"Девять подвигов Сена Аесли. Подвиги 5-9" - читать интересную книгу автора

Пострадавшие и виноватые


– Как «встал и пошел»?! Как «встал и пошел»?!

Всклокоченный Югорус Лужж часто мигал красным, желтым и зеленым, напоминая спятивший светофор. Астрал вокруг ректора тревожно всплескивал. По стенам кабинета щелкали непроизвольные заклинания Да-как-же-так и Да-что-же-это-такое. Гусыня на плече великого мага голосила во всю глотку:

– Как встал – и пошел?!

Лужжу выпала незавидная участь. Управляться со Школой волшебства и в тихие времена непросто, ну а в последний учебный год втиснулось столько катаклизмов, что хватило бы на пару тихих веков. Лужж искренне недоумевал, как Бубльгум ухитрялся справляться со всеми этими проблемами[7]. «Наверное, дело в опыте», – думал Югорус и стойко набирался опыта. Но всякой стойкости есть предел. Для Лужжа предел наступил 5 июня 2003 года.

Да и кто бы такое выдержал? Всего за первую половину злосчастного четверга на голову ректора обрушились:

внезапный приезд министерской комиссии;

мистический перенос единого экзамена на десять дней;

позорная попытка очаровать председателя комиссии Долорес Пузотелик, в результате чего выяснилось, что именно ее детей Лужж отчислил из Первертса;

провал операции по переделке Трубы Мордевольта, означавший гарантированное отчисление Сена Аесли и Мергионы Пейджер;

загадочная сдача экзамена Сеном и Мергионой, которые в последний момент вдруг стали магами;

бесславное завершение черной миссии Долорес Пузотелик и посрамление министерских недоброжелателей.

Два последних события настолько походили на хеппи-энд в лучших традициях презираемого британцами Голливуда, что Югорус решил – вот она, награда за все его мучения. Осталось устроить пир на весь мир, кого-нибудь поженить, после чего жить долго и счастливо, нажить добра и с умом его инвестировать, лучше в недвижимость.

Эта радостная, светлая и прямая перспектива помрачнела, потемнела и обломалась, когда в Большую аудиторию вбежала зареванная Амели с известием об исчезновении Трубы Мордевольта. Преподаватели перевернули Первертс вверх дном, затем вбок дном, и наконец вниз дном. Но вместо пропавшего артефакта маги обнаружили, что еще и Каменный Философ встал с постамента и ушел в неизвестном направлении.

Выходка школьной реликвии из школы стала для Лужжа последней каплей.

– Он же всегда сидел! Как он мог уйти? Он же всегда думал!

– Ну, значит, придумал, – сказала профессор МакКанарейкл.

Как всякий декан, попавший в сложную ситуацию, Сьюзан МакКанарейкл могла выбрать один из трех вариантов: наказать пострадавших, отыскать виноватых или снисходительно фыркнуть.

Верная себе, мисс Сьюзан не пропустила ни одного варианта. Сначала она накричала на пострадавших Порри и Сена, затем нашла виноватых – Порри, Сена, Амели и Мерги. Больше всего досталось Сену – как самому умному, а меньше всего Мергионе – как самой недоступной для нотаций. Вернувшая себе магию юная ведьма влетала в кабинет ректора, с трудом сдерживая радость, выражала сочувствие Гаттеру, несколько секунд пыталась проникнуться серьезностью ситуации и снова улетала творить чудеса в коридорах.

– Что он мог придумать?! – сипло крикнула гусыня Югоруса.

– Да какая разница! А вы, Аесли, Гаттер, Пулен и… где она опять? Пейджер! Ладно, неважно… Вы сами виноваты!

Завершив отработку второго варианта, мисс Сью перевела дыхание, набрала побольше воздуха и фыркнула.

– Тоже мне, проблема! Уинстон соберет сто таких труб.

– Профессор Мордевольт решил все бросить и уехать, – сказал Порри.

Головомойка, устроенная деканшей, пошла Гаттеру на пользу – не позволила толком погоревать о потере магии. Да и потеря уже не казалась окончательной, что более чем убедительно доказывала порхающая по Первертсу Пейджер. И главное, ясно, что делать дальше: дождаться, пока Канарейка угомонится, сесть с Сеном в своей комнате и спокойно что-нибудь придумать. Аесли, кстати, уже потихоньку что-то придумывал, и Порри не терпелось к нему присоединиться.

– Что за глупости! – сказала МакКанарейкл. – Уинстон – мужчина основательный. Разве он может с бухты-барахты бросить меня… то есть бросить все и уехать?

– Не может, – рассеянно согласился Сен. Мисс Сью он почти не слышал, пытаясь сосредоточиться. Воспоминания о двадцати волшебных минутах обладания магией мешали логическим построениям, которые получались какими-то кривобокими. – Поэтому логично предположить, что сейчас он собирает вещи. Вот соберет все…

– Вещи он собирает! Да он, наверное, просто решил прибраться в комнате!

И декан Орлодерра исчезла с мелодичным треском. Гусыня на плече ректора окончательно осипла и спрятала голову под крыло.

– А я ведь персонально отвечал за сохранность Трубы, – персонально сказал Лужж.

– Это я во всем виновата, – безнадежно произнесла Амели Пулен. Все ее попытки получить заслуженное наказание заканчивались ничем. Горе девочки было настолько велико, что отбивало всякое желание упрекать Амели. Ее хотелось утешать, а от этого Пулен чувствовала себя еще более виноватой.

– Виноватых определит следствие, – сказал ректор. – Я обязан вызвать представителей Департамента Безопасности.

Югорус достал из кармашка мантии красный свисток и дунул.

Раздался мелодичный треск.

– Его нет!

Сьюзан МакКанарейкл появилась в очень редком для себя состоянии – не разгневанном или язвительном, а растерянном.

– Мордевольт так быстро собрался? – не поверил Гаттер. – Не разработав научно обоснованный план укладки вещей в чемодан?

– Все вещи на месте! И свинья его электрическая там. И Рука!

– Но это значит…

– …что преступник очень спешил!

Все повернулись. В дверях стоял сияющий Фантом Асс с деревянным молотком в руках.