3.

…солнце близилось к закату, кроны сосен за окном окрасились ярко-оранжевым, в кабинете становилось все темнее, пока в какой-то момент весь потолок не засветился теплым матовым светом.

На кофейном столике вновь дымился кофе, а также стояла бутылка ликера и конфеты.

Павел Панфнутьевич дотронулся до своего элегантного, приятно переливающегося серебристыми бликами белого галстука и произнес негромко: «Заберите, пожалуйста, мои предложения по Москве». К этому времени десяток толстых кожаных томов перекочевал с полок четырехэтажной тележки на край просторного красноватого письменного стола.

В следующую секунду после приказа Павла Панфнутьевича в кабинете появился крепкий черноволосый мужчина и потащил тележку. Тележка стала медленно исчезать в проеме двери.

Монтер путей наслаждался сладким густым ликером вишневого цвета, лохматый старик в рваной телогрейке Сергей Константинович с недовольным видом дымил и запивал теперь (извлеченным из какой-то особенно глубокой прорехи в телогрейке) пивом «Окское экстра», о котором монтеру путей было известно только что это главный напиток Нижегородских бомжей благодаря своей демократичной цене. Павел Панфнутьевич молча прихлебывал кофе.

Когда дверь закрылась, он оставил кофе, потер ладони и обратился к монтеру путей:

– Что ж, первую часть можно считать завершенной. Теперь по второму пункту – у меня есть для вас одно чрезвычайно интересное предложение.

С этими словами он поднялся, обошел огромный письменный стол, на котором спокойно мог бы уместиться советский лимузин «Чайка», откатил в сторону кожаное кресло на колесиках и, присев на корточки, возился некоторое время. Он встал, уже держа в руках очередной кожаный том, и вернулся к кофейному столику.

– Есть замечательный участок земли, который, кажется, идеально подходит вам, – с этими словами он протянул монтеру путей томик и принялся рассказывать, поражая клиента цепкостью памяти: – Я купил его у Тимирязевской Академии в пору, когда у них были серьезные финансовые проблемы. Это пятнадцать соток на окраине Тимирязевского парка, рядом с улицей Вучетича. Прямо напротив опытно-научной базы. На этой базе разводят голубей и пчел, иногда появляются аспиранты и что-то пишут в свои блокноты. По весне в парке случается «праздник древонасаждения», приезжают грузовики с молодыми елками, собираются студенты, роют ямы вдоль дорог парка и рассаживают эти елки…

Монтер путей листал, тем временем, книжку в кожаном переплете. Уже привыкший к странной манере делопроизводства в отношении каждого участка земли и каждого объекта недвижимости, принятой у Павла Панфнутьевича, он пропустил обширный список так называемых «ответственных лиц» за этот участок, среди которых значились, например, некто Сиф, Енос и Малелеил. Пропустил он и первые сто страниц, наполненные датами, именами князей и полководцев, пропустил он также описание тектонических и климатических особенностей, благо для томов со всей увезенной тележки они был одинаковы, перебросил полсотни совсем непонятных страниц, испещренных математическими символами и с минуту недоуменно глядел на первую же фотографию. Потом перебил Павла Панфнутьевича:

– Вы предлагаете мне вот этот участок, поросший бурьяном и с торчащими из земли металлическими остовами парников?

– Что вы, что вы! – дружелюбно проворковал Павел Панфнутьевич, удивленно подергивая щеками и бровями, сел рядом с монтером путей на диванчик и перевернул страницу своими плотными короткими пальцами. – Если вы решитесь на покупку, то приехав туда, вы обнаружите совершенно другой вид… Во-от… та-а-ко…ой – протянул он, будто человек, проваливающийся в сон после трех суток не смыкая глаз.

Монтер путей вглядывался в чистый белый разворот книжки. Чем дольше он смотрел, тем больше черных штришков проступало на бумаге. Наметился невысокий заборчик-штакетник, несколько облепиховых и сливовых деревьев, кусты, мощеная дорожка и ровный газон, два домика, один побольше – обычный дачный домик – и другой поменьше, так что лучше назвать его большим элегантным сараем. Черно-белые контуры стали наполняться красками…

Старик неприязненно покосился на Павла Панфнутьевича, водившего пальцем в воздухе над проступающим рисунком, затушил окурок о подлокотник дивана, достал новую сигарету и стал раздраженно мять ее.

Монтер путей со все большим восхищением смотрел на картинку, а Павел Панфнутьевич говорил вкрадчиво:

– Тихо и спокойно, совсем не слышно машин, охрана опытной базы и близко не подпускает шпану, отличный выезд: сто метров по гравийной дорожке, и вы на тихой улице Вучетича, отсюда полторы минуты на машине до метро Тимирязевская, четыре минуты до Динамо или до Савеловской, а оттуда сразу выход на третье кольцо и в центр. Ухоженный газон, приятные облепиховые деревья. Интересная особенность – целых два дачных домика, бок о бок.

– Да, да, – проговорил монтер путей. – Мне очень нравится вот этот маленький коричневый домик с шиферной крышей. Такой уютный. Высокое крыльцо, маленькое окошко на чердаке. Великолепный. Я всегда любил малюсенькие дачные домики.

– Соглашусь, – со снисходительным выражением настоящего знатока ответил Павел Панфнутьевич. – Это настоящий шедевр, уверен, в этом домике вам очень…

– Знай меру, – грубо крикнул на него старик. – Играть надо по правилам. Давай рассказывай все как есть.

– Так… – растерянно поднял глаза Павел Панфнутьевич. – Так там же в приложении все сказано.

– Рассказывай все как есть, – еще более сурово сказал старик. – А мне дай почитать приложение.

– Хорошо… Вот, – Павел Панфнутьевич открыл последнюю страницу и протянул книжку старику. – А может… может… вы… прямо все? совсем все?! – стал мямлить он, то надувая слегка желваки, то подергивая бровями, то прищуриваясь.

Лицо растрепанного старика вспыхнуло бешенством, он швырнул недокуренную сигарету в Павла Панфнутьевича. Та попала бизнесмену по уху и полетела дальше, разбрасывая искры, ударилась о гранитную композицию с юношей, собакой и осьминогом, шлепнулась на пол и потухла.

– Окурок! – яростно крикнул старик. – Я сказал, говори все как есть и только посмей мне тут юлить! И дай мне лупу, я не могу разобрать, что тут написано у тебя в приложении… впрочем, не надо, у меня самого есть, – он залез в телогрейку через прореху на спине в районе поясницы, долго там копался и извлек лупу с деревянным ободком.

Монтер путей все это время удивленно переводил взгляд то на Павла Панфнутьевича, то на взбешенного старика, принявшегося теперь через лупу изучать приложение.

– Хо-хорошо, – заикнулся смущенно Павел Панфнутьевич. – Видите ли, уважаемый монтер путей… – начал он любезно и сделал чудовищную паузу. – В этом домике… в этот домик не стоит…

– Ты что несешь, а? – встрял старик. – Что значит «не стоит»? Я сказал – говори как есть.

– Видите ли, – заговорил он, сделав над собой усилие, – в этот домик вам нельзя заходить ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах. Не заходите на его крыльцо. Не стойте рядом с ним. Даже в другом конце сада опасайтесь поворачиваться к нему спиной. Не стоит смотреть на него дольше нескольких секунд. Лучше вообще не смотрите на него.

– А там что – кто-нибудь живет?

– Кто-нибудь там живет, – зловеще произнес «надежный риэлтер».

– Если это можно так назвать, – тихо добавил Сергей Константинович

Стало ясно слышаться тиканье часов над дверью. Сейчас лохматый старик в драной телогрейке и обвисших кальсонах, с табачной крошкой и пивной пеной в бороде, напоминал, покуривая свою сигарету, самого сказочного Гэндальфа в широкополой шляпе, с трубкой в зубах, опирающегося на резной посох и напряженно думающего о судьбах Средиземья.

– Также не советую оставлять ценные вещи в пределах двух-трех метров от него. Иногда на него нападает беспокойство, он ерзает, ползает и подъедает все, что лежит в непосредственной близости.

– А что будет, если… – но монтеру путей не дали договорить.

Павел Панфнутьевич нежно произнес: «Замолчите, замолчите, так будет лучше» и успокоительно похлопал его по ляжке. А Сергей Константинович просто рявкнул: «А ну заткнулся!»

– Но в целом вы будете в безопасности. Кроме оговорки относительно этого коричневого домика, нет никаких ограничений, – поспешил разрядить обстановку Павел Панфнутьевич.

– Ты опять юлишь! – сделал ему замечание старик. – Безопасно там только внутри большого домика, и то если закрыты окна и заперта дверь. И еще, монтер путей, мой совет. Ложась спать, не забирайтесь там под одеяло. Из-под одеяла они еще никого не выпускали.

На лице Павла Панфнутьевича теперь было написано отчаяние, а монтер путей пребывал в совершеннейшей растерянности.

– Впрочем, – безнадежно проговорил риэлтер, – мы можем попробовать подобрать для вас другой участок, без таких… хм… особенностей.

– Нет-нет! – неожиданно воскликнул монтер путей. – Это очень, очень интересно. Это забавно, это игра, испытание, вызов… моему теперешнему безграничному и неиссякаемому могуществу. Знаете, я беру этот участок. Дорого он стоит?

Реакция бизнесмена была неожиданной. Он засмеялся, да так, что папироса в зубах седого кудрявого старика погасла, громадный письменный стол вздрогнул и подпрыгнул, гром раскатился по небу и ветерок причесал вершины сосен за окном, солнце вдруг завалилось за горизонт. Он смеялся долго. Пока он смеялся, кофе в кофейнике остыл, папки на столе покрылись пылью, старик поседел окончательно, и его телогрейка развалилась на отдельные клочки ваты. Смех вмещал в себя целые исторические эпохи, в нем растворилось ветхозаветное Пятикнижие, он прорезал насквозь геологические эоны и витал теперь где-то среди обширной туманности, в центре которой потихоньку разгоралось наше Солнце.

– Ржать, блин, хорош, – остановил его Сергей Константинович, снова прикурил и поправил на себе телогрейку; табачный дымок в красных лучах тлевшего над самым горизонтом солнца волшебно переливался и казался жидким. – Вопрос тебе задали, так отвечай, давай.

– Понимаете, мой дорогой, – утирая слезу белоснежным платочком, однако уступавшим непревзойденному галстуку в белизне, прохрипел Павел Панфнутьевич. – В качестве платы вы отдаете часть своего неиссякаемого и безграничного могущества. Никто не определит, насколько это много. А вы спрашиваете – дорого ли…

Павел Панфнутьевич на этих словах уже кашлянул и рассмеялся бы обязательно, если бы старик не встал и не тряхнул его за плечо:

– Успокойся и давай по делу.

– Да-да, хорошо, – согласился риэлтер, собрал кожу на лбу в три большие складки, побарабанил себя ладонями по коленям и добавил отрешенно: – Да.

– Вы знаете, я профессионал. У меня огромный опыт. Я знаю свой бизнес идеально. У меня все схвачено, поэтому вы уже сегодня можете въезжать на свой участок и проводить операции с той недвижимостью, – он указал пальцем на черные как смоль кожаные папки. – От вас мне нужно только ваше искреннее душевное согласие на проведение сделки.

– А паспорт? – спросил монтер путей без особого удивления. – Даже паспорт не нужен?

– Конечно же, нужен. А также свидетельство о рождении, страховой полис, военный билет, трудовая книжка, ИНН и нотариальная доверенность на ваше неиссякаемое могущество, – бизнесмен в белом галстуке позволил себе слегка засмеяться, потом добавил: – Ничего не нужно. Главное, чтобы вы были искренне убеждены, что совершаете выгодную, нужную вам сделку.

– Я в этом уверен.

– Тогда я вас поздравляю, – Павел Панфнутьевич встал с дивана и протянул монтеру путей руку.

– До свидания, господа. Всегда рад снова встретиться с вами. А сегодня – счастливо и спокойной ночи… да… – слегка растерялся он, – особенно вам… вам… – обратился он к монтеру путей, – спокойной ночи.

Двое – безобразно одетый старик и молодой человек, уже снова в сером плаще, а не в плюшевых тапочках – вышли в вечернюю прохладу.

– Скажите, Сергей Константинович, почему вы так вызывающе вели себя с этим человеком, прожгли ему диван окурками, накричали на него, а он даже не…

– А вы по какому праву тут ко мне обращаетесь? – перебил его старик. – Кто вы такой вообще. Я не знаю, кто вы такой. Отойдите от меня, торгаш.

Он запахнул телогрейку и быстрыми размашистыми шагами направился по тропинке к воротам в сопровождении крепкого черноволосого мужчины.

Другой крепкий мужчина тронул за плечо стоявшего с открытым ртом монтера путей, сказав:

– Господин монтер путей, пойдемте со мной. Павел Панфнутьевич приготовил для вас подарок. Он глубоко уважает вас и ценит возможность сотрудничать с вами.

Мужчина отвел его в подземный гараж. Подарком оказался черный Lincoln Continental Mark VIII. Преисполненный ощущением собственной важности, монтер путей сел за руль и отправился в Тимирязевский парк.