"Журнал Наш Современник 2006 #6" - читать интересную книгу автора (Современник Журнал Наш)

СТАНИСЛАВ КУНЯЕВ Россия — для коренных народов России

Полный текст выступления

на Всемирном Русском Народном Соборе

5 апреля 2006 года

Я хочу поделиться с вами своими опасениями по поводу оголтелой антирусской кампании, развёрнутой в средствах массовой информации. Наше время становится всё более похожим на времена 1988-1991 года, когда, разжигая межнациональную рознь, Галина Старовойтова, желая стать избранницей I Съезда народных депутатов, кричала на митингах в Армении: “Армяне! Карабах — это ваша земля!”; когда она же заявляла, что “русские — это народ с искажённым национальным самосознанием”; когда Собчак, возглавлявший со своим заместителем Станкевичем Комиссию по расследованию трагических событий 9 апреля 1989 года в Тбилиси, вещал на всю страну, что русские солдаты с сапёрными лопатками виновны в гибели восемнадцати грузинских женщин; когда член Политбюро ЦК КПСС А. Н. Яковлев восхищался “демократическими” действиями прибалтийских народных фронтов. Все они (за исключением соратника Собчака — уголовного преступника Станкевича, скрывшегося от российского правосудия в Польше) лежат в могилах, а мы до сих пор расхлёбываем кровавую межнациональную кашу, круто заваренную этими провокаторами.

Именно в эпоху их деяний начали составляться списки “фашистских” и “антисемитских изданий”, списки, которые сегодня усиленно тиражируются. В моём архиве сохранилась “Еврейская газета” от 7 мая 1991 года, в которой, как заявлено провокаторами, “подобный список публикуется впервые”. В нём “Советская Россия”, “Московский строитель”, “Вологодский комсомолец”, “Красная звезда”, “Ветеран”, “Литературный Иркутск”, “Литературная Россия” и т. д. Всего 38 изданий, в их число даже “Русский голос” (Нью-Йорк) и “Наша страна” (Буэнос-Айрес) попали. И, конечно, несколько журналов: “Наш современник”, “Молодая гвардия”, “Москва”, “Кубань”… Именно в это же время двери и окна “Нашего современника” по ночам разукрашивались шестиконечными звёздами, фашистскими знаками, надписями: “Россия — родина свиней”, “Белов — мертвец!”, “Все, все с голоду передохнете” и т. д.

И вот через пятнадцать лет после спровоцированного распада Советского Союза снова, как грибы, растут новые списки “фашистских изданий” и фамильные перечни “русских националистов” — для того чтобы разжечь вторую волну межнациональной ненависти и ускорить распад России. Кто же составляет эти “списки Шиндлера”?

В Генеральную прокуратуру в феврале месяце поступил список некоего В. Энгеля (директора Федерации еврейских общин России), в котором требовалось запретить десятки книг, якобы разжигающих национальную рознь. В списке фамилии известнейших историков и мыслителей прошлого: И. С. Аксакова, М. О. Меньшикова (расстрелянного в 1918 году соплеменниками Энгеля), Л. А. Тихомирова, Б. Башилова, С. А. Нилуса, И. А. Ильина (чей прах недавно был перенесён в Россию и которого цитировал в своём выступлении президент страны) и книги известных патриотических деятелей современной русской культуры: И. С. Глазунова, И. Р. Шафаревича, В. Н. Осипова, И. М. Шевцова и т. д. Есть в нём и моя фамилия. То, как она туда попала, характеризует методы современных провокаторов, раздувающих пламя межнациональной вражды. Как-то раз в одном из издательств мне было предложено: “Станислав Юрьевич! Ваши воспоминания хороши, но слишком серьёзны, напишите книгу о своей жизни, которая имела бы настоящий коммерческий успех. И тираж хороший дадим, и гонорар большой заплатим”.

Я подумал и ответил издателям: “В моей молодой жизни было много интересных драк — с Василием Аксёновым, с иллюзионистом Игорем Кио, с одним из эстонских “лесных братьев”, автором известной повести 70-х годов “Записки серого волка” писателем Ахто Леви… Я немало раздал пощёчин в те времена — критику Станиславу Рассадину, пародисту Александру Иванову, организатору 16-й полосы “Литературной газеты” сатирику Виктору Веселовскому, тележурналисту Мацкявичюсу. И были на то причины: личных оскорблений и клеветы я не прощал, каждая моя пощёчина и каждая драка — своеобразная новелла. Хотите такую книгу с эпиграфом из Пушкина: “Безумных лет угасшее веселье // мне тяжело, как горькое похмелье”?

— Ой, это то, что нам нужно! — завопили в восторге издатели.

— А как назовём книгу? Хотите — “Моя рукопашная” или даже, — тут я не выдержал и захохотал: — “Моя борьба!”

Издатели тоже захохотали.

Ну, посмеялись мы, посмеялись и разошлись. А я дома подумал: “Ну зачем мне вспоминать эти мутные, отнюдь не украшающие меня страницы моей беспутной молодости? Конечно, я не буду писать эту книгу”…

Но каково же было моё удивление, когда я прочитал в списке Энгеля, что изданную и продающуюся в Москве книгу Станислава Куняева “Моя борьба” надо обязательно изъять из продажи, а автора привлечь к ответственности за её издание! Вот каковы провокаторы, норинские новой эпохи!

Вслед за списком Энгеля появился в печати в виде брошюры список некоего А. Брода (Московское бюро по правам человека) “Лик ненависти” (даже название — плагиат: у В. Коротича в 70-х годах вышла книга об американском расизме — “Лицо ненависти”). В этой брошюре Брода, разосланной во всяческие государственные и силовые структуры, “фашистами” были объявлены писатели: Проханов, Платонов, Назаров, Хатюшин, некоторые депутаты Госдумы, полковник Квачков, журналисты Мухин, Миронов и т. д. Почти одновременно со списком Брода появился список Гельмана, в котором содержались имена уже 100 “фашистов”. Этот Гельман по имени Марат, когда выиграл судебный процесс у православных людей, обвинивших его в религиозном кощунстве, с удовлетворением произнёс, выступая на радиостанции “Свобода”: “Мракобесы проиграли!”. Вот так-то. Православные верующие для этого “друга народа” — мракобесы.

Какие-то очередные списки составлены в Общественной палате, идёт сколачивание антифашистских блоков, создаются “интернационалы”, весь этот процесс обслуживается истерикой, хорошо организованной Познером, Сванидзе, радиостанцией “Эхо Москвы”, многими газетами…

Но я бы предостерёг вольных или невольных провокаторов от истошных криков о “русском фашизме”. Всё это уже было в нашей истории. Всё это мы уже проходили. И не только в 1988-1991 годах, но и гораздо раньше.

Осенью 1924 года была арестована группа в 13 человек — молодых русских интеллигентов во главе с другом Есенина поэтом Алексеем Ганиным. Они называли себя русскими националистами, но никогда не призывали к вражде с коренными народами России. Главный их документ назывался “Мир и свободный труд — народам”. Они призывали к борьбе лишь с “сектантами-комиссарами”, “еврейскими выродками”, “бандами латышей”. Они так писали в своём программном документе:

“России как государству грозит окончательная смерть, а русскому народу экономическое рабство и вырождение. Смотрите госбюджет России последних лет. Заработная плата рабочих и служащих. Бюджет крестьян. Соотношение цен на фабрикаты и сельскохозяйственные продукты. Соотношение максимума заработка и прожиточного минимума трудового населения”.

“Три пятых школ, существовавших в деревенской России, закрыты. Врачебной помощи почти нет… Неслыханное взяточничество, подкупы, клевета, канцелярское издевательство и казнокрадство”.

“Россия… превратилась в колонию всех паразитов и жуликов, тайно и явно распродающих наше великое достояние”.

“Все многомиллионное население коренной России и Украины, равно и инородческое, за исключением евреев, — брошено на произвол судьбы. Оно существует только для вышибания налогов”.

Ну разве эта картина не применима к тому, что было в 90-е годы, да и ныне ещё творится?

Ганина и его товарищей, конечно же, окрестили в ЧК “орденом русских фашистов” (хотя в 1924 году итальянский фашизм был социальным движением рабочих и ничего расистского и антисемитского в нём не было). Но ордер на арест был подписан Генрихом Ягодой, а допрашивал несчастных его заместитель Яков Саулович Агранов. Следствие вели также сотрудники ЧК: Коган, Каган, Шульман и Альтман. Ганин с шестью товарищами был в марте 1925 года расстрелян, остальные семеро пошли на Соловки, откуда вернулись через несколько лет только двое.

А “Дело Российской национальной партии”, или, как было сформулировано в обвинении, “дело русских фашистов”, в 1933-1934 гг.! Это был настоящий погром русской культуры — расстрелы и аресты историков, фольклористов, архитекторов, архивистов, славистов, этнографов, искусствоведов, археологов, музейщиков… Всего в Москве и Ленинграде было арестовано 76 человек. Среди них учёные с мировыми именами — академики Н. Н. Дурново, В. В. Виноградов, М. Н. Сперанский, В. Н. Перетц, А. М. Селищев, профессора А. Ф. Ржига, Н. К. Гудзий, П. Д. Барановский, А. Д. Сидельников, профессор Р. Ф. Куллэ (немец) и многие другие. Из 76 человек 28 были расстреляны или погибли в лагерях.

Как впоследствии писал об этом погроме русской культуры исследователь С. Б. Бернштейн: “Среди арестованных не было лиц с нерусскими фамилиями…”. “Точнее говорить о неславянских фамилиях: среди пострадавших по делу были русские, украинцы, белорус, чех… и два обрусевших немца”.

С обвинениями в монархизме, пропаганде православия и, конечно же, в “русском фашизме” в 1928 г. в Ленинграде началось дело “Братства преподобного Серафима” (следователи А. Геллер, Л. Коган, А. Мосевич, Иоселевич и Халемский). Великие люди России Флоренский и Клюев также были приговорены к тюрьме и ссылке как “русские фашисты” и “православные монархисты”. Те же формулировки были в деле “сибирской бригады” русских писателей (Л. Мартынов, С. Марков, П. Васильев), 1932 год. Фамилии следователей по этим и многим другим делам перечислять не буду, а то ведь антисемитом объявят.

Нынешние борцы с “русским фашизмом” ничего этого не помнят. История ничему их не научила. Но мы этого уже никогда не забудем.

Теперь несколько слов о преступлениях скинхедов, об избиении азербайджанцев, о трагедии таджикской семьи, о происшествии в синагоге. Высказать свою точку зрения, отличную от познеровской или сванидзевской, узнать, что говорили на следствии свидетели, обвинители, адвокаты, обвиняемые — невозможно. Познер даже Жириновскому рот заткнул, когда тот попытался сказать, что питерская таджикская семья торговала наркотиками, от которых умер брат одного из тех, кто избивал таджиков. Оправдывать преступление нельзя. Но понимать, почему оно произошло, — необходимо. Не бывает самосудов без причины. Самосуд, как правило, — незаконная месть за что-то. Я не верю в то, что человек убивает другого человека только из-за цвета кожи. Причины национальной розни и самосудов куда глубже. Лучше всех судей, прокуроров и адвокатов в них разобрался Валентин Распутин в повести “Дочь Ивана, мать Ивана”. Вот что надо читать Познеру, Сванидзе и членам Общественной палаты. Наши политические шоумены счастливы, увидев где-нибудь на заборе надпись “Россия — для русских”. Сразу — “круглый стол” и дискуссия! Но ведь никто из известных русских писателей, философов, историков никогда не провозглашал этот провокационный лозунг. Я понимаю, почему авторы радиостанции “Свобода” так часто цитируют его: они боятся, что рано или поздно мы сумеем сказать на всю страну другие слова: “Россия — для всех коренных народов России!”. И нас — услышат. Именно тогда все остальные народы, отколовшиеся от России, — грузины, узбеки, азербайджанцы и т. д. — правильно поймут, что их скромное место в России — быть просто гостями, мигрантами или эмигрантами, то есть приезжими людьми. Но какой-нибудь Познер этого боится как чёрт ладана. Он хочет, чтобы, услышав “Россия — для русских”, татары, башкиры, якуты, мордва, чуваши перессорились бы с русским народом и приползли к Познеру как к защитнику от “русских фашистов”, прибежали бы с благодарностью и в ножки поклонились.

А разве не является одной из причин всех сегодняшних межнациональных распрей память о событиях 15-20-летней давности на окраинах Советского Союза? Память о том, как в спину русским солдатам в Нагорном Карабахе стреляли и с армянской, и с азербайджанской стороны. Память о том, как местные националистические толпы в Таджикистане, Казахстане, Чечне, Узбекистане, Молдавии убивали русских, насиловали женщин, отбирали у русских дома, имущество, как орали им в лицо: “Чемодан — вокзал — Россия!”. Десятки, сотни тысяч русских людей были изгнаны в эти страшные годы из нынешних стран СНГ. Их президенты с удовольствием приезжают в Москву, но за эти годы мы ни разу не слышали о том, что где-то в Душанбе, в Алма-Ате, в Кишинёве, в Ташкенте прошёл хотя бы один судебный процесс над погромщиками, убийцами, насильниками, грабителями. Надо понимать, что память об этом — хотим мы этого или не хотим — живёт в головах тех, кого называют скинхедами. Они — обездоленные юноши, а “юность, — как сказал Александр Блок, — это возмездие”.

Одновременно с изготовлением “фашистских списков” всё последнее время российскому обывателю тычут в глаза холокостом. Но при чём здесь Россия? Вот Европа — это да. Она — настоящая родина холокостов. В Европе, между прочим, их было два: первый — в средневековье, когда в Англии, Франции, Испании, Португалии, в германских княжествах, как сообщает “Еврейская энциклопедия” 1912 года, была уничтожена почти половина европейского еврейства, а остальные изгнаны в Восточную Европу, чтобы в ХХ веке получить второй холокост, уже от объединённой фашистской Европы.Не случайно то, что все лагеря смерти, где уничтожались беззащитные евреи, были в европейских странах — в Германии, Польше, Австрии, Литве, Латвии. В России их не было, потому что немцы, видимо, понимали: русское население не будет выдавать евреев в лагеря смерти, в отличие от населения европейских стран. Выдачей евреев в Освенцим, Майданек, Маутхаузен, Заксенхаузен, Саласпилс занимались венгры, румыны, хорваты, словаки, латыши, поляки и французы петеновской Франции. Все работали на холокост. Даже западные украинцы. Все, кроме русских. “Погром”, по убеждению европейских историков, слово русское, но оно по справедливости должно принадлежать Польше: три последних еврейских pogroma в новейшей истории произошли в Парчеве под люблиным, Кракове и Кельцах в 1945-46 годах. И это после Освенцима, после холокоста, после уничтоженных шести миллионов! Нигде в новейшее время не было еврейских погромов — только в гитлеровской Германии и в освобождённой от фашизма Польше. А сейчас Европа ведёт себя так, как будто во всём, что случилось на её фашистских просторах, виновата Россия.

В январе 2005 года Путина чуть ли не силой заставили в Освенциме произнести речь. А когда он сказал там что-то весьма слабенькое с точки зрения холокоста и вины России, его стала “полоскать” европейская пресса. И особенно польская. За то, что плохо и неубедительно покаялся.

* * *

Но я вышел на трибуну еще и затем, чтобы сказать присутствующим на Соборе писателям о том, что осенью этого года журналу “Наш современник” исполняется 50 лет. Это действительно журнал писателей России. Возьмите в руки любой номер, и вы убедитесь, что в нём половина, а то и более авторов живут в республиках, краях и областях нашей страны. Не потому ли мы понимаем всю свою ответственность за сохранение межнационального мира в России и за её пределами?

За последние десять лет мы издали три номера, посвященные нашим отношениям с братской Белоруссией, два номера о жизни и культуре Башкортостана, два аналогичных номера с участием писателей и общественных деятелей республики Коми… А ещё был и ханты-мансийский номер. можно ещё вспомнить татарский и якутский номера или выпуск журнала со стихами лучших поэтов Северного Кавказа, в том числе чеченских поэтов (и это в разгар чеченской войны!). Мы щедро предоставляем страницы журнала авторам из Абхазии и Приднестровья, поэтам Северной Осетии. Обычным делом были и есть в нашем журнале публикации поэтов, прозаиков и публицистов с еврейскими фамилиями — Исраэля Шамира, Михаила Агурского, Роже Гароди, Марка Голанского, Аркадия Львова, Михаила Грозовского, Семёна Сорина. Всех не упомнишь. А потому, когда осенью мы будем отмечать 50-летие журнала и вы в своих республиках, краях и областях, надеюсь, тоже проведёте встречи с читателями, посвящённые этому юбилею, не забудьте сказать о главном: журнал “Наш современник” открыт для авторов всех национальностей, живущих на просторах России. Лишь бы они жили мыслями и чувствами о судьбе России. Расскажите читателям о журнале, помогите нам увеличить к юбилею журнальную подписку и не забывайте: “Наш современник” — это наша общероссийская литературная судьба — и прошлая, и настоящая, и будущая.