"Чистое небо" - читать интересную книгу автора (Сборник)

Сергей «Jacksom» Якушев В ЗОНЕ ОПЯТЬ ШЕЛ ДОЖДЬ...

В Зоне опять шел дождь. Так бывало достаточно часто – после второй катастрофы здесь воцарилась Вечная осень, с ее промозглыми туманами, противными дождями, низкой облачностью и безнадегой. Говорят, на Большой земле все это становится причиной многих самоубийств – после летнего буйства красок осенние пейзажи наводят жуткую депрессию. Не помню. Давно это было.

Холодные капли мелко слетали с неба, затянутого свинцово-серыми тучами, и стучали по крыше старого ангара на бывшем заводе «Росток». Я сидел на холодной бетонной плите рядом со своим матрацем и прислушивался к дождю. Сейчас его было хорошо слышно. Замолкли ежедневные пропагандистские увещевания долговского рупора и призывы Бармена, в вечернем воздухе разносились печальные, часто исчезающие из-за отвратительной записи напевы женского голоса. Какая-то давно забытая песня. Она иногда возвращается во сне, вместе с картинками из прошлого. Замолчали гитары у костров – кто-то ушел в рейд за хабаром, другие уже легли спать, и только дрова негромко и виновато потрескивали, словно тоже не решаясь нарушить неожиданное спокойствие вечера. Стихли дневная стрельба и пьяные выкрики жаждущих крови мужиков в Арене.

Я любил это время. Эти несколько минут тишины всегда давали мне возможность расслабиться, снять напряжение рейдов, общее постоянное ощущение угрозы, вызванное Зоной и далекими вздохами ЧАЭС. Их называют Выбросами. Жуткими, расширяющими Зону то в одну, то в другую сторону, порождающими новые аномалии и до неузнаваемости изменяющими ландшафт. Зона жива, она дышит и развивается.

Костер за спиной приятно согревал и дарил надежду, что все остается прежним. Но это была иллюзия.

Последний Выброс был самым страшным за все полтора года, что я провел в Зоне. Навсегда исчезли Лиманск и путь к подземельям Припяти. Не осталось обходного пути к самой Припяти – только через Выжигатель Мозгов. Радиоактивные пустоши и бескрайние поля аномалий перекрыли привычный путь к Болотам, Рыжему лесу и еще многим другим, ставшим почти безопасными и обжитыми, местам Зоны. Росток уцелел, как и укрывшиеся в нем сталкеры. Теперь пришло время все начинать сначала.

Мягкие вибрирования ПДА привычно разбудили меня ближе к утру. Горизонт на востоке окрасился красным, и небо светлело. Со стороны Янтаря – теперь уже почти пересохшего озера – опять тянулся туман.

Мой рюкзак был собран еще с вечера. Я проверил кислородные баллоны и маску своего костюма. Уложил в карман разгрузки личный дозиметр. Набросил на плечи легкий рюкзак с припасами. «Эксклюзивная» «ГШ-18» – в кобуре на бедре, штык-нож на левой лямке «РПС», а видавшая виды «АКСУ» на шее. Свернул матрац и спустился из ангара.

Росток оживал. Зевая и негромко переговариваясь, мимо прошел патруль «Долга» – здоровенные парни в черных комбинезонах и с «Абаканами». Под конвоем пятерки свободовцев хмуро прошагали к Арене мародеры, видимо плененные ночью. После Выброса все группировки объявили временное перемирие, и на Росток заглядывали не только «анархисты», как называли долговцы сталкеров клана «Свобода», но даже наемники.

Свой маршрут я проложил вчера вечером. Сначала Милитари – район военных складов, вотчина «Свободы». Затем оттуда через Темный лес в Темную долину. Там, если получится, на Кордон к Сидоровичу, у торговца с прошлого месяца остался должок за пару услуг. А уже оттуда через Свалку обратно на Росток. Этот путь еще месяц назад был вполне безопасным, но поэтому абсолютно невыгодным – все мало-мальски ценные артефакты там уже давно были собраны. Но сейчас, после Выброса, старая дорога просто исчезла. Предстояло отыскать новую.

Это всегда было прерогативой одиночек. Найти дорогу, доказать, что она почти безопасна. Нанести на карту все обнаруженные аномалии и радиоактивные поля. А дальше новой дорогой пользуются все: мародеры устраивают на ней свои засады, кланы начинают драться за контроль над нею, а одиночки, подставляясь под пули и тех, и других, попадая в аномалии и зубы тварей, ищут новые пути.

Я отлично знал, что шел по своему пути первым. В этом был свой риск, но и своя выгода. Если повезет и не вляпаюсь по глупости в «воронку» или «мясорубку», не попадусь на обед кровососу или стае слепых псов, удеру от снорка или контролера, то, вполне возможно, вернусь на Росток с мешком новых артефактов и смогу перевести домой еще пару тысяч. А если совсем повезет, то смогу навсегда покинуть Зону...

Тут я всегда криво усмехаюсь. Это болезнь – думать о том, что можешь вернуться. Из Зоны не возвращаются. Даже мертвым. Это знают все, но продолжают мечтать.

Мимо долговского блокпоста с заляпанными кровью воротами, усеянным трупами слепых псов асфальтом и осоловевшими от недосыпания и страха патрульными я выхожу к перекрестку. Впереди на западе – дикая территория Ростка. Железнодорожная станция, стройка и путь на Янтарь. Наемники, бандиты, зомби, «Мозг в колбе». Направо на север – Милитари. Мне туда...

Едва корпуса завода остаются позади, и я оказываюсь на дороге один, делаю первую отметку на карте ПДА – точка старта. Затем загоняю патрон в патронник и ставлю автомат на предохранитель. До первых хуторов Милитари несколько километров, а здесь, среди холмов, очень любят поджидать свои жертвы мародеры. Осторожно отхожу с дороги в кювет и достаю бинокль.

Внимательно осматриваю горизонт, чертыхаясь про себя – солнце уже вылезает из-за горизонта, и мой бинокль наверняка бликует. Но выхода нет.

Тихонько отползаю в сторонку, снимаю рюкзак и начинаю готовиться. Несмотря на старость, «ксюша» у меня не простая, а золотая. На корпусе есть планка для крепления оптических и ночных прицелов, а еще у меня имеется съемный глушитель – ПББС и бесшумный подствольный гранатомет «БС-1».

Полностью вооруженный, я снова готов к движению. Но на этот раз иду не по дороге, а параллельно ей, по склону холмистой гряды. Гряда прячет меня в своей тени и за деревьями, а вот мне отлично видно и дорогу, и обе ее стороны. Правда, такой путь здорово выматывает, но лучше отдохнуть пару раз, чем маршировать по открытой дороге, пока не нарвешься на чью-нибудь пулю. Кроме того, асфальт очень любит аномалия «электра». Ее невидимые электрические щупальца охватывают территорию в радиусе нескольких метров, и едва кто-нибудь их заденет, следует разряд в добрую тысячу вольт. Человек погибает, даже не успев осознать, что произошло.

Негромко пискнул ПДА. Я сразу присел и на всякий случай осмотрелся.

По дороге идут трое. Длинные грязно-черные плащи с накинутыми капюшонами, руки в карманах, сутулая походка, тощие рюкзаки за спинами. Типичные бандюки. Они негромко переговариваются, и до меня доносятся отдельные слова. Я нащупал РГН – если меня засекут, то будет чем отбиться и без траты боеприпасов автомата. Но троица, не подозревая о моем присутствии, уныло прошагала по направлению к Ростку. Наверняка идут на Дикую территорию, там, возле старой станции, у них есть небольшой полевой стан. «Долг» периодически зачищает территорию, но единственная нормальная дорога на Янтарь к лагерю ученых – слишком заманчивая цель, и бандиты появляются там с завидной регулярностью.

Едва бандюки скрываются за поворотом, даю в эфир сообщение. Напрямую к долговцам обращаться не хочется, есть у меня и на них свой зуб, но предупредить ребят надо. Все-таки спокойный сон в Ростке – это их заслуга. Мою заметку найдет кто надо и пустит дальше. При входе в Росток бандитов будет ждать маленький сюрприз.

Выжидаю еще несколько минут и продолжаю движение.

Спустя час делаю первый привал. До первого блокпоста «Свободы» совсем рядом, но лучше обойти его с севера и зайти на Милитари через хутор. Там много аномалий, и свободовцы там не показываются. По крайней мере, так было раньше.

Бегом пересекаю дорогу и снова углубляюсь в тень холмов.

Легкий порыв ветра понес вперед пожухлые листья, но часть из них вдруг просто повисла в воздухе и завертелась в сторону, противоположную ветру. Так и есть. Прямо посреди узкой тропинки между двумя горбами холма притаилась «воронка». Страшная вещь. Почти невидимая, но смертельно опасная.

Для таких ловушек существует старый и давно проверенный способ: болт. Бросить, определить границы аномалии и спокойно обойти ее. Обычно хватает трех болтов для простой аномалии и пяти – для хитрой. «Воронка» была хитрой, но я обошелся четырьмя.

Благополучно обойдя аномалию, я выбрался за пределы холмов. Теперь передо мной лежала долина, покрытая редкими изломанными – последствия Выброса – деревцами. А впереди виднелась ржавая крыша водонапорной башни – она находится на окраине хуторка, в который я и иду.

Хутор – пара десятков полуразвалившихся от времени домиков. Гнилые стены, выбитые стекла и наспех заколоченные двери... Давно, еще в 86-м, отсюда спешно бежали жители. Затем кто-то вернулся. Но вторая Катастрофа навсегда изгнала последних. Теперь здесь обитали только редкие сталкеры-одиночки и отчаяние.

Я входил осторожно, прячась за стенами и внимательно осматривая пустые оконные проемы соседних домов. Прямо посреди улицы навсегда застыл ржавый «Запорожец», по соседству с ним расположилась «электра» – ее щупальца то и дело касались корпуса автомобиля, и аномалия с треском впустую разряжалась, выбрасывая в воздух кривые сгустки молний.

Детектор просто зашкаливало. Оно и понятно – «электра» сама по себе не подарок, так еще с каждого столба свисали серебристые космы «жгучего пуха». И сам «запор» сильно фонил.

Я присел у стены первого дома и достал бинокль. Но воспользоваться им так и не успел – воздух разрезал хриплый крик. Я никогда не спутаю его. Так вопит только кровосос. Подобный расклад меня не устраивал, и я уже собрался потихоньку уйти к блокпосту свободовцев, но тут ожил ПДА.

– Сталкер, помоги... Нас зажали в доме кровососы. У нас тяжелый «трехсотый», сами не справимся.

– Принял, – коротко отозвался я.

Помочь товарищу – святое дело. И тут не до шкурных интересов. Кроме того, неоплаченным такое никогда не остается.

Я вскинул автомат и высунулся сильнее, отыскивая взглядом громадную фигуру противника. Неизвестный сказал, что кровососов несколько, и это намного усложняло дело. Следовало выключить сразу хоть одного, а лучше найти место повыше, где они не достанут. Где самое высокое место? Разумеется, на крыше. Хотя на северной окраине хутора стояла старая водонапорная башня, до нее добираться через весь поселок. ПДА отметил три дружественных объекта – сталкеры включили ответчики коммуникаторов и обозначили свое местонахождение. Дом почти в центре хутора. Вероятно, они забаррикадировались в одной из комнат или в подвале.

Осторожно прокрался внутрь домика. По трухлявой, скрипучей лестнице взобрался на чердак. Шифер на крыше отсутствовал, и через гнилые ребра стропил мне был хорошо виден весь хуторок. Тут же я отметил и первого кровососа. Огромная тварь мясисто-кровавого цвета стояла на колене возле осажденного дома. Старясь не шуметь, я подобрался ближе, краем глаза отметил путь к отступлению – соседняя крыша – и поднял оружие.

– Начинаю, – передал в эфир, чтобы предупредить других, и нажал на спуск.

Специальный патрон выбил гранату из подствольника, и та по параболе врезалась в землю в метре позади кровососа. Взрыв взметнул в небо столб земли и двухметровую тушу монстра. Не теряя времени на перезарядку, я ринулся к соседней крыше. Я ни на секунду не сомневался, что кровосос жив. Эту тварь не убило бы и прямое попадание. Но у меня была минута-полторы, пока он не придет в себя. Что будет потом, я очень хорошо знал.

С хриплым выдохом я перемахнул на соседнюю крышу и услышал треск очередей – в бой вступили мои коллеги. Второй кровосос возник прямо из воздуха – вышел из стелс-режима – в паре метров от моего нового укрытия. Огромные руки с когтистыми пальцами, четыре щупальца с присосками вместо нижней челюсти и горящие глаза. Взревев, тварь бросилась ко мне. Я наугад дал очередь и рванулся к следующей крыше. Кровосос взлетел по лестнице на крышу, когда я уже прыгал на соседний дом, и без остановки метнулся следом.

Уже в прыжке я понял, что лечу навстречу смерти. Прямо по чердаку домика расползлась «электра».

– Черт! – Я изогнулся как смог, пытаясь изменить направление полета, и с размаху врезался в стену.

На миг в глазах потемнело, и удара о землю я уже не почувствовал.

Кровосос же, так и не сумев вовремя остановиться, влетел прямиком в аномалию. Разряд в один миг превратил его в огромный кусок жареного мяса.

Я корчился на земле – все тело ныло от боли, и я не то что встать, пошевелиться не мог. Внезапно что-то резко поставило меня на ноги. Мгновенная испарина и сердце в пятки – новая тварь? – но на этот раз пронесло. Передо мной были двое: невысокий и коренастый, в бандитском плаще поверх комбинезона, и длинный, в костюме странного покроя – вроде обычный сталкеровский, но что-то в нем неуловимо отличалось.

– Оклемался? – сильно картавя, проговорил коренастый.

– Пойдем в подвал, скоро будет Выброс, – посоветовал второй.

Я послушно поплелся следом.

Сталкеры расположились в подвале дома. В углу возле костра на расправленном спальном мешке лежал третий – худощавое лицо и странные шрамы. Он что-то неясно бормотал, словно бредил. Длинный присел возле раненого, а картавый посмотрел на меня.

– Денег нет, но отплатим хабаром. – Он порылся в мешке и достал два контейнера для артефактов. Взвесил в руке, словно раздумывая, какой отдать, и протянул оба.

Отказываться не полагалось. Разглядывать, что тебе всучили, тоже. Я просто уложил подарки в свой рюкзак и присел возле костра.

– Где его так? – кивнул на раненого. – Выжигателем накрыло?

– Не только, – отозвался Длинный, – мы под Выброс угодили... – и тут же, поймав взгляд картавого, умолк.

Выброс? Но ведь это было несколько дней назад! Откуда же вы столько времени идете, ребята? Не от Припяти же?

– Клык, – проговорил Длинный товарищу, – нам не дотащить его до Доктора.

– Другого выхода нет. Я не знаю, как ему еще помочь.

Раненый вдруг открыл глаза и вполне ясно произнес:

– Выброс...

– О, черт...

Сначала был удар. Упругий и жесткий одновременно, словно взрывная волна. Но я знал, что ощущается он только живыми организмами. Небо окрасилось красным и завертелось в каком-то невообразимом оптическом танце. Стало темно, словно опустилась ночь. Земля вздрогнула и затряслась.

Затем послышался рев монстров. Каждый Выброс гонит их прочь от центра Зоны, и огромные стада зверья мчатся не разбирая дороги. Влетают в аномалии, грызут друг друга, насмерть расшибаются о случайные строения и в кровь рвут себя на заборах из колючей проволоки... Кабаны, псевдоплоти, слепые псы, кровососы, даже псевдогиганты и контролеры.

И лишь затем пополз скрипучий скрежет – это землю вскрывала могучая гравитационная аномалия. Они кратковременны, но способны создавать горы, холмы, прорезать огромные тоннели и каньоны в земной коре. Именно такие во время Большого Выброса настолько изменили ландшафт на западе за Янтарем, что навсегда исчез Лиманск. Оставалось надеяться, что эта пройдет мимо нашего хуторка.

Нам повезло. Клык рискнул высунуться только ближе к вечеру. Негромко присвистнул и позвал нас. Длинный – я уже знал, что его прозвище Призрак, – поднялся на крышу и осмотрел горизонт в бинокль.

– По-моему, к Выжигателю уже не пройти. Какие-то горы появились на севере. Перекрыли все тропы. Ты не туда шел, сталкер?

– Нет, – отозвался я и поднялся к нему. Осмотрелся сам. – На Темную долину.

– Ну, там вроде ничего не изменилось.

– Заночуем здесь? – спросил снизу Клык.

– Нет, – решительно проговорил Призрак, – и так день потеряли. Стрелок долго не протянет...

Они ушли в надвигающуюся ночь. Раненого несли на самодельных носилках, но шли почему-то не к Ростку, а севернее – к Болотам. Все-таки надеются дойти до Доктора, хотя я им и говорил, что нормальной дороги там нет.

Утром, перекусив у затухающего костра, в путь отправился и я.

Стрелок. Я слышал о сталкере с таким именем, и не раз. Говорили, что это лидер очень крепкой группировки одиночек, которые поставили своей целью узнать истинную природу Зоны. Именно он первым нашел путь к Припяти и к самой АЭС. Несколько раз он пробивался к реактору, но монолитовцы, аномалии и высокая радиация не давали ему попасть внутрь. По заказу его группировки местные мастера создавали специальное оружие и снаряжение. Немудрено, что на Призраке был незнакомый мне комбинезон. Стрелок был из тех ветеранов Зоны, которые просто живут здесь. Как известные на всю Зону сталкеры-одиночки – Мастер, Чучело и Отец Диодор, бандиты Фраер и Кочерга, долговцы Прапор и Череп, свободовцы Макс и Кеп, парни из «Чистого неба» Осколок и Алекс.

Как правило, они в Зоне с первых дней и уже просто не знают иной жизни.

Стрелок был очень удачливым сталкером. Но на этот раз ему, кажется, не повезло.

Солнце уже достаточно высоко поднялось, когда я, оставив далеко справа высокий забор с колючкой и вышки – бывшие военные склады, а теперь базу «Свободы», – вышел к изломанному ограждению. Впереди был странный лес, изрытый небольшими котлованами. Сумеречный лес. За ним раскинулась Темная долина. Поправив автомат, я начал спускаться с пригорка.

Выброс повалил несколько деревьев. Обходить я не стал: долго и не всегда оправданно. Просто влез на первое, осмотрелся и перепрыгнул на второе. Путаясь в ветках, прошел к третьему и уже по нему спустился.

Вдруг в глазах потемнело, и меня резко шатнуло вперед. Чтобы устоять, я сел на землю и вцепился в оружие, пока не стало легче.

Такое бывало, и не раз. Это означало, что поблизости мотается тварюга, обладающая пси-способностями. Бюрер, контролер или чернобыльская собака. Первых я сразу отбросил: бюреры обитают в подземельях и не выносят яркого света, контролер никогда не бывает один – только в сопровождении «свиты» – контролируемых им созданий, а вот собака... Эта вполне могла быть поблизости. Впервые такая встретилась мне в Рыжем лесу, когда я обходил Выжигатель и засады «Монолита», возвращаясь из Припяти полгода назад. Драться с ней не было ни сил, ни возможностей, я просто удрал, бросив рюкзак с тремя ценными артефактами – заказом бармена. Чтобы отработать потерю, мне потом пришлось выдержать четыре боя в Арене. Но теперь, когда другого пути нет, а в руках надежная «ксюша», пришло время отдавать долги.

Я проверил боекомплект – после схватки с кровососами я истратил один магазин, еще один повредился после падения, но мне его восстановил Призрак. Значит, семь обойм – двести десять патронов. Достаточно и для десятка таких чернобыльцев.

Первая псина, сияя серебристой, словно седой, шерстью, выскочила из-за поваленного дерева. Даже без обычного для них рева. Я полоснул очередью наискосок и запрыгнул обратно на ствол. Сразу заметил, что как минимум одна пуля попала куда надо – у собаки отнялась задняя часть тела. Теперь она, истекая кровью и скуля, сучила передними лапами и лязгала оскаленной пастью, но перебитый позвоночник не оставлял ей шансов. Вторая псина с хриплым рыком выпрыгнула из кустов, метясь мне в горло. Я отбросил ее ударом приклада и уже вдогонку пустил очередь, которая в щепы изрубила трухлявый пень, но не задела собаку. Однако та поняла, что с наскока меня не взять. Еще две налетели с разных сторон, и я спрыгнул с дерева, отдавая им важную возвышенность, но уклоняясь от атаки. Снова рявкнула очередь, но обе псины словно растворились в воздухе. Фантомы! Меня опять зашатало, а перед глазами поднялась красная муть. Я упал на колени и вцепился в голову. Все-таки она не оставляет попыток достать меня. Хотя и получила по зубам рамкой приклада. Теперь собачье рычание оглушало. Уже не скрываясь, три твари разгуливали неподалеку, однако не нападали. Я знал, чего они ждут. Эти гадины слишком хорошо знали слабое место сталкеров – патроны. Едва я начну заменять магазин – там патронов семь от силы – они атакуют. И вот тогда шансов уцелеть почти не будет. Изорвут в клочья. И ведь не понять, которая из той троицы настоящая.

Я не стал рисковать. Бросил автомат и рванул из кобуры «ГШ-18». Первый выстрел – и исчез один фантом, второй и – о удача! Псина взвизгнула и, прихрамывая, метнулась в кусты. Я бросился следом, краем глаза отметив, как растворяется второй призрак. Чернобыльцу хватило еще четырех пуль почти в упор, а затем в издыхающее тело я всадил остаток магазина. Эти твари необыкновенно живучи, кроме того, их частенько спасает почти мгновенная регенерация тканей. Затем ножом добил вторую собаку. И только после этого перезарядил автомат. Оставшиеся в рожке патроны ссыпал в кармашек разгрузки. Отхлебнул тонизирующего напитка из банки, восстанавливая силы, и занялся своими противниками всерьез.

Сидорович заинтересован в хвостах псевдособак. Ну а поскольку путь мой лежал именно к нему, следовало подготовиться к возможной просьбе торговца. Либо просто продать по сходной цене. Оба хвоста я уложил в специальный кармашек рюкзака, сморщившись от источаемого ими зловония, и затянул шнурок, перекрывая карман. Теперь хвосты сохранятся надолго.

Чуть впереди мне попался первый артефакт – среди изломанных деревьев, подле небольшой, явно затухающей «воронки» прыгала «золотая рыбка». Очень редкая и ценная вещь. Только здорово радиоактивная. Кроме того, она просто притягивает к себе пули – мощное гравитационное поле. Я уложил артефакт в герметичный контейнер и спрятал в рюкзаке.

Сделал отметку на карте и послал сообщение о собаках на опушке Темного леса. Где одна, там и вторая, а где две – там целая стая. Это правило я уяснил очень давно.

По моим прикидкам, до Темной долины оставалось полдня пути. Но это если напрямик, через лес. Но из-за «жгучего пуха» напрямик пройти не удастся. Все-таки на мне не экзоскелет и даже не спецкостюм «СЕВА», а обычный комбинезон сталкера, с легким бронежилетом и упрощенной системой фильтрации воздуха – очки и маска раздельные. Есть, правда, для резерва противогаз, это на крайний случай. Но в роще, где с каждого сучка свисает пучок жгучей гадости и сколько их еще на земле, это не поможет. Кроме того, там наверняка не продохнуть из-за мельчайших частиц этого самого «пуха». Оставался один выход – идти в обход и оставаться в лесу на ночь, чтобы с рассветом выйти к Темной долине.

Солнце уже клонилось к вечеру, когда я вышел на полосу поваленных деревьев. Здесь словно прошелся гигантский смерч – полоса продолжалась насколько хватало глаз и была шириной метров сто. Что самое удивительное – деревья валялись как попало. Над некоторыми кружили пучки листьев – там тоже прятались аномалии. Следовало быть вдвойне внимательным.

Перебирался через просеку я большими прыжками, стараясь не ступать на землю. И лишь оказавшись в сравнительной безопасности леса, перевел дух.

Секунду раздумывал, не остановиться ли на ночлег здесь, но затем решился и, сделав отметку в ПДА о новообразовании, двинулся дальше. И менее чем через полчаса пожалел об этом.

Неожиданно меня зашатало, перед глазами встала кровавая муть, а все тело словно налилось свинцом. Контролер!

Пси-монстр, умнейшее создание Зоны, сидел на поваленном дереве метрах в тридцати. У его ног уютно примостились две псевдособаки, а поблизости в полной готовности стояли зомби и кабан.

Я упал на колени – так переносить пси-воздействие чуть легче. Убрал от греха подальше автомат. Поднял обе руки. Убивать меня контролер явно не собирался, следовало показать, что и у меня нет дурных намерений.

– Большой, – хрипло проговорил я, едва ворочая языком. – Мир тебе...

Если контролер был в настроении и не голоден, с ним всегда можно пообщаться, это знали все. Вот только реально этого мало кто хотел, ну, кроме Доктора. Мой собеседник явно был расположен к общению. В отличие от тех же бюреров, которые хотя и обладали пси-способностями, но разговаривали, как люди, контролер общался исключительно на мыслительном уровне.

– Тебе тоже, сталкер, – прозвучало в моей отяжелевшей голове.

– Мне нужно пройти в Темную долину, Большой, – снова заговорил я. – Пропустишь?

– Ты друг Доктора, а Доктор друг всех Созданий Зоны. – Что из этого следовало, явно предстояло определить мне самому.

– Значит, и я друг созданий Зоны? Но я убил многих, в том числе и твоих сородичей.

– А я убил множество твоих. – Собаки у ног контролера заворчали и наконец-то обратили внимание на меня. Зомби тихо застонал.

Я надеялся, что они не отображают настроение хозяина.

– Так я могу пройти, Большой?

– Проходи, сталкер.

Просто так уйти я не мог. Нужно было что-то оставить в дар контролеру. Но что? Артефакт он не возьмет, они, счастливчики, не знают и не хотят знать цену этим камням. Хвосты чернобыльцев тем более. Они разорвут меня на месте за такой подарок. Еды? Но всего моего недельного пайка не хватит и одному кабану. Что же тогда?

– Не нужно подарка, сталкер, – усмехнулся контролер. – Ты уже все сделал. За тобой пойдут другие...

На ночь я остановился неподалеку. Залез на дерево, уселся на сук поудобнее, пристегнулся покрепче ремнем. Но, несмотря на усталость, я не сразу провалился в черное небытие сна. Из головы не шли слова контролера. Он был прав, этот монстр Зоны. Я открыл дорогу, и за мной пойдут другие. А уж этих он не пропустит. Изнутри жгло, словно я кого-то предал. Кого? Тех, кто пойдет следом? Но у каждого своя голова. Я отметил в своем ПДА высокую пси-активность в этой части Темного леса. Каждый знает, что это такое. Каждый сам выбирает свою дорогу.

«Оправдываешься, – противно хихикнул внутренний голос. – Просто стыдно за то, что Зона тебя опять пощадила, а ты и не знаешь почему»...

...После легкого завтрака я продолжил путь. Контролера и его свиты не было слышно, видимо, ночью они ушли.

Деревья в этой части леса выглядели менее пострадавшими, и это давало надежду, что хоть часть старой тропы уцелела. Я сверился по карте. Если верить старым данным, то тропа была километрах в трех восточнее. Пришлось подниматься в гору. Высота холма хоть и небольшая – метров двести, но я предпочел бы путь под уклон. Старая тропа шла по лощине, вдоль ручья, но вот его, в отличие от тропинки, я так и не нашел. Несмотря на некоторую радость от более-менее приличной дороги, я насторожился. Так не бывает, что часть ландшафта исчезла, а другая осталась. Что-то здесь не так.

Завибрировал ПДА, предупреждая об аномалии. Я остановился и нерешительно бросил вперед болт. Никакой реакции. Сделал шаг, отыскал болт и снова его бросил, прямо на дорожку. Тропа вдруг вспучилась и взмыла в воздух, завертелась и схлопнулась, разбрызгивая грязные струи глины, травы и старых листьев.

Ах, чтоб тебя! Гравитационная аномалия! Прямо под тропой! Я попятился. Черт с ней, с дорогой. Лучше напрямик через завалы. Отметку на карте все-таки не забыл сделать, чтобы очередной новичок не вляпался по самое не хочу.

Я вернулся к месту ночевки и двинулся на юг. После нервной встряски идти было не так легко, я внимательно смотрел под ноги, невольно ожидая, что и сам сейчас окажусь в земляном мешке на трехметровой высоте.

Неожиданно впереди забрезжил свет. Неужели конец леса? Или очередная просека, вроде той, что осталась позади? Судя по карте, до опушки еще километр, не меньше.

Лес кончился внезапно. Впереди на пару километров растянулся лесоповал. Сотни изломанных, изрубленных, скрученных в спирали неведомой силой древесных стволов. Обойти все это не было никакой возможности. Пришлось опять прыгать по стволам и спотыкаться о ветки и сучки. С ближнего болота наползал туман.

Едва мои ноги коснулись земли, как пронзительно завибрировал ПДА, предупреждая о многочисленных контактах. Сомнений не оставалось – наверняка меня брали в кольцо бандиты.

Я торопливо упал в пожухлую траву и перевел ПДА в режим детектора. Отдышался и неуверенно достал бинокль. Сквозь туман, высокую траву и низкий кустарник было мало что видно, но главное я разглядел – основные постройки уцелели после Выбросов, а это значит, будет где скрыться. На Темной долине я бывал, и не раз, поэтому расположение основных зданий знал неплохо. Другое дело, что все это было до Большого Выброса, когда Зона навсегда изменила привычный облик. Кто знает, что ждет меня в тумане в обычно спокойных местах?

Убрав бинокль, я медленно пополз в сторону старой АЗС, подле которой навсегда застыла красная, больше от ржавчины, чем от краски, пожарная цистерна. Рядом с ней стояло двухэтажное здание – видимо, диспетчерская – там я и планировал укрыться.

С каждым преодоленным метром количество окружавших меня бандюков неумолимо росло. Но самым смешным было то, что я не видел и не слышал ни одного из них. А затем мне стало не до смеха. Прямо в диспетчерской отчаянно замигала отметка нейтрала – ПДА работал с включенным ответчиком. Нейтрал не двигался, но и сигнала о помощи не подавал. Неужели ловушка? Тем не менее выбора не оставалось. Ползти на стройку, что высилась напротив АЗС, совсем не хотелось – еще до Выброса ее облюбовали бандиты матерого уголовника по кличке Боров. А у них особый счет к таким, как я. Было время, и мы, обычные одиночки, провели мастерскую операцию по выдавливанию бандитов со Свалки. Там Борова и подстрелили. Пуля вошла ему в скулу и разворотила лицо так, что ни один пластический хирург не справится. К несчастью, бандит выжил, но жуткий шрам через все лицо ясно напоминал, что у всех бывают несчастливые дни.

ПДА снова завибрировал, на сей раз оповещая о почте. «Милитари, сталкер Семецкий, аномалия „электра“. Вот те раз. Давненько такого не было. Я остановился и мучительно задумался, к чему это. Обычно все говорили, что получить сообщение о смерти Семецкого – к удаче. Но я сам видел немало ребят, которые спустя миг после сообщения получали пулю в голову или попадались в невидимые лапы аномалий. Вот и думай. Немного утешало то, что бандюки наверняка тоже получили подобное сообщение и сейчас тоже гадают, к чему оно.

До диспетчерской оставались считаные метры, и я рискнул. Встал в полный рост и, легко перескочив через бетонную ограду, оказался во дворе АЗС. Справа у выломанной входной двери была лестница на крышу. По ней я и взлетел. Упал, прислонившись к парапету – если бандюки вздумают швырнуть гранату, будет хоть небольшой шанс, что уцелею, – и, держа лестницу на прицеле, снова взглянул на ПДА. Нейтрал был совсем рядом, наверное, на втором или первом этаже. И все так же не двигался. Что же происходит?

И тут рядом с ним начали проявляться отметки покойников. Ну, не совсем так. Просто заработали ответчики ПДА уже умерших сталкеров. После смерти хозяина они дают в эфир последнее сообщение и переходят в режим ожидания, пока поблизости не окажется другой ПДА. При появлении нового они включают маяк, сигнализируя: «Мы тут, но хозяин убит». Я насчитал порядка восьми мертвых сталкеров, все они лежали плотной кучей, а в центре тот самый нейтрал. Что он забыл среди жмуриков?

Двенадцать контактов. Из них один нейтрал. Остальные – бандиты. Я чуть высунулся из-за парапета и осмотрелся. Стройка – какое-то административное здание с гаражами – темнела впереди, едва виднеясь из надвигающегося тумана. А в траве подле диспетчерской из тумана проступили фигуры бандитов. Все они лежали. В самых разных позах, но явно были живы. Странно, но я не видел у них оружия.

И тут снова завибрировал ПДА, сообщая о почте и данных с детектора. Я все-таки сперва открыл сообщение. «Темная долина, сталкер Антон Лысый, кровосос». Стало плохо. Дрожащими пальцами нажал клавишу детектора. Твою... отметка нейтрала исчезла, а вместо нее появилась новая. Мертвеца...

Логово. Теперь все стало на свои места. Диспетчерская была логовом кровососа. Куча трупов – его обеденный стол. Одиннадцать бандюков поблизости – кладовка с продуктами на будущее. И я в самом центре.

Я поднялся в полный рост – опасаться, что подстрелят, было уже бессмысленно. Кровосос не подпустит к логову никого. Наверняка и на стройке давно ни души, и Боров уже откинулся, скорее всего, в той же куче валяется. Одного я не понимал: почему кровосос подпустил меня так близко?

Чуть в стороне в крыше была ровная квадратная дыра. Я осторожно подошел и глянул вниз.

Прямо подо мной лежала какая-то бесформенная груда. Это были мертвецы. Те самые жертвы кровососа. На миг меня привлекло едва заметное дрожание воздуха, а затем мелькнули два злобных желтых глаза и, на ходу обретая тело, из дыры прямо на меня прыгнуло огромное красно-бурое чудовище.

– Дерьмо! – взвизгнул я, падая на спину. Пальцы судорожно стиснули курок гранатомета, и с негромким хлопком из ствола вылетела граната.

Взрыв разворотил грудную клетку монстра. Но кровосос упрямо шагнул вперед и, падая на колени, вцепился мне в правую ногу. Воздух сотряс вопль смертельно раненной твари.

Следом заорал я, больше от страха, чем от боли, и вмазал по отвратительной морде кровососа прикладом, стараясь сбросить его с себя.

Монстр снова взревел, его тело на глазах восстанавливалось и обрастало плотью, а лапа, мертвой хваткой вцепившаяся в ногу, прорвала штанину и до крови процарапала кожу. Одно из щупалец оплело голень.

– Отвали, гадина! – Я снова стиснул автомат и влепил весь рожок в рожу монстра, уже не думая о том, что могу изрешетить и собственную ногу.

Пули изорвали голову кровососа в кровавый дым. Однако мою ногу он так и не отпустил. Все еще находясь в шоковом состоянии и на грани истерики, я выхватил штык-нож и несколько раз полоснул клинком по его узловатым пальцам. Едва не пропорол себе ногу. Достал из рюкзака фляжку с водкой и отхлебнул. Горло и внутренности обожгло, а вот голова прояснилась.

Освободиться я смог только после того, как полностью успокоился и отрезал все пальцы кровососа. Хорошо, что помимо обычной шнуровки на берце ботинок находилась застежка-молния, и обувь я снял достаточно легко. Закатал штанину и осмотрел рану. По голени расплывался огромный синяк, пересеченный четырьмя рваными царапинами и странной сетчатой полосой – следом от щупальца с присосками. Нога посинела и онемела. Не теряя времени, достал аптечку и вытащил пакет с антисептиком – неизвестно, что до этого хватал кровосос своими лапами. Вернее, очень хорошо известно – мертвецов. Затем достал шприц-тюбик с сывороткой от яда кровососа. Воткнул его в ногу и, хрипло выругавшись, повалился набок, то и дело вздрагивая от судорог и спазмов – всегда так на нее реагировал. А затем и вовсе провалился в черное беспамятство...

...Шесть вертолетов «Ми-24» на бреющем двигались к окраине Рыжего леса, к холму, где за периметром возвышались пять шпилей-излучателей. Сталкеры называли это место «Выжигатель Мозгов», ученым оно было известно как лаборатория Х-10.

– Каскад, я Ветер Старший, приближаемся к объекту...

Медик смотрел в иллюминатор и хмурился. Алексеев покрепче стиснул свой «Абакан» и кивнул Григорьеву:

– Поспорим, кто первым доберется до лаборатории, командир?

– Осади, старлей, – добродушно усмехнулся капитан Григорьев. – Все там будем.

– Каскад, я Ветер Старший, противодействия пока нет, снижаемся, – снова заговорил пилот ведущей машины.

Вертолеты зависали в нескольких метрах от земли, и из их открытых дверей посыпался десант.

– Каскад, я Ветер, группа на земле, иду в режим ожидания. – «Крокодилы», обдав солдат порывом горячего воздуха, взмывали вверх, описывая дуги вокруг комплекса.

Они шли пятерками – два стрелка впереди, в центре – ученый-медик, позади пулеметчик и третий стрелок. В окрестностях лаборатории от излучения антенны восприятие настолько искажалось, что весь мир окрашивался в размытые желто-коричневые тона. Прямо из воздуха на солдат выпрыгивали фантомы монстров, но никто не знал, были ли они порождениями пораженного излучением мозга или, как миражи, создавались пучком электромагнитных импульсов.

– Размолотим неверных! – Это разнесся боевой клич «Монолита».

Первого фанатика снял меткой очередью Григорьев, а затем боевики в городском камуфляже посыпались со всех сторон.

– Засада!

Все шесть групп одновременно угодили под перекрестный огонь. Первая группа застряла еще у подножия холма, на котором находился комплекс, зажатая с одной стороны радиоактивным полем, «электрой» и огнем монолитовцев с другой. Вторая группа, высаженная почти у ограды комплекса, была в более завидном положении, но солдатам не давали поднять голову снайперы, засевшие на трех вышках по периметру лаборатории. Третья и четвертая группы были высажены на крышу главного административного здания. Чтобы спуститься, они вынуждены были брать этаж за этажом. Пятая и шестая группы почти без помех прорвались к ограде комплекса, но оказались слишком близко к излучателям и теперь отбивались от стаи обезумевших псевдособак.

– Черт, Ветер, прикройте нас! – Первая двойка «Ми-24» прошла на бреющем над комплексом, ведя огонь из пулеметов. Наперерез им летели пули и дымные стрелы противотанковых ракет.

– Внимание, Ветер, это Каскад, немедленно, повторяю, немедленно прекратите огонь из тяжелого оружия! Ни в коем случае излучатели не должны пострадать! Подтвердите приказ!

– Каскад, я Ветер Старший, приказ понял. Отставить огонь.

Григорьев отполз под защиту стены, пока Васин поливал вышки длинными очередями из «Печенега». Медик полз вслед за командиром, Алексеев замыкал тройку. Ему в душу только что закралась подлая мысль, что их предали. Вертолеты беспомощно кружили в небе, не имея возможности поддержать огнем, а враг усилил натиск. Ну уж нет. Драться их учили всерьез. Алексеев вскинул свой «Абакан».

Выстрел из подствольника разметал первую вышку и похоронил засевшего на ней снайпера. Васин вскочил на ноги и перенес огонь на вторую. Алексеев заметил, как из нее выпало изорванное пулями тело, и это стало сигналом. Он подкатился к ограде и установил у стены связку пластита.

– Берегись!

Взрыв выворотил стену, снеся почти три секции. Вовнутрь полетели дымовые шашки, и пятерка, опустив дымчатые забрала шлемов своих бронекостюмов «Скат», устремились вперед.

Сопротивление монолитовцев ослабло. Третья и четвертая группы вырвались из охваченного пламенем административного здания и вдоль железнодорожных путей двинулись ко входу в подземный лабораторный комплекс.

Истребив своих противников, к ограде вышла первая группа. Грохнул еще один взрыв, и на территорию комплекса ворвались пятая и шестая группы.

– Выброс... – вдруг одними губами проговорил Медик.

Алексеев обернулся на него – мол, что ты городишь, он сутки назад был, рано еще, – но слова застряли в горле, когда он увидел лицо парня. Серое, что было заметно даже сквозь дымчатое забрало бронешлема.

Монолитовцы наседали со всех сторон, зажимая группу у вагона, но вдруг стрельба прекратилась. Алексеев заметил, что противники, только что остервенело поливавшие солдат огнем, оборачиваются в сторону ЧАЭС и опускаются на колени.

– Черт...

Спецназ просто остолбенел. Неведомая сила вытаскивала их из укрытий и ставила на ноги. Всплески излучения из антенн окрасились красным, затем в мир вернулись краски – желтизна искаженного восприятия исчезла, и со всех сторон на солдат обрушилась блеклая пустота умирающего мира. Земля вздрогнула. Алексеев устремил взгляд к горизонту, где за далекими серыми коробками многоэтажек возвышался силуэт АЭС. Над нею взметнулся желто-красный в черных проплешинах фантом ядерного гриба.

– Выброс...

Мощный удар бросил офицера на колени. Небо завертелось и стало кроваво-красным, и Алексеев заорал, чувствуя неодолимое желание сорвать шлем и бежать куда глаза глядят. Остальным было еще хуже. Медик, так и не совладав с эмоциями, рванулся в сторону и угодил в «электру» – клубок молний превратил парня в хлопья пепла.

Григорьев вздрогнул, снял шлем – его лицо покрывали уродливые язвы – и вдруг, так же как монолитовцы, торжественно опустился на колени и поклонился далекому Взрыву. Васин, наоборот, зло поднял оружие и, что-то несвязно бормоча, побрел в сторону, приволакивая обе ноги. Подобное происходило и с остальными: кто-то на глазах превращался в зомби, другие становились монолитовцами, третьи бросались в аномалии. И только старлей оставался прежним. Прежним ли?

Отбросив автомат, Алексеев побежал вдоль забора к дыре, то и дело вздрагивая. Фантом ядерного гриба звал его, настойчиво впивался в уши, а шум излучателей обратился в органный гимн. Офицер, не разбирая дороги, вылетел за пределы периметра и покатился под уклон. Корчась и вздрагивая от невидимых ударов...

...Сознание вернулось, как вспышка молнии. Я сел и осмотрелся. Мертвый кровосос, разодранная нога. Сразу все вспомнилось. Но из головы не шел сон из забытья. Давно мне не вспоминалась та операция. Наверное, потому, что я сам выбросил, вычеркнул ее из жизни.

Не потому, что она меня пугала, просто это была та жизнь, к которой возврата больше нет.

Меня, избитого и окровавленного, на опушке Рыжего леса нашел сталкер Отец Диодор спустя несколько часов после Выброса. Наверное, хорошо, что именно он: любой другой с радостью пустил бы мне пулю в голову – к армейцам в Зоне относились хуже, чем к собакам, – и разжился бы моим снаряжением. А Отец Диодор был из тех, кто без необходимости не стреляет даже в кровососов. Только из самообороны. Он оказал мне первую помощь. Исповедал, причастил, а затем предложил выбор. Оставаться здесь и ждать помощи или идти с ним: сперва в Лиманск, а оттуда на Болота к Доктору. После Выброса во мне что-то сломалось, я по-другому взглянул на свою жизнь и вообще на Зону. И пошел со сталкером. Именно он на неделю стал моим учителем. Учил видеть и обходить аномалии, чувствовать приближение монстров и уклоняться от схваток с ними. Приходить на помощь людям и делиться хабаром. Не возвращаться тем же путем, что пришел, и не оглядываться назад. Затем он привел меня на Болота.

У Доктора я прожил еще три недели. Его очень заинтересовало то, что я был единственным из всей группы, кто пережил Выброс. Не раз и не два он дотошно расспрашивал меня о подробностях гибели отряда, не замечая, что раз от раза я рассказываю со все большим безразличием. Наблюдал за мной во время очередных Выбросов.

А я наблюдал за его буднями. Сталкивался с зомби, бюрерами, контролером. Однажды стал свидетелем вообще жуткой сцены. На Болота приползли двое – окровавленный сталкер и намертво вцепившаяся в него псевдособака. И неизвестно, чья больше была заслуга в том, что они добрались к Доктору.

Доктор за неделю выходил их и отпустил, после чего подозвал меня к окну посмотреть на прощание. Они долго стояли и смотрели друг на друга – сталкер, едва не убивший собаку, и собака, едва не прикончившая сталкера. Затем сталкер достал из кармана кусок бутерброда и протянул псевдособаке, потрепал жесткую щетину на ее уродливой голове и, не оборачиваясь, ушел. А Доктор сказал, что еще двое отыскали свой Путь.

Именно у Доктора я окончательно уяснил, что убивать создания Зоны следует только из самообороны. Человек, одинаково старательно лечивший и людей, и монстров, настолько выбивался из всего этого безумного мира, что во мне снова что-то сломалось. Он предлагал мне связаться с военными, чтобы меня забрали. Но я остался. Наверное, навсегда.

Позже, простившись с Доктором, оставив ему свой бронекостюм «Скат» и переодевшись в одежду новичка, я уже сам добрался до Ростка, очищенного долговцами. Генерал Воронин, командир клана, сам бывший офицер, предлагал мне вступить в «Долг», но я отказался. Клан давал защиту, стабильность и уверенность, но я предпочел стезю одиночки. Стезю человека, который, однажды избежав смерти, пытает судьбу снова и снова...

Доктор говорил мне об этом, когда я прощался с ним:

– Зона пощадила тебя. Но не пытайся понять почему и не старайся повторить. Прими это как данность, как принимаем все мы.

Верный заветам Отца Диодора и Доктора, я протянул в Зоне полтора года. Достаточно, чтобы стать матерым ветераном и накопить в теле столько радиации, чтобы процесс стал необратимым. Но уходить из Зоны было некуда. Другого мира я просто уже не знал.

...Кое-как затянув бинтами рану, я спустился в диспетчерскую и осмотрел тела убитых. Снял данные с их ПДА. Странно, но Борова среди них не было. Невероятно живучая и удачливая сволочь. Затем отыскал живых бандитов. Они были рассеяны по территории вокруг и находились в разной степени обездвиженности. Одних кровосос надел на штырь. Другим просто оторвал ноги, а затем остановил кровь. Такая пища сохранялась недолго, но это избавляло от необходимости охотиться. Видимо, он заманивал отметками ПДА других сталкеров. Помочь бандюкам было уже невозможно, и я просто добил умирающих. Прошептал общую заупокойную молитву, как меня учил Отец Диодор, и побрел дальше.

Несколько раз я замечал стаи слепых собак, гоняющих по лужайкам жирных псевдоплотей. В таких случаях я затаивался, чтобы животные не кинулись на меня, прервав свои увлекательные игры.

Так, собирая артефакты и обходя аномалии, припадая на землю и оглядывая горизонт в бинокль, я добрался до полуразрушенной фермы. ПДА мягко выдал с десяток отметок нейтралов, и я впервые за этот рейд позволил себе расслабиться. Знал – там, где есть несколько сталкеров-одиночек, обязательно горит костер, тепло и почти безопасно. Даже нога перестала болеть.

Я вошел на территорию фермы и сразу заметил троих сталкеров-часовых. Парни стояли подле крытых сараев и стискивали в руках автоматы. Двое опытные – на них потертые комбинезоны, лица обветрены и суровы, а один явно новичок – перемазанный глиной пыльник и испуганный взгляд. Помахав сталкерам, я вошел в сарай.

У дальней стены вокруг костра сидели еще шестеро. Кто-то быстро просматривал старую карту, что-то то и дело переспрашивая у товарища, один дремал, положив под голову рюкзак, еще несколько обедали. В темном углу сидел долговец и перебирал автомат.

– Мир вашему столу, – кивнул я, присаживаясь.

Долговец как-то странно взглянул на меня из тени, но промолчал. Остальные сдержанно поздоровались. Они больше походили на визитеров – тех, кто в Зоне проездом. Посмотреть, пострелять, набраться впечатлений. Не люблю я таких.

Один из сталкеров, видимо, самый болтливый, заговорил, явно продолжая:

– Ну, так слушайте дальше. Слухи о цене на этот артефакт ходят самые разные. Но все сходятся в одном: тот, кто найдет его, озолотится на всю жизнь. Вот только никому еще не удавалось даже близко к нему подобраться, хотя, где он расположен, известно почти всем.

Говорят, что Зона сама выбирает, кому что дать, если так, то истинного владельца Ценного пока нет. Но и шанс пробуют почти все.

Путь к нему неблизкий. Через Рыжий лес и вдоль берега Припяти. Его сторожат мутанты и аномалии, а еще, как рассказывают бывалые, контролер.

Один сталкер, уж не помню, как его звали, с напарником пошли разыскивать Ценного спустя всего пару месяцев после прибытия в Зону. И что с того, что зеленые? Зона сама решает, кому что, а значит, шансы равны и у матерых ветеранов, и у новичков.

До Рыжего леса они добрались без особых проблем, все-таки по нескольку ходок в Зону у них уже было. Пару раз отбивались от бандюков, затем напоролись на засаду «Монолита», разогнали стаю слепых собак. Не впервой. Куда хуже стало в самом лесу. Здесь помимо аномалий обреталось множество самых разных мутантов – от слепых псов до кровососов. Все голодные и злые.

Первым их встретил снорк. Ну, каждый знает, что это такое. Мерзкая, что-то сипящая в старый рваный противогаз тварь, роняющая кровавые слюни и норовящая вцепиться тебе в горло. От такого главное оружие – иметь место для маневра. Он хорошо прыгает, но в этом его и главный плюс, и главный минус: в момент прыжка он ничем не защищен, а значит, если ты достаточно хладнокровен, всегда есть возможность нашпиговать его свинцом. С другой стороны, если ты замешкался, подомнет под себя и разорвет – весит он не дай бог.

Сталкерам повезло. Пока снорк одного выслеживал и прыгал, напарник почти отстрелил ему передние лапы, после чего уже вдвоем они отправили зверюгу на тот свет.

После победы парни немного передохнули и двинулись дальше. Чуть впереди их ожидала очередная неприятность – «жарка». Более мерзкой является только невидимая «воронка». Пришлось бросать болты, и, поминутно рискуя быть изжаренными, сталкеры гуськом, след в след, начали нащупывать проход.

Прошли «жарку». Еще немного по леску, и вот он, берег Припяти. Теперь совсем рядом.

Отстрелялись от стаи собак. Слева река с неизвестно какими еще тварями, за ней станцию видно. И вот впереди странное сооружение. Вроде летнего кинотеатра. Без крыши, только стены. Вошли внутрь. Там опять монолитовцы. Отстрелялись, отбились. Нашли вход в подземелье. А там контролер. Стрелять сразу нельзя – Зона осерчает, как-никак – он главный страж. Стоит, шатается, а в голове у них вопросы зазвучали: «Кто такие. Зачем пришли?» Отвечают: «За Ценным прибыли. Хотим судьбу испытать». Контролер усмехается. А вопросы злее стали: «Почему решили, что достойны Ценный забрать?» Отвечают: «А кто, как не мы? Зеленые, а через Рыжий лес мимо Выжигателя прошли, вон она, станция, совсем рядом». Контролер еще шире усмехается. Говорит: «Один снорк – это не все дети Зоны. Рыжий лес – не Саркофаг с Монолитом». Тут парень постарше совсем разозлился. «Или убивай, – заявляет, – или пропусти, а не то сами пройдем и возьмем, что захотим».

Тут контролер и отступил на шаг. «Иди, – разрешает, – но твой напарник здесь останется».

Сталкер и пошел, хотя чувствовал, не видать ему больше второго номера.

В самом подземелье тьма – ничего не видно. И лишь в одном углу светится. Подошел туда, а там шарик – маленький, вроде «вспышки». Сияет. И что в нем такого ценного? Взял он его и исчез. Больше никто его никогда не видел...

А суть в том, что, каким бы ни был ценным артефакт, не бросай своего товарища монстрам...

Я слышал эту историю и раньше. Только конец у нее был иной. Однако визитеры, видимо, узнали ее впервые. Кто-то нервно засмеялся, не доверяя рассказчику, кто-то начал расспрашивать о точном месте Особо Ценного. А я просто быстро перекусил и, привалившись спиной к шершавой кирпичной стене, закрыл глаза. Неожиданно кто-то легонько хлопнул меня по ноге. Раненой. Я с неудовольствием открыл глаза.

– Ну?

– Слышь, сталкер, ты где Выброс пересидел? – Это был тот самый говорун.

– На Милитари, – нехотя отозвался я.

Наступила тишина. Все неловко взглянули на долговца. Тот пожал плечами.

– Так война началась?

– Сообщение же все видели. – Очень хотелось спать, а не попусту трепаться.

– А оттуда как шел? Через Лес?

– Да, – буркнул я. – Только там собак и «жгучего пуха» до черта. А может, и еще кто...

Услышав о новой дороге, сталкеры начали собираться. По расписанию, до следующего Выброса еще по меньшей мере двое суток. Успеют пройти. Главное – не нарваться на засады свободовцев – те наверняка попытаются перекрыть путь на Милитари. Но если мозги есть у Проводника, пройдут. А тот с картой, похоже, и есть Проводник, а говорун – второй номер. Видимо, ведут группу к Мертвому городу, не знают, что дороги нет, что ли? Хотя кто их разберет...

Попрощавшись, сталкеры покинули сарай. Долговец остался. Спать вдруг расхотелось совсем. Сквозь прикрытые веки я наблюдал за сталкером.

Он деловито собрал автомат – это был новенький штурмовой «Абакан», сложил свой мусор в небольшой пакет – так всегда делают ветераны, чтобы не оставлять следов, потом сбросят в аномалию – и тоже поднялся.

– Куда спешишь, Егор? – проговорил я.

Тот вздрогнул и вцепился в оружие, но моя «ГШ18» уже смотрела в лицо долговца.

– Все-таки живой, – процедил он.

– Я тебя, Висельник, и на том свете отыскал бы, – мрачно отозвался я. – И ты это знал. Садись и ствол убери.

Егор послушно уселся и отложил «Абакан».

– Продолжай, сталкер, – предложил он.

Это и было тем самым зубом, который я вынашивал к «Долгу». И началось это месяцев восемь назад. В Лиманске...

...Егор Висельник был молодым, необыкновенно перспективным и талантливым боевиком «Долга». Петренко сделал его своим помощником и потихоньку учил премудростям командирского ремесла, а Воронин смотрел на это сквозь пальцы.

В Зону Егор попал по воле судьбы – его, солдата-срочника, направили в контингент миротворческих сил, охранявших периметр. Отслужил полтора года, а затем попал в руки бандюков, которые взяли его на КПП и как заложника увели с собой. У Ростка сами бандюки угодили в засаду долговцев.

Вот так солдат Российской армии стал боевиком клана «Долг». О доме он не вспоминал, вольной жизни не хотелось – за полтора года армии дисциплину в него вбили намертво, а «Долг» – почти та же армия. Устав, звания, служба. Только экстрима больше, да и здесь, на передовой, воочию чувствуешь себя защитником человечества.

Первое время Егорка таким и был. Вместе с остальными устраивал облавы на бандитов, защищал Росток от стай монстров после Выбросов, собирал и относил артефакты ученым на Янтарь. Но постепенно нутро его стало проявляться во всей гнилой красоте. Пару раз он останавливал новичков-одиночек и попросту грабил их, прикрываясь надуманными историями о помощи клану. Уклонялся от серьезных боевых операций и дальних рейдов, но всегда оставался для своего начальства чистым и честным.

А потом судьба столкнула нас.

Тогда в Лиманск еще можно было добраться без особых проблем. В центре его обосновалась небольшая группа сталкеров-одиночек, еще не клан, но уже имевших свой общак, дилера и надежного перекупщика. Однажды после рейда я заглянул к ним, чтобы скорее избавиться от пары очень неудобных артефактов – сволочи так фонили, что я уже всерьез опасался за свою незаметность в темноте. Пока торгаш изучал и оценивал хабар, я проводил время в местном подобии бара – глушил водку (в Зоне не пьют, а лечатся) и слушал байки бывалых.

Неожиданно в бар вломились четверо. Долговцы. Пьяные вдрызг. Но очень агрессивные. Сразу стали задирать молодняк, тыкать им в лица стволы, требовали отдать честь «защитникам от нечисти Зоны». До поры до времени я терпел, но когда высокий и красивый сержант, ядовито усмехаясь, заставил новичка выворачивать карманы, не выдержал.

– Не устал защищать от Зоны, боец? – едва сдерживая клокотавшую в горле ярость, проговорил я.

– А что, есть проблема, сталкер? – гадливо улыбнулся сержант, а его подручные подняли стволы автоматов.

Что такое четыре пьяных сопляка для старшего лейтенанта войск специального назначения? Спустя полторы минуты все четверо валялись в разных углах бара, а я холодно и методично крушил о бетонную стену их оружие.

– Хорошо, сталкер, – первым опомнился красавчик, – ты победил. Мы уйдем. Без обид?

Я отбросил последний обломок «Грозы» и широким жестом указал на выход, а сам уселся на место.

Они дождались вечера и бросились на меня, когда я выходил из бара. Ударили чем-то по голове, сорвали со спины автомат и рюкзак. Несколько минут били ногами. Молча, лишь сдавленно ругаясь. От верной смерти меня спас один из новичков. Он просто выглянул из бара, может, расслышал что. Увидев побоище, молча сорвал с плеча обрез и дуплетом разрядил оба ствола. Одному долговцу размозжило голову, второму оторвало руку и раздробило грудь. Врезал разряженным оружием третьему. А вот сержант удрал. Наутро, когда я еще отлеживался в подсобке у бармена, в Лиманск нагрянул спец-отряд «Долга». Выволокли новичка, убившего двоих уродов, и поставили его на колени. Допросили. Парень оказался крепким – на вопрос обо мне ответил, что мертвый. Красавчик-сержант зло выругался, но все-таки свой трофей он получил еще вчера – мой «ГШ-18». Сейчас он вертел пистолетом перед лицом новичка и измывался, чувствуя свою власть и силу. Никто из сталкеров не попытался выступить против.

Егорка Висельник, сержант-красавчик, лично застрелил новичка. Из моего пистолета. Уже после этой казни в Лиманск прибыл сам Воронин. Не стал разбираться. Однако, увидев «ГШ-18» – в Зоне пистолет такого типа был только у меня, и это все знали, – сделал единственно правильный поступок в подобной ситуации. Забрал пистолет и отдал его бармену, чтобы замять дело. Через три дня, когда у меня было уже достаточно сил, чтобы выползти из своего укрытия, бармен рассказал мне все и отдал оружие.

Я вернулся в Росток спустя полтора месяца. Воронин несказанно обрадовался, увидев меня живым. Из других источников он уже знал истинную причину стычки у бара в Лиманске. Но на вопрос о Егоре мрачно ответил, что тот несколько недель назад ушел на кордон. Воронин просил забыть о стычке, простить сопляка, но я лишь промолчал.

Полгода мы кружили по Зоне, но так и не встретились. На этот раз судьба преподнесла мне подарок.

– Время пришло, Егор, – негромко проговорил я.

– Убьешь меня, не сможешь вернуться на Росток, – резонно возразил Висельник, – Воронин лично тебя застрелит.

– Мертвым я уже был, – усмехнулся я.

Егор очень хорошо помнил мой «ГШ-18». Слишком хорошо. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, может быть, даже молить о прощении, но негромкий хлопок выстрела заглушил его реплику. Точно в лоб...

Я медленно собрался и вышел из сарая. Медленно и устало побрел по старой дороге на Кордон...

...Спустя сутки на ПДА сталкеров Зоны пришло новое сообщение: «Кордон. Сталкер Сергей „Одиночка“ Алексеев. Кровосос»...

...В Зоне опять шел дождь. Так бывало достаточно часто – после второй Катастрофы здесь воцарилась Вечная осень, с ее промозглыми туманами, противными дождями, низкой облачностью и безнадегой. Говорят, на Большой земле все это становится причиной многих самоубийств – после летнего буйства красок осенние пейзажи наводят жуткую депрессию. Но только не в Зоне. Здесь не бывает суицидов. И так слишком много смертей...