"Поцелуй вдовы" - читать интересную книгу автора (Фэйзер Джейн)

Глава 5

– Плохи дела, это я вам точно говорю, мастер Краудер, – сказала Тилли, откидывая на сито ячмень. – Разве они будут с нами церемониться? Кто мы для них, городских? Станут задавать вопросы, совать везде свой нос. Джек, один из людей милорда, уже расспрашивал на кухне о лорде Мэллори, что он был за человек.

Краудер пересчитывал столовое серебро, которое доставали специально для праздника, и складывал его обратно в сундук, где оно будет ждать следующей оказии.

– Ох, и наслушается он всякой всячины, – заметил он. – Ехал бы он отсюда, вот что я скажу.

– Да, только говорите потише, – вступил в разговор Грин, потрошивший кроликов на длинном столе. Кролики предназначались для соколов.

– Что это значит? – ощетинилась Тилли. От возмущения у нее даже затрясся белый чепец.

– Вы прекрасно знаете, что это значит, госпожа Тилли, – сказал Краудер, поднося к свету половник и проверяя, не осталось ли на нём пятен. – Четыре мужа за двенадцать лет – это немало. Складывается неприятное впечатление.

– Как вы смеете допускать…

– Нет-нет, естественно, я ничего не допускаю. Вам отлично известно, что я служил еще отцу и дяде леди Джиневры… как и вы, да и Грин. Я знаю миледи с колыбели. Она и мухи не обидит.

– Если только эта муха не причиняет зла ее малышкам, – пробормотал Грин. – Я не раз видел лютую ярость в ее глазах, особенно когда лорд Мэллори пытался поднять руку на маленьких барышень.

– Если бы он прикоснулся к ним хоть пальцем, я бы сама снесла ему голову сковородой, – заявила Тилли, в сердцах ставя на каменную полку кастрюлю с ячменным отваром. – Что он вытворял с моей драгоценной госпожой, когда бывал пьян! Когда я видела ее по утрам, мне хотелось всыпать ему в эль крысиного яду. Жаль только, случая не представилось.

– И кого это вы хотели отравить, госпожа Тилли? – послышался веселый голос. В дверях стоял Джек Стедмен, лейтенант лорда Хью, и с наигранным добродушием оглядывал присутствующих.

– Не ваше дело, сударь, – отрезала Тилли, неудержимо покраснев. – Уезжайте-ка вы домой подобру-поздорову и оставьте нас в покое.

– Да, но мы здесь по предписанию короля, – напомнил Джек, входя в буфетную. Он подошел к полкам и поставил одну ногу на металлическую подставку для дров. – Выполняем его поручение.

– А что королю понадобилось от нашей госпожи? – спросил Грин.

Джек пожал плечами:

– Вот этого я не знаю. Я делаю то, что мне приказывает мой господин. Ему, между прочим, было бы очень интересно поговорить о ядах.

– Ах, да не обращайте внимания на болтовню глупой старухи, – махнул рукой мастер Краудер. – Чаще всего госпожа Тилли сама не знает, что говорит. Верно, Грин?

– Верно, – согласился Грин, бросая в миску окровавленные тушки. – Бедняжка, у нее с головой не все в порядке. – Подмигнув Тилли, он взял миску и вышел из буфетной.

– Готов спорить, госпожа Тилли, что это совсем не так, – усмехнулся Джек.

– Ой, да я тупа как пробка! – воскликнула Тилли и взяла кастрюлю с ячменным отваром, который Джиневра использовала как косметическое средство. – А теперь с дороги. Меня ждет моя госпожа.

Джек пропустил ее, а потом подошел к Краудеру, увлеченно считавшему серебро.

– Сколько же его тут! – покачал головой он. – Такого красивого серебра я не видел даже во дворце Хэмптон-Корт.

Краудер поднял на него скептический взгляд:

– Вы хотите сказать, что сидели за одним столом с королем?

– Мой господин сидел. Я видел своими глазами. – Краудер молчал, и спустя минуту Джек как бы, между прочим, спросил: – А вот что видели вы, мастер Краудер? Судя по тому, что я слышал, лорд Мэллори был самой настоящей скотиной. И при чем тут крысиный яд?

– На кухне завелись крысы, вот и все, – ответил Краудер. – Просто спасу от них нет. Ни собаки, ни кошки уже не справляются.

– Ну, думаю, отравленным элем делу не поможешь! – громко расхохотался Джек. – Никогда не знал, что крысы пьют эль. Странные тут у вас вещи происходят, я посмотрю. – Его бесцветные глаза злобно блеснули.

– Разве, мастер Стедмен? – Краудер закрыл сундук, запер его ключом, висевшим у него на шее, и с нескрываемой враждебностью взглянул на Джека. – Вот что я вам скажу. Мы не любим, когда чужие суют нос не в свои дела. Пусть даже и по предписанию короля. – Он провел рукой по меховой оторочке гауна с таким видом, словно стряхивал грязь, и вышел из буфетной.

Джек задумчиво смотрел ему вслед. Если им нечего скрывать, почему они ведут себя так, будто у них есть какая-то тайна?

Бормоча что-то себе под нос, Тилли вышла из буфетной и тут же натолкнулась на лорда Хью. Одетый в короткий гаун из серого бархата с куньей отделкой, он стоял в крохотном дворике, отделявшем кухню от буфетной и кладовой, и с равнодушным видом оглядывался по сторонам. Никто бы и не догадался, что он здесь не просто так. Можно узнать много интересного, находясь там, где слуги позволяют себе свободно высказывать свое мнение. Сейчас был именно тот случай. Подслушанный разговор и реакция слуг на появление Джека позволили ему сделать определенные выводы.

– Доброе утро, госпожа Тилли, – с улыбкой приветствовал он пожилую камеристку. – Вы не уделите мне минутку?

На лице Тилли отразилось смятение. Она оперла кастрюлю на бедро и свободной рукой вытерла внезапно покрывшийся испариной лоб. Леди Джиневра велела домочадцам во всем помогать лорду Хью и его людям и честно отвечать на вопросы, если они будут о чем-то спрашивать. Однако Тилли почему-то почувствовала себя неуютно под деланно дружелюбным взглядом лорда Хыо.

А тот продолжал улыбаться.

– Я пытаюсь выяснить, видел ли кто-нибудь, как лорд Мэллори выпал из окна. Как я понимаю, в тот момент вас не было в комнате леди Джиневры?

Тилли пыталась осмыслить вопрос. Куда он клонит?

– Кто сказал, что меня там не было? – воинственно осведомилась она.

Хью пожал плечами.

– Никто, – спокойно ответил он. – Я просто предположил, что леди Джиневра была наедине с мужем.

– Не знаю, сэр, почему вы так подумали. Я ее камеристка, и я всегда помогаю госпоже, когда она собирается отойти ко сну. – Она потупилась, не выдержав пристального взгляда Хью.

– Понятно, – медленно проговорил он. – Значит, когда лорд Мэллори упал, вы были там? А леди Джиневра в тот момент была в гардеробной.

– Ага, верно, – радостно подтвердила Тилли. Ведь она действительно видела, как ее хозяйка выходила из гардеробной сразу после того, как лорд Мэллори упал. – Моя госпожа была в гардеробной. – Она энергично закивала.

– А вы были в комнате… наверное, разбирали одежду своей госпожи? – Хью вопросительно вскинул бровь. – Возможно, вы раскладывали вещи в гладильном прессе… и стояли спиной к окну?

– Ага, – снова подтвердила Тилли.

Если позволить кому-то поверить в то, чего не было, – это не ложь. Ведь она не утверждала, что в тот момент была в комнате. Уж пусть лучше ее мучитель верит, что леди Джиневра не оставалась наедине с мужем.

– Странно, – покачал головой Хью. – Когда я говорил с леди Джиневрой, она не сказала мне, что в тот вечер вы были с ней. – Он буквально буравил Тилли взглядом.

– Миледи забыла, – сказала Тилли. – Она была в гардеробной.

– Да, тогда все складывается, – проговорил Хью. – Большое спасибо, госпожа Тилли. Не буду отвлекать вас от работы.

Тилли присела в реверансе и поспешила прочь. Ее сердце бешено стучало. Она спиной чувствовала взгляд лорда Хью. Ей даже показалось, что он заглядывает ей в душу в поисках правды. Она ничего плохого не сделала, убеждала себя Тилли. Просто будет лучше, если все станут считать, будто госпожа была не одна.

Услышав позади себя шаги, Хью повернулся и увидел Джека Стедмена, который довольно потирал руки.

– Итак, судя по всему, лорд Мэллори был еще тем типом, – доложил он. – Постоянно бил свою жену – так утверждают слуги. Никто не пролил и слезинки по нему.

– Так я и думал.

– Но есть кое-что еще, сэр, о чем они не хотят говорить. Клянусь.

– Одни говорят слишком мало, другие – слишком много, – задумчиво пробормотал Хью. – Я бы хотел, чтобы ты побеседовал с часовыми, стоявшими на посту во дворе в ночь, когда погиб Мэллори. Узнай, что они делали до того, как их хозяин выпал из окна. Смотрели по сторонам или дремали, прислонившись к стене? Видели ли они что-нибудь в окне? Был ли зажжен свет? Постарайся, чтобы они все вспомнили, вытяни из них все что можно. А потом поговори с другими часовыми и с грумами. Они живут все вместе – возможно, кто-то что-то сказал или услышал… Короче, расстарайся.

– Слушаюсь, сэр. – Джек отдал честь и поспешил выполнять приказ.

Через дверцу в южном крыле Хью вышел в сад, разбитый с внешней стороны высоких стен с бойницами. В саду царил идеальный порядок, между клумбами и шпалерами для роз вились посыпанные гравием дорожки. Сад граничил с плодородными заливными лугами, раскинувшимися на берегах реки Уай.

Хью любовался открывшимся перед ним пейзажем. Поместье Мэллори простиралось очень далеко, а еще дальше, за горизонтом, между Грейт-Лонгстоном и Уордлоу, лежали земли, богатые свинцом. Земли, по праву рождения принадлежащие Робину.

Хью плохо разбирался в законах, однако правоведы, с которыми он консультировался в Лондоне, сошлись в том, что брачный договор между Джиневрой и Роджером Нидемом, а также составленное позже приложение к нему – в этом приложении Нидем завещал Джиневре спорные земли, – абсолютно законны, так как Роджер имел право распоряжаться ими. Если же удастся доказать, что права он на это не имел, тогда Хью может с полным основанием требовать земли себе.

А вот доказать это будет очень трудно. Как выяснилось, документов, подтверждающих, что эти земли были собственностью его семьи по отцовской линии, нет. Но и на то, что эти земли принадлежат Нидему, документов тоже нет. И получалось, что обе стороны выдвигают противоречащие друг другу требования, которые невозможно подтвердить документально. Если право собственности составляет девять десятых законодательства, то у леди Джиневры есть преимущества. И она это знает, черт побери! Эта женщина обезопасила себя документами, к которым просто невозможно придраться.

Если он намерен выцарапать эти земли у леди Джиневры, надо найти путь в обход судебного разбирательства.

Хью поморщился, вспомнив, с какой горечью в голосе она обвиняла его в стремлении ради собственных целей сфабриковать против нее улики. А ведь он даже не думал об этом! Но под праведным гневом на подобное оскорбление билась мерзкая мыслишка о том, что от него только и требуется, что доставить ее в Лондон. А остальное доделает лорд – хранитель печати. Хью сам заварил эту кашу, сообщив королю и его слуге об огромных богатствах леди Джиневры. Теперь колесо вращается без его помощи, и он получит награду, когда начнется раздача трофеев.

Ввязываясь в это дело, он не предполагал, что поступает неправильно. Хью свято верил в свое право отобрать то, что ему принадлежит, у жадной воровки, которая нажила огромное состояние подозрительными способами. Однако тогда он еще не был знаком с Джиневрой. И не видел, как она любит своих дочерей. И не задумывался о том, как его действия отразятся на их судьбе. Избавиться от имен, написанных на бумаге, проще, чем от живых людей.

Если же ему удастся найти неопровержимые доказательства того, что она убила хотя бы одного мужа, его совесть будет спокойна. Что бы она ни говорила, у нее были все основания желать вдовства. Если бы она разделалась со Стивеном Мэллори, никто из домочадцев не осудил бы ее. А вот когда она говорила о Тимоти Хэдлоу, в ее голосе, кажется, звучало уважение и восхищение. И даже любовь. Хью уже задавался вопросом: любила ли она отца своих дочерей? Судя по тому, насколько прочна и глубока ее связь с девочками, разумно предположить, что к Хэдлоу она питала такие же чувства. И все же нельзя отрицать, что его смерть покрыта тайной. Свидетельством тому стрела без опознавательных знаков, которую никто не признал своей.

Домочадцы ведут себя так, будто им есть что скрывать. Госпожи Тилли не было в комнате, когда Мэллори выпал из окна. Джиневра сказала бы об этом. Тогда почему же солгала эта старуха?

Внезапно Хью круто повернулся и пошел по дорожке, ведущей на конный двор. Ему всегда лучше думалось, когда он был в движении. «Жаль, что со мной нет Робина», – подумал Хью. Но мальчик сейчас в лагере с дружинниками и выполняет порученное задание. Возможно, прежде чем приступить к работе, он отдал Пен свой подарок. На губах Хью играла едва заметная улыбка, когда он, подойдя к конюшням, вызвал грума и велел подать его лошадь.

Он ждал, стоя у бочки с водой и похлопывая себя хлыстом по сапогу. Вдруг из-за угла выкатился рычащий, воющий и щелкающий зубами пестрый клубок дерущихся собак. Над всем этим шумом звенел возмущенный голосок Пиппы. Хью увидел, как мелькнула ее красная юбка, когда она ринулась в самую гущу драки, и похолодел от страха.

Зачерпнув из бочки полное ведро, он подскочил к собакам и плеснул на них водой. Клубок мгновенно распался. Собаки замерли, дрожа от возбуждения. Хью разогнал их хлыстом, и они побежали прочь, воя и поджимая хвосты.

Пиппа встала с земли. Ее золотистые волосы растрепались, платье было разорвано, подол заляпан грязью. Она промокла насквозь и готова была заплакать.

– Они хотели убить его. Они все время пристают к нему, – сказала она, вытирая нос тыльной стороной ладони и оставляя на лице черную полосу. – Он был самым маленьким в помете, и остальные постоянно обижают его. Грин не разрешает мне забрать его в дом, потому что он – охотничья собака. Но я скажу маме, и тогда он разрешит.

Хью охватил гнев, подпитанный страхом за безрассудную девчонку.

– У тебя есть голова на плечах?! – Он наклонился к всхлипывающей Пиппе. – Неужели тебе никогда не говорили, что нельзя лезть в собачью или кошачью драку? Тебя могли разорвать на куски. – Он взял ее руку и осмотрел то место, где был оторван рукав платья.

– Ролли ничего бы мне не сделал, – заявила она и посмотрела на исцарапанную руку. Хью догадался, что такое случается не в первый раз.

– Он бы не понял, что делает, – еще строже проговорил он. – Я считал, что ты, Пиппа, умнее! – Он оторвал рукав и обнажил рану. Следов от укусов на коже не было, и он успокоился. – Всего лишь царапина. Но все равно надо ее обработать. Хорошо бы ее прижечь – это будет тебе уроком.

Пиппа прикрыла рану ладошкой и испуганно взглянула на Хью.

– Может, не надо, а?

– Пусть решает твоя мама, – сказал он. – И тебе нужно переодеться. – Он взял ее за руку и приказал груму, державшему под уздцы его лошадь: – Расседлай его. Мне он не понадобится.

А Пиппа тем временем внимательно изучала исцарапанную руку.

– Ее ведь не надо прижигать, правда, сэр? – Смягчившись, Хью ответил:

– Нет, думаю, не надо. – Пиппа сразу повеселела.

– Ой, какое счастье! Однажды я играла с белкой, и она меня укусила. Мне прижгли ранку. Было так больно! Я долго плакала. – Она подпрыгнула, и при этом в ее туфлях захлюпала вода.

Хью резко остановился. Кажется, эта девчонка не хочет учиться на своих ошибках. К сегодняшнему происшествию она относится с той же легкостью, что и к предыдущим. Он видел, как люди, укушенные собаками, умирали мучительной смертью, и беспечность Пиппы привела его в ужас. Его охватил панический страх. Он испугался за нее не меньше, чем испугался бы за Робина.

– Пиппа, – сказал Хью, поднимая ее на руки так, чтобы их лица были на одном уровне, – ты понимаешь, что укус животного может убить тебя? – Он ее слегка встряхнул.

– А если его прижечь? – неуверенно проговорила девочка.

– Прижигание не всегда останавливает яд. – Пиппа пыталась отвести взгляд, но он не давал ей, поворачивая ее лицом к себе.

– Почему? – спросила она. – И почему это яд? И почему прижигание не останавливает его?

О Боже! Эта девчушка задает вопросы, на которые у него нет ответов!

Хью поставил Пиппу на землю.

– Не знаю. Знаю только, что это так. – Пиппа сморщила носик:

– А я хочу знать, почему что-то происходит.

Хью подумал, что, наверное, в детстве Джиневра была такой же любопытной.

– Мы все хотим, – вздохнул он, вынимая из кармана носовой платок. – Ты поняла, что я сказал? – Он вытер ей нос. – Укус животного может убить тебя. Ясно?

Пиппа уныло кивнула и вытерла покрасневший нос ладонью.

– Но я не знаю, что делать с бедным Ролли.

– Пиппа, детка, почему ты мокрая?

– Мама, мама! – Пиппа вырвала ручку из руки Хью и побежала к матери, которая только что вышла из дома. – Ролли подрался, и я хотела спасти его.

– Ради всего святого, Пиппа, сколько раз тебе говорить, что нельзя лезть в, собачью драку. Дай взглянуть на руку. – Джиневра внимательно осмотрела царапину. – Неужели ты никогда ничему не учишься? – Джиневра рассердилась, и это было настолько не характерно для нее, что Пиппа снова расплакалась.

– Мы уже обсудили эту тему, – спокойно проговорил Хью. – Надеюсь, я достаточно ее напугал. На этот раз она отделалась простой царапиной.

Джиневра подняла на него встревоженный взгляд. Он ободряюще улыбнулся ей с таким видом, будто в том, что он читает нотации именно ее ребенку, нет ничего необычного. Естественно, он не знал, сколь ревностно Джиневра защищала свои родительские права. Никому из отчимов не дозволялось участвовать в воспитании ее дочерей.

Что касается вмешательства Хью, то оно не вызвало у нее возмущения. И это потрясло ее. Он же враг, а она доверяет ему самое ценное, что есть у нее, – своих детей.

– Понятно, – тихо проговорила она. – Только это редко помогает. Пиппа, почему ты мокрая?

– Лорд Хью облил меня водой, – ответила девочка, еще не оправившись от испуга, вызванного гневом матери.

– Не тебя, а собак, – поправил Хью. – Просто ты подвернулась под руку.

Глаза Джиневры заискрились смехом.

– Иди к Тилли, – вставая, сказала она, – и покажи ей руку. Она решит, как быть. И попроси Нелл помочь тебе переодеться. Поторопись, иначе заболеешь. Кстати, почему ты не на уроке с Пен?

– Пен расстроилась – они с Робином из-за чего-то поссорились. Магистр пытался развеселить ее и стал читать что-то из «Одиссеи», но я не понимаю греческий… и Пен плохо понимает… в общем, он сказал, что я должна пойти и собрать четыре разных вида полевых цветов и найти их латинские названия. Я как раз искала цветы, когда Ролли подрался, – на одном дыхании выпалила Пиппа.

– А из-за чего поссорились Робин и Пен?

– Не знаю. Меня там не было, а Пен не захотела рассказывать, – с возмущением ответила Пиппа.

– Иди и вытрись. – Джиневра подтолкнула ее в спину, и Пиппа спокойно, а не вприпрыжку, как обычно, пошла к дому, прижимая руку к груди. Джиневра с ласковой улыбкой смотрела ей вслед.

– Она напоминает вам своего отца? – вдруг спросил ее Хью.

Джиневра на секунду задумалась.

– Немного, возможно, своей доброжелательностью. Но на Тимоти больше похожа Пен. Она так же, как и он, твердо стоит на земле. – Она тряхнула головой и широко улыбнулась. – Честно говоря, Пиппа напоминает мне меня в детстве. Только я была вынуждена научиться самодисциплине и делала это с большей охотой, чем Пиппа.

– Она еще очень мала.

– Да. – Джиневра пожала плечами. – Но в ее возрасте я уже неплохо знала греческий и переводила «Одиссею» магистру Говарду. А вот моих дочерей учеба не интересует. – Хью показалось, что это удивляет ее. Она снова пожала плечами. – Пиппа непреднамеренно постоянно попадает в какие-то неприятности. Благодарю вас, лорд Хью, за своевременное вмешательство. Я у вас в долгу.

– Сомневаюсь в этом, леди Джиневра, – помолчав, сказал Хью. Он все еще улыбался, но из его глаз исчез веселый блеск. Джиневра сразу это заметила, и ее улыбка погасла.

– Интересно, из-за чего поссорились дети? – поспешила она сменить разговор.

– Узнаем со временем.

– Да, наверное. – Поколебавшись, она сухо добавила: – Мы обедаем в столовой позади пиршественного зала. Думаю, вы с Робином присоединитесь к нам.

Хью нахмурился:

– Вчера мы приняли ваше приглашение прийти на празднование дня рождения Пен, однако я больше не намерен злоупотреблять вашим гостеприимством. Пока будет идти расследование, мы с Робином будем жить в лагере.

Этим он лишит ее возможности влиять на него, настраивая в свою пользу. Более того, она не будет знать, как продвигается его следствие.

– О, перестаньте, милорд, – весело проговорила Джиневра. – Неужели вы не предоставите случая Пен и Робину помириться? Кроме того, вам не кажется, что вы должны получше узнать меня? Как вы сможете судить обо мне, если не будете общаться со мной? Ведь прежде чем обвинить меня, вы должны убедиться в том, что я способна на убийство.

Она улыбнулась, ее глаза снова призывно заблестели, и Хью опять ощутил, что его ум с сердцем не в ладу.

– Вы боитесь, что близкое знакомство со мной каким-то образом скомпрометирует ваше расследование? – осведомилась она и, видя, что он медлит с ответом, спросила: – Милорд, вы боитесь колдовства?

От внимания Хью не укрылась прозвучавшая в ее вопросе насмешка. Солнце пекло ему затылок, в нагретом воздухе витал аромат духов Джиневры – розмарина и лаванды. Сапфировая брошь, приколотая к четырехугольному вырезу там, где виднелось нежное кружево рубашки, искрилась в лучах солнца. Вуаль была сшита из такого же шелка цвета слоновой кости, что и подкладка манжет из розового бархата.

– Да, – медленно ответил он. – Но сомневаюсь, что паду его жертвой, мадам.

– А как вы это узнаете, если спрячетесь за воротами? – Джиневра рассмеялась. Ее смех был нежным и мелодичным, но в глазах читался вызов. – Забавно, что мужчины называют женщину колдуньей, когда они боятся ее.

Хью незамедлительно парировал.

– Я воспользуюсь вашим гостеприимством, мадам, лишь для того, чтобы доказать, что я беспристрастен в своем расследовании, – заявил он.

Джиневра снова рассмеялась:

– Милорд, вы были пристрастны, когда ехали сюда. Кстати, вы подозреваете меня в том, будто я могу заставить вас изменить свое мнение.

Хью прищурился:

– Ну что ж, миледи, попробуйте. – Он поклонился.

– Итак, мы заключили сделку. – Джиневра протянула руку, и кольца на ее пальцах сверкнули.

Хью вспомнил, как она снимала кольца прошлым вечером, одно за другим, и вешала их на веточки маленького серебряного деревца. Она стягивала их с ленивой чувственностью, словно раздевалась, прежде чем лечь с мужчиной в постель.

Если леди Джиневра хочет играть в эти игры, подумал он, она убедится, что встретила достойного противника. Пристально глядя ей в глаза, он взял ее руку и медленно поднес к губам.

И Джиневра, которая до этой минуты считала, что одержала над ним верх, вдруг ощутила, что почва уходит у нее из-под ног.

– Не правда ли, есть нечто изысканно-пикантное в том, – со смущенным смешком проговорила она, – что я предлагаю свой кров врагу. Вы согласны, лорд Хью?

– И в том, что я принимаю это предложение, миледи, тоже немало пикантного, – ответил Хью. – Прошу прощения, я должен найти Робина. Я дал ему несколько заданий на утро и хочу убедиться, все ли он выполнил.

– Конечно. Встретимся за обедом. – Джиневра присела в реверансе и поспешила в дом.

А Хью продолжал стоять, размышляя. Естественно, он не боится ее. Страх – это не то чувство, которое испытываешь при виде этой женщины, так не похожей на других… Джиневра живет своей жизнью, она берет то, что ей принадлежит и, если он прав, не брезгует даже чужим. При этом она демонстрирует такую безжалостность, что ей позавидовал бы лорд – хранитель печати. Нет, он не боится ее.

Но она волнует его.

Хью уже жалел, что сделал это открытие. Резко тряхнув головой, он решительным шагом двинулся к лагерю за воротами.

Робин сидел на земле перед отцовской палаткой и усердно полировал нагрудник кирасы. Когда Хью подошел к нему, он поднял на него глаза и натянуто улыбнулся.

– В чем дело, Робин? – весело спросил Хью. – У тебя такой вид, будто ты потерял корону и нашел медный грош.

– О, все в порядке, сэр. – Робин принялся энергично тереть потускневший металл.

– Пен понравился подарок? – поинтересовался Хью, решив зайти издалека. Вряд ли его сыну будет приятно узнать, что об их ссоре уже знает каждая собака.

– Понравился… во всяком случае, она так сказала, – буркнул Робин. Он отложил кирасу и взял отцовскую массивную портупею с огромной серебряной пряжкой. – Навощить кожу, сэр?

Хью сел на холщовый стульчик и вытянул ноги.

– Навощи, если считаешь нужным. Но почему у тебя такое лицо, сынок?

Робин пожал плечами:

– Пен говорит, что земля, на которую мы предъявляем права, нам не принадлежит. Она говорит, что это земля ее матери.

Ах, вот в чем дело. Ну что ж, рано или поздно это должно было случиться, подумал Хью.

– Знаешь, – с деланным безразличием сказал он, – меня это не удивляет. Разумеется, она согласна со своей матерью. Но мой спор с леди Джиневрой не дает вам с Пен оснований ссориться.

– А мы поссорились, – безжизненным голосом проговорил Робин, макая тряпку в банку с воском. – Я держу вашу сторону, сэр, а Пен – сторону леди Джиневры. Разве может быть по-другому?

– Гм. – Хью задумчиво подергал мочку уха. – Это, конечно, похвально. И вас можно понять. Обсудите это за обедом. Постарайтесь прийти к какому-нибудь соглашению. Не надо допускать, чтобы проблемы родителей влияли на ваши отношения.

Робин оторвался от работы и удивленно взглянул на отца.

– Так мы остаемся в Мэллори-Холле? Даже, несмотря на ваши разногласия с леди Джиневрой?

– Нас пригласила леди Джиневра. – Хью потрепал Робина по каштановым волосам. – Даже когда между людьми возникают расхождения, они должны вести себя цивилизованно. Вы с Пен обязательно этому научитесь. Не вижу смысла спать на жесткой земле, когда мне предлагают мягкую перину. На обратном пути в Лондон мы с тобой еще наспимся в палатках. – Он встал. – Закончи вощить портупею и умойся. За обедом нам предстоит сидеть в обществе дам, поэтому выглядеть мы должны респектабельно.