"Опоздавшая невеста" - читать интересную книгу автора (Хокинс Карен)

Глава 5

Арабелла крепко сжала рукоятку вьюшки и потянула. Ржавый металл застонал, как смертельно раненный, но не сдвинулся с места. Арабелла заскрипела зубами от досады.

Она любила Роузмонт, но чтобы содержать его в порядке, требовались титанические усилия. Это был каменный, беспорядочно спланированный дом эпохи Тюдоров. Огромные, но плохо греющие камины, окна со множеством щелей, ржавые дверные петли – лишь малая часть неудобств. Арабелла старалась не думать о капитальном ремонте, который был крайне необходим.

Она поставила одну ногу сбоку от камина, покрепче ухватилась за дверцу и дернула изо всех сил.

Кухарка остановилась на пороге, держа в руках миску сушеных яблок.

– Мисс! Что же вы делаете? Пусть Нед занимается такими вещами.

С разочарованным вздохом Арабелла выпрямилась, одергивая юбки. Она терпеть не могла просить о помощи. Конечно, если бы она приложила чуть больше усилий, вьюшка бы отодвинулась. И Арабелла сделала еще одну попытку.

Вжик! Кусок сажи упал в камин, и в комнате взвилось огромное черное облако. Арабелла споткнулась, отступая назад, кухарка взвизгнула, обе судорожно ловили ртом воздух и махали руками, пытаясь разогнать дым.

– Боже мой, мисс! – сдавленно крикнула кухарка. Она схватила чистую салфетку и набросила на яблоки, потом побежала открывать окно. – Если вы будете продолжать в таком духе, в торт попадет сажа! Что подумает герцог?

Арабелла пыталась ответить, но в нос и горло набилась зола, и она только без конца чихала.

Кухарка фартуком гнала серый дым в окно.

– Спасибо, что пытались помочь, мисс, но я пойду за Недом. До обеда осталось меньше трех часов, и мне нужен огонь.

Арабелла потерла нос.

– Но я могу...

– Только не в те дни, когда мне надо кормить герцога. – Кухарка в последний раз взмахнула фартуком, сдернула свой плащ с крючка рядом с дверью и вышла.

Арабелла встала в дверном проеме. Все еще кашляя, она наблюдала, как кухарка идет через ворота и направляется к конюшням. Вот уже два дня она только и слышала от Неда и кухарки, что «герцог это» да «герцог то». Даже миссис Гинвер, педантичная экономка, гордящаяся тем, что ей не нравился ни один знакомый ей мужчина, неохотно признала, что для герцога он ведет себя весьма прилично.

Арабеллу это раздражало. Со дня своего приезда Люсьен изо всех сил старался очаровать слуг, но Арабеллу не так-то легко одурачить. Она прекрасно знала, кто такой Люсьен Деверо, и герцогский титул ничуть не уменьшал его недостатки.

То, как небрежно он ворвался в ее жизнь и нарушил все ее планы, было характерно для него. И, несмотря на все свои усилия, она не могла не гадать, что означает его таинственная фраза про новые воспоминания, которые у них появятся. Он, должно быть, знает, что в ее жизни ему места нет, независимо оттого, насколько совершенным он предстанет перед другими.

Хотя ей было неприятно признавать это, она понимала, почему слуги так благоговеют перед Люсьеном. Он был слишком красив. К тому же на людей производило впечатление его умение держать себя настолько... по-герцогски. Однако это ему досталось от рождения и вовсе не являлось его личной заслугой.

Люсьен Деверо был обычным человеком, не заслуживающим особого обращения. Арабелла уже видела тщательную подготовку к обеду: на блюде лежало сырое мясо барашка, щедро посыпанное толченой мятой, большая миска сметаны уже была взбита с сахаром в пышную пену для яблочного торта, а другие вкусные блюда находились на разных стадиях готовности. На каждое из них уходило столько же продуктов, сколько тратилось за неделю на каждого жителя Роузмонта.

Арабелла ворчала, видя, что их запасы на зиму сокращаются из-за того, что приходится кормить бесполезного, неблагодарного герцога, но что бы она ни говорила, слуги продолжали действовать так, как будто он осчастливил их своим светлейшим присутствием. Кухарка даже открыла последний мешок лучшего сахара, чтобы испечь торт.

Чтоб он провалился! Если в ближайшее время он не уедет, они вынуждены будут до конца зимы есть сушеные бобы и жидкую похлебку.

Арабелла пристально смотрела на стол и забавлялась, представляя, как наперчит погуще жареного барашка. Соблазн полюбоваться задыхающимся, покрасневшим Люсьеном был слишком велик. Однако от этой выходки больше пострадал бы Роберт, чем Люсьен, потому что ее брат очень любил баранину. Она дернула плечом и отвернулась от стола. В любом случае такая затея была ниже ее достоинства.

По всей видимости, она была обречена страдать до тех пор, пока Люсьен не поправится достаточно, чтобы уехать. Правда, Арабелла немного воспрянула духом с того момента, как вчера утром приехал внушительный, корректный слуга Люсьена.

Не говоря ни слова, Гастингс сумел дать понять, что находит Роузмонт с его дымящим камином в комнате для гостей и сквозняками в холле на верхнем этаже более чем неподходящим местом для своего высокородного хозяина. Судя по страдальческому виду Гастингса, можно было подумать, что Люсьен был выше того, чтобы находиться в таком красивом доме, как Роузмонт.

– Ха! Я могла бы им кое-что порассказать, – бормотала Арабелла. Конечно, в ее рассказах речь шла о молодом безответственном виконте, соблазняющем молодых деревенских девушек, а не о красивом герцоге, родословная и состояние которого поднимали его на недосягаемую высоту и делали выше всяких упреков. Арабеллу это сводило с ума.

Она решительно отогнала все мысли о своем нежеланном госте. Она уже знала, что произойдет, если она по какой-то причине проявит слабость: он получит свое удовольствие, снова завладеет ее сердцем, а потом удерет, как трус, под покровом ночи, в то время как она будет захлебываться от отчаяния.

Старые раны болели. Арабелла вздохнула и вернулась к застрявшей вьюшке. Люсьен довольно скоро уедет, и ее жизнь вернется в нормальное русло. Однако в том, как он снова возник в ее жизни, было что-то странное. Что могло заставить герцога в безлунную ночь скакать без сопровождения в дебрях йоркширских болот?

Она нахмурилась. В его появлении было что-то почти зловещее. Несмотря на то что был прикован к постели, он вел странную переписку, отправляя несколько писем в день. Однако когда тетя Эмма предложила посылать Уилсона относить послания в Уитби, Люсьен отказался, заявив, что не хочет беспокоить домашних. Вместо этого в город ежедневно ездил Гастингс в своем причудливом двухколесном экипаже.

Уилсон обиделся. Он мрачно бурчал о «секретных герцогах» и угрюмо смотрел на Гастингса каждый раз, когда его видел.

Холодный ветер продувал кухню насквозь, выметая из воздуха последние кусочки сажи. Арабелла закрыла окно и вернулась к камину, чтобы еще раз сразиться с упрямой дверцей. Арабелле надо было сегодня хоть в чем-то добиться успеха, иначе она ляжет спать измотанная и усталая от бесполезных усилий. Однако становилось понятно, что, дергая за рукоятку, вьюшку она не откроет.

Арабелла опустилась на колени перед трубой и заглянула в нее. Может быть, кирпич упал и перекрыл дымоход. Отклонившись назад, она снова подергала за заслонку.

– Что за грохот? – раздался голос Роберта от двери, ведущей в столовую.

Арабелла вытерла руки о фартук и встала.

– Я пытаюсь открыть вьюшку. – Она смотрела, как он въезжает в кухню на своем кресле. Солнце отражалось в его каштановых волосах и подчеркивало тени у него под глазами. – Ты плохо спал, – сказала она, и беспокойство сжало ей сердце. Он казался ей таким хрупким. Роберт выглядел так, как будто его могло унести малейшее дуновение ветра.

Роберт неожиданно нахмурился, показывая, что ему неприятно даже такое небольшое проявление сестринской заботы. Он направил свое кресло-коляску к столу и протянул руку под салфетку, чтобы стянуть кусочек яблока, одновременно внимательно оглядывая помещение.

– Ты так долбила, что я подумал, ты нашла сокровища капитана и вынимаешь их из трубы, по мешку золота на каждый удар.

– Кроме тети Эммы, никто не верит в эту старую сказку.

– Я верю, – сказал он настолько прямо, что Арабелла чуть не рассмеялась.

Она ограничилась улыбкой.

– Полагаю, ты также веришь, что призрак капитана бродит и наблюдает за семейными делами.

– Временами я склонен в это верить. Признай, что часто в Роузмонте происходят необъяснимые вещи.

– Например?

– Например, когда ты уснула в ялике и уплыла в открытое море. Отец клянется, что именно капитан привел его к берегу и показал, где ты.

– Фи! Это одна из папиных сказок.

– Есть и другие примеры. Подумай над странным приездом герцога. И не просто какого-то там герцога, а именно Уэксфорда. Тебе это не кажется странным?

Арабелла не была уверена, помнит ли Роберт Люсьена с тех пор, как тот приезжал к ним десять лет назад, потому что Роберт был тогда совсем ребенком. Ей следовало бы знать, что Роберт помнит все. Он всегда умел ловко доискиваться до истины и разоблачать ложь. И конечно, он не доверял Люсьену.

Что ж, она не будет спорить с Робертом. Она дотронулась рукой до своих губ. Хотя это произошло почти два дня назад, ей казалось, что на них все еще сохраняется вкус его поцелуя. Можно было бы подумать, что все это плод разыгравшегося воображения, но ощущения, которые у нее вызвал Люсьен, говорили о другом. Она провела пальцами вверх по щеке и снова почувствовала у себя на коже его горячее дыхание. По телу прошла дрожь, когда Арабелла вспомнила, с каким пылом ее тело откликалось на его прикосновения.

– Ну? – нетерпеливо спросил Роберт. – Тебе не кажется странным то, как герцог оказался у тебя на пути?

– Ты предполагаешь, что это из-за происков привидения, занимающегося сватовством?

– Возможно.

Ей удалось улыбнуться:

– В следующий раз, когда придет доктор, я попрошу у него горчичников и хорошую порцию рыбьего жира. Это должно избавить тебя от странных фантазий.

Он усмехнулся в ответ и стянул еще дольку яблока.

– Если бы мы нашли эти сокровища, то были бы избавлены от всех наших неприятностей, не так ли?

– Если бы сокровища существовали. – Внезапный блеск в его глазах заставил ее поспешно добавить: – Но ты не хуже меня знаешь, что отец нашел бы их, если бы они были здесь. Он чуть не разобрал весь дом по камешкам, пока искал.

Роберт рассеянно потер колено.

– Может быть, он что-то пропустил.

– Как он мог? Он знал каждый горшок, каждую трещину в Роузмонте. А теперь хватит есть кухаркины яблоки. Она обвинит в этом меня, а я не в том настроении, чтобы выслушивать ее ворчание.

Роберт вяло улыбнулся и направил свое кресло в сторону Арабеллы. Несмотря на то что они были братом и сестрой, сходство между ними ограничивалось каштановым цветом волос. У нее глаза были темно-карие, а у него – серебристо-серые. Она была небольшого роста, со светлой кожей и круглыми щеками, а он становился бронзовым от малейшего луча солнца и был так же высок и атлетически сложен, как и отец.

По крайней мере был до войны. Теперь у Арабеллы сжималось горло при виде его бледной кожи, глубоких кругов под глазами, длинных ног, которые истончались от бездействия.

Она в последний раз дернула вьюшку.

– Думаю, надо сказать Уилсону, чтобы он взглянул на это. Если он найдет спрятанные между камнями сокровища капитана, я тебя позову.

– Точно позовешь? – Он откатился обратно к столу и взял еще дольку яблока. – Ты всегда умела хранить секреты, Белла. Даже лучше, чем отец.

– Секреты? Какие у меня могут быть секреты? – Она взяла веник и начала сметать мусор с плиты под очагом. – Разве что ты назовешь секретом мою растущую ненависть к этой дымящей трубе. Я бы с удовольствием вырвала вьюшку и зашвырнула ее в море.

– Только не ты. Ты скорее переберешь по камешку всю трубу и заставишь ее работать как следует, независимо от того, нуждается она в переделке или нет.

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что если кто-нибудь и найдет способ починить сломанную вещь, так это ты. И сделаешь все сама. По кирпичику. – Его светлые глаза блеснули, потом он отвел взгляд и направил свое кресло к двери. На полпути Роберт остановился: – Перед тем как выйти, вымой лицо и руки, Белла, а то кого-нибудь испугаешь.

Она отложила в сторону веник и посмотрела на свои руки. Если хотя бы четверть этой сажи была на ее лице, то Арабелла, должно быть, выглядела ужасно.

– Я сильно перепачкалась?

– Я бы не хотел встретить тебя в заброшенном доме. Арабелла взяла сверкающую кастрюлю и посмотрела на свое отражение. Черные полосы были на щеках и на носу. Хорошо, что Люсьен пока не поднимается с постели. В таком виде она не хотела бы предстать перед «герцогом».

Конечно, не имело значения, видел ли ее Люсьен, когда она выглядела, как посудомойка, даже несмотря на то что он пытался ее поцеловать всякий раз, когда приходил в сознание. Он вел себя, как распутник: сначала бессовестно флиртовал, потом исчезал. И все же ему ни к чему лицезреть ее в таком виде – она была похожа на редкую замарашку. Может быть, подняться в свою комнату и...

– Ты уже налюбовалась собой?

Арабелла поспешно поставила на место кастрюлю и вынула из кармана носовой платок.

– По крайней мере у меня на шее нет мятого галстука! Если ты захочешь выйти из дома, пожалуйста, повяжи салфетку поверх этой мерзости. На одной стороне два бугра, а середина точно смотрит на тебя отвратительным глазом.

Роберт засмеялся, и следы усталости у него на лице разгладились.

– Это я могу устроить: тетя Джейн жаждет отправиться в город. Думаю, мне следует поехать с ней.

– Полагаю, она также просила, чтобы в ее отсутствие я посидела с нашим раненым гостем.

– Думаю, да. – Губы Роберта подергивались. Арабелла еще раз вытерла щеку, затем скатала носовой платок в шарик и бросила его в Роберта.

– А, смеешься над моими страданиями! Тогда не приходи ко мне плакаться, когда сам станешь жертвой ее сватовства.

Его слабая улыбка исчезла.

– Этого никогда не будет.

– Не будь так уверен. Как только я выйду замуж за деревенского кузнеца, чтобы выскользнуть из ее сетей, она сразу примется за тебя.

Его глаза сверкнули, и он страстно воскликнул:

– Какая женщина может захотеть меня?!

Отчаяние в его голосе как нож вонзилось ей в сердце. Она верила, что он проснется однажды таким, каким был раньше, выздоровев так же быстро, как заболел. Однако по его глазам она видела, что у Роберта этой надежды нет. Он считал, что никогда не сможет ходить.

Арабелла прикусила губу. Она старалась заботиться о семье, преодолевать все трудности, которые им встречались. И все же ей не удавалось справиться с одной задачей, самой важной из всех: она, как и отец, была плохим кормильцем.

Отчаянно пытаясь успокоиться и успокоить Роберта, она проглотила слезы.

– Доктор считает, что твой паралич случился от нервного напряжения. Со временем, когда воспоминания...

– Нет. – Его голос перешел в надтреснутый шепот: – Каждую! ночь я вижу все это снова и снова. – Он закрыл глаза и прижал кулаки к закрытым векам. – Я вижу столько, что готов умереть, вместо того чтобы уснуть.

Арабелла протянула руку:

– Роберт, не надо...

– Я ничего не могу с этим поделать! – вырвался у него крик. Роберт уронил кулаки на колени и поднял на Арабеллу измученные глаза. – Воспоминания никогда не оставляют меня. Я не смогу этого забыть.

Она опустила руку и вцепилась в складки юбок, стараясь не шевелиться. Он мог отвергнуть ее сострадание и закрыться от нее, как закрылся от многих. Рана была слишком свежей, слишком болезненной, чтобы к ней можно было прикасаться. С робкой улыбкой на лице Арабелла сказала, пытаясь придать голосу уверенность, которой не чувствовала:

– Нужно время, Роберт. Прошло всего два месяца. Его губы искривились.

– Пойду найду Уилсона.

Арабелла смотрела, как он, наклонив темноволосую голову, выталкивает кресло за дверь. Сердце у нее болело, как будто оно распухло и давило на грудину.

Задняя дверь отворилась, и, громко топая, вошел Нед. Треща без умолку, за ним следовала кухарка:

– Вьюшка застряла и заржавела. Ты должен ее вытащить. Нед важно кивнул.

– Нельзя же оставить герцога без обеда. – Больше ни слова не говоря, он принялся за вьюшку, как будто это была работа огромной важности.

Кухарка напряженно следила за Недом, одновременно обращаясь к Арабелле через плечо:

– О, мисс. Я чуть не забыла вам сказать. Утром заходил мистер Франкот и сказал, что у него для вас есть какие-то бумаги. Он сказал, что зайдет во второй половине дня. – Кухарка сморщила нос. – Мне не нравится этот человек.

– Мистер Франкот? Почему?

– Он непорядочный. Я вижу по глазам. Леди Мелвин тоже его не любит.

– Тетя Джейн не любит всех, кто не имеет отношения к нашему семейству. Еще она жалует подающих надежды холостяков с годовым доходом не менее двух тысяч фунтов. Мне не сосчитать, сколько раз мистер Франкот нам помогал, а за услуги он не брал ни шиллинга. – На самом деле сейчас, когда она об этом задумалась, Арабелла решила, что мистер Франкот гораздо больше достоин внимания слуг, чем бездельник герцог.

– Гм, – сказала кухарка, – этот лицемерный юноша не присылает вам счет только потому, что имеет на вас виды.

– Чепуха! – воскликнула удивленная Арабелла. – Ведь он почти на пятнадцать лет старше меня! – Она развязала широкий фартук и осторожно сняла его со своего платья. Несмотря на все старания уберечь одежду, правая сторона юбки была в пятнах сажи. Арабелла попыталась их отчистить, но пятна от этого только расплылись еще больше. – Прекрасно. Теперь я пойду наверх и переоденусь.

– Если вы собираетесь сделать это для мистера Франкота, то напрасно потратите время. Для него вы будете выглядеть, как принцесса, даже если оденетесь в дерюгу и вымажетесь в золе.

– Он просто очень добр, – твердо заявила Арабелла, внезапно решив все-таки не переодеваться.

Мистер Франкот постоянно посещал их только потому, что чувствовал себя обязанным отцу Арабеллы, который помог ему наладить практику, когда Франкот впервые приехал в Йоркшир.

– Если я вам не нужна на кухне, то пойду к себе в комнату и умоюсь.

Кухарка больше не обращала на нее внимания, поглощенная тем, как Нед пытается вытащить заслонку.

Уходя, Арабелла ворчала себе под нос. Она была не прочь пойти в комнату Люсьена и спросить, что он делает в Йоркшире. Но это только поставит ее в невыгодное положение, потому что в таком случае она должна будет увидеть его, а она не была уверена, что ей хватит хладнокровия для этой встречи.

Она поднялась до верхней ступеньки и повернула за угол, все еще погруженная в свои мысли, когда отворилась дверь в гостиной тетушек. Арабелла резко остановилась. В дверном проеме с голой грудью, прикрытой только самодельной повязкой, стоял Люсьен. Солнечный свет, льющийся из комнаты, ярко обрисовывал его мускулистое тело.

Арабелла увидела широкую грудь, сужающуюся книзу, к твердому, плоскому животу. На груди его был участок, покрытый дразнящими волосками, который сужался в тонкую полоску и притягивал взгляд Арабеллы к поясу черных бриджей, плотно обтягивающих мощные бедра.

У Арабеллы быстрее забилось сердце и потекли слюнки, как при виде блюда со знаменитым яблочным тортом их кухарки.

Он сверкнул на нее глазами, задержав взгляд на лице, затем опустив его на платье. Внезапно на лбу у него появилась поперечная складка.

– Чем ты занималась? Ты вся в саже!

Очень мило. Столкнувшись нос к носу с полуголым Люсьеном, она начисто забыла о своем сражении с вьюшкой. Она сжала руки в кулаки, с трудом сдерживая желание взять край юбки и вытереть им лицо.

– Я помогала кухарке.

– Как? Забиралась в очаг и передвигала горшки?

Нет ничего унизительнее, чем встретить мужчину своей мечты в минуту, когда выглядишь как трубочист.

– Не имеет значения как. Ты не должен был выходить в коридор раздетым.

Он облокотился о притолоку двери, в глазах его промелькнула насмешка.

– Тебе еще повезло, что на мне оказались бриджи. До приезда Гастингса у меня и их не было. – Он понизил голос: – Жаль, что ты не навестила меня тогда.

– Я была занята, – коротко ответила она, спрашивая себя, не слышит ли он, как ее сердце колотится о ребра. Она слишком хорошо помнила, как он выглядит без одежды: каждая деталь запечатлелась у нее в голове, начиная с твердости его плоского живота и кончая бронзовым оттенком кожи.

Это была одна из картин, с которыми Арабелла боролась каждую ночь. Но те горячие, обжигающие воспоминания были ничто по сравнению со стоящим перед ней живым мужчиной.

Арабелла прижала к юбке взмокшие ладони.

– Я рада, что ты уже хорошо себя чувствуешь. Сказать Уилсону, чтобы оседлал твоего коня? Я уверена, тебе не терпится отправиться в путь.

Он прищурился на секунду, потом сделал шаг вперед, коснувшись ногой ее ноги.

– Твоя тетя Эмма говорит, что Роузмонт славится своим гостеприимством.

– Ты потерял право на наше гостеприимство десять лет назад.

Он вздрогнул, как будто она его ударила. Он был превосходный актер, способный шептать страстные слова и посылать пылкие взгляды с такой достоверностью, что многие профессиональные артисты могли бы пойти на убийство ради обладания таким даром.

– Белла, нам надо поговорить о том, что произошло...

– То, что произошло десять лет назад, сейчас там, где и должно быть, – в прошлом. Пусть оно там и остается.

Его лицо потемнело.

– Но я хочу объяснить. Я не был...

Она повернулась и пошла к своей комнате, прекрасно зная, что он провожает ее хмурым взглядом. У нее не было желания повторять ошибки прошлого. В шестнадцать лет она была несколько сумасбродной, поскольку после смерти матери оказалась предоставленной самой себе. Отец редко бывал дома, постоянно гоняясь за мечтой, а Арабеллу оставляли заботиться о Роберте и присматривать за домашними делами в Роузмонте. На ней лежала тяжелая ответственность, пока Люсьен не освободил девушку. На одно короткое лето она забыла обо всех запретах и стала веселой и беззаботной. И с тех пор каждый день об этом жалела.

Добравшись до своей комнаты, Арабелла закрыла за собой дверь, повернула ключ в замке и опустилась на край кровати. Колени дрожали, сердце колотилось где-то в горле.

Как бы она ни старалась, она ничего не могла поделать со своим телом, которое так реагировало на Люсьена. Это была слабость, болезнь, и Арабелле не удавалось с ней совладать.

К счастью, тот вредный демон, который опять принес Люсьена Деверо в Роузмонт, скоро унесет его обратно. И на этот раз Арабелла была полна решимости с высоко поднятой головой смотреть, как он уезжает.

Глубоко вздохнув, она подошла к умывальнику и взглянула на свое покрытое сажей лицо. Состроила себе гримасу. Ей хотелось, чтобы ее жизнь стала простой и легкой хотя бы на один день. Вздыхая, она опустила руки в ледяную воду и начала умываться.