"Девять подвигов Сена Аесли. Подвиги 5-9" - читать интересную книгу автора2. Сен играет в шахматыСен не пропадал. Он нежился в кресле-качалке на веранде дачи-лаборатории и предавался стратегическому планированию. Летняя веранда, окутанная запахами крыжовника, лопухов, лебеды и прочего бурьяна, располагала к стратегическому планированию и совсем не располагала к выполнению обязанностей лаборанта. Должность лаборанта досталась Аесли по недоразумению. Сен так долго разъяснял официальным лицам подробности странного освобождения Мордевольта, что, во-первых, запутал все окончательно, а во-вторых, заработал репутацию человека, который лучше всех разбирается в делах профессора. Сам Мордевольт не возражал, но помощи никакой не требовал. Поэтому Сену никто не мешал предаваться размышлениям. Да и не мог помешать – бывшая дача Бубльгума, превращенная в секретную лабораторию, охранялась еще строже, чем когда была гнездом террористов. Аесли приоткрыл глаз и стратегически оценил положение солнца на небосводе. Получалось, что через четверть часа придется вставать и перетаскивать кресло. Впрочем, это следовало лишь из тактического планирования. Стратегически выходило, что перетаскиваться придется еще четыре раза, а потом светило опустится за дуб со сломанной верхушкой. «Стоит ли так напрягаться? – Сен прикрыл глаз. – Как ни крутись, а солнце сядет. Пятнадцать минут у меня всяко есть». Но солнце пропало гораздо раньше. «За тучу зашло», – решил Аесли и для разнообразия ошибся. Туча сама зашла перед солнцем, засопела, икнула и сказала: – Привет! А ты чего глаза закрыл? Думаешь, да? Сен нехотя перестал думать (то есть открыл глаза). Между ним и солнцем располагался один из крупнейших магов Британии – профессор Развнедел. – Здравствуйте, профессор. Вы сегодня не дежурите? – Выходной я, – декан Чертекака покосился на пустующий шезлонг, но уселся на более крепкую деревянную табуретку. – Так я насчет подумать. Для этого обязательно глаза закрывать? А то я как думать начинаю, так на стены натыкаюсь. – Вы думаете? – мальчик понял, что ляпнул бестактность. – В смысле… вы думаете, что обязательно нужно зажмуриваться? – Тут ведь как? Я когда сплю, у меня в голове мысли появляются. Ну, как тогда, с Колпаком. Вот я и думаю – чтобы думать, нужно не смотреть. Глаза закрываю, а оно все равно не думается… Декан смущенно почесал переносицу. Сен аж закачался. «Развнеделу понравилось думать! Он хочет научиться делать это без Колпака!» – Закрывать глаза не обязательно. Нужно… э-э-э… потренироваться! Кроссворды порешать, головоломки поскладывать, в логические игры поиграть. – Головоломки? – Развнедел нахмурился так, что в шее что-то хрустнуло. – Давай лучше в игры. У тебя есть? Аесли обвел взглядом веранду и увидел на перилах коробку живахмат – живых шахмат, подаренных мамой на день рождения. Он притащил их сюда в надежде, что по вечерам будет играть партию-другую с Мордевольтом или Лужжем. – Вот, шахматы, – Сен высыпал фигурки на стол. Лицо декана стало кислым. – Слыхал. Только там правила всякие знать надо. – Это умные шахматы, – сказал Сен, расставляя заспанные фигурки на доске, – они все правила сами знают. В целом ничего сложного, обычная игра в солдатики. Вот это пешки, они ходят… Развнедел внимательно кивал и повторял движения Сена, запоминая ходы фигур. – Чего зря гонять? – ворчали те. – Или уже играть давай, или нечего тут руками хвататься. Заминка вышла с конем. Узнав, что эта фигура ходит буквой «Г», декан почему-то начал переставлять ее по очень сложной траектории. – Нет-нет, профессор! Не английской «G», а русской «Г»! – Так это еще языки знать надо? – расстроился Развнедел. – Я в такую игру всегда проигрывать буду. – Языки – только в пределах одной буквы. – Все равно много. Ладно, пусть эта лошадь (конь в руке декана фыркнул) ходит буквой «L»[93]. «А Развнедел не чужд логики, – подумал Сен. – Как бы чего не вышло!» – Давайте попробуем сыграть, – предложил мальчик. – Начинайте. Профессор уставился на белую королевскую пешку. Минут пять та делала вид, что не замечает пристального взгляда, но вскоре принялась перешептываться с соседкой, ферзевой пешкой, оглядываться и глупо хихикать. «И не будем им мешать, – решил Сен, – будем подыскивать достойную стратегическую проблему». Развнедел вздохнул, протянул обе руки и двинул королевскую пешку вперед. На четыре поля. Вместе с соседкой. – Извините, – сказал Аесли, – но за один ход можно перемещать только одну фигуру. И пешка на четыре поля не ходит. – Еще и математика, – горестно произнес декан. «Вот обучение Развнедела – это стратегия или тактика?» – Стань нормально, – буркнул профессор пешке. Та расправила плечики, подняла подбородок, но с неправильного поля не сдвинулась. «Это практика, – огорчился Сен. – Вот только какая, тактическая или стратегическая?» – Профессор! Просто возьмите пешку и верните ее на поле Е4. Е4. Видите буквы и цифры по краям? – И геометрия, – Развнедел помрачнел еще больше. – А ну разобрались по своим местам! Фигуры притихли и несколько ходов беспрекословно выполняли команды профессора, хотя среди них были довольно экзотические: «Ходи давай», «Ну чего стоишь, смотришь?» и «Я что, за всех думать должен? Сам разбирайся!». Последняя команда предназначалась белому королю, который пожаловался, что ему угрожает черный слон. Король, не привыкший к подобному обращению, густо покраснел. – Э, я не понял! – черный слон завертел круглой башкой. – А где белый король? Это красный какой-то! Белый король побагровел еще больше и заорал: – Шухершпиль! Видимо, на шахматном языке это обозначало акт гражданского неповиновения. Белые тут же принялись своевольничать: ходить буквами «Е», «W» и даже «Ы», рокироваться с кем попало и при случае бить черных – не сбивать, как положено, а исподтишка пинать и толкать. «Нет, – подумал Аесли, – стратегией здесь и не пахнет». Воспользовавшись суматохой, наглая белая пешка выскочила из глубины обороны и прыгнула на последнюю горизонталь. – Урра! – завопила она. – Я в дамках! Сейчас всех побью! «Впрочем, тактикой тоже не пахнет». – Деревенщина! – проворчала черная ладья. – Не в шашки играем. Ты ж в королевы прошла. – Урра! – пуще прежнего обрадовалась та. – Я королева! – Какая еще королева?! – возмутилась первоначальная белая королева. – Давно в сортир не запирали? – Деревенщина! – опять прогудела ладья. – «Сортир»! «Это грубая практика… то есть неприличная…» – А ты чего на эту девку пялишься? – белая королева, раздвигая фигуры локтями, уже надвигалась на законного супруга. Король перестал краснеть и начал бледнеть. – О! – обрадовался черный слон. – Белый нашелся! Объявляю тебе… визирь… султан… фук! Э, игруля, чего я ему должен был объявить? «Порочная практика! – вспомнил Аесли нужное определение. – И за что мне такое наказание?» – Эге-гей! – закричала Мергиона, подлетая к веранде на белом верблюде Рыжике. – Здрасьте, профессор! Сен, поехали кататься! То есть полетели гоняться! То есть погнали летаться! «Спасительница!» – подумал Сен. – Извините, – сказал он, старательно отводя глаза от Развнедела. – Но мне уже пора. Предлагаю ничью. – Ничью? – переспросил начинающий шахматист. – Это значит, никто не выиграл. – Значит, мы оба проиграли? – вздохнул Развнедел. – Я так и думал, что проиграю. «Развнедел рассуждает логически, – в панике подумал Сен, пятясь к верблюду. – Конец света». – Извините… мне правда нужно… улетать…. Срочное дело… А вы… А вы пока проанализируйте партию! Сен с неприличным для стратега проворством забрался на Рыжика, а Развнедел остался анализировать – смотреть на доску, наклоняя голову то к одному, то к другому плечу. Пища для анализа оказалась обильной: пользуясь безвластием, группа черно-белых слонов объявила себя офицерами, организовала свою партию и свергла обе монархии. Восставшие с лозунгами «Республика, а не два бублика!» и «Долой сегрегацию по цветовому признаку!» строили на доске счастливое общество и уже вели на расстрел белого короля. Командовала расстрельной командой белая королева. – Ну что? – Мерги так беззаботно обернулась к Сену, что тому стало не по себе. – Не хочешь учить Развнедела? – Нет! – А он нас целый год учил. Сен смутился. – Я просто не хочу заниматься этим сейчас. Сейчас я хочу стратегически поразмышлять. – Поразмышляй о будущем учебном годе. – Это ерунда и мелочь. – Тогда о будущем окончании школы. – Не смеши меня, на такой высоте я вряд ли рассмешусь. – О будущем… Рыж! Не лезь в это облако, мне потом голову сушить! – О будущем? А что, о будущем вообще подумать можно. Это размах… Мерги, скажи верблюду, чтобы он поосторожнее крыльями. Никто не знает будущего. – А магутор? Он все знает. – Только ничего не может, – Сену стало обидно, что существует какая-то железяка, которая способна заменить грубым знанием тонкие логические рассуждения. – Ты же его завесила. – Как завесила, так и отвешу. А ну, Рыжий, поворачивай в Первертс! |
||
|