"Разыскиваются" - читать интересную книгу автора (Триз Джефри)

Глава первая Побег

Бум! Дзинь! Тиньк-дзиньк!..

Звон бьющегося стекла стих, и в саду наступила мертвая тишина.

- Доигрался!- сказала Энн.

Из-за кустов появился Дик, бледный от испуга. Одна штанина у него раздулась - в ней было спрятано духовое ружье.

- Я чт... что-нибудь кокнул?

- Пустяки! Всего-навсего половину теплицы!

- Черт бы ее побрал!

Энн была расстроена:

- Предстоит очередной скандальчик с дядюшкой Монти!

- Да еще какой! - Дик выпятил живот и заложил руки за спину. - Итак, Ричард[*], - с напускной важностью загудел он, подражая дядюшке Монти, - к величайшему своему огорчению, я опять вынужден бранить тебя за нанесение преднамеренного ущерба моей, так сказать, собственности. И на сей раз...

- Тише! - прошипела Энн. - Тетка подслушивает! В окне верхнего этажа шевельнулась занавеска -

подозрение подтвердилось. И в тот же момент в стеклянных дверях гостиной появилась дородная фигура дядюшки.

- Ричард!

- Что, дядюшка Монтегю?

Тяжело отдуваясь, дядюшка Монтегю уже шагал по тропинке. Его толстые щеки раскраснелись со сна, а еще больше от злости. Очки были сдвинуты на лоб, а в руках он все еще сжимал номер газеты "Дейли Мейл", которым до этого отгонял мух.

- Мне послышался звон. Ну что разбил ты на этот раз?

- Тут был рыжий кот, дядюшка, только он уже удрал...

- И ничего удивительного... - усмехнулась Энн.

- Кот? Какой кот?

- Тот, который повадился ходить сюда каждый день из Илфракума, а я знаю, вы терпеть не можете кошек - они портят цветы на клумбах, - поэтому...

- Из Илфракума? Чепуха! Разве может кошка бегать каждый день из Илфракума, за сотню с лишним миль? Не выдумывай!

- Да нет, он правду говорит, - вступилась Энн.- Илфракум - это название нового дома у дороги. Оттуда и является рыжий зверюга.

- Это не меняет сути дела. Я не потерплю проявления жестокости к животным в моих, так сказать, владениях. И, если кто-то и попортил мои цветы, я сам сумею взыскать убытки с истинного виновника. А между тем, - дядюшка Монтегю подошел к теплице, разглядывая ее, и язвительно заметил:

- Кажется, в своем рвении защитить цветы ты ухитрился вдребезги разбить целую раму и Бог весть что натворил с помидорами. Не очень-то похвально. Нечего сказать, Ричард, хорошенькое начало каникул! Впрочем, достаточно заглянуть в твой табель, как сразу становится ясно, что ничего другого ожидать не следовало.

- Простите, дядюшка Монтегю. Убытки я возмещу. Боюсь только, что это случится не раньше чем рак свистнет...

Брови у дядюшки Монтегю поползли вверх.

- Еженедельными вложениями, - скороговоркой выпалил Дик. - По три пенса, а три пенса в неделю...

- Как мистер Рядовой Англичанин, о котором столько пишут наши газеты, - вставила Энн.

Дядюшка Монтегю отнюдь не проявил восторга и благодарности, приличествующих мистеру Рядовому Англичанину, услыхавшему о подобных условиях.

- Конечно, из твоих карманных денег будут вычитать, это само собой, - снова загудел он. - Но я уже не в первый раз вынужден выговаривать тебе...- Он произнес свою обычную тираду, которая длилась не менее пяти минут и закончилась словами: - И я вовсе не намерен возвращаться к этому сызнова. Извольте-ка отдать свое ружье.

- Но, дядюшка!..

- Да-да, изволь отдать ружье.

Дик неохотно вытянул из штанины свое оружие, поспешно заправив вылезший вместе с ним угол серой рубашки.

- А вы вернете?

- Разумеется, нет!

Дик шагнул вперед; губы у него были плотно сжаты. Он попытался выхватить у дядюшки ружье, но тот поднял его выше.

- Отдайте! Вы не смеете! Мне подарил его отец! Перед самой смертью.

- Неправда, Ричард. Я отлично помню, как ты сам покупал его в Бристоле.

- Ну и что же, а деньги-то мне прислал отец. Из Мельбурна. Все равно оно мое.

Дядюшка Монтегю повернулся на одних каблуках и величественно зашагал вдоль по тропинке. Дик и Энн поспешили за ним.

- Дядюшка, а дядюшка!

Вы же всегда внушаете нам, что частная собственность священна и что...

Дядюшка Монтегю остановился, обернувшись к ним вполоборота, и воздел к небу толстый указательный палец, сразу став похожим не то на благословляющего епископа, не то на спортивного судью, который дает старт бегунам.

- Никто не имеет права владеть такой частной собственностью, которая является угрозой для сограждан,- звучно провозгласил он. - Общество вынуждено ограждать себя от людей, которые ходят с этими... как их там... духовыми ружьями и тому подобными вещами.- С этими словами он скрылся в дверях дома.

- Аминь! - произнесла Энн и, позабыв о тетушке Миллисент, которая, видимо, все еще подглядывала сквозь тюлевые занавески, прямо грязными руками сделала дядюшке длинный нос.

- Теперь твоя очередь получать нагоняй, - сказал Дик. - За "поведение, недостойное леди".

- Ну и семейка!

- Не знаю, долго ли я смогу выдерживать все это,- мрачно отозвался Дик.

- Ты говоришь совсем как в кино, - поддразнила Энн. Она прижала руку к сердцу и закатила глаза под самые брови, неестественно темные, если принять во внимание, что волосы у нее были совсем светлые, золотистые. "Мой милый, - заворковала она, - я этого не перенесу!"

- Ну, чего смешного? Помолчала бы!

- Ах, да ладно уж...

В доме зазвенел колокольчик. Тетушке Миллисент и в голову бы не пришло просто позвать к чаю - это было в ее глазах недостойно хозяйки приличного дома: "поступок, унизительный для леди". Поэтому в ходу был колокольчик.

Дик и Энн заспешили, потом спохватились, что у них грязные ноги, вернулись обтереть их о половик и побежали в маленькую, облицованную кафелем комнатку под лестницей мыть руки. Дик не забыл даже провести разок расческой по своей косматой шевелюре. После всего этого, поджав губы, они чинно проследовали в гостиную.

Теперь, став постарше, они уже не пили чай, нормально сидя за столом, а должны были слоняться по комнате и есть, держа еду в руках, при этом едва не проливая ее, когда приходилось передавать хлеб с маслом. Дик с хмурым видом уселся на кушетку.

Тетушка Миллисент сидела, словно аршин проглотив: прямая, как жердь, и почти столь же привлекательная. Ее пальцы порхали над чайным подносом, а глаза так и шныряли по комнате, следя, чтобы все было на своем, строго установленном месте, чтобы дядюшкина чашка была наполнена, чтобы платье Энн было одернуто и чтобы Дик не барабанил пятками по ножке стула или дивана.

- Тетушка сообщила мне, - загудел дядюшка Монтегю,- что вам взбрело на ум отправиться в каникулы одним, без взрослых, в поход...

Дик вспыхнул:

- Откуда она взяла? Я ей ничего об этом не говорил!

- Не смей говорить о своей тетушке в третьем лице! Тетушка Миллисент кашлянула. Глазки у нее заблестели.

- Действительно, Ричард не ставил меня об этом в известность. Просто я вчера вечером случайно услышала, как он разговаривал с Энн.

- Совсем не случайно приложив ухо к замочной скважине, - пробормотала племянница.

К счастью, рот у нее был набит хлебом с маслом, так что никто не обратил внимания на ее замечание.

- А если я действительно собираюсь один в поход?- вызывающе спросил Дик.- Мне уже четырнадцать. Папа всегда говорил, что сам он...

- Чепуха! - фыркнул дядюшка Монтегю.- Мы не можем допустить, чтобы ты болтался повсюду, как какой-нибудь сорванец. Я отвечаю за вас, для меня священна воля ваших покойных родителей. И нечего об этом говорить. Выбрось из головы.

- Но мы собирались вместе с Билли Мартином, а ему уже скоро шестнадцать...

С сыном торговца! - Дядюшка Монтегю побагровел. Его толстая шея так раздулась, что казалось вот-вот выхлестнется за тугой воротничок. - И я позволю тебе якшаться с подобными личностями?!

Но, дядюшка, вы ведь сами когда-то имели дело...

- Ричард! Неужели ты не в состоянии понять разницу между грошовым лавочником и крупнейшим фабрикантом кружев? К тому же сейчас я отошел от этих дел.

- Не понимаю все-таки, почему я не имею права сам выбирать себе друзей!

- Ты лишен элементарного чувства признательности!- огрызнулась тетушка Миллисент. - Дядюшка воспитывал вас с сестрой все эти годы, поместил в хорошие школы, обещал со временем пристроить тебя в банк, а Энн...

- Не расстраивайся, Миллисент.- Лицо дядюшки внезапно приобрело плутоватое выражение. - Я как-нибудь образумлю Ричарда, и он еще будет рад, что согласился с дядюшкой.

- Высказался! - буркнула Энн в чашку.

Им пришлось просидеть за столом еще почти целый час, не имея ни малейшей возможности удрать и поговорить наедине. Потом часы пробили шесть, и дядюшка, чтобы не пропустить сообщений фондовой биржи, включил радио,

- "...сообщение полиции, - донесся голос диктора. - Разыскивается ушедший из дому в прошлый четверг Огастас Джордж Кратуэлл, около шестидесяти шести лет..."

Дик и Энн на цыпочках вышли в сад.

- Разыскивается ушедший из дому,- задумчиво произнесла Энн. - О, если бы это был не Джордж Кратуэлл, а Монтегю Клемент Бардейл, этот жирный морж с крабьими движениями! Так нет же тебе! Люди вроде дядюшки Монти никогда не теряют голову. Им все нипочем.

- Молодчина! - Глаза у Дика засияли.- Ты подала блестящую мысль! Почему бы и нам не сделаться беглецами?

Убежать? Но ведь нас наверняка поймают.

- Не обязательно, если все сделать по-умному. У большинства ребят, которые удирают из дому, не хватает смекалки, вот они и попадаются. Нужно все хорошенько продумать и оставить улики, которые поведут по ложным следам.

Убедившись в надежности своего капитала, дядюшка Монтегю выключил радио. Энн получила возможность вернуться в гостиную и попросила разрешения приготовить урок музыки. Она условилась с Диком, что, как только дядя с теткой уйдут в другую комнату, она заиграет "Шотландские колокольчики". Так что Дик мог спокойно рыться в дядюшкином кабинете.

В действительности, чтобы отыскать свою и Энн почтовые сберегательные книжки, понадобилось не больше минуты. Первый раз в жизни он не пожалел, что старик велел им откладывать часть своих сбережений из рождественской копилки. Дик засунул обе книжки под рубаху и прошел мимо гостиной, насвистывая веселый мотивчик, - вольность, на которую ни за что не решился бы раньше. Энн захлопнула крышку рояля и подбежала к нему.

Времени оставалось в обрез, но на велосипеде можно было успеть на почту. Каждый взял по три фунта.

- У меня еще осталось около тридцати кругленьких[*]. Нельзя перевести их куда-нибудь в другое место?

- Нет, Монти сейчас же побежит в полицию, и они все пронюхают. А тогда стоит нам где бы то ни было явиться за деньгами, как нас тотчас же сцапают.

Не без сожаления они вывели на конвертах обратный адрес дядюшки: "Усадьба Мон Плезир", Даун Авеню, город Бат".

- Как ни верти, а шесть зелененьких[*] у нас есть! - радостно объявил Дик. - Их хватит с лихвой, чтобы протянуть, пока я не найду какую-нибудь работу.

- Я тоже пойду работать. Никто и не узнает, что мне только тринадцать лет. Знаешь, старый мистер Роулингс дал мне на днях целых шестнадцать!

Прежде всего, нужно выбраться подальше отсюда. Прикинемся, что мы выехали на велосипедную прогулку.

- Здорово! А я могу купить себе короткие спортивные штаны - шорты. Это взбесит тетушку не меньше, чем самое известие о побеге! "Энн, сейчас же закрой коленки, ты уже большая девочка"! Хотелось бы мне взглянуть на ее лицо, когда она узнает, что мы натворили!

- Пусть узнает, только когда нас уже и след простынет.

Дик и Энн сошли с велосипедов и не спеша вели машины в гору. Теперь можно было спокойно все обсудить, не опасаясь, что тетка подслушивает из-за угла.

Твердо решили обойтись без всякой романтической чепухи: никаких связанных простынь, спущенных из окна спальни, никаких объедков, спрятанных на дорогу, никаких кукол, которые изображали бы спящих под простыней. Дик достаточно начитался детективов и приключенческих романов.

Перед сном он не сделал никаких приготовлений; только слегка смазал дверные петли. А придя к себе в комнату, принялся писать письмо. Писал он с сильным нажимом, чтобы буквы выходили поотчетливей, и тщательно промакивал каждую строчку чистым листком промокашки.

Кончив писать, он поднес промокашку к зеркалу и с радостью убедился, что видно каждое слово.

Дорогой Томми! - писал он несуществующему приятелю. - Спешу сообщить, что мы с сестренкой удрали. Нам осточертел этот старый болван в образе дядьки, не говоря уж об этой ведьме тетке Миллисент. Следующее письмо жди из Лондона. По дороге загоним велосипеды, чтобы обзавестись деньгами...

Промокашку Дик положил на видном месте. Тетка придет в умиление от своей смекалки, если догадается поднести промокашку к зеркалу. Дик представил себе, как она разинет рот, дойдя до слова "ведьма", и ему уже чудился ее бешеный крик по телефону, когда она будет сообщать полиции о двух беглецах, удравших поездом в Лондон,

Да, это всех собьет с толку! Он вышел на лестницу открыл дверь в уборную, изорвал письмо в клочки и спустил воду.

Потом разделся, лег в постель и пролежал до полуночи, не смыкая глаз...

Время пришло. Он напялил старенькие штанишки и связал в узелок кое-какую одежду и вещицы, которыми дорожил. Тихо приоткрылась дверь. На пороге стояла бледная Энн. Крадучись, в одних носках, они сошли вниз.

Дик снял с крючка ключ от гаража.

- Чуть не забыл, - прошептал он. Вернувшись в гостиную, он схватил с рояля их фотокарточку. - Это наш единственный портрет в доме,- сказал он. -Пройдет несколько дней, пока им удастся достать у кого-нибудь из родни другой. Так что газетам пока придется обойтись без фотографий.

- Тебе бы прямо гангстером быть! - засмеялась Энн. А еще через десять минут, вовсю налегая на педали, они мчались по бристольскому шоссе.