Александр Полонский "Твоя колдунья" (КЛФ)

Он углубился в зеркало долгим испытующим взглядом. Продолговатое асимметричное лицо,безусловно, его лицо; широко посаженные глаза - его глаза... И все же из толщи стекла смотрел неизвестный. Человек без имени, биографии, прошлого. Таковы все в пансионе. Встречаясь, они говорят о чем угодно, только не о себе. Остров забвения? Почему же не забыты математические теоремы, формулы химических соединений, партитуры опер? И стихи...

"Кто я? - спрашивал себя Безымянный.Мыслящая машина, в которую вложили все, что можно запомнить, кроме главного, касающегося ее самой? Или все же человек - странный, безликий, не знающий родства?"

Еще вчера он был как бы элементарной ячейкой, воспроизводящей в миниатюре симметрию единого целого, именуемого человечеством. Но сегодня...

Надевая единственный на его памяти, совсем новый еще костюм, он нашел за подкладкой клочок бумаги - записку:

"Родной мой! Я люблю тебя. Мне очень хорошо с тобой. Твоя колдунья".

Щемящей нежностью и теплотой поражали эти слова. Безымянный ни на миг не усомнился, что записка адресована ему. Значит, в исчезнувшем из памяти прошлом его любила женщина. Он представлял, что такое любовь, но теперь это понятие перестало быть абстракцией, приобрело смысл, несовместимый с нынешним существованием.

Безымянный начал медленно перебирать известных ему людей. Множество их жило в памяти, но не оказалось ни одного, о ком он мог бы сказать: мы с ним дружили, или были знакомы, или хотя бы мимолетно встречались. И конечно же, среди них он не нашел Колдуньи,

Зато явственно возникли запруженные толпами улицы - кинокадры улиц,лавины машин, и его впервые повлекло в скрывающийся за оградой пансиона мир. Никто не поинтересовался, куда и зачем он идет...

Два малиновых солнца-близнеца привычно пылали в зените, пепельные облака дымились на изжелта-сером небе. Но что за странные, напоминающие колючую проволоку растения? Почему так мертво кругом?

Безымянный быстро утомился и с трудом передвигал шестипалые ступни. Сиреневые волосы от пота стали лиловыми, широко посаженные оранжевые глаза слезились. На поцарапанной коже проступили изумрудные капли крови.

Наконец он достиг города. Город был пустынен. Пандусы и тротуары проросли теми же колючками. Коричневой слизью покрылись остовы зданий. Насквозь проржавели и по дверцы погрузились в асфальт кузова машин.

И снова заработала память. Вот похожий на пастора человек с безгрешным лицом говорит о "гуманном оружии", которое ничего не разрушает, а только отнимает жизнь... Потом едва прошелестел женский голос; "Родной мой, я любила тебя, мне было очень хорошо с тобой..."

- Наша миссия закончена,подвел черту Ванин.

- Думаешь, они справятся? - спросил Сервус. - Узнав, что их цивилизация погибла...

- Она воскрешена!

- Ты оптимист... Из нескольких миллиардов мы буквально по атому воссоздали десяток мужчин и женщин...

- И возвратили им жизнь, знания, память!

- Увы, можно восстановить и привести в действие механизм памяти, однако то индивидуальное, что было в нем до разрушении, утрачено навсегда. Среднестатистический человек - еще не личность!

Ванин задраил люк.

- Все, что мы могли... остальное зависит только от них. Как видишь, один уже преодолел шок. Уверен, они справятся...

- Жаль, что так случилось. Нам же удалось этого избежать!

- Нам удалось...задумчиво проговорил Ванин, садясь в стартовое кресло.Боже мой, как я соскучился по Земле!

(c) Техника молодежи N 1 1986 г.