"Невеста-заложница" - читать интересную книгу автора (Фэйзер Джейн)

Глава 4

—Вот здесь будет твоя комната. — Оливия распахнула дверь в тесную каморку. — Она, к-конечно, не очень удобная, — извиняющимся тоном продолжала она, — но Д-диана велела поместить тебя именно здесь.

Порция шагнула внутрь. Грубую каменную кладку кое-где прикрывали гобелены, а на полу шуршала свежая солома. В очаге еле горели сырые дрова, а свечи в двурогом канделябре трещали и чадили. Узкое оконце, прорубленное в толще крепостной стены, было небрежно затянуто вощеной бумагой, которая едва выдерживала напор холодного ветра. Кроме простой жесткой койки, здесь имелся стул, маленький столик, умывальник и гладильный пресс.

Порция окинула взглядом каморку. Откровенно скудная обстановка сама за себя говорила о ее предполагаемом положении в доме.

— Я буду здесь жить с кем-то еще?

— О нет, что ты! — Оливия была явно шокирована. — К-конечно же, нет!

— Ну, тогда это настоящий дворец! — с чувством провозгласила Порция и сняла перчатки. — Могу тебе признаться, что я привыкла обходиться меньшими удобствами.

— Наверное, т-твой багаж принесут с минуты на минуту. — Оливия чувствовала себя неловко. — Наверное, к-к-огда ты распакуешь вещи, здесь станет немножко уютнее.

— Мой-багаж? — расхохоталась Порция. — Все, что у меня есть, надето на мне. Ах да, еще маленький сундучок, он остался притороченным к седлу на Лоскутке. Я бы не хотела его потерять. — Ее безмятежная улыбка на миг потускнела. — Конечно, к семнадцати годам пора бы обзавестись чем-то поосновательнее — но так уж вышло. Это все, чем я располагаю.

«И все, чем могу доказать, кто я такая», — горько подумала Порция.

Действительно, те жалкие осколки прежней жизни, что могли бы показаться смешными и нелепыми равнодушному взору, были последней нитью, связывавшей девушку с прошлым и с единственным близким ей человеком.

— Тебе даже не во что переодеться? — опешила Оливия. Порция энергично затрясла головой и добавила с прежней безмятежной улыбкой:

— Все мое ношу на себе. К слову сказать, эти тряпки намного шикарнее тех, в которых я щеголяла до встречи с сержантом Кромптоном. — Она расстегнула плащ, швырнула его на кровать и наклонилась к очагу, чтобы поковырять кочергой в поленьях. — Дерево-то срубили зеленым, — заметила Порция. — Надеюсь, что смогу найти парочку валежин, когда отправлюсь осматривать окрестности.

Оливия совсем помрачнела. Она не без основания заподозрила, что от слуг не укрылось отношение леди Грэнвилл к ожидаемой гостье, вследствие чего они не очень-то утруждались, стараясь обеспечить ее всем необходимым.

— М-мне н-нужно п-представить тебя Диане.

Порция резко выпрямилась. При одном упоминании о мачехе Оливия начинала заикаться на каждом слове.

— Она такая злодейка?

— Она ужасно противная, — кивнула Оливия.

— Ага, — кивнула в ответ гостья. — Надо полагать, Диана не очень-то рада моему приезду.

Оливия снова кивнула.

— А лорду Грэнвиллу об этом известно?

Оливия замотала головой.

— Нет! Д-диана никогда не показывает ему свой дурной характер. И отец думает, что у него чудесная и добрая жена.

— Мужчины всегда слепы, — со знанием дела заметила Порция. — Даже самые милые создания мужского пола не способны разглядеть ничего у себя под носом. Ну что ж, тогда вперед, на встречу со злодейкой!

Оливия слабо улыбнулась, а в темных глазах промелькнула озорная искра, потеснив привычное для девочки мрачное, сосредоточенное выражение, — и все лицо ее изменилось, засветившись внутренним светом.

— Я так рада, что ты здесь!

— Замок Грэнвилл — это, конечно, не лачуга на улице Святого Стефана, — заметила в ответ Порция, не спеша раздеваться.

Диана уже ждала девочек в гостиной. Она медленно отложила в сторону пяльцы и смерила Порцию с головы до ног пронзительным, недружелюбным взглядом.

— Оливия показала тебе твою комнату?

— Да, мадам, — вежливо поклонилась Порция. — И я чрезвычайно благодарна вам за щедрость и гостеприимство.

— Которое наверняка превосходит обычный родственный долг, — холодно заметила Диана. — И я вправе ожидать, что ты сполна отплатишь моему супругу за его доброту.

«Ага, — подумала Порция, — вот мы и перешли к делу!»

— Надеюсь, что никогда не дам повода усомниться в моей благодарности, мадам.

— Твоя комната в двух шагах от детской. Там ты сможешь услышать, если дети ночью заплачут, и успеешь оказать няньке необходимую помощь. Ты умеешь шить?

— Я знакома со всеми домашними искусствами, мадам.

— Вот и хорошо, значит, ты сможешь позаботиться о гардеробе Оливии. Моя личная портниха слишком занята, чтобы уделять ей должное внимание. Не сомневаюсь, что ты будешь рада быть полезной, где только сможешь.

Порция промолчала и поклонилась. Она чувствовала, как нервничает Оливия, пытаясь взять себя в руки. Девочка рвалась что-то сказать, но боялась быть непонятой. Порция позволила себе искоса бросить на нее ободряющий взгляд да вдобавок подмигнула самым что ни на есть хулиганским образом.

У нее за спиной резко распахнулась дверь, отчего еще ярче полыхнули дрова в камине, и в гостиную вошел Като Грэнвилл, отряхивая снег с сапог и снимая на ходу рукавицы.

— Господи, ну и холод снаружи! Сожалею, что твое путешествие оказалось таким неудачным, Порция. — Маркиз улыбался вполне дружелюбно, но на дне его глаз затаился жгучий вопрос.

— Неудачным? — пропела Диана с ангельской улыбкой.

— Декатур, — коротко бросил ее муж. Он прошел к буфету и взялся за графин с хересом. — Выпьем вина в честь твоего прибытия, Порция?

— Благодарю вас, сэр. — Порция приняла это предложение с очередным глубоким реверансом.

— Тебе, дорогая? — И Като подал бокал жене, налил капельку хереса Оливии и на секунду задумался над третьим бокалом. Но Порция выглядела достаточно взрослой, и к тому же была на три года старше Оливии. Он наполнил бокал до краев и протянул девушке.

— Итак, добро пожаловать в замок Грэнвилл, Порция. — Он кивнул и выпил свой бокал до дна, однако из глаз так и не ушел невысказанный вопрос. — Ты, наверное, устала с дороги. Судя по словам Гила, это был настоящий кошмар.

— В пургу не так-то легко ехать верхом, сэр, — согласилась она. — Но ваши люди переждали страшную бурю.

— Да, так мне сказали. — Он не спеша налил себе еще хереса, не спуская с девушки напряженного взгляда. — Гил клялся и божился, что с тобой не случилось ничего плохого.

— Верно, сэр. — Она сочла, что лучше отвечать покороче. Тем временем выпитый на пустой желудок херес разлился теплом по всему телу, и Порция отставила свой бокал.

— Ради Бога, что же с ними случилось? — Диана изящно пригубила напиток, не отрывая от мужа широко распахнутых тревожных глаз.

— На отряд напал Декатур и ограбил моих людей, — отвечал Като. — А Порция на какое-то время была похищена. — И он снова впился глазами в Порцию: — Что же именно там произошло?

— Ничего интересного, сэр, — как можно небрежнее промолвила Порция. — Он силком заставил меня ехать за ним, хотя я попыталась убить его кинжалом, и…

— Ты попыталась… что?! — Видимо, Като не поверил своим ушам.

Из ослабевших пальчиков Дианы со звоном выпал бокал. Густая жидкость растеклась на ковре возле ее ног. Леди раздраженно фыркнула.

— Ах, простите ради Бога, мадам, — всполошилась Порция. — Я вовсе не хотела вас пугать. — Она встала на колени, чтобы вытереть пятно носовым платком. — Главное, чтобы не попало вам на платье…

— Ради Бога, девчонка, оставь это пятно! — Диана оттолкнула Порцию подальше. — Оттого, что ты по нему елозишь, будет только хуже. Оливия, позвони скорее, пусть придет Клейтон. — И она нервно замахала веером. — Наверное, я просто неправильно тебя поняла.

— Я бросила кинжал в грудь лорда Ротбери, мадам, но на нем был кожаный дублет и клинок не смог проткнуть его насквозь, — по-простецки отвечала Порция, повергая все общество в шок.

— Где ты взяла кинжал? — осведомился Като, отмахиваясь от своей жены с несвойственной ему нетерпеливостью.

— Его дал мне Джек. Чтобы я могла защитить себя в случае-чего, — все так же безмятежно отвечала Порция, отчего ее слушатели опешили еще больше. — Ну чего вы уставились на меня так, будто я успела отправить на тот свет толпу народа? — И девушка наградила маркиза с супругой самой невинной улыбкой, на какую была способна. — Но могу по секрету признаться, что пару раз мне приходилось попадать в передряги.

— Полагаю, это не тема для беседы у меня в гостиной, — заметил Като, стараясь овладеть ситуацией. — Вернемся лучше к Ротбери. Он устроил тебе допрос?

— Он хотел знать, кто я такая и почему путешествую под покровительством Грэнвилла. Он отвез меня в какой-то деревенский дом, и хозяйка накормила обедом нас обоих.

— Надо же, какая предупредительность, — язвительно промолвил Като. — Наверняка он преследовал какую-то тайную цель!

Диана успела полностью овладеть собой и заявила, меряя Порцию откровенно брезгливым взглядом:

— Оливия, почему бы тебе не проводить девочку к ней в комнату? Пусть обедает там одна. По ее выговору можно судить, что она не привыкла находиться в приличном обществе, и мы бы не хотели, чтобы она лишний раз чувствована себя обиженной. Наверняка слуги уже принесли ее багаж — вот пусть и займется своими вещами.

— Кстати, что до багажа, мадам, — перебила хозяйку Порция, которую уже понесло, — он у меня, такой, что и говорить-то не о чем. Зато я прямо подыхаю с голоду, аж кишки в брюхе слиплись!

Оливия ошарашенно уставилась на подругу. Ее голос внезапно приобрел раскатистую грубость йоркширского простонародья. Диана брезгливо сморщила носик, а у Като глаза полезли на лоб. Ведь всего минуту назад их гостья изъяснялась на прекрасном литературном языке. Впрочем, вполне возможно, что негодница всего лишь старалась пустить пыль в глаза, а теперь не удержалась и вернулась к более привычной речи.

И тут, повнимательнее всмотревшись в гримасы на худеньком личике, Като внезапно вспомнил как живого своего незабвенного сводного братца. Негодяйка успела прищурить свои раскосые зеленые глазищи, однако из-под опущенных век сверкал проницательный, ироничный и, безусловно, разумный взгляд. Маркизу стало ясно, что эта малявка не такая уж дура и достойная дочь своего отца. Просто девчонка по-своему пыталась отвечать на откровенную неприязнь Дианы.

Като перевел взгляд на Оливию. Оказывается, его мрачная, замкнутая дочка улыбалась!

Грэнвилл все еще пребывал в растерянности, не зная, как ответить на дерзкую выходку, когда Оливия собралась с духом и сказала:

— Пойдем, Порция. Я пообедаю вместе с тобой и расскажу все-все про наш замок. Так ведь будет лучше, сэр, как вы считаете?

Порция не упустила этой возможности и обратилась к маркизу, снова обретя чистоту речи:

— Благодарю вас, сэр, — как будто он уже успел согласиться с Оливией. — Прошу прощения, сэр, но я очень устала. Или вам угодно узнать еще что-то о моей встрече с лордом Ротбери?

— Подождет до утра. — И маркиз отпустил гостью милостивым взмахом руки, не в силах отделаться от странного чувства, что ему нанесли поражение на собственной территории.

Порция присела в реверансе и пошла за Оливией к дверям. Но на полпути задержалась и бросила через плечо:

— А ведь он передал вам послание, сэр. Правда, его не назовешь вежливым, но он очень настаивал, чтобы я обязательно его запомнила и передала слово в слово.

Като застыл на месте, держась одной рукой за изразцы над камином, а в другой сжимая бокал. Его растерянный взгляд был устремлен на бледное веснушчатое лицо.

— Ну, так передай его.

— Он просил вам кланяться… и сказал, что встретится с вами в аду.

Диана гневно вскрикнула, а карие глаза лорда Грэнвилла метнули яростную молнию.

Порция гордо кивнула на прощание и выплыла из гостиной в сопровождении Оливии.

Позже она лежала на своей жесткой кровати, задумчиво глядя на отблески света на потолке. Ветер шелестел вощеной бумагой, закрывавшей окно, и девушка свернулась поуютнее под толстыми одеялами, наслаждаясь ощущением тепла и безопасности в своей отдельной комнате за надежно запертой дверью. Она и сама не знала, отчего решила закрыть дверь на задвижку. Наверное, сказалась многолетняя привычка, выработанная в те времена, когда они с Джеком скитались по довольно опасным местам. Обитавшему там люду ничего не стоило прокрасться в комнату к соседу и перерезать ему глотку ради лишнего фартинга.

Вряд ли кто-то соберется резать ей глотку здесь, в замке Грэнвилл, но зато если Диане, леди Грэнвилл, вздумается ей напакостить, это будет не просто.

Оливия сводила ее в детскую и показала двух малышей, спавших в колыбельках. Честно говоря, до сих пор Порции не приходилось иметь дело с младенцами, и она не хотела этим заниматься. Однако, судя по тому, как начальственно отнеслась к ней нянька, ее заранее приговорили стать девчонкой на побегушках у этой надутой мисс Дженет Бектон.

Порция перевернулась на бок, подобрала колени к груди и сжала их что было сил. Здесь тепло, сухо и кормят до отвала — пожалуй, за такую цену не жалко утратить независимость. Затерянный в Ламмермурских горах замок был слишком удален от остальной цивилизации, чтобы здесь была возможность где-то на стороне заработать себе на жизнь. К тому же война, немного приутихшая из-за зимней непогоды, вот-вот разгорится с новой силой. Стоит лорду Левену со своими шотландскими полками присоединиться к парламентской армии под командованием Фэрфакса — и роялистам придется стоять не на жизнь, а на смерть против превосходящих сил противника. А в зоне военных действий у одинокой безродной девушки остается лишь один способ выжить.

Но Порция давным-давно наотрез отказалась от этого способа — даже если то была единственная возможность обрести крышу над головой и кусок хлеба.

Конечно, будь она мужчиной — давно бы завербовалась в армию и маршировала под гром барабанов. И еда, и деньги появились бы тогда сами по себе. Со слабой улыбкой Порция вспоминала то время, когда этот дикий план казался не таким уж неосуществимым. Но ведь тогда она была всего лишь ребенком и не успела до конца утратить веру в чудеса.

Глаза слипались от усталости, и Порция то и дело зевала. У нее ныли все кости. Наверное, утром все не будет казаться таким мрачным, утро всегда приносит радость.

И девушка заснула, не отдавая себе отчета в том, что все еще улыбается. Напоследок ей припомнился рыжий Руфус Декатур, резавший хлеб ломтями с ловкостью, которой позавидовала бы любая хозяйка…

Она неожиданно проснулась от стука в дверь и не сразу сообразила, где находится.

— Порция! — В дверь снова застучали, и все встало на свои места.

— Минутку! — Вздрагивая от холода, босая, она соскочила с кровати, накинув на себя одеяло. — Господи, который час? — Рот так и разрывало от зевоты.

— Уже больше восьми часов. — Оливия буквально влетела внутрь. — Совершенно невероятная в-в… — Она отчаянно пыталась преодолеть заикание, и Порции было крайне мучительно смотреть на эти попытки совладать со словом. — Вещь, — наконец выдохнула Оливия. — Самая удивительная вещь на свете!

— Какая вещь? — спросила Порция, поспешно забравшись обратно на кровать и подобрав под себя ноги, чтобы отогреть их в еще не остывших с ночи одеялах.

— Мой отец! — По ошеломленному лицу Оливии невозможно было догадаться, плохая будет ее новость или добрая. Порции пришлось набраться терпения, пока Оливия соберется с мыслями. — Он… он в-выступил за п-парламент! — сказала Оливия. — Сегодня утром над замком подняли флаг.

— Ого, вот это интересно, — задумчиво пробормотала Порция. Ведь род Грэнвиллов считался самым влиятельным в северных провинциях. И их присоединение к парламенту окажется тяжелым ударом для роялистов.

— Моя мачеха сегодня слегла. — Оливия сделала глубокий вдох и торопливо выпалила: — Она всегда так делает, когда ей что-то не нравится. — Запыхавшись от такой длинной тирады, девочка поглядела на Порцию с выражением человека, сделавшего все, что он мог.

— Ну, значит, у всех нас жизнь станет полегче. — На это замечание Оливия ответила понимающим смешком. И Порция решительно скинула с себя одеяла: — Мне пора вставать.

— Д-дженет тебя везде ищет.

— Это нянька, что ли? — скривилась Порция, выпутавшись из одеял и стоя в одной рубашке. — У меня такое ощущение, что нам трудно будет найти общий язык с этой леди. — Посиневшими от холода пальцами она поспешно натягивала на себя одежду. — Но сперва мне нужно найти сухие дрова и воду, чтобы умыться. Где это можно раздобыть?

— Прикажи горничной.

— Не думаю, чтобы кто-то в замке Грэнвилл ждал меня с распростертыми объятиями, — покачала головой Порция. — И к тому же я вполне управлюсь сама. — Накинув на плечи плащ, девушка заметила: — Эх, если бы я не была такой мерзлячкой… — И она поспешила вон. Оливия следовала за ней по пятам. — Сначала пойдем на кухню.

Оливия с готовностью кивнула, подчиняясь неистовому вихрю, в который с появлением Порции обратилась ее размеренная жизнь, и чуть не бегом поспешила за подругой: та неслась как на пожар. Попав на кухню, Оливия сделалась свидетельницей того, как запросто Порция перезнакомилась со всеми слугами и поварихой, хлопотавшей над бесчисленным множеством кастрюлек и сковородок. Не успела Оливия и глазом мигнуть, как ее подруге позволили взять вдоволь теплой воды, чтобы умыться в моечной, а по возвращении она получила телячью отбивную с яичницей.

— Оливия, ты уже завтракала? — поинтересовалась Порция, жадно намазывая маслом большущий ломоть хлеба. — Эти яйца так и тают во рту. Садись. — Она указала ножом на скамейку возле себя.

— Боже упаси, не положено леди Оливии кушать на кухне! — всполошилась повариха. — Вы бы уж лучше ушли отсюда, миледи. Не место вам тут!

— Но я не хочу уходить! — заявила Оливия с таким упрямством, что удивила даже Порцию. Девочка уселась на скамейку и воинственно огляделась.

— Помогай Господь этой малышке! — пробурчал в кладовой один из слуг. — Ее милость удар хватит!

— Это, что ли, когда сердце кровью обольется? — рассмеялся толстощекий румяный подручный повара, готовивший паштет. — Не боись, ее милость не из таковских. Она у нас ровно ледышка. Того и гляди обратит в ледяной столб! Это ее милости запросто!

— А ну попридержи язык! — одернула его повариха, многозначительно кивая на Оливию, которая вообще пропустила их разговор мимо ушей. Однако в кухне воцарилась неловкая тишина, нарушаемая лишь грохотом посуды, пока дверь не распахнулась и не вошли лорд Грэнвилл и Гил Кромптон.

— Гэрсинг, сколько бочек эля у нас в кладовой? — приподнятым тоном спросил Като у дворецкого, словно знак отличия, носившего на поясе связку ключей от погребов. — Мне понадобится по меньшей мере полдюжины для гулянья, которое мы устроим завтра утром. А еще нужно побольше филея, молочных поросят и парочку овец, чтобы зажарить на вертеле. Матушка Квик, ты сумеешь обо всем позаботиться? — Маркиз притопывал замерзшими ногами и дул на руки, его щеки покраснели от холода. Однако его глаза весело сверкали, и вся фигура излучала бившую через край энергию.

Но тут Като заметил две девичьи фигурки возле стола. И моментально стал мрачнее тучи.

— Оливия, что ты здесь делаешь?

— Она здесь со мной за компанию, милорд. — Порция мигом вскочила на ноги, чтобы отвечать за двоих. — Она ждет, пока я позавтракаю.

— А почему ты завтракаешь в кухне? — еще больше насупился маркиз.

— Судя по всему, ваши слуги забыли позвать меня к столу, сэр.

Като обвел взглядом кухню, и все как один смущенно потупились. Рассердившись не на шутку, маркиз обратился к дочери:

— Где твоя мачеха? Вряд ли ее обрадует твое присутствие здесь!

Оливия даже покраснела, стараясь сложить в слова непокорные звуки. Като ждал, похлопывая перчатками по ладони. Порция, не посмев усесться обратно, втихомолку нацепила на вилку последний ломтик сочной отбивной.

— М-моя мать нынче слегла, сэр.

Като снова нахмурился. Ну вот, так и есть — Диана не пожелала смириться с его решением изменить короне. Но она остается его женой. И как только она свыкнется с этой мыслью, станет опорой и поддержкой своему мужу, как и прежде.

Моментально утратив интерес к возмутительному присутствию дочери на кухне, Като обратился к терпеливо ждавшему своей очереди Кромптону:

— Гил, объяви, что завтра будет гулянье, пусть все соберутся с семьями на праздник в замке. Отвори ворота и впусти всех желающих крестьян тоже. По крайней мере тех из чих, кто готов выступить за парламент вместе со своим господином, — добавил маркиз тоном, исключавшим иные возможности. — Если до завтра не будет снегопада, устроим танцы под музыку. И праздничное угощение для всех гостей. — Като сопровождал свою речь энергичной жестикуляцией.

— Люди наверняка обрадуются, сэр. — Гил расплылся в улыбке. — У них и так праздничное настроение. И ни один не подведет.

— Хорошо. — Като довольно кивнул и пошел было прочь, но у дверей задержался и посмотрел на Порцию, которая воспользовалась тем, что на нее больше не обращают внимания, и преспокойно уселась доедать свой завтрак.

Маркиз так уставился в безмятежные зеленые глаза, словно мог прочесть все ее сокровенные мысли. С какой стати его преследует ощущение, что его новая подопечная представляет собой загадку посложнее любой шарады? Неожиданно решив, во что бы то ни стало лишить ее самообладания, Като резко спросил:

— Племянница, какое личное впечатление сложилось у тебя от Руфуса Декатура?

— Не думаю, что успела составить хоть какое-то впечатление, милорд, — хладнокровно отвечала Порция, которую этот вопрос застал врасплох. — Во всяком случае, он не показался мне интересным мужчиной, это уж точно.

Като недоуменно задрал бровь. Если ходившие по округе слухи верны, то его племянница является крайне необычной представительницей слабого пола. Про Руфуса Декатура болтали, что он носится по деревням, как добрый жеребец, и оставляет за собой целую толпу незаконно зачатых ублюдков. Впрочем, вряд ли можно назвать обычной девушку, которая чуть не убила кинжалом взрослого мужчину.

— Оливия, — Като уже открывал дверь в коридор, — ты должна немедленно пойти проведать свою мать. Может, ей что-нибудь нужно. — В кухню ворвалось новое облако холодного воздуха, и маркиз оказался во внутреннем дворе.

Оттуда он направился прямо на парадный плац, где ополченцы отдыхали после утренней муштры. Като задержался, чтобы оглянуться на башни, над которыми развевалось на ветру знамя с цветами парламента.

Они словно бросали вызов ярко-голубому чистому небу. Ледяной воздух обжигал легкие, и холодный бледно-оранжевый круг солнца бессильно завис над самыми вершинами Ламмермурских гор.

Что поделывает в эту минуту Руфус Декатур? Залез поглубже в свою теплую нору, там, в неприступных Шевиотских горах? Не позднее полудня граф Ротбери узнает, что Като Грэнвилл выступил за парламент. Один из менее стойких товарищей Гила выдал эту тайну, когда находился в плену. Когда сам мятежный граф любезничал с его племянницей у очага в какой-то деревне. Като был более чем уверен, что нападение на его отряд совершено с целью выудить именно эту информацию.

Впрочем, толку от налета вышло немного, ведь теперь этими сведениями располагают все на много миль вокруг — стоит лишь взглянуть на флаг над замком Грэнвилл. Ах, чего бы только Като не отдал, чтобы узнать, на какую сторону переметнулся его заклятый враг! А может, наоборот — Руфус все еще сидит на своем насесте, с равнодушной издевкой созерцая охватившую страну смуту и выжидая удобный момент, чтобы внести в нее еще больший хаос и извлечь максимальную пользу для себя и своих головорезов.

Като ни минуты не сомневался, что, какое бы решение ни принял Руфус, оно будет основано исключительно на соображениях личной выгоды. Если Декатуру повезет вовремя примкнуть к той стороне, которая одержит верх, он вполне может рассчитывать на награду. Он даже может добиться того, что Ротбери будут восстановлены в правах и снова обретут былую славу, богатство и влияние.

Если только это действительно то, чего хочет Декатур. Ведь этот тип — прирожденный разбойник. Люди готовы следовать за ним, как пчелы за маткой. И плохие, и хорошие люди. Искатели приключений, изгои общества. Разве такому человеку когда-нибудь удастся вернуться к нормальному существованию?..

Впрочем, прежде чем задаваться этими вопросами, нужно сперва покончить с войной. И несмотря на праздничный дух, витавший над парадным плацем, несмотря на приподнятое настроение самого Като, он не мог не различить ужасную гримасу смерти, уже набросившую свою тень на многие из этих веселых лиц.