"Жизнь царицы цариц Тамар" - читать интересную книгу автора (Басили)

ОБ АВТОРЕ И ВРЕМЕНИ НАПИСАНИЯ

При первом же знакомстве с текстом сочинения второго историка царицы Тамар И. А. Джавахишвили высказал соображение, что его автором мог быть только современник, очевидец описываемых им событий. Он же присутствовал и при смерти Тамар. Поскольку в сочинении не дается подробное описание победоносных походов грузинского войска, И. А. Джавахишвили предположил, что автор не был военным деятелем. Из текста явствует также, что он не принимал участия в решении важных государственных вопросов. На этом основании И. А. Джавахишвили сделал вывод, что автор сочинения не входил в круг высокопоставленных лиц царского двора.

И. А. Джавахишвили обратил внимание на эпизод в сочинении второго историка Тамар, когда царица лично благословляет отправляющихся на сражение с Рукн ад-Дином воинов. «И стали все подходить.., – отмечает историк, – и поклоняться честному кресту и целовать его, а также прикладываться к руке Тамар… потому, что она сама держала древо креста одной рукой, в то время как одною его держал управитель царского двора и носитель креста Басили» (Перевод, с. 42). Поскольку в тексте упоминается лицо, принимавшее совершенно незначительное участие в ходе исторических событий, И. А. Джавахишвили условно предположил, что возможно именно Басили и следовало признать автором сочинения.

Предложенная И. А. Джавахишвили в виде рабочей гипотезы атрибуция сочинения второго историка Тамар получила некоторое распространение в грузинской историографии[7], однако, надо сказать, что ряд ученых не согласен с этой догадкой и предпринимаются попытки установления личности подлинного автора «Жизни царицы цариц Тамар».

Еще в 1938 г. И. В. Абуладзе, не признавая авторства Басили, высказал предположение, что автором «Жизни царицы цариц Тамар» мог быть поэт Шота Руставели[8].

К. С. Кекелидзе считал совершенно недостаточным для утверждения авторства Басили то обстоятельство, что он с одной стороны держал крест[9].

В 1961 г. И. А. Лолашвили выдвинул гипотезу о том, что Шота Руставели является автором «Истории и восхваления венценосцев», отрицая тем самым возможность написания им «Жизни царицы цариц Тамар»[10].

Предположения в пользу авторства Ш. Руставели придерживался и С. Н. Какабадзе[11]. В 1964 году этого вопроса коснулся и К. Г. Григолия. Аргументы в пользу авторства Басили он считал недостаточными и полагал, что автором мог быть современник царицы, близко знавший царский двор, личность которого на данном этапе установить невозможно[12].

Этим и ограничиваются попытки установления автора второй истории царицы Тамар.

Несмотря на то, что «Жизнь царицы цариц Тамар» как на грузинском языке (дважды), так и в русском переводе издавалась под авторством Басили, в предлежащем издании мы сочли необходимым окончательно отказаться от этого предположения.

Что касается датировки этого произведения, то среди исследователей в этом вопросе также существуют разногласия.

И. А. Джавахишвили предполагал, что труд второго историка был написан сразу же после смерти царицы ее современником. Историк описывает смерть Тамар так живо, как мог писать только современник, явно находящийся под впечатлением обрушившегося на народ несчастья. Поэтому «Жизнь царицы цариц Тамар», – заключал И. А. Джавахишвили, – могла быть закончена в 1213 году[13], в год смерти царицы Тамар[14]. К работе над произведением, по мнению И. А. Джавахишвили, историк приступил после 1210 года[15].

К. Г. Григолия вслед за И. А. Джавахишвили датировал сочинение второго историка Тамар 1213 г.[16], а П. И. Ингороква, не считая возможной более точную датировку, полагал… что сочинение написано в первой половине XIII в.[17].

С. Н. Какабадзе предложил другую датировку. Он считал,, что «Жизнь царицы цариц Тамар» могла быть написана до 1225 г. Дело в том, что в тексте упомянуто «знамя Давида, никогда не подвергавшееся дуновению противных ветров» (Перевод, с. 28), т. е. знамя Давида Строителя, не знавшее, поражения. Однако известно, что грузинское войско под этим знаменем потерпело поражение в битве при Гарни в 1225 г. от хорезмшаха Джалал ад-Дина. После этого события знамя нельзя было назвать не знавшим поражения. Следовательно, полагал С. Н. Какабадзе, сочинение могло быть написано до 1225 г.[18].

К. С. Кекелидзе при датировании второй истории Тамар обратил внимание на то обстоятельство, что в тексте упоминается 80-летие дочери царя Георгия III Русудан, а она могла родится не ранее 1156 г. (год восшествия на престол Георгия, который, как известно, при воцарении был бездетным). Следовательно, 80 лет Русудан могло исполниться в 1236 г. и произведение написано в том же году или, что более вероятно, несколько позднее[19].

И. А. Лолашвили датирует это произведение промежутком времени между 1236 г. (год 80-летия сестры Тамар царевны Русудан) и 1245 г. (год смерти дочери Тамар царицы Русудан)[20].

А. Г. Шанидзе относит «Жизнь царицы цариц Тамар» к началу XIII века[21].

При датировке «Жизни» исследователи обычно обращают внимание на то место произведения в самом начале текста, где историк повествует о смерти царя Георгия III: «Умер царь Георгий. Воцарились скорбь и безмерная печаль, в особенности у сестры его Русудан. Эта последняя была бывшей невесткой великих шамирамских султанов и царицей, носительницей власти всех хорасанских владык… В это время Тамар находилась… у своей тетки, вместе со своей сестрой, которая тоже носила имя Русудан. Предлежащее повествование здесь лишает меня возможности рассказать о царице Русудан, сколько ею было обнаружено красоты и превосходства, сравнительно со всеми царицами, какие жили до нее. Впрочем, дерзнем, хоть что-нибудь сказать о ней, например, что она, будучи уже восьмидесятилетней, крепко возлюбила девство, святость и добродетель, во всей их полноте» (Перевод, с. 27). Исследователи по-разному толкуют данное сообщение: одни считают, что слова «будучи уже восьмидесятилетней, крепко возлюбила девство» сказаны о Русудан, сестре Тамар, другие же предполагают, что слова эти относятся к тетке Тамар – царице Русудан.

Важно знать, которая из этих тезок достигла 80-летнего возраста ко времени написания «Жизни царицы цариц Тамар» – ибо этим датируется и само произведение. К. Кекелидзе[22], С. Какабадзе[23], В. Дондуа[24] и И. Лолашвили[25] считают, что вышеупомянутые слова относятся к сестре Тамар, царевне Русудан. А. Шанидзе[26] и К. Григолия[27] полагают, что 80 лет исполнилось тетке Тамар, сестре царя Георгия III, царице Русудан.

Что нам известно об этих двух женщинах? Сестра царицы Тамар царевна Русудан в источниках упоминается несколько раз. Кроме вышеприведенного места («Тамар находилась у своей тетки вместе со своей сестрой, которая тоже носила имя Русудан»), сестра царицы названа и в тексте сочинения т. н. летописца времени Георгия Лаши. У этого автора читаем: «Дочь отца ее Георгия, царевна Русудан, была приятная и милостивая, отзывчивая и утешительница всех нуждающихся, воспитательница малолетних и сирот… Ее рукоделия посылались в монастыри и церкви во множестве»[28].

И. А. Джавахишвили полагал, что это сочинение написано после смерти Георгия IV Лаши, в первый год царствования дочери Тамар царицы Русудан, т. е. в 1222-1223 гг.[29]. Выражение автора «Русудан была приятная», по нашему мнению, указывает на то, что ко времени написания этого произведения, т. е. к 1222-1223 гг. царевны Русудан уже не было» в живых.

Упоминает сестру царицы Тамар (но, не называя ее имени) и автор «Истории и восхваления венценосцев»; при рождении царевича Георгия Лаши (в 1192 или 1193 г.) «стали делать подношения подобно волхвам царица Русудан и воспитанный ею царь Давид и сестра Тамар»[30].

И, наконец, Русудан – сестра царицы – упомянута в надписи на раме иконы Спаса из сел. Пхотрери[31].

Если предположить, что именно сестра Тамар, царевна Русудан «на восьмидесятом году жизни крепко возлюбила девство», то она могла родиться не позднее 1142 года (1222-80=1142), что представляется совершенно невероятным. По словам второго историка Тамар, к моменту воцарения (1156) Георгий III – отец Тамар и Русудан – был бездетным и первый ребенок (Тамар) у него родился через несколько лет после восшествия на престол. («Он не имел детей и этим был опечален. Наконец родилась у них дочь…Отец дал ей имя Тамар». Перевод, с. 27). О годе рождения будущей царицы Тамар мы можем судить только приблизительно. После смерти царя Георгия III (1184) вельможи страны обратились к его сестре Русудан со следующими словами: Тамар, «будучи юной, по уму выглядит не юной»[32].

«Юная» в оригинале передано словом «крма», которое обозначает отроковицу 15-20 лет. Раз про Тамар сказано, что она в 1184 г. была «крма», значит к тому времени она не могла быть старше 20 и моложе 15 лет, т. е. она должна была родиться в промежутке времени между 1164 и 1169 г. Соответственно и сестра ее, Русудан, появившаяся на свет после нее, родилась бы примерно в 1165-1170 гг. А 80 лет исполнилось бы ей в 1250 г. Из этого само собою вытекает, что второй историк Тамар, завершивший свой труд до 1225 года, не мог в нем упомянуть 80-летие сестры царицы[33]. А ко времени написания сочинения «Летописца времени Георгия Лаши», т. е. к 1222-1223 гг. ее уже не было в живых. Следовательно, она и не достигала 80-летнего возраста. Остается предположить, что в вышеприведенном месте речь идет о 80-летии тетки Тамар, царицы Русудан, дочери Деметре I. В пользу этого говорит еще одно обстоятельство, привлекшее внимание К. Г. Григолия. В означенном месте текста «Жизни царицы цариц Тамар» имеется следующая фраза: «Предлежащее повествование здесь лишает меня возможности рассказать о царице Русудан, сколько ею было обнаружено красоты и превосходства, сравнительно со всеми царицами какие жили до нее». Эти слова никак не могут быть адресованы к сестре царицы – историк не мог бы написать, что она превосходила всех бывших до нее цариц (т. е. в том числе и царицу Тамар). Эти хвалебные выражения безусловно могли относиться только к старшим современницам царицы Тамар, т. е. к ее тетке царице Русудан[34].

Тетка царицы Тамар Русудан, которая «будучи уже восьмидесятилетней, крепко возлюбила девство», была сестрой Георгия III и дочерью царя Деметре I (1125-1156). Она не могла родиться позднее 1156 г. (года смерти ее отца). В источниках она впервые упоминается в 60-х годах XII столетия уже как вдова. При переговорах о мире в 1167 г. между азербайджанским атабеком Шамсад-Дином Ильдегизом и царем Грузии Георгием III[35] грузинскую сторону представляла сестра царя, бывшая супруга султана, царица Русудан[36].

По тексту «Жизни царицы цариц Тамар» при кончине Георгия III около Тамар находилась тетка ее, которая была «бывшей невесткой великих шамирамских султанов и царицей, носительницей власти всех хорасанских владык», «по причине овдовения привезенная из султанских владений обратно на свою родину». Автор «Истории и восхваления венценосцев» также называет ее «бывшей супругой султана»[37]. Овдовев, она вернулась на родину и «села царицей Грузии»[38]. Русудан, по всей вероятности, была супругой Гийас ад-Дина Сулейман-шаха Сельджукида, который правил Западным Ираном и Ираком в 1160-1161 гг.[39].

В дальнейшем царица Русудан принимает активное участие в политической жизни страны. После смерти Георгия III именно к ней обращаются вельможи страны с просьбой, уговорить Тамар занять отцовский трон. С ней советуются о выборе жениха Тамар, при ее участии происходит и выдворение первого супруга царицы, она выбирает ей второго мужа, она же ходатайствует перед царицей, дабы она простила приверженцев Юрия Боголюбского. Последний раз в источниках она упомянута в 1192 или 1193 г. незадолго перед Шамхорским сражением, когда ее «с великим почетом и благоговением пригласили» на прием, устроенный в честь ширваншаха[40].

Как уже говорилось, Русудан к 1167 г. упоминается как вдова. Мы не знаем, в каком возрасте ее выдали замуж и сколько лет она была замужем, но можно предположить следующее: в источниках она всякий раз упоминается как бывшая невестка султанов. У второго историка читаем: «Русудан была… невесткой великих шамирамских султанов» (см. Перевод, с. 27). Выведенная на раме иконы Спаса из сел. Пхотрери надпись гласит: «Дочь царя царей Димитрия и сестра царя Георгия, невестка султанов царица Русудан»[41]. А в «Истории и восхвалении венценосцев» сказано, что Русудан «распоряжалась во дворце, с одной стороны, по Багратионовски, так как происходила из фамилии Багратионов, с другой стороны, как бывшая невестка султанов Иракских и Хварасанских, действовала сообразно с тамошними обычаями, которым она была научена»[42]. Во всех этих случаях акцентируется то обстоятельство, что Русудан была невесткой султанов, т. е. она, являясь невесткой султана, вероятно, была замужем за человеком, который только впоследствии стал бы султаном. Таким был племянник верховного султана сельджукского рода Санджара (1118-1157) Гийас ад-Дин Сулейман-шах, который правил Западным Ираном и Ираком в 1160-1161[43]. А большая часть времени пребывания Русудан в Иране протекла тогда, когда верховным султаном сельджукского рода являлся ее свекор – дядя мужа – Муизз ад-Дин Санджар (правил в Восточном Иране в 1097-1157 гг., а в 1118 г. стал верховным султаном).

Невесткой султана Русудан могла стать при жизни Санджара (т. е. до 1157 г.). Если предположить, что она стала невесткой Санджара примерно в 1150 году (вероятнее всего, ее выдали бы замуж еще при жизни отца Деметре I, скончавшегося в 1156 г.), к тому времени Русудан было бы около 20 лет, т. е. она могла родиться приблизительно в 1130 г. В таком случае 80 лет ей исполнилось бы в 1210 г. А историк мог завершить «Жизнь царицы цариц Тамар» только после 1210 года.

По наблюдению С. Н. Какабадзе, «Жизнь Тамар» создана после смерти царицы, до поражения грузин в Гарнисской битве (1225). Но можно еще уменьшить terminus ante quem non: фраза, приведенная автором в конце произведения – она после себя оставила «двух детей, Георгия и Русудан, прекрасных, желанных; каких все хотят иметь, достойных восхваления» (см. Перевод, с. 52) могла быть сказана только при жизни Георгия Лаши; кроме того, в тексте подробно изложены обстоятельства смерти бывшего императора Византии Алексея Ангела (умершего в 1211 г.). Таким образом, «Жизнь царицы цариц Тамар» могла быть создана в промежутке времени между 1211 (год смерти Алексея Ангела) и 1222 (год смерти Георгия Лаши) годами (ближе к первой из этих двух дат).

И. А. Джавахишвили полагал, что произведение это могло быть написано сразу же после смерти царицы, раз в нем болезнь и смерть Тамар описаны особенно живо. Однако надо признать, что в сочинении есть моменты, явно указывающие на то, что оно написано по прошествии некоторого времени после смерти Тамар.

В тексте явно чувствуется влияние бытующего в обществе критического отношения в оценке политической деятельности царицы. Видимо, создалось мнение, что т. н. порубежники, назначаемые царем в пограничных областях эриставы, действовали в порученных им в управление областях самостоятельно, не считаясь с центральной властью. Чтобы рассеять эту мысль, наш автор прибегает к следующему объяснению: «Когда все это (т. е. о деятельности, порубежников. – М. Б.) читаете, пусть никто не думает, что кем-нибудь что-нибудь творилось помимо Тамар,… порубежники находили дело… докладывали Тамар, и она рассматривала дело и исследовала. Если стоило того,… она повелевала Захарии и Иванэ и те собирали войско, сам царь Давид отправлялся во главе их» (Перевод, с. 38).

Нет ничего неожиданного в появлении такого суждения. Уже в царствовании Тамар порубежники стремились превратить врученные им в управление приграничные эриставства в наследственную собственность. Автору приходится детально объяснять читателю, что именно представляло собой порубежное эриставство. Видимо, к тому времени, когда писалось произведение, институт порубежников уже окончательно переродился (в их устройстве уже нет прежней централизации). А перерождение это началось в конце царствования Тамар. На юге страны автором названы два приграничных эриставства – «Дзоракерт и Ташир, откуда Захария и Иванэ начали сперва воевать как львы» (Перевод, с. 37). Но и Дзоракерт и Ташир к концу царствования Тамар стали уже внутренними областями государства. Прибрежными эриставствами к этому времени могли быть Ани и Двин. Но оба эти города с округами были переданы во владение высокородным феодалам (в данном случае, представителям дома Мхаргрдзели). Историку известно, что всеми крепостями в Анийском и Двинском округах владели представители дома Мхаргрдзели («пусть бросит взгляд хотя бы только на верхние края, чтобы видеть, какими владеют крепостями одни лишь дома Мхаргрдзели в верхних нижних областях», – Перевод, с. 47), но, тем не менее, он проводит мысль о централизации института порубежников, и делает историк это с вполне определенной целью – показать читателю, что страна при царице Тамар была централизована.

Второй историк Тамар по своему убеждению является приверженцем абсолютной царской власти. В царствование царицы Тамар четыре раза имели место выступления высокородных феодалов, в результате которых они приобрели право принимать участие в решении важных государственных вопросов. Наш историк об этих выступлениях упоминает только вскользь, не вдаваясь в подробности (Перевод, с. 32, 39), следуя намеченной цели, – показать страну централизованной, а царскую власть неограниченной.

Но эта предвзятая цель, однако, не мешает автору быть объективным в оценке некоторых действий вернейших сотрудников царицы. Например, он критически относится к выбору Юрия Боголюбского в качестве супруга царицы, так как «и человека не послали достойного такого поручения, и того они не ведали, кого он должен был привезти» (Перевод, с. 30). О передаче города Гандзы персу Мирмирану наш автор говорит: «Тут Захария и Иванэ неудачно повели дело, и это было единственным изъяном для полной их победы» (см. Перевод, с 35-36).

Автор «Жизни царицы цариц Тамар» образованный историк. По словам И. А. Джавахишвили, он широко начитан, особенно в Священном писании и греческой историографии, влияние же мусульманской художественной или исторической литературы на нем не отразилось[44]. Автор, безусловно, знаком с произведением историка Давида Строителя. Когда он рассказывает о противниках царицы, пяти братьях Кахаберис-дзе, отпрысков рода Липарита, сравнивает их, как и историк Давида Строителя, с собачьим хвостом, который нельзя выпрямить[45]. Кроме того, он знаком с летописями, восхваляющими царей древнего и нового времени» (Перевод, с 43).

Наш автор в должной степени и подробно информирован в истории соседних стран его времени. Он подробно осведомлен о жизни византийского императора Алексея Ангела (1195-1203); знает, что Алексей Ангел отнял трон у своего брата Исаака, которого ослепил в 1195 г. Ему известно, что именно в царствовании этого императора Константинополь был занят крестоносцами, Алексей же лишился трона. Нашему историку известна и дальнейшая судьба бывшего императора, – скитаясь по странам Малой Азии и устраивая разные интриги с целью возвращения себе трона, он кончил жизнь в плену своего зятя, Никейского царя Ласкаря в 1211 г. (Но историк в изложении этих событий допускает некоторую неточность, вместо Ласкаря[46] называет другого зятя Алексея, «царя болгар»).

Часть сведений, приведенных нашим автором, была известна и из сочинения первого историка царицы Тамар, часть же совершенно отсутствует в «Истории и восхвалении». К таковым относится сообщение, например, о церковном соборе, созванном в начале царствования царицы Тамар, о создании Трапезунтской империи, об институте порубежников и т.д.

Иногда один и тот же факт передан у обоих истериков по-разному, расходятся они и в передаче деталей и последовательности описания некоторых событий. В таких случаях, по-нашему наблюдению, большей частью предпочтение следует отдать автору «Жизни царицы цариц Тамар». Произведение это является достаточно надежным источником и содержит немало достоверных и ценных сведений.

*