"Королева баррикад" - читать интересную книгу автора (дю Террайль Понсон)XIIГенрих III не мог удержаться от жеста изумления при виде этой парочки. Ведь ненависть Екатерины Медичи к мужу ее дочери Марго имела за собою и давность, и значительную почву. Как же могло случиться, что теперь они вдруг обретаются в такой дружбе? — Как? Вы… вместе? — пробормотал Генрих III. — Сын мой, — ответила Екатерина, — я и наваррский король стали теперь друзьями! — Друзьями? — воскликнул король. — Да, сын мой, друзьями, и мне нетрудно объяснить вам, как это случилось. Мне пришлось слышать, как два рыцаря-крестоносца почувствовали друг к другу смертельную ненависть на почве соперничества в любви к прекрасной сарацинке. Однажды корабль, на котором находились оба рыцаря, потерпел крушенье, и враги вплавь добрались до острова, который оказался населенным дикими зверями. Как вы думаете, сын мой, что сделали оба врага? — Наверное, они объединились для совместной борьбы с дикими зверями? — Вот именно, государь. — Но против кого понадобилось вам объединиться с наваррским королем? — Против Лотарингского дома, государь! — О, лотарингцы теперь мне нисколько не страшны! Их вождь арестован мною! — Ну, так держите его крепко, государь, потому что, если ему удастся вырваться из плена, он поведет на Лувр парижан. — Э, пустяки! У меня имеются швейцарцы! — равнодушно ответил Генрих III. Екатерина, покачав головой, возразила: — Государь, вы слишком долго не обращали ни на что внимания, чтобы заставить теперь трепетать народ перед своей энергией. — Простите, государыня, но никогда не поздно стать снова господином! — Увы, парижане уже не верят в ваш авторитет. — Ну, так мои швейцарцы дадут им почувствовать его! — А все-таки следовало бы усилить гарнизон Лувра хотя бы несколькими сотнями гасконцев. — Гасконцев? — удивился король. — Но откуда я их возьму? — Я дам вам их, государь, — сказал молчавший доселе Генрих Наваррский. Генрих III задумался и потом произнес: — Предположим, кузен, что народ действительно восстанет и что вы придете мне на помощь. Предположим далее, что с вашей помощью я разгоню взбунтовавшийся сброд. Знаете ли, что тогда скажут? Что я соединился с гугенотами! — Ну, так пусть говорят! — И папа может отлучить меня от церкви! — Велика беда! Я тоже отлучен, однако это не лишило меня ни сна, ни аппетита, ни жажды. Стоит только привыкнуть, а там — ничего! — Но я считаю очень важным быть в хороших отношениях с церковью! — Государь, — сказала Екатерина, — что же делать, если в данный момент один только наваррский король и может защитить французский трон против алчных поползновений Лотарингского дома и неистовства экзальтированной черни и монахов-фанатиков! — Но вы забываете о моих швейцарцах! — заметил король. — Ну так, не откладывая дела в дальний ящик, укрепите дворец как следует, государь! — воскликнула королева-мать. — Прикажите запереть все двери, разместите солдат с заряженными мушкетами, пододвиньте к окнам пушки и… ждите грозы, которая разразится с минуты на минуту! — О, — спокойно возразил король, — я в данном случае подобен путешественнику, который собирается в дорогу и не думает о том, какая погода будет к вечеру, раз вечером он уже рассчитывает быть под надежным кровом. Лишь бы только днем не было ни грозы, ни дождя… Я разрешаю парижанам к вечеру выстроить баррикады… — Они не преминут воспользоваться этим разрешением. — Но только не утром! Потому что, видите ли, я непременно хочу отправиться в Сен-Дени проводить тело брата. — Государь, — нетерпеливо перебила его королева — мать, — ведь в Лувре имеется часовня, где временно положено тело моего возлюбленного сына. Оставьте его пока там! Не покидайте Лувра! Ведь вы можете и не вернуться обратно! — Швейцарцы откроют мне двери! — Но кто же будет командовать ими в ваше отсутствие? — Герцог д'Эпернон. Екатерина пожала плечами и сказала: — Однако вашему величеству отлично известно, что герцог не отличается особенной храбростью! — Ну, так в случае нужды Крильон встанет с постели! — Государь, — сказал Мовпен, — не разрешите ли вы и мне вставить свое словечко? — Говори, милый мой Мовпен, говори! — Сколько швейцарцев предполагаете вы взять с собою в Сен-Дени? — Две тысячи. — Так вот! Что, если бы вы оставили остальных в Лувре и поручили командование ими наваррскому королю? — Вот именно! — одобрительно сказала королева-мать. Но Генрих III, покачав головой, возразил: — Нет, это невозможно! Лига не простит мне этого. — Я раздавлю лигу! — заметил наваррский король. — А папа отлучит меня от церкви! — вздохнул Генрих. — Странное дело! — шепнул на ухо Мовпену Генрих Наваррский. — Бывают же люди, которые никогда не трепетали перед шпагой и чуть не падают в обморок при виде кропила! — Однако, — сказал король, — вот уже подошли кающиеся монахи. Пора выезжать! — Государь, — грустно сказала Екатерина, — берегитесь!.. На обратном пути вы встретите баррикады! — У меня имеются швейцарцы, — упрямо возразил король, для которого в последние дни эти четыре слова представляли собою спасительный ответ на все. |
|
|