Жмудь Вадим АркадьевичГоречь победителя

Жмудь Вадим Аркадьевич

ГОРЕЧЬ ПОБЕДИТЕЛЯ

- Глупец! Ты с кем помыслил тягаться?

- Не я один, нас была сотня.

- Преступление, совершенное многими не перестает быть преступлением.

- Да, но мы не преступники.

- Вы переступили заповедь Господню, Азазел!

- А ты ли не был с нами, Рафаил?

- Я образумился.

- А я - нет.

- Потому я и говорю, что ты - глупец!

- Как знать, Рафаил?

- Ты останешься в этой пещере.

- И буду помнить свою любовь. Разве этого мало?

- Ты мог бы вернуться на небеса!

- Если бы я хотел это, я бы сделал это давно.

- Ты не послушался приказа.

- На то мне дана воля. Если бы я всегда должен был делать лишь то, что Он велит, то зачем же Он дал мне волю его ослушаться? Раз я могу ослушаться, стало быть, это - мое право.

- Зачем тебе это? К чему?

- Любовь не дает на это ответа.

- Любовь? Как может ангел любить земную женщину? Послушай, Азазел, все мы - грешны. Все заблуждались когда-то. Благо не в том, чтобы не заблуждаться, благо в том, чтобы отречься от своих заблуждений.

- Отрекаться сможет лишь тот, кто сам пришел в к выводу о своей неправоте.

- Ну, да! Конечно!

- А я такого вывода ещё не сделал. Уверен, что не сделаю никогда.

- За тебя подумали другие. Он решил за тебя, твое дело лишь повиноваться, иначе...

- Что иначе?

- Ты останешься в этой пещере навеки.

- То есть я останусь на земле. Это-то мне и нужно.

- У тебя не будет ни еды, ни питья.

- Ангелы в этом не нуждаются, и делают это лишь от скуки. Ты ли не знаешь этого? А мне уже никогда не будет скучно, ибо я вкусил жизни земной и любви женщины земной.

- Стоит ли земная женщина небесного блаженства?

- Да! Стоит!

- Но ведь у тебя её уже нет!

- У меня никто не отнимет права и возможности ей любить.

- Она умерла.

- Ошибаешься, она живет в сердце моем.

- Так и неси её в своем сердце дальше, только возвращайся на небо!

- Это невозможно. Кроме того, здесь всё напоминает мне о ней, а там все будет мне чужим. Нет уж, лучше я останусь.

- В пещере?

- Самые темные пещеры земли мне милей холодных и бесчувственных небес.

- Твое решение окончательное?

- Да.

- Глупец. Ты думаешь, что ты меня огорчил? Нисколько. Я заранее знал, что ты не согласишься. Я лишь исполнил свой долг, предлагая тебе одуматься. Поверь мне, без тебя на небесах не станет пусто.

- Свято место пусто не бывает.

- На твое место найдутся сотни желающих.

- И ты - среди первых.

- Меня и мое место устраивает.

- Не забудь маленькие изменения.

- О чем ты говоришь?

- Он разгневан на то, что люди стали рождать от ангелов.

- Этого больше не повторится.

- Конечно. Он примет меры.

- Глупости.

- Глупости оставлять в вас мужскую силу.

- Что?

- Да. Приготовься к тому, что тебе не захочется на землю больше никогда.

- Ты не можешь этого знать!

- Я научился читать в сердцах, а не только в думах. Сердцем я вижу больше, чем божественной силой. Так и будет. Все вы станете херувимами.

- Это ещё не известно. Зато мне точно известно, что ты умрешь.

- Быть может.

- Точно. Потоп прольется на землю, и ты утонешь в этой пещере, один, всеми забытый.

- Она будет помнить меня.

- Её нет.

- Откуда тебе знать? Где-то она есть. И в моем сердце она есть. Я буду с ней всегда.

- Твое "всегда" скоро закончится.

- Да, вероятно, но я до конца моих дней останусь самим собой, а вы лишитесь...

- Стоит ли говорить о том, что уже не может пригодиться?

- Оставь меня. Мне смешно с тобой спорить. Одиночество мне намного милее твоего общества.

- Прощай, раб. Прощай, червь ничтожный.

- Это ты мне?

- Тебе.

- Да-да. Как верно! Скажи ещё раз "Прощай, раб!" и добавь "Здравствуй, бог!"

- Ты безумен. Так тебе и надо. Ты заслужил свою участь.

- Как и ты - свою.

- Прощай, раб.

- Да. Прощай, ангел.

- Ну, то-то же!

- Прощай... Прощай навеки, ангел Рафаил, и здравствуй раб божий Рафаил.

* * *

... Когда воды Всемирного Потопа схлынули, из замытой тиной пещеры с трудом выполз изможденного вида мужчина. Он долго отплевывался от тины и грязи, а затем, войдя по пояс в прозрачные морские воды, он промывал лицо и руки, плечи и живот. Когда его руки опустились ниже, он весело улыбнулся, потом задрал голову к небесам и что есть силы закричал: "Здравствуй Азазел, хозяин своей судьбы! Хорошо ли тебе, раб Рафаил?".