"Черепашки-ниндзя и Космический Охотник" - читать интересную книгу автора (без автора)

Глава 1. Ненасытный Бодо!

Хищник лежал под молодым каучуковым деревом и задумчиво грыз коготь. Уже около получаса над ним кружил крохотный «Моз» – лёгкий и манёвренный, как насекомое, вертолёт.

– Всемогущий Бодо! – думал Хищник, хмуро разглядывая стальное неаппетитное брюхо машины, – как им повезло, что я сыт и доволен этой жизнью! Пусть скажут спасибо буйволу, которого я поймал сегодня утром – эта машина уже валялась бы на лужайке, раскуроченная, как пустая консервная банка, а отважные лётчики тихо урчали бы в моём желудке…

Включив инфракрасный фильтр, Хищник разглядел внутри вертолёта мерцающие пятна живой плоти. Охотник часто, с присвистом задышал и поскрёб когтистой лапой мягкую, сочащуюся гумусом землю.

– Угораздило же их беспокоить меня на полный желудок, – проворчал он, вставая.

Вертолёт наверху гудел, как назойливый комар. С глухим рычанием Хищник нырнул в непроходимую чащу тропического дождевого леса. В камуфляжном боевом хитоне, делавшем его почти невидимым, он был похож на порыв ветра, тронувший бурые лохмотья лиан.

Ровно сутки назад корабль Хищника приземлился здесь, в джунглях Бразилии, в сорока милях от дороги на Боа-Виста, в десяти милях от Бентохо-Дель-Каса-Сой-Бамос – крошечного, судя по названию, городка.

Джунгли с протяжным стоном приняли в своё чрево мрачную многотонную машину, мало напоминающую ажурные серебристые тарелки, в дни равноденствия устраивающие хоровод над многолетними кронами дождевого леса.

Корабль Охотника был мутного цвета стоячей воды: тёмно-свинцовый, с ядовитой прозеленью. Увидев его, люди, наверняка, сразу забыли бы все басни про инопланетян с охапками высоких технологий и дружескими улыбками на милых фиолетовых лицах. Было заметно невооружённым глазом: прилетело существо, абсолютно не взволнованное политической и экологической ситуацией на этой Богом забытой планете. Взобравшись на дымящийся бок корабля, Хищник деловито прочесал отфильтрованным пятью разными излучениями взглядом окрестности и, удовлетворённый, тихо зарычал. Мощный тепловой луч, вспоров зелёную кашу джунглей, выжег все живое в радиусе двух километров. Хищник устраивал своё логово.

Лес угрюмо наблюдал, как мутно-свинцовая машина медленно погружалась под землю, выбрасывая на поверхность тонны мёртвой дымящейся почвы. Хищник присел на корточки и не мигающим взглядом крохотных поросячьих глазок с урчанием смотрел на работу механизмов. Всполохи синего пламени, вырывающегося из-под машины, освещали его фигуру, напоминающую гигантского богомола. Хищник стал видимым. Его хитон валялся у массивных когтистых лап, мерцая, будто тонкий стеклянный плащ. Можно было рассмотреть его лицо, или, вернее, морду, большую часть которой занимали две пары челюстей, напоминающих челюсти хищного насекомого. Они окружали удивительно маленький безгубый рот, из которого поминутно выскальзывал узкий и тонкий, как плеть, язык.

Машина погрузилась в почву на добрых двадцать футов и затихла, еле слышно гудя остывающими двигателями. На поверхности осталось лишь небольшое отверстие, достаточное, чтобы в него могло проскользнуть тело Охотника. Словно турист, расчистивший место и разбивший палатку, он с удовольствием выпрямился и нырнул в логово. Через мгновение Хищник уже снова был на поверхности с металлическим гарпуном в руках, снабжённым замысловатым механизмом. Накинув боевой хитон, он рванул было в сторону темнеющего леса, но, видимо, вспомнив о чём-то важном, вдруг опустился на колени и поднял руки к небу.

– О, великий ненасытный Бодо! – прорычал Хищник в небо, – Повелитель ветра, укротитель огня! Клянусь каждой зелёной мухой на этой обречённой планете: у тебя будет богатая добыча. Ты будешь пить жгучий сок этой земли и принесёт его тебе твой верный слуга, которого ты научил побеждать.

Закончив свою цветистую речь, Хищник бесшумной тенью мелькнул в свете ярких южных звёзд, и уже через минуту лес огласил крик какого-то ночного зверя. Вот и первая жертва, принесённая ненасытному Бодо на планете Земля…

…Черепашки в тот роковой для планеты день, ничего не подозревая, торчали у телевизора: шёл полуфинальный матч на Кубок Стэнли. Хамоватые типы из «Торонто Данкиз» основательно теснили их любимых «Нью-Йорк Тинкс». Все тренировки были временно забыты, нунчаку и шесты валялись под столом. Даже Донателло, который с шести утра носился с паяльником, уверяя, что находится на пороге открытия интерферирующего квазиполя с когерентными векторными свойствами, в середине второго периода вдруг заскандировал вместе с остальными:

Мик, Раф, Лео и Дон с размаху хлопнули друг друга по ладоням, и, затаив дыхание, снова уткнулись в экран. Наставник Сплинтер, огромная портовая крыса, проснулся от их шума и спросил:

– Назначили дополнительное время?

– Нет, сен-сей, не отрываясь от телевизора, ответил Донателло, – нужна ещё одна шайба…

– Да вы только посмотрите, ребята! – вдруг закричал Рафаэль, – этот толстый Дик Мак-Грегор, разорви его, снова наезжает на нашего вратаря!

Друзья возмущённо загудели. В это время дверь неслышно открылась, и в комнату вошла Эйприл О’Нил, старшая подружка знаменитых черепашек-ниндзя, сама, кстати, не менее знаменитая журналистка компании SNC. Её безукоризненная чёлка, один вид которой заставляет ежедневно прикипать к экранам десяток-другой миллионов телезрителей, сейчас растрепалась и закрывала Эйприл глаза. Эйприл устала. Она кивком поздоровалась со Сплинтером и опустилась в кресло позади увлечённых матчем черепашек, все ещё посылающих проклятия нападающему «Торонто Данкиз».

Дикий нечеловеческий крик вдруг потряс комнату.

– Гооооо-о-о-о-ол!!! – Мик, Лео, Раф и за ними Донателло, снова задумавшийся было над векторными свойствами квазиполя, вскочили и запрыгали от восторга.

– Гол, – сухо констатировал Сплинтер и с извиняющимся видом взглянул на Эйприл. – Теперь назначат дополнительное время.

Эйприл с улыбкой смотрела на черепашек, скачущих перед экраном. Диктор объявила, что перед дополнительным периодом будет показана короткая подборка новостей SNC.

– Молодые люди, – произнёс Сплинтер, прищурив глаза, – боюсь, что вы окажетесь ещё неотесаннее, чем типы из «Торонто Данкиз», если сейчас же не поздороваетесь с леди, которая по своей наивности отменила ужин с каким-нибудь голливудским воротилой, чтобы только насладиться вашим диким рёвом, прыжками и дремучей невоспитанностью…

– Эйпри-и-и-ил!!! – в восторге завопили черепашки, мигом окружив девушку. – Ты не представляешь, как мы тебе рады!

– Судя по звону в ушах – вполне представляю, – с улыбкой ответила она.

– Ты неважно выглядишь, – первым заметил чуткий деликатный Леонардо.

– И редко к нам заходишь, – добавил Донателло, уже занятый поисками паяльника, куда-то заброшенного в критический для «Нью-Йорк Тинкс» момент. – Ты не думай, мы понимаем, что у тебя собачья работа, просто нам хочется, чтобы ты пожила у нас денёк-другой и собралась с силами.

– Чуткие вы мои, – вздохнув, произнесла Эйприл. – А я как раз пришла попрощаться. Сегодня вылетаю в Бразилию, причём в какую-то безнадёжную глушь, где, говорят, сплошные непроходимые джунгли.

Лео, расстроенный, опустился на пол:

– И куда, скажи на милость, смотрит твой босс: самых симпатичных и талантливых репортёров упекают в глухие джунгли, а гориллоподобных молодцов, – тут Лео кивнул на экран, где диктор с квадратной челюстью читал сводку, – заставляют потеть перед осветителями в центральной студии.

– Очень просто, – отозвалась Эйприл, – я сама напросилась в эту поездку… Кстати, Лео, сделай телевизор чуть погромче – вы все сразу поймёте.

«Шесть станций наблюдения на Атлантическом побережье отметили в нижних слоях атмосферы интенсивное свечение, – послышался монотонный голос диктора, – вызванное, предположительно, прохождением крупного небесного тела значительной массы. Через полтора часа съёмочная бригада SNC вылетает в Боа-виста, Бразилия, где, по расчётам специалистов Колумбийского университета должен был упасть гигантский метеорит… Теперь о погоде: в Нью-Йорке сейчас 72 градуса по Фаренгейту…»

– Послушай, Эйприл, – проговорил молчавший почти всё это время Мик, – а мы как раз перед твоим приходом говорили о том, как неплохо было бы слетать на пару дней в джунгли.

– Можешь не сомневаться, Микеланджело, – успокоил его Сплинтер, – Эйприл слышала вашу мирную беседу, начиная с того момента, как Мак-Грегори бортанул вратаря.

– Нет-нет, друзья, – поспешила вмешаться Эйприл, – я буду очень скучать по вас, но лететь я должна одна. Там будут всякие военные чины, которым всегда что-то не нравится. Я не хочу, чтобы у вас потом были сложности.

– Но, Эйприл… – воскликнули было черепашки, однако девушка уже встала.

– Всё, мне пора лететь, – произнесла она, – иначе десяток-другой миллионов телезрителей сильно обидятся на моего босса и отдадут предпочтение Би-би-си, что повлечёт за собой деэволюцию всего населения земного шара…

Опечаленные, черепашки проводили Эйприл до дверей. Уже открыв дверь, она вдруг вспомнила о чём-то, порылась в сумочке и достала оттуда красивую ручку:

– Ребята, это вам. Ручка, кстати, кое-что умеет.

Эйприл нажала на скрытую кнопку, и на конце колпачка забился огонёк.

– Боюсь, этим сорванцам больше подошла бы ручка, плюющаяся жёваной бумагой, – заметил Сплинтер, весьма огорчённый и обеспокоенный отъездом Эйприл.