"Интервью в Бодхгайе, 1981-1985" - читать интересную книгу автора (Далай-лама XIV)

Глава 1 Интервью, 1981 год

Его Святейшество: Добро пожаловать, я очень рад вас всех здесь видеть. Я готов ответить на любые вопросы. Помимо этого, мне больше нечего сказать.

Вопрос: Видите ли Вы какую-либо возможность интеграции христианства и буддизма на Западе? Создания всеобщей религии в рамках западного общества?

Его Святейшество. Это зависит от того, что Вы понимаете под интеграцией. Если Вы имеете в виду возможность интеграции буддизма и христианства внутри общества, их сосуществование, то тогда мой ответ будет утвердительным. Однако если Вы видите интеграцию как создание некой комплексной религии, которая по сути не является ни чистым буддизмом, ни чистым христианством, то такую форму интеграции я считаю невозможной.

Разумеется, реально. чтобы в стране, где господствующей религией является христианство, кто-то решил следовать буддийскому пути. Я думаю, весьма вероятно и то, чтобы человек, в целом исповедующий христианство, принимающий идею существования Бога и верящий в него, решил на каком-то этапе включить в свою практику некоторые идеи и техники буддизма. Учение о любви, сострадании и доброте присутствуют как в христианстве, так и в буддизме. В особенности много техник, направленных на развитие сострадания, доброты и тому подобных качеств, можно найти в Колеснице Бодхисаттв. Эти техники могут практиковаться как буддистами, так и христианами. Вполне допустимо, чтобы человек, оставаясь приверженцем христианства, решил пройти обучение техникам медитации, концентрации и однонаправленного сосредоточения ума. Оставаясь христианином, человек может практиковать некоторые положения буддизма. Это еще одна допустимая и весьма жизнеспособная разновидность интеграции.

Вопрос: Есть ли между буддийскими учениями и идеей существующего независимо от нас Бога-Творца какой-то конфликт?

Его Святейшество: Если мы рассмотрим мировые религии с наиболее широкой точки зрения и исследуем их конечную цели, то обнаружим, что все основные религии мира – будь то христианство или ислам, индуизм или буддизм, – стремятся к достижению человеком состояния непреходящего счастья. Все они направлены на достижение этой цели. Любой религией подчеркивается, что истинный последователь должен быть честен и обладать мягким характером, – другими словами, действительно религиозный человек должен всегда стремиться стать лучше. С этой целью мировые религии несут человечеству различные учения, способствующие его трансформации. В этом отношении все религии одинаковы, и между ними не существует конфликта. Мы должны рассматривать вопрос многообразия религиозных подходов именно с этой точки зрения. Поступая таким образом, мы не обнаружим между ними никакого конфликта.

Что же касается философского подхода, то теория Бога как Всемогущего и Вечного Творца противоречит буддийскому учению. Здесь мы видим расхождение во взглядах. Буддисты считают, что такой вещи, как первопричина возникновения Вселенной, не существует, соответственно у Вселенной не может быть создателя, равно как и невозможно существование вечного, обладающего изначальной чистотой существа. Если посмотреть на это с такой точки зрения, то тогда, разумеется, между доктринами присутствует конфликт. Одни взгляд противоречит другому. Но, рассмотрев основную цель этих существенно различающихся философских подходов, мы увидим, что по сути они одинаковы. Таково мое убеждение.

Различные вилы пищи отличаются по вкусу. Какое-то блюдо может быть очень острым, другое – кислым, третье – сладким. Они разные на вкус, таким образом между ними существует конфликт. Но независимо от того, преобладает ли в блюде сладкий или кислый вкус, обладает оно остротой или нет, оно тем не менее приготовлено так, что его вкусно есть. Некоторые предпочитают острую, изобилующую приправами пищу; таким людям по душе острый перец «чили». Многим индийцам и тибетцам нравится такая пища. Другим же по вкусу пресная пища. Прекрасно, когда есть из чего выбрать. Это способ выразить свою индивидуальность; это нечто очень личное.

Подобным образом, многообразие мировых религий – это полезная и замечательная вещь. Для некоторых людей вера в Бога-Творца и в подчиненность всего сущего Его воле очень полезна и утешительна; таким образом, для них эта доктрина обладает ценностью. А для кого-то больше подходит представление о том, что Создателя не существует; что каждый сам по себе является создателем, и таким образом, все зависит от самого человека. Для некоторых людей предпочтительно такое представление, для других – первое. Вы видите, здесь нет конфликта, нет проблемы. Таково мое убеждение.

Более того, конфликт между доктринами присутствует и внутри самой буддийской традиции. Последователи буддийских школ Мадхъямика и Читтаматра принимают теорию пустоты. Последователи двух других школ (Вайбхашика и Саутрантика) соглашаются с другой теорией – теорией отсутствия самости вещей, причем она, строго говоря, не совсем совпадает с доктриной пустоты в том виде, в каком последняя подается двумя высшими школами, упомянутыми ранее. Таким образом, здесь наблюдается разница во взглядах; одни школы принимают идею пустотности всех явлений, а другие нет. Кроме того, две высшие школы по-разному трактуют доктрину пустоты. Последователи школы Читтаматра объясняют пустоту как недвойственность субъекта и объекта, в то время как мадхъямики отвергают представление о том, что идея пустоты тождественна идеалистическому взгляду на мир. Они не согласны с тем, что все является результатом деятельности ума. Так что, как видите, даже внутри самой буддийской традиции существует конфликт – например, между школами Мадхъямика и Читтаматра. Мадхъямики в свою очередь делятся на прасангиков и сватантриков; между этими двумя подшколами также имеются разногласия. Сватантрики утверждают, что любая вещь существуют благодаря некому врожденному, присущему только ей – «собственному» – качеству, а прасангики с ними не соглашаются.

Поэтому, как видите, тому, что между философскими мировоззрениями существуют противоречия, не стоит удивляться. Такие противоречия присутствуют даже внутри самой буддийской традиции.

Вопрос: Не затруднит ли Вас пояснить, что подразумевается под «собственным существованием» и какие на этот счет существуют точки зрения? Мадхъямики (прасангики) считают, что такой вещи, как «собственное существование» нет, в то время, как другие школы буддизма утверждают обратное. Не могли бы Вы поподробнее остановиться на этих противоречиях, а также объяснить, как человек может преодолеть, проникнуть сквозь иллюзию «собственного существования»?

Его Святейшество: В целом значение словосочетания «собственное существование» имеет различные оттенки. Иногда оно используется при описании природы вещей. К примеру, мы можем сказать, что «жар» – это природа огня, а «влажность и текучесть» – природа воды. Мы используем словосочетание «собственное существование» в таком контексте (то есть как синоним слова «природа») для того, чтобы описать нечто реально существующее. Но также можно говорить о другой форме «собственного существования», когда его на самом деле не существует. Именно этот момент мадхъямики подвергают критике при анализе. Здесь речь идет о точке зрения, утверждающей, что вещи существуют в себе и сами по себе и не зависят от других вещей. В частности, идея «собственного существования», самообусловленного существования, являющаяся объектом критики мадхъямиков, – это представление о некой форме существования, при которой не существует зависимости от концептуального обозначения, когда существование вещи, получившей какое-либо название, не обусловлено концептуальным мышлением, а, напротив, вещь существует за счет «собственной», ей присущей природы или внутренней сути. Кроме прасангиков, все остальные школы буддизма утверждают, что явления не просто обозначаются, именуются концептуальной мыслью, но, напротив, нечто «собственное» присутствует в самом объекте – нечто такое, что является этим объектом, то есть раскрывает его суть, обусловливает этот объект. Именно это и имеется в виду когда речь идет о принятии идеи «собственного» или самообусловленного существования. Однако прасангики утверждают, что явления существуют лишь как нечто обозначенное концептуальным мышлением и что объекту не присуще ничего, что можно было бы установить как его внутреннюю суть, что на самом деле являлось бы этим объектом.

На чем в таком случае основывается ошибочное представление о том, что вещи существуют сами по себе? Какой бы образ ни «виделся» нашему уму, воспринимаемое нами производит впечатление существующего само по себе. К примеру, когда вы смотрите на меня, Далай-ламу, то я произвожу впечатление объекта, который существует независимо и сам по себе. Далай-лама, восседающий на подушке, отнюдь не кажется вам чем-то таким, чему просто было дано название, не правда ли? Он воспринимается вами не как что-то, обозначенное концептуальной мыслью, а как бы существует «внутри» самого наблюдаемого объекта. Далее, если бы объект действительно существовал в том виде, в каком он вам представляется, то тогда,. приступив к его аналитическому поиску, вы бы неминуемо обнаружили подлинного Далай-ламу. Следовательно, мы должны задать себе вопрос; будет ли данный объект обнаружен во время аналитического поиска или нет? Если объект во время аналитического поиска оказывается не обнаружен, то следует заключить, что он сам по себе не существует, что при обозначении имя ему дается отнюдь не потому, что обозначаемая данность неким образом заключает в себе нечто, по сути являющееся этим объектом. Отсюда следует, что объект не существует в том виде, в каком он нам видится. Но тут возникает вопрос: а существует ли этот объект вообще?

Как бы то ни было, вещи не лишены существования полностью. Они действительно существуют номинально (или условно). Однако они существуют не в рамках той данности, которая послужила основой для их обозначения. Следовательно, несмотря на то что они существуют, они не существуют «внутри» самого объекта, они должны существовать только в рамках обозначения их субъектом (например, концептуальным умом). Объект не может существовать никаким другим образом, кроме того, как. он был обозначен концептуальным мышлением. Именно это мы имеем в виду, утверждая, что все явления – это всего лишь нечто такое, чему концептуальное мышление дало название. Тем не менее, вещи не воспринимаются нами как что-то такое, что было всего лишь концептуально обозначено. Напротив, они кажутся нам существующими сами по себе. Таким образом, ошибочно считать, что вещи существуют в том виде, в каком они нам представляются.

Между ошибкой, связанной с пассивным восприятием вещей в ложном свете – как обладающих самобытием, и активным утверждением (посредством логической аргументации) точки зрения, что вещи действительно существуют подобным образом, существует большая разница. Умение различать эти две формы неведения – одну пассивную и врожденную, другую активную и обладающую философской природой, – приходит постепенно, со временем. Между подлинным образом существования вещей и тем, какими они нам кажутся, существует разница. Поскольку вещи видятся нами не так, как они в действительности существуют, наше восприятие этих вещей расходится с их истинной природой; таким образом, утверждается, что наши мысли ошибочны, что мы оказались введены в заблуждение.

Вот как в общих чертах выглядит эта теория. Поскольку этот предмет далеко не прост, то во-первых, он требует от человека умения глубоко мыслить, тщательно исследовать природу явлений. Во-вторых, сам процесс исследования требует применения как аналитической формы медитации, так и той, во время которой происходит умственная стабилизация, фиксация на объекте. Не анализируя предмет, невозможно его определить, а без однонаправленного сосредоточения на объекте (даже если он уже определен) его трудно воспринять со всей ясностью. Так что, как видите, оба вида медитации необходимы – как та, во время которой проводится анализ объекта, так и та, пли которой человек просто концентрирует на объекте свое внимание. Помимо этого, предпосылкой познания реальности является накопление заслуг. Когда все эти условия выполняются, осознание пустоты неминуемо возрастает. Фактор времени также играет важную роль. Этот процесс не терпит спешки.

Вопрос: В течение многих лет западная наука делала открытия, которые в некотором отношении противоречат учению Будды. Например, в буддизме утверждается, что пространство вечно, в то время как западные ученые в последнее время склоняются к обратному. Кроме того, присутствует и вопрос о неделимых частицах. Современные западные ученые утверждают, что они существуют. Такая точка зрения не соответствует взглядам высших школ буддизма. Если, следуя буддийскому пути, человек сталкивается с экспериментальным подтверждением вещей, противоречащих положениям буддизма, то как ему следует поступить? Должен ли он принять слова Будды на веру, несмотря на доказательства, утверждающие обратное?

Его Святейшество: Это очень хороший вопрос. Что касается пространства, то, как мне кажется, здесь вы, возможно, допускаете ошибку. Существуют две разные вещи, которые допустимо называть «пространством»: это несоставное пространство ('du ma byed kyi nam mkha') и атмосферное пространство (bаr snang). Когда говорят о несоставном пространстве, то речь идет об отсутствии тактильного контакта и каких бы то не было преграждений, препятствий – именно оно считается вечным. То, что Вы называете «пространством», – это, как я понимаю, явление, которое мы рассматриваем как «атмосферное пространство». Действительно, мы считаем это пространство невечным и подверженным переменам. Более того, утверждается, что оно обладает цветом и иными качествами. Таким образом, как мне кажется, английскому слову «пространство» в большей степени соответствует тибетское понятие bar snang, которым обозначается атмосферное пространство.

Собеседник: Согласно теории гравитации Эйнштейна, именно сама ситуация с отсутствием преграждений в пространстве, его однородности или неоднородности, подвержена изменениям. Материя и пространство могут рассматриваться как две разновидности одного вещества; таким образом, материя воздействует на пространство и на саму беспрепятственность. К примеру, свет перемещается в пространстве по прямой линии, но при приближении к материальному объекту его траектория искривляется. Это происходит потому, что материя воздействует на саму структуру пространства, природу феномена непреграждения. В действительности пространство может трансформироваться из однородного в неоднородное, из беспрепятственного в препятствующее.

Его Святейшество: Так вы говорите, что пространство не является лишь феноменом отсутствия осязательности и препятствий. Следовательно, вы имеете в вощу не несоставное пространство, а атмосферное. Атмосферное пространство – это составное явление. Пространство такого вида, в котором, как Вы говорите, возникают преграждения, должно обладать составной природой. Следовательно, оно является атмосферным пространством. Несоставное пространство – это пустотность, или действительное отсутствие материального вещества, преграждений и осязательности, препятствий материального характера, то есть разновидность пустоты. Я думаю, что возникшая здесь проблема связана с различиями в терминологии. Как мне кажется, ваше английское слово «пространство» имеет прямое отношение к тому, что мы называем «атмосферным пространством», но не к «несоставному пространству».

Далее, Ваш второй вопрос связан с элементарными частицами, обладающими неделимостью. Действительно создается впечатление будто современная физика принимает идею существования некой элементарной неделимой частицы. Можно начать изучение с физической формы, видимой глазу, подвергая ее дальнейшему делению экспериментальным путем. Далее утверждается, что в результате оказывается в наличии нечто вещественное и реально существующее, что больше не может быть разделено на части. Утверждается, что это нечто неделимо. Пока процесс деления возможен, оно обладает составными частями, но, достигая предела делимости, больше их не имеет и становится неделимым.

Буддийское представление о неделимости, или опровержение этой теории по-настоящему не основывается на результатах экспериментов. Буддийское видение этого предмета не связано с эмпирическим делением материи на части. Напротив, мы придерживаемся теоретической трактовки возможности существования пространственной неделимости. Что касается сознания, то здесь речь идет не о пространственной неделимости (поскольку сознание нематериально и не является фактором пространства), а о временной неделимости. Таким образом, говоря о неделимости, «части», о которых идет речь в буддийском контексте, не являются полученными эмпирическим путем через строгое деление. Вместо этого, мы говорим о том, что материальные объекты делятся на части в пространственном отношении, в то время как сознание – во временном, и это утверждение носит чисто теоретический и абстрактный характер.

Физики утверждают, что грубая материя представляет собой скопление элементарных частиц, что различные конфигурации субатомных частиц являются составляющими частями грубой материи. Давайте теперь вообразим себе ситуацию, когда элементарные частицы являются в пространственном отношении неделимыми. Если мы не можем утверждать, что частица одной стороной повернута на запад, а другой на восток (поскольку согласно изначальной посылке утверждается, что она не обладает пространственными частями), то тогда, когда во время процесса формирования частиц в единую массу одна из них коснется другой, они просто сольются вместе. Таким образом, у частиц нет никакой возможности сгруппироваться в большие по величине скопления.

Собеседник: Как раз такой взгляд на взаимодействие и группирование элементарных частиц и отвергается западной наукой.

Его Святейшество: В таком случае ответьте мне на следующий вопрос: группируется ли большая часть этих элементарных частиц вообще? Что западная наука говорит по этому поводу?

Собеседник: Да, они группируются в скопления более грубой материи. Это происходит посредством различных видов взаимодействия.

Его Святейшество: Хорошо, когда две из самых элементарных частиц оказываются рядом, соприкасаются они или нет? А если соприкасаются, то сливаются ли они вместе или сохраняют ли свою индивидуальную обособленность?

Собеседник: Сама природа такого взаимодействия, а также «принцип неопределенности» не позволяют ответить на подобный вопрос.

Его Святейшество: Хорошо, но можете же вы сказать, увеличивается величина скопления частиц или нет? Например, отличаются ли по величине одна частица и скопление из двух, десяти или сотни частиц?

Собеседник: Разумеется, одна частица отличается по величине от скопления большого числа частиц.

Его Святейшество: Если одна частица отличается по величине от скопления сотни частиц, то это означает, что они группируются посредством вхождения в контакт друг с другом при сохранении собственной индивидуальности. Если бы при вхождении в контакт они сливались. друг с другом, то большие по величине скопления частиц просто не смогли бы образоваться. Поскольку при вхождении в контакт частицы не сливаются вместе, то это значит, что каждая частица имеет четко выраженные восточные и западные границы и, следовательно, обладает пространственными размерами, – что противоречит изначальной посылке, гласящей, что частица в пространственном отношении неделима.

Во время нашего анализа мы так и не подвергли частицы делению эмпирическим путем, не правда ли? Эти частицы слишком неуловимы, слишком малы, чтобы начать делить их на практике: мы в настоящее время не обладаем такими возможностями. Однако, несмотря на то что в данный момент мы не можем прибегнуть к эмпирическому анализу, не можем воспользоваться для этой цели приборами, мы тем не менее мы оказались способны провести анализ на теоретическом уровне. Мы оказались в состоящим определить, что элементарные частицы обладают четырьмя четко выраженными границами – восточной, западной и так далее. Следовательно, поскольку частица обладает пространственными границами, то она также должна обладать и размерами; она не может быть безразмерной точкой.

Собеседник: Даже если сотня частиц сгруппировалась в массу большой величины, отсюда не следует, что частица должна непременно обладать четырьмя сторонами: с точки зрения современной физики, частицы удерживаются вместе не за счет касания, но благодаря действию более тонких сил субатомного характера.

Его Святейшество: В любом случае в этом столетии ситуация с изучением частиц обстоит именно так. Если мы подождем еще двадцать лет, то, вполне вероятно, у физиков найдется еще что сказать по этому поводу. И все же, если рассуждать об этом логически, то, если бы частицы не обладали пространственными размерами, то скопление из тысячи таких частиц не могло бы превосходить по величине одну-единственную частицу. Если одна не обладающая пространственными размерами частица, соединяясь со второй, сливается с ней в единое целое, то тоже самое должно произойти и в случае последующей комбинации сотни или тысячи частиц.

А теперь перейдем к вашему последнему вопросу. Допустим, что что-то со всей определенностью было доказано в ходе научного исследования, что некоторая гипотеза подтвердилась или что в результате такого исследования был установлен определенный факт. Более того, предположим, что этот факт несовместим с теорией Будды. Вне всякого сомнения, мы должны принять результат научного исследования. Видите ли, общий буддийский подход заключается в том, что мы всегда должны принимать факты. Досужие домыслы, не основывающиеся на эмпирическом опыте, когда таковой возможен, неуместны. Таким образом, если гипотеза была подвергнута проверке, в результате которой она на 100 процентов подтвердилась, то это именно то, что нам следует принять.

Именно потому, что такое представление является сутью буддийского образа мышления, мы можем сказать что философия Мадхъямики превосходит по своему значению философию Читтаматры, философия Читтаматры – философию Саутрантики, а Саутрантика – Вайбхашику. Это обусловлено эмпирическим подходом по отношению к истине. В философии Читтаматры присутствуют несколько ключевых моментов, которые, если подвергнуть их анализу, окажутся несостоятельными с философской точки зрения. Такое происходит потому, что некоторые положения Читтаматры не выдерживают проверку рассуждением, в котором, как утверждается, больше всех преуспели мадхъямики. Все это базируется на единственном подходе, связанном с принятием реального положения вещей – того, что является фактом. Если бы дело обстояло иначе, то нельзя было бы утверждать, что точка зрения Прасаигики-Мадхъямики является наилучшей и наиболее утонченной.

Что касается слов Будды, точнее роли священных писаний, то это правда, что и Мадхъямика, и Читтаматра исходят из священных текстов, то есть на слов Будды. Однако можно сказать, что доктрины Прасангики превосходят доктрины Читтаматры, поскольку первая пребывает в согласии с реальностью, а вторая – нет. Таким образом, поскольку мы должны придерживаться фактов (того, что основывается на реальном положении вещей), то нам следует ставить теорию Прасангики выше теории Читтаматры. Мы должны мыслить именно таким образом. Это общий буддийский подход. Буддисты верят в перерождение. Но предположим, что благодаря различным исследовательским методикам наука однажды придет к окончательному заключению, что перерождений не существует. Если данный факт будет со всей определенностью доказан, то мы должны будем его принять, и мы его примем. В этом заключается общая идея буддизма. Таким образом создается впечатление, что научный метод действеннее других! Однако мы знаем, что и научный метод обладает определенными границами. Позвольте мне привести пример. В «Абхидхармакоше» (энциклопедии Абхидхармы) говорится, что мир плоский. Но все мы видим и можем определить эмпирическим путем, что Земля круглая; поэтому мы должны принять этот факт. Мы не должны требовать, чтобы буддисты, несмотря на научные открытия, верили в то, что мир плоский, только потому, что так говорится в «Абхидхармакоше». Это неверно, и такой взгляд не должен пропагандироваться. Что же касается пространства, то, здесь, как я думаю. я действительности нет проблемы. В данном случае мы наблюдаем лишь расхождение в терминологии.

Вопрос: Мне хотелось бы знать, какую роль играет сознание в процессе реинкарнации.

Его Святейшество: В целом, сознание делится на различные уровни. Более грубые уровни сознания находятся в сильной зависимости от физической или материальной сферы. Поскольку физическая субстанциональная составляющая (тело) меняется от рождения к рождению, то вместе с ним меняются и грубые уровни сознания. Однако чем тоньше уровень сознания, тем он более независим от физической сферы. Таким образом, увеличивается вероятность того, что сознание такого уровня будет переходить из жизни в жизнь. Но в целом все уровни сознания – как тонкие, так и более грубые – обладают единой природой.

Вопрос: Как правило, утверждается, что учителя других религиозных традиций, какими бы великими они ни были, не могут достичь освобождения, не ступив на путь буддизма. Предположим, что существует некий великий учитель. Он поклоняется Шиве. Также предположим, что он придерживается очень жесткой дисциплины и все свое время посвящает служению другим людям. Он полностью отдает им себя. Может ли этот человек, являясь последователем Шивы, достичь освобождения? Если нет, то как ему можно помочь?

Его Святейшество: Во времена Будды существовало множество учителей небуддистов, которым он не мог помочь, для которых он ничего не мог сделать. Поэтому он просто позволил им идти своим путем.

Будда Шакьямуни был выдающейся личностью, манифестацией (нирманакайя), физическим проявлением уже достигшего просветления существа. Однако несмотря на то, что некоторые люди признавали в нем Будду, другие считали его черным магом, обладающим странной и темной силой. Так что, как видите, даже Будда Шакьямуни не всеми воспринимался как просветленное существо. Разные люди обладают различными склонностями ума. Известны случаи, когда и сам Будда не мог преодолеть противодействие такого рода. Существовал некий предел даже его возможностей.

Что касается сегодняшнего дня, то последователи Шивы обладают собственными религиозными практиками и извлекают пользу из собственных форм поклонения. Благодаря этому их жизнь будет постепенно меняться. Моя собственная точка зрения на этот вопрос заключается в следующем: последователи Шивы должны заниматься практикой в соответствии с собственными убеждениями и традициями, христиане должны искренне и чистосердечно следовать своей вере… Этого будет вполне достаточно.

Собеседник: Но они же не достигнут освобождения? Его Святейшество:

Мы, буддисты, и сами не достигнем освобождения в одночасье. В нашем конкретном случае на это уйдет время. Постепенно нам удастся достичь мокши (освобождения) или нирваны, однако большинство буддистов не познают освобождения в течение этой жизни. Так что спешить некуда. И если буддистам предстоит ожидать освобождения, возможно, на протяжении многих жизней, то почему мы должны полагать, что у небуддистов дела будут обстоять иначе? Так что, как видите, здесь ничего не поделаешь.

Предположим, к примеру, что вы попытаетесь обратить последователя другой религии в буддизм. Вы будете спорить с ним, стараясь убедить в проигрышности его положения. Предположим, что ваши попытки завершатся провалом: он или она не станет буддистом. С одной стороны, вы не справились с задачей, с другой – вы, возможно, подорвали веру этого человека в собственную религию. Он мог в ней усомниться. И чего вы достигли этим? Так что, все это не имеет никакого смысла. Вступая в контакт с последователями других религиозных традиций, нам не надо с ними спорить. Вместо этого мы должны советовать им следовать собственным убеждениям с максимальной искренностью и преданностью. Если они будут поступать таким образом, то, конечно же, извлекут из этого определенную пользу. На этот счет не может быть никаких сомнений. Уже в самом ближайшем будущем они станут счастливее, получат большее удовлетворение от жизни. Вы согласны?

Когда возникает подобная ситуация, я поступаю именно так. Таково мое убеждение. Встречаясь с последователями других религиозных традиций, я всегда хвалю их: того, что они следуют моральным нормам, присутствующим в любой духовной традиции, вполне достаточно. Как я уже говорил ранее, достаточно того, что они стараются стать лучше. Это уже само по себе очень хорошо и достойно похвалы.

Собеседник: Но только лишь Будда может быть абсолютным источником прибежища?

Его Святейшество: Видите ли, в данном случае необходимо выяснить, что подразумевается под «освобождением», или «спасением». Освобождение, при котором «ум, осознающий сферу реальности, уничтожает все загрязнения, присутствующие в сфере реальности», – это состояние, которого могут достичь только буддисты. Такой вид мокши или нирваны объясняется только в Священном Писании буддизма и достигается только через буддийскую практику. Однако, согласно некоторым религиозным традициям, спасение приводит нас в прекрасное место, рай, подобный тихой долине. Для достижения такого состояния, обретения данного состояния мокши, не требуется практики пустоты или осознания природы реальности. Внутри самой буддийской традиции мы верим в то, что через накопление заслуг человек может достичь перерождения в раю – например, в раю Тушита.

Собеседник: Таким образом, если человек является последователем Веданты и достигает состояния сатчитананды (бытие сознание блаженство), то это нельзя рассматривать как окончательное освобождение?

Его Святейшество: Это опять же зависит от того, как толковать слова «окончательное освобождение». Состояние мокши, описанное в буддийской традиции, достигается только через практику пустоты. Этот вид нирваны или освобождения, как я уже сказал выше, не может быть достигнут даже сватантриками-мадхъямиками, читтаматрами, саутринтиками и вайбхъяшиками. Последователи этих школ, несмотря на то что они являются буддистами, не понимают истинную суть теории пустоты. Из-за своей неспособности постичь пустоту, или реальность они не могут достичь описанного мною выше вида освобождения.

Вопрос: Не могли бы Вы объяснить, каким образом через тантрическую медитацию можно достичь просветления быстрее, чем через практику випашьяны, то есть медитации внутреннего проникновения в суть?

Его Святейшество: В тантрической медитации, особенно в практике Махануттарайога-тантры, человек, постигая пустоту, конечную истину, контролирует работу мысли посредством определенных техник. В Сутраяне, нетантрической форме Махаяны, нет упоминания об этих уникальных техниках контролирования мыслей особым образом. Там мы не найдем упоминания о техниках, связанных с контролем дыхания, а также о медитациях, использующих внутренние каналы, чакры и другие составляющие тонкого тела. Сутраяна дает лишь описание способов анализа объекта, то есть учит, как достичь внутреннего проникновения в природу объекта через рассуждение и тому подобные методы. Махануттарайога-тантра в дополнение к этому учит определенным техникам, в которых используются, внутренние каналы, тонкие ветры и тому подобные тонкие составляющие тела, с тем чтобы достичь более эффективного контроля над собственными мыслями. Эти методики помогают человеку быстрее обрести контроль над своим пребывающим и смятении умом и более эффективно достичь тонкого и в то же время обладающего мощью уровня сознания. В этом заключается основа данной системы.

Мудрость осознания пустоты, при которой достигается внутреннее проникновение в природу реальности, бывает различных видов – в зависимости от уровня тонкости сознания, воспринимающего пустоту. В целом, бывают грубые уровни сознания, более тонкие и самые тонкие уровни сознания. Отличительной чертой тантрической практики является именно то, через нее человек может по своей воле пробуждать тончайший уровень сознания и использовать его с максимальной пользой. Например, когда пустота постигается тончайшим уровнем сознания, она обладает большей мощью, оказывает большее воздействие на личность человека.

Для того чтобы активизировать или использовать более тонкие уровни сознания, необходимо блокировать его более грубые уровни – они должны прекратить свою работу. Именно посредством тантрических практик – таких, как медитация на чакры или каналы (нади), человек может контролировать и временно «отключать» более грубые уровни сознания. Когда такие уровни оказываются подавлены, активизируются более тонкие уровни сознания. Наиболее мощные духовные постижения приходят именно через использование тончайшего уровня сознания. Следовательно, наиболее быстрый способ достижения просветления заключается именно в тантрической практике, использующей тончайший уровень сознания.

Собеседник: Но разве объекты тантрической медитации не являются плодом нашего воображения, лишенным какого-либо реального существования?

Его Святейшество: Разумеется, в самом начале эти объекты – это всего лишь порождение нашего ума. В начале практики различные осознаваемые человеком объекты – это только плод его воображения. Тем не менее, они обладают особой функцией, и каждый из них служит определенной цели. Несмотря на то что эти объекты существуют лишь в воображении, это не делает их менее эффективными.

Вопрос: Каким образом существуют вещи, если они лишены «собственного существования»?

Его Святейшество: Теория пустоты и теория отсутствия самости вещей не подразумевают несуществования вещей. Вещи действительно существуют. Когда мы говорим, что все явления лишены самобытия, то это вовсе не означает, что мы утверждаем идею несущестования этих явлений, отрицаем сам факт их существования. Что же мы в таком случае отрицаем? Мы отрицаем или отвергаем положение о том, что какая-либо вещь существует сама по себе, независимо от других вещей. Следовательно, утверждается, что вещи лишены независимого самобытия именно потому, что они в своем существовании обусловлены некими существующими помимо них причинами и условиями.

Эту мысль можно выразить и по-другому: если мы, пребывая в поиске некоего объекта, подвергаем его логическому анализу, то обнаружить его невозможно. Чем бы ни являлся этот объект, какой бы природой он ни обладал – ментальной или физической, о чем бы ни шла речь – о нирване или самом Будде Шакьямуни, при поиске этого объекта, когда он подвергается логическому исследованию, его никогда нельзя обнаружить.

Видите ли, мы верим в существование некоего «я». Мы говорим: «Я такой-то» или «Я буддист».

Исследовав смысл этого утверждения, мы не можем не прийти к. заключению, что самость или «я» существуют. Где есть некое убеждение, там должны быть и носители этого убеждения, – таким образом, чувствующие существа должны существовать. Нет вопроса в том, существуют ли люди и другие существа, – конечно, они существуют. Далай-лама существует. Тибетцы существуют. Существуют канадцы и англичане. Поскольку существует Англия, то должны существовать англичане и английский язык. Именно на нем мы сейчас говорим. Никто не может отрицать того факта, что в настоящий момент здесь присутствуют люди, говорящие по-английски.

Но если мы спросим себя: «Где же этот английский язык, на котором мы говорим?»; «Где англичане?»; «Где я?», «Где „я“ Далай-ламы?», – то, поскольку во время логического анализа самость этих объектов не была обнаружена, у нас может возникнуть, соблазн сделать вывод, что самость, или «я» такой вещи вовсе не существует. Но это неверно. Мы, к примеру, можем указать на физическую форму, тело Далай-ламы. Кроме того, мы знаем, что Далай-лама обладает умом. Мое тело и мой ум принадлежат именно мне и никому другому. Таким образом, если бы я вовсе не существовал, то как бы в таком случае я мог быть «владельцем» своего тела и ума? Как бы они могли быть «моими»? Тело и ум принадлежат кому-то, и этот «кто-то» и есть «я». Именно потому, что тело принадлежит нашему «я», мы в случае болезни тела можем сказать: «Я нездоров». Это выражение исполнено глубокого смысла. Подобным образом, когда мы принимаем аспирин и наше тело чувствует себя лучше, мы говорим: «Мне лучше». Это также обусловлено наличием взаимосвязи между телом и «я». Таким образом, именно потому, что выражения «я нездоров» (когда тело заболевает); «я такой рассеянный» (когда мы сердимся на себя, потому что наш ум что-то забыл) обладают смыслом; именно потому, что все эти ситуации имеют место, а способы выражения своих ощущений обладают глубоким значением, мы знаем, что условное, или номинальное, «я» должно существовать.

Далее, «я» не может существовать за пределами тела и ума, однако если мы будем искать свое «я» в субстанциональных составляющих тела и ума, то обнаружить нам его не удастся. Так что здесь следует обратить внимание на следующий момент: «я» существует, но это «я» – нечто такое, что является всего лишь простым обозначением, обусловленным своей зависимостью от тела и ума. Само тело – это нечто материальное, некая данность, состоящая из многих частей. Так же как и «я», «тело» – это всего лишь обозначение, наименование, обусловленное зависимостью от своих частей. Если мы будем искать «тело» среди этих частей, то и оно не будет обнаружено.

Этот анализ в равной мере применим ко всем явлениям, даже к самому Будде Майтрейе. Если мы будем искать Будду Майтрейю среди его субстанциональных составляющих, то наш поиск завершится провалом. Поскольку в конечном итоге даже Будда не существует, то мы знаем, что с точки зрения абсолюта не существуют любые личности, или «я». Однако с условной точки зрения Будда Майтрейя существует. Мы собственными глазами можем увидеть его изображение или статую здесь в храме. А теперь давайте изучим это изображение. Оно обладает различными частями – головой, торсом, руками и ногами. Образ Будды Майтрейи не существует вне этих частей. Этот образ является всего лишь совокупностью частей, которой дано название «образ Будды Майтрейи». Из этого можно сделать следующее заключение: если мы будем исследовать и проводить поиск объекта, то за этим занятием можно провести долгие годы и ничего в результате не добиться. Это означает, что изображение Будды Майтрейи не существует само по себе. Это всего лишь что-то, чему наш ум дал обозначение. Изображение Будды Майтрейи не обладает «собственным существованием», таким образом оно является некой данностью, лишь обозначенной или названной нашим умом. Несмотря на то что это изображение с точки зрения абсолюта не существует, тем не менее, если мы, к примеру, изберем его в качестве объекта визуализации или поклонения, то будет происходить накопление заслуг, и мы обязательно извлечем из этого пользу.

Собеседник: Но тогда не следует ли отсюда вывод, что изображение «внутри себя» обладает некой «собственной», врожденной силой, способствующей накоплению заслуг почитающего его человека?

Его Святейшество: Разумеется, изображение обладает способностью служить основой для накопления заслуг. Установленный нами факт отсутствия у образа «собственного существования» не означает отрицания способности изображения служить источником или основой для накопления заслуг. Но мы должны иметь в виду, что накопление заслуг или негативности – это нечто такое, что происходит только номинально или условно, но никак не абсолютно или самообусловленно.

Если бы образ обладал «собственной» силой порождения заслуги, то в таком случае он это делал бы независимо от всех остальных факторов или условий. Но мы знаем, что дело обстоит не так. Например, когда человек, движимый чувством ненависти, уничтожает образ, то его действие в отношении объекта служит накоплению не добродетели, а неблагой кармы. Те, которые делают простирания перед священным изображением или совершают ему подношения без надлежащей мотивации, накапливают весьма незначительную заслугу, в то время как те, которые поклоняются священному изображению при наличии надлежащего памятования и добрых намерений, получат великую пользу от своей практики. Так что, как видите, накопление и ненакопление заслуги – это не что-то, обусловленное или врожденно присущее, являющееся «внутренней собственностью» изображения. Оно пребывает в зависимости от других условий и факторов. По этой причине утверждается, что накопление заслуги – это процесс, существующий лишь условно или номинально.

Сама вера – это лишь нечто такое, чему ум дал название. Она не обладает «собственным существованием». Если исследовать или подвергнуть анализу объект, носящий название «вера», то при поиске данного объекта, он не будет обнаружен.

Но вне подобной проверки такой объект как «вера» действительно существует. Вера существует условно, потому что она существует тогда, когда не подвергается анализу. То же самое справедливо и в отношении благословения: если его подвергнуть логическому анализу, то оно обнаружено не будет.

Но если человек предпочтет не изучать образ существования этого объекта с точки зрения абсолюта, то можно утверждать, что данный объект существует. Вот так в общих чертах можно обрисовать данную ситуацию. Но как бы там ни было, этот предмет следует тщательно обдумать.

Вопрос: Не могли бы Вы дать нам краткий совет, который пригодился бы нам к нашей повседневной жизни?

Его Святейшество: Я не знаю, мне особенно нечего сказать. Я просто скажу так. Мы все человеческие существа, и с этой точки зрения мы все равны и одинаковы. Мы все хотим счастья и не хотим страдать. Если мы учтем этот момент, то убедимся в том, что между людьми различных вероисповеданий, расовой принадлежности, цвета кожи и культурного происхождения на самом деле нет разницы. Мы все обладаем стремлением к счастью.

Предполагается, что мы, буддисты, должны спасти всех чувствующих существ, однако на практике это может оказаться слишком глобальной задачей для большинства людей. Но в любом случае мы должны думать по крайней мере о том, чтобы помочь всем человеческим существам. Это очень важно. Даже если мы не способны мыслить в масштабах всех различных миров, населенных чувствующими существами, следует мыслить в масштабе этой планеты, населенной людьми. Поступать таким образом – значит подойти к проблеме практически. Помогать другим людям необходимо – и не только молитвой, но и своим поведением в повседневной жизни. Если мы выясняем, что не способны оказывать помощь, другим, то, по крайней мере, мы можем воздержаться от причинения им вреда. Мы никого не должны обманывать, никому не должны лгать. Мы должны быть честными и искренними.

На самом практическом уровне мы нуждаемся именно в таком подходе. Является человек верующим, религиозен он или нет, это уже другой вопрос. Мы нуждаемся в таком подходе, будучи просто обитателями этого мира, членами человеческой семьи, Именно через такой подход могут быть достигнуты подлинный и прочный мир во всем мире и гармония. Гармония, дружба и взаимоуважение позволят нам решить многие проблемы. Таким образом можно будет правильно преодолевать проблемы, не испытывая никаких трудностей.

Это то, во что я верю, и где бы я ни находился, будь то коммунистическое государство, как Советский Союз или Монголия, или капиталистическая и демократическая страна, как Соединенные Штаты и страны Западной Европы, мое обращение к их жителям остается одним и тем же. В этом заключается мой совет, мое пожелание. Это то, что я чувствую. Я сам практикую это настолько, насколько это в моих силах. Если вы поймете, что согласны со мной, если в сказанных мною словах вы увидите для себя нечто ценное, то, значит, время было потрачено не зря.

Религиозные люди – я имею в виду тех, кто искренне погружен в религиозную практику, – иногда самоустраняются из сферы человеческой деятельности. С моей точки зрения, в этом нет ничего хорошего. Это неправильно. Но я должен сделать оговорку. В некоторых случаях, когда человек желает интенсивно заняться медитацией (например, он стремится достичь состояния шаматхи), то он ищет уединения на какое-то время. И это нормально. Но такие случаи встречаются крайне редко, и большинство из нас должны выработать для себя подлинную религиозную практику в контексте человеческого общества.

Интеллектуальное познание и практика играют в буддизме одинаково важную роль. Они должны существовать вместе. Полагаться на веру, веру и только веру, не подкрепленную знанием, хорошо, но этого не достаточно. Обязательно должен присутствовать и интеллектуальный аспект. Но вместе с тем, строго интеллектуальное развитие, не опирающееся на веру и практику, также бесполезно. Необходимо совмещать знание, почерпнутое в процессе обучения, с искренней практикой, имеющей место в нашей повседневной жизни. Эти два момента всегда должны учитываться.

Позвольте мне добавить еще одну вещь. Мы не должны спешить практиковать тантру. Я сам получил множество посвящений, но тантру очень трудно практиковать правильно. Так что к чему торопиться? Когда вы будете к этому готовы, обретете необходимую для практики основу, то сможете практиковать тантру правильно. Ваше развитие будет происходить очень быстро, как и говорится в тантрических текстах. Но при отсутствии надлежащей основы и должных условий практики невозможно осуществлять быстрое продвижение по тантрическому пути. Если человек все же приступает к практике, не выполнив предварительных условий, возникает опасность возникновения ложных представлений в виде сомнения. Мы видим, что в текстах речь идет о достижении определенных результатов в течение трех, шести месяцев и так далее, – поэтому, когда по истечении этого срока ничего не происходит, мы начинаем задумываться о том, возможен ли прогресс вообще, и начинаем сомневаться в самом методе. Так что, если мы хотим быть реалистами в своих занятиях практикой, то нам не нужно спешить практиковать тантру. Так я думаю.