"Двойники идут на дело" - читать интересную книгу автора (Жукова Мария)

ГЛАВА 6

После того как я отправила папу обратно на дачу, Анька попросила меня рассказать о моем детстве, а потом долго сравнивала своего отца с моим. Сравнение шло совсем не в пользу моего. Да, конечно, Чапай – уголовник, немало лет отсидевший за колючей проволокой и никогда не друживший с законом, в отличие от моего «правильного» папашки, но отношения между ним и дочерью были такие, о каких я могла только мечтать. Они были друзьями. И Анька его просто обожала.

Но я интуитивно поняла, что к настоящему моменту произошли какие-то изменения, о которых Поликарпова не хочет говорить. Любопытство пересилило, и я спросила:

– А теперь твой отец…

– Все, закрыли тему, – резко оборвала она.

Если минуту назад у нее в глазах даже блестели слезинки, когда она вспоминала Чапая (или мне только показалось?), то сейчас это уже была другая Анька. От сентиментальности не осталось и следа.

– Я пошла ночевать к Артуру, – заявила она и попросила: – Дверь закрой за мной.

Когда на следующий день Поликарпова вернулась от соседа, о своем отце она больше не вспоминала, вместо этого в очередной раз заявив, что в большой комнате следует переставить мебель. Я в очередной раз возмутилась.

– Зачем?! Ты можешь объяснить по-человечески?

– Снимать будем, – ответила моя нахальная копия.

Можно подумать, я что-то поняла.

Но Анька пояснила. Оказывается, мой стенной шкаф вдохновил ее на разработку очередного плана, причем в самом начале, когда она в наше с Костиком отсутствие вломилась в квартиру. Она даже успела обмолвиться мне об этом при нашей первой встрече, но я ее оборвала и не дослушала. Я вспомнила тот разговор. Теперь Анька подробно изложила свою блистательную идею. Из шкафа потребуется убрать некоторое количество одежды, разгрести завал внизу, туда установить табуретку, на которой я буду стоять с видеокамерой или фотоаппаратом. В верхней части просверлим отверстие для линзы видеокамеры, а также две пары дырочек для глаз – сверху и на тот случай, если придется просто наблюдать за происходящим, сидя на табуретке. Вначале Анька думала установить сверху стекло, но потом решила, что самим нам это не потянуть, а кого-то подключать к такому делу не следует. Более того, сквозь стекло клиенты могут меня заметить. В таком случае надо было бы устанавливать что-то типа ложного зеркала: настоящее зеркало с наружной стороны, прозрачное стекло – с внутренней. Но зеркало в стенном шкафу «хрущобы» смотрелось бы странно – подобное проектом предусмотрено не было, более того – достать «обманку» не так-то просто, даже для Поликарповой. Поэтому Анька остановилась на просверливании отверстий.

– А сверлить кто будет? – спросила я.

Анька заявила, что она в состоянии это сделать сама, если у меня найдется дрель. Инструменты остались от дедушки, только я не была уверена, что она в состоянии выполнить работу аккуратно, а жить потом с испорченным шкафом не хотелось.

– Не бойся, все сделаю по высшему разряду, – заверила меня Анька и, к моему великому удивлению, в самом деле просверлила очень аккуратные дырочки.

Я во время процесса стояла на табуретке в шкафу, а Анька подстраивалась под мой рост – тоже стоя на табуретке. Костик прыгал рядом с нами, комментируя происходящее. Он явно радовался появлению тети Ани в нашем доме.

– Теперь двигаем диван, – сказала Анька, закончив с дырками. – Чтобы встал как раз напротив.

Я попробовала уточнить, кого она собирается снимать.

– Любовников, – ответила она.

Я взорвалась и заявила, что при ребенке не позволю ей тут заниматься развратом. Анька заметила, что ребенок временно посидит у дяди Леши или у дяди Артура. Костик сказал, что может и остаться и вообще хотел бы тоже посмотреть на разврат. Я заорала теперь уже на него.

В результате недолгой, но довольно бурной дискуссии диван был передвинут, соответственно пришлось произвести и кое-какие другие перемещения мебели.

Дело близилось к полуночи. Анька посмотрела на часы, заявила, что сейчас перекусит, а затем отправится за видеокамерой и еще за кое-какими штучками, которые нам могут пригодиться в обозримом будущем.

– Куда ты на ночь глядя? – уставилась я на нее. – Днем, что ли, нельзя съездить?

– Нельзя, – покачала головой Анька. – Забыла, что ли? Я же на нелегальном положении. Испарилась в неизвестном направлении. Работать можно только ночью. Мне. А так существуешь только ты.

Я вздохнула, не в силах больше ей перечить. Все равно сделает по-своему. У меня сложилось двойственное отношение к Поликарповой. То она меня страшно бесила, я готова была стукнуть ее лбом о стену, а то я была очень рада нашему знакомству. И еще я за нее волновалась. Двойник все-таки. Почти такая же, как я. Нет, не такая. Совсем не такая. Совсем другая. Но что-то же во всем этом есть? И она очень нравится Костику.

– Ты только поосторожнее, – сказала я ей на прощание и легла спать.

Анька вернулась лишь под утро, злая как черт, расположилась на раскладушке посреди комнаты (я ее приготовила с вечера) и проспала часов до трех дня, не обращая на нас с Костиком никакого внимания. Да мы и не мешали ей: сын отправился гулять в яблоневый сад, я забрала свои изделия на кухню и работала там.

Услышав, что Анька складывает раскладушку, я зашла в комнату и поинтересовалась вчерашней вылазкой. Анька пробурчала что-то нечленораздельное. То ли еще не проснулась, то ли что-то произошло. Я не настаивала. Захочет – сама расскажет.

Гостья тем временем умылась, причесалась, потом велела мне снова залезть в шкаф и потренироваться с видеокамерой. Мы сделали пробную съемку. По крайней мере я поняла, что оператор-любитель из меня получается.

Анька велела мне сготовить что-нибудь поесть, а сама занялась осветлением своей шевелюры. От плиты мне пришлось вскоре оторваться, чтобы помочь Аньке. Вскоре мы замотали ей голову, обед как раз подоспел, вернулся Костик, и мы сели за стол.

Но справились мы только с супом. В дверь позвонили.

– Я открою, – заявила Анька и приказала мне идти в шкаф.

Мне этого совсем не хотелось, но она так на меня рявкнула, что я решила убраться от греха подальше, велев Костику на всякий случай быстро помыть мою тарелку – чтобы не привлекать внимание незваных гостей. Неизвестно же, кого на этот раз принесло. И что это Анька такая злая?

В прихожей послышался незнакомый мне мужской голос. Один. Анька изображала меня. Мужчина представился Стасом. Это еще кто такой? И, главное, из чьей команды?

Анька пригласила Стаса на кухню к столу, потому что они с сыном как раз обедают. А мне что же, сидеть в шкафу?! Между прочим, это я еду готовила! Вот возьму и выйду!

Я услышала, что Поликарпова извинилась за свой внешний вид и принеслась в большую комнату, я тут же приоткрыла дверцу шкафа, но спросить ничего не успела.

– Это младший сын Инессы, Стасюс, – шепнула она мне. – Будешь все снимать. Костика сейчас отправлю.

В самом деле сын в скором времени отбыл к дяде Леше, а Анька со Стасом (или Стасюсом, или как там его?) переместились на диван как раз напротив моего шкафа. Я встала на табуретку и включила видеокамеру.

Интересно, они тут надолго? И зачем ко мне принесло младшего сына Инессы? Вчера от старшего приезжали (кстати, как там господин Хвостов со товарищи поживают?), сегодня Стасик лично пожаловал. Завтра мне что, мамочку в гости ждать? Что их всех сюда тянет?!

Анька снова извинялась за свой внешний вид.

– Ну что вы, что вы, Лерочка, – ворковал Стас, раздевая Аньку глазами. – Я же без предупреждения…

– А у вас есть мой телефон? – кокетливо спросила Анька. – Давайте я вам его запишу. Да, а кто вам дал мой адрес?

Стас от ответа на заданный вопрос уклонился. Значит, я не должна знать, что он – сын Инессы. Гость стал что-то говорить о том, что ему захотелось на меня посмотреть (возможно, это соответствовало действительности), и он решил просто так взять и приехать. Как раз оказался недалеко от моего дома и заглянул на огонек. Как ни пытала его Анька, он так и не признался, кто он и откуда. Но и моя дублерша была очень не проста. Я с трудом сдерживала смех, слушая их болтовню на диване. И о чем только ни говорили, как только ни уходили от тем… Два ужа на сковородке, вернее, на моем любимом диване.

Наверное, эти словесные уловки быстро надоели парочке и они решили заняться делом, не требующим разговоров.

Стас раздвинул диван, Анька расстелила простыню (выделенную ей), положила две подушки (свою и мою), они с сыном Инессы быстренько сбросили одежду и занялись делом. Мне никогда еще не доводилось смотреть порнуху вживую. Наблюдая за разворачивающейся на моем диване схваткой (а иначе я не могу охарактеризовать происходившее), я в очередной раз убедилась, что мы с моей копией – очень разные. Во-первых, я никогда бы не прыгнула в койку с практически незнакомым мужиком, даже если бы он мне очень понравился. Во-вторых, я совсем другая в постели. Анька была тигрицей, пантерой, львицей в одном лице и требовала полного подчинения от партнера. Но Стас не желал подчиняться – он тоже явно привык к лидирующей роли. Ох, мой бедный диван… И досталось же тебе… Отработал за все годы, что я на тебе сплю.

Потом они с грохотом свалились на пол. По батарее в очередной раз застучали. И что теперь думают обо мне соседи снизу? В особенности, наслушавшись всех этих вскриков, охов, вздохов и диванного поскрипывания. Но Аньке на моих соседей было наплевать. Стасу тем более.

Стас лежал на спине, Анька оседлала его и пустилась в путь… Внезапно она замерла и уставилась в направлении маленькой комнаты. Дверь туда оставалась открытой. Сам выход мне виден не был, но практически сразу же я поняла, что заставило Аньку замереть на месте. В большую комнату вошли две мышки – красная и зеленая.

Придется сделать небольшое отступление. Отец моего соседа Лехи – ученый. Институт, в котором он трудился всю жизнь, сейчас находится в плачевном состоянии, и наука в нем делает последние вздохи. Большая часть площадей сдана в аренду фирмам и фирмочкам, доктора и кандидаты наук вынуждены или сидеть чуть ли не друг на друге, или работать дома. Они там как-то договорились об использовании институтских лабораторий и оборудования в порядке очередности, но все равно это не дает возможности нормально трудиться. Лехин отец – человек одержимый. Его, кроме любимой науки, ничто не интересует. Он может выйти на улицу в разных ботинках, надеть свитер задом наперед, в общем, живет в собственном мире. Раньше он зарабатывал неплохие деньги, теперь тоже что-то приносит в дом, но если бы не сын (который, как я говорила, где-то умудрился пристроиться – только я не знаю где), семья могла бы уже полным составом стоять на паперти.

В общем, Лехин отец перетащил большую часть своих белых мышей в квартиру и занял вместе с ними одну из комнат (благо у них трехкомнатная). Лехина мать категорически отказалась жить в одной комнате с тварями. Мыши размещались в аквариумах, но этих аквариумов было недостаточно. Ученому требовалось как-то отличать своих питомцев друг от друга. Выход нашел мой сын, предложив пометить их разными красками. Так и было сделано.

Костик, Леха и Лехин отец вначале просто делали мазки на белых шкурках, потом Костик решил покрасить мышек более тщательно – и несколько зверюшек полностью изменили подаренный им природой цвет. В общем, мой ребенок вместе с дядей Лешей очень веселились, занимаясь благородным делом продвижения науки вперед. Ученый тоже был доволен.

Если мой ребенок сейчас находится у дяди Леши, а наши балконы разделяет лишь тонкая перегородка… У меня балкон в маленькой комнате, имеющей общую стену с Лехиной, балконная дверь сейчас открыта. Костик, конечно, рассказал соседу о госте, а потом кому-то из них пришла в голову идея с мышками. Я не сомневалась, что Анька ее одобрит. Только следовало ее быстро предупредить.

Я на несколько секунд отвела камеру от просверленного для нее отверстия и чуть-чуть пригнулась, Анька как раз смотрела в мою сторону, встретилась глазами с моим взглядом – и я ей подмигнула, показала на мышек и опять подмигнула. Мысль у Аньки сработала мгновенно.

Стас тем временем приоткрыл свои ясные очи и посмотрел на партнершу. Он же не понимал, чем вызвана остановка. Анька быстро восстановила нарушенный ритм.

Сын Инессы впервые заметил мышей (вернее, вначале только одну – красную), когда они с Анькой снова переместились на диван и лежали в изнеможении. Стас свесил одну руку, обнимая второй Аньку. Лежал он на животе. Мышка слегка коснулась его пальцев красным хвостиком.

Стас лениво открыл глаза и посмотрел на коврик, на котором они только что развлекались с Анькой. Я увидела, как его глаза округляются.

Красная мышка тем временем спокойно направилась к выходу из большой комнаты в коридор.

– Мышь! Красная! – дико завопил Стас, вскочил на ноги прямо на диване и стал на нем прыгать.

Я с трудом сдержалась, чтобы не вылететь из своего укрытия: диван было жалко. Но возмущение задушило во мне приступ хохота: видок прыгающего на диване голого мужика, орущего про красную мышь, был достоин кисти художника – ну или того, чтобы быть заснятым на видеокамеру.

По батарее опять застучали. А что, если соседи надумают зайти?

Внезапно Стас издал новый вопль: из-под дивана показалась зеленая мышь. Анька лежала с невозмутимым видом и все спрашивала, что так разволновало Стасика.

– Я не вижу никаких мышей, – говорила она, глядя прямо на зеленую. – Что с тобой, милый? Какие мыши тебе мерещатся? Стасик, я не очень хорошо училась в школе, но мне помнится, что ни зеленых, ни красных мышей не бывает. Ты явно что-то путаешь.

И тут из маленькой комнаты появилась еще одна. Фиолетовая…

Стасик рухнул на диван без сознания. Анька мгновенно соскочила со злосчастного ложа, схватила мышь, повернулась к шкафу, дернула дверцу на себя и велела мне:

– Банку тащи и хватай тех двух!

Я оставила видеокамеру на табуретке, понеслась на кухню, застала там мышек, подъедающих крошки под столом, Анька примчалась вслед за мной, сама схватила их и держала на вытянутой руке за хвостики, пока я мыла трехлитровую банку, в которую мы их и посадили.

В этот момент в дверь позвонили.

Анька с банкой бросилась в шкаф, и на этот раз я отправилась открывать дверь. На пороге стояла соседка снизу в старом застиранном халате и бигудях.

– Лера, я давно хочу вам сказать, – заявила она с порога визгливым голосом на повышенных тонах, – что если вы не прекратите это безобразие, то я вызову милицию!

– Вы уже вчера вызывали, – спокойно ответила я. – Большое вам спасибо за это. Это меня спасло.

– В каком смысле? – соседка опешила. Она ожидала совсем другую реакцию.

– Вы что, не видели, какие бандиты ко мне ворвались?

И я заохала, заахала, начала жаловаться на судьбу, на творящееся в стране безобразие и так далее, и тому подобное. В общем, использовала материал, услышанный от отца и Аньки. Соседка стояла, раскрыв рот. Я позаливалась минут десять, потом решила, что пора и честь знать, но только я собралась закрыть входную дверь перед носом очередной непрошеной гостьи, как из большой комнаты показался совершенно голый Стас, которого шатало из стороны в сторону.

Соседка вылупилась на него, заострив особое внимание на нижних частях тела, а потом тем же визгливым возмущенным голосом, что и вначале, заорала на меня:

– Что у вас мужики голые ходят по квартире?

– Так это моя квартира, – совершенно спокойно ответила я. – Кого хочу – пускаю, кого не хочу – не пускаю.

Правда, в последнее время это было не совсем так. И на этот раз соседка оттолкнула меня в сторону и зачем-то влетела в квартиру. Стас уставился на нее ошалелыми глазами.

– Там мыши, – пролепетал он.

– У нас в доме нет мышей, – уверенно заявила соседка (она не знала об экспериментах Лехиного отца – зачем было рассказывать о них всем соседям, тем более таким, как эта тетка, потом не оберешься проблем).

– Есть, – возразил Стас. – Красные. Зеленые. И эти… фиолетовые.

– Что?! – спросила соседка, потом обернулась на меня.

Я пожала плечами, все-таки закрыла входную дверь (к сожалению, с соседкой в моей квартире, а не за ее пределами) и прислонилась боком к стене. Как теперь выдворить Стаса?

Гость же тем временем повел тетку в большую комнату, и они вместе стали заглядывать под все предметы мебели. Только бы в шкаф не залезли! Интересно, а Анька снимает это представление? Я подозревала, что да.

Осмотрев все в большой и маленькой комнатах, Стас с теткой отправились на кухню. Сын Инессы, так и остававшийся в костюме Адама, убеждал соседку в том, что он точно видел трех мышей различного цвета. Она его внимательно слушала.

Стоило им покинуть пределы комнаты, как Анька выпорхнула из шкафа и, по возможности пригладив волосы, приказала мне быстро снять с себя футболку и юбку, немедленно облачилась в них, а я в полуголом виде нырнула в шкаф. Анька стянула волосы заколкой, как это было у меня (правда, у меня они были сухими и расчесанными, а ей срочно требовалось в ванную). Словом, мы предприняли все возможное, чтобы тетка не заметила подмены.

Поликарпова отправилась на кухню. Тетка подмену не заметила! Или даже не могла предположить, что подобное возможно? Да и откуда ей? Одежда та же, на голове… Впрочем, соседке было не до Анькиной головы.

В самое ближайшее время они вместе привели Стаса в комнату и уложили в постель, потом удалились, закрыв за собой дверь.

Сын Инессы тяжело дышал – я видела, что у него под простыней вздымается грудь, он то и дело резко поднимался, испуганно озирался по сторонам, но больше мышей не появлялось, а пойманная троица сидела в банке, стоявшей под табуреткой, на которой разместилась я. Стас в изнеможении снова откидывался на подушки. Через некоторое время история повторялась. Сын Инессы даже пару раз вставал на четвереньки и заглядывал под диван, потом вытирал пот со лба.

Анька кому-то звонила, потом они о чем-то беседовали с теткой на кухне, но слов я разобрать не могла: говорили тихо. Минут через двадцать пять в дверь снова позвонили. Кого принесло на этот раз?

Не прошло и тридцати секунд, как дверь в большую комнату распахнулась и вошли двое крепких ребят баскетбольного роста. При виде их Стас издал дикий вопль и забился в угол дивана.

– Мыши, говоришь? – обратился один из них к сыну Инессы.

Стас залепетал что-то нечленораздельное. Ему помогла соседка, в красках описав его вопли, которые она слышала из квартиры снизу. Она, оказывается, так испугалась за меня, что принеслась на помощь, а тут голый мужик про мышей рассказывает. Красных, зеленых и сиреневых. Или фиолетовых. В общем, цветных. Что они тут из-под дивана выходят.

– Из-под дивана, говоришь? – уточнил второй молодец у Стаса.

– Нет, из той комнаты! – закричал Кальвинскас, показывая в направлении маленькой, когда его уже стаскивали с постели. – Одна из-под дивана, она в коридор побежала, вторая…

– Конечно, побежала, – сказал один из молодцев, доставая шприц.

Стасу сделали укол.

– Но я точно их видел! – уверял Стас санитаров.

– Конечно, видел, – соглашались с ним.

– Потом еще я слышал шорох…

– Это был Барабашка, он хороший, – ему не дали закончить фразу.

Стас быстро перестал кричать и возмущаться и совсем не сопротивлялся, пока его одевали, только все время повторял, что мыши были, он их сам видел. Санитары обратились к Аньке, она заявила, что знает только имя мужчины, больше ничего о нем сказать не может. В кармане рубашки нашлось водительское удостоверение. Его забрали санитары. Соседка все внимательно слушала, то и дело встревая. Ей будет о чем рассказать во дворе, прополощут мне косточки наши бабки.

Вскоре Стаса увезли. Анька закрыла дверь за соседкой и вернулась в комнату.

– Пошли мне голову смывать, я надеюсь, вода в чайнике еще не остыла? – как ни в чем не бывало обратилась она ко мне, потом посмотрела на мышек в банке и воскликнула: – Какая прелесть! Даже я бы до такого не додумалась! Откуда такие красавицы?

Я пояснила и поинтересовалась, не жалко ли ей бедного Стаса.

– Жалеть эту гниду? – прошипела Анька. – Ты что, не поняла? Это сын Инессы. Одним врагом меньше. Пусть теперь доказывает в психушке, что у него не белая горячка. А мамочка-то как порадуется!

– Но Аня… – сделала я еще одну попытку.

– Не у тебя наследство отнимают и не твоего отца отправили неизвестно куда, – рявкнула моя дублерша. – Так что опустись на задницу и не вякай, ясно? Я за своего батю кому угодно горло перегрызу.

В этом я уже как-то не сомневалась, думая лишь о том, чтобы это было не мое горло.