"Журнал Наш Современник 2007 #2" - читать интересную книгу автора (Современник Журнал Наш)

Раздумья мастера

(Записи Марины Гах

на поэтических семинарах Ю. Кузнецова)

Образ тени в мировой поэзии

Образ лежит на поверхности, но корни уходят в доисторическую, мистическую глубину. Здравый крестьянин из загадок Садовникова: “что со стены не вырубишь, с земли не подымешь?”, “что тела не имеет, а видно?”, “что на воде лежит, не тонет?”, “век провожает, на чай не просит”, “ходит без ног, рукава без рук, уста без речи”, “чего не догонишь?” — это схвачено с точки зрения здравого смысла, через зрение. У Даля:

Мету, мету, не вымету,

Несу, несу, не вынесу.

Пора придет, сама уйдет.

Еще пословица у Даля: “Тень, как девушка, за ней бежишь — она от тебя, от нее бежишь — она за тобой”, — нащупаны мистические глубины, возникает царство мертвых, царство теней.

Тени прошлого, былого связаны с другой тенью, невидимой здравым смыслом и глазами. Что такое тень?

Герберт Спенсер — философ, социолог, позитивист, занимался первобытной культурой, писал, что ребенок-дикарь думает о тени как о некоем существе. Тени — души, которые наблюдают за людьми и свидетельствуют против них. Абориген считает, что тень — одна из двух душ человека, которая выходит ночью.

Макс Мюллер — мифолог, востоковед, языковед, знаток санскрита, писал, что, хотя понятия “дыхание”, “дух”, “душа” более употребимы, мы говорим о тенях умерших, которые первоначально обозначали человеческие тени. Тень наиболее близка к тому, что было бы бестелесно, но тесно связано с телом.

Греки тень связывали с жизнью, говоря о жизни как о тени: мертвое тело не отбрасывает тени, так как тень отделилась.

Данте в “Божественной комедии” пластически уловил образ тени — она тяжелая:

Сошел в челнок учитель благосклонный,

Я вслед за ним. И лишь тогда

Ладья впервые оказалась отягченной.

Харон

Вон тот второй пришлец,

Когда идет, шевелит камень грубый,

Так не ступает ни один мертвец.

Вергилий

Ведь он не тень, что в воздухе плывет.

Тень упирается в образ пещеры у Платона. Этот символ прошел насквозь всю мировую культуру: философия “тени в пещере”. Но сначала был “Прометей прикованный” Эсхила.

Прометей (о людях):

Они глаза имели, но не видели

………………………………………………

Теням снов подобны были люди,

Весь свой долгий век

Они без света жили в глубине пещер.

Платон этот образ разработал в философском труде “Государство”, книга 7-я, связав его с человеческой природой в просвещении и непросвещении: человек жил в тюрьме, свет огня — солнце, необходим подъем в область непостигаемого, к идеалу — в этом символ пещеры.

А. Шамиссо “Удивительная история Петера Шлемиля” — случай, когда живой человек не отбрасывает тени. Автор — сын французов, сбежавших от революции в Германию, немецкий романтик. Под влиянием народной легенды о Фаусте пишет “Историю”. Поначалу хорошо, потом не знал, чем кончить. Краткое содержание: на званом обеде у богатого дяди бедный племянник видит необычное явление: человек в сером достает из кармана все, что ни попросят. Прообраз человека ученого, типа Фауста. Ему Петер отдает свою тень за неоскудевающий кошелек. Но счастья ему это не приносит. Снова встречает человека в сером, за возвращение собственной тени платит душой. Далее сюжет размазан. Интересен вывод: переход от зрительной тени в то, что тень — душа. За человеком в сером — сатана. Цена — равнозначно, что за тень, что за душу.

Дикари воспринимают тень как то, от чего зависит тело — душа, второе “я”. Это уловил в наше время Л. Леонов. “Пирамида” — роман-наваждение. Является в конце 30-х годов в нашу страну Ангел, о нем уже знают теневые кабинеты того режима, следят. Воплощается в человека по фамилии Дымков. Выдает взгляд: он еще не привык, смотрит на тень, как дикарь. Их трое — Никанор, студент-материалист, девушка-визионер. Луна. Черные тени по снегу. Нагнулся, будто за кошельком, и пытался приподнять тень. Кажется, его смущало, что она, целиком от него зависящая, не подчиняется.

Тень двоится. В романтической литературе, в которой много общего с царством теней, больше упора на тень. В реалистической — чем крупнее мастер, тем явственнее за простым образом тени ощущается глубина тьмы.

Поговорки-загадки: “поутру — в сажень, в полдень — пядень”, “что с земли не подымешь?” — использовал Леонов.

Державин. Ода “Бог”:

Я знаю, что души моей

Воображения бессильны

И тени начертать Твоей.

Достоинствам я цену знаю,

И знаю я, что век наш — тень

(ненастоящий век),

Тень и преобразование небесное -

Сей дольний мир

(нет изображения, но есть глубина).

Не обавательный ль, волшебный,

Магический сей мир фонарь?

Где видны тени переменны,

Где, веселяся ими, царь

……………………………………

Планет круг тайно с высоты

Единым перстом обращает

И земнородных призывает

Мечтами быть иль зреть мечты!

………………………………………………

Иль милая в тени древес меня целует

(тень дубрав — начало XIX века).

Жуковский зрит:

Как солнце за горой,

Пленителен закат,

Когда поля в тени

И рощи отдаленны.

Стихотворение “Элизиум”:

И дней минувших привиденья

Сокрылись в царстве сна.

Стихотворение “Певец во стане русских воинов”:

Смотрите — в грозной высоте

Их тени мчатся на конях

(о предках).

Лермонтов — поэт тайны. “Любовь пройдет, как тень пустого сна” (1829); “Сердце хранит и тени чувств, каких уж нет” (1831). Стихотворение 1831 г.: “Есть у меня твой силуэт”. (У Есенина потом всплывет этот силуэт.) Еще образ тени: “Нам память являет ужасные тени,/ Былого кровавый призрак”; “Весь мир одет угрюмой тенью” (в сердце Тамары).

Боратынский:

Где утех златые дни,

Быстро, быстро пролетели

Тенью легкою они.

Стихотворение “Падение листьев” (1823):

Вались, вались, поблеклый лист!

Судьбе противиться бессильный,

Я жажду ночи гробовой.

Вались, вались, мой холм могильный,

От грустной матери сокрой!

Когда ж вечернею порою

К нему пустынною тропою,

Вдоль незабвенного ручья,

Придет поплакать надо мною

Подруга нежная моя:

Твой легкий шорох в чуткой сени,

На берегах Стигийских вод,

Моей обрадованной тени

Да возвестит ее приход!

……………………………………………….

Близ рощи той его могила!

С кручиной тяжкою своей

К ней часто матерь приходила…

Не приходила дева к ней!

Вывод: двухмерное стихотворение — лист над могилой слетит, когда придет поплакать его подруга, и тень по ту сторону света обрадуется; лист упадет в царство мертвых — возвестить приход подруги.

Стихотворение “Мой Элизий”:

Элизий в памяти моей,

И не кропим водой забвенья.

(Все, что умерло, в душе осталось.)

Элизиум — тени, которые еще реагируют на жизнь живых людей, а для живых еще живы в памяти мертвые.

В другом стихотворении:

И твой закат пышней, чем день,

Ты сладострастней, ты телесней

Живых, блистательная тень!

(О стареющей женщине.)

Пушкин — солнечный гений, стихи с образами тени аллегоричны. Тень от дерева — сень, то, что осеняет; только зрительные образы, мало теней, это солнечный поэт. В 16 лет написал:

Увяла прелесть наслажденья,

И вкруг меня угрюмой скуки тень.

Еще:

В тиши Парнасской сени

Я с трепетом склонил

Пред Музами колени.

В оде “Вольность”: “Сень надежная закона”.

(Надо различать, говорят: меня осенила мысль — оттенила; мысль о Боге озаряет, а не осеняет.)

Еще стихотворение Пушкина, образ на грани двух миров:

Дни наши, милые друзья,

Бегут, как утренние тени.

А вот другая тень: “Ничто его не вызывает из мрачной сени гробовой”.

О Денисе Давыдове:

И вдруг растрепанную тень

Я вижу пред собой,

Пьяна, как в самый смерти день.

Стихотворение “К морю”: “И блеск, и тень, и говор волн”.

В другом:

Так иногда из глубины могильной

Летит тоскующая тень.

(Сейчас говорят об астральном теле,

над могилой не раз замечали свечение.)

Стихотворение “Андрей Шенье” (1825):

Я скоро весь умру. Но, тень мою любя,

Храните рукопись, о други, для себя!

“Заклинание” (1830):

Явись, возлюбленная тень,

Как ты была перед разлукой,

Бледна, хладна, как зимний день,

Искажена последней мукой.

Приди, как дальная звезда,

Как легкий звук иль дуновенье,

Иль как ужасное виденье,

Мне все равно: сюда, сюда!..

Еще образ, когда через зримое дается абстракция:

Когда порой воспоминанье,

Как отдаленное страданье,

Как тень, опять бежит ко мне.

О Суворове:

Вострепетала тень его

От блеска и грохота славы.

У Даля — сень, стень, затинь, застень, юж. зап. — холодок. “Тише тени прошел, да чох одолел”. “Он своей тени боится”. Душа умершего человека, бесплотная, привидение.

У Тютчева тема тени очень разработана. Вот он зрит в стихотворении “Вечер”:

Как море вешнее в разливе,

Светлея, не колыхнет день, -

И торопливей, молчаливей

Ложится по долине тень.

Есть царство теней, тень Наполеона:

И ум людей великой тенью полн,

А тень его, одна, на бреге диком.

В первой половине XIX века противопоставление: день-тень — у Тютчева стихотворение 1829-го, 1851 г.:

Еще шумел веселый день,

Толпами улица блистала,

И облаков вечерних тень

По светлым кровлям пролетала.

И доносилися порой

Все звуки жизни благодатной -

И всё в один сливалось строй,

Стозвучный, шумный и невнятный.

Весенней негой утомлен,

Я впал в невольное забвенье;

Не знаю, долог ли был сон,

Но странно было пробужденье…

Затих повсюду шум и гам,

И воцарилося молчанье -

Ходили тени по стенам

И полусонное мерцанье…

Украдкою в мое окно

Глядело бледное светило,

И мне казалось, что оно

Мою дремоту сторожило.

И мне казалось, что меня

Какой-то миротворный гений

Из пышно-золотого дня

Увлек, незримый, в царство теней.

Еще стихотворение, где тень становится тьмой:

Песок сыпучий по колени…

Мы едем — поздно — меркнет день,

И сосен, по дороге, тени

Уже в одну слилися тень.

“Элизиум” — противопоставление тени и души: “Душа моя — Элизиум теней”.

В других стихотворениях:

Не время выкликать теней:

И так уж этот мрачен час.

Усопших образ тем страшней,

Чем в жизни был милей для нас.

И сладко жизни быстротечной

Под нами проплывала тень.

Как грустно полусонной тенью

С изнеможением в кости

Навстречу солнцу и движенью

За новым племенем брести (о старике).

Восточная мысль: “Пройди ты мимо мира — он ничто”. У Тютчева:

Как дымный столп светлеет при луне,

Как тень внизу скользит неуловима!..

“Вот наша жизнь, — промолвила ты мне, -

Не светлый дым, блестящий при луне,

а эта тень, бегущая от дыма”.

Она сидела на полу

И груду писем разбирала,

И, как остывшую золу,

Брала их в руки и бросала.

……………………………………………………….

Стоял я молча в стороне

И пасть готов был на колени, -

И страшно грустно стало мне,

Как от присущей милой тени.

(По пословице: тень, как девушка, здесь она с ним.)

И в нашей жизни повседневной

Бывают радужные сны. (Мир — тень.)

Вдруг все замрет,

Минувшее мне веет легкой тенью,

А под землей как труп лежит оно.

Фет — больше изобразил, чем разработал этот образ.

Постой, здесь хорошо.

Зубчатой и высокой

Тень сосен полегла.

По солнцу движемся — гляжу, а наши тени

за ров и в лес ушли (пространство дал).

И при луне на жизненном кладбище

Страшна и ночь, и собственная тень.

Иду я молча. Медленно и рядом

Мой темный профиль движется со мной.

Какая тень и ароматно (о цветах).

В другом стихотворении: тучка — тень. Снова дается пространство.

Сны и тени,

Сновиденья,

В сумрак трепетно манящие

…………………………………..

Не мешайте

Мне спускаться

К переходу сокровенному,

Дайте, дайте

Мне умчаться

С вами к свету отдаленному.

Свет ночной, ночные тени.

Тени без конца.

Эти “тени без конца” после пойдут потоком.

Я забавлялся над словами,

Что будто по душе иной

Проходит злоба полосами,

Как тень от тучи громовой

(от темноты к душевному состоянию.)

Стихотворение “Я был опять в саду твоем”, когда шли вдвоем, “говорить не смея” — для признания было мало тени. Потом идет один — тенистая аллея, а ее нет.

Ф. Сологуб: рассказ “Свет и тень”, лучший. Сейчас учеными уже доказана возможность распада сознания. В рассказе мир реальный очень жесток, ребенок и мать бегут в мир теней — волшебный. Сидят и играют в тени — получаются разные изображения. “Блаженное безумие сияло в их глазах”. В стихотворении 1892 г.:

Из тьмы вырастая, мелькнет

И вновь уничтожится в ней,

Торопится стая теней.

Мрак, ночь, тьма. Князь тьмы — сатана. В стихотворении:

Скучающий старик, едва ли

В твоей тени слова любви звучали,

Едва ли пролетали ликующие дни.

Стихотворение “Качели” 1894 г. зримый образ качелей, которые “то в свет, то в тень переносились”, связывает с душой: “переношусь попеременно из безнадежности к желанью”.

День

Промаян и отброшен в тень.

Живи и верь обманам,

Вещают тайну тени

Для вящего ума.

Там я счастлив, где туманные

Раскрываются видения,

Ближе мне непостоянные

…………………………………………..

Дьявольские тени. (Это декаданс.)

К другу: “Пройди предо мной, как призрак далекий, как тень”.

Не смейся над моим нарядом,

Не говори, что для него я стар.

С моим лицом, лицом химеры,

Я не смешон. Безумен я.

Тень земного предмета

Попадет ли на вышку мою.

……………………………………….

Но в мое золотое оконце

Жизни тени подняться нельзя.

Какая зыбкая мелькает тень

От белых, белых клочьев дыма (в поезде).

У раннего Блока есть тени, призраки. Стихотворение “Кошмар” (кошмар — тоже тень):

Я проснулся внезапно

………………………………..

Я увидел на темной стене

Чьи-то скорбные очи.

Стихотворение “Осенние дни”:

И этот чистый день,

Исполненный теней.

Изобразительно:

Тихо вечерние тени

В синих ложатся снегах.

Будет в зеркале без тени

Изображенье пришлеца.

По улицам ходят тени,

Не пойму, живут или спят.

Еще образ, но туманный: “Проходят сны и женственные тени”.

Но разве можно верить тени,

Мелькнувшей в юношеском сне.

Мы ли пляшущие тени,

Или мы бросаем тень.

Распад образа начался с Сологуба: “Едва подругу покидая, ушел я в тишину и тень” (хорошее сочетание: тишь и тень). У Блока “Твоя развенчанная тень”. Бальмонт “Я в кукольном театре”. Бунин — живописец, много теней.

Медленно в мягкую тень погружается

Ближнее поле и луг.

A ветер жидкими тенями

В саду играет под ветвями.

Чайка в светлом воздухе блеснула,

Тень ее мелькнула подо мной.

Стихотворение “Смерть”:

Спокойно на погосте под луною…

Крестов объятья, камни и сирень…

Но вот наш склеп, — под мраморной стеною,

Как темный призрак, вытянулась тень.

И жутко мне. И мой двойник могильный

Как будто ждет чего-то при луне…

Но я иду — и тень, как раб бессильный,

Опять ползет, опять покорна мне!

В пословице лучше — не раб, а девушка. Образ тени-привидения в другом стихотворении: “Нет, мертвые не умерли для нас,/ Есть старое шотландское преданье”. Стихотворение “На винограднике” — решил задачу слепящего зноя; земля без теней:

На винограднике нельзя дышать. Лоза

Пожухла, сморщилась. Лучистый отблеск моря

И белизна шоссе слепят огнем глаза,

А дача на холме, на голом косогоре.

Скрываюсь в дом. О, рай! Прохладно и темно,

Все ставни заперты… Но нет, и здесь не скрыться;

Прямой горячий луч блестит сквозь щель в окно -

И понемногу тьма редеет, золотится.

Еще мгновение — и приглядишься к ней,

И будешь чувствовать, что за стеною — море,

Что за стеной шоссе, что нет нигде теней,

Что вся земля горит в сияющем просторе!

В других стихотворениях:

Высоко стоит луна,

Тени ели резки, четки.

Где только птиц косая тень

Бежит по сжатой полосе.

В Судный день и Ты восстанешь, Боже,

И тень Твоя падет на судный дол.

У Есенина тени вроде нет, но в 1916 г. было слабо написанное стихотворение, в котором образ тени от Шамиссо:

Где-то в чистом поле у межи

Оторвал я тень свою от тела.

У Ахматовой есть тени. Когда молодая — не было, а в 40-60-е годы тени пошли.

Из прошлого восставши молчаливо,

Навстречу тень моя идет.

Знаешь сам, что не стану славить

Нашей встречи горчайший день.

Что тебе на память оставить?

Тень мою? На что тебе тень? (1946)

Живым изменницей была,

И верной только тени.

Соколов: “Тень твоя, милая женщина,/ Нежно идет на ущерб”. То, что отработано — повторять нельзя. Но он попал в фокус, схватил, ничего не расплывается в стихотворении “Паровик, гудок его глухой” (1969). Луч прожектора выхватил тень человека:

И на дым летучий, на ничто

Пала человеческая тень.

…………………………………………

И исчезла в воздухе пустом

Тень, что дымом поймана была.

…………………………………………

И не знал об этом ничего

Тем мостом прошедший человек.

В. Лапшин, стихотворение “Беспечность”:

И повсюду тень веду мою,

Ровесницею тьме.

Стихотворение “Облака”:

Уж если судьба нам влачится тенями,

Мы тени от тех, кто сияет над нами.

Тень сильно разработана в русской поэзии.

Образ черного человека в мировой поэзии

В русской поэзии черный человек возник в миниатюрной драме Пушкина “Моцарт и Сальери”. Много написано об этой драме, и много чепухи. Исследовали, что Моцарт был отравлен, но Сальери ни при чем. Но слухи были, Пушкин использовал их для создания драмы. Подвигли к созданию не слухи, а внутреннее состояние самого поэта — объясняется дружбой с Боратынским. Моцарт был для него значительной фигурой. Моцарт — подлинный, стихийный гений от Бога. Сальери — большой талант.

В трагедии Шиллера “Орлеанская дева” тоже есть черный человек. Пушкин читал ее в переводе Жуковского еще до написания “Маленьких трагедий”. Пушкин, в отличие от Лермонтова, чувствовал теневую сторону жизни — “Не дай мне Бог сойти с ума”, “Пиковая дама”, — но далек от мистической стороны мира, которая была близка Лермонтову. “Моцарт и Сальери”: рассмотрим, как Пушкин вводит образ.

Сальери

Что ты мне принес?

Моцарт

Нет — так; безделицу. Намедни ночью

Бессонница моя меня томила,

И в голову пришли мне две-три мысли,

………………………………………………………

Представь себе… кого бы?

Ну, хоть меня — немного помоложе;

Влюбленного — не слишком, а слегка -

С красоткой, или с другом — хоть с тобой,

Я весел… Вдруг: виденье гробовое,

Незапный мрак иль что-нибудь такое…

Ну слушай же.

………………………………………………………

Сальери

А!

Ты сочиняешь Requiem? Давно ли?

Моцарт

Давно, недели три. Но странный случай…

Не сказывал тебе я?

…………………………………………………….

На третий день играл я на полу

С моим мальчишкой. Кликнули меня;

Я вышел. Человек, одетый в черном,

Учтиво поклонившись, заказал

Мне Requiem и скрылся. Сел я тотчас

И стал писать — и с той поры за мною

Не приходил мой черный человек;

А я и рад: мне было б жаль расстаться

С моей работой, хоть совсем готов

Уж Requiem. Но между тем я…

Сальери

Что?

Моцарт

Мне совестно признаться в этом…

Сальери

В чем же?

Моцарт

Мне день и ночь покоя не дает

Мой черный человек. За мною всюду

Как тень он гонится. Вот и теперь

Мне кажется, он с нами сам-третей

Сидит.

У Шиллера образ черного человека появляется в “Орлеанской деве”, действие третье, явление девятое.

(Вдалеке башни Реймса, освещенные солнцем. Рыцарь в черных доспехах с опущенным забралом. Жанна преследует его с обнаженным мечом.)

Реплики Жанны о нем:

И хитростью своей

От смерти спас британских сыновей.

………………………………………………..

Как ночь мне ненавистен ты

………………………………………………..

Что предо мной стоит мое несчастье

………………………………………………..

Черный человек,

Не отпусти удачу, как рабыню

………………………………………………..

И боле в бой со мною не вступай.

Ты смертна, и сражай себе подобных!

………………………………………………..

То был не человек, а наважденье.

………………………………………………..

Пусть целый ад поднимется навстречу,

Мне не изменит мужество вовек.

Неизвестно, откуда Шиллер взял черного рыцаря — в отличие от Гёте, его не привлекала теневая сторона бытия. Но в давние времена, задолго до Дон-Кихота, в рыцарстве существовало три вида рыцарей: зеленый рыцарь — оруженосец; черный рыцарь — полностью посвященный; красный рыцарь — еще выше. Наряду с этим с середины первого тысячелетия и в средние века существовало представление о мандрагоре — корне сатаны, как о маленьком черном человеке, длиннобородом и лохматом.

Чехов “Черный монах” — проза, но это поэзия. Андрей Васильевич Коврин, магистр, приезжает весною в деревню к Песоцкому, известному садоводу. Стлался по земле черный дым, спасал от мороза деревья, работники бродили в дыму, как тени. У Пушкина: “Внезапный мрак, виденье гробовое”. У Чехова свой ввод. Сначала передает содержание серенады: девушка слышала в саду странные звуки, которые нам непонятны и улетают в небеса. Коврина занимает одна легенда: тысячу лет назад монах, одетый в черное, шотландец, шел по пустыне. За несколько миль от того места рыбаки видели черную фигуру, которая двигалась по озеру — это был мираж. От одного миража родился другой, вышел за пределы атмосферы. Но через тысячу лет мираж снова попадет в земную атмосферу и покажется людям. Должны ждать не сегодня-завтра. Неизвестно, читал Чехов об этом, слышал или ему приснилось. М. Нордау “Вырождение”: “Гении сродни помешанным, здоровы только стадные люди”. Мания величия и мания преследования тесно связаны. У Есенина “черный человек” — то же.

Решение образа со стороны нравственной. Когда возникла темная сила? У Достоевского в “Преступлении и наказании” Свидригайлов — здоровый, не ощущает потустороннего, но когда организм ослаблен, к нему приблизилось потустороннее. В. Стефаник, украинец: очень сильные новеллы, сжатые, всё в зерне. Здесь нет образа предметного, нечто другое. М. Горький назвал его “мужицким Бетховеном” — такая мощь. Новелла “Бессарабы”:

“Опять Бессарабы вешаться начинают, нет у них разума в голове”.

О прадеде: “Богатейший был хозяин, деньги сушил на рядне и пешком никогда не ходил. Всегда носил нагайку, а черный конь у него был такой, что через ворота перескакивал. Как сняли его и несли в сени, то так он был страшен, что бабы со страха плакали. А мужики ничего, только говорили: “Ну, не будешь с нас кожу лоскутами сдирать, вздернул тебя наконец нечистый!” Потом день или два бушевала такая буря, такие ветра дули, что деревья выдирало с корнем, а с крыш срывало коньки…”.

“Так до седьмого колена будет их давить, а как седьмое колено помрет, так уж и мочи больше не станет. Видно, встарь кто-то из них заслужил у Бога. Да, это кара, люди, — до седьмого колена!.. Нет горшей кары на земле!..”.

Какое сравнение: “По гостям прошел отблеск счастья, как порой отблеск солнца проходит по глади глубокого черного пруда”. Причина: “Когда-то прадед наш воевал с турками и убил семерых маленьких детей, нанизал на пику, как цыплят, и Бог его наказал, он бросил воевать и ходил с теми детьми тринадцать лет. С тех пор и пала кара на Бессарабов. Не всякий Бессараб носит тот грех, Бог только одному кому-нибудь кладет его на совесть”.

С черным человеком связана тема двойничества, кто-то появляется.

Блок “Двойник”:

Быть может, себя самого

Я встретил на глади зеркальной.

(Есенин увидел черного человека в зеркале, многое брал у Блока.) “Пристал ко мне нищий дурак” — Блок писал это стихотворение три дня (30 декабря 1913 г. — 3 января 1914 г):

Пристал ко мне нищий дурак,

Идет по пятам, как знакомый.

………………………………………….

Гляжу — близь меня никого…

В карман посмотрел — ничего…

Взглянул в свое сердце… и плачу.

Есть еще одно стихотворение — “К музе”, темная муза:

Есть в напевах твоих сокровенных

Роковая о гибели весть.

Есть проклятье заветов священных,

Поругание счастия есть.

И такая влекущая сила,

Что готов я твердить за молвой,

Будто ангелов ты низводила,

Соблазняя своей красотой…

Гении — духи, мужское проявление духа. Полежаев: “Я погибал, мой злобный гений торжествовал”. Это или хранитель, добрый гений, или гонитель. У Блока — видение Незнакомки:

И каждый вечер, в час назначенный

(Иль это только снится мне?),

Девичий стан, шелками схваченный,

В туманном движется окне.

Эдгар По “Ворон” — магия математическая, расчет безукоризненный. Есть рассказ о том, как он писал это. Перевод Зенкевича. Удачный расчет и черная магия. Трагическая подоплека, какие ни задавай вопросы, можно ответить: “Никогда!”. Так как существует зло в мире.

И душой из этой тени

Не взлечу я с этих пор.

Побеждает черная сила, монах победил, черный человек у Моцарта победил. Темнота подошла к Христу, стала искушать — сатана, — но Христос не поддался. Пара существует. Черный человек далеко не исчерпан. При крещении запечатывают уши и глаза от искушения, “пылающею бездной со всех сторон окружены”.

Птица как поэтический символ

В народном творчестве много птиц, много их и в мировой поэзии. Сейчас этот образ имеет прикладное значение, как деталь, особенно в городе. Это обедняет поэзию. Любое крылатое существо — символ одухотворенности. У индусов — Падишатва: две птицы на дереве, одна питается плодами, вторая не ест, смотрит. Чистое зрение, свободное от условностей.

Птица — символ души в народном творчестве. В Египте символ — птица с головой человека, соответствует душе, улетающей от тела после смерти. Идея души как птицы не означает доброту души. Говорящая птица — любимая тема сказок. Птица Демиург — посланник Творца. Синяя птица — создание невозможного символа, соответствующего голубой розе. Метерлинк “Синяя птица”: она подобна счастью. У индусов — птица-карумба, пожирательница змей. На совмещении противоположных полюсов: у шумеров — рыба-птица, совмещение глубины и высоты. Есть летающие рыбы. Стихотворение Ю. Кузнецова “Рыба-птица садится на крест” — антиперестроечное. Есть птицы, которые сторонятся человека, есть, которые живут рядом. Горлица сторонится, ласточка лепит гнездо под карнизом человеческого жилья, даже в цехах при страшном грохоте.

Полет, связь с высотой. В русской поэзии — кукушка, печальный образ вдовы, верной жены. Ярославна кукушкой плачет. Много поэзии связано с этим птичьим образом. Для натуралиста кукушка — птица вредная, так как подбрасывает яйца, а народ связал этот образ с женской печалью. Еще поэтическое представление о счете лет: сколько кукушка накукует. Сокол. Орел — царь птиц. Ворон, вещий ворон, не ворона, живет 300 лет.

Бодлер “Альбатрос” — образ поэта:

Но ходить по земле среди свиста и брани

Исполинские крылья мешают тебе.

Соловей. Павлин — изгнан из рая, голос ужасный — из ада. Райская красота и жуткий голос адский.

О возникновении чувств мужчины к девушке — символ птицы у Фета. Маленькая птичка, не плотская.

У Туманского (XIX в.) нечто близкое:

И так запела, улетая,

Как бы молилась за меня.

У Рубцова о птенце, вздох:

Ласточка, что ж ты, родная,

Плохо смотрела за ним.

Чайки — “крик, полный тоской”, неприятный звук. Сова — мудрая птица, во тьме — смотрит, на свету — слепая, удивительно! Древний символ. А разум, солнце — это поздний символ совы. Ночные птицы: филин — рыдает, кричит, смеется. Смех сумасшедшего. Много написано о журавлях. Интересно посмотреть, что у африканцев, там есть танец журавлей. Много написано про тетерева, глухаря. Глухарь — как Бетховен, когда токует. Есенин: “На бору со звонами плачут глухари” — не соответствует действительности, но поэт такого ранга имеет право — это красиво. Петуха Э. Ростан в “Сирано де Бержераке” живо изобразил. Отгоняет нечистую силу. Поэт близок к природе, образы надо брать из природы, искать соответствия. Лебедь — мифологическая птица. Леда. У Бодлера стихотворение “Лебедь”:

Как-то вырвался лебедь из клетки постылой.

Перепончатой лапою скреб он песок.

Клюв был жадно раскрыт, но, гигант белокрылый,

Он из высохшей лужи напиться не мог,

Бил крылами и, грязью себя обдавая,

Хрипло крикнул, в тоске по родимой волне:

“Гром, проснись же! пролейся, струя дождевая!”

Как напомнил он строки Овидия мне,

Жизни пасынок, сходный с душою моею, -

Ввысь глядел он, в насмешливый синий простор,

Содрогаясь, в конвульсиях вытянув шею,

Словно Богу бросал исступленный укор.

О воробье — Случевский, Смеляков. У Рубцова — не связано с судьбой человека, а это ценнее. Сороки, цапли, пеликан, фламинго. Аист — богатая символика.

Образ клетки, так или иначе, связан с птицей и душой. Душа в клетке, узник, узница. Арабские поэты и другие народы всегда открывали клетку, выпускали птиц. Один поэт долго строил дом на окраине, так долго, что ласточка построила гнездо внутри дома — когда застеклил окна, она оказалась в плену.

Зловещие птицы:

Ты не вейся, черный ворон,

Над моею головой.

Стервятник — поедает стерву-падаль. Дятел — интересная птица, бьет головой, винтом крутится вокруг сухого дерева — все изобразить можно, только поймать образ. Томпсон “Арно” — о голубе, старинный вид почты — почтовый голубь. Гуси спасли Рим, а у нас гуси-лебеди — слуги темной силы. Пугало — против птиц.

У птицы — порыв, полет: действует душа, надо показывать образ через свою судьбу. Гоголь — уточка, болотная птица. Передреев: “Белая ворона, черный лебедь”. Ангелы с крыльями птичьими, но есть летающие ящеры, змеи. Один сумасшедший в 1970 г. сконструировал “махолет”.

Бунт птиц (фильм “Птицы”) — бунт природы: наступил предел.

Сюжет из жизни о “нити жизни”. В армии лейтенант седой. Оказалось, в детстве забрался сверху в гнездо орла, снизу было не влезть, спустили сверху на веревке. Взял за пазуху двух орлят, дал знак, его потащили вверх. Налетела орлица — стал отбиваться ножом, подрезал веревку, на которой его тащили. Бросил орлят, орлица отстала. Пока его тащили, смотрел, как раскручивается веревка. Поседел от ужаса.

У Тютчева иронический образ: гуси зажирели и не могут лететь за дикими, надо гнать. Поэтам нужен критик.

Андерсен “Гадкий утенок”.

Птицу можно воспринимать через слух и зрение. Есть ловчие птицы. Беркут у Аксакова. “Орлиное перо” — стихотворение Ю. Кузнецова. Вывод: работая с образом птицы, необходимо развивать воображение или оттолкнуться от случая, но обязательно преобразовать, а не просто пересказать увиденное. В стихотворении любой символ надо наполнять психологической жизнью, чтобы он жил. Необходима психологическая наполненность.

Одиночество

Одиночество началось с романтизма. Переводы Жуковского. Пушкин “Цыгане” — образ Алеко.

Отчуждение — производное от одиночества. Робинзон увидел чужой след — испугался. Паскаль: “Человек не может остаться наедине с собой, это страшно для него” (о мужчине). Античная мысль — познай самого себя — связана с человеком самим по себе. Русская пословица: “Идут двое: человек и баба”.

Одиночество связано с мужским началом. Паскаль писал, что человек кидается в игру, войну, чтобы отвлечься от самого себя. В христианстве было заложено понятие одиночества. Создал Бог Адама, потом пожалел его, что не хватает пары, создал Еву, чтобы не был одинок. Эта легенда, библейское предание, имела распространение не во времена первых христиан, а во времена Ренессанса, когда делался упор на человеческую ценность. На самом деле эта легенда подвержена сомнению: неизвестно, каким образом была создана Ева — слишком поэтический образ. Адам — из праха, глины, Ева — из ребра.

“Познай самого себя” — Дельфийский оракул. Сейчас это проповедуют люди, которые исповедуют индуизм в духе Рериха, но это может касаться только мужчины. Когда женщина одинока, она или подражает мужчине, или сходит с ума. Пифагор: единица — все; двойка — женщина. Сразу нужен третий — ребенок. Троица появилась, когда разделилась единица. Три богатыря, три пути — все время троица, вплоть до 10. Десять — идеальная единица.

Кьеркегор вывел понятие не одинокого, а единичного. Отвергал своей философией Маркса.

Один — един. “Един есть Бог, един Державин”. Здесь нет одиночества, выведена единица, в которой и Ева, и ребенок. В Библии одиночество только мужское. Ева появляется уже не одна.

Пушкин: “Ты — царь. Живи один”. Существует народное представление соборности, когда люди собираются и едины пред Богом.

Были одиноки такие люди, как Толстой, Достоевский. Не было друзей, только приятели. У Толстого — Фет. Пресловутый уход Толстого — это уход от собственного ребра, от Евы, но не к Богу. Одинок был, домашние допекли. Бог размножился: и Христос, и Будда, и Конфуций.

Мужская мысль учитывает: познай самого себя. Женщина познает не себя, а мужчину. У женщины познание одно — ребенок.

Остатки мебели круша,

Ты между стен устал скитаться.

Не может грешная душа

Наедине с собой остаться.

Противопоставление этому чувству — соборность. Надо сохранить сознание православного человека. Государство — вынужденная система, не объединяет высшей идеей, божественной.

Развивалась эта тема в ХIХ-ХХ вв., в связи с оторванностью не только от корней, а с отходом от религии, обмирщением религии. Отход человека от Бога и отчужденность в обществе городском. Все поэты городские (дворяне) обращались к Богу от одиночества. К духовному одиночеству ведет себялюбие.

Себялюбие — старинное состояние, выраженное в греческой мифологии: Нарцисс, он одинок. Все самовлюбленные люди, как правило, очень недалекие, небогатые душой, грубые. В литературе много таких типов.

Б. Паскаль: “Человек себя любит, бежит от себя”. Его мысли о себялюбии: “Суть себялюбия и человеческого “я” в том, что любит себя и печется только о себе, но как быть? Не в его силах исцелить возлюбленный предмет от слабости. Хочет быть великим, но сознает, что ничтожен. Это противоречие рождает самую преступную из страстей — ненависть к правде. Старается вытравить ее из сознания своего и окружающих, скрывает свои недостатки, не признается в них и негодует на того, кто указывает. Когда люди указывают на недостатки — делают добро, помогая исцелиться от недуга. В сердце чувства прямо противоречивые: ненавидим правду, любим, когда заблуждаются в нашу пользу. Разве обманывать справедливо? Ненависть к правде в большей или меньшей мере присуща всем, так как всем присуще себялюбие. Если человек хочет расположить нас к себе, будет обходиться с нами так, как мы сами того желаем”.

Тьмы низких истин нам дороже

Нас возвышающий обман.

Католическая религия не требует публичного покаяния в грехах. Нельзя вводить в обман только Бога. Невиданное милосердие и кротость. Но и это кажется суровым — бунт многих европейских стран против церкви.

Шаг по пути мирского успеха на шаг удаляет от правды. Паскаль — первый мыслитель, который обратил внимание на развлечения. Пришел к выводу, что главная беда — неспособность к домоседству. Человек потому ищет приключения, что скучает дома. Стал копать глубже, дошел до причины: изначальная беда нашего положения — хрупкость, смертность. Несчастней всех — монарх, лишь его счастье рухнет — погрузится в мысли. Монарха наперебой стараются развлечь, отвлечь от мыслей о себе. Это все, что в поисках счастья придумали люди. Нужно трудное дело, чтобы уйти в него с головой, отвлечься от мыслей о себе. Думают, что стремятся к покою, а ищут одних треволнений.

Но есть и другое чувство, что счастье в покое:

На свете счастья нет,

Но есть покой и воля.

Искать бури во имя покоя заставляет это противоречие, равно как и надежду, что, победив трудности, обретут счастье. Так проходит человеческая жизнь. Лермонтов угадал. Это томительная тоска, искони коренящаяся в человеческом сердце. Человек томится тоской в силу своего особого положения в мире.

Поэт одинок, и это его необходимое состояние. Когда отвлекают — раздражается. Он наедине с Музой. Отшельник — наедине с Богом.

Рильке — очень одинокий человек. Это было обусловлено не только особенностями его характера, но и тем, что он австриец (обедненный немецкий язык), трудно переводимый. Работал на тоне, а не на богатстве языка, на жесте (для этого нужен небольшой запас слов). Лишен глубин языка, замыкался на себе — один. Мотив одиночества пронизывает все творчество.

“Праздник Марии”:

К колоколам распахнутого храма

Идет одна. Одна и одиноко.

Стихотворение “Любящая” — женщина живет для мужчины и ребенка:

О, этот мой страх постоянный,

Что в ком-то другом я умру.

(И любит, и боится.)

Стихотворение “Одинокий”:

Нет, пусть сердце превратится в башню,

А меня поставят рядом с нею.

…………………………………………………..

Я с неутомимою тоскою

Поднимусь на самую вершину.

В других стихотворениях рассыпано:

О, святое мое одиночество!

Крепко держи золотую дверь,

Там за ней желаний ад.

Я словно мореход у дальних стран.

Еще одинокий поэт, самый одинокий в русской поэзии — И. Бунин. Одинок был и в молодости, и в эмиграции. Но мог писать на чужбине. Куприн так не смог.

Стихотворение “За рекой луга зазеленели” (1893):

Горько мне, что я бесплодно трачу

Чистоту и нежность лучших дней,

Что один я радуюсь и плачу

И не знаю, не люблю людей.

Искренность до конца — свойство русской литературы. Стихотворение “Отчего ты печально, вечернее небо?” — нет лермонтовской мятежности, но состояние то же:

Отчего ты печально, вечернее небо?

Оттого ли, что жаль мне земли,

Что туманно синеет безбрежное море

И скрывается солнце вдали?

…………………………………………………

И шумят тихим шумом вечерние волны,

И баюкают песней своей

Одинокое сердце и грустные думы

В беспредельном просторе морей?

В других стихотворениях:

Никто не сумеет понять

Всю силу чужого страданья.

Стихотворение “Как светла, как нарядна весна!”:

Но молчишь ты, слаба, как цветок…

О, молчи! Мне не надо признанья:

Я узнал эту ласку прощанья, -

Я опять одинок!

В то время царил эстет О. Уайльд. Бунин не любил эстетства. Сонет “На высоте, на снеговой вершине” — прелесть его в том, что это действительно сонет, но не тяжеловесно, редкая удача из русских сонетов:

На высоте, где небеса так сини,

Я вырезал в полдневный час сонет

Лишь для того, кто на вершине.

Стихотворение “За все Тебя, Господь, благодарю!”:

И счастлив я печальною судьбой,

И есть отрада сладкая в сознанье,

Что я один в безмолвном созерцанье,

Что всем я чужд и говорю — с Тобой.

Перед смертью написал: “Никого нет, только я да Бог”.

Стихотворение “Одиночество” (1903):

И ветер, и дождик, и мгла

Над холодной пустыней воды.

Здесь жизнь до весны умерла.

До весны опустели сады.

Я на даче один. Мне темно

За мольбертом. И дует в окно.

Вчера ты была у меня,

Но тебе уж тоскливо со мной.

Под вечер ненастного дня

Ты мне стала казаться женой…

Что ж, прощай! Как-нибудь до весны

Проживу и один — без жены…

Сегодня идут без конца

Те же тучи — гряда за грядой.

Твой след под дождем у крыльца

Расплылся, налился водой.

И мне больно глядеть одному

В предвечернюю серую тьму.

Мне крикнуть хотелось вослед:

“Воротись, я сроднился с тобой!”

Но для женщины прошлого нет:

Разлюбила — и стал ей чужой.

Что ж! Камин затоплю, буду пить…

Хорошо бы собаку купить.

Своеобразие неповторимое, дает состояние одинокого человека через природу. Сливаются времена — прошлое и настоящее; сгусток состояния, очертания зыбкие, границ нет, следы расплылись. Передан живой космос одиночества. У Блока жестко: “Ночь. Улица. Фонарь. Аптека” — все искусственное, городское. У Бунина воздуха много, пространство замкнуто, женщина ушла, окно очерчено, дует, камин. У Бунина — “до весны проживу”. У Блока — как до утра? Тонко подмечено: для женщины прошлого нет, разлюбила — ушла. “Собаку купить” — женственность. Флобер об этом состоянии у женщины: погибла любимая птичка. Сделала чучело, чтобы хоть что-то было рядом. Байрон: “Заводить животных дома — безнравственно”. Животное должно служить человеку: кошка — ловить мышей, собака — сторожить. У англичан закон: кто ударит животное — подлежит суду. Стали культивировать кошек и собак, и те перестали служить. Собака — умное животное, понимает предательство, у кошек этого нет. Привязанность к собаке — привязанность к самому себе.

Бунин: “Я простая девка на баштане” — очень органичное стихотворение, уловлена женская психология.

Стихотворение “Памяти”:

Ты мысль, ты сон. Сквозь дымную метель

Бегут кресты — раскинутые руки.

Я слушаю задумчивую ель -

Певучий звон… Все — только мысль и звуки!

То, что лежит в могиле, разве ты?

Разлуками, печалью был отмечен

Твой трудный путь. Теперь их нет. Кресты

Хранят лишь прах. Теперь ты мысль. Ты вечен.

Русская поэзия отличается от европейской. У Рильке о смерти человека: “Бог кинет, как камень, на дно”. У Бунина оставлено пространство — мысль, стал мыслью. Стихотворение “Последний шмель” писал несчастливый человек:

Черный бархатный шмель, золотое оплечье,

Заунывно гудящий певучей струной,

Ты зачем залетаешь в жилье человечье

И как будто тоскуешь со мной?

………………………………………………………..

Не дано тебе знать человеческой думы,

Что давно опустели поля,

Что уж скоро в бурьян сдует ветер угрюмый

Золотого сухого шмеля!

Человек один, вдруг появляется другой — трепетно чувствуют друг друга, и нет одиночества даже в пустом, незаселенном пространстве:

Мы рядом шли. Но на меня

Уже взглянуть ты не решалась.

Ю. Кузнецов:

Тому, кому не умереть,

Подруга не нужна.

Два произведения времен Гражданской войны о толпе, о массе: Серафимович “Железный поток”: поток смел все, стихийная масса, слита в кулак, комок, пробила брешь. Интересно сопоставить с “Мятежом” Фурманова — там разложение. Влияние толпы гипнотизирует, затягивает. Как сжимается и разжимается стихия, родство между этими состояниями и произведениями.

В этой теме необходимо найти свой образ одиночества. Глубокая тема, корни древние от Адама: был один, стал парой. Нарцисс любил себя, нужно было отражение. У Байрона отражение — его произведения.

Память — вечная тема поэзии

В творчестве и в жизни действуют две движущие силы: воображение и память. Они могут пересекаться, могут не встречаться. Многие люди живут в былом, многие живут воображением. Достоевский вывел тип мечтателя, лишенного чувства реальности: он живет необузданным воображением, столкновение с действительностью становится смертельным ударом.

Память относится к прошедшим временам, воображение может витать где угодно: и в будущем, и в настоящем, и в прошлом. Английский поэт Уильям Блейк определил: “Воображение — это вечность”. Есть воображение поэта, ученого, обывателя. У Гоголя Манилов строил “прожекты”.

Роковым образом русского человека преследует родовое пятно: “Иван, не помнящий родства”. Сейчас это сделали пропагандистским приемом: у русского человека нет истории, нет памяти. Раньше это было в жизни.

Архитектор Кудрявцев: “Москва — вечный город”. Задуман таким. На Земле несколько городов — Рим, Константинополь, Пекин, Москва, — которые планировались на века. Москва строилась как древо, разветвлялась. На семи холмах; все учтено, улицы прокладывались так, чтобы от одного храма был виден другой. Корбюзье: “Дом — машина для жилья”. Предлагал взорвать центр Парижа и центр Москвы. Париж взорвать не удалось. Москва искажена на 90 процентов, пострадал вечный город.

Во времена Французской революции хотели все снести, ввели новый календарь, новые точки отсчета. Но память отшибить нельзя, как ни пытаются.

В тему памяти входит представление о памятниках. Стояли с древних времен: могильные курганы, плиты, камни с надписями. Комсомольские письма потомкам в гильзах — это профанация, тщеславие, здесь память смыкается со славой.

О. Берггольц: “Никто не забыт и ничто не забыто”.

Н. В. Федоров — избранное учение об общем деле (“Философия общего дела”), писал: “Человек — существо погребающее. Никто не погребает своих предков, а он для иллюзорного воскрешения в памяти своих родителей, с установкой, чтобы жизнь шла без разрывов” (чтобы помнили). Родительский день — суббота, поминовение усопших — это мнимая память, иллюзорная. Хотел воскресить в теории всех, все человечество во плоти — великий еретик. “Душа бессмертна, а плоть тленна”. Достоевский задавал вопрос: как воскреснут жертва и убийца? Федоров отвечал, что это дело большого будущего, когда человек изменится к лучшему в свете добра, тогда не страшно, что воскреснут и жертва, и убийца, но для этого надо развивать техническую мысль. Циолковский, его ученик, потом Чижевский, Вернадский разрабатывали идею освоения космоса, расселения человека в пространстве, необходимо было “вырваться из колыбели”. Земля — и колыбель, и могила. Федоров мыслил воскрешение по пятнам, через гены: внук — отца, тот своего отца и т. д. 40 поколений из 5 зерен — воскресить все древо во плоти. Православная церковь не признает этого. Федоров — не вспоминатель, а воскрешатель. Главная мысль, что все связано: былое, настоящее, будущее — все едино. Хотел былое двинуть в грядущее. Смещение центра тяжести с эпохи Возрождения, которая во главу угла поставила человека, а не Бога. Раньше центр тяжести приходился на былое — воспоминание о Золотом веке, огромная традиция, свои идеалы, гармония. Эпоха Возрождения, по мнению Федорова, переместила центр тяжести из прошлого в будущее, в ту область, о которой никто не знает, — в пустоту. Большое значение играет сам человек. Создаются утопии: Кампанелла, Томас Мор и др. Ренессанс поколебал христианскую веру.

Многие пишущие живут памятью, не включая воображение. Это тупик. Подробности в основном бытовые, их хорошо помнят и описывают.

РАЙ

ПРОШЛОЕ — БУДУЩЕЕ Все уравновешено, все взаимосвязано.

АД

Герцен за границей вдруг обнаружил, что столько видел всего: если умру — пропадет, и стал восстанавливать — “Былое и думы”. Восстанавливают детские года писатели. “Детство. Отрочество. Юность” Толстого — с точки зрения взрослого. Аксаков “Детские годы Багрова-внука” — воссоздал по памяти и воображению, глазами ребенка. Одной памятью не возьмешь! Взрослый забывает видения ребенка до 7 лет. Лев Толстой ценил и восхищался поэтичностью перевоплощения в восточных верованиях, это противоречит христианству, но поэт не должен ограничивать себя, должен черпать поэзию отовсюду в пределах добра.

Взрослый человек не помнит видения ребенка, так взрослый человек забывает прошлое жизни, отсюда — “Иван, не помнящий родства”. На это надо смотреть с птичьего полета, чтобы был большой кругозор, не сужать. В XIX веке дворяне, когда ездили за границу и жили там, высказывали мысль, что на европейцев давит груз прошлого: всё помнят. А русский — легко открыт, мало что помнит. Прошлое — мертвый груз (все кладбища, священные камни и т. д.) для мыслящего европейца — давит. В 1917 году произошел поворот, сбросили весь груз, чтобы идти налегке. Но ничего не возникает на пустом месте, всё идет от чего-то. Память — история. Историзм дает человеку понятие традиции, непрерывности. Искажение истории всегда опасно для будущего и настоящего.

Мемуары создают обычно великие люди, которым есть что вспомнить. В XIX веке в Европе К. Леонтьев писал: “Возможно, какой-то жулик пишет мемуары. Пошло! Как нравственность упала — интересно читать “Похождения Феликса Круля” или шлюхи, просто развлекательно”.

В центр угла тему памяти поставил А. С. Пушкин. “Воспоминание”:

Когда для смертного умолкнет шумный день

И на немые стогны града

Полупрозрачная наляжет ночи тень

И сон, дневных трудов награда,

В то время для меня влачатся в тишине

Часы томительного бденья;

В бездействии ночном живей горят во мне

Змеи сердечной угрызенья,

Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,

Теснится тяжких дум избыток;

Воспоминание безмолвно предо мной

Свой длинный развивает свиток;

И с отвращением читая жизнь мою,

Я трепещу и проклинаю,

И горько жалуюсь, и горько слезы лью,

Но строк печальных не смываю.

(После ссылки, 1828 г.)

Великое стихотворение, поступь, ритм, идет со значением: “Когда для смертного умолкнет шумный день”, “мечты кипят” — воображение. Вывод: “Но строк печальных не смываю”. Потом написал: “Что пройдет, то будет мило”.

К воспоминаниям относятся юбилеи, явление снижения темы. Есть большие юбилеи — 1000-летие христианства на Руси — это память, в 1947 году — 800 лет Москве, потом выродилось, профанация — 1 год демократии и т. д. Юбилеи человека — 50, 60, 70 и 100 лет.

А. Передреев — жил в прошлом, не глядел в будущее, жил воспоминаниями.

М. Лермонтов:

Гляжу назад — прошедшее ужасно,

Гляжу вперед — там нет души родной.

А. С. Пушкин: “Воспоминания в Царском Селе”.

В прозе эта тема размыта. Есть писатели, которые в силу роковых обстоятельств обречены на воспоминания: это эмигранты 1-й волны, как Бунин. Если Лермонтов, Есенин могли сказать: “И не жаль мне прошлого ничуть”, то для эмигрантов — жаль, дорого. Бунин много написал, когда лишился видимого материала, в душе жил по памяти. Он, художник слова, действовал воображением, расставлял детали по закону воображения, а не по закону памяти (что-то убрать, что-то прибавить, чего не было, а могло быть). “Что-то с памятью моей стало” — профанирующие строки Р. Рождественского. М. Пруст — все воссоздал: половину жизни прожил, вторую — вспоминал, воссоздавал, не жил.

Память, когда мертвеет, застывает, похожа на смерть или летаргический сон, подобна смерти. В таком сне находится фронтовое поколение: мало чего достигли, все вспоминали, весь лексикон окопный. (Позже “битва за урожай” — профанация.) Ю. Друнина, когда очнулась — все рухнуло, покончила с собой. С. Наровчатов незадолго до смерти написал стихотворение: “Дождь льет в окопе, проклинаем все, серенький рассвет”, а потом оказалось, что нет ничего выше в жизни, чем этот серый рассвет, и в бой идти — лучшее, что было.

Кроме малой памяти отдельной личности есть большая память народная. У людей с повышенной чувствительностью, воображением возникают образы, видения, куски воспоминаний о людях и местах, которые человек не видел — прорывы в прапамять, память других людей.

Нарушение памяти — ее разрушают алкоголь, наркотики, они дают соблазнительные картинки, невероятные, но память разрушают: провалы в памяти, преждевременная старость, склероз. Хорошо человек помнит ранние годы, а то, что десять лет назад, неделю назад — плохо. Притуплена впечатлительность. Так у стариков. Своеобразная цикличность памяти.

У языка тоже есть память и провалы в памяти из языка.

Что в памяти моей чужие люди

Твое лицо стирают каждый день.

Память языка стирается, и долг поэта оживить, воскресить язык, чтобы обнажились свежие, древние корни слов. Раньше всё удивляло — обнимал мир свежим словом, потом стиралось, превращалось в машинальное употребление слова, а под давлением газетных штампов, сленга и жаргона корни забывались. Например: словосочетание “говоря приблизительно” — не выражает ничего, надо точно называть вещи своими именами, эвфемизмы сглаживают речь. Существуют исконно русские слова:

ПОДВИГ — нет в других языках — поверх движения (святости, героичности). Александр Матросов лег на амбразуру, им двигала высшая сила — спасти ребят своих — героический подвиг. Святые люди в уединении — подвиг духа. Надо отличать поступок от подвига. Подвиг как явление не ушел из русской жизни.

РЕКА — РЕЧЬ — один корень. Когда это чувствует поэт, он выпрямляет душу читателя. У Г. Успенского — “Выпрямила” (о Венере Милосской).

Воскрешение корней языка — область памяти, потом воображения. Но память опошляется, смыкаясь со славой на самом низу, когда возникает жажда увековечить себя и на древних руинах пишут: “Здесь был Петя”.

В противоположность памяти — забвение: летейские воды, река забвения, травы забвения. Но спускаться в мертвые воды можно только воображением. Ю. Кузнецов написал на 60 лет Наровчатова стихотворение, где есть образ памяти-забвения:

Расскажи, как взрывала мосты

Твоя юность над Стиксом и Летой.

(Это мосты воображения.)

Межиров: “Пороховые погреба моих воспоминаний” (опасно входить).

Есть проклятие — через 7 гробов, через 7 поколений — так прошлое мстит. В. Стефаник “Бессарабы” — новелла о таком проклятии.

Память иных людей — антиквариат, “лавка старьевщика”, хлам и ценные вещи — все перемешано, нет системы. Есть эрудиты, у них механические знания, не могут из них извлечь ничего.

Творчество преобразует, дает систему и выстраивает накопленное памятью, здесь самое главное — интуиция, она выберет нужное и оставит в памяти, сделает частью души, остальное — мусор, который не стоит помнить.

Есть тоска по прошлому, в старости: “Богатыри — не вы”. Фильм “Воспоминание о будущем”. Нимб — это скафандр. Армянский поэт написал: идет своим путем, там, где-то впереди, встретятся его предки.

ПА-МЯТЬ: па — приставлено к -мять (иметь, уметь) — поверх того, что имею. Словарь Фасмера дает изыскания соответствующих корней.

Отрицание. Бес-конечность — бес приставил отрицание. Когда меньше употребляется отрицательных частиц — лучше. Рассказ Ю. Кузнецова “Два креста” — нет отрицательных частиц, отсюда ощущение светлости, хотя страшные вещи. Немец попросил, чтобы слепой казак играл на бандуре; чтобы избежать отрицания, найдена лаконичная форма: “Перед врагом моя бандура отдыхает”. Если проследить по великим стихотворениям — стихи чище и лучше воспринимаются, если нет отрицательных частиц. НЕТ — тьма в высшем смысле, ДА — свет. Писали бы прозу без отрицательных частиц — выправились бы мозги, но кто так сумеет, будет святой человек.

Образ камня в мировой поэзии

Из словаря: камень — символ бытия, прочность и гармония примирения с собой, примирение со смертью. Округлый камень — здоровье и сила, раздробленный — немощь. Падающие с неба камни — образ жизни. Эпоха анимизма — шаг к камню, он становится предметом культа. Метеорит — черный камень Абиссинии. Множество легенд, связанных с камнем. Создание людей из камней: мужчина и женщина бросали через голову камни, получались люди. Отсюда оборотничество. Возможность обращать в камень — задержать, запереть, задержка души. Взгляд Горгоны обращал в камень. Жена Лота — соляной столб. Камень, который втаскивал Сизиф на гору. Сцилла и Харибда есть в меморандских легендах. Циклоп Полифем затыкал пещеру камнем. В Индии и Иране есть качающиеся камни. Качается, но его не сдвинуть с места, именно в этой точке. Можно найти определенную точку, и яйцо будет стоять. Есть камень, катящийся по равнине. В Ирландии курган, разрытый. Утром солнце всходит и, попадая в глубину камня, освещает письмена. Священное место. Но осело, и сейчас только узкой полоски достигает луч. Статуя на острове Пасхи. Моисей принес два плоских камня с горы, на них написаны Законы. На первом — скрижали — закон позитивный. На втором — то же, но наоборот. Из славянских сказок: камень на распутье трех дорог и камень — могильная плита. Это устойчивые образы и в поэзии у разных народов.

В русской поэзии мало камней. У Пушкина почти нет. В речениях народных: камень ценный; честный; обозначает гору. Весь Урал зовут Камнем, говорят: за Камень ушел; дикий камень, валун, булыжник. Есть камень преткновения, философский камень. Капля камень точит, нужда сердце долбит. Камень на шею. Одним камнем двух собак разогнал. Сей песок по камню. Он из камня лыки дерет. Лучше камень долбить, чем злую жену учить. Он на камешке родился (сердце каменное).

Загадки:

Каменное море вокруг вертится,

Белый заяц подле ложится,

Всему миру годится. (Жернова и мука.)

Лежит скала, кабы встала, до неба бы достала. (Дорога.)

Побежим, побежим, полежим, полежим,

пошатаемся. (Дорога, камень, трава.)

Финский эпос, Калевала:

Я его обую в камень,

Тело в дерево одену,

Дам из камня рукавицы,

Шлемом каменным накрою.

Пением все вокруг окаменяет. Запел — задрожало море и скала упала, конь стал белый водопадом, собака — валуном огромным стала.

У нас таких образов нет, то лес, то степь. Каменные бабы есть у Бунина, Случевского.

Народы Востока, пословицы и поговорки. Кавказ мало сохранил. Узбеки: “что тверже — голова или камень?”; “камень всегда под ноги хромому”; “одного камня достанет на 50 глиняных горшков без шлифовки”; “бывает, лист тонет, а камень плывет”. Армяне: “в бесплодное дерево никто камней не бросает”. Таджики: “камень, который нужен, не тяжел”. Грузины: “и к камню старость подкрадывается”. Персы: “куда бы ни летел камень, а попадет в ногу хромому”; “не всякий человек — человек, не всякий камень — рубин”; “он и на камне еду достанет”; “на злосчастного камень и снизу катится”; “шелухе — плавать, камню — тонуть”; “катящийся камень мохом не обрастает”.

Народная песня — карачаевская — “Камни плачут”:

Платье надевала все в цветах, словно сад.

Было сладким начало, а конец горьковат.

………………………………………………………………………..

Даже камни, что двор окружают, плачут вместе со мной.

………………………………………………………………………..

Я в горах зарыдаю — плачут камни в горах.

………………………………………………………………………..

Встанут горы меж нами, обернусь я змеей.

……………………………………………………………………….

Плачу дни и ночи, а тебе невдомек.

Делай, милый, что велит тебе бог.

Державин “Водопад”:

Алмазна сыплется гора

……………………………………..

От брызгов синий холм стоит,

Далече рев в лесу гремит.

………………………………………

Грохочет эхо по горам,

Как гром гремящий по громам.

Пушкин в афоризме: “Они сошлись, волна и камень”.

Лермонтов “Наполеон”:

Вещают так: и камень одинокий,

И дуб возвышенный, и волн прибрежных стон.

Стихотворение “Нищий”:

И кто-то камень положил

В его протянутую руку.

“Завещание” (1831):

Могиле той не откажи

Ни в чем, последуя закону;

Поставь над нею крест из клену

И дикий камень положи;

Когда гроза тот лес встревожит,

Мой крест пришельца привлечет;

И добрый человек, быть может,

На диком камне отдохнет.

Стихотворение “Ночь” прозвучало: “И слезы падают на камень”. В русской поэзии XIX века рифма: пламень — камень. Поэма Лермонтова “Демон”:

Поныне возле кельи той

Насквозь прожженный виден камень

Слезою жаркою, как пламень,

Нечеловеческой слезой!..

Тютчев “Море и утес” — стихотворение плоское, очевидна аллегория, исполин — Россия. По-французски назвал стихотворение “Проблема” — умственное размышление, рефлектирует умом на камень:

С горы скатившись, камень лег в долину,

Как он упал, никто не знает и поныне.

В другом стихотворении:

Стояла ты, младая фея,

О мшистый опершись гранит.

О Наполеоне:

Но о подводный веры камень

В щепы разбился утлый челн.

Бунин — живописует, на 100 процентов зрительное восприятие. Стихотворение “Родник”:

Как в светлой влаге голыши

Дрожат мозаикой узорной.

В других стихотворениях:

— Я одинок, как ныне и всегда

…………………………………………..

И тает в нем вечерняя звезда,

Блестя, как самоцветный пламень.

А солнце под водой

По валунам скользит и шевелится,

Как небо подо мной.

Стихотворение “На обвале”:

Печальный берег! Сизые твердыни

Гранитных стен до облаков встают,

А ниже — хаос каменный пустыни,

Лавина щебня, дьявола приют.

Но нищета смиренна. Одиноко

Она ушла на берег — и к скале

Прилипла сакля… Верный раб Пророка

Довольствуется малым на земле.

И вот — жилье. Над хижиной убогой

Дымок синеет… Прыгает коза…

И со скалы, нависшей над дорогой,

Блестят агатом детские глаза.

Стихотворение “Сталь” — слабее.

К. Случевский. Образ прилива:

Здесь, говорят, у них порой

Смерть человеку облик свой

В особом виде проявляет.

Когда в отлив вода сбегает,

И между камнями помор

Идет открытыми песками,

Путь сокращая, — кругозор

Его обманчив; под ногами

Песок не тверд; помор спешит,

Прилив не ждет!

……………………………………….

Помор цепляется руками,

И он не мертв еще, он жив -

А тяжкий гул морского хора,

Чтоб крик его покрыть полней,

В великой мощности напора

Стучит мильонами камней…

Стихотворение “Последний завет”:

Людские лики в камнях проступают,

Ряды богов поверженных глядят!

В другом стихотворении:

Что камни не живут, не может быть.

Смотри!

Как дружно краснеют они на зари.

И не гонись за рифмой своенравной

……………………………………………….

Я их сравню с княгиней Ярославной,

С зарею плачущей на каменной стене.

Налетела ты бурею в дебри души,

Где давно уж скопились обвалы.

Высоко оценил его А. Григорьев. Случевский в молодом возрасте написал стихотворение “На кладбище”:

Я лежу себе на гробовой плите

И смотрю, как ходят тучи в высоте.

……………………………………………..

Слышу я, как под могильною плитой

Кто-то ежится, ворочает землей,

Слышу я, как камень точат и скребут

И меня чуть слышным голосом зовут.

Достоевский позже на эту тему напишет рассказ “Бобок”. У Случевского стихотворение “Каменные бабы”:

На безлесном нашем юге,

На степных холмах,

Дремлют каменные бабы

С чарками в руках.

Ветер, степью пролетая,

Клонит ковыли,

Бабам сказывает в сказках

Чудеса земли…

Махтумкули — ХVIII в., персидский поэт:

Камни подброшены,

Ложь на лжеца упадет.

Армянский поэт А. Исаакян — много камней. Большой поэт, скиталец:

Где он, этот камень, в каком краю,

Которым накроют могилу мою.

Может быть, где-то в скитанье моем

Сидел я на нем.

На камень голову склоню (умру).

И к скалам припадать в тоске,

Целуя, в скалы слезы лить.

Нальбий — сильный поэт. “И камни родною землею назвал”. В “Нашем современнике” (N 5, 1995 г.):

Послушай, не шорох ли каменных трав

Мы слышим, к холодному камню припав.

На камне — отпечаток лица. Каменный — иконный лик.

Рильке. Стихотворение “Гефсиманский сад”:

Я больше не найду Тебя ни в ком,

Ни в этом камне, ни в себе самом.

И камни Тебе внимают,

А Ты стоишь недвижим.

Вес камня:

И день его — зиянье пустоты,

И ложью все к нему обращено.

И Ты, Господь, и словно камень Ты,

Влекущий его медленно на дно.

Испанец А. Мачадо:

В туманных горах Кессады

Гигантский орел золотой

Крылья из камня раскинул,

Им отдыхать не надо.

Горный скакун несется,

Высечен из утеса.

Внизу всадник убитый

Руки раскинул,

А руки его из гранита.

Городское стихотворение “Летняя ночь” — “мертвые камни”:

И я пересекаю этот город,

Один, как привиденье.

Из современных поэтов: у Рубцова — ничего, у Тряпкина — ничего, у В. Соколова — одна строка: “Ты камнем упала, я умер под ним”. В. Лапшин: “Кинул в крону камень, а выпал воробей” — волшебство. Стихотворение “Обрыв” — пространство.

В древней поэзии образ камня употреблялся часто. Орфей: когда играл, камень ложился у ног. В Калевале девица одежду кладет на берег, кольца — на камень. Снижение: “И на камне портянки сушит” — профанация, но деталь дана. В статуях, скульптурах. Пигмалион. Командор. Венера Римская у Мериме. Фет: стихотворение “Диана” — отражение качнулось, а сама — нет. (Талант.)

Камень — скала, утес, пыль, песок. Песок — тоже богатые возможности. Махтумкули — зрение приглядчивое, через натурализм. Многажды употребляет слово “песок”, но нет ощущения движения — рукой не пощупать. Прозой описывал песчаные бури, но в стихах их нет.

Валентина ЕРОФЕЕВА