"Юные путешественники" - читать интересную книгу автора (Верн Жюль Габриэль)

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ РАССЫЛЬНОЕ СУДНО «ЭССЕКС»

Около четырех часов вечера Тони Рено закричал. Но он возвещал не о приближении к земле, а о появлении на море другого корабля.

На западе, в пяти или шести милях от левого борта судна, показался на горизонте дымок.

Пароход мчался на всех парусах прямо на «Резвый».

Через полчаса можно было видеть уже его корпус, а еще через полчаса он был уже всего в четверти мили от «Резвого».

Пассажиры столпились на юте и перебрасывались замечаниями.

— Это казенный пароход… — говорил один.

— Да, — отвечал другой, — потому что на его грот-мачте развевается флаг!

— Это английский корабль! — продолжал первый.

— По имени «Эссекс»! — прибавил второй.

В самом деле, это имя можно было прочесть в подзорную трубу на корме в момент, когда корабль делал поворот.

— Мне кажется, что корабль хочет подойти к нам! — сказал Тони Рено.

Он не ошибался, таково было действительное намерение рассыльного судна «Эссекс», вместимостью сто тонн. Оно подняло флаг.

Поняли маневр корабля и Гарри Маркел, и матросы. Не оставалось сомнения, что «Эссекс» хочет вступить в переговоры с «Резвым» и, умерив ход, приближается к нему.

Ужас овладел негодяями. Несколько дней тому назад на Антильских островах могла быть получена телеграмма; могли каким-нибудь образом узнать о том, что произошло в Кингстоне перед отплытием «Резвого», о захвате корабля шайкой Маркела, убийстве капитана Пакстона и его матросов; а теперь «Эссекс» выслан для поимки злодеев.

А впрочем, если поразмыслить хорошенько, этого не могло быть. Трудно предположить, чтобы Гарри Маркел, не пощадивший капитана Пакстона и его экипаж, пощадил пассажиров и отправился бы с ними на Антильские острова. Неужели у него хватит наглости вместо ого, чтобы бежать, вести корабль к месту назначения? Такой неосторожности нельзя ожидать от него.

Гарри Маркел ожидал развязки с большим хладнокровием, чем Джон Карпентер и Корти. Пусть командир «Эссекса» вступит с ними в переговоры. Тогда дело выяснится. Рассыльное судно остановилось на расстоянии нескольких кабельтовых и дало сигнал «Резвому» лечь в дрейф. «Резвый» начал брасопить реи и почти совсем остановился.

По примеру «Эссекса» подняли флаг и на «Резвом».

Если бы «Резвый» не послушал приказа казенного судна, его принудили бы повиноваться. Уйти от преследования быстроходного и сильного рассыльного судна не было возможности. Несколько пушечных выстрелов совершенно парализовали бы «Резвого».

Впрочем, как мы уже сказали, Гарри Маркел и не пытался уйти. Если бы даже командир «Эссекса» потребовал, чтобы он подошел к нему, он исполнил бы приказание.

Появление «Эссекса», его желание начать переговоры с «Резвым» очень занимали Паттерсона, Луи Клодиона, Роджера Гинсдала и их товарищей.

— Уж не послали ли этот военный корабль навстречу «Резвому», чтобы мы пересели на него и могли поскорее прибыть на Антильские острова?

Мысль эта мелькнула в пылком воображении Роджера Гинсдала, но никто не разделял его мнения. Между тем с «Эссекса» спустили шлюпку. Два офицера сели в нее.

В несколько взмахов весел шлюпка подплыла к «Резвому».

Офицеры поднялись по трапу с правой стороны корабля.

— Где командир?

— Это я! — отвечал Гарри Маркел.

— Вы капитан Пакстон?

— Капитан Пакстон!

— Ваш корабль вышел из кингстонской гавани тридцатого июня?

— Да!

— Пассажиры «Резвого», вероятно, лауреаты Антильской школы?

— Вот они! — отвечал Гарри Маркел, указывая на стоявших на юте мистера Паттерсона и его спутников, внимательно следивших за переговорами.

Офицеры вместе с Гарри Маркелом подошли к ним.

Лейтенант британского флота, который начал переговоры, ответил на их поклон и начал речь в сдержанных и кратких выражениях, какими говорят английские офицеры:

— Командир «Эссекса» очень рад встрече с «Резвым», капитан Пакстон. Мы тоже рады, что застаем вас всех здоровыми!

Гарри Маркел поклонился, ожидая, что лейтенант объяснит цель своего посещения.

— Благополучно ли совершили вы плавание? — спросил офицер. — Какая была погода?

— Благоприятная, — отвечал Гарри Маркел. — Только раз, вблизи Бермудских островов, нас настиг шторм!

— Это задержало вас в пути?

— Мы были принуждены привести судно к дрейфу на двое суток!

— Мистер Паттерсон… из Антильской школы? — обратился лейтенант к наставнику, стоявшему во главе пассажиров.

— Точно так, лейтенант, — отвечал эконом, кланяясь с обычной любезностью. — Честь имею представить вам моих юных спутников и прошу вас принять уверение в моем истинном уважении…

— Подпись: «Гораций Паттерсон»! — прошептал Тони Рено.

Разговаривавшие дружески пожали друг другу руки.

Лейтенант попросил Гарри Маркела показать ему экипаж корабля. Джону Карпентеру это показалось подозрительным и небезопасным. Неспроста устраивает офицер всем им смотр.

Тем не менее по приказанию Гарри Маркела он вызвал матросов на палубу, где они выстроились у грот-мачты. Хотя пираты и старались придать лицу «честное выражение», они могли показаться офицерам несколько подозрительными личностями.

— У вас только девять матросов? — спросил лейтенант.

— Девять! — отвечал Гарри Маркел.

— Между тем нам сказали, что экипаж «Резвого» состоит из десяти человек, не считая вас, капитан Пакстон!

Гарри Маркел попробовал уклониться от ответа на этот неудобный вопрос.

— Смею спросить, лейтенант, — спросил он, в свою очередь, — чему я обязан удовольствием видеть вас у себя на корабле?

Вопрос был понятен, и лейтенант отвечал:

— На Барбадосе беспокоятся о судьбе «Резвого», который запоздал. Особенно беспокоятся родственники пассажиров в Европе и на Антильских островах. Мисс Китлен Сеймур обратилась к губернатору, и Его Превосходительство распорядился выслать навстречу «Резвому» «Эссекс». Вот почему мы здесь, и, повторяю, очень рады, что опасения наши не оправдались.

Гораций Паттерсон не мог удержаться, чтобы не ответить на это выражение сочувствия. С большим достоинством он выразил от имени пассажиров и своего имени благодарность командиру «Эссекса», его офицерам, мисс Китлен Сеймур и Его Превосходительству генерал-губернатору английских колоний на Антильских островах.

Гарри Маркел заметил, что не стоило так беспокоиться и посылать рассыльное судно из-за того, что «Резвый» запоздал всего на двое суток.

— Одно обстоятельство подало повод к опасениям за судьбу «Резвого»! — отвечал лейтенант.

Джон Карпентер и Корти переглянулись. Они пожалели, что Гарри Маркел зашел слишком далеко в своих расспросах.

«Резвый» поднял паруса тридцатого июня вечером, не так ли?

— Совершенно верно, — отвечал Гарри Маркел с обычным хладнокровием. — Мы снялись с якоря в половине восьмого вечера. Когда мы вышли, наступил штиль, и «Резвый» заштилевал на следующий день в виду берега, у мыса Робертс-Ков!

— Так вот, капитан Пакстон, — продолжал лейтенант, — на следующий день именно к этому берегу прибило волнами труп. По пуговкам куртки узнали, что это один из матросов «Резвого».

Дрожь пробежала по спине у Джона Карпентера и других разбойников. Это, наверно, был труп одного из несчастных убитых ими матросов, тот труп, который видели пассажиры во время стоянки на якоре в Робертс-Ков.

Лейтенант продолжал рассказывать, как о находке трупа дали знать властям в Барбадосе, как здесь, не без основания, стали беспокоиться, не видя «Резвого» в назначенный срок.

— Вы потеряли одного матроса, капитан Пакстон? — спросил он.

— Да, матрос Боб упал в море в то время, как мы стояли на якоре в Фармарской бухте, и как мы ни старались, ни спасти, ни даже найти его нам не удалось!

Объяснение это не возбудило ни малейшего подозрения, напротив, становилось понятным, почему на корабле не хватает одного матроса.

Пассажиры имели основание удивляться, почему им не рассказали о несчастном случае. Один из матросов погиб еще до их прибытия на корабль, а они ничего не знают об этом!

На вопрос мистера Горация Паттерсона относительно этого случая Гарри Маркел отвечал, что скрыл несчастье от молодых пассажиров, не желая, чтобы они пустились в путь под тяжелым впечатлением.

Ответ был вполне правдоподобен, и никто не возражал.

Новое волнение овладело присутствующими, когда лейтенант прибавил:

— В телеграмме, присланной из Кингстона в Барбадос, сказано, что на теле трупа (вероятно, это и был труп матроса Боба) зияла рана в груди!

— Рана! — вскричал Луи Клодион, а вся фигура мистера Паттерсона выражала, что он во всем этом ничего не понимает.

Гарри Маркел не затруднился ответить и на этот раз. Прекрасно владея собой, он продолжал:

— Матрос Боб упал с марса фок-мачты и ударился о кабестан, а потом его отбросило в море. Вот почему он пошел прямо ко дну и мы не могли его найти!

Это объяснение, как и предыдущие, могло показаться правдивым, если бы лейтенант не досказал своей фразы:

— Рана у матроса не от ушиба, а от удара ножом в сердце!

Снова страх овладел Джоном Карпентером и его друзьями. Чем все это кончится? Уж не поручено ли командиру «Эссекса» арестовать «Резвый», отвести его в Барбадос, где будет произведено следствие, которое, конечно, ничего хорошего не обещает? Личность их будет удостоверена. Их отвезут в Англию, и на этот раз им не избежать наказания. А главное, они не успеют совершить еще одно преступление, которым рассчитывали завершить свои подвиги после отплытия «Резвого» из Вест-Индии.

Но счастье не оставляло их. Гарри Маркелу не пришлось искать объяснений удару ножом.

В то время как Паттерсон, воздев руки к небу, восклицал:

— Неужели рука убийцы поразила несчастного?!

Лейтенант спокойно заметил:

— Телеграмма гласила, что, вероятно, матроса выбросило на берег живым, но здесь его нашла шайка бежавших из Кингстонской тюрьмы преступников, которые и убили его ударом кинжала.

— Ах, — заметил Роджер Гинсдал, — дело, должно быть, идет о шайке пиратов с «Галифакса», которые убежали из тюрьмы в день нашего приезда в Кингстон!

— Негодяи! — воскликнул Тони Рено. — А их не удалось поймать, господин лейтенант?

— По последним известиям, полиции еще не удалось напасть на их след. Во всяком случае, они не могли убежать из Ирландии, и рано или поздно их арестуют!

— Этого можно искренно пожелать! — спокойно сказал Гарри Маркел, ни на минуту не терявший присутствия духа.

Когда Джон Карпентер подошел вместе с Корти к носу корабля, он тихо сказал ему:

— Умная башка наш капитан!

— Да, — отвечал тот, — за ним можно смело идти, куда бы он ни повел!

Офицеры передали мистеру Паттерсону и лауреатам поклон от мисс Китлен Сеймур. Она радовалась заранее при мысли об их посещении, надеялась, что они возможно дольше останутся на Барбадосе, если только их не слишком задержат на других Антильских островах, где их тоже ожидают с нетерпением.

Роджер Гинсдал от имени товарищей просил офицеров передать мисс Китлен Сеймур благодарность за все, что она сделала для Антильской школы. Затем мистер Гораций Паттерсон произнес на прощание одну из своих наиболее прочувствованных и витиеватых речей, но, на беду, в конце речи он смешал стих из Горация со стихом из Вергилия, что редко случалось с этим ученым человеком.

Офицеры простились с капитаном и пассажирами, сошли по трапу в шлюпку и уже хотели отчалить.

— Я думаю, капитан Пакстон, — крикнул вдруг лейтенант, — что «Резвый» завтра прибудет на остров Святого Фомы, до которого остается всего каких-нибудь пятьдесят миль?

— Я тоже думаю! — отвечал Гарри Маркел.

— Как только мы вернемся в Барбадос, мы дадим телеграмму о вашем прибытии!

— Благодарю вас. Передайте, пожалуйста, мое почтение командиру «Эссекса»!

Шлюпка отчалила и в одну минуту прошла расстояние, отделявшее ее от рассыльного судна.

Гарри Маркел и пассажиры салютовали стоявшему на мостике командиру. Им отдали салют.

Судно снялось с якоря, раздались свистки, и «Эссекс» пустился в путь на всех парах в направлении зюйд-вест. Через час он совершенно исчез из виду, виднелась только оставленная им полоска дыма.

«Резвый» стал брасопить реи и поплыл к острову Святого Фомы.

Гарри Маркел и его друзья, встревоженные неожиданной встречей с «Эссексом», успокоились. Ни в Англии, ни на Антильских островах никто не подозревал, что они спаслись на корабле, и даже именно на «Резвом». Им положительно везло. Они могут смело плыть к архипелагу. Их примут с почетом. Они будут заходить в гавань то одного острова, то другого без опасения быть узнанными. В последний раз они остановятся в Барбадосе, а уж оттуда, конечно, в Европу не вернутся! На следующий же день они переименуют «Резвый». Гарри Маркелу незачем будет носить имя капитана Пакстона, ни мистера Паттерсона, ни молодых пассажиров на корабле не будет. Дерзкий план должен удаться. И пусть себе полиция разыскивает в Ирландии пиратов с «Галифакса»!

Последняя часть путешествия прошла благополучно. Погода стояла великолепная. Дул постоянный пассатный ветер, позволявший «Резвому» распустить все паруса, даже лисели.

Мистер Гораций Паттерсон окончательно привык к морю.

Изредка только боковая или килевая качка вызывала в нем приступы морской болезни. Он даже снова занял свое место за столом и перестал держать во рту вишневые косточки.

— Держите косточки, — советовал ему Корти, — это единственное средство от морской болезни!

— Мне тоже кажется, друг мой, — отвечал мистер Паттерсон, — и, к счастью, у меня, благодаря предусмотрительности миссис Паттерсон, еще порядочный запас их!

День клонился к вечеру. Испытав лихорадку, которая овладевает людьми при отъезде, наши юные лауреаты с такой же лихорадкой ожидали приезда. Они горели нетерпением ступить па твердую землю одного из Антильских островов.

По мере того как «Резвый» приближался к архипелагу, навстречу попадались довольно часто пароходы и парусные суда. Одни направлялись через Флоридский пролив в Мексиканский залив, другие выходили из залива, отправляясь в один из портов Старого Света. Сколько удовольствия доставлял юношам случай известить сигналами о появлении корабля на горизонте, встречаться, обмениваться салютами с апглийскими, французскими и испанскими кораблями, которые чаще всего ходят в этих водах!

До заката «Резвый» шел по семнадцатой параллели, на широте острова Святого Фомы, до которого оставалось всего двадцать миль, то есть всего несколько часов плавания.

Гарри Маркел справедливо не хотел, однако, плыть ночью между массой островков и рифов, окружающих архипелаг, и отдал Джону Карпентеру приказ закрепить паруса.

Ночь прошла спокойно. Ветер стал тише. Солнце встало утром в безоблачном небе.

Около девяти часов с грот-мачты подали сигнал. Тони Рено громко и радостно кричал:

— Земля! Земля за штирбортом!