"Сравнительное Богословие Книга 2" - читать интересную книгу автора (Академия Управления глобальными и...)

Содержание античной мифологии

В этом и следующем разделах мы рассмотрим подробнее два аспекта древнегреческой религиозности. Это содержание античной мифологии и её происхождение. Как уже говорилось, древнегреческая античная культура, оформившаяся в систему понятий и терминов в эллинистическую эпоху, явилась новейшей трансформацией общепринятого мировоззрения многих крупных национально-государственных религиозных систем Древнего Востока - систем политеизма, основанных на вере и культивировании иерархии богов и божеств.

В то же время в эллинистическую эпоху произошло во-первых, «узаконивание» и небывалая универсализация древневосточных политеистических религиозных культов и представлений и лексическое оформление этих представлений в привлекательную мифологизированную систему; и во-вторых, концентрация религиозных культов Греции в мощные религиозные структуры, взаимодействующие между собой в нескольких основных храмах. Всё это позволило гораздо проще распространять античную культуру в государства Европы. А Древняя Греция стала очень привлекательным религиозным эталоном для своего окружения.

Начнём разговор о содержании античной мифологии издалека. Вначале рассмотрим два основных аспекта древнегреческого мировоззрения: понятие о судьбе и культ предков.

От своего древнеиндийского прошлого древние греки вынесли представление о судьбе как предопределении, которое не языке мифологии принимало образ божественных прях, прядущих нить человеческой судьбы. Древние греки считали, что от рождения человек крепко связан нерушимым высшим приговором, и этот приговор - порождение необходимости. Мифологически это выражалось в том, что Мойры, богини судьбы, являются дочерями Ананке - богини, олицетворяющей необходимость, неизбежность.

В русском языке понятие «судьба» раскрывается соответственно самому содержанию слова: суд Бога. Более развёрнуто понятие «судьба» можно выразить как Высшее предопределение для человека в этой жизни - многовариантный сценарий жизни, предложенный Свыше человеку от рождения и до смерти.

Древние греки считали судьбу приговором, что в высшей степени огрубляло и озлобляло отношение греков к богам (да и сами греческие боги были не любвеобильны). Но всё же в некоторой мере о понятии судьба они не ошибались. Это действительно предопределение (только Высшее, а не от богов) и порождение Высшей необходимости.

Однако, некоторая правильность части формулировок, касающихся понятия судьба и дошедших до нас, вовсе не означает, что древние греки вкладывали именно тот правильный смысл, который мы вытащили из их формулировки, следуя нашему миропониманию. Рождение смыслов (образов) в психике человека - напрямую связано с его мировоззрением и миропониманием, которые также напрямую связаны с набором его жизненных нравственных стандартов. Из изучения древнегреческой мифологии видно, что изначально греки вкладывали в понятие судьба действительно древнеиндийскую первооснову, что к востчному понятию «карма» [160]. А боги у них были наделены человеческими качествами и среди богов было достаточно запутанное разграничение обязанностей. Но самое главное, что в мировоззрении греков от богов шло не только хорошее: всё плохое - тоже шло в основном от богов, которые в своём большинстве были очень злые.

В мировоззрении греков создавалась путаница: и зло и добро идёт от богов [161]. В то же время боги выступают распорядителями судьбы людей. Значит, в предопределении-судьбе для каждого персональном (судьба - персональное предопределение) от богов идёт как хорошее, так и плохое. В действительности это не так: Бог - есть Любовь. Он любит каждую посланную Им в жизнь душу и ни в коем случае не предопределяет душе зло в этой жизни. Всём злом, которое есть плод деятельности самих людей, эти же люди издревле наделили сначала сонм богов, а затем и Бога (в монотеистических религиях). В придачу к этому богам и Богу люди приписали свои земные качества (стереотипы поведения людей). Не желая изначально признавать за собой злые мысли и поступки, древние греки списывали всё на зло богов. Такое же искажённое мировоззрение можно найти в изобилии в Ветхом Завете с той лишь разницей, что там Бог злобно карает за ослушания (а не сами люди себя наказывают за зло).

Если рассматривать злобу богов с позиции духовно-эгрегориального самоуправления людей, то злоба и коварство богов объясняются очень просто. Изначально создаётся культ какого-либо бога (например, Зевса, который всё время решает, кому жить, а кому умереть), этот культ распространяется на толпу (на ранних этапах через бродячих певцов - аэдов; а затем через храмовую мистерию, вынесенную на площади), после чего созданный эгрегор-бог (допустим Зевса) приобретает поддержку мыслями тысяч и миллионов людей, которые ещё и постоянно развивают своей верой «качества бога» (алгоритмику эгрегора). Одновременно с этим люди поддерживают своими мыслями всемогущество бога, отдавая эгрегору свою энергетику и информацию. Вот и получается: чем больше людей поддерживают культ бога (а это обусловлено величиной самого бога в сознании людей: так Зевс самый известный бог греков), тем могущественнее бог-эгрегор, а его качества соответствуют тому, что про него думали и думают люди, управляемые заправилами эгрегориальных культов - “ жрецами” «начальствующими над священнодействием, жертвоприношением» [162]. Стоит ли удивляться, что такой эгрегор-бог алгоритмически управляет психикой включённых в него людей - соответственно тем качествам, которые в него люди и заложили: от основания эгрегора до настоящего момента. Это и есть “карма”, которую люди сами же себе создают, списывая всё зло “кармы” на бога (богов) от слабости признаться самим себе в своей же злобе и неправедности. Такова обратная связь от богов-эгрегоров (что заложили - то и получили) к людям и эта эгрегориальная катастрофичность неизбежна до тех пор, пока люди не станут не только жить праведно, но и мыслить праведно. А как назвать злой эгрегор: богом, богиней, героем (hieros) либо Яхве (еврейский Бог) - это уже частности. Но на основе злых богов и соответствующего мировоззрения и стереотипов отношения к богам в древних дохристианских обществах - легко было приписать Богу те же качества, когда общество переходило к монотеизму. А античная культура (со своей живучестью) являлась средством, которое постоянно укрепляло людей в уверенности, что боги могут быть именно такими, какими они описаны в легендах и мифах древней Греции.

Конечно если такие боги-эгрегоры вламываются в психику людей, а люди ещё и поддерживают их своей верой в жизни, то естественно что алгоримика злых богов-эгрегоров воспринимается людьми как «приговор богов» - как «злая судьба». Но в действительности это не судьба, а эгрегориальное наваждение, которое люди сами же и поддерживают своей верой. Неумение отличать судьбу, которая всегда обладает высшей Божией целесообразностью, в которой не предлагается зло (но зло, также как и добро всегда конкретно выражены) от эгрегориального наваждения-рока - свойственно всем видам идеалистического атеизма.

В доэллинскую эпоху мировоззрение древних греков складывалось в основном из представлений о взаимоотношениях богов и людей: сложившаяся мифологизированная культура формировала мировоззрение - боги-эгрегоры отдавали “должное” таким взглядам людей на окружающий мир. Боги выступают распорядителями “судьбы” человека: на индивида они «накладывают вердикт и отмеряют сроки». Человек мыслится объектом и инструментом неизбежного рока (а не судьбы) [163], При этом рок был персонифицирован в мифологических образах богов.

Это означает, что в древнегреческой мифологии даже не один бог определяет судьбу каждого человека и людей в целом: судьбы людей, согласно мифологии, зависят от всей запутанной алгоритмики взаимоотношений богов и героев в первую очередь; а затем уже от взаимоотношений богов и людей и героев и людей. Именно поэтому люди проявляли особый интерес ко всей запутанной алгоритмике взаимоотношений богов, героев и людей, вошедшей в мифы и легенды древней Греции. Этим самым люди старались лучше определить свои судьбы (ища себя в той или иной истории), судьбу своей семьи, рода, города, государства. Но этим же самым люди поддерживали своими мыслями всю запутанную алгоримику взаимоотношений богов, героев и людей. Ясно что эта иерархически выстроенная алгоритмика взаимоотношений (согласно известной из мифов иерархии) богов, героев и людей - соответствует иерархии эгрегоров-богов, эгрегоров-героев, людских социальных эгрегоров. Тем самым люди сами постоянно поддерживали всю иерархию эгрегоров - живучесть богов согласно мифам. Но это - замкнутый круг типа рокового «инферно» (взаимная религиозная замкнутость [164] психики людей на роковую закольцованность самих на себя мифов и легенд и наоборот) [165], выбраться из которого можно только прекратив верить мифам [166]. Ведь качество (содержание) всей мифологической алгоритмики само по себе обладает свойством безвыходности и катастрофичности: то есть, мифология действительно роковая.

Более конкретных примеров катастрофичности содержания мифологии мы коснёмся чуть позже. Здесь же обратим внимание, что на поздних ступенях религиозное мировоззрение греков частично эмансипируется от древнего взгляда на судьбу - как на неумолимый прижизненный рок. Уже в учениях эллинистической классики посмертная участь ставится в зависимость от соблюдения индивидом при жизни религиозно-нравственных норм, от степени «чистоты», от причастности к особым таинствам.

Это, возможно, было связано с влиянием иранского зороастризма, в котором впервые были сформулированы понятия ада и рая, на древнегреческую культуру. Но, как бы то ни было, постепенная трансформация воздаятельной доктрины от прижизненного возаяния к посмертному воздаянию сопровождает религиозный процесс во многих обществах самое позднее от V в. до н.э. и до “христианизации” Европы (IV-V вв. н.э). Иными словами прижизненное воздаяние (обосновывавшее роковые детали жизни людей с помощью древней мифологии) стало не эффективным средством для обуздания рабов, а посмертное воздаяние (которое также было известно, но не столь широко применялось) годилось для дальнейшего совершенствования рабовладения в Европе (и не только в ней).

Ясно, что такая эмансипация лишь способствовала более лёгкой адаптации греков к грядущему “христианству”. Ведь в учении библейских христианских церквей душа попадает в рай или ад в зависимости от степени соблюдения норм церковно-библейской морали при жизни, что и считается посмертным воздаяниям за то, что душа обрела в жизни. Однако мифы и легенды с их «роковой судьбой» и злыми богами никуда не девались. Они существовали в период “христианства” и в записях и в духе и были возрождены с новой силой во второй половине второго тысячелетия н.э.

При рассмотрении ранних форм религиозных систем мы уделили много внимания культу предков (культу умерших). При этом в ранних системах было разрешено не только возвеличивать умерших, но и вспоминать их нехорошие дела во время погребальных культов и других культов, касающихся воспоминаний о предках. Этим самым древние люди старались неосознанно вычистить из родоплеменных эгрегоров всё, что считали плохим, оставшимся от предков. Короче говоря, многие древние племена не только боготворили предков, но и следили за праведностью оставленного предками духовного наследия, не боясь вычищать оттуда то, что считали вредным.

Но вот индоевропейцы (и во многих восточных религиозных системах) относились к предкам несколько иначе. На Востоке принято обожествлять и почитать предков: этим люди, избегая анализа поведения предков, “консервируют” на века и тысячелетия как хорошее, так и плохое духовное наследие своих предков. Если обобщить такого рода отношения греков к наследию предков, то получится следующее:

· Добрый человек, который захоронен по правилам древнего культа после смерти может стать подземным духом, даже богом - подземным божеством.

· Человек (даже добрый), который не захоронен «как полагается» может стать подземным духом, даже богом - но злым.

· Злой человек, который захоронен по правилам становится злым духом, либо даже богом.

· Злой человек, не захороненный по правилам, может стать даже «демоном».

И другие разновидности подобных возможностей посмертного существования людей. Главное то, что в архаичных верованиях греков (до знакомства с зороастризмом, либо даже до начала “христианизации” Европы) добродетельное либо дурное поведение при жизни у греков существенно не влияло на посмертное (а не прижизненное) положение. Греки даже посмертно чисто механически “сортировали” умерших по злым и добрым богам, героям, духам и демонам. Ясно что такая механическая “сортировка” никак не стимулировала анализ: что хорошо, а что плохо в жизни делал тот или иной человек. Не стимулировала она и доктрину поертного воздаяния.

Умерших не обсуждали с этой точки зрения, а мысленно раскладывали их “души” по эгрегорам умерших-духов, ничего качественно не меняя в иерархии эгрегоров и в их внутренней алгоримике. Поэтому мифическая иерархия богов царства мёртвых (впрочем как и иерархия живущих богов и героев) как была когда-то установлена (вместе с качеством умерших), так и осталась, видоизменяясь не по содержанию а в некоторых формах-названиях.

Древние греки представляли себе «демона» не так как в церковно-библейской культуре. В последней демон это - нечистый дух, носитель богопротивной природы. Однако, понятие «демон» пошло от греческой религии. Греки, различая богов и демонов, наделяли их сходными признаками - обладанием бессмертием и силой. Этим греки были гораздо правдивее библейских иерархов, сами того не понимая, ставили знак равенства между эгрегорами и богами. Ведь начиная с времён библейского христианства бессмертие справедливо признаётся лишь за Богом, но при этом «Богом» именуется библейский эгрегор. А демону, тоже справедливо, придаётся качество злого духа.

Это ещё одно подтверждение, что религиозная система древних греков была наиболее адаптирована и приближена к атеистическому мировоззрению (которому свойственна система прижизненных воздаяний) [167]. Обладающему таким мировоззрением людям всё равно с какой «высшей силой» они имеют дело: для них главное - религиозная мистика, которой они упиваются, участвуя в эгрегориальной магии. Такие люди не верят ни в Бога ни Богу. Для занятия таких людей их религиозным удовлетворением очень подходит античная система ценностей. Это, видимо, прекрасно понимали хозяева глобального проекта толпо-“элитаризма”.

У древних греков было два основных понятия, выражавших представления о душе:

· «Дыхание, дух, сердце» - что душа связана с дыханием, грудной клеткой, сердцем, мыслью и чувством.

· «Субстанция в голове» - что душа это духовная субстанция, локализованная в голове.

Разговор о локализации души можно считать бессмысленным. Душа даётся Свыше и занимает всё земное вместилище человека: есть конечно более важные в этом смысле органы, которые больше других как бы отвечают за прохождение душой земной судьбы (это грудные органы и мозг). А вот представление древних греков о том, что душа - бессмертное начало жизни и она оставляет тело после смерти - верно [168].

Однако, уже тексты классической эпохи (около IV - I вв. до н.э.) свидетельствуют, что в этот период идея бессмертия души подвергалась в среде особо религиозно настроенных греков большим сомнениям. Такой античный авторитет, как Платон тоже сомневался в бессмертии души и утверждал что душа, выйдя из тела, рассеивается подобно воздуху или дыму и погибает. А ведь Платон до сих пор для многих большой авторитет-философ. Его суждение о душе - это уже не идеалистический атеизм, а идейная основа для материалистического атеизма. Поэтому-то древнегреческая культура и тяготеет к прижизненному воздаянию и его объяснениям с позиции мифов и легенд. Последнее, впрочем, не мешало грекам много “философствовать” о душе и её месте после смерти, но определённости (такой как в “христианстве”), в этом вопросе не было.

После этого можно вкратце коснуться некоторых конкретных аспектов содержания античной мифологии, для того, чтобы показать её роковую инфернальность. В советское время (1917 - 1991 гг.), ещё до Великой Отечественной войны легенды и мифы Древней Греции были не только разрешены к чтению, но и рекомендованы к изучению в школах и ВУЗах СССР. В связи с этим греческая мифология была упорядочена и издана большими тиражами. Одним из виднейших специалистов по греческой мифологии был профессор А.А.Кун (скончался в 1940 г.). Он составил после себя систематический пересказ греческих мифов и свёл их в несколько циклов:

· Часть первая Боги и Герои

Ш Боги - мифы о происхождении мира и богов, о рождении богов, о борьбе богов за власть между собой и с титанами. Изложено по поэме Гесиода «Теогония» (Происхождение богов). Частично по поэмам Гомера «Илиада» и «Одиссея» и поэмы римского поэта Овидия «Метаморфозы» (Превращения).

Ш Герои - мифы о рождении героев, о взаимоотношениях героев и богов, героев и людей, о подвигах героев. Изложено по поэме Гесиода «Труды и дни», по трагедиям Эсхила «Прикованный Прометей», «Молящие о защите», по поэме Овидия «Метаморфозы» и другим.

· Часть вторая Древнегреческий эпос

Ш Аргонавты - сборник мифов о походе аргонавтов, изложенных по поэме Аполлония Родосского «Аргонавтика».

Ш Троянский цикл - сборник мифов троянского цикла, изложенных по поэме Гомера «Илиада», трагедиям Софокла «Аякс-биченосец», «Филоктет», Еврипида «Ифигения и Авлиде», «Андромаха», «Гекуба», поэмам Вергилия «Энеида», Овидия «Героини» и отрывкам ряда других произведений.

Ш Одиссея - сборник мифов об герое Одиссее, изложенных по поэме Гомера «Одиссея».

Ш Агамемнон и сын его Орест - изложено по трагедии Эсхила «Агамемнон».

Ш Фиванский цикл - изложено по трагедии Софокла «Эдип-царь».

Книга профессора Н.А.Куна (третье сокращённое издание) занимает более четырёхсот страниц. Но не только по объёму, но и по предназначению она вполне тянет на античное «священное писание». Ещё раз следует напомнить, что в VI веке до н.э., когда в Афинах были сделаны первые систематизированные записи мифов, существовало только одно «священное писание» - иудейская Тора (Танах) [169]. Причём некоторые исторические источники указывают на то, что первая редакция иудейской Торы (Второзакония) была оглашена для иудеев где-то на рубеже VII-VI вв. до н.э. [170] Таким образом, основные религиозные своды: один для иудеев, распространявшихся на Запад в Европу, а другой - для западного мира неиудеев были подготовлены и записаны в первых “редакциях” в одно и то же историческое время. Но и этого мало: и там и там есть мифы о сотворении. А взаимоотношения Бога с иудейскими родоначальниками (от которых пошли 12 израилевых колен), царями, воеводами и толпой из Торы алгоритмически здорово напоминают взаимоотношения богов (от которых пошли герои) с героями и людьми.

Книга «Боги» начинается с сотворения мира:

«В начале существовал лишь вечный, безграничный, тёмный Хаос. В нём заключался источник жизни мира. Всё возникло из безграничного Хаоса [171] - весь мир и бессмертные боги. Их Хаоса произошла и богиня Земля - Гея. Широко раскинулась она, могучая, дающая жизнь всему, что живёт и растёт на ней. Далеко же под Землёй, так далеко, как далеко от нас необъятное, светлое небо, в неизмеримой глубине родился мрачный Тартар - ужасная бездна, полная вечной тьмы [172]. Их Хаоса, источника жизни, родилась могучая сила, всё оживляющая Любовь - Эрос [173]. Начал создаваться мир. Безграничный Хаос породил вечный Мрак - Эреб и тёмную Ночь - Нюкту. А от Ночи и Мрака произошли вечный Свет - Эфир и радостный светлый День - Гемера. Свет разлился по миру, и стали сменять друг друга ночь и день [174].

Могучая благодатная Земля породила беспредельное голубое Небо - Урана, и раскинулось Небо над Землёй. Гордо поднялись к нему высокие Горы, рождённые Землёй, и широко разлилось вечно шумящее Море. Матерью-Землёй рождены Небо, Горы и Море, и нет у них отца [175].

Уран - Небо - воцарился в мире. Он взял себе в жёны благодатную Землю. Шесть сыновей и шесть дочерей - могучих, грозных титанов - было у Урана и Геи. Их сын, титан Океан, обтекающий, подобно безбрежной реке, всю землю, и богиня Фетида породили на свет все реки, которые катят свои волны к морю, и морских богинь - океанид. Титан же Гипперион и Тейя дали миру детей: Солнце - Гелиоса, Луну - Селену и румяную Зарю - розоперстую Эос (Аврора) [176]. От Астрея и Эос произошли все звёзды, которые горят на тёмном ночном небе, и все ветры: бурный северный ветер Борей, восточный Эвр, влажный южный Нот и западный ласковый ветер Зефир, несущий обильные дождём тучи.

Кроме титанов, породила могучая Земля трёх великанов - циклопов с одним глазом во лбу - и трёх громадных, как горы, пятидесятиголовых великанов - сторуких (гекатонхейров), названных так потому, что сто рук было у каждого из них. Против их ужасной силы ничто не может устоять, их стихийная сила не знает предела.

Возненавидел Уран своих детей-великанов, в недра богини Земли заключил он их в глубоком мраке и не позволил им выходить на свет. Страдала мать их Земля. Её давило это страшное бремя, заключённое в её недрах. Вызвала она детей своих, титанов, и убеждала их восстать против отца Урана, но они боялись поднять руку на отца. Только младший из них, коварный Крон [177], хитростью низверг своего отца и отнял у него власть.

Богиня Ночь родила в наказание Крону целый сонм ужасных божеств: Таната - смерть, Эриду - раздор, Апату - обман, Кер - уничтожение, Гипнос - сон с роем мрачных, тяжёлых видений, не знающую пощады Немесиду - отмщение за преступления - и много других. Ужас, раздоры, обман, борьбу и несчастье внесли эти боги в мир, где воцарился на троне своего отца Крон» [178].

После этого в мифах описывается борьба Зевса (сына Крона) со своим отцом, титанами и другими богами и воцарение Зевса вместе с сонмом олимпийских богов на Олимпе. Олимпийские боги тоже ведут себя немногим лучше злобного Крона: «Пируют боги. Веселей становится пир олимпийцев. На этих пирах решают боги все дела, на них определяют они судьбу мира и людей» [179].

Так и пошло от античности и до наших дней: многие судьбоносные вопросы решаются на пирах и застольях (сейчас это называется «фуршеты»: иерархический уровень «фуршетов» может быть достаточно высокий). И хотя серьёзные решения принимаются не в “элитных” кругах, а в среде закулисных кукловодов, но оглашать решения дозволяется “элите”, которую настраивают на нужное решение зачастую в процессе обильных пиршеств. Вообще же множество культурных стереотипов взаимоотношений греческих богов, героев и людей вошли в жизнь толпо-“элитарных” обществ запада как «нормальные». Греческие боги и герои подают своим примером людям стереотипы поведения, где наряду с храбростью и силой являются обман, насилие, лицемерие, хитрость, подкуп, детоубийство, и другие пороки - во имя борьбы за власть [180]. И трудно разобрать, кто из богов и героев праведнее: все они поступают одинаково, применяют одинаковые неправедные приёмы борьбы друг с другом. Эти стереотипы взаимоотношений, идущие якобы от богов - лишь отражение извращений античного атеизма.

Управление у греков ведётся с Олимпа [181]: «С Олимпа рассылает людям Зевс свои дары и утверждает на земле порядок и законы. В руках Зевса судьба людей; счастье и несчастье, добро и зло, жизнь и смерть - всё в его руках. Два сосуда стоят у врат дворца Зевса. В одном сосуде дары добра, в другом - зла. Зевс черпает в них добро и зло и посылает людям» [182].

Книга Герои начинается с истории рода людского. Вообще же герои - это полубоги-полулюди, что очень удобно при поддержании внутрисоциальной иерархии: всегда можно назваться полубогом (что и делали для себя многие цари и царские роды) и от имени богов править толпой, «черпая добро и зло и посылая людям» - по своему усмотрению распоряжаясь от имени богов Олимпа «счастьем и несчастьем, добром и злом, жизнью и смертью». Божественное происхождение многих знатных родов толпой и не оспаривалось: ведь оно обосновывается «священным писанием», где сказано, что герои это как правило дети людей от богов. А если ещё такие люди-полубоги могут творить мистерии для толпы [183], то им уж точно поверят [184].

Время существования людского рода делится мифами на пять «веков»: золотой век, серебряный век, медный век, четвёртый век [185] и железный век [186]. «Последний, пятый век и род людской - железный. Он продолжается и теперь на земле. Ночью и днём, не переставая, губят людей печали и изнурительный труд. Боги посылают людям тяжкие заботы. Правда, к злу примешивают боги и добро, но всё же зла больше, оно царит повсюду. Не чтут дети родителей; друг не верен другу, гость не находит гостеприимства; нет любви между братьями. Не соблюдают люди данной клятвы, не ценят правды и добра. Друг у друга разрушают города. Всюду царит насилие. Ценится лишь гордость да сила. Богини Совесть и Правосудие покинули людей. В своих белых одеждах взлетели они на высокий Олимп к бессмертным богам, а людям остались только тяжкие беды, и нет у них защиты от зла».

Чего же тут поделаешь, если боги послали людям нашей цивилизации на Землю в основном зло: это надо смиренно терпеть, поскольку это - от богов и значит объективно. Всё зло, что перечислено в предыдущем абзаце курсивом, надо принимать как дань не совсем счастливой эпохи, в которую мы живём. Такова морально-этическая основа античной философии для людей. Для богов и полубогов - всё иначе [187].

Следующие книги античной мифологии написаны в жанре похождений, жизненных приключений героев, их взаимодействием с богами. Эти рассказы объединяет трагизм и безысходность постоянной борьбы их героев друг с другом.

Алгоритмика катастроф, роковых ошибок, взаимных интриг и постоянной борьбы заложена изначально введённой логикой мирового Хаоса [188] античной мифологии. Исходный тезис мифологии о происхождении мира из Хаоса по умолчанию предполагает, что этот мир в любой момент может отправиться обратно - в Хаос. Мало того, чтобы хоть как-то объяснить себе и толпе на чём держится этот мир, авторы мифов и легенд придумали сонм могущественных богов, которые после долгой борьбы, усевшись на Олимпе, установили свои порядки и «права» и следят за исполнением законов. Однако, вследствие того, что против богов постоянно кто-то борется (такой же могущественный, как и олимпийцы), ручаться за то, что боги будут следить за мировой «гармонией» всегда - нельзя [189]. Поэтому жизнь и будущее людей, зависящих от прихотей мифологических богов, автоматически попадают под алгоритмику “безопасности”, которая поддерживается «сверху» из Олимпа. Если «наверху» опять начнётся битва гигантов, то это естественно (как и о предшествующих временах повествуют мифы) скажется на жизни людей. Вот и получается, хоть боги и всемогущи - но только по отношению к людям. А в ведомстве самих богов - свой “междусобойчик” - и поэтому всемогущество богов всё же ограничено их иерархией.

Но и без всего этого в психике людей, которые “западают” на античность, идёт постоянная борьба античного «добра» со «злом», борются добродетель и насилие, правда и ложь, свет и тьма… и нет этому конца, поскольку античная мифология “закольцована” в эгрегорах концом на своё начало - вследствие того, что различные мифы переплетены между собой так, что по ним можно проследить хронологию от «сотворения» до наших дней, но от сотворения и до наших дней во взаимоотношениях персонажей ничего не меняется. И всё возвращается на «круги своя» [190]. Но и этого мало: лучшим признан «золотой век», а худшим - наше время - время тяжких людских забот. Поэтому люди, “запавшие” на античную мифологию стремятся не в лучшее будущее, а в «золотое» прошлое - и тем самым натыкаются снова и снова на алгоритмику всё тех же распрей богов, героев и людей.

Мифологизированное осознание и восприятие реальности - штука опасная. Особо это опасно, если восприятие реальности происходит через призму [191] античной мифологии. В жизни толпо-“элитарного” общества мифологизированное осознание и восприятие реальности играет даже более важную роль, чем научное знание, и по существу именно оно во многом определяет содержание и форму представления научного знания [192]. Из числа деятелей науки, по всей видимости, Алексей Фёдорович Лосев (1893 - 1988) - весьма своеобразный философ и историк - был первым, кто обратил внимание на этот факт и занялся рассмотрением мифа и мифологии как явлений, играющих важную роль в жизни общества.

А.Ф.Лосев высказал предположение: «Всякий миф если не указывает на автора, то он сам есть всегда некий субъект. Миф всегда есть живая и действующая личность. Он и объективен, и этот объект есть живая личность» [193]. То есть, А.Ф.Лосев утверждал, что миф может выступать в качестве субъекта управление людьми.

Всякий миф как таковой представляет собой образно-языковую систему представлений о жизни, свойственную субъекту, которая включает в себя описания естественно-обыденных как природных, так и социальных явлений, а наряду с ними может включать в себя и то, что по его “мнению” является «мистикой».

Рассмотрим два примера пагубной алгоримики греческой мифологии. Это мифы о Персее и Эдипе.

Аргосскому царю Акрисию была предсказана смерть от руки внука. Во избежание появления внука он заключил свою дочь Данаю в медную башню, куда не было доступа никому из мужчин. Однако Даная родила от Зевса, проникшего в башню в виде золотого дождя. Мальчика назвали Персеем. Когда Персей вырос, царь Полидект замыслил насильно взять себе в жёны Данаю, но Даная ему отказала. Однако Полидект был настырен, и Персей вынужден был заступиться за мать. В ответ Полидект задумал погубить Персея с какой целью решил послать его за головой горгоны Медузы (в мифах древности её голова расценивалась как своего рода «абсолютное оружие», поскольку все, кто встречался с нею взглядом, превращались в камень). Так Персей отправился путешествовать, совершая подвиги. Он убил Медузу (но голова её досталась не Полидекту, а богине Афине, которая и украсила ею свой щит); освободил Андромеду, дочь эфиопского царя Кефея, которую обрекли в жертву морскому чудовищу во искупление некой вины её матери - Кассиопеи.

По свершении подвигов как-то раз Персей решил принять участие в спортивных состязаниях, а его дед Акрисий, который избегал встречи с внуком, влекомый любопытством, тайно прибыл на стадион и находился в толпе болельщиков. Персей метнул диск (это и ныне одна из дисциплин лёгкой атлетики), но неудачно, и он, залетев в толпу болельщиков, убил Акрисия, раскроив ему череп…

Предсказание деду исполнилось, но сценаристически не так, как он это себе представлял и в русле каких сценариев пытался себя защитить.

Другой миф о царе Эдипе. Эдип - фиванский герой, сын царя Фив Лая и Иокасты. Его отцу было предсказано, что он будет убит собственным сыном. Когда родился Эдип, Лай проколол ему ступни и приказал рабу бросить ребёнка на съедение диким зверям. Раб пожалел младенца и отдал его пастуху коринфского царя Полиба. (Более древний вариант: отец бросил ребёнка в море, но волны вынесли его на берег и Эдипа усыновил сикионский царь). Эдип вырос в уверенности, что царь Полиб - его настоящий отец. Юношей Эдип получил предсказание, что он убьёт своего отца и женится на своей матери. Любя тех людей, которых он воспринимал как своих родителей, Эдип решил навсегда покинуть Полиба и его жену Меропу и отправился странствовать. На перекрёстке дорог Эдип встретил Лая и, вступив с ним в спор, убил его и всех спутников царя, кроме одного, которому удалось спастись. Так исполнилась первая часть пророчества: Эдип оказался убийцей своего родного отца. Лай встретил в его лице свою смерть как раз в то время, когда снова отправился к Дельфийскому оракулу, чтобы узнать, жив ли его сын и соответственно - сохраняется ли угроза его жизни. Далее на пути в Фивы Эдип встретил Сфингу [194] (Сфинкса), которая стерегла дорогу в этот город и задавала путникам загадку: «Кто утром ходит на четырёх ногах, днём - на двух и вечером - на трёх?» Никто не мог разрешить загадку, и чудовище пожирало путников. Эдип разгадал эту загадку, дав ответ: «человек» - и Сфинга бросилась в пропасть. Дорога в Фивы стала свободной. Благодарные фиванцы выбрали своего освободителя царём и отдали ему в жёны вдову царя Лая, Иокасту. От этого брака родились сыновья Этеокл и Полиник, дочери Антигона и Исмена. После многолетнего благополучного царствования Эдипа в Фивах начался голод и вспыхнула эпидемия чумы. Снова был запрошен Дельфийский оракул, который предсказал, что бедствия прекратятся только после того, как будет изгнан убийца Лая. Заботясь о благе города, Эдип принялся разыскивать виновника преступления. Найдя единственного из спасшихся спутников Лая, Эдип понял, что убийца фиванского царя - он сам. Свидетелем убийства оказался раб, который некогда давно спас младенца Эдипа, передав его пастуху царя Полиба. С ужасом узнал Эдип, что сбылось роковое предсказание: он не только убийца отца, но и супруг собственной матери. Эдип ослепил себя, а Иокаста покончила жизнь самоубийством.

О конце жизни Эдипа существуют различные легенды. Древнейший миф повествует, что слепой Эдип остаток жизни прожил в Фивах. Позднейшие мифы рассказывают об изгнании Эдипа его сыновьями. Покидая Фивы, Эдип проклял своих сыновей, и отцовское проклятье стало причиной их раздоров и гибели (вариант: причиной гибели Этеокла и Полиника, было ожерелье Гармонии). Афинская традиция называла местом последнего поселения и смерти Эдипа Колон (предместье Афин), куда в изгнание вместе с отцом отправилась и Антигона.

По одной из версий мифа рок, тяготевший над Лаем, был наказанием за то, что он, будучи гостем в доме царя Пелопа, похитил и соблазнил его юного сына Хрисиппа. Опозоренный Хрисипп наложил на себя руки, а Пелоп проклял Лая и весь его род. Миф об Эдипе неоднократно пересказывался в разных вариациях в мировой литературе (наиболее известна версия Софокла).

Вернёмся в высказанному А.Ф.Лосевым относительно субъектности мифа: «Всякий миф если не указывает на автора, то он сам есть всегда некий субъект. Миф всегда есть живая и действующая личность. Он и объективен, и этот объект есть живая личность».

Является ли миф субъектом? Для ответа на этот вопрос необходимы некоторые исходные данные.

Под «волей» в самом общем смысле этого слова мы понимаем способность индивида подчинять достижению осознаваемых им целей [195] разного рода ресурсы, обстоятельства и течение событий, т.е. способность управлять ими (иначе говоря, воля - осознаваемая индивидом целенаправленность его разного рода способностей). При этом речь идёт именно о достижении осознаваемых индивидом целей и соответственно воля всегда действует в психике человека с уровня сознания.

Психическая деятельность личности и, как следствие, её результаты во всех аспектах жизни обусловлены нравственностью, которая является общей как для уровня сознания в психике личности так и для бессознательных компонент психики. В жизни нравственность и обусловленная ею воля индивида выражаются в алгоритмике психической и всей прочей его деятельности. При этом бульшую часть времени бодрствования сознание [196] человека «едет» по жизни на «автопилоте» автоматизмов бессознательных уровней психики [197]. И в этом процессе одна из функций воли человека - давать санкцию на действие тех алгоритмов, которые отрабатываются бессознательно автоматически под общим контролем сознания, либо отказывать в такого рода санкции на действие и уводить человека в бездействие или в процесс перенастройки его психики на деятельность на основе других алгоритмов, в том числе и вырабатываемых им самостоятельно на основе его творческих способностей.

Наличие нравственности, которую человек способен «перепрограммировать» и тем самым изменить свою жизнь, и воли (пусть даже не всегда активной или даже задавленной обстоятельствами или не пробуждённой) - неотъемлемые свойства личности человека.

И качество субъектности, заложенное в человека Свыше, представляет собой единство - 1) осознаваемая осмысленность жизни, 2) воля, выражающая эту осмысленность.

Если хотя бы что-то одно из этого набора отсутствует, неактивно или задавлено обстоятельствами, то качество субъектности личность утрачивает до момента возобновления психической деятельности на основе единства названных компонент. Не обладая ни одним из этих качеств, миф не может быть субъектом, живой личностью (как об этом писал А.Ф.Лосев), каковы бы ни были его персонажи - неодушевлёнными объектами или субъектами.

Но в таком понимании субъектности в Жизни могут встречаться субъекты, которым не свойственна нравственность как качество (нравственность субъекта - это по своей сути мерила «хорошо - плохо» в форме простейших обезличенных сценариев развития ситуаций и их компонент, включая и субъектов - персонажей сюжета развития каждой ситуации). И соответственно такому пониманию субъектности человек от прочих субъектов отличается тем, что обладает нравственностью, под воздействием которой его субъективная деятельность может протекать как в русле Божиего Промысла, так и в пределах Божиего попущения.

Это обстоятельство ключевое для понимания ответа на вопрос: «Почему Акрисий, Лай, Эдип не смогли избежать претворения в жизнь выданных им предсказаний оракула, хотя каждый предпринял меры к этому соответственно его представлениям о жизни?» - Надо было не бегать от предсказанных им обстоятельств, поскольку алгоритмика психики приводит к одним и тем же обстоятельствам и событиям, если она не меняется. А для того, чтобы она изменилась и привела к лучшим обстоятельствам и событиям - необходимо выявлять, осмыслять, переосмыслять и «перепрограммировать» соответственно переосмысленному свою реальную нравственность, которая большей частью выражается в неосознаваемой в процессе деятельности человека работе алгоритмики его бессознательных уровней психики.

Предсказание - это не предопределение дальнейшей судьбы, хотя оно может стать и таковым, если субъект, которому оно выдано:

· примет его в своё мифологизированное сознание в качестве предопределения своей дальнейшей судьбы - в этом случае предсказание становится программой, работающей автоматически на бессознательных уровнях психики, и если оно не исполнится полностью или частично, то по причинам не зависящим ни от предсказателя, ни от субъекта, которому оно выдано;

· не сможет выявить в себе самом те компоненты своей реальной нравственности и связанные с ними алгоритмы бессознательных уровней психики, которые потенциально способны сработать на исполнение предсказания.

Большинство предсказаний представляет собой не прямую трансляцию якобы однозначного Божиего предопределения в отношении того или иного человека персонально (или общества), а выражение способности предсказателей считывать из психики человека или из ноосферы наиболее энергетически накачанные и потому наиболее вероятные для «самореализации» варианты действия многовариантной алгоритмики дальнейшего развития событий в жизни.

И соответственно встаёт вопрос: «Как осуществить переход в работе всей этой ноосферной алгоритмики, частью которой является алгоритмика, свойственная психике личности, от неприемлемого варианта дальнейшего развития событий к какому-то другому - лучшему?».

Бог даёт каждому открытую возможность и средства для того, чтобы человек мог уйти из под власти так называемого «неумолимого рока», жертвами которого пали Акрисий, Лай, Эдип.

Но культура общества такова, что вероучения исторически сложившихся церквей этому не учат, а навыки власти над своей судьбой свойственны редким людям и не выражены в лексике, вследствие чего не входят в систему миропонимания общества и трудно передаются от одного человека к другим и трудно вырабатываются и осваиваются самостоятельно.

Один из аспектов религии как личностных взаимоотношений человека с Богом - способность человека воспринимать некое «это» на фоне потока остальных явлений, которые предстают как «не это». Как мы уже говрорили, в Коране сообщается, что эта способность даётся каждому человеку соответственно его нравственности. И эта способность в арабском языке именуются словом «Фуркан», значение которого на русский язык переводят как «Различение» и как «Спасение». Оба варианта перевода указывают на два аспекта одного и того же явления в психике человека: слово «Различение» указывает на его суть, а слово «Спасение» - на его значимость в жизни человека.

1. Бог не искореняет праведность, а поддерживает и утверждает её в жизни человечества в целом и всякого локального человеческого общества.

2. Сомнение человека не может уничтожить истину, но Бог подтвердит истинность верующему Ему по жизни - свободному от страхов - человеку обстоятельствами самой жизни, снизойдя до миропонимания человека, каким бы этот человек ни был и каким бы ни было его миропонимание.

3. Бог подтвердит именно истинность и праведность как таковые, а не истинность и праведность того или иного исторически сложившегося или формируемого кем-либо вероучения и традиции вероисповедания на его основе.

Но для того, чтобы даваемое Богом в озарении Различением стало для человека действительно спасительным, в алгоритмике психики человека должен устойчиво работать контур обработки информации:

· то, что дано в Различении, должно быть уловлено осознанным вниманием;

· то, что уловило внимание, должно быть осмыслено в общем потоке течения событий в жизни человека в настоящём и обязательно в связи с прошлыми фактами из его жизни и намерениями на будущее;

· осмысление явленного Богом в Различении обязывает к изменению текущей деятельности и намерений на будущее как в аспекте намеченных целей и обуславливающей их своей реальной нравственности, так и в аспекте путей и средств достижения целей;

· воля человека должна принять переосмысление и должна обрести направленность на воплощение в жизнь переосмысленного.

Но этот контур, локализованный большей частью в пределах психики личности - только составляющая его судьбоносного контура циркуляции информации в процессе Вседержительности Божией:

· праведность в деятельности встречает необоримую поддержку Свыше;

· те или иные уклонения личности в область попущения Божиего встречают ответы в широком диапазоне:

Ш от того или иного уведомления о несоответствии деятельности Промыслу (через внутренний мир человека, через других людей, на языке жизненных обстоятельств, в которых оказывается человек);

Ш до смерти (естественной или гибели в тех или иных убийственных ситуациях).

Вне зависимости от того, осознают люди этот факт или нет, проблемы большинства состоят в неустойчивости по разным субъективным причинам процесса передачи информации в преемственности:

«Различение от Бога Ю внимание самого человека Ю интеллект Ю осмысленная воля, действующая на основе нравственно обусловленной алгоритмики бессознательных уровней психики».

Именно вследствие разнородных сбоев в этой преемственной последовательности передачи и преобразований информации свойственное мифу информационно-алгоритмическое насыщение, попадая в психику человека, становится частью алгоритмики психики человека, если к этому у него есть предпосылки нравственного характера [198].

В результате качество субъектности, свойственное человеку, начинает выражать себя через алгоритмику мифа, и человек оказывается во власти мифа даже если и осознаёт этот факт. Именно вследствие этого мифы и воспринимается многими людьми (а не только А.Ф.Лосевым) как нечто живое, несущее субъектность в себе самом.

Поскольку для большинства людей предсказания их будущего сторонними предсказателями носят характер мифа в смысле определённом выше, то всё, что сказано здесь о механизме власти мифа, касается и власти над людьми тех или иных предсказаний.