больше не могу, оставь меня.

Соланж. Я буду продолжать одна, дорогая моя. Не двигайтесь. У вас была такая замечательная возможность, и нельзя было дать Мадам ускользнуть. (Наступает на Клер.) На этот раз я покончу с этой трусливой девицей.

Клер. Соланж! Соланж! На помощь!

Соланж. Вопите, если хотите. Вы можете даже испустить последний крик, Мадам! (Она толкает Клер, сидящую на корточках в углу.) Наконец-то! Мадам мертва! Она лежит, распростертая на линолеуме... задушенная кухонными перчатками. Мадам может сидеть! Мадам может говорить мне "мадемуазель Соланж". Именно так. Из-за того, что я совершила. Мадам и Мсье будут называть меня мадемуазель Соланж Лемерсье... Мадам лучше снять это черное платье. А то смешно. (Подражает голосу Мадам). И вот я вынуждена носить траур по моей служанке. У выхода с кладбища слуги со всего квартала прошли передо мной, и я как будто из их семьи. Покойница до конца довела свой фарс! О Мадам! Я - ровня Мадам, и я иду, высоко подняв голову... (Смеется.) Нет, господин инспектор, нет... Вы ничего не узнаете о моей работе. О нашей общей работе. Ничего о нашем участии в этом убийстве... Платья? 0! Мадам может оставить их себе. У нас с сестрой были свои платья. Те, которые мы тайно надевали ночью. Теперь у меня есть свое платье, и мы с вами равны. На мне красное облачение преступницы. Я рассмешила Мсье? Заставила улыбнуться? Он думает, я сумасшедшая. Я полагаю, служанкам должно хватать такта не позволять себе жестов, на которые имеет право Мадам! Правда, он меня прощает? Он - сама доброта. Он хочет потягаться со мной в великодушии. Но я победила самую неукротимую... Мадам вдруг замечает мое одиночество. Наконец-то! Теперь я одна, я пугаю вас. Я могла бы поговорить с вами жестоко, но я буду доброй... Мадам оправится от страха, и очень быстро. Среди своих цветов, духов и нарядов. Это белое платье, которое вы надевали на бал в Опере. Это белое платье, которое я всегда запрещала ей надевать. Среди ваших драгоценностей и ваших любовников. А у меня есть только сестра. Да, я смею об этом говорить. Смею, Мадам. Я все могу себе позволить. И кто, кто заставит меня замолчать? Кто посмеет сказать мне "моя девочка"? Я делала для этого все положенные жесты. Я улыбалась Мадам. Я нагибалась, чтобы стелить постель, нагибалась, чтобы мыть пол, чистить овощи, подслушивать, подглядывать в замочную скважину. Но теперь я держусь прямо и твердо. Я душительница. Мадемуазель Соланж, та, что задушила свою сестру! 3амолчать? Мадам так деликатна, в самом деле. Но мне жаль Мадам. Мне жаль ее за бледность, за атласную кожу, за маленькие ушки, маленькие ручки... Да, я паршивая овца, у меня свои судьи. Я принадлежу полиции. Клер? Она очень-очень любила Мадам!.. Нет, господин инспектор, я ничего не буду объяснять в их присутствии. Это касается только нас... Эта ночь наша, малышка моя! (Зажигает сигарету и неумело затягивается. Закашливается от дыма.) Ни вы, ни кто другой ничего не узнает, кроме того, что на этот раз Соланж довела дело до конца. Видите, она в красном. Сейчас выйдет. (Направляется к окну, открывает его и выходит на балкон. Свою тираду она произносит спиной к зрителям, лицом в ночь. Занавески колышутся от легкого ветра.) Выйдет, спустится по парадной лестнице в сопровождении полицейских. Выходите на балкон, смотрите, как она идет между грешниками в черном. Полдень. В руках у нее тяжелый факел. Палач идет следом. Он шепчет ей на ухо слова любви. Палач сопровождает меня, Клер! Палач! (Смеется.) За ней следует кортеж из служанок со всего квартала, все слуги, которые сопровождали Клер в ее последний путь. (Смотрит на улицу.) Несут венки, цветы, знамена, звонят в колокол. Какие торжественные похороны. Прекрасные, не правда ли? Сначала идут метрдотели во фраках, без шелковых отворотов. Несут венки. Затем выездные лакеи в коротких штанах и белых чулках. Несут венки. Затем камердинеры, горничные, одетые в наши цвета. Идут консьержки и, наконец, посланники неба. А я во главе. Меня укачивает палач. Толпа приветствует. Я бледна и скоро умру! (Возвращается в комнату.) Столько цветов! Ей устроили прекрасные похороны, не правда ли? Ох, моя бедная малышка Клер! (Рыдая падает в кресло. Вставая.) Бесполезно, Мадам, я подчиняюсь полиции. Только она одна меня понимает. Полицейские тоже принадлежат к миру отверженных.

Прислонившись к косяку кухонной двери, Клер, видимая только зрителям, давно слушает сестру.

Теперь мы, мадемуазель Соланж Лемерсье, та самая Лемерсье. Знаменитая преступница. (Устало.) Клер, мы погибли.

Клер. (скорбно, голосом Мадам) Закройте окно и задерните шторы. Так.

Соланж. Поздно. Уже все легли. Закончим.

Клер. (призывает жестом к молчанию) Клер, налейте мне отвар.

Соланж. Но...

Клер. Я сказала, мой отвар.

Соланж. Мы умираем от усталости. Время кончать. (Садится в кресло.)

Клер. А вы, милочка, надеетесь выпутаться! Очень легко вступать в заговор с ветром и брать в сообщницы ночь.

Соланж. Но...

Клер. Не спорьте. Я сама распоряжусь последними минутами. Соланж, ты сохранишь меня в себе.

Соланж. Нет! Нет! Ты с ума сошла. Мы убежим! Скорей, Клер. Не надо здесь оставаться. Квартира отравлена.

Клер. Останься.

Соланж. Клер, ты не видишь, как я слаба? Как я бледна?

Клер. Ты трусишь. Слушайся меня. Мы у последней черты, Соланж. Мы пойдем до конца. Теперь тебе одной придется жить за нас двоих. Тебе придется быть сильной. Там, на каторге, никто не узнает, что я тайно сопровождаю тебя. И особенно когда тебя уже приговорят, не забывай, что ты несешь меня в себе. Как драгоценность. Мы будем прекрасны, свободны и веселы. Соланж, нам нельзя терять ни минуты. Повторяй за мной.

Соланж. Говори, но тихо.

Клер. (механически) Мадам должна выпить липовый отвар.

Соланж. (твердо) Нет, не хочу.

Клер. (берет ее за руки) Мерзавка, повторяй. Мадам выпьет липовый отвар.

Соланж. Мадам выпьет липовый отвар.

Клер. Ей нужно уснуть...

Соланж. Ей нужно уснуть...

Клер. А я побуду с ней.

Соланж. А я побуду с ней.

Клер. (ложится на кровать Мадам) Повторяй. Не прерывай меня, слышишь? Ты мне повинуешься?

Соланж кивает.

Я повторяю. Мой липовый отвар!

Соланж. (колеблется) Но...

Клер. Я сказал, мое питье.

Соланж. Но Мадам...

Клер. Хорошо. Продолжай.

Соланж. Но оно остыло, Мадам.

Клер. Я все-таки выпью. Давай.

Соланж приносит поднос.

Ты налила его в чашку из самого дорогого сервиза... (Берет чашку и пьет.)

Соланж стоит неподвижно лицом к зрителям, скрестив руки, как в наручниках.

Занавес